Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

–Его обратят? – Дыхание девочки сперло, – Нет, я предусмотрела все! Я собираюсь заманить его в уединенное место, где не окажется свидетелей его гибели, а потом спрячу тело там, где никто и не подумает искать. Родным скажу, что он вернулся в Пизу, зализывать раны, нанесенные неудавшимся браком. А когда его хватятся и начнут искать, отправятся во Тьму, для Хуана будет уже слишком поздно...

–Твой план был бы успешно реализован, будь твой сводный брат простым смертным. Твой Крестный успешно обращал десятки людей, но ни один из них не был как ты полукровкой, поэтому особенности обращения подобных тебе и брату ему неведомы.

–Продолжай... – севшим от волнения голосом попросила девочка.

–Для полукровки наличие желания обратиться, готового обратить хищника и Силы, предложенной Духами, вторично. Первостепенно заполучить согласие бессмертного создателя. Если он захочет обратить тебя, он сделает это независимо от времени твоего нахождения в Ином миру. Если он будет возражать против твоего обращения, тебе никто не поможет. Поэтому совершенно не важно сколько времени Хуан проведет во Тьме, он будет обращен в тот же миг, когда его отцу... настоящему отцу станет известно, что он "трагически утонул" в пруду, по глубине едва доходящему ему до колен.

–Проклятье, – не сдержалась девочка, – почему я узнаю об этом только сейчас?

–Лучше сейчас, чем по факту его обращения. – Фигура материализовалась из тумана и предстала в облике... в её облике, только лет на двадцать старше, – Пора уходить, дитя!

***

Глядя на последние мгновенья смертельной схватки Цезаря с Хуаном, она вспоминала слова своего "зеркального отражения": время обнаружения не важно; как только его настоящий отец узнает о гибели сына, Хуан вернется. И это станет началом её конца.

Но стоит ли верить темной душе, неведомо по какой причине оказавшейся в аду?

Возможно, это было искушение дьяволом. Или у Хуана появился бессмертный союзник, пытающийся спутать ей все карты. Вдруг слегка припугнули, чтоб она дала заднюю? Но что, если сказанное – правда? Если они с Цезарем совершают сейчас самую большую ошибку в своей жизни? Словно сговорившись ОНИ в унисон увещевали её поверить в сказанное. Разум твердил, что зачастую правильным оказывается простое решение, а кто ищет сложности, тот их себе и создает. Гнев умолял удовлетворить жажду крови. Совесть просила вспомнить все хорошее, что когда-то связывало её со старшим братом.

Утомленный борьбой, Цезарь что было силы ударил Хуана лбом в область носа, схватил за руку, мешающую ему вонзить кинжал в шею брата и стал оттягивать её в сторону, выкручивая пальцы. Взвыв от боли, Хуан на миг ослабил хватку и кинжал с невообразимой скоростью стал приближаться к его сонной артерии...

–Не-ееет! – закричала Креция, срываясь с места и подбегая к... застывшим словно каменные изваяния братьям. Неестественные позы, неправдоподобная мимика на лице. Последние шаги Креция в замешательстве преодолела на полусогнутых ногах, в конце упав на колени и с изумлением разглядывая кончик острия, вдавленный в шею Хуана. Ещё немного и дело было бы кончено, учитывая, что она сделала с кинжалом, пока Цезарь блаженно спал. У неё все ещё оставался выбор, как ей следует поступить...

–Что за чертовщина? – она надеялась, что это было добрым знамением. Может, её зеркальное отражение продолжает помогать, останавливая их с Цезарем у самой черты, переступив которую дело будет не поправить? И сколько это продлиться?

Она попыталась разжать пальцы Цезаря, сдвинуть его руку в сторону, н легче было бы поднять огромный скальный камень или сдвинуть гору. Заглянув в глаза Цезаря и увидев в них неистовый ужас, неожиданно для себя Креция запаниковала. Только сейчас до неё дошло, на что она сподвигла своего любимца. Смог бы он когда-нибудь простить её за то, что заставила убить брата? Сможет ли, если у неё сейчас ничего не получится?

Подолом платья она насколько смогла обтерла лезвие кинжала и обмотав шелком сталь стала с усилием тянуть его на себя, пытаясь сломать. Если угадать время...

Внезапно все пришло в движение и победный крик Цезаря на секунду оглушил её, заставляя выпустить орудие. Ладони обожгло, когда утолщающееся к ручке орудие прошло сквозь них, ударяясь о сухую землю и частично проникая в неё. Хуан и Цезарь словно в замедленной сьемке повернули к ней головы, в их глазах плескалось недоумение.

–Какого черта ты?!.. – процедил Цезарь одновременно с Хуаном, что вызвало в Креции волну неконтролируемой ярости. Стащив с себя башмак, она со всей дури залепила им по лицу лежащего на земле Хуана, лишив его сознания. – Кеси, ты чего чудишь?

–Возвращайся в Ватикан, падай ниц перед Папой, скажи ему, что видел, как Хуан попытался убить меня выкраденным у тебя накануне кинжалом, и веди их сюда. – Осознание неизбежности случившегося придало ей хладнокровия. Она забрала у Цезаря кинжал, вытерла его рукоять подолом платья и вложила орудие в руку Хуана. – Живо!

–Но если он и вправду попытается закончить... – Цезарь не смог закончить мысль стоило их взглядам встретиться. Что-то таилось в её глазах, что вынудило его подняться на ноги и побежать к лошадям, привязанным к деревьям. Он сразу перешел в галоп, прямо на её глазах уменьшаясь и исчезая в зарослях посадок. Проводив брата взглядом, девочка опустила глаза на безвольно лежащего на траве Хуана. Рука, продолжавшая сжимать туфлю, странно резко задрожала. Туфля выпала из немеющих пальцев и это заставило её обратить внимание на кровь, выступившую на ткани, которой она обматывала руки. На ладони ей не хотелось смотреть, она итак знала, что её дела – хуже не придумаешь. Ей также не хотелось зацикливаться на ощущениях в теле. Она ударила немеющей ладонью Хуана по лицу, пытаясь привести его в чувство. Ей не хотелось отключиться до того, как он придет в себя и трусливо сбежит. Ну уж нет, она утянет его в ад за собой! Ещё один удар заставил Хуана очнуться.

–Не знаю, что ты задумала, но я не стану играть в твои игры. – Он попытался встать.

–Игра закончилась. – Тихо парировала Креция, хватая его за плечи и удерживая его на лопатках. – Ты же хотел моей смерти... Поздравляю, ты своего добился.

–Что? – лицо Хуана приобрело землистый оттенок, он даже и не подумал вырываться.

–Спорим, что ты не знал, какая за это последует плата, – Креция обессиленно легла на брата, – придет день и ты станешь молить меня о смерти, как об избавлении...

***

Некоторое время спустя после констатации папскими коронерами смерти Лукреции

Альфонсо чувствовал себя прескверно, особенно после того, как заставил отца и крестного девчонки отправиться за ней в Преисподнюю. Ясное дело, что они вернулись ни с чем. А его поведение стало для всех злой издевкой избалованного глупого ребенка.

Её тело переложили на носилки и отнесли в молельную, для последнего омовения и подготовки к погребению. Когда служанки ушли, с ней остались лишь Цезарь и Хоффи.

Они сидели у скамьи, на которой лежало тело их сестры в саване, и тихо плакали.

Незримый Альфонсо стоял в углу и угрюмо наблюдал за ними. Или за ней?!?

Боже, неужели он, как и они, ждал, что она откроет веки и тихо рассмеявшись скажет:

"-Что, поверили, дураки, а я вас всех надурила!". Альфонсо мотнул головой, пытаясь сбросить оцепенение, и заставил себя отвести глаза. На покойников так не смотрят...

***

Остальные собрались в Сикстинской капелле, обсуждая, что должен сказать Папа о судьбе своей дочери народу Рима, скопившемуся на площади у Собора Святого Петра.

–Это просто несчастный случай, – продолжала настаивать на своей версии Мораг, – ни одна живая душа не должна узнать о том, что один член семьи Борха приложил руку к гибели второго. Это станет началом краха для твоего папства и для всей семьи!

–Многие шептались, что Креция балуется ядом, – Ягов продолжал поддерживать свою Создательницу, – поэтому ни для кого не станет секретом, что она доигралась...

–Замолчите! – вспылил Мефисто, – оттесняя брата и Мораг от Родриго, – Прекратите так себя вести! Моей крестницы больше нет с нами, но это не значит, что вы... или кто-то ещё будут безнаказанно трепать и порочить её имя! Я любого на кол посажу!

По широким коридорам Ватикана звонким эхом разнесся истеричный женский крик.

–Что ещё неладно в этом доме? – еле слышно прошептала льнущая к отцу Чия.

***

Цезарь сорвался с места на крик, Хоффи испуганно посмотрев на сестренку бросился следом. Альфонсо глубоко вздохнул, ему было плевать кто и почему кричит.

–Неужели? – Ехидно спросила "мертвая" девочка. Он уставился на "спящую" Крецию во все глаза. – Да ладно, пусть я не вижу тебя, зато слышу прекрасно!

Она так резко села на полке, что Альфонсо невольно отпрянул, больно ударившись темечком о полки с иконами. От боли не сдержался и зашипел, рассмешив её при этом.

–Да ладно, я тут лежала и все слушала дожидаясь, когда крик поднимут и мои убегут. Встань я при них, у Цезаря был бы разрыв сердца, а Хоффи описался бы с испуга. Не то, что ты. Ты и туда за мной не побоялся последовать. – Она стащила простыню с колен и недовольно нахмурилась. – Проклятье, я чувствую запах благовоний. Меня что обмазали этой гадостью, что не смывается несколько дней? Я воняю, как мумия?

–Только не ори! – Альфонсо протянул к ней руки, делаясь видимым, – Не так уж ты и воняешь этой бальзамированной хренью... Скажи спасибо, что очнулась не в склепе, запертая массивной гранитной плитой. – Она с минуту буравила его потемневшим взором, будто планировала просверлить дырку в его черепе насквозь. – Что? Не знала о законе относительности? Это когда могло быть гораздо хуже, чем произошло...

–Ты меня за идиотку принимаешь? – Злобно зашипела она, спуская ноги со скамьи. – Меня собрались хоронить в этом ужасном тряпье, и ты говоришь, что все могло быть гораздо хуже? – При попытке встать её с силой повело в сторону. Он успел поймать её прежде, чем она свалилась вниз. От прикосновения к ней, он ощутил слабый удар током.

–Ой! – воскликнули они одновременно, отшатываясь друг от друга. – Ты чего?

–Это ты, -Альфи с недоумением посмотрел на её руки, – видимо, когда тебя натирали.

–Избавь меня от этих подробностей, даже слышать не хочу, – она потянулась к глазам и, коснувшись, посмертной восковой маски, завизжала, как резаная...

Поправочка, завизжала бы, не заткни ей Арагонский рот рукой. За что и получил укус первой степени. То есть весьма болезненный. До крови. До сдавленного всхлипа.

–Ты!!! – он еле сдержал крик и поток нецензурной брани, срывая с неё восковую маску и пытаясь разжать её челюсть. С виду её зубки казались маленькими и безобидными, но эта "рыбка" была похлеще пираний, разводимых отцом в маленьком пруду в северной части их дворца в Неаполе. – Тихо, я снял эту гадкую маску, слышишь? – По тому, как ослаб её захват, он догадался, что был услышан. – Теперь отпусти меня. Мы больше не можем терять здесь время. С минуты на минуту твой отец официально объявит о твоей смерти народу Рима и тогда уже не важно будет, жива ты или мертва...

–Не объявит. – Сплюнув его кровь на пол, Креция утерла рукавом кровь парня с губ.

–Ты... слегка... самоуверена, тебе не кажется? – он оторвал манжету, закручивая белоснежный шелк вокруг рваной раны между большим и указательным пальцами на правой ладони. – Или у тебя ещё козырь припрятан? Смогла же ты вернуться с того света и при этом до сих пор не обращена. – он с интересом посмотрел на Кеси. – Говори!

Её определенно смущало в нем несколько вещей подряд и даже слегка нервировало:

он всегда оказывался там, где у неё начинались и заканчивались серьезные проблемы;

он знал о полукровках и бессмертных столько же, сколько и она, если не больше;

он не просто вмешивался в её жизнь, он реально считал, что вправе указывать ей, что делать. А это уже ни в какие ворота не лезло. Она должна поставить его на место!

–Хочешь знать, что происходит наверху прямо сейчас? – вкрадчиво поинтересовалась она.

–Я всегда предпочитаю знание незнанию, – спокойно ответил он, не поведясь на её уловку.

–Я тоже, – теперь голос Креции был сладким, как медовая патока. Если бы не белая пудра на её лице в виде толстого слоя посмертного грима, он бы, наверное, был очарован. Черт, жалко, что здесь нет зеркала, а то он был бы так добр и показал этой куколке, как прекрасна она сегодня! – К тому же я страсть, как люблю делиться последними сплетнями... А, может, ты попробуешь угадать, из-за чего кричала служанка?

–В доме ещё кто-то умер? – Спросил он наугад. И по выражению недоумения на её лице понял, что угадал. Эта девчонка совершенно не способна скрывать свои эмоции. – Кто?

–Новоиспечённая жена Хуана не вытерпела мысли, что вышла за насильника и убийцу, и свела счеты с жизнью, – монотонно проговорила она, поднимая с пола посмертную маску и с любопытством разглядывая её, – повесившись на круглой люстре в их спальне...

–И об этом ты узнала из последних новостей, пока заканчивала дела на том свете?

–Вообще-то эта глупенькая овечка повесилась после того, как я вернулась в этот мир. – Она посмотрела на Альфи в упор, криво усмехаясь, – Знаешь, сколько интересного я увидела и услышала, покидая это место? А сколько неприглядного, возвращаясь в него?

–Могу себе только представить, – неожиданно мальчик смутился. Нет, ему просто стало душно. Он потянул за ворот рубашки, сглотнув ком, подкативший к горлу.

–Поэтому они сначала объявят о её смерти, немного отложив известие о моей. Так у меня будет немного времени подумать, как мне сообщить им, что коронер ошибся...

–Но он не ошибся, – поправил её Альфонсо, за что получил нехилый подзатыльник, – ты чего?

–Ты мне сейчас совсем не помогаешь, – сердито зашипела на него девочка, – сам подумай, что они станут думать обо мне, если решат, что я была мертва... сколько часов?

–... – парень поморщился, ему об этом даже думать не хотелось. Но в самом деле, сколько? Когда он вернулся с другой стороны, город уже погрузился в предрассветные сумерки. А когда он входил в молельную, солнце ярко припекало в зените. – примерно полдня...

–А? – с её губ сорвался вздох изумления, – ты шутишь да? Минут тридцать, не больше...

–Хочешь поторговаться со мной? – Арагонский начинал сердиться, пока не заметил, что её лицо стало сереть и зеленеть, не смотря на обилие на нем белой пудры. – Что?

–Что ты подумал бы о человеке, если бы узнал, что он умер и через полдня воскрес?

–Что он заключил сделку с дьяволом – он же был там и все видел – или сам является...

–Серьезно? – Креция задрожала всем телом, внезапно на глаза навернулись горючие слезы

–Ты тоже видела её, – осознав, что перегнул палку, мальчик приблизился и неожиданно обнял её за плечи, крепко прижимая к себе. – Сначала мне даже показалось, что это ты...

–Это и правда была я ... – Она прижалась "растекающимся" лицом к вороту его рубашки, шмыгнула забитым носом и зарыдала, едва ли не повиснув на нем. – Я дьявол...

–А ну, потише реви, – она такая тяжелая! Альфи едва доволок её до полки, насилу усадил туда рыдающую навзрыд девочку и, схватив её за идеально уложенные локоны, разочек хорошенько "от души" встряхнул. Кеси зашипела от боли. – Будь ты дьяволом, сожрала бы меня заживо за столь грубое... – он прикусил язык, боясь зайтись в истошном крике боли. Эта зараза пнула его в голень. Она что, в деревянные колодки обута? – За что?

–Если делают больно мне, я всегда отвечаю вдое больнее в ответ, закон Борха! – Её взгляд прояснился, и парень понял, что не так. С её глазами. Нет, они не были мутно-серыми, как у покойников. Но с левым глазом её творилось что-то не то. – На что уставился?

–У тебя правый глаз зеленый, а левый – золотисто-алый. Думаешь, это нормально?

–О нет, – Креция закрыла один рукой, но ничего не изменилось.

–Вообще-то, лево с другой стороны, ты идиотка! – Нетерпеливо брякнул он, за что ещё раз получил деревянной колодкой по другой голени. – Что, уже правду сказать нельзя?

–Начни со своего имени и того, какой интерес привел тебя в наш дом... – она осеклась, стоило ладони закрыть правый глаз. Все вокруг скрыла Тьма. Крупные струпья пепла парили с неба, осыпая выжженную до красна потрескавшуюся от жара землю. Её новый знакомый, израненный Падший стоял в трех метрах от неё и печально ей улыбался:

"Добро пожаловать в ад, малышка. Вот истинная цена за твое возвращение в Мир..."

***

Креция резко отвела руку и снова увидела перед собой раскрасневшегося парнишку:

–Ты что-то увидела, да? – Альфи потер ноющий голеностоп, с досадой думая о том, что она ему не ответит. Чтобы она не увидела, это привело её в ужас и шокировало. Иначе она не застыла бы на добрых пять минут в неудобной позе. – Это так ужасно?

"Нет, не передумала, просто отсрочила неизбежное. Забрать тебя я всегда успею.

–Лучше поздно, чем рано. – Душа тяжело перевела дыхание, – Прошу... верни меня домой.

–Верну, но сначала позволю себе небольшую роскошь. Маленький подарок. – Туманная ведьма улыбнулась в лучших традициях Лукреции Борха. – Уверена, ты будешь в восторге"

–Теперь понятно, – голос Креции зазвучал бесстрастно, глухо и невнятно. Она закрыла лицо руками, истерично рассмеявшись, – Ты абсолютно прав, я на самом деле идиотка...

–...? – Альфонсо не понял её душевного порыва к самобичеванию, – Да что с тобой не так?

"Только запомни хорошенько, это будет наш с тобой большой-большой СЕКРЕТ! Если не сдержишься и кому-либо его откроешь, ты УМРЕШЬ! Либо умрет тот, кому ты откроешь нашу маленькую тайну. В чем суть уговора поняла?.. Прекрасно, а теперь..."

–...могла бы сразу догадаться, что ГАДИНА задумала пакость! – кончики её ресниц увлажнились от проступивших слез. – Она использовала мой же прием против меня и у меня недостало ума это понять. Меня провели, как неразумное дитя! – с каждым словом голос Креции повышался на октаву, она притопывала ногой, пыхтя от злости и становясь багровой лицом, как свекла. Арагонский пару секунд прикидывал, что ему делать со стремительно разрастающейся в ней истерикой и стоит ли вообще соваться к этой драчунье близко, когда она напоминает пороховую бочку. Когда она схватилась за волосы и потянула их резко вниз, он схватил её за руки и применил один из приемов отца. Её пальцы невольно разжались, с губ сорвался глухой стон, и она посмотрела на него с осмысленным отчаяньем. – Я не могу рассказать, насколько все плохо, ясно? – она попыталась вырваться из его цепкого захвата, – Пусти! Иначе отец объявит о моей кончине и я опоздаю с объявлением о... – в следующий миг она оказалась на свободе.

–Ну и? Чего ждешь? – они смотрели друг на друга, тяжело дыша. Первым развернулся и, ухватив её за локоть, в сторону Сикстинской капеллы побежал парень. Подобрав подол платья, она постаралась "лететь" вровень с ним. На резких поворотах он притягивал её к себе, не давая впечататься в угол... стену... столик с цветами... массивный шкаф...

–Скажешь им, что коронер ошибся. Что сердцебиение и дыхание во время лихорадочного забытья настолько замедлились, что лекарь в силу возраста не сумел их разобрать. Скажи им, что просто заснула и тебе снилась какая-нибудь белиберда. Что эта была не кантарелла, а какая-то лесная ягода, которую ты приняла за чернику...

–Разве они ещё не убедились, что это была кантарелла? – она ойкнула, когда парень резко остановился, и с размаху налетела на него, – Чего ты остановился?

–Там умывальник, – он потащил её к воде, – тебе следует умыться. Или хочешь, чтобы твоих стариков удар хватил от одного твоего вида? Выглядишь ты отвратительно!

–Твоя честность более ядовита, чем моя ложь. – сдавленно прошептала она, опуская лицо к вазону и пытаясь стереть ледяной водой следы воска, пудры и бальзама. Она позволила ему помочь себе, стерпела, когда он обтер её лицо рукавом шелковой рубахи. Взявшись за руки, они побежали дальше и лишь у входа она почувствовала, как он отпустил её.

***

По инерции Крецию повело дальше и она смогла затормозить лишь посреди помещения. Двери за ней тихо прикрылись и на вкрадчивый скрип все присутствующие повернулись к ней. Родриго с всхлипом схватился за сердце, подхваченный за руки со обеих сторон Корельо: "Да не убоюсь я пройти долиной смертной тени..." Горячечный шепот десятков голосов нервной волной прокатился под сводом Капеллы. Ванноца неловко упала в кресло, любезно кем-то поставленное позади неё. Мораг угрожающе оскалилась, демонстрируя удлинившиеся клыки. Похоже было что, кто-то со страху забыл, где и в присутствии кого находится... Яго заметил её реакцию, быстро спрятав хищницу за спину: "Тут смерды, тихо!" Мефисто нервно сглатывал, сверля мрачным взором нежданную гостью: "Живая? Обращенная? Древний передумал? Она голодна?" Хоффи "намочил" штаны и заплакал не то от обуявшего его ужаса, не то от радости. "Я же видел её мертвой..." Цезарь тоже, как отец, схватился за сердце, слепо глядя "мимо неё": "Я знал, что у тебя получится!"

Их мысли долетали до неё пощечинами, поцелуями, толчками и объятьями. Но никто даже не попытался заговорить вслух! И Креция поняла, что придется это сделать ей:

–Я жива! – она развела руки в сторону и сделала шаг навстречу Папе, все отступили на два – от неё. -...? – Креция потрясенно замерла, ощущая удушливый смрад страха, исходя-щий от присутствующих: они все, абсолютно ВСЕ, её боялись! Отлично, и что теперь?

***

Можно всю жизнь прожить рядом с человеком и так и не узнать, что он на самом деле думает о тебе. Но иногда жизнь подкидывает ситуации, которые словно волшебные хрустальные шары "проявляют" окружающих, высвечивая их истинные сущности...

...будто мало ей было слышать их мысли, так она ещё и ощущала их эмоции. В этом помещении не оказалось ни одного воистину близкого ей человека, который несмотря на испытываемый страх заставил бы себя приблизиться к ней и обнять, демонстрируя остальным, что бояться нечего и некого, и её, что ей верили и продолжают верить.

Проклятье, она никогда не думала, что все её многочисленное семейство, смертные и хищники, приближенные к нему, окажутся одним большим стадом тупоголовых баранов!

"Я тоже такого не ожидал..." – Она почувствовала, что НОВЫЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ стоит за спиной и это знание неожиданно согрело. Креция ощутила, как он обвивает её руками за талию и... материализуется на глазах у всех, говоря вслух, – Она совершенно безопасна! Если не верите мне, можете подойти и потрогать...

И тут послышались вскрики, охи, вздохи, всей гурьбой они накинулись на парочку, растаскивая их друг от друга и тщательно изучая каждую деталь в Лукреции:

–Ты Божий дар, – Ванноца до боли сжимала её кисть, дергая на себя в желании притянуть девочку к себе для радостных объятий. – Это само чудо, что ты смогла выжить...

–Рано мы тебя "похоронили", – Родриго даже и не думал скрывать своих слез облегчения.

–Ты всех нас провела. – Мефисто крепко обнял девочку. – Никогда прежде я не был рад тому, что меня так страшно обманули. Какое счастье, что ты смогла вернуться.

–Кеси-и-и-и... – Хоффи, позабыв о небольшом конфузе, радостно обнимался с Санчией, поскольку через взрослых не мог дотянуться до сестры, а так хотелось почувствовать её любовь и ласку. – Моя Кеси победила даже Смерть, вернувшись к нам с того света!

–Кеси помог мой братик, – ворковала Чия, тая от ласки мальчика, ставшего за короткое время ей близким и родным, – Он всегда заботиться о тех, кого считает членом семьи.

Раздираемая на части Креция не сопротивлялась чужим объятьям, поцелуям, ласкам. Её передавали с рук на руки, словно какую-то игрушку. Механически она кивала им, даже улыбалась, но глаза... не отводила от отошедшего в сторонку парня. Если бы не он, сумела бы она разрядить накалившуюся обстановку своим злым языком? А они, кто сейчас прикасается к ней так беспардонно, дерзко, сподобились бы на это, если бы не он?

Она даже не сразу поняла, что её целует в уголок губ Цезарь. Ощутив столь грубое нарушение личного пространства, она резко отшатнулась назад и замерла... не чувствуя ровным счетом ничего! И от этого отсутствия какого-либо ощущения по отношению к ранее горячо любимому брату ей стало по-настоящему страшно. Сглотнув подкативший к горлу ком, она снова посмотрела на то место, где стоял парень, но его там уже не было. Или был, но она не могла прочувствовать его через толпу беснующихся взрослых.

–Кеси, ты как деревянная, – прошептал Цезарь, – ты, правда, чувствуешь себя хорошо?

Она даже не знает, как его зовут! Как она найдет того, чьего имени не знает?

–Да, – бесцветным голосом соврала она, не краснея. От смеси всех запахов её мутило. Её замучили пчелиным роем вопросов, что не переставал гудеть в головах каждого. Ей бы закричать, да, кажется, голос садится. Наслаивающиеся ощущения становились с каждой секундой все невыносимей. Тьма обвила острыми шипами ещё не оправившееся от воздействия кантареллы сердечко и стала расползаться внутри неё.

Он сказал им, что она совершенно безопасна. Что же, он не хуже неё умел искусно лгать окружающим. Ведь даже она ненадолго сумела поверить в желаемое...

Повинуясь порыву, Лукреция закрыла себе ладонью правую половину лица и узрела...

***

...адову бездну: Тьма заволокла весь Мир черным покрывалом, сотканным из ужаса и страхов сотен тысяч её обитателей. Душераздирающие крики, стоны боли и молитвы о прощении доносились отовсюду. Здесь она была одна, беспомощная и беззащитная перед неведомой угрозой. А может, она уже умерла и все это лишь испытание, первое в череде тех, которые ей предстоит пройти за сорок дней, прежде чем ей позволят уйти?

–Для тебя это было бы лучше. – Во мгле ей удалось разглядеть знакомый силуэт.

–Что? Взаправду умереть? – она протянула к нему руки и снова оказалась среди толпы...

***

Вот так за одно мгновение мир может перевернуться с ног на голову и черное стать белым, а белое – черным. Родные и близкие казались теперь чужими незнакомцами, а тот, о ком она толком ничего не знала – самым приближенным к ней человеком... Слишком поздно жалеть о том, что сотворила жажда сохранения жизни с ней и Падшим из-за неё ангелом. Отныне и навсегда это будет их маленькой порочной тайной...

ГЛАВА XIII Время против нас... ИЛИ Как принять неизбежное?!?

Как страшно чувствовать, что течение времени уносит все, чем ты обладал. Паскаль Блез.

Когда перед тобой вырастает гранитная стена и её не обойти и не перелезть, возьми лопату и попробуй подкопать под ней землю.

Выход есть всегда, просто ты не всегда готов его узреть.

***

02.06.1873 года. Шотландия. Замок Эйлен-Донан. После первой брачной ночи.

Каждый раз её пробуждение от сна походило на тяжкую борьбу со Тьмой и долгое выныривание со дна её бездны на водную поверхность текущего бытия. В первые минуты она не сразу понимала, где находится и кто она... Прошлое, настоящее и те события, что происходили за гранью вышеупомянутых реальностей смешивались в один безумный коктейль, делая её раздраженной, злой и несдержанной.

–Никто из них не любил меня по-настоящему, – сокрушенно прошептала она, зарываясь лицом в подушку. Это было вторым обстоятельством, принятым полукровкой, как данность, после возвращения из Тьмы. – они все лишь пытались управлять мной...

"Пытались – основа твоего жизнеописания, но суть его заключается в том, что ты манипулировала родными и приближенными с тактичностью и деликатностью кобры, гипнотизирующей жертву перед смертельным броском. – Низкий чарующий хорошо знакомый ей голос заставил её невольно поежится. – Ты никого из них не любила дольше, чем тебе это было выгодно... – Падший криво усмехнулся, – и когда ты получала от них желаемое, ты без жалости и сострадания избавлялась от них, как от мусора...

–Я любила Альфонсо, – её сиплый со сна голос казался таким ранимым и милым, – и я люблю Кэша. Так что твое предположение далеко от реального положения вещей.

–Любила Альфонсо? Или просто ценила всё то, что он для тебя делал? – Дагон сделал несколько шагов ей навстречу, оказываясь у самого края её супружеского ложа. Продолжая нежиться в постели, Лара краем глаза следила за перемещением заклятого дружка, который целую вечность назад исследовал вместе с ней глубины адской бездны, а теперь этот засранец провоцировал её на срыв. Одно касание и она сгорит в лихорадке. Ни один сломанный нос или выбитый зуб не должен стоить так дорого! – Когда Альфонсо не стало по твоей вине, ты оплакивала не его уход, а то, что ты осталась одна без его защиты и опоры. И вспомни, как быстро ты пришла в себя, стоило тебе встретиться с Франциско Гонзаго. Ты, как кукушка, бросила сына Альфонсо на мать и пустилась с новым возлюбленным в путешествие по Европе...

–Я смотрю, время окрасило всеми цветами радуги твои воспоминания о прошлом. – Лара до крови закусила нижнюю губу, пытаясь сморгнуть багровую пелену ярости, застелившую ей глаза. – Или тебе просто хотелось, чтобы было так, а не как было?

–С первого дня своего Падения я вынужден был наблюдать за твоей жизнью, чтоб не упустить момента, когда ты снова перейдешь черту, и забрать тебя раньше других. И представь мое удивление, когда Кэш купил этот замок, и ты сказала ему, что прежде гостила в нём, но ты упустила две маленькие детали: – он оставил между большим и указательным пальцами крошечное расстояние, – ты не призналась Кэшу, что превратила Эйлен-Донан в ваше с Сиско любовное гнездышко – он загнул мизинец – и что это место сделалось безлюдным именно в месяцы твоего с Гонзага пребывания здесь. – ...и безымянный палец, – Двенадцать близлежащих деревушек вы стерли с лица шотландской земли и превратили опустевшие дома в руины пепелища. Потом меня неприятно поразили Хофрэ и Джеронимо, сделавшие вид, что они тут впервые. Хотя мы оба знаем, что они были в числе тех, кто следовал за тобой и все подчищал, прикрывая жестокие убийства местных распространением Чумы на западные земли.

–Ты бы определился, любовное гнездышко или безумие, скрывающееся под маской Чумы? – Ларе удалось сохранить хладнокровный тон. Не стесняясь наготы тела, она откинула простыню, заставила себя встать (главное, не касаться Падшего!) и, спокойно его обогнув, направилась к приготовленной для неё одежде. Полукровка спиной ощущала его сверлящий взгляд, будто Дагон тянулся к ней, желая подарить несущее смерть прикосновение. – Хотя, это уже неважно. Я покончила с прошлым и планирую наслаждаться жизнью с Кэшем ровно сколько, сколько мне отмерено...

–...точнее, пока Духи или Старейшина не найдут последнее пристанище Цезаря... или д"Эстэ на необъятной Территории Тьмы. – подражая её тону, уточнил Падший.

–Ты говоришь так, будто тебе известно их местонахождение, – Лара нахмурилась.

–Разве?!? – В голосе Дагона засквозила насмешка. Лара взъершилась, но не успела и слова вставить, как он её "приложил обухом по голове". – Я бы точно знал, где они, если последовал бы за тобой во Тьму повидаться с двумя бывшими, вдруг ты их опять "перенесла"? Но я предпочел пообщаться с твоим "дважды" мужем. Кстати, поздравляю! – в ответ из утробы Лары вырвалось угрожающее рычание. Маленькие белые зубки полукровки оголились в зверином оскале. – Что, он тебе не сказал?