Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

Родриго заметил, как пристально Хуан смотрит на невесту его ублюдка Пьетро Луиса. Чертяка, неужто задумал совратить невесту пусть неродного, но все же сводного брата? Цезарь разглядывал свою тарелку, полную разнообразных блюд. Он не ел, ни с кем не говорил и ни на кого не смотрел. Понятно, что переживает за сестру, ведь они же так близки друг с другом... Но разве он не учил Цезаря уметь радоваться за других? Тем более, счастью родного человека. Он же будущий кардинал, его преемник,

–Цезарь, – вполголоса позвал Борха, протягивая к юноше бокал с вином, но тот даже не пошевелился, – Цезарь! – Парень поднял на него покрасневшие глаза. Он что, собрался плакать? – Утри нос и выпей со мной за счастье своей сестры! Давай же, не телись...

–Папа, а можно я выпью? – тут же встрял Хоффре, хватая бокал брата, – Можно я?

–Хоффи, поставь вино на место. – строго сказала Ванноца и мальчик, надув губки, послушался, с завистью покосившись на Крецию, сестра старше его всего на 1,5 года, а уже потягивала пятый или шестой бокал. Она заливисто рассмеялась над очередной фразой Джованни и весь стол хором отреагировал. Родриго склонился к уху Ванноцы:

–Как же заразительно смеется наша девочка, – горделиво протянул он, отпив вина, – Никто не может сдержаться, когда она так забавно хохочет. Как думаешь, она в самом деле счастлива или умело притворяется? Мне уже можно расслабиться?

–Если подпустишь Фарнезе к себе сегодня, завтра или послезавтра, то узнаешь правду. – прошипела Ванноца. – Родриго, тебе нельзя расслабляться. Лучше не провоцируй Кеси!

Мужчина нахмурился, исподлобья одарив бывшую свирепым взором, отвернулся к дочери и застыл на месте. Продолжая слушать мужа и кокетливо улыбаться ему, девочка не сводила пристального взора с Родриго, она даже не подумала отвести взгляд! Подняла указательный пальчик в верх и шутливо погрозила ему. Борха вспыхнул.

Креция снова рассмеялась и взяв у служанки новый бокал с вином, полезла на стул.

–Что ты делаешь? – опомнился Сфорца, пытаясь спустить "жену" обратно на стул, но она уже успела залезть на стол и, пошатываясь, поползла по нему, чокаясь с каждым гостем бокалом. – Креция! – в ответ юная жена коварно захихикала и поползла дальше. – Все в порядке! – заверил в мгновенье отрезвевший "муж" слегка ошарашенных гостей. – У нас в Пезаро существует такая традиция, что невеста должна подойти к каждому...

–...и осчастливить его! – закончила заплетающимся языкам захмелевшая девочка, усаживаясь на столе рядом с отцом. – Но кое-то уже более, чем счастлив, правда, Папа?

–Да, доченька. – Родриго натянуто улыбнулся Креции, встревоженному Джованни и всем гостям, демонстрируя, что ничего необычного не происходит. – Сегодня самый счастливый день в моей жизни! – "Господи помилуй, пусть он поскорее закончится!!!"

–А моя самая красивая на свете мамочка? – невеста поползла дальше. – Ты счастлива?

–Мать всегда счастлива, когда счастлива её дети. – дипломатично ответила женщина.

–Ладно, – снисходительно протянула девочка, проползая мимо шокированного Цезаря, разинувшего рот Хоффре, с издевкой улыбающегося Хуана, Пьетро Луиса (на его лице невозможно было что-либо прочесть) и остановилась рядом с его невестой-испанкой:

–Ты очень красивая, Мария. – Энрикез де Луна улыбнулась в ответ, уже открыла рот, чтоб вернуть комплимент, но от продолжения она просто онемела. – Ты нравишься мне, поэтому слушай. Не флиртуй с Хуаном-бараном, если только не жаждешь выйти за этого придурка замуж ... – Цезарь не выдержал и засмеялся, опустив глаза. И тут же смех комом встал в горле, когда он заметил торчащий из-под тарелки клочок бумаги...

***

Цезарь накрыл ладонью записку и стащил её под стол, нервно пытаясь засунуть бумажку под туго застегнутый рукав. Его отвлек недовольный стон Креции. Это Джованни схватил её и потянул на себя вместе со скатертью и столовыми приборами.

–Иди ко мне, Кеси, – ласково прошептал он, крепко прижимая вяло сопротивляющуюся "невесту" к груди и возвращаясь во главу стола. Вместо того, чтобы усадить Крецию на её стул, он сел сам, бережно приютив её на своих коленях – тебе нужно покушать...

–Я хачу ещё вина! – Креция обвила руками шею мужа и, притворившись, будто крепко сжимает её, слегка его потрясла. – Хороший муж тот, кто выполняет любой каприз своей жены. Ты ведь будешь меня слушаться, правда? – Джованни посмотрел на своего игривого котенка с хитрым прищуром, не выдержал и улыбнулся:

–А ты не боишься, что я напою тебя и воспользуюсь твоим опьянением в свою пользу?

Улыбающийся Цезарь едва успел сделать глоток вина, мучительно придумывая повод, который позволит ему покинуть застолье, не вызвав ни у кого подозрений, но то, что он услышал, заставило его поперхнуться и страшно закашляться. Зажав рот рукой, парень побежал в свои покои, внутренне борясь с желанием вернуться к Сфорца и открутить ему его дурную башку. Ответ Креции застал его у лестницы:

–Ты хочешь умереть как-то по-особенному? – Цезарь злорадно ухмыльнулся: только его сестренка способна говорить немыслимые гадости таким елейным тоном. – Скажи мне сразу. Если окораешься, я с тобой долго возиться не буду. Сначала оскоплю, потом отрублю тебе голову, а тело отдам на растерзание диким стервятникам... Но если у тебя в этом плане есть пожелания, я, так и быть, учту их. Ты же мне уже не чужой...

***

...Цезарь ворвался в спальню, запер дверь на засов и без сил прислонился к ней, пытаясь выцарапать записку из узких тисков рукава. Ему бы отдышаться, унять бешеное сердцебиение и дрожь в руках, а уж потом читать послание, но Цезарь никогда не отличался терпением, а когда дело касалось любимой сестренки, то вообще становился похож на психа. Развернув клочок бумаги, он вгляделся в него и крепко зажмурился.

–Что за черт?!? – Выдавил он сквозь зубы и полетел на свет к распахнутому окну. – Лукреция, гори все сизым пламенем, ты издеваешься что ли надо мной?!?

Лучи солнца окрасили девственно чистый лист бумаги в золотистый тон. Ничего! Ничего написано не было. Либо она хотела написать и, упившись, забыла, либо думает, что он чертов ясновидящий и должен сам догадаться, что она имела в виду.

–Проклятье! – разум на секунду утратил контроль над телом и рука, забыв об осторожности, с силой смахнула с рабочего стола стопку книг и принадлежности для письма. Грохот слегка привел Цезаря в чувство, но демон гнева продолжал лобызать его оголенные нервы. – Она точно надо мной издевается! Не прощу, ни за что не прощу!

–Цезарь все в порядке? – услышал он за дверью обеспокоенный голос матери. Подлетев к лампадке, он машинально зажег фитиль, снял сосуд и поднес к огню это очевидное свидетельство насмешки над его самыми сильными светлыми чувствами. – Открой мне дверь? – Ванноца стала стучать в дверь. – Открой мне, скорее!!! – парень зашипел и отдернул руку, когда пламя лизнуло ему пальцы, обернулся к злосчастной записке и в состоянии шока стал свободной рукой тушить занявшийся край записки. Откуда, помилуй Боже, на бумаге мог взяться текст на латыни, написанный почерком Кеси?

–Все в порядке, мама! Возвращайся к гостям, я сейчас спущусь, – крикнул взволнованный Цезарь, возвращаясь к окну и с жадностью впиваясь покрасневшими глазами в лист исписанной бумаги. Он прочел раз, но ничего не понял, прочел два, снова ничего. Когда глаза прошлись по латинским вензелям в третий раз он издал звук, который трудно назвать стоном или криком, зажал рот рукой и, пав на колени, беззвучно заплакал...

***

За столом повисла гробовая тишина. Гости не знали, куда им смотреть, Лицо Родриго так перекосило, что впору было бежать за доктором. Креция отпустила Сфорца и перебралась на свой стул. Чтобы он не пел о том, что пальцем её не коснется, пока она не подрастет, его тело красноречиво кричало о желании близости. Кеси насупилась и потерла бедро. Да он своим шишаком чуть дыру в её платье не прожег, извращенец!

–Расслабьтесь люди, я просто пошутила. – Слава Богу, выдержка и голос ей не изменили. Креция подождала, пока слуга наполнит ей бокал вином и подняла руку, провозглашая тост. – Давайте же выпьем за самую незабываемую свадьбу в нашей жизни!

–Да! – первым отозвался смущенный Джованни. "Интересно, она поняла, что меня угораздило возбудиться от её нелепейших угроз или нет?" – Прошу вас, выпейте за нас!

Родриго перевел глаза на Джулию, сидевшую на другом конце стола. Та ему утешающе улыбнулась и он смог присоединиться к тосту. Осталось совсем немножко потерпеть...

***

"В ночь со 2 на 3 сентября 1492 года был устроен бал маскарад.

Гости уже не ели, не пили, не слушали музыку и не танцевали. Кто уютно дремал, маской устроившись на остатках салата, кому-то повезло больше и удалось примоститься на покатом плече соседа, что заснул чуть раньше, а потому не возражал.

Креция устало зевала, иногда забывая закрыть рот ручкой и недовольно поглядывая на чересчур бодрого и трезвого супруга. Когда Гипнос возьмет его в свои объятья? Цезарь щипал себя за руку, прогоняя остатки сна. Он не может позволить себе заснуть!

–Пойду, посплю, – веки больше не желали размыкаться. Девочка мотнула головой и не спеша поднялась, – не надо меня провожать, сама дойду! – Как будто она видела, что Сфорца потянулся к ней? Почувствовав его объятья, она захныкала. – Не трогай меня!

–Мы проводим её! – неожиданно Хуан поднялся с места и посмотрел на Цезаря через голову Хофре, – Чего сидишь? Завтра рано утром нам уезжать в Пизу, держу пари у тебя вещи ещё не собраны! Бери сестрицу и пошли... – он подошел к Джованни, забрал у него Лукрецию и вручил Цезарю. – Получите её завтра утром в целости и сохранности...

–Думаешь, она будет с ним счастлива? – ему и идти-то было трудно, а вместе с Крецией и того невмоготу, какая же она тяжелая! – Мне кажется, он ей не подходит!

–Право, Цезарь, ты хуже отца! – Насмешливо ответил Хуан, – По тебе, так лучше бы она состарилась и умерла в девках, нежели вышла бы за кого-нибудь! Ты в самом деле переживаешь, что она может быть несчастна с ним? Да она скорее овдовеет или ещё чего придумает, чтобы не жить с тем, с кем не хочет. Даю палец на отсечение, что этот брак не продлится и полугода. Она вернется в Ватикан пешком и будет умолять Родриго взять её обратно. Одного только не учла, что насмотревшись на её цирк любимый папочка десять раз подумает, чтобы принять её обратно... – его сбило с мысли шипение брата. Хуан обернулся и увидел, что лицо Цезаря белее лика смерти. – Ты чего?

–Ничего! – выдавил сквозь сцепленные зубы юноша: острые коготки Креции впились в его шею глубже. – Просто я устал и хочу спать. Не мог бы ты подниматься побыстрее?

–Ты же всегда пел, что твоя сестра легче пылинки, чего теперь пыхтишь, как паровоз?

Цезарь заглянул в лицо сестры, уютно примостившейся на груди. Глаза были открыты и черны, как ночь. Сказать, что она была зла, это ничего не сказать.

–Пусти меня, Цезарь, если сейчас не побью этого засранца, то от сожалений заболею!

–Наконец-то будет драка! – язвительно произнес Хуан, – Какая же свадьба без драки, м?

–Прекрати её задирать, не-то я сам тебе накостыляю. – рявкнул Цезарь и, добравшись до конца лестницы, быстро понес сестру в её покои. – Потерпи, моя хорошая, мы уже...

–Я не шучу, Цезарь, – зло продолжила Лукреция, – пусти, или я тебя тресну вместо него!

–Кеси... – Цезарь остановился и нехотя поставил девочку на ноги. Он что, неправильно понял смысл её послания? Что он на сей раз сделал не так? – Ты не хочешь, чтобы я...

–Немедленно дуй к себе! – она ткнула указательным пальцем ему в грудь. Больно! – Хуан должен видеть, что ты вернулся в покои и собираешь пожитки! Будешь спорить со мной и я тут же забуду, о чем написала тебе! Считаю до трех... Один... Два...!"

***

–Цезарь! – его неумолимо трясли за плечо. – Просыпайся, сколько можно дрыхнуть?

–Тебе что, жалко? – Цезарь вздохнул и протерев покрасневшие от недосыпа глаза, хмуро уставился на брата, сидевшего в повозке напротив него. – Сколько нам ещё ехать?

–Часа два, не меньше. – Лениво протянул Хуан, не отводя глаз от пейзажа за окном. – Мне скучно и обидно. Почему Папе вздумалось отослать нас посреди спектакля? Я не увижу истерики Креции на тему: "Лучше убейте меня, я ни за что не лягу с этим стариком!" – Хуан сложил руки домиком, выгибая затекшую спину. – Это, конечно, не смертельная потеря, но я мог бы здорово повеселиться, наблюдая за её крокодильими слезами...

–А я ещё удивлялся, почему она так тебя недолюбливает... – Цезарь поерзал на жесткой скамье, да через два часа его задница превратится в один огромный синяк. – Знаешь...

–Это не я прикончил её любимца и подал его на стол, будто это деликатес какой-то! Не я раз за разом выставлял её бездушным маньяком перед Папой и семьей! – Лицо Хуана раскраснелось от гнева, он яростно жестикулировал. – И ты... зря ты так полагаешься на эту ведьму. Сегодня она дружит с тобой взасос, а завтра предаст тебя, как только найдет союзника поумнее и посильнее. И подставит тебя так, что до конца жизни будешь доказывать всем, что ты не баран! Неужели ты до сих пор не раскусил её?

–Перестань! – Цезарю неприятно было слушать брата. Откуда столько желчи и гнева? Сколько он ни пытал Кеси о причине их вражды с Хуаном, она стойко отмалчивалась. Интересно, а что скажет Хуан? – Скажи правду, брат, чего вы с сестрицей не поделили?

–Понятия не имею, – в глазах Хуана разлилась горечь – лучше спроси эту змею, чем я ей не угодил. Хотя нет, это уже не важно. Хватит о ней. Ехать долго, я пожалуй посплю...

"В ночь со 2 на 3 сентября 1492 года ... несколько часов спустя...

Голова Цезаря раскалывалась от мучительных сомнений и тревоги: почему её все ещё нет? Правильно ли он понял послание? Хоть у Креции и красивый почерк, но до чего же, черт побери, неразборчивый! Может, она имела в виду не эту ночь, а следующую?

"Между вторым и третьим дн...м жди меня в ..., когда все уснут"

Разве она не поняла, что завтра утром он вынужден уезжать? Или специально все подстроила, чтобы в последний момент увильнуть? Неужели трудно было написать конкретные время, дату и место? Все равно, он съел бумажку, как она велела, а не сжег, чтобы не оставлять пепел. Он, конечно, знал Крецию, как облупленную, с её любовью все продумать и окружить тайну такой завесой секретности, что даже при желании трудно будет уличить её в содеянном, но разве это не перебор? Да он поседеет к утру, если останется в комнате и будет просто ждать. Это невыносимо и расточительно!

Спустив карнавальную маску на лицо и высунувшись за дверь, Цезарь оглядел пустой неосвещаемый светом лампад коридор и на цыпочках выскользнул наружу. Покои Креции находились на этом же этаже, только в другом крыле здания. Сцепив руки вместе, он начал про себя молиться и поспешил к любимой, останавливаясь лишь на поворотах, чтобы осмотреться. Сердце набатом билось в голове, казалось ещё немного и его стук перебудит весь дом... или оно разорвется, не вынеся перенапряжения...

...На углу он столкнулся с кем-то лоб в лоб. Чувство ужаса и шока заставило его действовать молниеносно! Схватив случайную прохожую в потьме, он первым делом зажал ей рот и нос, не давая проронить ни звука. Едва слышный стон угас, не успев прорваться наружу. Она стала судорожно извиваться, пиная его ногами, куда придется:

–Только пикни мне, убью! – От его сдавленного шепота повеяло замогильным холодом. – Ещё пнешь и я сверну тебе шею. Хотя, в любом случае, чтобы ни делала, ты труп...

***

Она узнала голос Цезаря и от облегчения обмякла в его руках. Он прижал её к стене своим телом, чтобы освободить одну руку и стянуть маскарадную маску с её лица. Глаза привыкли к темноте и он узнал по очертаниям... свою Лукрецию!

–Господи всемогущий, – от волнения он внезапно перешел на испанский язык, – какого черта ты шастаешь во тьме, когда я измучился ждать тебя в своих покоях?

Стоило ему убрать задрожавшую руку с её лица, Креция не преминула хихикнуть:

–В любом случае? – девочка закрыла рот ладошкой, продолжая смеяться. – Кто бы мог подумать, что у меня настолько кровожадный брат? И ты в самом деле убил бы?

–Это не смешно, я мог покалечить тебя! – огрызнулся он, кутая хихикающую девочку в ткань накидки, беря на руки и едва ли не бегом возвращаясь в свою комнату... смех оборвался, когда он осторожно опустил её на постель и снял маску со своего лица.

Он был так близко, что она ощутила его сбитое дыхание на своем лице. Цезарь всегда пах свежестью и лесной травой, но сегодня... сегодня его запах изменился, он стал более терпким и... тяжелым, что ли? Креция протянула руку к брату, отталкивая его от себя:

–Запри дверь, если не хочешь, чтобы нас застукали! – велела она строгим шепотом, отрезая себе последний путь к отступлению. Цезарь спорить не стал, мгновенно метнувшись к двери и запирая её... на ТРИ щеколды. Она бы засмеялась, если бы не громадный ком, подкативший к горлу. Цезарь обернулся к ней, приваливаясь к двери и глядя на сестру мрачнеющим взором. Его взгляд переместился к распахнутому окну и Кеси все поняла. Правильно, пусть думает, что она в любой момент может передумать и уйти. Она здесь главная и все решает, так было и будет всегда.

–Ты хоть представляешь, что я успел надумать, пока ждал твоего появления?

–Ты хочешь обсудить это прямо сейчас? – удивилась Креция, усаживаясь на постель. – Через час пропоют первые петухи, а через два тебе нужно будет сесть в повозку, чтобы отбыть с Хуаном в Пизу. Ты заставляешь меня сожалеть о принятом реше... – она начала сползать к краю постели, чтобы встать на ноги, как вдруг снова оказалась в горизонтальном положении, придавленная Цезарем к постели. – Жить надоело?

Он повернул к Лукреции лицо и теперь она наконец-то разглядела его. Заострившиеся от возбуждения черты лица, поджатые губы и разлетающиеся крылья носа делали его вид почти свирепым. Будто, начни она сопротивляться, он не оставит от её накидки и платья ни клочка. Такой Цезарь способен был взять её без лишних церемоний:

–Учти, сделаешь мне больно, я тебя убью! – Креция заставила свой голос не дрожать.

–Если сделаю тебе больно, сам себя убью! – прошептал он, впиваясь губами ей в шею. – В первый раз всегда больно, но я знаю, как заставить тебя корчиться от удовольствия... Лучше позаботься о том, чтобы не перебудить своими криками и стонами всю округу. Могу дать платок или предложить свою руку. – он стал спускаться ниже, прокладывая дорожку из поцелуев к её ключице и помогая ей избавиться от накидки. – Выбирай...

–Не снимай платье, – простонала Креция, цепляясь руками за простыню. Что делать в подобных случаях, она не знала. Частенько она видела соитие взрослых у стены, в кустах или темном углу. Черт, что ей делать с руками? – Мы не успеем его надеть!

–Я хочу видеть тебя! – глухо зарычал Цезарь, стягивая открытый лиф платья на талию, тем самым сковывая движения её рук у самых локтей. – Хочу тебя всю! – он опустил её на подушки и стал возиться с её многочисленными белоснежными юбками. Когда атлас закрыл ей лицо, девочка на секунду окунулась в панику. Прикосновение его губ к её животу заставило содрогнуться, но горячее дыхание тут же успокоило...

–Сними мне юбку с лица, ты, похотливый мальчишка! – возмущенно потребовала она, испытывая острую нужду следить за каждым его движением. – Ты слышишь меня?

–Разве так ты не будешь чувствовать меня острее? – прошептал он, прижимаясь губами к внутренней части её бедра. Креция закусила губу, чтобы не застонать в голос. – Зажмурься, Кеси, и позволь мне сделать то, что я придумал специально для тебя..."

***

–Это что, укус? – Цезарь проснулся словно от толчка. Заметив, что Хуан разбинтовал его руку и разглядывает рану на ладони, парень отшатнулся. – Одна из этих тварей, что шастают по Собору благодаря нашей выдумщице-сестренке все же цапнула тебя?

–Очень смешно! – буркнул Цезарь быстро заматывая ладонь. – Я даже не разглядел в Потьме, кто это был. Ещё мать сказала, что если плохо обработаю, она загноится...

–Учитывая, что Лукреция специально не кормила свою декорацию, уверен, к ночи таких покусанных станет гораздо больше... – Хуан усмехнулся. – О чем только думал Папа, позволяя этой маленькой гадюке распустить их по дому? Скажи спасибо, что эта бестия из Тьмы просто куснула тебя, а ведь могла руку и по локоть отхватить! – Заметив, как побагровело лицо Цезаря, брат рассмеялся, неправильно истолковав обуревающие юношу чувства. – Да ладно тебе, уже можно не бояться. Ты здесь, цел и невредим, а вот тем, кто остался там, я не позавидую... Думаешь, Креция будет сидеть и покорно ждать, когда придет её пора ложиться под Сфорца? – Хуан нехорошо так улыбнулся, отчего Цезарь почувствовал, как холод сковывает его сердце. – Нееее, я слишком хорошо изучил эту сучку. Уверен, она уже вырыла под ним яму, набила её ядовитыми змеями и теперь просто ждет удобного момента, чтоб спихнуть его туда...

***

"3 сентября 1492 года ... Третий и последний день свадебной церемонии...

–Моя хорошая, славная крошка... – мужчина заботливо провел влажной губкой под грудиной новорожденной, – такая красивая... Вот посмотришь на тебя и сразу видно... – Солнце поднималось на горизонте, грея их своими теплыми лучами. Он почувствовал, как на них упала тень, и резко обернулся. От увиденного у него кровь застыла в жилах и скрутило живот. – "Уже? Так скоро? Господи, я совершенно не готов..."

–Ничего, – проронила гостья, неспешно приближаясь к деннику, где он чистил жеребенка, – достаточно того, что я готова. Ты ведь успел передать деньги своим?

От ужаса предстоящего у мужчины задрожали губы, он не мог вымолвить ни слова, но кивнул, отвечая на вопрос незваной гостьи. Если он зажмурится, она исчезнет?

–Понимаю, ты напуган, – мягко проворковала она, подходя к нему вплотную. – на твоем месте любой бы испугался. – Как будто ему от этого утверждения должно сразу стать легче?! – Не бойся, я пересмотрела план. Тебе не придется проходить через весь тот ад, о котором говорил Цезарь. Тебе вообще не надо будет никому ничего объяснять.

–Правда? – глаза мужчины зажглись огнем надежды. – Вы избавите меня от этого? А... а как же деньги? Я уже отдал их семье и сказал, чтобы они меня не искали...

–Об этом тоже не стоит беспокоиться, я не жадная. – Гостья лучезарно улыбнулась и, прижав к ногам накидку и платье, уселась рядом с ними на корточки. – Ей уже дали имя?

***

Несмотря на раннее утро гости уже успели вернуться за стол и продолжить трапезу. Родриго недовольно осмотрел присутствующих дармоедов. Нет, они не уймутся, пока не сожрут все его драгоценные запасы. Он уныло улыбнулся Джованни, севшему за стол:

–Креция ещё не встала. Моя дочка из тех, кого сложно уложить ночью и трудно разбудить утром. Она любит поспать подольше... – он с тоской подумал о том, что это, пожалуй, единственное, что он достоверно знает о дочери и то, потому что на это постоянно жаловались Ванноца и учителя девочки, на чьи уроки она вечно опаздывала!

–Ну, это не так уж и важно... – ленивый взор Джованни упал на девушку в грязном одеянии, остановившуюся у входа в залу. На прежде белом платье отчетливо виднелись разрывы, пятна грязи и крови. – Что за?.. – он с отвращением поморщился и отвернулся, но тут же услышал тихий истеричный смешок и рыдания навзрыд, которые не узнать было не возможно!

***

Лукреция! – разнесся по зале отчаянный вопль Родриго, он едва не упал со стула, пытаясь встать и запнувшись за ножку. А когда добежал до дочери, её уже успели окружить Джованни, Ванноца и шокированные гости. Они охали и, перешептываясь, с любопытством разглядывали "подпорченную" невесту с головы до ног. Закрыв лицо руками, она продолжала не то смеяться, не то рыдать. Жених попытался коснуться её запястья, но она так истерично закричала, что все отпрянули назад. Ванноца едва удерживалась от слез: что произошло с её дитя? Почему Креция так горько плачет?

–Доченька, скажи, что с тобой случилось? – голос женщины дрожал. – Почему платье на тебе порвано? Ты упала в грязь? Оцарапала коленки? Поэтому на платье кровь?

–Я... – тоненький голосок Креции трудно было узнать, она задыхалась, заметно было, как дрожит её тело крупной дрожью и колени подгибаются, – я... пы-пы-пыта-лааась... – она глухо разрыдалась, опускаясь на пол и склоняясь лицом к полу, – я п-пп-просто х-х-хотела... п-п-пог-г-гладить м-ма-малы-ы-ышкуу... – грудной вой ребенка трудно было выдержать даже посторонним. Ванноца схватилась за сердце, приваливаясь спиной к груди Родриго. Сфорца выругался в полголоса, схватил невесту в охапку и быстро побежал в сторону своих покоев. Она стала отчаянно рваться с его рук, кусаясь, суча по нему руками, ногами и издавая странные горловые звуки. Он услышал угрожающее рычание и в следующую секунду она впилась зубами ему в плечо, да с такой силой сжала челюсть, что хищник инстинктивно стал отталкивать её от себя, да не тут-то было...

–Нет! – горячая черная кровь хищника пропитала тонкое сукно и потекла по телу, щедро скапывая на пол. В голове все помутилось, в глазах стало двоиться и к горлу подступила тошнота. Прежде он уже испытывал такие ощущения, и сразу понял, что дело дрянь. Это либо большая кровопотеря или отравление – Не делай этого, Кеси, я не собираюсь причинять тебе вред... – В ответ послышалось злобное шипение и его голова встретилась с жесткой стенкой, зазвенев от удара. Ноги подогнулись и он рухнул на колени, бессильно сползая спиной по стене, но все же продолжая удерживать на руках взбесившуюся девочку. Она продолжала впиваться маленькими острыми зубками в его плоть и тут... он почувствовал, как она сделала глоток. – Нет, Кеси, прекрати, тебе станет плохо, не... – он заметил, как две темные тени стремительно приближаются к ним, и попытался сфокусировать взор на них. Картинка двоилась, но в какой-то миг ясность зрения вернулась к нему и он узнал Мефисто и Джакомо, опустившихся перед ним на корточки. – Ты опоздал на свадьбу, Кастуччи, церемония только закончилась...

–Надо разжать её челюсть, пока она не перегрызла ему глотку. – Мефисто попытался разжать стиснутые зубы крестницы, пока его друг боролся с её руками. – Так не пойдет. Она закусила его и теперь не отпустит, пока он не отключится... Помоги мне поднять его, унесем их в гостевую, пока сюда зеваки не набежали...

На лицах присутствующих отразилось глубокое потрясение от лаконичности ярлыка, данного Борха своей экс любимице. Даже скептично настроенная Мораг возмутилась:

–Ты посмел назвать мою крестницу порченным товаром? – Ах, как же засверкали от гнева её потемневшие очи. – Да как у тебя язык повернулся-то? Не боишься, что ей донесут и она тебя вконец возненавидит? – Родриго неосознанно отшатнулся, когда сердитое лицо хищницы нависло над ним. – Не боишься, чем тебе Кеси на это ответит?

–Ты не правильно поняла, – воскликнул Борха, бледнея на глазах, – что я хотел этим сказать. Я всего лишь поблагодарил Джованни за то, что он до конца решил оставаться настоящим мужчиной и не стал идти на поводу обстоятельств, не стал отказываться от брака и требовать аннулирования достигнутых соглашений. У меня и в мыслях не было обидеть свою доченьку... – он потянулся было за поддержкой к Сфорца, но тот смерил его ледяным взором и без слов отвернулся. Тогда Родриго взял руки Ванноцы в свои и со словами – Пойдем к дочери, дорогая – покинул покои, оставляя хищников одних.

–Я чувствовал, что что-то нехорошее случиться, но чтоб такое... – Мефисто глубоко вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок – у меня в голове просто не укладывается.

–Ребенок, с детства играющий со смертью и способный подарить брату голову его любимца, фаршированную яблоками... – Про свое отравление Мораг упоминать было неловко. Если сам Мефисто ей не поверил, кто другой разве поверит? – и вдруг стал жертвой прислуги... Если бы у неё был тайный обожатель, я бы на отсечение головы спорила с вами на то, что Креция всех провела, ведь она поступила с этим помощником конюха точно так же, как с псом Хуана! Но... у неё никого нет. Или я чего-то не знаю?

–Ты держишь Лукрецию за монстра? – возмутился Джованни. – Я не собираюсь это выслушивать, ясно? Я был там, когда она появилась в зале, посмотри, что она со мной сделала?!? – Мужчина коснулся раненого плеча, морщась от боли. – Ты думаешь, такую боль и отчаянье можно сыграть? Как ты смеешь потешаться над чужой трагедией?

–Я знаю только то, что она не хотела этого брака и теперь, похоже, она своего добилась!

Звук пощечины прозвучал так звонко, а в следующую секунду наступила гробовая тишина

–Еще раз скажешь о моей будущей жене что-то в этом роде и я тебя убью! – Ледяным тоном процедил Сфорца, потирая пылающие пальцы. – Ни тебе, ни кому другому я не позволю злорадствовать и насмехаться над ней. Учти это, когда тебе в голову взбредет поздравить крестницу с тем, что её желание сбылось. Или повторить то, что ты нам...

–Прекратите вы оба! – Мефисто встрял между ними, оттесняя одного разъяренного бессмертного от другого. – Я понимаю, что вам хочется выпустить пар, но не друг же на друге! Если бы этот ублюдок был жив, тогда нам всем не пришлось бы ломать голову над тем, на ком отвести душу. Хватит ругаться! Джованни, остынь! Мораг, прекрати говорить глупости! Доктор подтвердил, что неизбежное случилось, поэтому все твои обвинения в лукавстве в адрес моей крестницы звучат жестоко и несправедливо!

–А может он догадался, что она не его дочь? – рассеянно предположил Сфорца, пытаясь объяснить себе причину холодности, граничащей с равнодушием, Родриго. Она поднял взгляд на окаменевшего Мефисто и удивленно спросил: – Чего так на меня уставился? Ты не знал? – Джованни неловко рассмеялся. – Как ты мог не знать? Ты же её...

–Ты тоже знала, что она не дочь Родриго? – Мефисто повернулся к своей давней подруге и компаньонке Мораг, пронизывая её сверлящим взором. Хищница вызывающе оскалилась

–Я говорила тебе, что ты слишком наивен. И слеп! Все знают, а ты не знал?

–Полегче, женщина, – бархатным голосом протянул Джакомо, прерывая свое молчание. – Откуда ему было знать, если все держали язык за зубами? Разве это что-то меняет, Кастуччи? – Мужчина утешающе улыбнулся, – Она перестала быть твоей Крестницей?

–Нет. – смягчаясь, ответил Мефисто после недолгого размышления. Его девочка всегда тянулась к нему и доверяла ему. Она нуждается в его поддержке независимо то того, кто её настоящий отец. Нет! Теперь она ещё больше нуждается в нем! – Если Родриго узнает, что она не его, он без раздумий вычеркнет Кеси из нашего СПИСКА!

–Скорее, он вычеркнет её из списка из страха перед ней, если у девчонки хватит наглости исполнить ещё что-нибудь в этом роде. – Язвительно процедила Мораг. – Если бы Борха был дураком, он никогда не сел бы на трон Папы. Сначала падеж провинившихся слуг, потом пес Хуана, затем тот венецианский купец, которого нашли зарезанным, черт, забыла его имя... Теперь сорванная свадьба. И вам все ещё кажется, что Креция ангел?