Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

Ралф зло рассмеялся: ну, кто бы мог подумать, что все обернется именно так? И Кэш возьмет с собой не верного матери и своему отцу Рокко, а "кота в мешке" Джованни, который всегда откалывал номера, один другого хлеще!

–Значит, сегодня мне повезло. – Он с благодарностью взял протянутую меховую накидку. – Я уж начал думать, что проведу в том железном гробу целую вечность!

–И провел бы, если бы мать нашла другой способ, как встретиться с Кэшем после перерождения. Солвэй никому не рассказал, что они с тобой сделали.

–Сука! Пока был Альфонсо притворялся таким правильным и рациональным, что я слепо счел его голосом совести Креции. Но жизнь все расставляет по местам, теперь я вижу: он ничем не отличается от нас... такой же эгоистичный и жестокий!

–Ты ошибаешься. – Спокойно парировал Джонни, закидывая рюкзак себе на спину.

–Что он такой же? – Ралф полупьяной походкой последовал за хищником. Каждый шаг давался с большим трудом. Тело после трех месяцев в воде разбухло и окаменело, остро нуждалось в покое и восстановлении.

–На самом деле, он гораздо хуже, чем ты можешь представить. Только мать знает, какой он на самом деле. – Схватив застывшего на ходу Уэсла за загривок накидки, он поволок его за собой. – Иначе, она бы не остановила свой выбор на нем. То, что вам с легкостью удалось избавиться от Альфонсо и убить Кэша, внушает вам мнимое знание о том, что он слабый противник. Но проиграть один бой не значит выиграть войну. Моя мать отличный шахматист, который с легкостью пожертвует всеми своими пешками, лишь бы загнать в угол твоего короля и объявить ему шах и мат.

–Она "сдала" нам Альфонсо? – у Ралфа это никак не укладывалось в голове.

–Она определенно точно "сдала" вам Кэша. – Джонни криво усмехнулся. – Сам посуди, вы с дядей Цезарем отправились в Изгнание, сидеть на цепи в утлых камерах, пока она обращала избранника с помощью старых связей, возвращала ему память, женила на себе и какое-никакое время успела пожить с ним в свое удовольствие. Мать умеет добиваться поставленных целей. Даже сейчас, пребывая в Ином Миру, она готовится к перерождению. Говорят "горбатого могила исправит", но это точно не её случай. На твоем месте я бы... ну, не знаю, куда бы сбежал, в тихое и спокойное место, чтобы больше никогда не попадаться ей на глаза. Убьет!

–Если бы она хотела меня убить, сделала бы это после обращения.

–Решил, раз оставила в живых, значит, у тебя все ещё есть шанс? – Джонни весело рассмеялся, – Глупец, ты жив только потому, что она все ещё хочет помучить тебя. Но как только ей надоест с тобой забавляться или она поймет, что больше не зла на тебя, все, тебе капут. Она прихлопнет тебя, как надоедливого комара.

–В твоих глазах все это выглядит не так радужно, как мне бы хотелось...

–Не понравилось сравнение с надоедливым комаром?

–Уверен, я создаю ей проблем побольше, чем это невразумительное насекомое!

–Одна твоя уверенность в том, что ты "создаешь ей проблемы", говорит о том, что твои дела – дрянь! Ты вырастил для неё Кэша. Я говорю и об общине, и о Легионе. Ты сделал из ребенка мужчину. Ты содействовал его обращению. Ты страдал в Изгнании, пока она играла с ним в любовь. Так, блин, уточни, в каком из этих дел ты умудрился создать ей проблемы так, чтоб она их не заметила, м-мм?

–Блять! – От злости Ралф рванулся в сторону и, оторвавшись от юноши, едва не упал, – Какого черта ты все передергиваешь? Будто цель моей жизни ему помогать!

–Заметь, это не я сказал, а ты. – Джонни шел себе дальше, даже не оборачиваясь на кипящего от злости хищника. – Правда глаза колет, особенно, после её осознания.

–Все было совершенно не так! Когда я помог Цезарю его убивать...

–...то совершенно не заботился о последствиях. В отличие от некоторых простаков, Кэш засадил тебя в железную гробину, позаботившись о том, чтоб никто не знал, где искать! И если бы не мать, заключение в Изгнании показалось бы тебе сказкой по сравнению с водным адом, где бы ты бесконечное множество раз умирал от утопления, оживал и снова умирал в мучительной агонии... целую вечность!

–Я и забыл, насколько ты невыносимый собеседник, – в голосе Ральфа прозвучала горечь, – и в этом ты невероятно похож на мать... Креция имела свойство выводить любого собеседника из равновесия и могла любого святца довести до греха!

–Ну, ты довольно легкая добыча, – иронично согласился Джованни.

Несколько часов они шли по сугробам в тягостном молчании. Ральф задыхался, чувствуя, как от холода онемело тело. Еще немного и его скрутит. Пацан, не зная пощады, упрямо шел навстречу ледяному ветру, не сбавляя темпа.

–Мог бы и сказать, куда мы идем? Неужели трудно нанять экипаж?

–И с каких пор ты заделался таким неженкой? Это вода превратила тебя в суфле?

–Это мать сделала тебя бесчувственным садистом? Или после батя расстарался?

***

Он не знал, зачем шел за этим бессмертным. Изнывая от голода, жажды и ломоты в теле, новообращенный мог думать только о том, каким способом убьёт попутчика.

–Я хочу есть! – Капризно зарычал он, нагоняя хищника. – Покорми меня!

–Я тебе не нянька, хочешь есть, пойди и добудь себе завтрак. – отрезал Кэш, даже не оборачиваясь к Роману. – Будешь гундеть, я тебе шею сверну и брошу в переулке.

–Ты должен заботиться обо мне! – Проворчал "стонота", слушая урчащий желудок.

–Лучше заткнись, пока я тебе не навалял, – предупредил бессмертный, чувствуя, что терпение на исходе. Роман и рта не успел открыть: – Молчи, я сказал! Скоро доберемся до места и там ты сможешь утолить жажду, а до тех пор, веди себя так, чтобы я не слышал и не видел тебя. Ты мужик или вечно ноющая баба, а?

***

01 апреля 1880 г. Крымская область. Российская империя. Община полукровок.

Повозка остановилась и вышедший на улицу Кэш осмотрел масштаб повреждений. Забор не мог скрыть, что несколько изб повреждены огнем, а домик Михеевых спален дотла. Сытый новообращенный сладко похрапывал на полке повозки, олицетворяя поговорку, что прошлое следует оставлять в прошлом, тем более, что от него остались одни угли и тлеющие головешки. Кэш повел головой, учуяв запах жженых спичек и мертвечины. Похоже, пару дней назад здесь был настоящий ад. Он прошел во двор, где его вышел встречать Рокко, на лице которого явно отражалась тревога:

–Они закрылись в небольшом амбаре. Оттуда все время доносится плач Изи, я не уверен, что он знает, чем её накормить и напоить. Все кормилицы погибли...

–Я разберусь, а ты позаботься об этом "нытике". – Кэш махнул рукой в сторону повозки. – Остальных полукровок вывезли? А то этот "хомячит" все, что не приколочено...

–Дядя Сиско забрал их к себе в общину на следующий день после пожара. Здесь, кроме нас, никого нет. Дядя Томми, дядя Хоффи и крестный Мефисто уехали в Ялту закупать стройматериалы и нанять рабочих. Они планируют восстановить общину.

–Это их дело, мы с братом уезжаем в Европу. Ты можешь поехать с нами, а можешь остаться здесь и помогать им восстанавливать общину. Решай до вечера. Я к брату...

Рокко проводил отца встревоженным взглядом до амбара. Парень не понимал, что задумал Кэш и для чего потребовалось столько жертв. Но чему его Джако и научил за долгие годы, прожитые бок о бок, это не задавать никому вопросов. Придет время и он получит все ответы. Но если бы его наставник знал: как бесит неопределенность!

***

После продолжительного стучания в запертую изнутри дверь ангара и нескольких просьб открыть, плавно переросших в приказы, ему открыли. На пороге стоял измученный от постоянного недосыпа и плача ребенка мрачнющий Ярослав с сипло воющей крохой на руках, крепко прижимающейся к шее брата. Кэш молча втолкнул Яро внутрь амбара и запер дверь, опасаясь бестолкового вечно голодного Романа.

–Чего так долго? – Хмуро прошептал Яро, закрывая Изу от взгляда брата.

–Где её мать? – спросил Кэш, с болью уставившись на заикавшую от бесконечных рыданий девочку. – Она погибла на пожаре? – Яро наградил его убийственным взором:

–Тсс, не говори о её матери! – он отвернулся и пошел в другую часть амбара, где на столе стояла люлька девочки и рядом с ней лежали обглоданные косточки и перья... куриц? Яро кормил малышку обитавшими в амбаре курами? Сырыми? – Да, сырыми!

–Жалеешь, что все так обернулось? – Кэш воззрился на брата: проклятье, раньше он и виду не подавал, что способен читать мысли. – Ты не едешь со мной в Испанию?

–Роман сейчас представляет угрозу для всего живого. – Изабела затихла, сонно прильнув к плечу Яро, и он принялся её укачивать. – Последнее, чего я бы хотел, это чтобы он крутился неподалеку от Иззи. Мы поедем в Италию. В тихое местечко, где нас искать не станут. На этом наши пути на время расходятся, Иннокентий...

–На время? – спокойно переспросил его Кэш. Удивительно, но он не почувствовал ни душераздирающей боли (как при потере супруги), ни горечи (как при разлуке с маленькой Ларой), ни тревоги (как при их встрече в Новом Орлеане), ни ужаса (когда увидел Лалку на убитом медведе), ни даже укола в сердце (когда при первой встрече она кусанула его и попила из него кровушки). Ведь Яро – его кровь и плоть, а он не чувствует ничего, кроме волны облегчения. Его история с Лалой повторится не с ним и, слава богам, не на его глазах. – Ты уверен, что справишься со всем один?

–Блять, нет, я ни в чем сейчас не уверен! Она все время ревет, и я не понимаю, то ли она хочет есть, то ли у неё где-то болит, то ли она тупо ссать хочет. Из-за её плача мои мозги сворачиваются в трубочку и перестают функционировать. Я паникую и истерю. Я не спал с момента пожара. Я чуть не умер, когда решил, что она погибла в огне! Я никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Я все время боюсь, что стоит мне отрубиться, кто-нибудь утащит её из-под моего носа! Это чертовски выматывает.

–Если ты можешь читать мои мысли, то прочесть её, не составит для тебя труда. – Мягко заметил Кэш, полагая, что должен помощь брату хотя бы советом, пусть и не спрошенным. – Когда Лара была крохой, я всегда знал, чего она хочет. Просто настройся на её волну и пожелай этого знания, тогда оно всегда будет сопутствовать тебе. – Он слегка усмехнулся, заметив, что даже уложив заснувшую Иззи спать, он не отпускает её крошечную ручку. – И постарайся не выражаться при ребенке. Прощай.

–Кэш, – остановил его окрик брата у двери, – спасибо, что помог мне заполучить её.

–Ты ещё не заполучил её. Пригласишь меня на вашу свадьбу, там и скажешь. Удачи!

ГЛАВА XV Новые знания... или Чем меньше знаешь, крепче спишь!

Знание не всегда дает нам преимущество, порой неведение – счастье, а знание – ответственность, от которой всякий рад бы уклониться.

Сесилия Ахерн

Если любишь человека, то принимаешь его таким, каков он есть, со всеми его недостатками, вредными привычками и «багажом» из прошлого.

Но если прошлое насыщено историями, в которых твоя любимая плетет зловещие интриги, спит с братом, предает близких, убивает и ещё... несчетное количество раз убивает... волей – не волей задумаешься над тем, как такой человек мог так близко подобраться к тебе?!?

***

09 августа1880 г. Хатива, Валенсия. Королевство Испания.

Прищурив глаза от яркого солнца Кэш разглядывал в окно дилижанса маленькие норки, выдолбленные в холмах, заросших зеленью. Такой способ селиться вдоль проселочных дорог казался дикостью, но ведь с бедных не спрашивают, не так ли?

–Ты уверен, что твой наставник на долгие годы поселится в столь убогом месте?

–Это не просто крысиная дыра, отец, просто доверься мне, ладно?

Хатива представляла собой небольшое поселение с остатками причудливых пост-роек времен средневековья. Пока Роман и Рокко взяли на себя поиски приличного жилья в центре городка, Кэш направился на поиски приходского священника. Он попал в Собор Успения Девы Марии на мессу. Торжественная и неземная мелодия органа, проникла в Кэша, заставляя вибрировать все его нервные окончания. Он мог бы поддаться ей и нежному, по-отечески заботливому голосу падре, читающего выдержки из Библии, если бы не ощутил присутствие подобного себе... хищника. Довольно странное место для встречи собрата. Кэш начал выискивать его взглядом, разглядывая толпу. Ему очень хотелось выйти и подождать окончания на улице, но мысль о том, что этот бессмертный достаточно древний и раз сидит в этой дыре, значит, может оказаться наставником Рокко, заставляла его оставаться на месте. Кто бы мог подумать, что притча во языцех распутник и сердцеед заделается падре?

Кэш умышленно не стал подбираться ближе. Когда служба закончилось, он метнулся к священнику, ухватил его за локоть и, игнорируя смертных с их глупыми просьбами, поволок в сторону дверного проема, скрывающего внутреннюю часть небольшого собора от внешней, куда допускались прихожане, и запер за собой дверь.

–Нужно поговорить. – объявил Хищник, толкая падре на стул. – Здесь и сейчас!

Мужчина в рясе выглядел лет на 30 – 35, аккуратная выбритая бородка и лучистые светло-серые глазищи "довольного жизнью кота". Когда он заглянул Кэшу в лицо, в них заметно мелькнула вспышка узнавания, изумление, шок и безотчетная радость:

–Старина Альфонсо? – потрясенно выдавил он, не скрывая улыбки. – Ты ли это? – Он порывисто поднялся и стал щупать Кэша, будто проверял, не призрак ли ему явился. – Когда Рокко написал мне, что вы наконец встретились, я признаюсь честно, не поверил ему. Он у меня горазд на непотребные выдумки и злые розыгрыши...

–А кому надо спасибо сказать? – Теперь Кэш не сомневался, кто перед ним. Хотя по виду и не скажешь, что он и есть Джакомо ди Казаноf – Ты ж его этому и научил, так?

–Так и знал, что ты так скажешь. – Хищник опустил руки, глухо рассмеявшись. – Держу пари на весь свой запас бурбона – следующее, в чем ты попрекнешь, это как у Креции ума хватило отдать вашего сына такому развратнику и пьянице, как я?!?

–Так ты ещё и пьяница? – притворно возмутился Кэш и они оба засмеялись, как старые добрые друзья, вчера расставшиеся и по плану встречающиеся сегодня...

***

Кэш и подумать не успел, как оказался в уютной келье, возлежащим на подушках, пьющим отличного качества бурбон из горла бутылки и смеющимся очередной байке Джакомо ди Казаноf о похождениях маленького Родриго Арагонского ди Борха.

–Он невероятно похож в этом на Лару, когда она была совсем крохой... – отрезвление ударило его по голове наотмашь: он же никогда ни с кем не говорил о жене после её смерти. Он даже не смог поведать брату на прощанье всех её детских хитростей... Его взгляд сфокусировался на стеклянном стеллаже на рабочем столе Джако, под которым проглядывался раскрытый на середине объемный старинный манускрипт. Он отставил бутыль, поднялся на ноги и подошел ближе: "книга" оказалась чьей-то рукописью. На раскрытых листах плотная золоченая бумага оказалась исписана смутно знакомым красивым убористым почерком. Язык оказался ему незнаком. И показалось, будто писали кровью – чернила были грязно бурого цвета. – Чьё это?

–Это? – дружелюбный тон голоса Джакомо сменился задумчивым. – Не узнаешь?

–Напоминает почерк Лары, но язык мне незнаком. – он не мог оторваться от записей.

–Этот язык древнее любого из нас. Впервые я столкнулся с ним, изучая Библию ада. – Кэш обернулся к хищнику, глаза Джако тревожно потемнели. – История Ции началась задолго до зарождения рода ди Борха и она ожидает перерождения не в раю...

–Она сказала, что гостит у матери... у своей настоящей матери. – поправился Кэш.

–Она призналась тебе?!! – изумился Джако. – И что развлекается в аду тоже сказала?

***

Октябрь – декабрь 1493 г. Ватикан.

После того, как жителям Рима объявили о чудесном исцелении дочери Папы, слава Борха в городе окрепла: Бог спас дитя Папы от явной смерти, давая всем понять, что Его наместником избрали богоугодного Папу и никого другого им даром не надо!

Обстоятельства отравления горожанам представили таким образом: будто бы Креция отведала несвежего мяса, в котором успел выработаться трупный яд. Всем было велено молчать о кантарелле и роли Хуана в отравлении ядом. Так Борха избежали скандала.

–Я не могу продолжать жить с мужем, который не уважает моего отца и фамилию Борха. Он хулит нас при посторонних, порочит за глаза. Я для него ВЕЩЬ и должна думать, как ОН ВЕЛИТ! Его дядя настаивает, чтобы я отреклась от семьи и стала ИСТИННОЙ СФОРЦА. Поэтому я останусь в Ватикане и Санчия останется со мной. – объявила Креция отцу, когда он спросил её о планах возвращения в Годиву. – Я не держу зла на Хуана. Брат пострадал за ошибку достаточно, потеряв любимую жену. Ему ещё год обучаться в Пизе, поэтому продолжение обсуждения считаю бессмысленным...

–Вот как? – Родриго в замешательстве посмотрел на Мичелотто, на лице помощника как всегда ничего невозможно было прочесть. – Что ж, я порешаю со Сфорца чего это...

–Спасибо, папа. – Креция изобразила саму кротость, подходя к окну, – Обязательно порешай, иначе он решит, что мы слабы, если стерпим и смолчим на такое оскорбление!

Когда Сфорца пришел забирать жену домой, ему было отказано без объяснения причин.

***

Расследование обстоятельств гибели Марии Энрикез дэ Луна показало, что имеются признаки насильственной смерти: синяки на теле, гримаса ужаса на лице, сложный узел на петле и способ повешения, все свидетельствовало о том, что она не сама, что ей помогли. Отчет Мичелотто осел в сейфе Папы. Всем было объявлено о суициде: Мария не вынесла потрясения мук золовки и убила себя. Но домашние прознали и первое время проводили гадая, что бы мог сотворить такое, ведь все были на виду...

–Думаешь, она убила себя сама? – Санчия лежала на постели Креции, разглядывая подругу, сидящую на подоконнике и тоскливо смотрящую на пустой внутренний дворик.

–Когда мы были маленькими, то играли со слугами, – проронила Креция – пришло время, когда те слуги начали играть с нами... В этом мире важно соблюдать равновесие.

–И что это значит? – подтянув к себе подол платья, девочка уселась, скрестив ноги.

–Что ты можешь совершить любое зло и тебе за это ничего не будет, если у тебя будут те, кто примут удар возмездия на себя. – Креция встрепенулась, с тревогой посмотрев на подругу. – Всегда держи это в уме и никому не рассказывай. Я тебе этого не говорила!

–Она сама себя или нет? – Чия поднялась с постели, подойдя к окну вплотную. – Скажи!

–Это не имеет никакого значения. Важно лишь то, что Хуан по-настоящему страдает. И страдать ему до конца его дней! Не смей сближаться с этим ублюдком, поняла меня?

–Что? – На лице Санчии расцвел румянец. – да он мне даже не нравится, Кеси!

Но ОНИ показали ей другое! Истощенная видениями прошлого, настоящего и будущего, Креция сделалась в последнее время нервной, грубой и резкой. Она не могла спать, потому что каждый раз, закрывая глаза, она оказывалась среди тумана под дождем из парящего пепла. Как ей оставаться самой собой, если в любой миг она рискует очутиться в чуждом Мире, полном опасностей и вечно проклинающих душ убиенных?

–Влезешь в это, пеняй на себя! Ты моя подруга и всегда должна быть на моей стороне!

***

Цезарь использовал возможность сдать экзамены экстерном, чтоб скорее вернуться в отчий дом (быть рядом с Кеси). Он дико ревновал к Санчии Арагонской, с которой сестра проводила дни напролет, то устраивая уличные забавы, то участвуя в представлениях бродячих музыкантов, цирковых или танцовщиков. Они с удовольствием брали с собой малыша Хоффрэ, а его оставляли дома. Креция раз за разом повторяла ему:

–Ты должен больше заниматься на мечах с Мичелотто. До тех пор, пока ты не сможешь метнуть кинжал в дерево с двадцати метров так, чтобы он по рукоять вошел в ствол дерева, даже не заикайся о том, чтоб пойти с нами. Ты должен стать сильнее, выносливее и жестче, чтобы смог повести папскую армию в той войне, что грядет...

–Кеси, я кардинал, – терпение Цезаря, который ненавидел свой сан и всегда мечтал о той роли, что по праву рождения была отведена Хуану, иссякало. – уж не знаю, про какую войну ты ведешь речь, но даже если нам её объявят, Хуан поведет армию, а не я!

–Пока он будет делать вид, что командует папской армией, тебе придется рисковать собственной шкурой, чтобы помочь нам не проиграть в первых битвах. А ты не готов!

–Я скучаю, Кеси, – Цезарь способен по щенячьи скулить?!? – когда ты придешь ко мне?

–Я тоже скучаю, – неожиданно призналась Креция, разворачиваясь и уходя от него...

***

Она пришла к нему, когда он уже отчаялся ждать её. Дверь бесшумно отворилась, и хрупкая фигурка, окутанная мантией, скользнула в неосвещенные покои.

–Не зажигай, – прошептала она, стоило ему потянуться к канделябру со свечами. В свете луны, он зачарованно смотрел, как она сбрасывает плащ и забирается в его постель. Такая исхудавшая, маленькая и заметно изменившаяся... – Не могу спать. Как бы я не истязала себя, как бы не уставала за день, сон больше не приходит ко мне.

–Иди ко мне, – он притянул к себе сестру, крепко обвив ее руками и ногами под одеялом. Она дрожала от холода и ему страшно захотелось ее согреть. Ее сердце билось, как у зайца, угодившего в силки, ещё чуть-чуть и разорвется – дыши глубже, закрой глаза...

–Мне нельзя закрывать глаза! Отныне я сплю с открытыми глазами... – прошептала она, зарываясь лицом в грудь Цезаря. Она чувствовала, как напряжено его тело от возбуждения, но знала, что он не позволит себе ничего, если она не даст ему повод.

–Ты очень изменилась после возвращения. – Сипло прошептал он, целуя её в макушку.

–Временами я ловлю себя на мысли, что я так и не вернулась домой. Что все это ненастоящее. Какой-то непрекращающийся кошмар! Тьма пожирает меня изнутри! – Одинокая слеза скатилась по её щеке, разбившись о его плечо. Цезарь вздрогнул:

–Прошу тебя, не плачь, поговори со мной, как прежде, расскажи, что тебя тревожит... – а разве она только что не сказала ему больше, чем следует? Неужели он перестал слышать её? – ты очень отдалилась от всех нас после... Черт, плевать на остальных, ты отдалилась от меня! И это просто невыносимо! Ты разлюбила меня?

–Ты знаешь, – Креция приподнялась и посмотрела на того, кто когда-то был для неё целым миром, пока Тьма не подменила его собой, – что в Риме все за глаза называют меня ведьмой? Горожане рассказывают истории одну забавнее другой, в которых я отравилась сама ядом, потому что мой муж стал мне изменять. По другой версии меня отравила мать, потому что я не оправдала надежд Борха на союз с Миланом. Есть ещё одна теория: меня убил Хуан, потому что я изменила ему с тобой. Слухи о том, сколько я пролежала мертвой, разнятся: от пары часов до пары суток. Но все говорят об одном, что я продала душу дьяволу, чтобы воскреснуть из мертвых...

–Тебе всегда было плевать, что о тебе говорят за глаза, – Цезарь обнял её крепче, переживая, что она в любой момент может раствориться в его руках, – ты и меня учила игнорировать слухи о том, что я не Борха, убеждая меня в том, что чем сильнее личность, то тем больше слухов и домыслов должно рождаться вокруг нее...

Он не понимал её. Больше не слышал и не понимал! Разве она может прямо заявить ему, как тупо злиться на пустословие, ведь он единственный из отпрысков Борха по крови, а её бесит то, что люди шепчутся правдиво о ней и скоро это расползется за пределы Рима, грозя утопить всех Борха вместе с ней, и всех же не заткнешь!

–Ты прав, – спокойно ответила Креция, "отгораживаясь" эмоционально от него. Если она не нашла здесь отдушины для души, то в кратком забвении для разума он ей точно не откажет. Она потянулась к его лицу, – надоело говорить, поцелуй меня, Цези...

–Да, – парень задрожал всем телом, так сильно сжал ее, что Кеси стало больно, и перекатившись на неё, стал страстно покрывать её лицо горячими поцелуями, – хочу... чтоб ты знала... мне все равно... ведьма ты или нет... Я просто люблю тебя... – Цезарь перекатил её на спину. – мне очень больно оттого, как сильно я тебя люблю, Креция...

***

Но угроза проявилась с другой стороны: злейший враг Борха – Джулиано дела Ровере, открестившийся от отцовства Креции, сговорился за спиной Папы с королем Франции Карлом о том, как им заполучить Рим и ссадить Александра VI с папского престола.

***

В декабре 1494, когда снег выкрасил всё в серое, Цезарь стоял рядом с отцом, в печали наблюдая, как за окнами замка марширует входящая в Рим армия Карла. Кто бы мог предполагать, что год, начавшийся и проведенный так волшебно в объятьях Креции, мог завершиться сплошным поражением? Папская армия проиграла первые сражения и теперь швейцарцы с десятифутовыми пиками, гасконцы с арбалетами и аркебузами, немецкие наемники с боевыми топорами, легкая кавалерия с копьями наводнили Рим в сопровождении рыцарей в броне с мечами. Последними шли французские артиллеристы за огромными бронзовыми орудиями. Неужели все кончится для Борха так бесславно?

–Что теперь? – спросил Цезарь, не поворачиваясь к отцу, – У тебя есть план?

Состоявшийся накануне откровенный разговор с дочерью подарил ему спокойствие:

–У меня всегда есть план! – ответил Родриго – Если враг роет тебе яму, имеет смысл позволить ему её закончить. Это нужно для того, чтоб, когда ты покончишь со своим врагом, тебе не пришлось её за него докапавать. Запомни, Цезарь, это ещё не конец...

***

Кэш выглядел так, будто его обухом огрели по голове: потрясенно и потерянно:

–Она в аду? – Его голос сорвался, – Такого не может быть, я заключил сделку и выполнил каждый её чертов пункт, чтобы она смогла попасть в рай. Меня надули?

–М-мм... – многозначительно протянул Джакомо, отводя глаза в сторону и прикусывая себе язык. Черт дернул его быть с этим парнем столь откровенным! Ну, и чего теперь ему говорить? Что его надула его же благоверная? – Нет, сделка исполнена всеми сторонами. Формально Креция в ней не участвовала, не так ли?

–Что ты пытаешься мне сказать? Говори прямо, Джако, или я за себя не отвечаю!

–Я сейчас мог бы обозлиться на то, что ты смеешь мне угрожать, но не стану менять тему и скажу тебе то, что ты должен знать о моей бывшей ученице. Креция не только знала об условиях сделки, потому что присутствовала на её заключении, но и по сути спровоцировала её, приказав Хаус пойти к Старейшине и "сдать" её...

–...?!! – по побагровевшему лицу Кэша можно было однозначно сказать, в каком состоянии он находится. Первобытная ярость нервно курит в сторонке. – Повтори!!!

–Ты прекрасно меня расслышал и (по лицу видно) сразу все понял! – Джако на всякий случай отставил бурбон в сторону. – Она сочла, что все задачи, поставленные ею в этом воплощении выполнены, что её скорый уход неминуем, что, чем дольше вы будете рядом, тем больнее вам будет расставаться, и, соответственно, у ваших врагов будет больше времени все переиграть и придумать больше планов, как вас разлучить. Поскольку она привыкла всю грязную работу перекладывать на другие плечи и знала, что ты так просто её не отпустишь, она убила одним выстрелом двух зайцев, "ушла" твоими руками. Знай ты её получше, сразу бы обо всем догадался...

–Если это правда... – Кэш почувствовал, что начинает задыхаться от нехватки воздуха.

–Если бы это не было правдой, она бы "не поняла" тебя, когда ты велел Гору уйти. Она бы закатила такой скандал, чтоб вы все забыли, чего собственно собрались.

–Она тогда и не поняла, – глухо возразил Кэш, погружаясь в воспоминания, – но вела себя... покорно. Будто ради меня и на голгофу отправиться, стоит лишь попросить.

–Конечно же, ей было больно. Лукреция понимала, на что "толкала" тебя!

–Понимала? – лицо Кэша исказилось от горя, а кровь его закипала от ярости. – Она заставила меня пройти через этот гребаный ад, потому что решила, что ей пора?

–Для нее было важно, чтобы ты не ушел вслед за ней. Чтобы ты остался здесь.

–Я ухожу! – сделавшись темнее тучи, хищник направился к двери, но на полпути остановился, развернулся к Джакомо и грубым голосом сказал, – Я не верю ни единому твоему чертову слову. Если бы она была в аду, как ты говоришь, то...

–...не выглядела бы так свежо и цветуще, будто хорошо отдыхает? – в голосе ди Казаноf послышалась печаль. – Она там не мученица и не пленница. И ты прав, если не в силах вынести даже такой малой толики знаний о своей благоверной, тебе пора. Иди, живи, как жил до неё, и не думай о ведьме, что окрутила тебя, возможно, опоила, манипулировала тобой и другими и даже умудрилась умереть по-своему!

–Меня не опаивали. – Почему он не уходит? Что за истязание оставаться здесь и слушать о похождениях собственной бабы? Он мазохист? Какого черта ему знать, кого и как она в свое время довела до ручки, а кого до петли? Когда он узнает все её тайны, его "накроет" озарение? Он "протрезвеет" и поймет, что ни страсти, ни привязанности к ней не осталось? Может, ему действительно стоит "открыть глаза" на ту, кого он собирался ждать один дьявол теперь знает, сколько времени?

–Я сказал: "возможно", – Джакомо с изумлением проследил, как Кэш выпивает свою бутыль до дна и усаживается обратно на подушки. – Что заставило тебя передумать?

–Инстинкт самосохранения. – На лицо Кэша вернулась маска безразличия – Я хочу знать всё, с самого начала и во всех раснахерпрекрасных деталях. Начинай!

–В Хотиве родился Алонсо ди Борха, ставший Папой Римским Каликстом III в апреле 1455. Его племянник Родриго с помощью короля Неаполя Альфонса I в августе 1492 стал Папой Александром VI. Их памятники ты мог заметить перед входом в Собор...

–Эту поеб...нь можно пропустить, – Кэш нетерпеливо отмахнулся, – ближе к Лукреции!

***

По словам Креции осуществить задуманный план было просто, и Родриго поверил ей. Отослав детей в поместье "Серебрянное озеро" под присмотр Мичелотто, он принялся умасливать короля Франции отказаться от созыва Великого совета. Поселив "дорогого гостя" в Венецианском дворце, Папа приставил к нему лучшего повара, 100 слуг окружили монарха роскошью, исполняя все его пожелания. В ответ Карл под страхом смерти запретил мародерство и хулиганство в Риме. Отец послал к Карлу своего самого верного и красноречивого кардинала, чтоб тот защитил его от обвинений Джулиано в симонии. И монарх внял ему. Он пожелал встретиться с Папой. Родриго, узнав его слабости, бессовестным образом воздействовал на них, направляя разговор в нужное ему русло...

...Тем временем в поместье... пока Санчия и Хоффрэ испытывали терпение молчуна Мичелотто, Креция и Цезарь могли спокойно наслаждаться обществом друг друга:

–Когда ты говорила о войне, – лежа под сенью деревьев, он бережно обнимал Кеси одной рукой, другой ласково гладя её по плечу, – ты имела в виду приход Карла в наши земли?

–Да, – ее пустой взор смотрел мимо него, – она нужна нам, чтобы сделать нас сильнее.

***

Спустя неделю Родриго прислал записку Мичелотто: в ней он велел отправить Цезаря в Рим, а остальных увезти в безопасное место – к Джованни Сфорца в Пезаро. Мало того, что их снова разлучили, так её еже послали в объятья всепрощающего дурака... Цезарь ворвался в покои Папы и вместо поклона гневно напустился на него: