Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 41 страниц)

–Но ведь он со временем все вспомнит! Совладает со Зверем, что поселился внутри него и вернется сюда. Как ты объяснишь ему тогда, что убила его ради своего эксперимента?

–Послушай, Мефисто, я беру всю ответственность на себя. Мы выбрали не того и это полностью моя вина. – Господи, только бы Крестный не увидел в её глазах и тени триумфа! – Скажу больше. Коли ты уважил мою просьбу, я уважу твою. Прямо сейчас пойду к Джованни и скажу ему, что готова с ним ехать. Я попробую жить... с ним.

–Правда? – мужчина непроизвольно улыбнулся, мгновенно оттаяв.

–Правда. – мягко проворковала Креция, улыбаясь и позволяя Крестному себя обнять.

Она же говорила, что все сделает на своих условиях, не так ли? По крайней мере, теперь она была спокойна за судьбу "старшего брата". Смерть от жестокой чахотки в полном одиночестве и скорое забвение – не его судьба. Конечно, Джеронимо вернется к ней и она с нетерпением будет этого ожидать. А пока... пока у неё есть Джованни Сфорца!

***

08 сентября 1492 года. Пиза. Территория студенческого общежития.

Альфонсо продолжал злиться на отца, на сестру и на брата. Как они могли променять его на эту змеюку??? То, что отъезд сюда являлся для него своего рода ссылкой, парень даже не сомневался. Он остановился у входа в общежитие, велев слуге уточнить номер его комнаты и отнести туда его вещи. Теперь ещё ему придется с кем-то делить комнату... А ведь он ненавидел чем-либо делиться, даже с сестрой и братом!

–Наша сестра это заслужила! – Услышал он мужской голос, доносящийся из-за угла дома, – держу пари, ей так хотелось расстроить свадьбу, что она сама перед ним ноги раздвинула... – Глухой удар прервал зарождающийся смех сатира. – Что, правда глаза колет?

–Не смей говорить так о нашей сестре! – Злобно прошипел оппонент сатира. – Она ужасно страдает от случившегося, не ест ничего, даже из комнаты не спускается!

–Да ты до конца прочитай, что пишет мать! – язва не унималась. – Цитирую: "Сегодня доченька наконец-то спустилась на завтрак и эта стерва Форнезе не придумала ничего лучше, чем посмеяться над её горем. Поделом ей, что Родриго решился-таки выгнать её из нашего дому..." Ты читать разучился, что ли? Первое, что сделала твоя сестренка, якобы сломленная случившимся, выбросила Фарнезе из постели нашего отца! Сфорца отчалил ни с чем. А за Крецией теперь все бегают, молясь об исцелении её души и тела!

–Разве после чего-то ужасного не должно случиться нечто хорошее. Никто из нас не любил отцовскую подстилку, а ты теперь делаешь вид, что расстроен её выгоном?

–Да мне все равно! Я говорю о том, что ничего ужасного с твоей Крецией случиться не могло. Она подстроила все, лишь бы не уезжать из дому, и она своего добилась!

–Это всего лишь твои проклятые измышления! Правда заключается в том, что моя Кеси ужасно пострадала и мне очень жаль, что меня не оказалось рядом, чтобы её защитить. Буду жалеть об этом до конца своей гребанной жизни. – Снова звуки возни. – А если ты ещё раз посмеешь сказать в адрес сестры что-нибудь в этом духе, я клянусь, выбью из тебя всю дурь! Я тебя так отделаю, что ты у меня, как звать себя, забудешь!

–Это угроза? – в голосе сатира звучал настоящий вызов. – Цезарь, ты вконец помешался на этой стерве? Может, ещё и убьёшь меня, если она тебя об этом попросит?

–Пошел к черту, придурок! – из-за угла выскочил темноволосый юноша лет 15 на вид, которого Альфонсо мысленно окрестил Цезарем, за ним следовал слегка помятый Хуан с клочком бумаги в руке. Проклятье, а отец не говорил ему, что тут будет так весело...

***

08 сентября 1492 года. На пути в Пезаро.

Они выехали ранним утром еще затемно, а теперь солнце высоко поднялось, обжигая безжалостными лучами иссушенную почву, пожелтевшую траву и редкие кустарники. Дождя не было слишком давно и его многочисленные виноградники усыхали. Если урожай погибнет, торговать будет нечем. А это значит, что его людей ждет голодная зима. Унылый пейзаж за окном раздражал Джованни, но ещё больше его раздражало безмолвие его невесты и абсолютно невозмутимое выражение её лица.

–Ватикан, как собственно и очертания Рима, уже давно не видно за горизонтом, а ты продолжаешь смотреть в окно, словно ожидаешь, что экипаж сделает круг и вернет тебя обратно. – Креция никак не отреагировала на его эмоциональную реплику, даже бровью не повела. – Ты должна понимать, что теперь у тебя новый дом, новая семья и новая жизнь. И только от тебя зависит, будешь ли ты счастлива в ней или нет...

–Все так, как ты сказал. – Довольно промурлыкала Лукреция, нарушая трех часовое молчание и заставляя супруга хмуро оглядеть её. – От тебя ровным счетом ничего не зависит. Все будет так, как я того пожелаю. Советую тебе с этим сразу смириться.

–Что? – Крылья прямого носа Сфорца хищно раздулись. – Да ты шутишь, дитя?

–Ты только посмотри на себя, – елейным голоском протянула девочка, улыбаясь мужу – не успела я и рта раскрыть, а у тебя уже мозг кипит от злости. Разве я виновата, что твоя земля бесплодна и бедна? И что твоему народу несладко придется зимой? – девочка рассмеялась, услышав утробное рычание его Зверя – Что, не нравиться, когда тебе говорят правду в лицо? Привыкай! – он схватил её за руку, сильно сжав, но она высвободилась, с силой ущипнув его за запястье свободной рукой. – Не смей так больше делать. Я ненавижу, когда малознакомые люди прикасаются ко мне. Ты должен сознавать, что любая попытка сделать мне больно, обернется для тебя невообразимой утратой. Предупреждаю, любое противостояние со мной уничтожит тебя!

–Ты что, читаешь мои мысли? – он проигнорировал её угрозу, но обратил внимание на то, чем Креция попыталась "зацепить" его. – Зачем ты заговорила о моей земле?

–Потому что это было у тебя на уме. Больная тема, сорвавшая маску дружелюбия с твоего лица и показавшая мне твой истинный лик. Ты такой же, как и все. Любишь, чтоб тебе угождали и говорили только то, что ты хочешь услышать. Но со мной ты прогадал. Я всегда говорю, что думаю. Мне нравится испытывать других... Ты был так терпелив на свадьбе, но не теперь. Это из-за мнимой уверенности, что теперь я никуда не денусь? Кому нужен испорченный товар, так ты обо мне думаешь.

–Нет, – от её горящего взора в упор он почувствовал, как запершило в горле, – я не думаю так о тебе. Ты ещё слишком мала, чтобы правильно истолковать мысли взрослого мужчины. Конечно, ты страшно избалована и у тебя дрянной характер, но...

–...ты совершенно не умеешь врать! – мрачно закончила девочка. – Ты думаешь, как Родриго, просто ты так боишься своего отца, что не можешь противостоять его воле!

Джованни буквально онемел от шока. Он и хотел бы опровергнуть её возмутительное предположение, но... не нашелся, чем ей ответить. Креция неожиданно смягчилась в лице и даже ласково рассмеялась, прикрыв рот ладошкой:

–Что? Потерял дар речи? Что же с тобой будет через неделю? Станешь умолять Родриго забрать меня обратно вместе с приданным? – Она махнула рукой на сундук, набитый золотом и богатыми одеждами. – У тебя сейчас очень забавное выражение лица... Ты похож на ребенка, оконфуженного на глазах у взрослых. Испугался того, что личный разговор с твоим отцом, который состоится у меня по приезду в Пезаро, негативно скажется на твоем будущем? Думаешь, что снова "подведешь" его?

–Немедленно "убирайся" из моей головы!!! – разъяренно зарычал на неё хищник

Лукреция зажмурилась, но ни на дюйм не отклонилась от нависающего Джованни.

–Ты повысил на меня голос? – она ушам своим не верила. – Ты рехнулся?

Сфорца глубоко вздохнул, пытаясь унять дикое раздражение:

–А я ещё удивлялся, почему твоя старшая сестра так предубежденно к тебе относится. – Продолжал рычать Сфорца, сжимая руки в кулаки. – Да, ты святого до греха доведешь! Я повторю тебе, упрямый дерзкий ребенок, мне плевать, что думает Родриго о тебе. И мне не важно, что ты скажешь моему отцу. Как бы ты сейчас ни провоцировала меня на эмоции, я продолжаю помнить, что вышла ты за меня, будешь жить со мной в Пезаро, спать только со мной, родишь мне ребенка и проведешь со мной... целую вечность...

–Ну, это вообще не факт. – спокойно возразила Креция, скрещивая руки на груди.

–Прошу прощения? – возмущенно процедил он.

–О, не извиняйся, – милостиво ответила она, – просто... до Пезаро ты вряд ли доедешь.

***

В этот момент раздался звук выстрела, лошади заржали и при резком торможении их экипаж сильно занесло вправо. Девушка неожиданно обнаружила себя в кольце рук мужа, уберегшем её от досадных ссадин и ушибов, и почувствовала, что начинает колебаться.

–Если не хочешь, чтобы твоя жена не пострадала, выходи к нам сам, граф Котиньолы.

–Тебе нечего бояться, дитя. – Сфорца улыбнулся напряженной Креции и слегка ослабил объятья, попытавшись отстранить от себя прильнувшую девочку. – Отпусти меня... – Но вместо этого Креция впилась ногтями в его руки, царапая его через рубашку в кровь и оставляя синяки: – Позволь мне быстро разбраться с этими ублюдками...

–Не разберешься, – голос полукровки осип, – они отрубят тебе голову, а потом примутся за меня. Их там больше трех десятков, вооруженных и жаждущих прикончить тебя.

–Их подослала твоя семья? – Хищник пытался посмотреть ей в глаза, но Кеси упрямо отворачивалась и качала головой. – Тогда ты не можешь знать, чего им от меня надо.

–Они сказали, что их подослали убить тебя. – Креция настороженно косилась на дверцу экипажа. – А у тебя даже оружия при себе нет! И плана нет, как с ними разобраться...

Джованни с трудом отцепил от себя девочку, утянув её в самый дальний от двери угол:

–Ни в коем случае не высовывайся. Я справлюсь, не смей даже сомневаться во мне!

–У меня нет сомнений в том, как всё закончится. – Она закусила нижнюю губу, стоило двери за ним захлопнуться, – У тебя против них нет ни шанса... – она услышала воинственный клич, к которому присоединилось целое множество грубых мужских голосов, и звуки грязной борьбы. Кеси зажмурилась и закрыла уши руками, но ОНИ уже пробрались в её голову, продолжая нашептывать девочке неуместные подробности:

"Твое промедление смерти подобно. Он умрет, если ты не вмешаешься. По-настоящему умрет. Он убьёт десять, но оставшиеся двадцать скрутят его по рукам и ногам, поставят на колени и отрежут ему голову в десятки раз быстрее, чем ты – Джонти"

"Они надругаются над его телом, а потом вспомнят о тебе, дитя, ты этого ждешь?"

"Интересно, а скольких успеешь убить ты, прежде, чем они схватят тебя?"

"Если ты веришь, что тот, кто подослал их, распорядился не трогать тебя, тебя ждет горькое разочарование! Его страшно взбесило, что ты осмелилась выставить его семью идиотами, и он решил, что стоит преподать тебе маленький урок. Эти твари будут насиловать твое хрупкое тело со свирепой жадностью и неумолимой беспощадностью"

"Пока ты не замолишь о пощаде, – безжалостно перебил другой, – но и тогда они не остановятся. Эти новообращенные продолжат глумиться над тобой, до тех пор, пока ты не сломаешься. Это демонстрация силы, которую ты будешь помнить вечно!"

–Мечтать не вредно! – зашипела Креция, доставая из потайного кармана в складках платья подарок матери, надевая кольцо на руку и затрагивая механизм, открывающий тайничок с кантареллой. Она ещё успеет пофантазировать на тему, как будет смотреться в наряде безутешной вдовы, а сейчас ей срочно нужен план победы.

–Сдавайся, Сфорца, и мы проявим милосердие к тебе, убьём по-быстрому. – услышала девочка насмешливый женский голос. – "Она главная" зашептали в унисон ОНИ – Ты же понимаешь, нам нужен не ты, а твоя маленькая хитрая малышка, жена-изменница...

–А меня тут нет, скотина! – сердито зарычала девочка, закрывая крышечку на кольце.

–... – незнакомка ехидно рассмеялась, – а хозяин не сказал, что она такая забавная...

–Не трогай её! – зарычал Джованни и послышался угрожающий грохот.

"Они навалились на него всем скопом, прижав к земле. На него не рассчитывай, дитя"

Дверца экипажа резко распахнулась, с силой ударившись о стенку. В проем просунулась темная грива кудрявых волос. Женщина, хищно скалясь, угрожающе процедила:

–Сама выйдешь к нам, маленькая дрянь, или мне тебе помочь? – она продемонстрировала окровавленные клыки в страхе жмущейся к стене девочке. – Что, так страшно?

Хищница с жадностью разглядывала Крецию, чье тело било крупной дрожью.

"Ты не сможешь убить её, дитя, только вырубить на время. На очень короткий срок. Может, не стоит и пытаться бороться с ними, разозлишь только..."

–Очень! – прошептала полукровка, всем телом пытаясь отодвинуться подальше.

Незнакомка закатила глаза к небу, удовлетворенно засмеявшись.

На секунду Креция изменилась в лице: тонкие губы сердито поджались и в глазах замерцали дьявольские огоньки. Она смежила веки и спросила дрожащим голосом:

–Скажите, что вы собираетесь сделать со мной? Вы не можете тронуть Борха!

–Сейчас сама все узнаешь, – зарычала женщина, потянувшись к новобрачной. Креция жалобно заскулила, резко метнувшись в другой угол экипажа. – Лучше не рыпайся, мясо, хуже будет! – ей удалось схватить девочку за подол платья и с силой потянуть на себя.

–Умри! – Креция налетела на неё, сбив с ног и метя маленькими острыми зубками в сонную артерию...

В последний момент хищница закрылась рукой и зубы Лукреции сомкнулись на ребре ладони хищницы. По инерции они несколько раз перекатились, пока женщина не придавила своим весом девочку к земле. Её полные губы кривила ехидная усмешка:

–Вы посмотрите, котенок решил показать зубки, пустив мне кровь – она повернулась к "своим", удерживающим израненного Сфорца на земле, – поднимите ему голову, он должен видеть, как его коварная супруга получает первый урок полного подчинения и слепой покорности. Никто не смеет делать идиота из нашего Создателя. – женщина снова обратила свой взор на Крецию, наклоняясь к ней и придавливая свободной рукой девочку к земле. – Я должна подыграть тебе и притвориться, что мне чуточку больно?

Лукреция с размаху ударила её деревянным каблуком туфли в глаз и поспешно выпустила укушенную руку, поскольку та, дико взвыв, резко отскочила, хватаясь руками за обувь и пытаясь её вынуть. Джованни стал неистово отбиваться, отвлекая на себя внимание остальных. Полукровка поспешно поднялась на ноги, метнувшись в "слепую зону" новообращенной. Она не собиралась ждать, когда её глаз регенерирует. Она схватила камень, на который неловко ступила босой ногой и швырнула его в хищницу, угодив ей в висок. Выхватив кинжал, спрятанный за поясом "главной", она нанесла удар в спину и быстро переместилась. Пока дезориентированная хищница оборачивалась, она зашла ей за спину и, с силой ударив деревянным мыском оставшейся на ноге туфли в икру, поставила женщину на колени. Схватив её за волосы, Креция заставила хищницу запрокинуть голову, обнажая шею, защищённую высоким воротом:

–Никто не смеет соваться ко мне с уроками, получать которые я не горю желанием! – она полоснула женщину по шее и потемневшими от ярости глазами посмотрела на своего мужа, изворачивающегося под кучей новообращенных, как угорь. – Отпустите его или я... убью вашу "главную" по-настоящему! Отрежу ей голову к чертовой матери!

Возня стихла и двадцать пар глаз с ужасом и любопытством оглянулось на неё.

–Креция?!? – Джованни, ощутив, что их хватка ослабла, мгновенно поднялся на ноги и метнулся к ней. – Отдай кинжал, позволь мне уладить эту ситуацию...

–Я дала тебе возможность уладить ситуацию и ты проиграл! – она отвела от его протянутой ладони руку с окровавленным кинжалом, снова полоснув хищницу по шее. – А теперь, делай, как я говорю! Возьми веревку и свяжи их на уровне поясницы. Вставайте все в полукруг, сложив руки за спину. Подчиняйтесь или я сниму голову с плеч этой скотины, которую вы держите за главную. – Лицо Креции потемнело от нетерпения и исказилось гримасой ярости. – Я убью каждого за секунду промедления!

–А какие гарантии, что ты не убьёшь нас, стоит твоему послушному псу нас связать? – Спросил один, когда другие стали строиться полукругом и его подталкивать. – Какие?

–Никаких, – окровавленные губы девочки сложились в кривую усмешку, – тебе придется довериться слову Борха. И советую не злить меня, я ведь могу и передумать.

...когда напавшие на них хищники были связаны Сфорца, Креция перестала себя сдерживать и, нанеся два боковых удара кинжалом по шее хрипящей хищницы, отделила голову от тела, безвольно павшего на обагренную кровью землю.

–Ты же обещала! – зарычал требовавший ранее гарантий, – Ты обещала, что если мы подчинимся, ты её отпустишь! Ты обещала, что не тронешь нас...

–И ты поверил, – снисходительно поинтересовалась полукровка – что я отпущу с миром тех, кто посмел напасть на меня с целью применения насилия? Тогда ты идиот!

–Креция, – Джованни не смог скинуть с себя пелену замешательства, – что ты делаешь?

–Ты не хочешь спросить этих тварей, кто подослал их сюда? Кто их создатель, нет? – По тому, как Сфорца потупил глаза, она догадалась, что он уже знает. – Всегда помни, что он послал их сюда не только для моей "учебы"... а для того, чтобы снять с тебя голову! Думай об этом, когда будешь отсекать их бесполезные бошки. – Почти ласково прошептала она, вкладывая в его руку кинжал. – Рядом с собой я не потерплю слабака. Сейчас самое время продемонстрировать мне, что я могу положиться на тебя во всем.

***

Когда "мокрое" дело было закончено, хищник отбросил кинжал и утер окровавленным рукавом рубахи кровь с лица. У него до сих пор не было времени подумать и решить, как вести себя после предательства Отца. Ему до сих пор не верилось, что он прошел точку не возврата. Он подошел к жене, спрятавшейся от солнца в экипаже:

–Дело сделано, нам нет смысла оставаться здесь. – Креция молчала, не отрывая взгляда от окна. – Они застрелили кучера, поэтому мне придется управлять повозкой...

–Тебе так страшно посмотреть ему в глаза и окончательно поверить в предательство?

–Ты ждешь от меня, что я предложу тебе сбежать от Отца на другой конец света?

–А в этом есть смысл? Отрекись от него и спроси меня, что мы станем делать дальше.

***

08 сентября 1492 года. Пезаро. Поздний вечер.

На улице их встречали радостные жители Пезаро, посыпая дорогу и экипаж лепестками роз, монетками и выкрикивая пожелания счастливого будущего и множества детей. У замка их ожидали слуги, над которыми возвышалась фигура Горацио Арагонского в черном. Сфорца остановил коней и спустился с возницы, чтобы помочь Креции выйти.

–Братик, почему вы оба в крови? Вы что, по пути сцепились и подрались?

Цепкий взгляд Креции остановился на высокой худощавой девочке с длинными темными волнистыми волосами, тесно льнущей к руке мрачного Горацио. Она смутно помнила их прошлую встречу, его лицо и речь, но могла поспорить на чью-нибудь жизнь, что именно этот хищник – виновник всех её бед. Он подослал к Борха Сфорца и вынудил её на этот брак. Он подослал к ним убийц. И сейчас мысленно умоляет её посмотреть на него. Совсем бессовестный, да? Она насмешливо улыбнулась, не отводя глаз от девочки:

–Нет. Просто по пути сюда на нас напала стая тупых шавок. Это их кровь.

–Что случилось, Джованни? – голос Горацио бел переполнен гневом. – Кто посмел?

–Не стоит беспокоиться об этом, – взяв руку Сфорца в свою, она потянула его мимо толпы в замок, – они жили, как шавки, и сдохли, как шавки, захлебнувшись в канаве собственной кровью. Мой муж оказался очень храбрым и смелым, убив их всех...

–Кто их послал? – Гор стремительно последовал за ними, оттеснив Санчию в сторону.

–Они так спешили умереть, что не успели исповедаться. – Креция резко развернулась, оказавшись между хранящим молчание мужем и раздувающимся от ярости хищником. – Мы с Джованни устали и с нетерпением ожидаем, когда нас оставят наедине. Мы хотим помыться и поспать. Почему бы нам не перенести ваш допрос на завтра?

–Братик, ты в порядке? – и снова эта девочка влезла бесцеремонно в разговор. Внешне, она казалась Креции её ровесницей. – Да скажи хоть что-нибудь! Я беспокоюсь за тебя!

–... – ощутив пожатие Лукреции, мужчина подал голос, – Я не пострадал, Санчия. Будь хорошей девочкой и поприветствуй мою супругу, как должно. Надеюсь, вы подружитесь.

–Друзья и близкие зовут меня Кеси, – от улыбки лицо девочки заметно смягчилось. Отпустив руку мужа, она приблизилась к дочери Гора и доброжелательно её обняла. – У меня вообще нет сомнений, что мы с тобой подружимся. – Она отошла обратно до того, как Санчия "очнулась", взяла Джованни под руку и увлекла вверх по лестнице...

***

Заперев за ними дверь в спальню, Креция высвободила руку и в изнеможении повалилась на постель. Блаженно вздохнув, она начала отстегивать на поясе кольца юбок:

–Старайся даже не думать, – мягко посоветовала она, – если даже я могу просочиться в твои мысли, он определенно доберется до них. Когда они принесут лохань с водой?

–Скоро, ты же распорядилась. – перина прогнулась под весом хищника. Он сел рядом с ней, потянувшись к петелькам её платья и схлопотал по рукам.

–Руками не трогать. Если я веду себя хорошо, ещё не означает, что я остыла. Во мне до сих пор кипит желание прибить кого-нибудь. Я еле сдерживаюсь, это тебе понятно?

–Думаешь, он поверил твоей версии? – Сфорца отвлекся на стук в дверь. Впустил слуг, несущих лохань и ведра с чистой подогретой водой. Стоило ему отвернуться, чтобы запереть за ними дверь на засов, Креция стянула с себя платье и забралась в лохань:

–Плевать мне, во что он там поверил. Этой ночью он будет плохо спать, пытаясь пробиться в наши мысли и узнать, как много нам известно. И какой бы план к утру он не придумал, я выставлю его из этого дома. Я этого типа на дух не переношу!

–Тебе не стоит его недооценивать, – на бледном лице мужчины явственно читалось страдание. Да, он не ныл и не плакал, переживая предательство своего Создателя в себе, не просил пожалеть его, объятий и слов утешения, но эта трагическая гримаса стала её невообразимо раздражать. – Он старше, мудрее, сильнее и опытнее...

–Та сука думала точно также, а я взяла и отрезала ей голову. – зло отрезала девочка.

–Это была лишь первая ласточка. Думаешь, он не попытается снова "поучить" нас?

–Эта ласточка будет многого ему стоить. Я постараюсь натравить на него Крестного и всех остальных. Пусть объяснят ему на пальцах, на кого руку, сука, поднял!

–Он убьёт Кастуччи, не моргнув глазом. Если любишь Крестного, не вмешивай его!

–Люблю? – Креция перестала намыливать губку, подняв на мужа насмешливый взор. – Бесчувственный бессмертный собрался прочесть мне лекцию на тему любви к ближним и сострадании? Может, залезешь ко мне и оплачем вместе твоего коварного Создателя?

–То, что ты не боишься его, меня воистину пугает. Недооцененный враг разжует тебя, проглотит и не подавится. Надеешься припугнуть его, чтоб отстал? Не получится!

–Пугает, что я не боюсь? – Креция язвительно рассмеялась. – Ты меня совсем не знаешь!

***

Стоило им поменяться местами. Джованни залез в остывающую лохань, Креция оделась и залезла на постель с ногами, начав прыгать на ней, едва не до потолка.

–Что ты делаешь? – хищник нахмурился, ежась от ударов столбика кровати о стену.

–А-ааа-ааа! – сдавленно застонала девочка, хватаясь руками за полы ночной рубашки, – Сильнее-еее-ее, ещё-ё-ё-ёёёёё! Да! Да! Да! Да-ааааааа! Ещё! Ещё! Да! Да! Да-аааааа!

Минут пять багровый от смущения хищник наблюдал за иступленной игрой Креции. Под конец она плашмя рухнула на измятую кровать, издав сдавленный утробный стон.

–Собираешься снова повторить? – сипло поинтересовался Сфорца, пытаясь унять зуд возбужденного тела руками, не привлекая к себе внимания одной маленькой злюки. – Не хочешь просветить, где ты этому научилась? Может, мне тебе подсобить?

–Себе лучше помоги! – Его рука замерла под водой. Лукреция рассмеялась. – Ты помогай, помогай, и красочно фантазируй о том, как оно все могло быть. Я собираюсь продолжать кувыркаться так всю ночь. Я не раз была на отцовских оргиях, они там только к утру унимались обычно. А ты готовься спать на коврике у кровати. Будешь послушным, мы тогда быстро поладим с тобой. Очень хочу завтра за завтраком лицезреть бледно-зеленое лицо твоего Создателя. Да чтоб его стошнило! – Отдышавшись, она поднялась на ноги и снова подпрыгнула, – Ради приличия, мог бы и по рычать немножко...

***

09 сентября 1492 года. Замок Сфорца в Пезаро. Раннее утро.

Креция угомонилась лишь с первыми петухами, скользнув под одеяло и тихо засопев. Джованни тихонечко оделся и спустился на завтрак. От усталости его шатало, глаза слипались. Он неловко опустился на стул и потянулся за булочкой с корицей.

–Братик, ты чудовище, – колокольчиком прокатился по его хребту звонкий голосок Санчии, заставив его вздрогнуть и продрать глаза, – ты забавлялся с ней всю ночь?

–Забавлялся? – сипло выдал он, поморщившись: от рычания всю ночь напролет его голос сел и охрип. – Чия, не продолжай... Ты слишком юна, чтобы обсуждать подобные темы. Даже не начинай... – Мужчина огляделся. – А где твой... где Горацио?

–А где твоя юная жена? Она ещё дышит? Боже, Джонни, она же почти моя погодка...

–Она спит. – он попытался улыбнуться, но его лицо перекосило от широченного зевка.

–Отец уехал, сказал, что у него появились срочные дела в Неаполе, но я уверена, что это лишь отговорка. Вы так шумели, что он несколько раз подходил к вашей спальне, намереваясь угомонить вас, но так и не решился... помешать вашим развлечениям. Похоже, вы его доконали. Видел бы ты его под утро, Горацио был бледен, а глаза его черны. Он даже не удосужился придумать стоящий повод для своего отъезда...

–Вот как? – он запил ком, подкативший к горлу, водой и принялся жадно есть пасту.

–Не стоит винить его за это, – Креция, спустившись с лестницы, присоединилась к ним, сев за стол на место, которое всегда занимал Альфонсо, – он же не знал, с кем решил связаться. – аквамариновые глаза Санчии изумленно расширились: она внимательно разглядывала девочку, накладывающую в тарелку овощной салат. – К тому же он сделал единственно правильный для себя выбор, покинув спешно этот дом, не дожидаясь, что я выставлю его отсюда с большим шумом. – Отпив воды, Креция заглянула в почти не тронутую тарелку собеседницы. – Почему не кушаешь, тут что, не вкусно готовят?

–Ты плохо говоришь о моем отце и ждешь, что я начну тебе аплодировать?

–Когда Родриго поступает неправильно, я прямо говорю ему об этом, так почему я должна сдерживать себя, когда речь идет о чужом отце? Ты ведь не знаешь, почему я зла на твоего отца? – Санчия молчала, нахмурившись. – Нет? Зачем тогда столь слепо принимаешь его сторону? Проси своего "братика", почему он обрадовался его отъезду?

–Лучше не начинай, Лукреция, – голос Джованни звенел от гнева, – Чия тут ни при чем!

–О чем она говорит? – Умные глазки Арагонской переключились на Сфорца, – Отвечай!

–Он не скажет тебе, – тон Креции заметно смягчился, – потому что не хочет ранить тебя и твои чувства к отцу. Кстати, почему ты не последовала за отцом?

–И оставила братика наедине с такой гадюкой, как ты? – огрызнулась девочка.

Лукреция громко рассмеялась, едва не расплескав воду в стакане:

–Гадюкой? – Девочка продолжала смеяться, будто шутка удалась. – Ты мне льстишь...

–Санчия ты не можешь грубить моей жене, если намерена остаться здесь с нами.

–О, не беспокойся, Джованни, она загладит эту оплошность, устроив мне небольшую экскурсию по Пезаро сразу после завтрака. – Глаза Креции впились в лицо смутившейся Санчии. – Ты такая храбрая и смелая, значит, не побоишься прогуляться со мной?

–Я сам тебе все тут покажу! – Сфорца был в ужасе от их противостояния.

–Ну уж нет, – отрезала Санчия, – ты лучше проспись, а я с ней немного прогуляюсь...

09 сентября 1492 года. Пиза. Территория студенческого общежития.

–Получил письмо от матушки (жених соизволил забрать Крецию в Пезаро) – голос Хуана сочился ядом, – и расстроился, что теперь некому будет манипулировать тобой? Как только до сестрицы дойдет, какую выгоду сможет извлечь из союза с бессмертным, она забудет о тебе. Зачем ей недалекая пусть и покорная мелюзга, как ты, если в подчинении окажется хищник, исполняющий любую бабью прихоть, стоит ей раздвинуть ножки и...

–Ублюдок неблагодарный! – злобно зарычал Цезарь, выхватывая кинжал из брючины и набрасываясь на старшего брата, – Уже забыл, что Кеси отвела смерть от твоего одра?

–Один благой поступок давно стерт тысячью злых. – Прошипел Хуан, борясь с братом за направление острия кинжала. Сотрясаясь, оно стало поворачиваться к лицу Цезаря. – Я многое ей за то прощал и знаешь, что понял? Доброта для неё смертный грех. Такую слабость эта змеюка не прощает. Ты думаешь, что ты ей лучший друг и верный брат? Пока ты дружишь с ней против меня, все так. Но стоит мне исчезнуть с её горизонта, она примется за тебя. Все потому, что по-другому она жить не умеет! Убьёшь меня и этим обозлишь её. Готов рискнуть? Давай! – он резко отпустил руку Цезаря и лезвие кинжала замерло в каких-то миллиметрах от щеки Хуана. – Что? Забыл смазать его кантереллой? Какая жалость. Ведь ты не из тех, кто бьет плашмя, но поцарапать-то меня ты смог бы, да? – в глазах Хуана плескалось презрение, смешанное с насмешкой.

–Да! – злобно закричал Цезарь, с силой вдавливая острие кинжала в щеку брата.

–Немедленно прекратите! Вы оба! – послышался властный окрик со стороны. Цезарь отскочил от Хуана, пряча кинжал за спину. Прижав ладонь к окровавленной скуле, Хуан с изумлением посмотрел на паренька лет десяти-одиннадцати, остановившегося в метре от них. – Неужели хочешь убить своего брата при свидетелях? – Он махнул в сторону учебного корпуса, окна которого облепило несколько десятков любопытных зевак. Цезарь потрясенно выдохнул, поворачиваясь к зданию спиной. – Я, конечно, понимаю, что вам следует поддерживать дьявольскую репутацию Борха, демонстрируя жажду насилия и стремление к пороку. Но не проще ли устроить пьянку или старую добрую оргию? По крайней мере, за это вас не отчислили бы с позором из Университета.

–Тебе какое дело до того, что нас отчислят? Ты вообще кто такой? – прошипел Цезарь.

–Он тот, кто остановил тебя в шаге от самой большой ошибки в жизни. – Съязвил Хуан, утирая порез платком. – Может, моя смерть и повеселила бы Крецию, но отец тебя ни за что не простил бы. Он удушил бы тебя своими руками. Представься, миротворец, я хочу знать, кому есть дело до репутации моего семейства и отдельных его членов.

–Я принц Салерно и будущий герцог Бишелье, для друзей – Альфонсо. – Мальчик учтиво поклонился хмурым юношам и не менее учтиво продолжил. – Мне дела нет до слухов, кружащих коршунами вокруг вашего семейства и отдельных его членов. Равно, как и до того, что один из вас выдает себя за Борха, не будучи им. – Он внимательно смотрел на парней и к своему изумлению заметил, что зарделись оба. – Почему я вмешался, спросите вы? Мне стало жаль вашу мать, поскольку своей я не имею. Что будет с ней, когда она узнает о гибели одного сына от рук другого? Должно ли это сокрушить её? В чём смысл устраивать спектакль там, где нет единственного зрителя, на которого он рассчитан? Не проще ли вам на время перевести вражду в иную ипостась и начать состязаться в остроте ума или в искусстве обольщения, чтоб доказать, кто из вас шут, а кто король?