Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)

–Дорогой брат, – начала она свою речь, не вставая, как того требовал этикет, – всю ночь я не спала, думая о том, как была не справедлива к тебе все это время. Я пугала тебя, обижала, причинила тебе много боли... Я делала, а наказывали тебя... – Цезарь охнул, не готовый к такому повороту, ведь только вчера она бросалась на Хуана с отравленным перстнем, а сегодня уже кается. – Поэтому, я решила, что следует по-новому взглянуть на наши отношения... – Хуана "отпустило", он принял расслабленную позу и улыбнулся сестре. – Я приготовила тебе особое блюдо. Знай, что я сделала его своими руками, потратив на него всё утро. – Гости одобрительно зашептались. – Надеюсь, оно придется тебе по вкусу...

Она хлопнула в ладоши и слуга вкатил в гостиную тележку с подносом, накрытым большой куполообразной крышкой. Хуан помог ему освободить место на столе и переставить поднос. Он довольно улыбнулся, глядя на сестренку:

–Он чертовски тяжелый... – облизнув губы в нетерпении, именинник потянулся рукой к крышке. Лукреция нетерпеливо подалась вперед. – Кеси, это так мило...

Хвалебную оду Хуана пресек на полуслове истошный женский крик. За ним последовал ещё один, ещё и еще... Женщины в панике вскакивали с мест, отбегая от стола. Именинник продолжал молча таращиться на запеченную в яблоках голову своего любимого пса, пятилетнего волкодава Джонти. Из разинутой пасти торчал свернутый лист бумаги. Юноша вынул его и по инерции зачитал:

–Ты удавил моего кордеро, я прикончила твоего пса. Око за око, братишка, зуб за зуб. Думаю, теперь мы можем быть квиты... Квиты?!? – злобно заорал Хуан, приходя в себя, резко поднимаясь со стула и сминая бумагу в кулак. – Для начала я сделаю с тобой тоже самое, гадина, а потом будем квиты... Иди сюда!

–Немедленно прекратите! – Заметив, что Хуан полез на стол, дабы не огибать его, с целью добраться до виновницы трагедии, Родриго грозно ударил кулаком по столешнице. – Хуан, не смей терять голову! – Но его уже никто не слышал...

Борха словно в замедленной съемке наблюдал: как Цезарь вытаскивает его дочь из-за стола и толкает её к выходу; как Хофре хватает Хуана за ногу, пытаясь удержать на месте; как Ванноца берет Крецию за руку и пытается увести прочь, но та, беснуясь, вырывается; как все остальные сидят и просто смотрят, чем дело кончится... Звук вернулся и все вокруг погрузилось в хаос.

–... я отрежу твою голову, ведьма, – не своим голосом кричал Хуан, отпинывая руки Хоффи, поднимаясь на ноги и шествуя по тарелкам. – и сожгу её на костре!

–Только тронь меня, жалкий щенок, – Креция занесла свободную руку в кулаке, демонстрируя ему перстень с ядом – и на этот раз никто тебе не поможет...

Внезапно гостиная погрузилась в звенящую тишину и во тьму: разом затухли все свечи. Слышно было лишь тяжелое дыхание Хуана и ехидный смех Лукреции.

–Будешь знать, как переходить мне дорогу... Больше я тебе спуску не дам!

Она осеклась, когда её схватили за подмышки, подняли вверх, закинули на плечо, как мешок с мукой, и быстро понесли куда-то. Завизжав от ярости, она начала бить ладошками по спине похитителя, но замолчала, заметив семенящего следом Хофре. Он поймал её за руки, помогая неизвестному "нести" сестру.

–Не брыкайся, – услышала она взвинченный голос Цезаря, – не то все вместе навернемся с лестницы... И молчи! Я слишком зол, чтобы отвечать тебе...

–Тебя надо спрятать, пока все не успокоются. – нравоучительным тоном протянул Хофре, отпуская её руки. – Кеси, тебе нельзя было этого делать. Что со мной теперь будет, если отец примет решение отослать тебя?

Они поднялись на второй этаж в покои Цезаря, Хоффи запер за ними дверь и затем Цезарь небрежно швырнул сестру на постель, вымещая на ней свою злость. Убрав волосы с лица, Креция уставилась исподлобья на старшего брата:

–Что? – вызывающе бросила она, не в силах отдышаться, сердце билось, как у лани, загнанной охотничьими собаками в угол. – Будешь мне нотацию читать?

–Как у тебя вообще ума хватило додуматься такое провернуть? – заорал парень, на миг оглушая брата и сестру. – Ты когда бедную псину кромсала, о чём думала? Тебе голова для чего дана? Чтобы всячески изводить Хуана? Что за идея-фикс? – он отдышался, продолжив более спокойным тоном – Страх потеряла, а совесть так и не нашла? Считаешь, что отец сочтет твою выходку забавной? Похвалит и забудет? Это была последняя капля, Кеси! Тебе придется расплачиваться! Родриго прикажет тебя высечь, это как минимум. Как максимум, он отошлет тебя отсюда! И нас разлучат...

–...! – непочтительно фыркнув, Креция слезла с кровати, одергивая юбку. – Никуда они меня не отошлют, можете не волноваться об этом...

–Вы только на неё посмотрите! – тон Цезаря был полон сарказма и гнева. – Какая уверенность в своей правоте... Ты даже не раскаиваешься?!!

–Я не жалею о том, что проучила его. – от её нежного тона у Цезаря по спине пробежали мурашки. – Я достаточно долго сносила его выходки, хотя особым терпением не отличаюсь. Я просила тебя, Родриго и мать повлиять на него, но и это не сработало. Зато теперь Хуан точно будет знать, что с ним будет, если он даже он чисто... случайно... мне на ногу наступит...

–Ты тогда его убьешь? – Цезарь смотрел на сестру во все глаза. – Говори, я прав?

–Учитывая, что ты всегда мечтал занять его место, говоря мне, что роль главнокомандующего должна была достаться тебе, – сахарным голоском продолжила Креция, – я не понимаю, чего это ты сейчас заступаешься за него?

–Я не заступаюсь за него, Кеси, просто хочу разобраться, что к чему. Что будет, если кордеро убил не он? – тихо спросил Цезарь. Хоффи испуганно вскрикнул, отшатываясь от него. Креция внимательно посмотрела на младшего братика:

–Хоффи?.. – лицо девочки заострилось от охвативших её подозрений. Ему не надо было отвечать. По лицу малыша, искаженному судорогой раскаянья, она обо всем догадалась сама. – Хоффи, Хоффи... – сокрушенно протянула она, медленно приближаясь к прижавшемуся к комоду братику и касаясь рукой его вспотевшего лба. – Зачем ты это сделал, малыш? Ты ведь не хотел?.. – расплакавшись, Хофре судорожно помотал головой. – Это вышло случайно, когда ты играл с ним?..

–Ушам своим не верю! – горько протянул Цезарь. – Одного брата ты караешь без суда и следствия, а другого оправдываешь. Забавно, если учесть, что Хуан каждый раз страдал за деяния Хофре: это он наябедничал матери на нас тогда...

–Довольно! – сухо оборвала его Креция, притягивая Хоффи к себе на грудь и крепко обнимая рыдающего малыша за шею. – Хоффи, я на тебя не сержусь.

–Если дело не в баране... – протянул Цезарь – тогда в чем? Что Хуан сделал тебе такого, о чем ты не желаешь со мной говорить? За что ты его так ненавидишь?

–Если я скажу, что это не твоего ума дело, ты уймешься? – зарычала Креция на него.

–Если он каким-то образом обидел тебя, ты должна все мне рассказать и немедленно!

–С чего бы?!? – Хофре зажал ушки, не в силах выносить их ор – Не лезь, сами разберемся!

–Что значит, не лезь? – Цезарь задыхался от ярости. – Ты как со мной разговариваешь?

–Если я сказала "не лезь", – глаза Креции опасно замерцали – это то и значит: "не лезь"!

–Если он хоть пальцем тебя тронул, я сам его убью! Кеси, скажи, что он тебе сделал?..

***

Кабинет Родриго Борха. Совещание взрослых после инцидента.

Кардинал быстрыми шагами измерял расстояние в комнате, нервно грызя ноготь указательного пальца. Ванноца зажмурилась, не в силах продолжать смотреть на эту нерешительность: от его метаний у неё закружилась голова.

–Успокойся уже. – Взмолилась она. – Тут не над чем думать. Отдай мне Крецию. Ты же сам видишь, как здешняя обстановка дурно влияет на нашего ребенка...

–Он не может, – тихо возразил Мефисто, стоящий у окна спиной к родителям девочки – из-за уговора. Ты же в курсе, Ванноца, что мы заключили сделку с Родриго. Он держит наш секрет втайне от смертных, а мы помогаем ему стать Папой и обращаем троих ваших детей. Кого именно нам обратить, решаем мы. Поэтому ты в свое время отдала их на воспитание сюда, чтоб мы могли наблюдать за ними. Если Креция покинет Ватикан, она автоматически будет исключена из списка претендентов. Тогда её место займет Хофре...

–Через мой труп! – взревел Родриго, ловя на себе шокированный взгляд Ванноцы. – Что? Он даже не мой сын! Увезешь Крецию и её место займет Пьетро Луис...

–Только через мой труп! – злобно процедила Ванноца Катанея. – Лукреция будет в списке обращенных, хочешь ты того или нет! Родись она мальчиком, клянусь всеми святыми, ты бы пренебрег Хуаном и Цезарем и вручил бы ей ключи от Рима! Такое дитя, как она, рождается раз в тысячу лет...

–Пожалуйста, успокойтесь оба. – попросил Яго, переглянувшись с Мораг. – Вы сейчас не о том думаете! У ваших детей конфликт и его нужно разрешить, иначе один в итоге убьет другого. Кто-нибудь знает, чего дети не поделили?

–Конечно, знаю! – возмущенно процедила мать. – Все шесть лет, что мои детки провели здесь, Родриго целенаправленно и методично натравливал их друг на друга! Зная, что Цезарь хочет быть воином, он предложил эту роль Хуану...

–Потому что он мой старший сын! – взорвался Борха, сотрясая воздух кулаками.

–... которого ты едва не убил, угостив отравленным вином! – упрекнула она.

–Я едва не убил? – мужчина сжал виски, не в силах выносить её упреки. – Как ты можешь обвинять меня в этом? Я сам мог умереть! Откуда мне было знать, что там яд? Ванноца, лучше выйди, договорим без тебя. Или уймись, сейчас же!

Гор до того молчавший мрачно улыбнулся. Кто-кто, а он точно знал причину по которой Лукреция изводила Хуана, но озвучивать её здесь не собирался.

–Мы должны помирить ребят. – Предложила Мораг. – У кого какие предложения?

–Кстати, – Родриго обеспокоенно посмотрел на бывшую – а где сейчас Хуан?

***

–Скажешь мне или нет, что он такого тебе сделал, что ты готова убить его? Он ударил тебя? – Цезарь не контролировал себя. Вцепившись в плечи Креции, он встряхивал её при каждом новом вопросе, сверля её мрачным мутным взором. -Нет? Ещё хуже? Он оскорбил твою невинность? – девочка зачарованно смотрела ему в глаза, изо всех сил пытаясь сдержать ухмылку. Таким бешеным она брата ещё не видела. Сейчас он, и правда, был готов пойти на убийство ради неё. Подавив искушение солгать ему, чтобы проверить его истинные чувства, она прикусила нижнюю губу и прошептала еле слышно, касаясь ладошкой его щеки:

–Спасибо тебе – ласково прошептала она – за то, что так сильно любишь меня...

Это заставило Цезаря немного прийти в чувство. Тяжело дыша, он продолжал смотреть на неё взором, полным безумия, но хватку все же ослабил:

–Ты не расскажешь мне, какая кошка пробежала между вами?..

–Нет. – Кеси мягко улыбнулась ему. – Неужели ты думаешь, что он мог ударить меня или иначе чем-нибудь обидеть и остаться безнаказанным? Я просто не люблю его. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты получил то, что обещано ему...

–Если он ничего не сделал, то, прошу, помирись с ним! Ради меня!

–Ты же сам сказал, что я перешла за черту, теперь это стало невозможным.

–Я попытаюсь объяснить ему, что ты была убита горем из-за потери кордеро...

–Зачем ты это делаешь? – спросила она гладя по волосам льнувшего к ней Хоффи.

–Честно? – Цезарь отпустил её плечи. – Я опасаюсь того, что, покончив с одним братом, ты обратишь свои разрушительные чувства на другого... на меня.

***

–Это самая идиотская идея, – констатировала Ванноца – которая могла прийти тебе в голову, Родриго! Запереть детей в одной комнате, пока они не помирятся? Проще сразу положить их в гроб и закопать! Ничего хорошего не выйдет...

–Мы заберем у них оружие и перстни. И комната будет совершенно пустой...

–Зато при них останутся их руки, которыми они смогут придушить друг друга!

–Значит, мы их свяжем! – продолжал гнуть свою линию кардинал. – Не будем кормить и поить, пока они не возьмутся за ум. Поверь, чувство самосохранения гораздо сильнее любой ненависти и злости. Какими бы упрямцами они не были...

–Старый дурень, ты совсем не знаешь своих детей! Да они скорее с голоду умрут...

–Типун тебе на язык, старая ведьма! – зашипел Родриго. – Всё, обсуждения закончены. Мигуэль, ты нашел Хуана? – наемник молча кивнул. – Отведи его в одну из пустующих комнат и привяжи к стулу. Потом разыщи Крецию и поступи с ней аналогичным образом. Запри их и принеси ключ мне. – Корельо почтительно поклонился и вышел из кабинета. Тогда Гор нарушил молчание:

–Родриго, а ты не подумал о том, что случиться, если одному из них удастся освободиться? У второго не будет и шанса, выйти из запертой комнаты живым. Из всех вас я здесь один, кто не заинтересован в происходящем. Родриго, отдай ключ мне и оставь дежурить под дверью. – он спокойно выдержал испытующий взгляд Мораг. – Если вдруг что-то пойдет не так, я смогу вмешаться и ...

***

Спустя полчаса Креция, привязанная к стулу, молча прожигала взглядом дырку между глаз Хуана, с ехидной улыбкой наблюдая за его бесполезными попытками освободиться... Он грязно ругался, пытаясь достать до Креции хотя бы ногами:

–Я все равно достану тебя, ведьма, и удавлю голыми руками...

–Надо было слушать мать, когда она учила тебя не привязываться ни к чему живому, – насмешливо протянула девочка, отпинывая его ногу от себя, – сейчас бы не сходил с ума от горя, а благодарил, что я избавила тебя от мелкой обузы...

–Ты, бездушное чудовище, знала, что Джонти дорог мне, и специально убила его!

–Ты смотришь на мир совершенно иначе, чем я. – Продолжала гнуть свою линию Креция. – Либо ты дурак и до сих пор не понимаешь, что к чему... либо хитрый стратег, избравший роль бедной овечки в стае серых волков... Я ни за что не поверю, что рассказав правду мне, наша мать ничего не сказала тебе...

–Думай, что хочешь! – зарычал он, пытаясь сдвинуть стул с места. – Теперь когда отец узнал, что за монстр растет в семье, он захочет от тебя избавиться!

–Отец? – смех сестры, наполненный сарказмом, больно ударил по его раненому эго. – Почему ты продолжаешь упрямо называть отцом Родриго? – Хуан сильно побледнел, открыв рот от ужаса, вызванного словами Креции. – Мы оба знаем, что он тебе не отец. Он может обманывать весь Рим, не опровергая гуляющие сплетни о том, что Цезарь ему не родной, но мы-то с тобой знаем, что из нас троих он единственный родной ему сын. Плоть от плоти... кровь от крови...

–Замолчи! – истерично закричал Хуан, испугавшись, что их могут подслушать.

–Значит, все-таки игрок, а не дурак... – девочка улыбнулась, довольная тем, что он повелся на её провокацию – раз ты в курсе того, кто ты, может, поговорим начистоту, коли представился случай? Перестань изображать жертву и покажи мне настоящего себя. Мы с тобой с одного поля ягодки...

–Ну уж нет! – раздраженно возразил юноша. – Мы с тобой не ровни... я не такое чудовище, как ты! Я не принуждал других убивать и не убивал сам... Я сумел обуздать моего Зверя, а ты покорилась зову своего и сама стала, как хищник, живешь одними инстинктами. Мне жаль Цезаря и Хоффре. Они потакают тебе и совершенно не хотят видеть, что ты лишь используешь их в своих целях. В тебе нет любви к ним, ты не любишь никого, кроме себя! Знаешь, мне даже временами становится жалко тебя...

–Жалко? – Креция дернула рукой и веревки, стягивающие её тело, упали на пол. – Хочу, чтобы ты не питал пустых иллюзий на мой счет – когда она поднялась на ноги, он инстинктивно отшатнулся, – я никуда не уеду и продолжу превращать твою жизнь в ад до тех пор, пока не перестанешь врать самому себе о том, кто ты такой. Считай, что я оказываю тебе услугу. – девочка подошла к двери и постучала – Мы помирились, откройте дверь! – щелкнул замок и она вышла. – Можете идти к отцу и сообщить ему об этом.

***

13 сентября 1491 года. Ватикан. Празднования 16-летия Цезаря.

Лукреция определенно скучала на этом празднике жизни. С одной стороны стола Родриго заигрывал с юной любовницей, Джулией Фарнезе, в замужестве Орсини. С другой стороны – Ванноца пила вино, увлеченно пытаясь убедить в чем-то своего мужа. Хоффи, сидя на коленях матери, льнул к отцу, как делал это каждый раз в редкие дни их встреч. Хуан что-то внушал Пьетро Луису, не отводя горящего взора от его красавицы-невесты Марии Энрикез де Луна. А именинник куда-то пропал. Девочка, оставшись одна, невольно загрустила, испытывая дефицит внимания...

–Хочешь немного вина, Лукреция? – к ней подошел высокий импозантный мужчина лет 33 (по её меркам: "глубокий старик"). – Я пришел развеять твое одиночество...

–Вы не видели Цезаря? – ей не понравился плотоядный взгляд, скользнувший к её едва наметившемуся бюсту. Обычно Родриго таращился так на свою шлюшку...

–Видел, – незнакомец криво ухмыльнулся, протягивая ей полный бокал, – кажется, он пошел наверх с одной из приглашенных. Кстати, она была здорово похожа на тебя, хоть и на десяток лет постарше... Я счел это весьма забавным.

–Что именно Вас позабавило? – она улыбнулась, принимая подношение и обнюхивая его.

–Даже в такой мелочи Цезарь хранит верность... "семье". Хотя есть в этом что-то извращенное, не находишь? – гость улыбнулся, следя за тем, как Креция осторожно пригубила вино – Ты красивая девочка. Наверное, он ведет себя с тобой, как коршун, отпугивая всех кавалеров? – он схватил девочку за свободную руку, прижав её к своей груди. – Позволь представиться, меня зовут Марчелло Кандиано, я происхожу из очень знатного венецианского рода. Моя семья невероятно богата и влиятельна...

Он что, заигрывает с ней? Глаза Креции зло сузились. Она, конечно, знала, что некоторые девочки её возраста оказывают благосклонность богатеям, вроде этого, и так кормят семьи. Тех, чьи семьи уже имеют власть, отцы норовят пораньше выдать замуж, чтобы ещё больше возвыситься. И брак в таком случае скрепляется лишь на бумаге. Этот старпер, интересно, за кого её принял? Намекает на брачный контракт или просто пытается унизить её предложением отправиться в постель?

–Мне это не интересно! – сказала она, как отрезала, и в этот момент заметила Цезаря, входящего в гостиную под ручку с какой-то кралей, у которой титьки едва ли не вываливались из корсажа платья. Креция определенно разозлилась, но не могла понять, на кого и почему. Ей вдруг страшно захотелось досадить брату за то, что он оставил её скучать в одиночестве, а сам пошёл развлекаться с девицей, и взаправду, очень похожей на неё. – Хотя нет, я передумала, давай потанцуем...

–Спасибо, красавица! – Не успела девочка встать со стула, как он потянулся к ней и взял на руки, прижав к груди, где так гулко билось его сердце. Зажмурившись, она вцепилась в ворот его рубахи, когда Марчелло закружил её в танце. Кандиано стал нашептывать нежности, едва касаясь губами мочки её уха. – Ты вкусно пахнешь...

Игнорируя чувство брезгливости, она засияла улыбкой, изображая полный восторг. Интересно, Цезарь успел их заметить? Уже разозлился? Готов устроить скандал?

–Как ты смотришь на то, чтобы подняться в отведенные мне покои и немного... "поговорить по душам"? Я мог бы показать тебе последний подарок короля Неаполя. Он мой очень близкий друг, у меня вообще много влиятельных друзей...

При очередном повороте она успела заметить брата: Цезарь таращился на них потемневшим взором с неприкрытой гримасой злобы на лице. Оттолкнув руку блудницы, именинник с мрачной миной направился прямиком к ним. Атмосфера вокруг накалялась с каждым его шагом... Ещё бы, Цезарь как-то сам признался Креции, что испытывает собственнические чувства к ней и ревнует даже к Хоффи, а тут... чужой дядька лапает его сестренку, да ещё с похотливыми намерениями.

–Идем! – скомандовала она. Марчелло зашагал к лестнице, в противоположную от Цезаря сторону. Выглянув из-за плеча гостя, Креция посмотрела на следующего за ними брата и одними губами беззвучно прошептала: "Пожалуйста, помоги мне!"

Мужчина успел подняться с ней к гостевой комнате. Поставив Крецию на ноги, он принялся шарить по карманам в поисках ключа, когда сзади на Марчелло налетел Цезарь, молча всаживая нож ему меж лопаток. Шаря рукой по спине, тот медленно повалился на пол, к ногам Креции. Вокруг тела стало расползаться багрово-алое пятно крови. Схватив сестру за руку, Цезарь так же молча поволок её в свою комнату...

***

Едва поспевая за полетом брата, Креция пыталась унять бешеное биение сердца. От Цезаря исходили доселе незнакомые ощущения холода, мрака и дикой ярости, нарастающую силу которых она буквально осязала каждой клеточкой своего тела. Она уже встречалась с такой Тьмой дважды: впервые, когда отравленная Мораг хотела придушить её, но яд парализовал её тело и она не могла пошевелиться; во второй раз это случилось с Хуаном, когда она принудила его задушить воришку. Но ведь Цезарь не был даже полукровкой, как в нём возникла эта "бездна"?..

Залетев в свою спальню, парень толкнул Крецию в сторону постели и, принялся быстро запирать дверь. Едва устояв на ногах, она выпрямилась и с достоинством повернулась к брату, мысленно готовясь дать ему отпор и пытаясь "закрыться".

–Я могу всё... – он залепил ей рот рукой, с натиском припирая к шифоньеру.

–Какого черта ты затеяла со мной эту дьявольскую игру? Зачем согласилась пойти к нему? Неужели не понимала, идиотка, что он собирался с тобой сделать?

Широко раскрытыми глазами девочка смотрела на Цезаря, впитывая гнев и ужас, удушливыми волнами исходящие от него. Их сила начала пугать её. "Закрыться" не получалось. Его эмоции душили её, а потемневший взор мешал сосредоточиться. Если она не найдет слов, чтоб успокоить его, это кончится плохо для них обоих...

–Из-за тебя я убил этого ублюдка! Скажи, как мне теперь с этим жить?

В голову ничего не шло, поэтому она решила сказать ему все, что думает. Положив ладошку на руку брата, Креция убрала помеху от губ и мягко заметила:

–Как же ты собираешься стать воином, если одна смерть вызывает в тебе столько страха и ужаса? Ты убиваешься от того, что прикончил ублюдка, посягнувшего на честь члена твоей семьи, тогда что станется с тобой, когда тебе придется убивать врагов Ватикана лишь потому, что они думают иначе, чем... наш будущий Папа?

–О чем ты говоришь? – злобно зарычал он, приходя в исступление. – Сколько раз я говорил тебе выбросить из головы абсурдные мысли о том, что я смогу занять место Хуана. Отец уже давно поставил меня перед фактом, что я продолжу его стезю и стану кардиналом. Как убийца может стать духовным лицом церкви?

–Думаешь, там сидят чистые и непорочные ангелы? – Креция недобро усмехнулась. – Брось! Ты сам видел, что твориться на оргиях духовенства... Да там каждый второй преступник, распутник и лицедей. Они судят людей лишь за то, что они не такие, как все, предавая их анафеме и сжигая прилюдно на кострах, называя это Судом Святой Инквизиции! И теперь ты жаждешь примкнуть к этому рассаднику черствых, консервативных стариканов, прикрывающихся именем Бога всуе?

–Как у тебя язык поворачивается говорить такое? – Цезарь явно был шокирован её словами. Шок слегка унял его гнев. Это сработало! – Ты и нашего отца считаешь подобным им? Если он узнает, что ты так говоришь, тебе не поздоровиться!

–Думаешь, он объявит меня еретичкой и подвергнет колесованию? – Креция ехидно захихикала. – От одной мысли об этом мне становится смешно... а что, было бы забавно... – от несильной пощечины по лицу её голова дернулась. Глаза её обволокло черным туманом безграничной ярости. Прижав ладонь к заалевшей щеке, Креция с трудом повернула заострившееся лицо к брату: – Вот это ты сейчас зря сделал...

–Что, не понравилось? – вызывающе бросил Цезарь. – Думаешь, мне понравилось смотреть, как этот урод тащит тебя в свою постель, чтоб отодрать, как сидорову козу? – волна бушующего в брате гнева, равная её ярости, нахлынула вновь, грозя утопить их обоих в своей бездне. – Думаешь, он стал бы с тобой церемониться? Да он бы просто поставил тебя раком, задрал юбки и оттраха... – от удара кулаком под дых, он со стоном согнулся пополам, выпуская её из стального зажима.

–Это тебе за пощечину! – ледяным тоном произнесла Креция еле слышно, хватая упавшего на колени парня за волосы и приподнимая к себе лицо, искаженное судорогой боли. – Запомни хорошенько это чувство. Посмеешь ещё раз руку на меня поднять и я тебя убью! – Девочка с такой силой сжимала его волосы, что брату на глаза невольно навернулись слезы. Креция, минуту назад перебиравшая способы его умерщвления, почувствовала странную дрожь, легким током пробежавшую по телу. Когда его руки поднялись к её ошеломленному лицу, бережно обхватив его, она не шелохнулась.

–Прости меня, – он потянулся к ней, невзирая на то, что она продолжала удерживать его за волосы, – Кеси, я люблю тебя...– и прижался в нежном поцелуе к её устам...

***

Зрачки Креции расширились от возбуждения, делая её глаза почти черными. Она никогда прежде ни с кем ещё не была так... близка. Девочка зачарованно смотрела, как трепещут ресницы его прикрытых век. Прежде она не замечала насколько они густые и длинные... Креция все ждала, когда ярость взорвет ей мозг, но вместо этого её охватило странное ощущение легкости и парения. Было что-то по-детски трогательное в его поцелуе. Он не пытался залезть языком ей в рот, прикусить губу, как это периодически делал Родриго, забавляясь на их глазах с Джулией. Губы Цезаря были сухими, теплыми и деликатными, словно он целовал крылья бабочки...

Когда он слегка отстранился, чтобы глотнуть воздуха, она заметила, что лицо его окрасилось румянцем, делая светлые глаза более выразительными. Он неловко провел рукой по её волосам и смущенно улыбнулся, не зная, что ему следует сказать.

А сказать хотелось о многом: как сильно он её любит и на что готов пойти ради Креции, лишь бы она стала его... но все мысли выветрились из головы и он с трудом проглотил ком в горле, когда увидел, как сестра играет с ключом от двери его покоев. Бессовестно залезла в карман его камзола, когда он целовал её?

–Ты будешь гореть в аду за одни только мысли, гуляющие у тебя в голове. – Её речь можно было счесть легкомысленной, не заметь он дьявольские огоньки, искрящиеся в глазах сестры. Лицо её заострилось, делая его выражение пугающим. – Предлагаю сделать вид, что поцелуя не было, и мирно разойтись каждому по своим углам...

–А если нет? – Цезарь потемнел лицом, разозленный тем, с какой легкостью она отмахивается от обуревающих его чувств. – Побежишь к отцу жаловаться, что я тебя домогаюсь? – она продолжала вызывающе смотреть на стоящего вплотную брата. – Или разберешься со мной по-своему, как привыкла поступать с Хуаном?

–Цези, ты сошел с ума? – Девочка уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттеснить парня от себя, он нарушал её интимное пространство, заставляя нервничать. – Помнишь, сколько мне лет? Как ты мог украсть мой первый поцелуй? Конечно, ты привык развлекаться в обществе шлюх и не придавать этому особого значения...

–Когда тебе удобно ты кричишь о том, что ты уже взрослая и требуешь к себе отношения, как к взрослой, – проворчал Цезарь – а когда не удобно – тыкаешь в нос своим возрастом... Не смей мешать всё в одну кучу и похабить мои чувства к тебе, приплетая сюда ничего не значащие интрижки. Я тащил тебя сюда отстегать ремнем, но стоило мне коснуться тебя, как нежность растопила обугленное гневом сердце и уняла боль, которую ты сознательно, не отрицай, хотела причинить мне! Я люблю тебя... как сестру, как верного друга, как вечную подругу сердца моего...

–Тебе ли не знать, что тот, кто громче всех кричит о своих чувствах, на самом...

–Я сказал тебе о своих чувствах, потому что никому другому открыться не могу. Знаю, что меня осудят... – Цезарь закусил нижнюю губу. – И зачем ты заговорила о возрасте? Ты меня за дурака держишь? Думаешь, я монстр какой-то? Я сознаю, что ты ещё мала для всего этого и готов ждать столько, сколько понадобиться.

–Неужели? – одна бровь Лукреции вопросительно поползла вверх – Могу допустить, что тебе действительно кажется, что ты увлечен мной... не как сестрой... но Цезарь, в твоем возрасте нормально увлекаться, просто ты выбрал не тот объект.

–Мне так не кажется. Я знаю, что испытываю к тебе. – он видел, что сестра не верит ему и это причиняло боль. – Если не веришь мне, я могу это доказать!

–Что? – у Креции невольно вырвался смешок. – Как же ты собираешься это сделать?

–Ты понимаешь лишь язык сделок, что ж, давай, я объясню тебе. – он смотрел ей прямо в глаза, но Креция не чувствовала неловкости. – Я дам обет целомудрия. Не коснусь ни одной женщины и не позволю им касаться меня до тех пор, пока ты не созреешь для меня. Кеси, мне никто на самом деле не нужен, кроме тебя! Если я не выдержу и поддамся зову плоти, значит, я не достоин тебя. Но если я продержусь, ты подаришь мне свою невинность. – она невоспитанно фыркнула и попыталась вывернуться из его рук, но Цезарь продолжал крепко удерживать её на месте. – Я не шучу, Кеси. Если я откажусь от всех радостей жизни, то вправе рассчитывать на то, что когда придет время, ты станешь моей... По-моему, это честная сделка...

–Точно сошел с ума. – яростно прошипела девочка. – Лучше отпусти по-хорошему!

–Да, я свихнулся! – Цезарь неожиданно улыбнулся, отпуская её, – Но, ты знаешь, я никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас, когда наконец-то тебе признался...

***

Утром следующего дня, до того, как Ватикан успела облететь ужасная молва о таинственной гибели Кандиани, Хуан и Цезарь отбыли в Пизу на учебу, поэтому начавшееся разбирательство не затронуло их. Родриго, желая обелить себя перед знатной родней Марчелло, решил допросить всех и каждого, кто был на празднике.

Ожидая своей очереди, Лукреция прогуливалась в саду с оставшимся дома Хофре, для которого наступило воистину волшебное время: внимание сестры сосредоточилось только на нем. Он смотрел, как её рука сжимает его ладонь, и дурашливо улыбался.

–А если кто-нибудь скажет отцу, что тебя видели поднимающимся с ним наверх?

–Я скажу, что это правда. Мы дошли до гостевой комнаты, а дальше я пошла к себе.

–Ты так скажешь отцу? – уточнение брата заставило Лукрецию нахмуриться.

–Ну, да... – она внимательно посмотрела на брата. – Ты в чем-то меня обвиняешь?

–Ты считаешь, что если я младше, то ты можешь держать меня за дурака?

–Если хочешь что-то сказать мне, не темни. – Креция непринужденно улыбнулась.

–Я... – мальчик смутился, отводя глаза в сторону – просто думал, что мы должны быть честны друг с другом... Но ты лжешь мне в глаза и даже не краснеешь.

–Ты что-то видел? – елейным тоном спросила в лоб девочка. – Ну же, говори...

–Ничего! – вызывающе бросил Хоффи, отнимая руку. По тону это прозвучало так, будто он видел все и ему не терпится это обсудить в малейших деталях.