Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)

Мефисто зажмурился, закрывая ладонью глаза и с сожалением качая головой.

–Ты меня жизни учишь, малявка? – Родриго истерично засмеялся. – Сначала проживи с моё, а потом... – он осекся, когда её слова дошли до него. – Я тебя высеку!

–Ага... – Креция глубоко вздохнула, задирая лицо к потолку: нет, этот маразматик с первого разу ничего не понял. Может, ей повторить урок? – Только попробуй!

Мефисто взял её за плечи и церемонно вывел за дверь, велев пойти в библиотеку.

–Я тебя предупреждал, – напомнил Кастуччи, запирая дверь на замок, – Уйди я, ты бы уже стоял у ворот Рая в ожидании Его милости. – Родриго потрясенно сглотнул, глядя куда угодно, только не на Мефисто. – Пусть Креция ещё мала, но её не следует недооценивать. И не давай ей впредь пустых обещаний. Переоденься и иди встречать гостей. Кардинал Асканьо Сфорца с племянником прибудут через полчаса...

***

...Для обучения детей счету, чтению, истории и иностранным языкам Борха выделил самый светлый и просторный зал в библиотеке, желая привить им любовь к знаниям...

Креция остановилась в дверном проходе внимательно слушая, как Хоффи пытается произнести на латыни фразу: "Abseas heres non erit", означавшую "отсутствующий не будет наследником", но сделал ошибку и был бесцеремонно поправлен Хуаном. Белокурый мужчина, стоявший у доски с мелом в руках, сделал юноше замечание и попросил не говорить с места, пока не спросят. Это заставило девочку улыбнуться:

–Adtersus necessitatem ne dii quidem resistant (против необходимости не властны и сами боги), – промурлыкала Креция, треснув Хуана ладошкой по затылку, и прошла между партами к новому учителю. – Выскочки никому не нравятся, правда же?

–Сама ты выскочка! – Сдавленно процедил Хуан, почесывая место ушиба – И дикарка!

Креция заставила себя не оборачиваться и мило присела в реверансе перед учителем. С этой обезьяной по имени Хуан она ещё успеет разобраться. Всему свое время.

–Меня зовут Джакомо Казаноf. – Учитель улыбнулся ей лучистыми серыми глазами, галантно целуя ручку. – Я ваш новый учитель по латыни. А вы Лукреция?

Она не знала, понравилось ли ей то, что он не постеснялся поставить Хуана на место, или обаяние было столь велико, что она совершенно растаяла в его глазах...

–Она самая. – ответила она, продолжая улыбаться мужчине. – Мой старший брат уже достает Вас? Скажите мне и я избавлю Вас от необходимости общения с ним.

–Спасибо, но я вполне способен позаботиться о себе сам. – учитель рукой предложил ей сесть, но девочка осталась стоять у его стола. – Почему бы Вам не сесть?

–Я пришла сообщить братьям о приезде Сфорца. Сегодня состоится праздничный обед в честь консуммации моего брака, поэтому урок латыни придется отложить...

–Нет! – вырвалось невольно из уст Цезаря. Креция медленно повернулась к нему и предупреждающе покачала головой: "ничего не говори!" – Но почему сегодня?

–Вчера, сегодня, завтра... – с издевкой процедил Хуан, – да какая разница? По мне так, чем раньше она уедет жить к мужу, тем лучше. Скажи, если помочь с вещичками...

Хуан покинул библиотеку, помахав сестре рукой. Побагровевший Цезарь, с минуту просидевший на месте, сорвался и выбежал следом, не в силах совладать с эмоциями.

–Ты ведь не оставишь меня здесь одного, Кеси? – тихонько захныкал Хоффре, подходя к ней и крепко обнимая её за талию. – Цезарь и Хуан уедут учиться в Пизу, ты отправишься к мужу, а что будет со мной? Я умру здесь от скуки и тоски!

–Нет, милый, – девочка крепко-крепко обняла брата в ответ – пока нас не будет, ты станешь прилежно учиться. А когда я вернусь, тебе представится возможность продемонстрировать мне, чему ты научился от Джакомо и других учителей. – Она поцеловала Хоффи в лоб и обратилась к учителю. – Я рассчитываю на вас, учитель.

–Я приложу все силы, сеньорита. – Сверкнув глазами, он почтительно поклонился ей. За долю секунды Лукреция разглядела в его лице Лик Зверя и поняла, кто перед ней.

–Иди переодеваться, Хофи. – Креция медленно отстранила от себя брата и, повернув его к себе спиной, легонько шлепнула чуть ниже поясницы. – И не опаздывай к обеду!

–Какие разные у Вас отношения с братьями. – Тихо проронил Джакомо, когда они остались в библиотеке одни. Его выражение лица заметно изменилось. – Сразу видно, как Вы любите Хоффре, Цезаря и как едва выносите Хуана. Что вам двоим делить?

–Вы шутите? – от доброжелательности Креции не осталось и следа. – Разве тот, кто принял Вас на эту должность, не объяснил Вам, что здесь нужно следить за тем, что говоришь и кому. Неосторожные и глупые здесь долго не задерживаются!

–Мой добрый друг Мефисто предупредил, что с Вами лучше говорить начистоту.

–Неужто? – Девочка протянула ладонь к его лицу и провела указательным пальцем линию от виска к шее, очертив незримую границу Лика. – А он не предупредил, что прежде Вы должны заслужить мое доверие? Чтобы искренность и дружественный интерес я случаем не приняла за наглость и высокомерие? Друг Мефисто Ваш друг? Тогда спросите Мораг, что бывает с теми, кто пытается сыграть на моих чувствах.

Она убрала руку и улыбнулась. Лик Зверя снова проступил на его лице, повторяя огненную линию вслед за её рукой. Джакомо после короткой паузы ответил:

–Я позабочусь о Хоффре, пока вы будете отсутствовать. – Мефисто говорил, что дети заставят его "выбирать сторону", но никак не думал, что Креция возьмет его "в оборот" с первых минут знакомства. Хорошо, что он умел быстро ориентироваться на месте, всегда делая правильный выбор. – Не беспокойтесь, он уже под моей защитой!

***

Цезарь ожидал её в спальне. Не успела она коснуться ручки двери, а уже чуяла, как он мечется по её покоям, словно раненый зверь, пойманный в ловко расставленные силки. Креция вошла в покои и закрыла дверь на засов. Не успел парень рот открыть, как она, приложив палец к губам, цыкнула на него и жестом велела сесть на постель.

– Я не смогу это пережить... – Цезарь буквально рухнул на её кровать, нервно теребя кисти рук. – Не хочу отдавать тебя этому ироду! Что же нам теперь делать?!?

***

– Я не смогу это пережить... – Цезарь буквально рухнул на её кровать, нервно теребя кисти рук. – Не хочу отдавать тебя этому ироду! Что же нам теперь делать?!?

Видеть Цезаря таким слабым девочке было больно. Казалось, он утопал в пучине отчаянья и страха навсегда потерять её. Он так искренне переживал о том, что она обязательно влюбится в мужа и их особая связь разорвется, что ей захотелось утешить брата, хотя обычно чужой страх вызывал в ней гнев и глухое презрение...

"Почти год прошел с нашего первого поцелуя с Кеси... Почти год я хранил обет целомудрия, выполняя свою часть сделки... – Цезарь поднял на неё взгляд. – Я люблю тебя, так почему должен отдать другому? Уж лучше умереть, отстаивая своё право на любовь, обратиться и сражаться с ним за право быть с тобой!"

Его мысли жалили её с яростью осатаневших пчел. Утопая во мраке его эмоций, Креция, забыв об осторожности, приблизилась к брату и крепко обняла. То, что сделал он, не вызвало в ней ни бурю протеста, ни отторжения. Притянув девочку к себе на колени, он обвил руками её миловидное лицо и прижался ищущими губами к её рту. Этот поцелуй не был таким невинным, как их первый. Он был жадным, почти грубым. Цезарь проник в неё языком и как будто успокоился. Его губы стали ласковыми, поглаживания рук нежными. Медленно он лег вместе с ней на постель, осторожно поворачиваясь на бок и притягивая Крецию к себе ближе. Парень отстранился только тогда, когда почувствовал, что её руки крепко сжали рубашку на его груди. Взгляд его сияющих глаз стал таким пронзительным, что у неё сжалось сердце. Господи, а как он улыбнался ей! Наверное, так улыбается его сердце?

Девочка с малых лет являлась частой гостьей на оргиях, устраиваемых отцом, и поэтому абсолютно точно могла отличить звериный оскал похоти и вожделения от того, что сейчас творилось с Цезарем. Его тело дрожало от возбуждения, но он не делал и попытки пошевелиться, чтобы овладеть ею. Она ждал её решения!

–Уверен, ты сейчас думаешь о том, что все это неправильно. Что если пойдешь со мной до конца, гореть нам в гиене огненной до скончания веков? – его ладонь нежно прошлась по её лбу, убирая назад волосы, упавшие на лицо. – Проклинаешь меня?

Ей вспомнились слова Мораг, брошенные в пылу гнева после того, как никто не поверил в историю с отравленным чаем: "Твоя мать, настоящая мать... будь она жива... если бы ей довелось видеть, в кого ты превращаешься, умерла бы с горя! – Заметив шок на лице младшей "сестренки", чертовка с издевкой продолжила. – Не веришь мне? Спроси Крестного, что бывает со смертными, рожающими подобных тебе? Я не слышала ни об одной, которая смогла бы родить полукровку и выжить..."

Тогда она предпочла не думать о словах "сестры", пряча их глубоко в подсознании. Идти к Ваноце и выяснять правду не имело смысла. Её итак воспитывал неродной отец. Разве правда о том, что она не просто подброшенный кукушонок в чужое гнездо, так ещё и круглая сиротка, сделала бы её жизнь более простой и понятной? Но теперь "эта правда" обернулась к ней лицом и заставила подумать о Цезаре в совершенно другом ключе. Если Ванноца ей не мать, то и Цезарь не брат вовсе...

–Нет, – она заставила себя разжать пальцы рук и села на кровати, расправляя невидимые складки на рукаве платья, – я думаю о том, что мне делать с моей частью сделки. – У Цезаря от изумления слегка приоткрылся рот, придавая ему придурковатый вид. Креция не выдержала и рассмеялась. – Что?!?

–Глупо с моей стороны было полагать, что я могу догадываться, о чем ты думаешь. – Он взял её ладошки в свои. – Скажи мне, что придумала твоя светлая головка?

–Хорошо. – Креция взволнованно облизала губы и начала. – Первое, что я заставлю сделать отца, это устроить празднование на три дня и три ночи. Я заставлю его щедро заплатить за сомнительное удовольствие выдать меня замуж за Сфорца. – Цезарь приуныл, осознав, что мысли её заняты не им. – Второе, все это время я буду провоцировать бессметного на скандал. Сам говорил, единственный инструмент, на котором я играю без фальши, это чужие нервы. И третье, мы с тобой выберем удобное время и отрастим моему муженьку длинные-предлинные рога! С тебя козел отпущения, который расплатиться за все сполна. Иди и найди подходящего...

Цезарь радостно просиял, с готовностью кивая головой, демонстрируя Кеси полное согласие с планом в общем и в деталях, а потом вздрогнул, помрачнел и переспросил:

–Какого козла я должен найти? – густые брови юноши сложились домиком.

Креция закатила глаза к потолку и обреченно вздохнула: откуда только взялась гипотеза, что мужчины умнее женщин? До них и доходит-то не с первого разу...

–Того, кто подтвердит Родриго, что украл мою невинность, и будет готов умереть в муках за содеянное. – С улыбкой произнесла Креция, большим пальцем разглаживая складку меж его бровей. – Ты ведь понимаешь, что как только Сфорца обнаружит, что я больше не невинна, гиена огненная разверзнется прямо здесь. Нам не надо будет умирать, чтоб угодить в ад. Хочешь получить меня? Тогда приложи усилия и найди того, кто ответит за бесчестье вместо нас. У тебя на это три дня и две ночи!

***

27 августа 1492г. Ватикан. Первый день визита Сфорца. Праздничный обед.

Креция и не помнила, когда в последний раз многочисленное семейство Борха собиралось вместе столь полным составом. Даже на чествовании Родриго при вступлении в должность не было Ванноцы (Фарнезе, сучка постаралась), захворавшей Нони и непризнанных Родриго бастардов: Изабеллы, Джеронимо и Пьетро Луиса.

Сегодня за столом собрались все: разряженные, неестественно веселые и шабутные. Невесту посадили по правую руку от Родриго (рядом с матерью), жениха – по левую. Родриго поднялся и провозгласил тост, дождавшись, когда все смолкнут:

–Семья, друзья, соратники, я с великой радостью объявляю о предстоящей сегодня консуммации брака моей любимой доченьки Лукреции Борха с племянником моего лучшего друга Асканьо, графом Котиньолы, властителем Пезаро и Градары Джованни Сфорца! – Оглушительные, подобострастные аплодисменты заставили девочку поморщить носик. Похоже, что все лицемеры и подлизы Рима собрались здесь. Она подняла глаза на светящегося от счастья жениха. Не похоже, что тоже прикидывается. Дурак, нашел, чему радоваться! – Брачный договор был подписан в июне, а сегодня наступило время... – Родриго внезапно поперхнулся вином, сильно закашлялся и сел, жестом попросив время на отдышку. Ванноца побежала бить его по спине. Креция поднялась со стула и мягко, вкрадчиво "продолжила речь" отца:

–Пока мама спасает Папу, – она салютовала Джулии, сидящей в середине длиннющего стола (аутсайдер), – я расскажу Вам, что Папа придумал для увеселения всех нас! – Родриго попытался что-то сказать, но удушающий кашель ему не позволил. Ванноца стала бить его по спине сильнее. – Учитывая, что я его ЕДИНСТВЕННАЯ любимая дочурка, Папа решил, что празднование начала моего брака будет протекать три дня и три ночи. Для Вас будут выступать самые лучшие поэты, музыканты, скоморохи и цирковые артисты. На второй день будет устроен бал-маскарад. На третий – театральное шоу. Все это, разумеется, за счет Папы. – едва отдышавшийся Родриго снова горько закашлялся. Наверное, в уме подсчитал, во сколько ему это обойдется.

Джованни, видимо, просек, что Родриго нуждается в помощи, поднялся и сказал:

–Я хочу подарить тебе этот праздник, красавица моя, – он протянул к ней руку с фужером и легонько чокнулся с ней, – позволь мне за все заплатить. Я этого очень хочу.

–Не беспокойся об этом, мой щедрый будущий муж, папа за все заплатит. Тебе же стоит лишь думать о том, что после свадьбы бремя моего содержания ляжет на твои широкие плечи. – Кеси чокнулась с ним в ответ и лукаво подмигнула, со злорадством замечая, как его лицо заметно бледнеет. Намек на то, что и его она обдерет до нитки, дошел. Понятливый попался, хорошо, так даже интереснее! Она залпом выпила вино и тихонько заурчала: какая вкусняшка! – Я привыкла жить, ни в чем себе не отказывая. Запомни, в будущем именно тебе придется расплачиваться за ВСЕ мои прихоти.

–Я заплачу! – севшим голосом просипел Родриго, благоразумно отставляя от себя бокал с вином, подальше. – Вы оба можете сесть, чтобы я смог продолжить...

Сфорца улыбнулся Борха и сел, Креция тоже улыбнулась, но садиться и не думала:

–Я ещё не закончила. – Медовым голоском протянула она, опуская взгляд на грудь Папы. От полученного утром ожога та нещадно ныла, а после приступа кашля рана разболелась ещё больше. – Я могу продолжить? – он улыбнулся, не представляя, как ему свести все в шутку (он не мог оспорить слова Креции, не выставив себя при этом на посмешище), и кивнул. – Спасибо, Папочка! Так вот, у Папы родилась чудесная идея каждый час устраивать конкурсы и победителю вручать памятный подарок. – Борха крепко зажмурился, когда гости радостно загалдели, выкрикивая свои предложения. Впервые за восемь лет Креция проявила корыстный интерес к благам семьи... – Памятный означает очень дорогой, да, Папа?

"...Господь всемогущий, дай сил мне пережить эту свадьбу!!!" – Папа Александр VI запрокинул лицо к потолку и перекрестился. – Да, доченька, так оно и есть.

***

28 августа 1492г. Неаполь. Сфорца в гостях у "дальних родственников".

–Говоришь, что эта девка заставила старика Борха подавиться и развела его на трату, равную его денежному довольствию за три последних года? – собеседник Сфорца ехидно рассмеялся, насмешливо разглядывая хищника. – Да ты сочиняешь...

–Не называй мою будущую жену девкой! – строго потребовал Джованни. – Тебе это кажется смешным? Ты просто там не был. Видел бы ты, как она успела настроить всех гостей так, что они махом забыли о первых словах Родриго...

–А ты бы не забыл? Если тебе пришлось бы выбирать между скромным ужином и тремя днями безудержного веселья, где тебе обеспечен дорогой подарок, а возможно, не один, если посчитать общее число конкурсов, ты бы выбрал второе... И я тоже...

–Для своих одиннадцати лет ты очень смышленый, – добродушно признал Джованни, потрепав мальчика по светлым волосам. – Может, тогда объяснишь, зачем ей это?

–Ты правда не понимаешь? – парень сделал "кислую мину" – Ты сам сказал, что она тебе по возрасту в дочери годится. Значит, для неё ты старик и извращенец...

–Чего? – возмутился Сфорца столь неожиданной оценке. – Почему это я извращенец?

–У неё здесь уже что-нибудь есть? – мальчик выразительно провел ладонями по груди, заставляя Сфорца вспыхнуть. Хмыкнув, тот продолжил, касаясь ягодиц. – А здесь?

–Она ещё не созрела, все у неё отрастет! – раздражаясь, прорычал в ответ хищник.

–Вот именно, а ты уже яйца об неё трешь, брак собираешься консуммировать и ещё недоумеваешь по поводу её выходок. Даже я бы не стал смотреть на мелкоту, хотя ты, братик, в курсе, что я без ума от женщин. Но если у них нет груди и попы, считай, они страшилы! Если её тело ещё не развилось для мужчины, думаешь, её мысли ушли далеко вперед? Да в гробу она видала все твои хотелки, понял? Спроси мою сестру, что она сделает, если её решат завтра женить на человеке, годящемся ей в отцы? Нет, лучше скажи, на хищнике. Спорю на щелбан, она обязательно решит, что возрастом он чуть младше давно вымершего мамонта, и закатит истерику...

–А ты беспощадный! – простонал Сфорца, мучительно краснея.

–Поэтому она так поступает. – Продолжал гнуть свою линию мальчик. – И ей дела нет, что у тебя открытый, покладистый характер, добрый нрав и щедрая душа. Для неё ты старый извращенец, от которого нужно избавиться любым способом. Тебе, братик, ещё повезло, что она не закатила скандал с соплями и слезами, давя на жалость родных, и с угрозами убить себя, если свадьба все же состоится.

–И что мне делать? Я не могу отказаться от консуммации брака теперь...

–Ты сказал, что она знает, кто ты. – Мальчик проигнорировал вопрос. – Откуда?

–Думаю, её глупая мать рассказала. – Недовольно проворчал Джованни.

–Мать? – глаза мальчика изумленно расширились. – Её мать сумела пережить роды?

У Сфорца аж дыхание сперло. Господи, если Креция дочь Древнего, её мать должна была умереть в родах! Ведь Ванноца определенно смертная, а Креция – полукровка!

–Повезло же этой девчонке... – завистливо протянул мальчик, думая о том, что свою мать им с сестрой так и не довелось увидеть. – Я уж было предположил, что она испугалась лечь с тобой из страха забеременеть, родить и умереть в столь юном возрасте. Но если её матери удалось это пережить, тем более дважды... родить от Древнего, значит, не это является причиной её протеста против брака...

Джованни с ужасом подумал о том, каково приходится этой маленькой девочке в семье Борха. Если вначале он думал о ней, как об избалованной капризуле, которую он легко сможет перевоспитать под себя (благо, ещё маленькая), потом, узнав, кто её настоящий отец, решил, что она более чем подходящая для него партия, то теперь он понял, насколько сильно должна была повлиять на становление Креции жизнь при чужом дворе, со всеми его интригами, предательствами, ложью и подлым лицемерием.

–Ты весь зеленый... – Джованни почувствовал, что его тянут за руку, и поднял усталый взор на мальчика. – Если не хочешь жениться на ней, то просто откажись. Я поговорю с отцом и заставлю его найти другого "добровольца". Ты не обязан...

–Ты не понимаешь. – ответил хищник, высвобождая руку. Разве он может отказать обратившему его Древнему? Даже если да. С кем придется жить маленькому ежику? А вдруг тот не потерпит её экстравагантных выходок и начнет "ломать"? – Я должен...

–Да ладно тебе, я подслушивал вас с отцом. Откажешься и он сам на ней жениться!

Желание возникло так внезапно и остро, что у Сфорца судорогой свело все члены:

–Я заполучу её для себя – он будто сам себе исповедовался, – и никому не отдам её.

***

28.08.1492г. Ватикан. Собор Св.Петра. Приготовления к празднованию идут полным ходом...

Ванноца с утра успела обежать весь дворец в поисках дочери, но её нигде не было. Слуги проносились взад вперед с огромными вазами цветов, длинными лоскутами бархата и шелка, ворча себе под нос, что скоро юная хозяйка уедет и все вернется на круги своя... Она пошла туда, откуда все бежали и нашла свою драгоценную Крецию.

–Кто вам сказал, что здесь нужно поставить это убожество? – сердитая девочка смахнула со стола вазу с прелестными белыми лилиями. От удара об пол хрусталь разлетелся на сотни осколков, вода пролилась на ковер и цветы полетели в разные стороны – Я велела вам это выбросить. Исполняйте немедленно, пока я вас...

–Кеси, – Ванноца подлетела к дочери, беря её за руку и поворачивая к себе – перестань, пожалуйста, устраивать сцену. Это я сказала про лилии. Они ведь нравятся тебе...

–Да, – Лукреция глубоко вздохнула, – мне нравится, как лилии цветут в твоем саду, нравится наблюдать лунной ночью за раскрытием цветков багульника на болотах, но что прекрасного в мертвых цветах? Это моя свадьба или чьи-то поминки?

–Уберите их! – распорядилась Ванноца, уводя дочь к лестнице. – Надо поговорить...

–Да, – согласилась Креция, – идем ко мне, там нам не помешают.

Они зашли в её покои, Ванноца заперла дверь на засов и усадила дочь на постель:

–Ты не должна позволять себе так распускаться, милая. Даже, если ты против свадьбы, ты должна сделать вид, что ты довольна выбором отца. Поняла меня?

–Почему? – искренне удивилась девочка, – Почему я должна притворяться, что мне понравился жених, что мне приятны эти дохлые цветы и что я хочу уехать?

–Потому, что в этой ситуации твое желание ничего не изменит. Ты выйдешь замуж за Сфорца и уедешь с ним в Пезаро. Эти цветы будут украшать Собор в день твоей свадьбы, потому что ничего другого им на замену нет. Показывая свое неприятие складывающимся обстоятельствам, ты лишь тешишь недоброжелателей...

–Живи я по твоей указке, никогда бы не получила того, что желаю. Посмотри на себя, чего ты добилась, идя на уступки мужчинам? Отдала всех детей, живешь, как горожанка среднего достатка, замужем за тем, кого тебе выбрал Родриго, делаешь то, что велит тебе Борха... – пока Креция сухо излагала факты, женщина заметно менялась в лице. – Ты стала марионеткой в чужих руках, которая делает вид, что наслаждается жизнью, хотя все всё понимают и презирают тебя за проявленную слабость. Я тоже никогда не прощу тебя за то, что ты уступила свою жизнь без боя этой глупой шмакодявке Фарнезе. Она не способна родить Родриго наследника, но замечательно делает вид, что имеет для него большее значение, чем ты, мать его...

–Кеси, ты еще слишком мала, чтобы понять отношения мужчины и женщины, – Ванноца определенно разозлилась на дочь, – и роль женщины в нашем мире...

–Меня и правда мало волнует роль женщины в этом мире, – беззастенчиво перебила мать Креция, – меня куда больше заботит моя роль в ней. И я не собираюсь идти по твоему пути, ибо останусь в итоге ни с чем. – Она взяла руки матери в свои, крепко сжимая и игнорируя их нервную дрожь. – Поступи я по-твоему, чтобы было? Брак консуммировали бы прошлой ночью и сейчас я тряслась бы в повозке на полпути в чертово Пезаро...

–И ты готова идти по головам, чтобы добиться желаемого? – горько прошептала Катанея, – Гордишься тем, что выставила отца на посмешище? И чего ты добилась?

–Праздника! – Лукреция лукаво улыбнулась. – Мысль о предстоящей церемонии нервирует Папу едва ли не больше, чем меня. Это приносит мне утешение, мама... А в посмешище Борха превратил себя сам, когда принял решение, не посоветовавшись со мной и когда нарушил данное мне обещание. Я понимаю, что мне придется выйти за этого бессмертного и жить с ним в глуши, но всё будет на моих условиях! Разве не ты с малых лет твердила мне, что я особенная и жизнь моя будет отличаться от унылого существования других? Не беспокойся, у меня уже есть план, как построить этого старика. Сейчас меня волнует другое и только ты сможешь успокоить меня...

–Спрашивай, – тусклым голосом проронила Ванноца, опечаленная словами Креции.

–Как тебе удалось родить Хуана, потом меня и остаться в живых? – спросила напрямик девочка. Руки матери дернулись в её ладонях, но она их не выпустила. – Мораг сказала, смертные не способны пережить такие роды. Как тебе удалось сделать это дважды?

–...?!? – лицо Ванноцы исказила судорога. Она долго жевала губы, потом высвободилась и крепко обняла Крецию. – Запомни, кто бы что тебе не говорил, ты моя! Ты моя дочь, только моя! – девочка терпела объятья, сколько могла, остро ощущая страх, пожирающий женщину. – "Я не могу рассказать... Правда отвернет её от меня... тогда я окончательно всё потеряю..." Услышав её мысли Креция улыбнулась: итак, одной задачей стало меньше.

***

Вечером того же дня Креция с улыбкой наблюдала за тем, как клетки с животными проносят в сад затем, чтобы завтра их выпустить гулять по Собору. Идея с украшением комнат одомашненными волками, лисами, кошками и собаками вместо цветов была поистине абсурдна, но Папа согласился с её требованием. Похоже, что теперь он сделает все, что она скажет, лишь бы на самой церемонии она не взбрыкнула.

–Не боишься, что какой-нибудь зверь нападет на гостя и съест его с потрохами?

Она обернулась на голос Цезаря, расплываясь в довольной улыбке:

–Искренне на это рассчитываю. – честно созналась она. – Думаешь, такой поворот способен отсрочить эту ненавистную консуммацию на несколько траурных дней?

Цезарь едва не рассмеялся шутке, но тут же напомнил себе, что у них нет времени на забавы. Тем более, что застать её в одиночестве стало практически невозможно.

–Я нашел, что ты просила. – Медленно он подобрался ближе к сестре, останавливаясь в шаге за её спиной. – У него последняя стадия чахотки, а его семья на грани бедствия.

–Он работает на Папу? – Креция поднесла руку к лицу, притворяясь зевающей.

–Помощник конюха. Занимается выхаживанием новорожденных жеребят.

–Как удобно. – Тут даже повода придумывать не надо, сам нашелся. – Новенький?

–Да. – девочка почувствовала, как он едва касается подушечками пальцев её спины.

–Руку убери! – процедила она. – Ты ведь не хочешь, чтобы кто-нибудь нас увидел?

–Прости. – Цезарь руку убрал, тревожно озираясь – Что мы будем делать теперь?

–Я приму решение после разговора с этим несчастным. Расскажи, где он живет...

***

Лукреция возвращалась домой под утро, когда в трех метрах от неё открылось темное зево и из него шагнул к ней навстречу... её будущий муж, Джованни Сфорца:

–Креция? – она явно не ожидал её здесь увидеть и сильно смутился, не в силах подобрать слова, объясняющие непосвященному смертному подобный фокус-покус.

–Можешь не объяснять. – Прервала его мучения девочка – Все, что я сейчас видела, мне померещилось. И вообще, я уже все забыла. Доволен? Тогда... иди, куда шел!

Хищник зажмурился от её беспардонной наглости. Мало того, что совсем не испугалась, так ещё и измывается! Сама-то откуда идет ни свет, ни заря?

–Не спрашивай меня ни о чем! – не успел Джованни и рта раскрыть, как получил тычок указательным пальцем в грудь. – Я же не спрашиваю тебя, откуда ты идешь.

–Нам нужно поговорить. – Сфорца успел поймать её за руку за секунду до того, как девочка успела отпрянуть. – О том, как мы будем жить после отъезда в Пезаро.

–Я слышала, дорога будет длинной. – Креция высвободила руку. – Разве нам не хватит времени все обсудить по пути? Почему бы вам не пойти первым?

Мужчина нахмурился: как этот ребенок умудряется вывести его из себя толком ничего не сказав? Им нужно поговорить начистоту и они поговорят!

–Разве тебя ничто не беспокоит в связи с предстоящим замужеством? – выпалил он, повторно хватая её за руку и притягивая к себе. – Учитывая то, кто я есть?

-Разве тебя ничто не беспокоит в связи с предстоящим замужеством? – выпалил он, повторно хватая её за руку и притягивая к себе. – Учитывая то, кто я есть?

Он волнуется! Креция повела носом, ясно чувствуя исходящую от него тревогу:

–Я не собираюсь рожать тебе ребенка. – Тихо сказала она. – Равно, как и умирать в мучительных родах в свои двенадцать лет. И чтобы ты сейчас не сказал мне, решения я своего не изменю. Поэтому, готовься к... длительному воздержанию!

"А я и так собирался..." – прочла она у него в голове, но тут словно бы раздался щелчок и он едва не напустился на неё, – Что? Не много ли ты на себя берешь?!?

–Ты же сам собирался это предложить, – промурлыкала девочка потянувшись к его склоненному лицу, – и что же? Я успела сказать это первой и ты пошел в отказ?

Он несколько раз моргнул, притягивая её внимание к необычно красивым глазам глубокого синего цвета. А какие у него длинные, густые ресницы... Любая девушка позавидует их миндалевидной форме. Креция сглотнула ком, подкативший к горлу.

–Я обещаю тебе, что не трону тебя до тех пор, пока ты сама не придешь ко мне...

–Да? – Креция саркастично рассмеялась. – Ты можешь мне это гарантировать?

–Тебе мало моего слова? – вот теперь Джованни по-настоящему оскорбился.

–Папа тоже давал мне слово, что наш брак будет только на бумаге, но не прошло и трех месяцев, как выяснилось, что его амбиции и слова, данные твоему якобы дяде, стоят дороже обещания мне. Я ему поверила, а он обманул меня! И ты тоже...

–Я не Родриго! – огрызнулся Сфорца, подразумевая, что его слову можно доверять.

–Вот именно, ты даже не член моей семьи, с какой стати я должна верить тебе?

***

31.08.1492г. Ватикан. Собор Св.Петра. Первый день празднования...

Родриго вполуха слушал бродячих музыкантов, которых Креция нашла в последнюю минуту и поражался, как искусно они играют. А у его деточки, оказывается, идеальный слух! Переведя взгляд на молодых, сидевших во главе стола, он заметил, что они о чем-то тихонько спорят, но на лицах улыбки и не различить, кокетство то или бравада. Аканьо, отныне и вовеки его любезный друг, смотрел на племянника с улыбкой. Ванноца, сидевшая рядом с ним, повернулась к Родриго и, положив ему руку на колено, прошептала:

–Смотри, какие они милые. Наша девочка держится очень по-взрослому, правда?

–Да. – Родриго едва не отпрянул, когда к стулу Креции подошел крупный волк и встал на задние лапы, упираясь в его спинку. Девочка взяла с тарелки жареную куриную ножку и бросила её через плечо, даже не оглядываясь назад. Волк отскочил за мясом и, проглотив его в считанные секунды, неспешно удалился прочь. – Ванноца, я до сих пор не могу ...

–... поверить, что наша доченька уже так выросла? – женщина пригубила вино.

–Что она сделала то, что я велю. До последнего ждал какого-нибудь подвоха...

–Ну, молись, чтобы за три дня наш "интерьер" никого не скушал, а молодые успешно консуммировали брак, вот тогда точно можно будет вздохнуть с облегчением.