Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

–Тебя... изнасиловали? – мягко спросила Нони, усаживаясь рядом с Крецией и нежно обнимая девушку за плечи. Она высвободила ни в чем не повинные волосы из тисков её кулачков – Если мы расскажем Мефисто, он обязательно найдет зверя и убьёт его!

–Я видела Цезаря, но это был не он. Я знаю его, как облупленного, его манеру речи и повадки... но той ночью даже мимика была другой! Кто мог притвориться им?

–Цезарем? – Нони в замешательстве посмотрела на девушку, – я не знаю бессмертных, кто бы мог перевоплотиться в другого или подселиться в чужое тело. Может, это был все же Цезарь? – Креция резко помотала головой, утопая лицом на плече бабули.

–Ты сможешь осторожно выяснить у Кастуччи, кто так умеет, и сказать мне?

–Хорошо, – Нони выдохнула, почувствовав, как Креция начинает успокаиваться.

–У меня есть время до начала февраля, – она подняла голову, демонстрируя сухие веки – накопилось много дел, бабуля. Я устала, хочу спать и тебе уже пора. Прошу, уходи...

***

Креция приехала в Пезаро с мыслью, что должна спровоцировать мужа на разрыв. План тщательно продуман, взвешен и единогласно утвержден. Если он заартачится, развод можно заменить пышными похоронами. Вдовий наряд ей очень даже пойдет.

–Мы разводимся! – объявила она мужу. От такой новости Сфорца поперхнулся вином, облив жакет, – Не смотри на меня так! Я беременна от другого и аборт на сей раз сделать невозможно. – она со злорадством заметила, как Джованни побледнел:

–На сей раз? – севшим голосом переспросил он. – Это шутка? Ты меня разыгрываешь?

Ей на секунду даже стало его жаль. Но ровно на секунду, потом она вспомнила, как с ней обошелся один из подобных ему. Страдать, так всем миром, а не только ей одной!

–И кто отец? – в его взгляде появилось леденящее душу отрезвление. – Цезарь?

–Нет, у меня с ним все кончено, – тихо пробормотала Креция, отводя глаза в сторону.

–Но он ещё не знает об этом? – Сфорца горько рассмеялся, – Как это похоже на тебя!

–Ты совершенно не знаешь меня! – разъяренно зарычала Креция, метнув в него вазой с цветами, стоявшими на тумбе. – Думаешь, я приехала просить тебя? Нет, проклятье, я требую развода! В противном случае, ты останешься не просто униженным, слабохарактерным, добродушным слюнтяем, ты сделаешься мертвым дурашлепом!

–Думаешь, я не знал о многолетней связи с Цезарем? Других интрижках? Ты сделала из меня посмешище и будь у меня воля, я бы давно бросил тебя, но... развода не будет!

–Нет воли? – глаза Креции опасно заблестели, – Ничего, я тебе её взращу! Я возвращаюсь в Ватикан и официально предупреждаю тебя, заявишься туда и ты труп!

***

Она поняла, что чувствует лиса, загнанная охотничьими собаками в угол и глядя в лицо охотнику, целящемуся в неё из арбалета. Сколько себя помнила, она всегда была тем самым охотником, но впервые оказалась на месте жертвы. Родриго уехал к морю на лето. Цези остался, что усугубляло чувство одиночества, росшее внутри неё вместе с плодом. Они практически не виделись: то ли ей удавалось успешно избегать бывшего любовника, то ли он сам начал избегать её. Если они и встречались за столом, то почти не ели, окруженные тягостной тишиной. Однажды она наткнулась на него, выходящего из гостевой комнаты и приводящего рубаху в порядок. Креция сразу по его покрасневшему от смущения лицу догадалась, чем он там занимался.

–Нам надо расстаться, – она не почувствовала ни ревности, ни грусти, ни злости.

–Ты с этим слегка опоздала, – он криво усмехнулся, – мне не нужна такая шлюха, как ты!

Креция даже бровью не повела, внимательно разглядывая осунувшееся и исхудавшее лицо Цезаря: темные круги под глазами, сыпь на коже и серые потрескавшиеся губы.

–Ты болен, – тихо проронила она, когда Цезарь уже отвернулся, собираясь удалиться.

–И кому я должен сказать спасибо? – Он горько рассмеялся, оборачиваясь к Креции. – Если бы не твоя идея фикс относительно моих мимолетных связей, прикрывающих наш роман, я бы не подцепил сифилис от одной из тех блядей, которых ты мне постоянно подкладывала! Это твоя вина, Лукреция Борха, ты сделала из меня инвалида!

–Прости, – глухо выдавила она, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Она знала об этой хвори, что лекарства от неё человечеством ещё не придумано, что со временем она уродует облик до безобразия, делая человека похожим на живой труп, а это означало, что её Цезарь обречен превратиться в безносое чудовище, покрытое страшными язвами с головы до ног. – но я не держала кинжал над твоей головой, вынуждая тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты был неосторожен в своих связях, за что и поплатился.

"Как и я! – подумала Креция про себя, – Но ты хотя бы проживешь дольше меня."

–Ты бездушное чудовище, – он со свистом втянул в себя воздух, – Хуан предупреждал меня, что ты бросишь меня, если я позволю себе дать слабину. И ты не просто бросила! Ты, как умная обезьянка из детской притчи, держалась за ветку, пока не ухватилась за другую и только потом бросила первую. Этот твой бессмертный настолько хорош?

–Что? – Она почувствовала, как пол уходит из-под ног, поэтому прислонилась к стене, ухватившись за дверной косяк, – Повтори, что ты сейчас сказал?

–Думаешь, я его боюсь? – Цезарь зло рассмеялся, – Пусть он хоть трижды угрожает мне расправой, я не исчезну из твоей жизни. Я не дам вам построить счастье на моем горе.

–Ты видел его? – все её тело превратилось в пульсирующий от боли сосуд, – Кто это был?

–Ты трахалась с ним лицом к лицу в нашем тайном месте, стеная и крича так, будто из тебя последний дух вышибают, а теперь пытаешься делать вид, что не понимаешь, о чем я? Кончай изображать невинность и отпираться. Я видел вас! Со мной ты никогда не была такой... – повисло тяжелое молчание, Цезарь тяжело дышал, будто пробежал марафон и никак не мог отдышаться. – Короче говоря, между нами все кончено. Я больше не могу быть с тобой после всего... Ты утратила мое доверие. Сейчас я слишком сильно ненавижу тебя, чтобы продолжать любить несмотря ни на что...

"Это не должно повториться. Если ты снова придешь... ко мне... я умру страшной смертью" – сказал той ночью неизвестный, пришедший к ней под видом Цезаря.

"Пусть он хоть трижды угрожает мне расправой..." – признался ей Цезарь сегодня.

Совпадение? Креция не верила ни в совпадения, ни в случайности. Этот некто одним выстрелом убил двух зайцев: заделал ей ублюдка и заставил их с Цезарем порвать связь. Да и как им помириться, если при виде него она возвращается мыслями к той ночи и невольно ждет подвоха: вдруг это не он, а бессмертный мерзавец снова прикинулся им?

Их многолетнюю связь и близость, над которым она работала годами, оказалось так легко разрушить, что ей стало казаться, что весь её мир затрещал по швам. Один неловкий шаг в сторону и от неё отвернуться Хоффи, Мефисто, Нони, Чия, не говоря о других, кому она немало кровушки попила. Мало ей Тьмы, что преследует её днем и ночью, желчного Дагона, рисующего ей все прелести ада, который ждет не дождется её...

–Это твое решение, я его уважаю. – Креция старалась сохранить безмятежность на лице, – Если ты не собираешься назвать мне имя того, с кем меня видел, нам больше не о чем говорить. – она отвернулась и двинулась к лестнице в высоко поднятой головой. Как бы тебя не трепала жизнь, о чувстве собственного достоинства нельзя забывать даже в самые трудные времена. Сердце оглушительным там-тамом билось в висках.

–Постой! – когда Цезарь окрикнул её, она даже не услышала. Когда её схватили сзади за локоть, она дернулась, высвобождая руку, и резко разворачиваясь на первой ступени лестницы, невольно шагнула назад. В воздух. Инерция накренила её измученное тело назад и она полетела вниз, глядя на искажённое от ужаса лицо Цезаря. Он рванулся за ней... звук удара вышиб из неё весь дух, в глазах потемнело, и она лениво подумала о том, что ещё ни разу не кувыркалась так по лестнице... следующий удар ощутила мягче благодаря телу Цезаря, от третьего сознание помутилось и она провалилась во Тьму...

***

Благодаря этому падению, нанесшему её телу незначительные травмы в виде синяков, ушибов и легкого сотрясения мозга, она не избавилась от ребенка. Зато вернувшийся в Рим Родриго (почему-то вместе с Джулией Фарнезе) узнал о том, что она "пыталась убить себя из-за неудавшегося брака с Джофанни" и принял долгожданное решение:

–Если наша вера запрещает развести вас, – он нервно нарезал круги вокруг постели Креции, – я потребую у Мефисто Кастуччи разрешения сделать тебя вдовой Сфорца...

***

08.06.1497 в Рим приехал слуга её мужа: официально Сфорца желал ей скорейшего выздоровления, а неофициально просил, чтоб Кеси перестала дурить и вернулась к нему.

Не успела она ответить, что Джованни следует подумать об их последнем разговоре и поскорее дать ей развод, как в дверь настойчиво постучали. Цезарь, последние дни не отходивший от её ложа, попросил разрешения войти. Она знаками велела пажу мужа спрятаться за ширму и молчать, потом разрешила Цезарю войти.

–Как ты себя сегодня чувствуешь? – от падения он пострадал больше неё: сломаны два ребра, ключица, растяжение запястья левой руки, ушиб колена и большая кровопотеря от травмы головы, но он не провел в койке не более 2 часов после падения. Как только прошли головокружение и тошнота, он доковылял до ей покоев, осев в кресле у её ложа.

Когда Тьма давала её сознанию выплыть в реальность, первое, что Креция видела, это осунувшееся и изможденное лицо Цезаря, который каждый раз спрашивал о ней:

–Ты как? – при этом он не делал попыток взять её за руку или прилечь рядом, – Скажи, где болит! Ты нормально видишь? В глазах не двоится? Пить хочешь? Может, поешь?

Он не извинился за то, что стал причиной их падения... вслух... но на протяжении последних трех суток он только и делал, что извинялся своим поведением и делами...

–Хорошо, – это было ложью. Живот сводило так, что хотелось выть. Может, она и не скинула нежеланное дитя, но, видимо, причинила ему вред в достаточной степени.

–Хорошо, – он сел в кресло, потирая обмотанную бинтами грудь, – отец рассказал мне, что собирается избавить тебя от ненавистного брака со Сфорца. Ты рада?

–С чего он взял, что я упала с лестницы, желая покончить с собой?

–Они хотели, чтобы врач осмотрел тебя, я сказал, что нельзя. Ты и так хочешь умереть из-за осквернения браком со Сфорца. Унижения от осмотра ты не перенесешь. – он замолчал, испытующе глядя на Крецию, – Ничего другого мне в голову не пришло, а действовать нужно было спешно. Или мне следовало промолчать и позволить отцу узнать твою маленькую тайну? – От этих слов она вздрогнула, поежившись. Будто он отвесил ей увесистую пощечину. – Я подслушал ваш разговор с Нони. Ты умудрилась заплакать, внушая бабуле, что тебя изнасиловал неизвестный. Могла бы придумать что-нибудь новенькое. Почему бы не признаться всем, что ты хочешь поменять никчемного мужа на его Создателя? Кастуччи будут рады новому союзу с Неаполем.

–...?!? – Кеси почувствовала, как горлу подкатывает тошнота, – Ты сейчас говоришь о Создателе Сфорца... об отце Санчии, Горацио Арагонском? – Том самом ублюдке, что натравил на них с Джованни шайку ублюдков, подстерегающих их на пути в Пезаро сразу после неудавшейся консуммации брака? – Это его ты видел со мной?

–О, ради Бога, прекрати это, Креция, – Цезарь встал с кресла, подходя к окну и выглядывая во внутренний дворик, – у меня нет сил это слушать, правда! Думаю, ты в любом случае рада. У тебя будет новый муж и ребенок от него. А еще ты обретешь бессмертие в скором времени и подарит тебе его не Мефисто, а этот Арагонский. Ты ведь любишь убивать одним выстрелом двух зайцев, правда? Твоя сила достанется глупышу Хоффрэ, а ты получишь гораздо более влиятельного защитника, чем я. Я долго думал над всем этим и решил, что Сфорца даже повезло, что его убьют. Он, по крайней мере, не будет вынужден наблюдать за вакханалией, которая скоро начнется.

Впервые знание Цезаря об истинной сущности Креции сыграло против неё. Он подумал о самом худшем. Но это его выбор. Она ни за что не станет переубеждать Цезаря, если это может повлечь его гибель. Проклятый Арагонский, какого черта он лезет в её жизнь? Какое право имеет переворачивать все с ног на голову? Погодите, стоп, стоп!

–Ты сейчас сказал, что у меня будет новый муж... – она попыталась погасить волну ужаса, накрывшую её с головой... – и ты назвал имя Арагонского, – но не получалось...

–Вопрос о новом браке с Арагонским решен, – Цезарь обернулся к ней, демонстрируя мрачную ухмылку, – мне хотелось сообщить тебе об этом первым и посмотреть на твое лицо. Что-то не похоже, что ты довольна исполнением своих желаний. – она была контужена свалившейся на неё информации, – что ж, оставлю тебя одну переваривать последние новости. Думаю, к разговору с Папой ты будешь более готова, чем со мной.

Когда дверь за Цезарем закрылась и шаги стихли в отдалении, насмерть перепуганный паж неловко выбрался из-за ширмы, растерянно озираясь по сторонам.

–Ты сможешь передать Джованни подслушанный разговор слово в слово? – тот кивнул, стараясь не глядеть на Лукрецию, – Хорошо. Уходи через служебные ходы и по-тихому!

Когда за пажем тихо притворилась дверь, Креция сокрушенно вздохнула, унимая гнев:

–Новый план? – поинтересовался Дагон, все время сидевший на спинке постели.

–Как будто у меня есть выбор! – проворчала Креция, – Этому новому браку не бывать!

***

Креция не стала дожидаться утра, собрала вещи и бежала в монастырь Сан-Систо. Никто не должен знать о том, что ей предстоит родить, тем более, от кого. Она надеялась, что паж доедет до Джованни и все тому передаст, тем самым дав Сфорца фору в предстоящем противостоянии. Кто знает, может, он сумеет прикончить Гора до того, как тот выпустит свое скорпионье жало. Дуракам иногда везет по-крупному...

***

Спустя два часа Родриго узнал, что Креция скрылась, еще через час дон Мичелотто выяснил – куда. Начался "крестовый поход": первым отправили Цезаря, уповая на то, что парень подберет нужные слова, способные вернуть "заблудшую душу" домой.

–Это ты брякнул, не подумав, о предстоящем Креции замужестве, – истерично кричал Родриго, даже не подозревая, что его планы летят к чертям собачьим не потому, что Креция не желает менять шило на мыло, а из-за меняющейся день ото дня фигуры дочери. Очень скоро тайное станет очевидным для всех, у кого есть глаза. – тебе и исправлять ситуацию! Как мы сыграем свадьбу в июле, если Лукреция заперлась в женском монастыре, куда мирянам путь заказан? Кто её туда пустил? Я выясню и накажу этих своевольных баб! Если она не уступит, передай ей, что я пошлю Хуана взять монастырь штурмом за её укрывательство, а всех послушниц предам анафеме...

Но монахини не пустили его даже на порог святой обители, молча выслушали послание Папы и благословили юношу на благополучный обратный путь.

***

09.06.1497 года. Женский закрытый монастырь Сан-Систо.

Следующей направили Санчию. Креция вышла к ней, но подруги говорили через ворота:

–Ты знала, что отец планирует выдать меня за твоего... – начала Креция дерзко, без предисловий, но когда дошла до имени Горацио, резко сдулась, – так знала?

–Год за годом я наблюдала, как у вас не складываются супружеские отношения с Джонни и в тайне надеялась, что ты сумеешь оценить его доброту и мягкость. Но правда в том, что тебе нужна сила и властность. Твой муж должен быть сильнее тебя, чтобы ты захотела следовать за ним, а не тащить его за собой. Я очень надеялась на то, что этот брак случиться и самые дорогие мне люди будут всегда рядом со мной...

–Ясно, – "Ещё одна Иуда" – Скажи Родриго, что я не собираюсь возвращаться домой... пока что! Я здесь по своей воле и вернусь домой после того, как отец аннулирует брак, при этом Сфорца не должен быть убит. И ещё передай, если он пошлет Хуана брать монастырь, я довершу начатое. Подать с башни повыше, чем с лестницы. Этот полет убьёт меня наверняка... или искалечит. Ему все равно не удастся навязать мне то, чего я не желаю. Этого брака не будет, Санчия, только через мой труп!

–Ты слишком категорична, – проворчала девушка, притопнув ногой от раздражения, – хотя даже не понимаешь, от чего отказываешься. На этот раз ты будешь счастлива! Включи мозги, зачем тебе быть здесь? Ты и монастырь: звучит, как богохульство...

–Не больше, чем ты и Хуан, – резко парировала Креция, цепляясь за металлические прутья и ловя на себе испуганный взгляд Чии, – да, я о вас все знаю.

–Это было только один чертов раз и больше не повториться! – дрожащим голосом пообещала девушка, пытаясь ухватить ладонями руки Креции, но та успела отцепиться и отойти на шаг назад, – это была ошибка, о которой я сожалею!

–Эта ошибка стоила моему родному человеку литр слез и одно разбитое сердце.

–Я призналась Хоффи и поклялась ему, что такого больше не повториться, – по щекам Чии потекли слезы, – мы поплакали вместе и он меня простил, почему ты не можешь?

–Потому что никто не научил меня прощать, – тихо ответила Креция, отвернулась от той, которую прежде звала лучшей подругой, и ушла, игнорируя её рыдания и мольбы...

***

Когда Креция впервые встретилась с Педро Кальдероном, она была очарована его утонченно красивым лицом, небесно-голубыми глазами, ангельской улыбкой и нежным бархатным голосом. Само олицетворение доброты, веселья и озорства.

–Добрый день, герцогиня, у меня для вас письмо от Папы. – даже то, что он оказался всего лишь посыльным Борха, не испортило ей приподнятого настроения. Он вручил ей письмо и остался до позднего вечера, играя на домре старинные испанские баллады. Его звучный тенор оказался настолько приятен её слуху, что Кеси не только расслабилась в его компании, но даже умудрилась заснуть на его плече и сон не принес ей кошмаров...

***

Она пробудилась от зычного стрекота сверчков. Открыла с легкостью глаза и поняла, что находится на улице ночью. Креция ждала, когда извечная усталость ляжет грузом ей на плечи, вспомнится кошмар, сгустится Тьма, но ничего не происходило. Она сняла его руку со своего плеча, поднялась на ноги без усилий и посмотрела ему в глаза:

–Ты должен остаться здесь, – его растерянность и смущение понравились ей, – со мной!

***

13 июня 1497. Флоренция. Италия. Выступление Савонарола на площади Синьории.

–Такие чревоугодники, распутники и убийцы, как Борха, позорят Испанию, называя себя испанцами. Они жадные, вероломные евреи, считающие себя выше других людей. Выше тех, кто преподнес им власть на золотом блюдечке! – жители города одобряюще загудели, выбрасывая руки вверх. Их было так много на большой площади, что яблоку негде было упасть. – Они жируют, пока мы умираем от голода. Ступая по головам на папском конклаве перед избранием Борха клялся, что улучшит нашу жизнь, но стоило ему сесть за престол, он забыл о нас. Может, у него мозги находятся в том месте, на котором он сидит? – народ взорвался от смеха. – Говорят, Родриго видели в Римини на пляже. И что без папской рясы от похож на зажравшегося толстожопого борова, – снова ржание. – особенно на фоне его худощавой шлюхи, которая годится ему в дочери!

–Он же вроде вышвырнул Фарнезе из Ватикана! – выкрикнул осведомленный из толпы.

–Некоторые ушлые бабенки похуже репея будут, сколько не пытайся снять их с себя, они снова насмерть прицепляются! – люди рассмеялись. – Уверен, каждую ночь перед сном она молится о том, чтобы однажды он сдох, елозя по ней...

–Скажи нам о детях Борха! – закричала девушка из первых рядов, – о Цезаре и Хуане...

–Слышали последние новости из Рима? Поговаривают, что эти бестолковые ублюдки помирились и теперь дружат против белобрысой змеюки Лукреции...

–Я слышал, что Хуан учит жену Хоффрэ, как лучше всего ублажить его брата!

–Ставит раком и впендюривает ей! – один из мужчин показал действо наглядно.

–Да все знают, что трусливый Хуан и на лошади без седла не усидит, сомневаюсь, что ему хватит сил прокатиться на неаполитанской необъезженной кобылке... – и снова народ засмеялся над словами Савонаролы, – а вот кобелина Цезарь, не пропускающий ни одной юбки, мог бы научить Санчию всяким непотребностям. Говорят, потаскуха Креция его бросила и теперь он ходит в маске Арлекино по городу. – люди загудели, – Каждый носит траур, как умеет. – По толпе прошлась волна злорадного хохота. – Это ещё что! Когда я узнал, что "исчадие ада" ушло из семьи в женский монастырь, знаете, о чем я подумал? – мужчина задумчиво почесал висок, – У вас есть предположения?

–В ней проснулась совесть, загрызла её почти насмерть и заставила бежать из дома?

–Она подсунула свой чай кому-нибудь не тому и теперь скрывается от возмездия?

–Наконец-то милостивый господь добрался до неё, подарив ей просветление?

–Я слышал, что Папа готовит аннулирование её брака, так как уже подыскал для неё нового мужа. Если Ватикан не даст ему это сделать, Креция овдовеет. – Джироламо породил тягостную тишину. – Если Ватикан уступит напору Папы, нас ждет скандал века! Где ещё мы с вами насладимся цирковым представлением, где конченная шлюха будет не просто утверждать, но и представлять доказательства своей нетронутости?

–Ей же нужно доказать, что муж её не трогал, а не свою невинность! – выкрикнул "впендюрист" – Притащит с собой СПИСОК тех, с кем проводила дни и ночи; табун кобелей подтвердит: кто, когда и как её объезжал. Комиссии придется согласиться, что у лося рогатого не было ни времени, ни возможности объездить дочь шакала.

–Остается только посочувствовать новому барану, которого готовят на заклание.

–А уже известно, что "новая жертва" Борха? – раздался ропот в толпе.

–Говорят, что это брат Санчии Арагонской. – Ответил Савонарола, потирая кончик носа. – Я его не встречал, но очевидцы поговаривают, что он хорош собой, как Адонис. Ему в этом году исполнится шестнадцать, но это не помешало ему перетрахать всех красоток Неаполя и Пизы, где он учился. Ещё он подружился с Хуаном, так что дочери геены и шакала с ним несладко придется. Нам с вами снова скучать не дадут...

–Что, уже можно делать ставки, кто кого живьем сожрет? – выкрикнул "впендюрист" под одобрительное улюлюканье толпы. – Ставлю на гадюку! И года не пройдет, как её в третий раз выдадут замуж. Слышал, у Папы большой список "баранов на заклание".

***

Монастырь Сан-Систо. Тем же днем после обеда дочь геены и шакала лежала на пледе в теньке, наслаждаясь волшебной игрой Перотто на домре и его чудесным голосом. Она привыкла, что рядом с ним чувствует покой и легкость. Это давало ей возможность немного передохнуть, спокойно обдумать ситуацию и составить новый план действий.

–Утром вы припозднились, – он посмотрел на неё лучистым взором, – плохо спали?

–Я соскучилась по семье. – Проронила Кеси, отводя глаза в сторону. – Писала им письмо.

–Здорово! Я мог бы отвезти им его – предложил Перотто с улыбкой – хоть сегодня!

–Правда? – Лицо Креции озарилось улыбкой, – Но я не хочу отпускать тебя сегодня! Все дела оставим на завтра, прошу, повтори для меня песнь "о падении Утренней Звезды"...

***

14 июня 1497 года. "Виноградник Ваноццы". Эскулинский холм. Рим.

Ванноцца собрала трех сыновей за ужином в своей таверне с одной целью: примирить детей. Но Хуан в течение вечера игнорировал бледного Хоффрэ и провоцировал Цезаря на конфликт, цепляясь к его карнавальной маске, делая непотребные предположения о причинах ухода Креции в монастырь и намекая на то, что она спит с посыльным.

–Ты же знаешь, что наша сестричка просто не способна заснуть в одиночестве, – бузел он, выпивая... уже черт знает какой бокал домашнего пойла, которое Ванноцца почему-то называла вином. – все знают, что у неё бешенство матки или как это называется...

–Хуан, немедленно прекрати клеветать на сестру! – осадила его возмущенная Катанея.

–Может, ты просто завидуешь, потому что тебя давно не трахали? – съязвил Цезарь.

–Это не я спустил её с лестницы... – они сцепились, но слуги успели их разнять.

Ванноцца с горечью разглядывала сыновей, не в силах подобрать слова, которые помогли бы им вспомнить время, когда они все любили друг друга... Даже отсутствие главной зачинщицы ссор Лукреции не спасало ситуацию:

–На твоем месте, я сидел бы тихо и не вякал, – зло процедил Цезарь, задетый за живое, – ты пустое место, Хуан. В семье играешь роль парии, постоянно жалуясь, что тебя третирует девчонка, которая на 6 лет младше тебя! В армии же прославился тем, что присваиваешь чужие заслуги. Все знают: Орсини в Испании побил Гонсалво де Кордоба, а не ты. Солдаты высмеивают тебя за спиной, называя трусом и неудачником...

–Цезарь, он тебя специально заводит, хватит идти у него на поводу, – попросил Хоффрэ.

–Имел я Гонсалво де Кордоба! – выкрикнул зло Хуан, резко вскакивая на ноги и роняя стул на пол, – И тебя имел, когда Папа назначил меня главнокомандующим, а тебе кинул, как подачку, кардинальскую шляпу! – он зло усмехнулся, переводя взгляд с Цезаря на Хоффрэ – И твою жену я тоже имел. Правда не раком, как люди судачат, а просто...

Люди Ванноццы увели Хуана прежде, чем он успел излить свой яд на ближних до конца. Ей пришлось успокаивать взбешенного Цезаря и впавшего в меланхолию Хоффи. Она вынудила их остаться ещё на три часа, надеясь, что этого времени Хуану хватит, чтобы без приключений добраться до дома. Никаких драк сегодня на улицах Рима.

–Вы просто убиваете меня, – тоскливо призналась она, заметно охмелев от вина.

–Тебе нужно смириться, мама, – тихо пробормотал Хоффрэ, – с тем, что твое сердце будет болеть покуда жив Хуан и все его злодеяния. Горбатого только могила исправит.

***

Благоразумно задержавшись у матери почти до рассвета, Цезарь уложил изрядно напившегося Хоффрэ в гостевой комнате и стал прощаться с матерью:

–Останься у меня и проспись. Ты же еле стоишь на ногах и валишься от усталости, – просила Ванноцца, хватая сына за широкие плечи. – К обеду с Хоффи вернешься домой...

–Я слишком много выпил, чтоб сейчас смог заснуть, мама, – Цезарь ласково высвободился из её объятий, – прогулка на свежем воздухе приведет меня в чувство. Дома посплю.

На улице наступали предрассветные сумерки, было не так изнывающее жарко, как днем. Настроение отвратительное. Будь Креция в городе, он отправился бы к ней. Или нет, она больше не ждет его. Она ждет другого! Вместо того, чтобы успокоить, как обычно, мысли о сестре еще больше раздосадовали и огорчили его. Цезарь приложился к бутылке вина, которую ушло прихватил с собой из-за стола. Он был так пьян и нуждался в угле, где бы приткнуться. Медленно, пошатываясь он шел домой, но путь казался чертовски длинным. Еще глоток вина. Какого черта он не сел на лошадь? Сейчас уже был бы дома! Цезарь неуклюже присел на ступени ближайшего дома и выпил залпом треть бутылки. Глаза слипались, один вздох и он повалился наземь, заснув прямо на ступенях.

***

...Он был во Тьме, дымчатые тени тянулись к нему со всех сторон, пытаясь схватить...

Цезарь проснулся с ощущением резкого падения, весь продрогший, с сильной мигренью.

–Вот же ж черт... – он попытался подняться, но упал. Ноги его не держали. С энной попытки ему удалось встать. Тело болело так, будто по нему табун коней пробежался.

Цезарь добрался до дворца часам к десяти, отправившись прямиком на конюшни. Какое облегчение было видеть свою лошадь и лошадь Хофре. Конюх уже расседлал их и приступил к чистке копыт от красной речной глины. Какого черта Хоф забыл у реки?

–Мой брат Хофре благополучно вернулся домой? – Беспокойство судорогой скрутило его.

–Да, кардинал Борха. – быстро ответил помощник конюха, не поднимая глаз на Цезаря.

–А мой брат Хуан? Он вернулся? Где его лошадь? – хмуро уточнил Цезарь, озираясь.

–Нет, кардинал, – ответил юноша, тщательно смывая глину, – пока еще нет...

Кивнув, Цезарь направился к себе. До Хуана ему не было дела: мог бы и не возвращаться. К Хофу он зайдет ближе к обеду, а сейчас его ждут... горячая ванна и мягкая постель.

***

"В твоем доме смерть... кто то молодой..." – Цезарь пробудился от кошмара, а слова Нони продолжали набатом долбить его мозг. Разве Креция не скинула его дитя сразу после проклятого предупреждения? Мотнув головой, он протер опухшее с похмелья лицо, нацепил маску и встал, судорожно одеваясь. Выглянул в окно. Сумерки?!? Он что, проспал весь день? Пошел в покои Хоффрэ, но сердитая Санчия не пустила его на порог, сообщив, что гулящего братца стоит поискать у грязных шлюх в ближайшей таверне. Хуана также никто не видел из попавшихся ему слуг, комната Хуана была пуста и не тронута. Цезарь не знал, что подтолкнуло его, но он отправился к берегу Тибра. Только здесь лошадь Хофре могла испачкаться красной глиной. Это место находилось в стороне от дороги, ведущей от поместья матушки к дому Борха. Зачем брату понадобилось делать такой крюк? Решил освежиться? Цезарь заметил маленькую лодку, привязанную к потемневшим от времени и воды опорам причала, а в ней – спящего старика. Если он проводит здесь каждую ночь, то мог видеть Хофре или Хуана?

Цезарь подошел к причалу и разбудил старика громким криком:

–Я ищу главнокомандующего папской армией Хуана Борха. – он постарался сделать лицо дружелюбнее, заметив, что напугал рыбака криком и маской. – Расскажи мне о прошлой ночи. Ты не заметил ничего подозрительного? – Произнося эти слова, он подбросил в ладони золотой дукат. Рыбак выглядел достаточно нищим. Монеты будет достаточно, чтоб развязать ему рот. Заметив дукат, старик начал рассказ о событиях прошедшей ночи. С каждой минутой монолога, сопровождаемого тягостными паузами, лицо Цезаря менялось в окрасе: покраснело, побледнело, а ближе к концу посерело. – Никто не должен знать о том, что ты видел. – он отдал ему весь мешок с дукатами.

–Я уже обо всем забыл! – заверил его рыбак, его глаза были полны страха за свою жизнь.

–Смотри, чтоб длинный язык не подкосил твой род до седьмого колена, – выдавил Цезарь сквозь стиснутые зубы – попрощайся заранее с родными, если снова заговоришь.

–Я понимаю, сеньор, – боязливо прошептал старик, стараясь не смотреть на Цезаря.

Разворачиваясь и уходя с причала Тибра, кардинал понятия не имел, что ему делать с полученными сведениями об убийстве Хуана и тех, кто это злодеяние совершил. Черт, да только что заплатил единственному свидетелю, чтобы он молчал до самой смерти!

***

Цезарь развернул письмо от Креции: "Я знаю, ты слишком зол на меня, чтоб понять, в какой ситуации оказалась семья. Пожалуйста, сделай над собой усилие и постарайся не разрушить то, что у нас осталось. Ты был для меня больше, чем просто брат, друг и возлюбленный. Ты открестился от наших отношений, но не отрекайся от дружбы. Если ты тоже перейдешь во вражеский стан, это убьет меня прежде, чем это сделает ублюдок бессмертного, взращиваемый моим телом помимо моих воли и желания. По-прежнему люблю тебя, безумно скучаю, твоя единственная сестра Лукреция Борха."