Текст книги "Маска Зеркал (ЛП)"
Автор книги: М. А. Каррик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)
Дважды в год, весной и осенью, в Ротонду прибывали купцы из Сесте Лиганте с новейшими тканями и моделями, выставляя свои изделия. И все дворяне и дворянки дельты Надежры стекались в сезонную Глорию, чтобы потратить деньги, увидеть и быть увиденными.
Несмотря на то, что Рената решила думать только о себе, ее пульс участился, когда она с Тесс проходила через величественную арку Ротонды. Рената часто заглядывала в этот богатый зал, но внутри она была лишь однажды – с Ондракьей, незадолго до того, как все рухнуло.
Замысел был дерзким. Ондракья вошла первой, переодевшись богатой купчихой из одного из городов, расположенных выше по реке, и стала осматривать какие-то украшения. Пока ювелир стоял спиной к нему, сапфировый браслет исчез. Констебли Вигила, охранявшие Ротонду, обыскали Ондракью с ног до головы, но не нашли никаких следов драгоценных камней, а рядом с ней в момент исчезновения браслета находились только представители знати, которых они не посмели обвинить. Ястребы из принципа посадили ее на ночь в тюрьму, но на следующий день отпустили.
Через полчаса после того, как Ондракью тихонько вывели из Ротонды, к ювелиру подошла красивая девушка, предположительно принадлежавшая к одному из домов дельты, и стала разглядывать его изделия. Рен не составило труда снять браслет с замазки, которую Ондракья прилепила к нижней части прилавка, и уйти, никого не заметив.
Ондракья была так довольна ею за это. Потом она купила Рен мешочек с медовыми камешками, чтобы та сосала их, и позволила ей носить браслет целый день, прежде чем он был запечатан.
"Могу я помочь вам найти кого-то, Альта?" – спросил мужчина, подойдя к ней слишком близко. " Вы, кажется, заблудились".
Джек. Ястреб!
"Просто любуюсь видом", – рефлекторно ответила она. Долгие часы тренировок принесли свои плоды: несмотря на дрожь в коже от страха, ее слова прозвучали на сетерисском языке с отрывистыми, передними гласными.
Она испытала второй шок, когда как следует рассмотрела человека, обратившегося к ней. С каких это пор из врасценцев стали делать офицеров Вигила? Акцент у него был чисто надэжранский, но по густым темным волосам, коротко подстриженным, и загорелой коже его нельзя было принять ни за кого другого, кроме как за полнокровного врасценца.
И все же он носил капитанский значок с двойной гексаграммой.
Может быть, они просто решили, что он слишком хорошо выглядит в парадных бдениях, чтобы упустить его. Он был высок и широкоплеч, с худощавым телосложением дуэлиста, а не солдата, глаза его были более глубокого оттенка сапфира плаща. Если не считать его происхождения, он был именно тем человеком, которого элита Надежры поставила бы в угол в качестве украшения на подобном мероприятии.
Но она слишком часто использовала свое красивое лицо в качестве инструмента, чтобы позволить кому-то еще сделать то же самое с ней.
Он шагнул ближе, чтобы обойти проходящую мимо пару, и Рената обнаружила, что ловко уклоняется от движения. "Ваш акцент – вы из Сетериса? Добро пожаловать в Надежру. Это ваш первый визит в Ротонду?"
"Да, это действительно так". Она скользнула взглядом по столам и манекенам, демонстрирующим товары для Глории этого сезона. "Должна сказать, это… интересно – наблюдать за тем, что происходит с сетеринской модой во время ее путешествия сюда".
Легкий оттенок снисходительности. Для сетеринцев и лиганти, живущих за морем, Надежра была чужим захолустьем. Летилия никогда не стеснялась презирать ее, да и ее дочь вряд ли полностью избавилась бы от этих предрассудков.
Капитан не обиделся, а приветливо кивнул. "Ротонда может отвлекать непривыкших к ней людей, и карманники, которым удается пробраться внутрь, любят этим пользоваться. Позвольте мне сопровождать вас, пока вы не сориентируетесь".
Худшее, что она могла сделать, – это замешкаться. "Буду благодарна", – сказала она, жестом попросив Тесс отступить на несколько шагов. Сетеринская женщина, не выросшая в условиях политической напряженности Надежры, не стала бы воротить нос от сопровождения красивого капитана вигилов, даже если бы он был врасценским. Она провела пальцами в перчатках по рукаву его плаща. "Ваша форма, я полагаю, принадлежит городской страже? Ни один карманник не посмеет приблизиться к вам, если вы будете рядом со мной".
"Капитан Грей Серрадо из Бдения, да. И я позабочусь о том, чтобы они этого не сделали, альта". Он отстранился от ее прикосновения, его улыбка не выдавала ни малейшего интереса к ее флирту.
Серрадо. Она прокрутила в голове эти слоги, когда ответила на его представление, сопоставляя их с его внешностью. Szerado. И "Грей" вряд ли можно было назвать врасценским именем. Значит, он был из тех, кто пытается отделить себя от своего происхождения в надежде добиться расположения Лиганти.
Рен могла играть эту роль по необходимости. Он же был "узлом" по своей воле.
Она отогнала эту мысль. Для Альта Ренаты это не имело значения. "Этот путь выглядит интереснее, – сказала она, посмотрев налево, когда Серрадо должен был вести ее направо, – как будто она не знала приливов и отливов Глории.
"Променад проходит по земле для Осенней Глории", – пояснил Серрадо, следуя за остальными пешеходами, которые изгибались вправо от входа. "Весной она становится солнечной. В начале вы найдете самые новые и дорогие товары, а в конце – сокровища, на которые не обращают внимания".
"Да, это так". Она остановилась у столика с парфюмерией. Женщина, стоявшая за ним, в мгновение ока оценила ее и скользнула вперед, спрашивая, не желает ли альта попробовать какой-нибудь из ароматов. Рената позволила ей откупорить несколько флаконов и помахать палочкой у себя под носом, а затем помазала одним из них внутреннюю сторону запястья. От него пахло эвкалиптом, приглушенным чем-то более земным, и продавец обещал, что аромат будет держаться весь день. Купить что-нибудь сейчас, чтобы показать, что меня не волнует цена? Или продемонстрировать свой вкус и благоразумие, воздержавшись от покупки?
Она начала обращать на себя внимание, и не только со стороны продавцов. Отчасти это объяснялось тем, что она выглядела одновременно благородно и непривычно, но в основном это было связано с ее одеждой.
Даже среди великолепия Глории она выделялась, как синева осеннего неба. Нижнее платье из янтарного шелка с золотистым отливом было просто, почти до строгости, но лазурный сюртук свидетельствовал о тонкой работе рук Тесс. Бандо было сшито с искусными подтяжками, приподнимающими грудь, а не раздавливающими ее. Лиф не имел жестких завязок, призванных придать ему прямую форму; вместо этого он был сшит почти как мужской жилет, облегающий талию и расходящийся по бедрам, а затем переходящий в похожие на фартук панели передней и задней юбок. В их изготовлении Тесс проявила сдержанность: красота вышитого узора из листьев исходила скорее из качества, чем из количества, превращая их скудность в достоинство. Тонкие вкрапления заставляли золотые нити меняться в зависимости от цвета сезона. Глядя на такое платье, никто не мог усомниться в том, что Альта Рената заплатила за такую работу целое состояние.
И еще – рукава. Прикрепленные к плечу и запястью, они расходились и драпировались между ними, оставляя открытой всю руку. Она заметила, как одна седовласая старая форель неодобрительно нахмурилась, и спрятала улыбку. Хорошо. Я привлекла их внимание.
Это и было целью сегодняшней экскурсии. Если бы Рената Виродакс тихо сидела в своем доме и ждала, пока Донайя ее признает, ее бы легко проигнорировали. Но если она произведет фурор на публике, Трементис придется реагировать.
Кроме того, это было весело. Прогуливаться по Ротонде в красивой одежде, разглядывая товары, словно она могла позволить себе купить все это место… если бы только оно соответствовало ее строгим стандартам. После жизни на улицах даже глоток этого вина был приятен на вкус.
Рената не обратила внимания на аромат и пошла дальше, привлекая к себе взгляды. К ней никто не подходил – возможно, ее отпугивал тот факт, что у нее, похоже, был свой личный ястреб-сопровождающий.
Она сделала все возможное, чтобы избавить его от этого. Но сколько бы она ни рассматривала товары и ни прикидывала, лучшие ли они из того, что может предложить "Глория", капитан Серрадо ничем не выдал своей скуки, и она отправила его восвояси. Она уже обошла половину ротонды, обдумывая все более абсурдные схемы избавления от него, когда ей на глаза попалась следующая экспозиция.
Бархатные панели служили фоном для красивых, пустых лиц из филиграни и жесткого шелка. Если маски, которые носили богатые надэжранцы, прозябающие в трущобах на Старом острове и Нижнем берегу, в большинстве своем обозначали их как мишени для ощипывания, то Рен всегда любила маски, которые выставлялись во время Праздника Вешних Вод. Когда ей было пять лет, мать купила ей одну – всего лишь дешевую бумажную вещицу, но она дорожила ею, как будто она была сделана из чистого золота.
Но Рената Виродакс ничего не знала о традициях надежранских масок. "Странно", – сказала она, не сводя глаз с витрины, как будто она не обладала особой привлекательностью. "Я никогда не видела ничего подобного в Сетерисе".
"Это потому, что у Сетериса нет такой долгой и богатой истории масок, как у Надежры".
Ответа от капитана Серрадо не последовало. Позади Ренаты хмыкнула Тесс.
Тесс нравились красивые мужчины, как и все остальные, но что действительно заставляло ее падать в обморок, так это хороший пошив одежды. А одежда говорившего была изысканной – даже Рената могла это заметить. Не новаторская в том смысле, который был доступен Тесс, но зеленая шерсть его пальто была мягкой, как ковер из каменного мха, и безупречно скроенной, чтобы не морщиться при движении. Жилет был гораздо темнее, чем принято в моде Лиганти, и казался черным, пока не заиграл изумрудными бликами, а острия пальто и воротника поднимались к челюсти, не угрожая поникнуть. Взгляд Ренаты остановился на странной переливающейся паучьей булавке, пристегнутой к лацкану, затем зацепился за зазубренный шрам, рассекающий шею, который не могли полностью скрыть даже тонкое белье и высокие воротники.
Не обращая внимания на Тесс и капитана Серрадо, мужчина шагнул в просвет рядом с Ренатой. Если бы он смотрел на нее, это выглядело бы неловко, но его взгляд был прикован к ряду товаров. "Маски надевают на многие надежранские праздники, а иногда и по обычным поводам, чтобы подсластить воздух и защитить кожу. Тиран очень привязался к ним на последних стадиях своей… болезни". Он деликатно вздрогнул. "Даже наш самый печально известный разбойник, Ладья, умеет скрывать свое лицо. Невозможно посетить нашу прекрасную дельту и не приобрести маску".
Он сорвал одну из лазуритов, оправленную в тугой золотой шнурок, похожий на вышивку на сюртуке Ренаты, и протянул ей. "Деросси Варго. Прошу прощения за самонадеянность, но я должен был познакомиться с самой стильной женщиной, украшавшей Глорию в этом году".
Лесть была ненавязчивой, но подана достаточно гладко, чтобы очаровать, и Рената была просто благодарна за то, что кто-то наконец-то сломал стену в виде ястреба за ее спиной.
Деросси Варго. Имя показалось ей чертовски знакомым, и она досадовала, что не может его вспомнить. Это не было благородным именем, но он мог быть из одного из домов дельты, дворянства Надежры.
Она приняла маску и прижала ее к лицу. "Как посетителю узнать, какую из них купить?"
"Ну, какая больше понравится и будет стоить дешевле".
Не успел Варго принести еще одну, как к нему поспешил лавочник. "Здесь есть не только красота, альта, – сказала она, выбирая несколько других фасонов, которые дополняли цвет и ансамбль Ренаты. "Мой муж делает самые лучшие в Надежре наряды. Возьмите вот это". Она протянула два круга из наложенных друг на друга серебра и золота. "Он сохранит ваш цвет лица сухим в нашем влажном воздухе. Или здесь". Она подняла полуночно-синее домино, украшенное мерцающим ониксом. "Это скроет вас от посторонних глаз по пути на свидание. У меня есть маски, которые очистят ваши лица – не то чтобы вам это было нужно – или защитят вас от больных туманов, которые надвигаются с Нижнего берега".
"Правда", – пробормотал Варго, потянувшись за последней. " Она защищает от болезней?"
Рената ушла в себя, пока лавочник давал неправдоподобные обещания. Витрина была небольшой – в основном в Ротонде внимание уделялось импортным, а не местным товарам, – и ее блуждающий взгляд остановился на маске, засунутой в самый нижний угол, словно лавочник знал, что она вряд ли кому-то понадобится.
Если маска ее детства была неуклюже раскрашена радугой красок, то эта была из кованого призматического сплава, переливающегося, как хвост птицы-мечтателя. Мастер вырезал на металле нежные волны, переливающиеся и текущие, как река Дежера. Ренате Виродакс она была не нужна… но она так сильно ее хотела, что ей потребовалась вся ее воля, чтобы не выдать своего желания.
"Что привлекло ваше внимание?" Вопрос Варго был теплым, веселым, как будто они были старыми друзьями, а не просто знакомыми. Он приблизился и заглянул ей через плечо. "А. Это очень… надэжранская маска".
"Врасцениан, вы имеете в виду", – пробормотал капитан Серрадо. Он отвернулся, когда Варго взглянул на него.
"Полагаю, вы знаете, капитан". Тон Варго пульсировал, как призматическая маска, полная цветов, скрытых под поверхностью. Улыбка, которую он обратил на Ренату, была в равной степени приятной и загадочной. "Вам нравится?"
Просто быть Ренатой. Это звучало так просто, когда она одевалась сегодня утром. На деле же удержаться от нежелательных мыслей оказалось гораздо сложнее, чем она предполагала. "Что делает ее такой Надежранской? Или врасценский – неважно". Она отмахнулась от терминологического спора взмахом руки.
Если бы она хотела убедить их, что никогда в жизни не была в Надежре, то лучшего способа было бы не найти. Оба мужчины вздрогнули, братья в негодовании. Серрадо, может быть, и был нескладным, но его род был вразрез с вразрезным, а Варго выглядел как типичный надежранец, в котором смешались вразрезная и лигантинская крови, и ни один из них не любил, когда их объединяли с другими.
Возмущение Варго перешло сначала в ехидное посмеивание. Он поднял маску и повернул ее, чтобы полюбоваться призматическим стеклом. Слабая гравировка и форма граней придавали ей вид перьев. "Надежран, потому что птица-мечтатель – символ города. Они прилетают сюда каждую весну для гнездования, когда мы отмечаем Праздник Вешних вод. Врасценян – потому что врасценяне говорят, что они произошли от тех же птиц, поэтому они тоже прилетают сюда".
У Серрадо подскочил мускул на челюсти, но он ничего не сказал, чтобы исправить неточность или полузавуалированное оскорбление в описании Варго. Врасценцы считали своими предками не сновидцев, а их символ: Ижрани, младшая и самая любимая дочь Ажерайс, богини их народа. Она вместе со своими братьями и сестрами основала семь врасценских кланов.
Клан Ижрани исчез, погибнув много веков назад во время божественного катаклизма, в результате которого весь город превратился в призрачные руины. Но их эмблема по-прежнему почиталась.
Взяв у Варго маску, Рената поднесла ее к лицу, сравнивая с ним. "Она почти совпадает с вашей паучьей булавкой! Но, боюсь, не с вашим плащом".
Борясь с улыбкой, Варго рассеянно потрогал булавку, пока Рената надевала маску на лицо и проверяла зеркало лавочника.
Это была ошибка. Увидев скульптурный изгиб маски, ласкающий линию челюсти, Рената поняла, что ее совершенно не волнует бюджет Тесс и пределы поддельного аккредитива.
Размышления убеждали, что ее тоска остается скрытой, но тем не менее Варго кивнул. "Я куплю его для вас – если позволит Альта". Он снял маску с лица Ренаты, мимоходом коснувшись пальцами в перчатках ее щеки, и передал ее лавочнику, чтобы тот завернул ее вместе с маской, отгоняющей болезни. "Назовите это приветственным подарком".
Что ж, это решает проблему бюджета. " Вы даже не знаете, как меня зовут", – сказала она, улыбаясь.
Через его бровь проходил еще один шрам, поменьше, чем на шее, который становился виден, когда он выгибал ее дугой. Кем бы ни был Деросси Варго, он разбрасывался деньгами, как манжетами, и имел приметы крысы Нижнего банка. Он протянул ей завернутую маску. "Есть очевидное решение".
В ответ Рената сделала самый изящный реверанс, на который только была способна в условиях кабинки, и назвала свое имя голосом, который донесся до зрителей. Варго наклонил голову и сказал: "Виро… О! Номер четыре, улица Брелкоя".
По коже пробежал холодок. Откуда он знает ее адрес?
"Полагаю, я ваш новый хозяин", – сказал он с легким поклоном. "Надеюсь, вы найдете дом подходящим для своих нужд".
Непонятное чувство узнавания переросло в ясность и чувство облегчения. Она знала его имя, потому что видела его в документах, которые подписывала при аренде своего дома. "Ах, конечно! Простите меня, пожалуйста, я должна была догадаться". Передав маску Тесс, она снова сделала реверанс. "Благодарю вас, мастер Варго, за подарок. Кажется, у меня не может быть более достойного воспоминания об этом городе".
Серрадо излучал неодобрение, как пылающий очаг. И, похоже, Тесс была с ним согласна, потому что вмешалась. "О, Альта, здесь так холодно. Я вас укутаю". Она закутала Ренату в искусную драпировку из шелка, удобно переступив порог Варго. "Вы хотите вернуться? Я могу попросить капитана принести стул".
Вернуться? В данный момент это было бы катастрофой. Рената приехала сюда, чтобы произвести впечатление на великих и могущественных, и ее первый серьезный разговор состоялся с человеком, не имеющим никакого положения в обществе, каким бы богатым и очаровательным ни был Варго.
Но она видела, как Летилия наживала себе врагов, отступая от людей, когда решала, что они не настолько важны, чтобы заслуживать ее внимания. "Глупости, Тесс. Сетеринские зимы гораздо холоднее, чем эта". Она позволила накидке сползти вниз, обнажив плечи, что, в конце концов, было идеей Тесс. "Я еще не видела и половины Глории".
Словно почувствовав отказ, Варго откинул юбку своего плаща и поклонился Ренате. "Я отнял у вас слишком много времени. Надеюсь, наши пути еще пересекутся. Может быть, по какому-нибудь случаю вы сможете надеть свою новую маску? Альта". После недолгого колебания он кивнул Серрадо. "Капитан."
Тесс вздохнула, когда Варго зашагал прочь, открывая прекрасный вид на свои широкие плечи, поразительные ботфорты и распашной зеленый плащ.
Серрадо, к сожалению, не последовал его примеру. Он держал свое неодобрение под контролем, его лицо снова превратилось в безвкусную маску, избегая зрительного контакта, который позволил бы Ренате изящно отпустить его.
Внутренне вздохнув, она повернулась лицом к оставшемуся полукругу Ротонды. Она увидела людей, копошащихся за своими веерами и перчатками, с разной степенью успешности пытающихся сделать вид, что они не сплетничают о ней… и среди них – движущуюся к ней узнаваемую золотистую голову.
"Кузина!" Леато Трементис оказался рядом с ней, взяв ее за обе руки. Невозможно было не ответить на его ухмылку своей, хотя улыбка Леато стала горькой. "Скорее, Альта Рената. Но, может быть, когда-нибудь – Грей! Свет Люмена, друг, я не видел тебя целую вечность. Откуда ты знаешь Альта Ренату? Матушка попросила тебя присмотреть за ней?"
Рената не сводила взгляда с Леато, но периферийным зрением видела, как напрягся капитан Серрадо.
Внезапно ее странная настойчивая тень обрела гораздо больший смысл.
"Привет, Леато, – сказал Серрадо. "Нет, мы с Альтой не знакомы. Я на службе, а ей, похоже, понадобился эскорт". На его бронзовой коже не было видно румянца, но Рената узнала взгляд, которым он смотрел на Леато. Она уже бросала подобный взгляд на Тесс, когда ее сестра говорила лишнее.
Ее подозрения подтвердились, когда Серрадо поклонился, причем с военной точностью, а не с развязностью Варго или легкой грацией Леато. "Альта Рената, я оставляю вас на попечение Алтана Леато". На что наследник Трементиса вполголоса возразил: "Наслаждайтесь отдыхом на Глории".
"Спасибо за помощь, капитан", – сказала она, отвечая на его точные слова мучительно правильным реверансом. "Это было очень великодушно с вашей стороны".
Когда Леато проводил взглядом удаляющуюся спину Грея, Эра Трементис подошла к сыну. "Альта Рената", – сказала она. Выражение ее лица было радушным, но слова звучали слишком мелодично, чтобы быть чем-то иным, кроме как представлением. "Не ожидала увидеть тебя здесь".
"О вашей Глории говорит весь город", – ответила Рената. "И теперь, когда я здесь, я понимаю, почему. Такое зрелище! У нас дома ничего подобного нет. Товары на продажу, конечно, но не такое событие, когда все собираются вместе, чтобы задать тон предстоящему сезону".
"Да, здесь много чего выставлено". Внимание Донайи на мгновение переключилось на обнаженные руки Ренаты. "Полагаю, я не должна удивляться, что вижу вас здесь. Глория была любимым мероприятием Летилии".
"Это вряд ли можно назвать недостатком характера, мама". Леато переместился на сторону Ренаты, образуя стену солидарности против неодобрения Донайи. "В противном случае мы с Джуной тоже несем позор за то, что наслаждаемся этим. Джуна, познакомься с дочерью Летилии, о которой я тебе рассказывал".
По мановению руки Леато девушка, стоявшая в тени Донайи, нерешительно шагнула вперед. Она была одета, как и ее мать, в одежду, более взрослую и сдержанную, чем полагается для ее возраста. Из-за этого и своей робости Рената приняла ее за служанку Донайи.
Однако сходство с Леато было невозможно не заметить. Или с Летилией, по крайней мере, чертами лица. При всем своем искусстве Летилия не могла заставить эту трепетную улыбку и неуклюжий реверанс выглядеть искренне. "Альта Рената. Надеюсь, Надежра не покажется вам слишком странной".
"Не столько странно, сколько… не так, как описывала мама". Она произнесла свой ответ с заговорщицким видом, предлагая Джуне самой догадаться о природе этого отличия.
Смех Джуны был поразительным, как взмах крыльев у зяблика. Леато присоединился к ней, и даже губы Донайи изогнулись в неохотной улыбке. "Да, я думаю, что большая часть ее слов прозвучала ужасно", – сказала Джуна. К удивлению Ренаты, она оттолкнула Леато с дороги, чтобы взять Ренату за руку. "Почему бы нам не закончить Ротонду вместе, и ты расскажешь нам, что все это уже безнадежно вышло из моды?"
Она наклонила голову для дополнительного шепота, когда они начали прогуливаться. "И, может быть, вы расскажете мне, о чем вы говорили с мастером Варго".
Значит, он был хорошо известен, даже в благородных кругах. Я не единственная, кто использует привлекательность хорошего пошива. "Он объяснял мне традиции надежранских масок. Потом мы поняли, что ему принадлежит дом, который я снимаю, и он купил мне маску в качестве приветственного подарка".
"Да, тебе понадобится маска, если ты захочешь сделать что-нибудь интересное, пока будешь здесь. Мама не разрешает мне носить их вне праздников". Джуна вздохнула, скорее покорно, чем бунтарски, и взяла в руки портьеру, напоминающую ту, что носила Рената. Атлас зимне-зеленого цвета был расшит штопаными серебряными рыбками, и его тонкое плетение скользило в ее пальцах. Вздохнув, она аккуратно сложила его и положила обратно на выставочный стол. "Зачем ты приехала в Надежру?"
Конечно, Донайя ничего не сказала дочери о том, что Рената надеется на примирение. Донайя была достаточно близко, чтобы подслушать; стоит ли ей настаивать на этом? Нет, если Леато раздражает ее своим приближением ко мне, я получу больше выгоды, сыграв на ее стороне.
К тому же, если половина смысла приезда в Глорию заключалась в том, чтобы быть замеченной, то другая половина – в том, чтобы завязать связи с людьми за пределами Дома Трементис. "Я, конечно, надеялась увидеть город. Не только места, но и людей. Матушка утверждала, что в свое время знала всех, но я понятия не имею, какие имена можно приписать к тем или иным лицам".
Может быть, Джуна и была скрытной, но она оказалась кладезем полезных сплетен, сориентировав Ренату в таких деталях, которые Рената никогда не смогла бы узнать сама. Донайя отступила назад, то ли удовлетворенная тем, что Рената не пытается склонить дочь на свою сторону, то ли понимая, что ее присутствие вызывает подозрения. Леато шел рядом, засунув руки в карманы, изображая снисходительного старшего брата.
Только когда Джуна указала на старшего сына Эрета Меттора Индестора, Леато вмешался. Он взял из рук Джуны изящную скульптуру из дутого голубого стекла и поставил ее обратно на стол. "Ей не нужно знать Меззана Индестора, и тебе тоже не следует его знать. Не после того, что он сделал с этим актером".
"Актером?" сказала Рената, повернувшись так, чтобы изучать человека, о котором идет речь, не бросаясь в глаза. "Поделись".
Меззан Индестор выглядел на несколько лет старше Леато, у него были соломенно-русые волосы и иссиня-синий плащ, неброско расшитый пятиконечными звездами. Это была эмблема Синкерата, где его отец занимал место военного керулета. Но такие звезды ассоциировались также с властью и лидерством… и поэтому их часто носили люди, не понимающие ни того, ни другого.
Леато оглянулся на Донайю – теперь она была занята разглядыванием стеклянной посуды, – затем на Джуну. Рената наклонила голову, позволив свисающему локону коснуться ее обнаженного плеча, и Леато сдался. "Несколько недель назад в театре Агнаше состоялась театральная премьера – с одобрения Ее Элегантности и все такое". Он кивнул в сторону стальноволосой женщины и ее круга поклонников. Джуна назвала ее Эра Состира Новрус, обладательница места Аргентет в Синкерате, курирующая культурные вопросы города. Помимо прочего, это означало, что она руководит управлением, выдающим лицензии на театральные представления, и теперь, когда Леато уловил эту связь, Рената заметила, как Меззан Индестор уставился на пожилую женщину с кислым лицом, словно его насильно накормили недозрелой сливой.
Леато продолжал. "Видимо, она хотела поддеть Эрета Индестора, потому что в шоу не было тонких насмешек. Там был целый монолог о том, что Керулет поощряет прививки в Вигиле. Услышав это, Меззан выскочил на сцену и вызвал ведущего актера на дуэль".
Рената сказала: "Возможно, я неправильно понимаю надэжранский этикет и законы, но мне казалось, что гражданским простолюдинам не разрешается носить мечи".
"Вы не ослышались", – мрачно сказал Леато. "У актера был сценический меч, но он не знал, как им пользоваться".
"Бедный человек", – прошептала Джуна. "Он…"
Леато покачал головой. "Даже лекарств и исцеляющего нумината оказалось недостаточно. Он жив, но говорят, что его лицо испорчено".
Подойдя ближе к брату и поставив его между собой и Меззаном Индестором, Джуна сказала: "Кто-то должен что-то сделать".
"Кто? Что? Отец Меззана управляет Вигилом и выдает хартии всем наемным компаниям и частным охранникам в Надежре. Ты думаешь, Эрет Индестор позволит чему-то тронуть его сына?"
"Леато, хватит, – резко оборвала его Донайя. "Ты создашь у Альта Ренаты впечатление, что единственный закон, который здесь правит, – это власть".
Если бы не многолетняя практика принуждения к улыбкам таких людей, как Эра Трементис, гнев Ренаты мог бы привести к тому, что она совсем потеряла характер. Власть была единственным законом в Надежре, и Трементис слишком хорошо это знала, чтобы притворяться иначе. Единственным спасением было то, что все трое явно были едины в ненависти к Меззану – ведь это означало, что Рен не нужно было произносить слова одобрения, чтобы продолжать заискивать перед ними.
"Как ужасно", – пробормотала она, пытаясь изобразить незаинтересованное осуждение человека, не знакомого с происходящим. "А театральный спектакль еще идет? Я не прочь сходить на него".
"К сожалению, нет", – сказал Леато. "Они не смогли найти другого актера, готового взять эту роль, поэтому спонсоры сняли спектакль, чтобы сохранить лицо".
"Мы говорим о "Воре со старого острова"? Ужасная постановка. Меззан оказал Надежре услугу, добившись ее закрытия. Не понимаю, о чем думала Ее Элегантность, одобряя его".
Говорившая женщина очень напомнила Ренате Летилию. Не внешностью – волосы у нее были бледно-золотистые, а не медово-каштановые, лицо с резкими чертами в сердцевидной оправе – но в ней чувствовалось то же безжалостное господство в обществе, всегда готовое учуять запах конкурента.
Однако Летилия не проявила бы столько заботы о пожилой женщине, сидящей рядом с ней в кресле на колесиках. "Вы согласны, бабушка?" – спросила молодая женщина. "Вы сказали, что спектакль был ужасный".
Она повысила голос, чтобы он звучал уверенно, и прошло еще мгновение, прежде чем растерянность исчезла с лица пожилой женщины, которое было странно не очерченным. "Ах да. Та штука. Ужасная. Ни слова не могла понять. Почему вы об этом вспомнили?"
"Просто так". Улыбаясь, молодая женщина переключила свое внимание. "Джуна, дорогая! Если бы я знала, что ты приедешь в "Глорию", я бы обязательно включила тебя в наш праздник. Бабушка договорилась о кофе и пирожных позже. Бабушка, может быть, найдется место для Альта Джуны и ее семьи?"
Трудно было сказать, не слышала ли старушка или намеренно игнорировала внучку, глядя на Ренату. Несмотря на то, что она сидела в кресле, создавалось впечатление, что она очень сильно осунулась.
Донайя вмешалась, пока ситуация не стала еще более неловкой. "Альта Рената, позвольте представить вам Альту Каринчи и ее внучку Сибилиат, наследницу дома Акреникс. Альта, это Рената Виродакс, недавно приехавшая из Сетериса".
Улыбка Ренаты, когда она сделала реверанс, была вызвана как словами Донайи, так и тем, кто перед ней стоял. Недавно из Сетериса – не гостья из Сетериса. Осознавала она это или нет, но Донайя уже начала смиряться с присутствием в городе своей "племянницы".
А знакомство с женщинами из Акреникса стало настоящим социальным переворотом. Их семья никогда не занимала места в Синкерате, но их глава, Эрет Гисколо Акреникс, была самой влиятельной дворянкой в городе за пределами совета из пяти человек. "Я очень рада", – совершенно искренне сказала Рената. "Я знаю от своей матери, что ваш дом – один из старейших в Надежре".
"Мать?" Альта Каринчи прищурилась на Ренату, как только может прищуриться женщина, у которой кожа натянута на кости. "Ха! А ты говорила, что она не может показаться тебе знакомой", – проворчала она, указывая согнутым пальцем сначала на Сибильята, а затем переключаясь на Ренату. "Она похожа на Лециллу, только лучше воспитана и с более приятным голосом. Неудивительно, что у тебя кислый вид, а?" Последняя фраза была адресована Донайе и сопровождалась ухмылкой.
