Текст книги "Маска Зеркал (ЛП)"
Автор книги: М. А. Каррик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)
Тут она заметила тонкую струйку дыма, поднимающуюся с противоположной стороны нумината. Пока она наблюдала за этим, пламя взметнулось вверх и опалило ее волосы.
Танакис сделала несколько заметок. Затем она разорвала круг. "Спасибо, Альта Рената. Альта Джуна, не хочешь ли ты выступить следующей?"
Пока Тесс обрезала волосы Джуны, пришла Донайя. Она была далека от своего обычного вида: русые волосы потускнели, как будто она посыпала их порошком, а не мыла, а шерсть была покрыта мехом, как будто она обнимала Тефтельку, чтобы утешиться.
"Ты уже начала? Что я пропустила?" Затем она сморщила нос. "И что это за запах?"
Прежде чем Рената успела ответить, Танакис снова переключила внимание. Вонь горящих волос усилилась, когда локон Джуны тоже охватило пламя.
У Ренаты сжался живот. Неужели горящие волосы означают, что человек проклят? Но я не член Дома Трементис. Она не могла сказать, и, несмотря на вопросы Донайи и Джуны, Танакис не ответила – только разорвала нуминат и попросила позвать Донайю.
Волосы Донайи взметнулись вверх, вспыхнув белым пламенем.
Затем Колбрин и остальные слуги подчинились ножницам Тесс и испытанию Танакис. Ни одна прядь их волос не сгорела. " Поразительно", – пробормотала Танакис, когда все – даже Тесс – сделали по очереди.
"Что. Что. Поразительно?" спросила Донайя сквозь стиснутые зубы.
Танакис подняла глаза от своих бумаг и жестом указала на слуг. "Я не думаю, что им нужно быть здесь. Только ты, Альта Джуна и Рената".
"Я?" сказала Рената, не в силах скрыть дрожь в голосе. "Но я не член Дома Трементис. Не по закону." Или по крови. Она могла быть связана с ними… но и слуги тоже.
Танакис подождала, пока Колбрин, Тесс и остальные покинут комнату, и закрыла блокнот. "Сила течет по каналам. Иногда каналом может быть юридическая связь, иногда кровь, иногда что-то еще. Нуминат, который я создала, втягивает силу проклятия в ту часть фигуры, которая держала волосы. Если объект страдает от проклятия, то волосы сгорают. Если нет, то сила не перетекает, и локон остается невредимым. Я проверила это на себе, и ничего не произошло".
Донайя схватила Ренату и Джуну, достаточно сильно, чтобы поставить им синяки. " И это значит…"
"Карты Альта Ренаты были верны. Вы прокляты – и проклятие сильное. Сила сильнее всего в тебе, а между двумя Альтами она примерно равна".
Донайе пришлось помочь дойти до одного из кресел в бальном зале, прежде чем она рухнула на колени. Она отпустила Ренату, чтобы обнять свою дочь, и Рен только и могла, что заметно съежиться. Объяснение Танакис ничего не объяснило: между ней и Траэментис не было никаких реальных связей. Ничем нельзя было оправдать сожжение ее волос.
Как, во имя всех богов, я оказалась проклята?
Возможно, за то, что она предала Ондракью и свой узел. Но это не объясняло Трементиса, который, конечно же, никогда не состоял в уличной банде и тем более не нарушал клятвы. А ведь Ондракья еще даже не умерла, с ужасом подумала Рен. Но это не отменяет ее предательства.
И тут ее осенила другая мысль. Иврина никогда не говорила ей, кто отец Рен. Это было бы ужасной иронией судьбы, если бы Рен попыталась проникнуть в дом, с которым ее действительно связывали кровные узы.
Она ни на секунду не поверила в это: слишком велико совпадение. Да и не это было самым важным вопросом. "Меда Фиенола. Что нам делать?"
"Вот это и есть самое интересное". Танакис уверенно улыбнулась. "Сейчас мы придумаем, как блокировать энергию и отправить ее обратно к источнику".
"А потом?" спросила Донайя, ее руки все еще защищали дочь. "Мы будем в безопасности?"
Танакис кивнула, его улыбка смягчилась. "Я обещаю, Донайя. Я положу этому конец".
Докволл и Истбридж: Киприлун 31
С каждым шагом по речной лестнице в Докволл Рен ощущала запах горелых волос. Я хотела получить то, что было у них. Я получила их проклятие.
Один из охранников, стоявших по периметру склада Варго, поклонился, прежде чем Рената успела представиться, и провел ее к небольшой пристройке, пристроенной сбоку от склада. Дверь была открыта в небольшой кабинет, и через нее она увидела долговязого врасценского лихосца, которого видела здесь в прошлый раз. Он сурово посмотрел на Варго.
Мы хотим отправиться сразу же, как только закончатся "Вешние Воды", – сказал он на врасценском языке. "Никаких задержек, иначе мы застрянем позади какого-нибудь поезда лигантийских слизней".
Рука Варго лежала на столе, пальцы барабанили по столу в возбужденном ритме, и он ответил на том же языке. "Моя охрана будет готова".
Тут предводитель каравана заметил Ренату. "У тебя еще один посетитель", – сказал он.
"Рената?" В дверях появился Варго, и его удивленная улыбка на мгновение развеяла атмосферу криминального авторитета и жестокого торговца. Фыркнув, предводитель каравана вернул ее обратно. "Я имею в виду Альта".
"Прошу прощения, что прерываю вас", – сказала Рената, жалея, что не может слушать дольше.
"Это не имеет значения, – сказал предводитель каравана на лиганти. "Наше дело закончено. Мастер Варго".
"Ča Obrašir Dostroske." Варго проследил за уходом предводителя каравана, затем пригласил Ренату в свой кабинет.
Она сидела напротив него, сохраняя спокойное выражение лица. "Охранники" – это не то, что он мог предоставить по закону, но она, как предполагалось, не говорила по-врасенски. "Что это было?" – спросила она.
"Я хотел кое-что обсудить с вами". Варго убрал пачку бумаг в кожаный портфель. "Дом Косканум предоставил мне административные права на хартию наемников. И я подозреваю, что моя связь с вами как-то с этим связана".
Несмотря на лесть, эта информация испугала ее. "Вы управляете другой хартией?"
"Не ревнуй", – весело сказал Варго. "Я не обращался к другому поверенному, есть только ты. Эрет Косканум пришел ко мне".
Затем его игривость угасла. "С вами все в порядке? Вы выглядите… напряженной".
Видимо, она не так хорошо это скрывала, как надеялась. "Плохие новости", – сказала Рената. "Личное дело, связанное с Домом Трементис. Вам не о чем беспокоиться". Если только проклятие не уничтожит нас всех.
"Если я могу помочь…" Он оставил предложение в силе, но нахмурился, как будто был недоволен им. Погладив конец кожаного шнурка, которым была закрыта папка, он сказал: "Может быть, стоит отвлечься? То, что привело вас сюда, можно с таким же успехом обсудить за бокалом вина. Если, конечно, у вас нет никаких дел на этот вечер".
Никаких, разве что сидеть дома и размышлять. Она приехала сюда по делу; сегодня утром ей пришло в голову, что она может потратить одну и ту же монету в три раза больше, попросив Варго найти "пропавшую" селитру Квиентиса. Выдать ее Квиентису, помочь Стаднем Андуске украсть ее, а затем вернуть расположение Квиентиса, получив ее обратно.
Но она так устала от различных тягот, которые несла на себе. Мысль о том, чтобы сбросить их ради легкого развлечения, была чрезвычайно заманчивой. "Что вы хотели сказать?"
Он поднялся и отвесил ей издевательски официальный поклон. "Не хотите ли вы попробовать свои силы в игре со мной в карты?"
"Это зависит от того, – сказала Рената, когда он вывел ее и послал за портшезем. "Могут ли ваши суконные лавки позволить вам проиграть?"
Карточная комната, куда привел ее Варго, была совсем не похожа на ту, которую она посетила с Леато в Суйлуне после встречи с башней. В отличие от "Талона" и "Фокуса", "Бреглиан" находился на верхнем берегу и обслуживал элитных клиентов. Вместо врасценских атрибутов у него был колонный фасад, воздушный атриум и галерейная ротонда внутри. Здесь стояли столы для публичных азартных игр, но не было того шума, который стоял в большинстве ниццких салонов. Большинство альковов на галерее второго этажа были заняты, шторы задернуты для приватной игры, но после нескольких тихих слов и взятки, настолько тонкой, что Рената чуть не пропустила ее, их провели по изгибающейся лестнице в один из них, который был удобно – и быстро – освобожден.
Хозяин откинул занавеску, чтобы Рената могла войти. Оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что Варго стоит за ней, она увидела, как он споткнулся на последней ступеньке, и его рука опустилась на одно из коленей, как бы поддерживая его.
Он никак не прокомментировал свою оплошность, и Рената тоже. Но она краем глаза наблюдала за тем, как он наполовину задернул шторы и сел, и видела, что большую часть веса он перенес на правую ногу, щадя левую. Как будто это колено причиняло ему боль.
В городе ходили слухи, что прошлой ночью Вигил прогнал Рука из Шамбле, и тот сбежал, спрыгнув – или, по мнению его недоброжелателей, упав – с крыши.
Варго снял перчатки и потянулся к колоде дома. "Ты знаешь, как играть в шестерки? Или мы можем сыграть в нитсу".
Шестерки были игрой лжи и риска. Нитса была более мягкой и лучше всего подходила для двух игроков – это была более традиционная врасценская игра. "Я знаю основы "Нитсы". Вы, как я уверена, хорошо осведомлены".
Он не ответил, но она услышала тихий смешок, когда он начал тасовать карты. Варго обращался с картами, как опытный игрок: без показных изысков, но в простой ловкости его покрытых шрамами рук была своя прелесть. Рената моргнула, когда он положил перед ней колоду. " Резать?"
Она сняла перчатки и сделала это, поблагодарив Лица за то, что пять месяцев – достаточный срок, чтобы ее собственные руки стали мягче, и что она никогда не была горничной Летилии. Не только азарт делал игру в карты несколько скандальным занятием, но и то, что тасовать колоду в шелковых перчатках было практически невозможно, да и играть было не намного легче.
"Я рад, что Иридет согласился вновь открыть амфитеатр". Слова Варго сопровождались тихим шлепком карт по столу. "Было бы обидно, если бы в первый год твоего пребывания здесь ты упустила возможность как следует поработать в Вельских водах".
Рената подняла карты и разложила их веером. Если в них и была какая-то закономерность, она не могла ее разглядеть. Взяв из руки "Рассвет и закат", она сравнила ее с "Черепахой в панцире" на столе, утвердила их обе, затем выложила на стол карту из стопки. Совпадения не произошло, и настала очередь Варго. "Я думала, что настоящие Вешние Воды бывают только раз в семь лет".
"Это Великий Сон – что самое важное, если ты врасценец".
Мужчине либо чертовски везло, либо ей следовало начать проверять его рукава на наличие лишних карт, потому что на втором ходу он выложил Спящие Воды. Несовпадающие карты обычно не представляли ценности сами по себе, но эту можно было сочетать и с Ликом плетения, и с Ликом звезд – обе карты он взял в предыдущий ход.
Если вы Врасцениан. Это был намек?
"Ница", – сказал он и выложил еще одну карту. Конечно же, он потребовал бы продолжения раздачи. В ее банке было всего четыре карты, ни одна из которых не была полезна друг другу; она была далека от того, чтобы составить собственную комбинацию. Она смирилась с тем, что проиграет эту руку.
"С другой стороны, – сказал он, – если слухи, которые я слышу, правдивы, то в этом году Вешние Воды могут оказаться не на высоте.
На этот раз ей повезло больше: совпали карты и из руки, и из жребия. Если бы Ир Энтрельке счел нужным дать ей еще одну не совпавшую карту из разрезанной нити до того, как Варго составит очередную комбинацию, она могла бы и пройти. Но на столе их не было. "Что за грохот? Мне стоит беспокоиться?"
Варго отбросил "Пылающий огонь", но она не могла взять его, пока он не убрал пальцы. Они скользили по поверхности карты, как будто он обдумывал свой ход. "После Ночи Ада, я думаю, у всех нас есть основания для беспокойства. Радикалы из Стаднем-Андуске-Врасцен – они предупреждают людей, чтобы те не ходили в амфитеатр, и говорят о протесте в Чартерхаусе". Он быстро убрал руку, опустив взгляд на свои карты, вместо того чтобы встретиться с ней глазами. "Так мне говорят мои люди. Я говорю им, чтобы они прислушивались к слухам; никогда не знаешь, что может помешать бизнесу".
Она сопоставила "Бурю против камня" со сброшенной Варго картой и сказала: "Близко". Ее комбинация была короткой и стоила всего одно очко – удвоенное до двух, как Варго назвал " нитса", – но она лишила его восьми очков, которые он мог бы получить за свои собственные комбинации. Варго отпустил руку с философским вздохом.
"Вернемся к делу", – сказал он, когда она перетасовала следующую руку. Выражение его лица приобрело игривый, лукавый оттенок. "И, кажется, я обещал вам развлечься".
После этого он перестал притворяться, что их игра – не просто повод для флирта. Его глаза, подведенные ресницами, больше времени смотрели на нее, чем на руку, его голос из обычного контролируемого вальса превратился в более строгий гул, а когда он выкладывал карту, то часто слегка приподымал ее или дразняще колебался, прежде чем продолжить.
Поначалу она старалась не обращать на это внимания. Шарпы используют подобные трюки, чтобы скрыть свое жульничество; она и сама так делала, играя в шестерки с друзьями Леато. Но сегодня она играла честно, хотя и плохо, и, насколько она могла судить, Варго делал то же самое. Он просто давал ей возможность думать о чем-то более приятном, чем радикалы или проклятия.
И так, постепенно, она расслабилась. Она стала отвечать на его шутки шутками, а на его взгляды – улыбками. В конце концов, они играли не на деньги, а на фишки. Не было необходимости держать себя в руках. Да, он манипулировал ею, но не с более гнусными целями, чем простое, честное удовольствие от флирта. Она не могла вспомнить, когда в последний раз получала такое удовольствие.
Я не уверена, что когда-либо получала такое удовольствие.
Осознание этого потрясло ее. Она потянулась к колоде, чтобы снова перетасовать ее, и Варго положил свою руку на ее. Его мозоли были шершавыми на ее коже, покрытой перчатками. "Это двадцать одно очко", – сказал он. "Или ты не заметила?"
Она знала, что взяла последнюю руку, но не подсчитала общее количество. "О." Затем, продолжая держать руку Варго, она подняла на него бровь. "Я наполовину подозреваю, что ты позволил мне выиграть, потому что я знаю, что играла не очень хорошо".
"Похоже, мне не удалось отвлечь тебя от твоих проблем". Он замолчал, собирая карты и проводя большим пальцем по их гладко обрезанным краям. "Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом – о том, что тебя беспокоит, – но если бы ты захотела, я бы тебя выслушал". Он скорчил гримасу. "И не держал бы на тебя зла". Он поморщился. "Или сплетничал бы". Вздох. "Или осуждал."
Он говорил, как мальчик, которому мама делает замечание. Это было очень неловко. Слишком прямолинейно, и совсем не то, что нужно для того, чтобы убедить кого-то поделиться личной тайной.
Но именно эта прямота и искушала ее.
Здесь, в полуприватном пространстве алькова, с сандалово-гвоздичным ароматом его духов, легко было забыть, что сидящий напротив нее человек завуалированно угрожал Арензе, что он платит Седжу за избиение людей, что он завязывает узлы по всему Нижнему берегу.
Да, и ты – убийца, завязывающая узлы. Ее прошлое было не чище, чем его. Что же касается их нынешней жизни… Его жизнь была, в своем роде, честнее, чем ее. Все знали, кто и что такое Варго. И если он действительно скрывал личность Рука, то носил свою маску ради общего блага, чего Рен сказать не могла.
"Это…" Она заколебалась, жалея, что у нее до сих пор нет карт, чтобы скрыть свои нервы. "Духовный недуг. Я не знаю, что именно. Но это на мне, и на Джуне, и на Донайе".
" Ты только что узнала? От кого?" Его бровь нахмурилась. В беспокойстве, но также и в той сосредоточенности, которую он принимал, когда сталкивался с проблемой. "Это остаточный эффект твоей бессонницы? Почему вы все трое? Почему только вы трое? Что… А. Я говорю и не слушаю, не так ли?"
Она не могла удержаться от смеха. "Все это очень хорошие вопросы, и Меда Фьенола их изучает. И, надеюсь, найдет способ его снять".
" Не позволишь ли вы мне связаться с ней с предложением помощи?"
Рен отчаянно хотела получить любую помощь. Но она уже рисковала, рассказав ему так много. "Хотя я была бы рада… Я не уверена, что Эра Трементис одобрила бы это".
"Я понимаю". Отложив колоду, он накрыл ее руку своей – жест скорее защиты, чем флирта. В кои-то веки она не почувствовала желания отстраниться и позволить ему согреть ее холодные пальцы. "Предложение в силе, или если тебе просто нужно поговорить. Я подозреваю, что ты так же, как и я, не любишь доверять другим заботу о себе".
И хранить мои секреты. Рен искала его глаза, и Варго не отводил взгляда. Если он был Руком, то знал, кто скрывается за масками Ренаты и Арензы. И даже если это не так…
Она хотела рассказать ему. Чтобы было с кем быть откровенной. Не семья, как Тесс и Седж, но союзник, партнер – друг.
Не успела она договорить, как глаза Варго метнулись к щели в занавесках. Он отдернул руку, когда снаружи кто-то кашлянул. Отдернув занавеску, он увидел одного из слуг Бреглиана.
"Приношу свои глубочайшие извинения, мастер Варго. Альта. Мне сказали, что вы уже закончили и уходите", – сказал он без особого извинения. В двух шагах от него стоял Гисколо Акреникс, а позади него Каринчи Акреникса поднимали по лестнице, со стулом и всем необходимым, двое крепких молодых врасценцев, чьи запятнанные фартуки говорили о том, что они обычно работают на кухне.
Рената так же быстро, как их привели к алькову, вышла из него вместе с Варго, получив мимоходом кивок от Гисколо. Она ожидала, что Варго нахмурится, когда они выйдут за дверь, но вместо этого он рассмеялся. "Это самый приятный подарок, который мне когда-либо делали. Прошу прощения за столь неудачное завершение вечера".
Когда они закончили спускаться по лестнице, он издал слабый шипящий звук и прислонился к постаменту, на котором стояла статуя бывшего синьора Синкерата, – небрежный вид, но при этом он снял нагрузку со своего колена. ""Мне позвать вас в кресло или предложить дальнейшее отвлечение в форме напитка?""
Она не могла понять, было ли это приглашением в его дом, и подозревала, что двусмысленность была намеренной. Но когда холодный туманный воздух прояснил ее голову, она вспомнила о своей первоначальной цели поездки в Докволл. "Но прежде я хочу попросить вас об одолжении. Вот почему я пришла к вам в офис".
"Признаюсь, мне стало интересно. Что за услуга?"
"Небольшая, и о ней уже сообщили в Вигил – но у тебя есть ресурсы, которых нет у них. Помнишь партию селитры для Эрет Квиентис? После всех моих стараний вырвать ее из лап Эры Дестаэлио кто-то пошел и украл ее".
Он напрягся, все следы игривости исчезли. " Ты сказала селитра?"
"Да."
Он сошел с пьедестала, как будто кто-то призвал его к вниманию. "Целую партию?"
"Это важно?"
Его недоверчивый взгляд перешел в смех. "Разве ты не знаешь, для чего используется селитра? Для фейерверков". Все веселье улетучилось. "И другие вещи, которые взрываются. Джек."
Черный порох. Тот самый, что сжег склад Фианджиолли и убил Колю Серрадо.
Она никогда не спрашивала, зачем Стаднем Андуске нужна селитра, а следовало бы. Что я наделала?
Варго повернулся, сканируя, пока не заметил литер, выгружающий пассажира. "Обычно меня не волнует, что "Скаперто Квиентис" что-то потерял, но я сейчас же займусь этим вопросом. Приношу свои извинения". С этими словами он пустился бегом, едва не сбив с дороги ожидавшего его джентльмена, чтобы занять кресло для себя.
Рен стояла у магазина "Бреглиан", зажмурив глаза. Андуски вывесили табличку с призывом собраться в Чартерхаусе – после того, как они заберут селитру Квентиса. Она не думала, что они настолько ослеплены своим делом, чтобы убивать своих… но использовать взрыв для подстрекательства? Это было вполне возможно.
Я должна рассказать Руку. Но если она не сделала этого, то у нее не было другого способа связаться с ним. И она не сказала Варго, что селитра была именно у Стаднема Андуске – откуда Рената Виродакс могла это знать?
Но она могла рассказать об этом Грею Серрадо. Он был единственным членом Вигила, которому она могла доверять.
Вернувшись в свой дом, она как раз закончила писать очередное анонимное послание, когда раздался звонок. Тесс позвала ее к двери, и мужчина из "Бреглианс" внес небольшую тяжелую коробку. "Ваш выигрыш, Альта".
Не найдя слов, она взяла коробку. Внутри лежал двадцать один фори: ее счет за игру.
Она полагала, что они играют только на фишки. Видимо, Варго позволил ей оставить это предположение… а потом перевернул все, когда спорить было уже поздно.
"Спасибо", – слабо сказала она и закрыла дверь.
Белый парус, Верхний берег: Киприлун 32
Рен надеялась, что на следующее утро она проснется и узнает, что он нашел селитру, и это было показателем ее веры в сеть Варго. Но никаких новостей не последовало.
Вместо этого она получила письмо с приглашением посетить дом Танакис в Белом Парусе для обсуждения "духовных вопросов". Рената отправилась туда, недоумевая, почему встреча происходит не в поместье Трементис, и выяснила, что Донайя и Джуна не были приглашены.
"Я хотела поговорить с тобой об узорах", – без предисловий сказала Танакис. "Последние три дня я расспрашивала Шорс, но они были… бесполезны".
Когда правая рука Иридет проводила допрос, Рената не удивилась. Религиозная резиденция Синкерата не отличалась терпимостью к местным "суевериям". Она ответила: "Я расскажу вам все, что смогу, но по сравнению с врасценцами я довольно невежественна".
Они отправились не в гостиную Танакис, а на верхний этаж дома, где обычно располагался чердак для слуг. Здесь были снесены все внутренние стены и установлены большие световые люки, что создало светлое и открытое рабочее пространство. Самую большую стену занимала звездная карта, эмалированная голубой и серебряной лазурью. На полированных досках пола в одном конце располагался круг для нуминаты, а другой конец был завален книгами. На платформе под одним из световых люков стоял телескоп из розового дерева с медными кольцами, цепи соединяли платформу с лебедкой, с помощью которой ее можно было поднимать и опускать.
Танакис предложила ей сесть в мягкое кресло. "Ваше невежество меньше моего, и, по крайней мере, вы не будете предсказывать мне гибель или продавать мне некачественные пятнистые жабьи головы. Прошу прощения за беспорядок. У меня редко бывают гости".
Рената села на предложенное место и еще раз огляделась. Кроме меловой пыли на рукаве Танакис и нескольких книг, сложенных на столе, она не увидела ничего похожего на беспорядок.
"По словам врасценцев, этот узор связан не только с их картами, но и с Источником, Великим Сном и тем аспектом Люмена, который они называют Ажерайс", – сказала Танакис, предлагая бокал вина. "Карты, похоже, действуют как фокус нумината, но то, как они это делают…" Она сморщила нос. " Бесструктурно. Нелогично. Это согласуется с тем, что вы знаете?"
Впервые в жизни пришлось услышать, как Ажерайс называют аспектом Люмена. "Мне это не кажется нелогичным. Когда я смотрю на карты… они имеют смысл".
"Да, но как?" Танакис наклонилась вперед, в ее темных глазах светилось любопытство. "Ажа позволяет людям заглянуть в царство духа, а пепел – физически взаимодействовать с ним, а иногда и входить в него. Насколько я понимаю, узоры дают аналогичные возможности. Некоторые узорщики даже используют ажу для получения более глубокого понимания. Очевидно, в этой идее что-то есть; ваше чтение дало вам понимание проклятия Трементиса. Мне потребовалось несколько дней, чтобы найти способ надежно проверить это. Но для тебя это просто… пришло. Без всяких усилий. Полагаю, потому, что ты была зачата во время Вешних Вод, что возвращает нас к источнику. А врасценская богиня – ну, не богиня. У нее нет диадического аналога. Она просто некий "дух предков".
Любой врасценовский ученый скажет, что боги не существовали в противоположных парах. Это были единые сущности, у которых было лицо, к которому обращались, и маска, которую умилостивляли. Ажерайс была особенной не потому, что она была предком, а потому, что ее Лик и ее Маска были одним и тем же.
Самым трудным, конечно, было слушать, как Танакис неправильно понимает врасценскую религию.
Несмотря на все усилия, Рен, видимо, выдала свое раздражение, потому что Танакис примирительно подняла руку. "Сила там есть. Но Ажерайс находится вне божественных дихотомий, что делает ее странным остатком. Ее трудно решить математически, и у нее нет сигила, который позволил бы нам использовать ее силу для нумината, поэтому ее мало изучали. Вот почему я хотела поговорить с тобой. Схема, которую ты выложила, – какие карты выпали?"
Танакис, несомненно, была гениальна, но было трудно уследить за тем, как ее мысли перескакивают с одной темы на другую. Рената почувствовала легкое головокружение, когда ответила: "Маска пепла, Маска ночи и Лицо золота. А что?"
"Ты не знаешь источника силы проклятия Трементиса – но, конечно, Узор знает. Он показал связь, о которой никто даже не подозревал, и, возможно, предлагает способ вызова, который лежит за пределами стандартных сигил Энтаксна. Как было бы интригующе, если бы мы могли использовать проводник узора Ажераиса, чтобы направить энергию нумината!" С раскрасневшимися щеками и сияющими глазами Танакис почти напоминала влюбленную женщину. С запозданием подавив волнение, она добавила: "А еще это должно снять проклятие".
Рената проследила только за словами "снять проклятие". Она осторожно спросила: "Это… хорошо?"
"Да. Идеально." Танакис с энтузиазмом кивнула, вытряхнув из пучка темных волос еще одну прядку. "Можно использовать эти три карты в нуминате, разложенные в виде треножника, чтобы дополнить фокус. По сути, опираясь на Ажерайс. Теоретически – но теория обоснована. Не могла бы ты сказать, что эти три карты каким-то образом подходят тебе, Донайе и Джуне?"
Рената моргнула. " Мне… нет. Они показывали, где сейчас находятся Трементисы – Маска Пепла, – по какому пути они пойдут, а это была Маска Ночи, и где они закончат – Лик Золота. Я бы не назвала ни Эру Трементис, ни Альта Джуну разрушением или несчастьем".
Перо остановилось. Свечение потускнело. "Очень жаль. Все было так аккуратно. Что ж, будем работать над этим". Танакис продолжила писать. "Так ты можешь их принести?"
"Принести…" Рената поджала губы и вдохнула через нос. "Меда Фьенола, я не астролог и не узорщик. О чем вы говорите?"
У Донайи это получалось лучше, но укоризненный вопрос Ренаты все равно привлек внимание Танакис к ее гостье. "Твоя колода связана с Узором, а значит, и с Ажераисом, так же как фокус связывает нумината с божественным аспектом Люмена. Три карты, которые ты вытянула, связаны с проклятием и его источником через Узор. Обычно эта сила течет из Люмена через фокус бога и в нуминат – но я считаю, что могу обратить этот поток вспять. Я хочу написать нуминат, который использует ваши карты в качестве субфокуса, чтобы отвести силу проклятия от тебя, Донайи и Джуны и отправить ее обратно в ее источник. Так понятнее?" Судя по нахмуренным бровям, она упростила все, что могла.
Мотыльки меловой пыли порхали в солнечном свете, пока Рен сидела без слов. Проблема теперь заключалась не в том, что она не понимала. А в том, что она понимала.
"Карты…" В горле у нее пересохло. Она сглотнула и попыталась снова. "Наши волосы загорелись. Пожалуйста, скажите мне, что карты не сделают того же самого".
Танакис прикусила губу. "Это не входит в мои намерения. Но я не знаю никого, кто пробовал бы использовать карты из колоды узоров в качестве центра внимания. Это может быть не… стабильно". Ее рука накрыла руку Ренаты в неожиданном проявлении сочувствия. "Я знаю, что они много значат для вас. Они должны быть такими, чтобы ты бросила вызов своей матери, чтобы защитить их. Но альтернатива – остаться проклятой. И Донайя, и Джуна тоже".
Она вмиг вспомнила о двух других колодах – тех, что она купила для уличного использования. "Но колоды с узорами здесь часто встречаются. Мы могли бы…"
Покачивание головы Танакис разрушило эту надежду. "Это должны быть те карты, которые ты использовала при гадании. Они имеют самую сильную и четкую связь".
Конечно, так и есть. Танакис могла не понимать узоров, но она понимала многое.
Но это карты моей матери. Последнее, что осталось от Иврины.
Рен закрыла глаза. Рискнуть картами… или рискнуть смертью всех троих.
Она знала, какой вариант выберет Иврина.
"Хорошо, – мрачно сказала она, открывая глаза. "Мы попробуем".
Белый парус, Верхний берег: Киприлун 33
Танакис работала быстро. На составление сложных нуминат часто уходили часы и даже дни, но астролог, видимо, была готова приступить к работе сразу же, как только согласовала карты. Уже на следующий вечер Танакис вызвала всех трех женщин к себе домой.
Это было одновременно и жестокостью, и милосердием. Рен не была готова к тому, что может потерять часть колоды своей матери. Но в то же время проклятие теперь висело над ними, как коса, и она не могла вздохнуть свободно, пока оно не исчезнет.
Люки были открыты в сторону лун: Паумиллис темная, а Кориллис достаточно полная, чтобы давать столько же света, сколько камни, вделанные, как звезды, в покатый потолок. Пол, на котором не было ничего, кроме кругов и спиралей, теперь представлял собой замысловатую паутину линий и дуг, начертанных мелом чисто и уверенно. Тренога, о которой говорила Танакис, представляла собой хлипкую конструкцию – небольшую плиту, свисающую с потолка, с оплетенными медными нитями, прикрепленными к полу в трех точках по окружности. Сам круг окаймляло кольцо из девяти треугольников внутри vesicae piscis: три уже с очагами, три достаточно больших, чтобы человек мог сесть в центре, и три с пустым, ждущим квадратом размером с карту узора.
"Ты принесла их?" спросил Танакис у Ренаты, протягивая руку, покрытую меловой пылью.
Даже Рен не была настолько хорошей лгуньей, чтобы скрыть свою неохоту, когда она передавала карты. Только три, которые она вытянула для этого расклада: Остальная колода хранилась у Тесс внизу, вдали от этого нумината. Нередко встречались несовпадающие колоды: карты были порваны или слишком сильно погнуты, чтобы их можно было перетасовать, и Шорса и игроки меняли их местами по мере необходимости. Она могла бы сделать то же самое, если бы потребовалось.
Ир Энтрелке Недже, – взмолилась она, – не заставляй меня делать это.
"Танакис, ты уверена, что это сработает?" – спросила Донайя.
"Нет", – ответила она, изучая по очереди каждую карту. "Но если не получится, мы попробуем еще раз".
"То есть…" Донайя настороженно посмотрела на нумината. "А это будет безопасно?" Она тоже помнила, как ее волосы вспыхнули.
Танакис положил руку на плечо Донайи и сказал: "Я не причиню вреда твоей семье, Донайя. Поверь мне".
