Текст книги "Маска Зеркал (ЛП)"

Автор книги: М. А. Каррик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 41 страниц)

Это прозвучало как удар ледяной воды. Джуна моргнула, не понимая – не желая понимать – Сибилят. Затем на глаза навернулись слезы, обжигающе горячие. "Ты… но…"

Сибилят всегда была добра к ней. Даже более чем добра, иногда… до такой степени, что Джуна, не позволяя себе думать об этом прямо, задавалась вопросом, а не было ли между ними чего-то большего. Но теперь слова Сибилят вырвали это наружу, и унижение потекло по жилам Джуны.

Сибилят не отвела глаз. Она расцепила их руки и осторожно натянула на Джуну перчатку. "Прости меня, птичка, – сказала она хриплым голосом. Она надела и свою перчатку, с трудом вставляя пальцы на место. "Твои мать и брат слишком опекают тебя. Ты должна знать, что за человек она, что за человек я, чтобы ты могла защитить себя".

Джуна не давала слезам пролиться. "Все, что ты делала – не только сейчас, но и с тех пор, как я тебя знаю, – ты говорила мне не доверять ей".

Сибилят наконец подняла глаза, и выражение ее лица стало виноватым. "Пусть боги утопят меня в реке. Джуна, ты знаешь меня лучше. Иди сюда, птичка". Она обняла Джуну и притянула ее к себе. "Я беспокоюсь только о тебе".

Сдавшись, Джуна позволила себе прижаться к Сибилят. Кислота смущения начала исчезать. "Из-за Ренаты. Но я думаю, что ты ошибаешься насчет нее. Не то чтобы она не делала того, что ты сказала, и, может быть, даже по этим причинам, но… Она вернула матери кольцо, которое украла Летилия, и это сделало мать такой счастливой. Даже если она сделала это, чтобы понравиться нам, если это хорошо для всех, что в этом плохого?"

Джуна не привыкла побеждать в спорах с друзьями брата – все они были старше и опытнее, – но после минутного молчания Сибилят расслабилась и стала гладить Джуну по волосам. "Может быть, ничего. Может быть, мне просто кажется, что я смотрю в темное зеркало. Она вернула кольцо? Полагаю, оно было дорогим".

"Наверное, да. Но важна была сентиментальная ценность. Оно принадлежало моей бабушке".

"Это было… очень мило с ее стороны". Пауза сказала то, чего не сказала Сибилят: что доброта может быть и расчетливой. "Летилия украла много вещей, когда уезжала? Интересно, куда они все делись?"

Джуна пожала плечами. "Сомневаюсь, что нам удастся вернуть все остальное. Возможно, у Ренаты есть еще несколько вещей, но я не думаю, что матушка прикажет ей открыть шкатулку, чтобы мы ее обыскали. Кольцо – единственное, чего маме действительно не хватало".

"Да, но эти вещи принадлежали вашей семье. Если Рената хочет сделать то же самое, она не должна сдерживаться". Сибилят застонала и села прямо, вытягиваясь из неудобной позы, в которую постепенно погрузилась. "А если я хочу, чтобы Леато не вызвал меня на дуэль, надо возвращаться. Сплетникам будет все равно, что мы просто держались за руки, а Леато будет знать, что…" Она прикусила губу, чтобы не выдать себя.

"Это?" Джуна подтолкнула ее.

Прикушенная губа сменилась слабой улыбкой. "Что я хочу большего".

"О." Затем ее мысли отозвались эхом: "О". Лицо Джуны потеплело. И только когда она вернулась в дом, она поняла, что все остальные увидят ее румянец и будут сплетничать еще больше.

Исла Трементис, Жемчужины: Эквилун 11

"Вы были правы, когда подозревали Альту Ренату", – сказал Грей Эре Трементис. "Но не по тем причинам, по которым вы думали".

Утренний свет струился в окна кабинета Донайи, холодный и яркий. Он приехал прямо из офиса Дома Паттумо и застал ее уже за работой. Однако она еще не разожгла огонь в очаге, и воздух словно лед лип к его щеке.

"Не Индестор?" Ее дыхание затуманило воздух. "А кто же тогда? Симендис? Дестаэлио? Кто им платит?"

"Никто", – сказал Грей. "Она не так богата, как притворяется. Она тратит экстравагантно, но живет экономно. В доме нет персонала, кроме одной горничной, и питается она в основном вне дома – пока другие покупают".

Грей почти видел, как в голове у Донайи появляется бухгалтерская книга: цифры вычеркивались и вписывались новые, пересчитывая все, что она знала о Ренате Виродакс. Она поежилась от холода. Как будто у нее и без этой молодой женщины было мало забот. Кожа скрипнула, когда его руки сжались в кулаки.

"Кроме того, есть проблема с ее аккредитивом, – продолжал он. "Я только что говорил с Меде Паттумо".

Донайя нахмурил брови. "Странно. Я бы ожидала, что она будет работать с кем-то, у кого есть более надежные связи в Сетерисе".

"Я думаю, она специально избегала этого. Лучшие контакты в Сетерисе означают более быстрое подтверждение – или, в ее случае, отказ". Грей поднял руку, когда внимание Донайи переключилось на него. "Они еще не закрыли ее. Она убедила их, что это была какая-то канцелярская ошибка; они продлили ей кредит и отправили обратно на Сетерис". По его расчетам, до встречи с банкирами оставалось еще около двух месяцев. Но это зависело от того, насколько ей удастся их уговорить.

А это означало, что она вполне может выиграть время. "Она хорошо держится", – добавил он. "Слишком хорошо – что заставляет меня думать, что ей уже приходилось делать это раньше".

Донайя поднялась, собираясь идти, и Тефтель вскочил на ноги рядом с ней. Она положила руку на собаку – возможно, чтобы удержать ее, а возможно, чтобы удержаться самой. "Но… Я спросила ее о Летилии. Она ее знает".

"Может быть, она и дочь Летилии, но… Леато рассказывал мне о своей тете. Возможно ли, что она все-таки не закончила свою карьеру в "перьях"? Что Альта Рената научилась устраивать шоу у своей матери? Что она приехала сюда в надежде, что дом Трементис сможет обеспечить ей ту роскошь, которую, как ее воспитывали, она заслуживает?"

Теперь Донайя двигалась медленными, неуверенными шагами. Грей замолчал, давая ей возможность подумать. Дом Трементис пережил столько потерь и неудач – не только смерть Джанко и бегство Летилии, но и ряд несчастий и болезней, унесших жизни ее тетушек, дядей и кузенов, – и все это время Донайя была единственной, кто поддерживал угасающий дом, даже не став его официальным главой. Он не удивился, увидев, что ее спина выпрямилась, а равновесие стало устойчивым. Она ничего не принимала без боя.

"Что может сделать Бдение?" – резко спросила она, повернувшись к нему лицом. "Эта женщина обманула меня и мою семью и потратила деньги, которых у нее нет. Конечно, должны быть какие-то основания для ее ареста".

"На данный момент? Ничего". По крайней мере, ничего, на что был готов пойти Грей, даже ради Донайи и Леато. Подброшенные улики и сфабрикованные обвинения могли быть способом Бдения – не говоря уже о том, как Дом Трементис расправлялся с врагами в прошлом – но Грей видел, как эти инструменты использовались против слишком многих его людей, чтобы самому прибегать к ним. "Она не совершила никакого преступления, о котором мы знаем".

"Но долги…" Донайя поймала себя на том, что не успела закончить фразу. "Она еще не должница. Пока Меде Паттумо не предъявит ей ультиматум и она не будет вынуждена признать, что не может с ним расплатиться". Она побарабанила пальцами по бедру.

"Да, а это займет не меньше месяца, а возможно, и больше. Я не думаю, что вам стоит ждать так долго. Леато и Джуна уже любят ее. После потери стольких кузенов…"

Грей видел дуэли, бунты и попытки ударить его в спину. Внезапный гнев в глазах Донайи встревожил его больше, чем все это.

"Если она думает, что может прийти сюда и высосать из нас все, – мрачно сказала Донайя, – то скоро поймет, как она ошибается".

Исла Трементис, Жемчужины: Эквилун 12

Как только Рената вошла в кабинет Эры Трементис, она поняла, что что-то не так.

На первый взгляд, ничего страшного не произошло. Колбрин пригласил ее присесть в одно из тяжелых антикварных кресел, пообещал, что Эра Трементис скоро придет, и предложил принести подогретого вина. Рената согласилась, благодарная за то, что ей не придется глотать кофе, и лишь с опозданием поняла, что это может быть еще больше той отвратительной каши, которую прислал ей Эрет Экстакиум. Но к тому времени Колбрин уже закрыл дверь, и она осталась одна.

Неужели Донайя раскрыла ложь Леато о ночной вечеринке в Экстакиуме? Несомненно, именно Леато должен был быть призван к ответу. И почему Донайя вызвал Ренату в кабинет, а не в салон?

Ондракья называла это "чувствовать течения" – инстинкт, который подсказывал Рен, как манипулировать людьми, когда надавить, а когда потянуть, на какую наживку они клюнут, а что успокоит их страхи.

Сейчас он подсказывал ей, что что-то пошло не так.

Она стояла в центре ковра, полузакрыв глаза, и перебирала в уме все возможные варианты. Не Варго; она готовилась рассказать Донайе, почему стоит поддержать хартию этого человека, но так и не сделала этого. Не в обиду Леато и Джуне. За последние несколько дней она ни с кем не говорила о Летилии, так что это не могло быть ошибкой; Донайя вызвала бы ее раньше, если бы это было так. Написала ли эта проклятая женщина в Сетерис? Получила ли она ответ, что никакой Летилии там нет, что дом Виродакс никогда не слышал ни о ком по имени Рената?

У Рен свело желудок. Письмо в Сетерис.

Дом Паттумо. Их банкирам в масках, которые должны были потратить вдвое или втрое больше времени, чтобы выяснить, что с их аккредитивом возникли проблемы.

Это еще не было катастрофой. Преимущество дворянского статуса заключалось в том, что никто не спешил обвинять ее во лжи; просто вежливо сообщали, что, похоже, возникла некоторая трудность, и, несомненно, Альта сумеет ее уладить. Рената уговорила Меде Паттумо и с улыбкой отправила его прочь, выиграв себе время.

Но не с Донайей. Она, должно быть, наблюдала – возможно, через своего домашнего ястреба – и услышала, что у Альты Ренаты проблемы с финансами. Для такой кулачищи, как она, которая всегда возмущалась расточительностью Летилии, это был единственный промах, который мог вывести ее из себя.

Будучи рожденным в Надежре, Рен слышала много историй о склонности Трементисов к мести.

Рен открыла глаза. Она не двигалась, но пульс участился, как будто она начала бежать. Окна кабинета выходили на небольшой балкончик, с которого можно было легко попасть на крышу, спуститься в укромный уголок поместья и сбежать через задние улицы. Предупредить Тесс, взять два рюкзака, которые стояли у двери кухни с тех пор, как они переехали в город, и исчезнуть.

Только в самом крайнем случае. Она не стала любимой ученицей Ондракьи, сбежав при первых признаках неприятностей. Если Донайя знала только то, что богатство Ренаты под вопросом, то самое худшее, что могло случиться с Рен сейчас, – это задержка в осуществлении ее планов. Ее не похитили. Еще нет.

Лучше всего было отвлечь Донайю. Дать ей что-то настолько привлекательное, чтобы она забыла или хотя бы простила проблему с деньгами. Не отчет о Варго – это не годилось. Рен нужны были более действенные рычаги.

В три быстрых шага она оказалась за столом и стала рыться в бумагах, прислушиваясь к коридору снаружи. Все лежало на своих местах, под тем же углом. Письма, бухгалтерские книги, нацарапанные расчеты без контекста. Ничего полезного. Беглый взгляд на очаг – холодный, даже для этого времени года, – показал, что никаких свернутых бумаг, ожидающих пламени, нет.

Она обошла вокруг стола, рассматривая лица и маски. Он был старинным, по крайней мере, времен Гражданской войны, а возможно, и раньше, и замки на ящиках были не более новыми. Рен практически могла подцепить их ногтем. Она вынула булавку из ленты в волосах, положила ее на край стола и с помощью каменного пресс-папье отбила кончик в сторону. Затем она опустилась на колени, не желая думать о том, что будет, если Донайя войдет и обнаружит, что Альта Рената взламывает ее стол. От ястребов не убежишь, если оглядываться через плечо. Так всегда говорила Ондракья.

Она вставила штифт в замок и закрыла глаза, чтобы не отвлекаться от созерцания. Мимо станций, там рыбалка. Рен нашла замок и повернула его. Ради Дома Трементис она надеялась, что у Донайи есть сейф с лучшим замком, где она хранит очень важные документы. Ради себя самой она надеялась, что здесь есть что-то в меру секретное.

В первом ящике лежала бухгалтерская книга и многочисленные счета, относящиеся к различным хартиям – в основном к тем, которые Донайя, похоже, продала. При наличии времени Рен могла бы разобраться в них, но время было роскошью, которой она не обладала. Она закрыла ящик, снова заперла его и перешла на другой конец стола. Дыхание участилось, но руки были тверды. Как в ту ночь, когда она украла драгоценности и монеты Летилии, а Тесс стояла на страже, готовая поднять тревогу, если увидит приближающуюся городскую милицию. Я всегда была лучшей воровкой, чем служанкой.

Еще письма, причем настолько важные, что Донайя потрудилась их запереть. Одно из писем было скомкано, как будто кто-то свернул его, а потом снова разгладил. Рен начал читать.

Эра Траементис,

Вы гордая женщина. Я понимаю и уважаю это. Никогда не думайте, что нынешняя ситуация заставляет меня смотреть на вас свысока. Дом Трементис – один из старейших в городе, и мне было бы очень горько видеть, как ваше имя тащат по реке, как ваши неудачи выставляют на всеобщее обозрение.

Поэтому я предлагаю компромисс, который позволит вам сохранить лицо. В реестре Дома Индестор есть несколько несовершеннолетних кузин, которые могли бы стать подходящей парой для вашего сына. Из того, что я слышал о его недавней деятельности, я полагаю, что его вкусы ограничиваются женщинами, но если он предпочтет заключить контракт с мужчиной, я не буду возражать; есть множество детей Индесторов, подходящих для того, чтобы быть принятыми в качестве его наследников.

Контракт уже составлен и ждет вашего одобрения. Обручите своего сына с кем-нибудь из моего дома до летнего солнцестояния, и его наследство перейдет по линии Индесторов, а я прощу все ваши долги. Ваша семья больше не будет тонуть под нынешним бременем, и никто ничего не подумает об этом. Таспернум, Персатер, Адрекса… История Надежры полна знатных домов, которые имели свой день под солнцем, но затем угасли.

Так или иначе, дом Трементис присоединится к ним. В вашей власти решить, будет ли это сделано изящно или с публичным позором.

Mettore

Эрет Индестор

Каэрулет из Синкерата

Рен начала было переходить к следующему письму, но раздавшийся вдалеке хлопок двери подсказал ей, что она не успевает. Она сунула бумаги в ящик, закрыла его и откинулась на другую сторону стола как раз в тот момент, когда в кабинет вошла Донайя.

Исла Трементис, Жемчужины: Эквилун 12

Несмотря на гнев, а может быть, и благодаря ему, Донайя не спешила готовиться к встрече со змеей – дочерью Летилии. Она припудрила щеки, чтобы склонность к румянцу не выдала ее эмоций, и надела плащ и подъюбник, в которых выходила замуж – несколько раз переделанный, но все равно самый лучший. Вышитый узором из трехлучевых звезд, выложенных бисером, он казался Донайе благородными доспехами, в которых можно сражаться во имя своего дома. Ворсистая текстура успокаивала, когда она в последний раз провела руками по халату, прежде чем войти в свой кабинет.

"Альта Рената…"

"Эра Трементис, спасибо, что согласились меня принять". Реверанс Ренаты был более поспешным, чем обычно, как будто она едва сдерживала свое волнение. "Я изучала Деросси Варго, как вы просили, и недавно обнаружила кое-что, что может вас заинтересовать".

Донайе не было никакого дела до Варго, но прежде чем она успела сказать, что тоже обнаружила нечто интересное, ее аккуратно усадили в кресло.

Рената присела на краешек своего, щеки раскраснелись, глаза блестели от новостей. "Его предложение восстановить в реке очищающий нуминат. Я, как и обещала, провела расследование и с большим удовольствием могу сказать, что все найденные мною доказательства указывают на то, что это именно то, чем оно кажется. Но не поэтому я так стремилась встретиться с вами".

Донайя каким-то образом потеряла контроль над разговором. Так же, как и в случае, когда Леато был чем-то увлечен и не обращал внимания на окружающие его потоки – в том числе и на неодобрение Донайи.

И так же, как Леато, Рената не заметила, как Донайя нахмурилась. "Это я пригласила тебя сюда".

"Да, конечно. Я была так рада, что вы захотели увидеть меня, пусть даже наедине. Я хотел затронуть один вопрос, но не знала, как… Правильно ли я понимаю, что Дом Трементис в некотором роде соперничает с Домом Индестор?"

Позвоночник Донайи выпрямился еще на одну грань. "Я вижу, Леато сплетничает, – сказала она, холодная, как Дежера зимой. Мальчик был слишком гостеприимен. "Я напомню тебе, что заботы Трементиса не касаются тебя, Альта Рената Виродакс".

Рената даже не соизволила принять запуганный вид. "Я не хочу доставлять ему неприятности, но я рада, что он это сделал. Если бы я не узнала, то, возможно, отказалась бы от всякой мысли о сотрудничестве с магистром Варго. Но если наши враги – это он…"

Спокойствие овладело Донайей, ее гнев повис в надежде. "Деросси Варго имеет что-то против Меттора?"

"А как иначе он мог получить такую власть над Нижним Банком за столь короткое время?"

Донайя покрутила в руках жемчужину, выпавшую из плаща. "Я полагала, что он – творение Меттора". В Аэрии царили коррупция и разложение. Меттор берег свою силу, чтобы наносить удары по тем, кого он не мог контролировать: бандам Стрецко, Стаднема Андуске, вросценцам в целом. Кровь Варго могла быть смешанной, но в глазах Меттора он был бы полезным инструментом против альтернативы.

"Или у мастера Варго есть что-то на него, – сказала Рената, наклонившись вперед, как будто кто-то был достаточно близко, чтобы услышать ее шепот. "Что-нибудь достаточно проклятое, чтобы держать его на расстоянии".

Полезный инструмент против альтернативы. Это может быть справедливо как для Трементиса, так и для Индестора. Но разве союз с кем-то вроде Варго не похож на просьбу лисы защитить цыплят от волков? "Зачем, скажите на милость, Варго делиться с нами такой информацией?"

"Он обратился к Дому Трементис не просто так", – сказала Рената. "Ему нужна эта грамота, и вы – его единственное средство ее получить. Если никто из вас не является другом Дома Индестор, то, возможно, он использует это, чтобы проверить, сможете ли вы стать союзниками".

"Тогда он просто дурак. Неужели вы думаете, что я не пыталась улучшить наше положение с помощью новых хартий?" По сравнению со вспышкой гнева на обман Ренаты, этот гнев был постоянно горящим углем. "Любое мое предложение Синкерату будет поднято на смех в Чартерхаусе. Вежливо. С многочисленными извинениями за то, каким величественным старым домом является – или был – Трементис. Меттор Индестор – не единственный, кто хочет нашего падения. Он просто самый прямой".

Пусть Люмен сожжет Джанко в пыль. Донайя любила своего мужа, но он был похож на врасценское божество: в равной степени улыбающееся лицо и хмурая маска. Для членов своей семьи он был готов на все – часто даже больше, чем следовало. Но чужаки – совсем другое дело. Как только кто-то переходил ему дорогу, он не просто мстил, он отнимал у них бизнес, семью, все, что мог разрушить.

И он был не единственным, кто вел себя подобным образом. Это была фамильная черта – объединяться против всего мира, часто рассматривая мир либо как врага, либо как пешку. Это означало, что у Дома Трементис не было союзников за пределами их собственных рядов. А когда эти ряды стали редеть, у них вообще не осталось союзников.

Донайя зажмурила глаза и сделала несколько глубоких вдохов, ожидая, пока жар покинет ее щеки и уши. Когда она достаточно успокоилась, чтобы сохранить ровный голос, Донайя сказала: "Даже если мастер Варго сможет нам помочь, мы не в том положении, чтобы помочь ему.

"Мы можем ему помочь", – спокойно сказала Рената. "Я видела его разочарование, когда он пригласил меня на обед. У нас есть легитимность, которой ему не хватает. Он действительно хочет очистить Западный канал – ради прибыли, да, но это не отменяет пользы, которую он принесет, – но он не может, потому что никто его не слушает. А что касается проведения этой идеи через Чартерхаус…" Ее смех был задыхающимся и немного насмешливым. "Я думаю, это работа юриста".

Энтузиазм Ренаты был дразнящим. Когда-то Донайя была такой же нетерпеливой. Теперь она только вздыхала. "У Дома Трементис нет адвоката". Дом Трементис не мог позволить себе адвоката. А хорошего адвоката – тем более.

"Тогда позвольте мне попробовать".

Рената сидела молча, пока Донайя не встретилась с ней взглядом. Она увидела в нем не просто энтузиазм, а уверенность, непоколебимую, как камень Точки. И даже часть Донайи прошептала: "Она обманывает тебя. Она не та, за кого себя выдает…

Утопающая женщина хватается за любую соломинку.

"А что будет, когда вся Надежра узнает о твоем финансовом положении, как это сделала я?" – спросила она, уже мягче, когда гнев был смыт. Разве Рената не делала то же самое, что и Донайя все эти годы? Поддерживала видимость, чтобы не утонуть в грязи. Похоже, это была черта Трементисов. "Я предлагаю тебе самой разобраться с накопившимися долгами".

Если она ожидала, что Рената вздрогнет, то была разочарована. Девушка выглядела раздосадованной, но не виноватой. "Мне следовало бы выбрать более солидный банк, который не допускал бы подобных ошибок".

Вместо того чтобы спросить, правдива ли история с банком или это просто выдумка, за которую она цепляется, Донайя сказала: "Ты совсем не похожа на свою мать. Мысль о том, что Летилия может работать – тем более добровольно – была столь же маловероятна, как и то, что закоренелый контрабандист заботится о грязи, в которой плавает.

Так же маловероятно, как и то решение, к которому пришла Донайя. Она вошла в кабинет, рассчитывая с позором усадить Ренату на ближайший корабль до Сетериса. А теперь…

"Очень хорошо". Она протянула руки к Ренате. "Посмотрим, сможем ли мы воспользоваться услугами мастера Варго, адвоката Виродакса".

ЧАСТЬ II

7

Семь в одном

Чартерхаус, Даунгейт, Старый остров: Эквилун 19

Глядя на спиралевидные красные колонны Чартерхауса, Рен подумала: "Это должно упростить дело".

Все, что ей было нужно, – это деньги. Ее доля богатства Надежры, которое, казалось, всегда поднималось, как сливки, на вершину города, а не стекало вниз, к людям. Сейчас Рен должна была бы наслаждаться роскошью, которую, как обещала Ондракья, принесут ей ее способности. Вместо этого она по-прежнему спала на полу в кухне, принимая плату, которую Варго платил ей как своему адвокату, и тут же передавая ее в Дом Паттумо в качестве доказательства того, что у нее есть деньги, чтобы они могли повернуть назад и вернуть эти деньги Варго за аренду ее части кухонного этажа и неиспользуемой остальной части городского дома.

Она уже начала думать, что лучше было бы сделать свое состояние воровством. В любом случае за мной присматривает Бдительный.

Но если ее решимость колебалась, достаточно было взглянуть на простых надэзранцев, толпящихся на ступенях Чартерхауса, – от одного неудачного прошения их отделяла тюрьма за бродяжничество, а оттуда – каторжные корабли Керулета и жизнь в рабстве. Она была там со своей матерью. И не собиралась возвращаться.

Остановившись, она начала подниматься по ступенькам.

В вестибюле Чартерхауса было еще больше народу: адвокаты и клерки, посыльные и писцы, просящие работу. Над ними возвышались пять статуй. Поэт, министр, купец, солдат и священник с пятью девизами: Я говорю за всех; Я советую всем; Я поддерживаю всех; Я защищаю всех; Я молюсь за всех. Под ними стояли столы для каждого из пяти мест Синкерата: Аргенте – по делам культуры, Фульве – по гражданским делам, Прасине – по экономическим делам, Керуле – по военным делам, Ириде – по религиозным делам. Секретари в ливреях каждого члена Совета сидели за своими столами и выглядели озабоченными.

Рената двинулась вперед с уверенностью человека, считающего, что она заслуживает быть в первых рядах. Так она прошла половину пути; еще четверть пути она преодолела с инстинктами речной крысы, находя щели, в которые можно протиснуться, ноги, на которые можно "случайно" наступить. После этого ей пришлось медленно пробираться вперед вместе со всеми, пока она, наконец, не добралась до секретаря и не предъявила лицензию и заявление.

На данный момент ее дорогая одежда и фамилия Трементис имели достаточный вес, чтобы вывести ее из-под пресса общественных защитников, толпившихся в вестибюле, в прихожую к Фульве. Взятка – из кармана Варго, а не Ренаты – продвинула ее имя в списке, но Донайя была права: никто в Чартерхаусе не стремился оказать услугу дому Трементис. Рената приготовилась к долгому ожиданию.

Она немного знала об истории фульветского кабинета – еще с тех времен, когда он принадлежал дому Трементис. Отец Летилии, предыдущий владелец этого места, был человеком, печально известным тем, что загрязнил половину Дежеры. Не умышленно, нет, это было обычное для Надежры взяточничество и коррупция: Крелитто Трементис присвоил себе столько средств, выделенных на строительство моста через реку в Пойме, что мост впоследствии рухнул. Пятьдесят три человека погибли, а большая часть обломков была смыта в Западный канал, где столкнулась с массивным призматическим каркасом Очищающего Нумината… и сломала его.

Если бы это случилось в Восточном канале, Фульвет, возможно, сумел бы его починить – неважно, что для создания этих нуминатов их создателям пришлось вложить в них свои силы ценой собственной жизни. За передачу энергии такого масштаба приходилось платить. Но Западный канал проходил между островом и Нижним берегом, поэтому в Чартерхаусе лишь пожали плечами. Пусть комары пьют загрязненную воду: Их будет гораздо меньше, чтобы доставлять неприятности.

Скаперто Квиентис занял место Фульвета вскоре после бегства Летилии из Надежры, что ознаменовало начало упадка дома Трементис. Ходили слухи, что он стал другим. Либо его взяточничество было менее очевидным, либо он нашел прибыльный источник дополнительного дохода; при Скаперто удивительный процент налогов, собираемых Прасинетом, экономическим центром, казалось, попадал на общественные работы, для которых они предназначались. Это означало, что он либо честен… либо гораздо умнее своих предшественников.

В любом случае, Рената была настороже.

Она приехала вскоре после рассвета. В кабинет Фульве она вошла через некоторое время после того, как башенные часы пробили пятую отметку солнца.

Скаперто Квиентис, казалось, был сделан из квадратов: квадратная челюсть, квадратный корпус, квадратная осанка. Седина приглушала золото его волос, кожа вокруг глаз обвисла блеклыми морщинами, но это лишь усиливало впечатление солидности и мощи. Уверенность в себе исходила от него, как дуб и амбра от его духов. Глядя на него, Рената увидела старого кота, уверенного в своем праве на свой участок солнечного света.

Он наклонился вперед, поставил локти на стол, сцепил пальцы в кулак, изучая ее поверх их кончиков. "Альта Рената. Последняя диковинка из Сетериса… Дом Трементис выдал вам лицензию адвоката?"

Все согласились, что главный грех Эрета Квиентиса – его прямота. Заглянув в его циничный рот, Рената увидела человека, которому, возможно, было бы приятно, если бы ему ответили по-доброму. "У Дома Трементис много неприятных воспоминаний о моей матери, и я хотела бы выйти из-под ее тени. Если я смогу убедить вас видеть во мне нечто иное, чем ее отголосок, ваша светлость, это будет иметь для них большой вес – тем более что, как я полагаю, вы когда-то были обручены с ней". Прежде чем Летилия разорвала договор и сбежала.

"Так и было. Вы ей благоволите". Уголок его рта дернулся. "Она, должно быть, ненавидит это".

Рената просто ждала.

"И теперь вы пришли, чтобы оплатить долг своей матери?" Квинтис медленно моргнул, как кот, оценивающий, стоит ли мышь его времени. "Думаю, вы еще слишком молоды для меня".

Он испытывал ее. В отличие от половины Синкератов, Квиентис не имел репутации соблазнителя. Рената ответила: "Я провела исследование и знаю, что скорее всего привлечет ваше внимание". Она взяла в руки кожаный портфель. "У меня есть предложение по новому чартеру. Замена Западному каналу Нуминат, чтобы очистить эту половину Дежеры от грязи и нечистот, которые смываются с остальной части Врасцана".

Она положила предложение прямо перед ним, побуждая его наклониться вперед, чтобы взять его. Через мгновение он так и сделал, изучая набросок, сделанный Ренатой, и с каждой строчкой борозда на его брови становилась все глубже. Он не выглядел удивленным: политические сплетни наверняка уже донесли до него эту информацию. Но детали – это уже другой вопрос.

Наконец он отложил папку, но не вернул ее ей. "Полагаю, вы надеетесь, что это восстановит репутацию Трементиса на Нижнем берегу".

"Я надеюсь, что это принесет пользу, – призналась она, – но это едва ли не единственная причина, по которой я его поддерживаю. Я снимаю дом в Вестбридже, Ваша Светлость, и хотя моя собственная вода находится под защитой, каждый день я прохожу мимо свидетельств загрязнения реки. И каждый день я вижу, как она влияет на окружающих меня людей.

Перед тем как прийти к нему, она все хорошенько отрепетировала, отшлифовав свои слова с помощью Донайи и Варго – по отдельности. Рената не стала приводить прагматические аргументы – они лежали в папке, в документах Варго, переписанных ею собственноручно. Если Квинтис был из тех людей, которых трогают сухие факты, то эти его убедят. Это был ее шанс убедить его в грандиозности задуманного: Дежера, проходящая по обоим основным каналам.

Он позволил ей говорить, лишь несколько раз прерывая ее на уточняющие вопросы. Когда она закончила, он откинулся в кресле, его пальцы сложились в треугольник вокруг губ.

Она сопротивлялась желанию заполнить тишину новыми аргументами. Ее страсть и так выплеснулась наружу сильнее, чем она предполагала. Если бы река была чистой, мама бы заболела?

"Это хорошая идея, Альта Рената, но если бы она была легко осуществима, то это случилось бы уже много лет назад. Даже если я дам Трементису хартию, вам все равно придется ее выполнять, а для этого необходимо сотрудничество более чем одного места в Синкерате. Религиозные вопросы, такие как Нуминатрия, относятся к юрисдикции Иридета, и я не компетентен судить о том, возможно ли вообще построить подобное в постоянном масштабе, не требуя от подписчика смерти за это. Прасинет будет обеспокоен влиянием на налогообложение и плату за швартовку в Западном канале. Аргентет найдет какой-нибудь культурный повод для вмешательства, потому что Эра Новрус должна иметь право голоса во всем".

Каэрулет он не упомянул. Это не имело никакого отношения к военным вопросам, но Меттор Индестор будет противиться всему, что поможет Трементису избежать его клинка.