Текст книги "Маска Зеркал (ЛП)"

Автор книги: М. А. Каррик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

"С удовольствием, – пробормотала Рен и взлетела – на этот раз держась подальше от проклятых линий.

Большой амфитеатр, Старый остров: Киприлун 35

Кайус Рекс потратил десятилетия на то, чтобы уничтожить источник Ажераиса. Неужели Меттор Индестор действительно думает, что сможет добиться успеха там, где потерпел неудачу Тиран?

Когда перед ним появился светящийся нуминат, Варго пришлось отнестись к этой возможности серьезно. Он потратил несколько драгоценных мгновений, глядя на него – не из страха, говорил он себе, а потому, что ему нужно было понять эту проклятую вещь. Все в ней было неправильным: и смещенная от центра декаграмма, окружающая источник, и другие нумины, от Туата до Нината, вписанные в земную спираль и складывающиеся в Илли, Того, Кто Был Всем, и внешняя оболочка, которая была вовсе не кругом, а десятиугольником.

Неудивительно, что Варго чувствовал, как влияние нумината распространяется вовне: Бреккон Индестрис был настолько безумен, что начертал его без круга, чтобы сдержать его силу. С каждым импульсом света источника мир все больше разворачивался, превращая сон в реальность и снова в сон. Казалось, весь мир превратился в пепел.

Пока нет, но если этот Нуминат не будет уничтожен…

Я поведу тебя: сказал Альсиус, и только его голос удержал Варго на поверхности пепла.

Оставалось надеяться, что его помощи будет достаточно. Взобравшись на вершину невысокой стены, Варго подождал, пока Седж присядет рядом с ним. По сигналу Варго они обрушились на собирающуюся стаю злыдней и поднялись спина к спине, разминая руки и ударяя ногами по коленям.

"Ни хрена не удержит эту штуку, так что держись подальше от линий", – предупредил Варго Седжа, когда они с двух сторон обступили злыдней, преграждавших путь к краю нумината.

"Линии?" Глаза Седжа расширились от понимания, когда Варго перешагнул через десятиугольник, подстраховывая себя. Ругаясь, Седж разорвал одного злыдня на двух других и последовал за ним.

Седж был силен, его сила усилилась благодаря пеплу, и он не был бы одним из кулаков Варго, если бы не обладал мускулами, мозгами и преданностью в равной степени. И все же Варго не хотелось приступать к работе. Доверять кому-то защищать его от жаждущих кошмаров Злыдней, когда Варго знал, что его разум станет для них пиршеством.

Он вытащил твою задницу из Чумного города. Кроме того, у тебя нет особого выбора.

Покопавшись в рюкзаке в поисках тряпки и бутылки со скипидаром, Варго проследил за пульсирующими линиями, чтобы найти последний нумен на спирали. Нинат. Конечно: Чтобы закончить эту работу, ему придется начать с нумена конца.

Первая попытка оттереть одну из точек нонаграммы была встречена белой вспышкой боли, от которой тряпка и бутылка разлетелись в разные стороны, а Варго попятился. Седж, схватившись с одним из Злыдней, успел отбросить его инструмент в сторону.

Подождем, пока пульс ослабнет? предложил Альсиус.

Варго моргнул в тщетной попытке прогнать черные пятна из глаз, закатал рукава и стал ждать, когда ослабнет импульс, чтобы повторить попытку. Линия стерлась слишком легко, оставив на его руках красные пятна. Это не краска.

Кровь?

Кровь дримвивера. Неудивительно, что тушка в лабиринте была обескровлена. Сколько птиц должно было погибнуть, чтобы это получилось? Варго сглотнул поднявшуюся в горле желчь и двинулся по земной спирали к Ноктату. Впечатляюще, – Танакис назвал Нуминат. Он бы сказал – безумный.

И он был безумен, стоя здесь на коленях, как служанка, моющая пол, вместо того чтобы убежать, как человек, обладающий хоть каким-то чувством самосохранения. Не этого он ожидал, когда выбрал гибель Индестора в качестве пути к своим целям. Оставалось только надеяться, что в конце концов это окупится.

Когда цикл достиг очередного тусклого момента, нуминат неожиданно вырвался вперед. Мышцы свело болезненной судорогой, и только удача не позволила ему рухнуть на стоящую перед ним фигуру. Пока он приходил в себя и пытался разжать пальцы, чтобы бросить тряпку, проклятая тварь снова набросилась на него.

"Держись подальше от этих чертовых линий!" – огрызнулся Седж. Защита от злыдней не принесет никакой пользы, если вместо этого Седж приготовит ему нуминатрию.

Поток проклятий, казалось, говорил ему, что Седж не виноват, но Варго это не волновало. Он прошел через Нинат, Ноктат, Себат и Сессат; осталось еще четыре, и свет источника становился ярче с каждым разом, когда он вытаскивал его, словно освобождая от цепей. Но спираль затягивалась по мере приближения к центру, оставляя ему все меньше пространства для маневра, и не только Злыдень и Седж усложняли ему жизнь: К нему присоединились и другие люди, снующие туда-сюда между линиями, и Варго хотелось крикнуть им всем, чтобы они хоть на минуту прекратили движение и дали ему поработать.

Затем по его спине пробежал огонь. Его крик отозвался эхом в голове Альсиуса. Варго выгнулся дугой и вцепился пальцами в то, что его терзало. Снимите это! Уберите это!

Снова боль от когтей. Страх усиливал ее.

"Седж!" Но помощь не пришла. Варго сумел перекатиться вперед, извернувшись так, что тело злыдня упало на спираль, проходящую через сломанный хинат. Тварь забилась в конвульсиях, когти все глубже впивались в его плечи, но потом отпустила его, чтобы вывернуться. Руки Варго затряслись, когда он попытался подняться на ноги. По спине что-то трепыхалось от жгучей боли, и он надеялся, что это всего лишь его рубашка, а не клочья кожи. "Седж?"

Варго, тебе нужно бежать. Там еще много этих тварей:

Злыдень. Варго не смотрел – не хотел смотреть. Положи красную нить вокруг своей постели… Старая песня звучала в его голове вместе с весной. Красная нить вокруг него, его кровь, кровь Дримвивера. Этого должно быть достаточно. У него никогда не было никого, кто мог бы проложить для него нить. Он всегда был сам по себе.

Я здесь. Пожалуйста, Варго..:

"Я не могу оставить это так. Я не закончил. Мы не закончили." Спина горела, когда он схватил оброненную тряпку и пополз по спирали к Кварату.

Это был отголосок той безрассудной глупости, которая охватила его во время бунта, но на этот раз он винил только себя. Тысячу раз в жизни он мог бы сдаться, но он заплатил своей кровью и кровью других за то, чтобы довести дело до конца. Потому что у него был план. Обещание, которое нужно было выполнить. И он срубит или отсечет все, что мешает ему.

Кварат. Снова забил источник. Еще один злыдень бросился на него, но крик Альсиуса предупредил его, и Варго успел увернуться, чтобы отбросить его за линию. Трикат. Его энергия дико пульсировала, не успевая за остальными, и обжигала руку, когда он оттирал ее. Туат -

Холодная тяжесть обрушилась на его спину, придавив его. На этот раз у него не было рычагов, чтобы заставить его перекатиться. Когти впились в плечо, зубы скрежетали по костям, а линии vesica piscis Туата были недосягаемы. Варго закричал, свободная рука тщетно вцепилась в плоть Злыдня.

Потом, к счастью, он остановился.

Он почувствовал, как втягиваются когти, как разевается пасть – а потом оно отпрыгнуло, оставив его лежать на камне, истекающего кровью и сломленного.

Но не до конца.

Затуманившись, Варго огляделся в поисках своей тряпки. Вот она, совсем рядом. Слишком далеко… пока Альсиус не продвинул ее вперед настолько, что он смог ухватиться за край.

Заканчивай, – произнес голос.

Он был не один. Борясь с темнотой, которая грозила захлестнуть его, Варго начал ползти.

Большой амфитеатр, Старый остров: Киприлун 35

Ночь Ада повторилась: нож в ее руке, Рук под боком, а вокруг – стая Злыдней, скребущих когтями.

Только этот Рук был настоящим, его меч серебристо поблескивал в ярком свете. Колодец был сияющим бассейном с журчащей водой, а не сухой пустой ямой. А Рен…

Она все еще боялась. Но на этот раз это был не просто животный страх.

Гаммер Линдворм держала Аркадию, обе руки были скручены за спиной, и девушка была слишком неуравновешенной, чтобы брыкаться. Варго пробирался внутрь по спирали, источник вспыхивал каждый раз, когда он стирал линию – но, на взгляд Рен, оставалось еще слишком много фигур, и она даже не знала, сможет ли то, что он делает, остановить этот коллапс, восстановить границу между мирами, чтобы источник был в безопасности. И она, и Аркадия были присыпаны пеплом; они могли остаться во сне, могли по-прежнему представлять угрозу. Если они подойдут слишком близко, то достаточно будет небольшого толчка, чтобы Аркадия провалилась внутрь – или Рен.

Она не думала, что Меттор узнал их. Он просто увидел, что кто-то вмешивается, и, пошатываясь, поднялся на ноги, кровь запеклась на его голове и потекла в глаз. "Я вас всех прикончу, мошки поганые. Убирайтесь из моего города!"

Рен скривила губы под кружевом маски. "Это наш город, ты, ублюдок с меловой мордой".

Когда Меттор бросился на нее, Рук шагнул ему навстречу. Клинки их столкнулись, пока гарды не защелкнулись с тупым лязгом. "Уведите девчонку отсюда, – сказал Рук через плечо. "Пока Злыдень…"

На большее у него не было времени. Кулак Меттора устремился к его капюшону. Рук увернулся и отпихнул его ударом сапога в живот, и поединок начался всерьез.

Рен оставалось остановить Гаммер Линдворм. Аркадия боролась со всей своей силой, усиленной пеплом, но против мощи старухи этого было недостаточно. У Ондракьи был многолетний опыт управления детьми, и все, что ей было нужно, – это чтобы Аркадия была жива, а никак не цела и невредима. Зарычав от нетерпения, она остановилась и нанесла Аркадии несколько ударов, повергнув ее в оцепенение.

Рен перепрыгнула через нуминат, отчаянно пытаясь избежать ударов. Но, не имея Рука, который мог бы ее удержать, Злыдень бросился вперед, и ее крошечный нож оказался недосягаем для его меча. Здесь, во сне, пепел не защищал ее от боли; агония пронзила ее бедро, когда один из них полоснул ее когтем.

Седж врезался в него сбоку, повалив Злыдня на землю. Они оба упали на нуминат, их тела бились в конвульсиях, когда через них проходила энергия. Он выиграл время для Рен, но ценой того, что оставил Варго одного: на белой рубашке Варго расцвел красный цвет, когда одна из тварей сгребла его за шиворот. Рук был занят Меттором, Седж все еще бился в конвульсиях, и Рен была единственной, кто стоял между Гаммер Линдворм и источником.

Она почувствовала, как его энергия тихо потекла по спине. Это было бы успокаивающе… если бы не то, что она представляла для него такую же угрозу, как и Аркадия.

И Гаммер Линдворм знала это. Она бросила обмякшее тело девушки к своим ногам, а ее испачканные губы скривились в беззубом оскале. "Ты вернулась. Ты всегда так делаешь. Вернулась после того, как отравила меня, вернулась после того, как я отравила тебя, вернулась после того, как ты сбежала в глубины, вернулась сегодня ночью. Или это то, за чем ты пришла?" Запустив длиннопалую руку под слои лохмотьев, она вытащила медальон Акреникса и поманила им кошку, словно приманкой.

Чем дольше Рен сможет отвлекать старую ведьму, тем дольше источник будет в безопасности. Варго все еще двигался, тянулся к пульсирующему Трикату, нарисованному на камне. Но, несмотря на то что Седж наконец освободился от нумината, он не встал.

Нужно, чтобы она заговорила.

"Я вернулась за Колодцем, – сказала Рен, и голос ее дрогнул. "Ради Мечты Ажераиса. Ради моего народа".

Вопль Гаммер Линдворм сотряс воздух, словно физическое существо, прорвавшись сквозь сон в реальность. "Твоего народа? Что это за народ? У тебя нет коззени, чтобы записать свой род. У тебя нет родни". Она приближалась шаг за шагом, увлекая за собой Аркадию, почти как последнюю мысль. "Люди твоей матери изгнали ее из-за тебя. Твоя мать умерла из-за тебя. А теперь? Теперь ты заставляешь своих друзей жертвовать собой ради тебя". Ее взгляд скользнул через плечо Рен туда, где неподвижно лежал Седж. "Когда мы закончим, вся Надежра, весь Врасцан будут знать, что ты уничтожила Колодец. У тебя ничего не останется".

Горло Рен сжалось. Она хотела все отрицать, сказать, что все это ложь… но Гаммер Линдворм-Ондракья всегда умела причинять боль окружающим ее людям. Но они все равно оставались рядом с ней, связанные узами ее узла, потому что были слишком молоды и уязвимы, чтобы знать что-то лучшее.

Старуха до сих пор носила кулон с узлом на шее, запутавшись в цепочке медальона. Испачканный и грязный, но все еще узнаваемый как символ связующей ее с Пальцами нити.

Нить.

Свет источника снова вспыхнул, когда Варго разорвал еще одну нить. И тут же Рен увидела, как что-то замерцало в воздухе, словно пылинки, ставшие видимыми в солнечном свете.

Линии: не геометрическая точность нумината, не извилистый путь древнего лабиринта, все еще слабо различимый в камне, где его вырезал Тиран. Линии между людьми. Сильные – от Рен к Седжу, слабые – от Рен к Руку, от Рука к Аркадии. Сильная – от самого Варго, даже сильнее, чем от Рен к Седжу, но она не видела, куда она ведет; потом – от него к Рен. Серебряная нить, которую он прял, когда вытаскивал ее сознание из сна.

И линия от Гаммер Линдворм к одному из Злыдней.

Все злыдни были связаны между собой, но нить от Гаммер Линдворм была другой. И Рен так старалась не смотреть на существ, что не заметила: на шее злыдена висел амулет, концы шнура были расширены грубой бечевкой. Она не видела этот кулон уже пять лет, но все равно узнала его. Она помнила, как бросила его к ногам Ондракьи.

Это ее узлы.

Злыдень с амулетом прыгнул Варго на спину и расплющил его о камень, разрывая когтями и зубами. Рук был слишком далеко, сцепившись рукоятью с Индестором; Аркадия и Седж слабели. А Рен не могла сражаться с Гаммер Линдворм.

Но она могла солгать.

"Ты права". Рен опустилась на колени, голос ее сорвался. "У меня никого нет. Больше нет. Ни один узел в этом городе не примет меня, не после того, что я с тобой сделала". Она рассмеялась – диким, горьким смехом. "Даже Трементисы не примут меня. Я убила их сына. У меня никого нет".

Она подняла глаза на Гаммер Линдворм. "Ондракья. Пожалуйста. Отведи меня обратно".

Ондракья остановилась на пороге, ее глаза смотрели с подозрением. "Ты знаешь, что не можешь мне лгать. Я всегда могу понять, когда ты лжешь. Я вижу, чего ты хочешь", – сказала она, но шагнула ближе, дыхание ее становилось слабее с каждым вдохом.

"Не лги", – прошептала Рен. "Я принесу клятву. Ты уже дала мне пепел – я готова".

"Это не спасет твой источник", – прошептала Ондракья, и с ее губ полетела слюна.

Но она протянула руку, чтобы Рен поклялась.

Рен переплела пальцы со скрюченным когтем Ондракьи и встретила взгляд женщины. "Все наши обиды смыты. Твои секреты – мои, а мои – твои. Между нами не будет долгов".

Каждое слово вызывало у нее тошноту. Но она сделала свой выбор много лет назад: предпочла брата своему узлу. И Рен снова будет богохульствовать, чтобы спасти Седжа, чтобы спасти Колодец – чтобы спасти все.

Старуха рассмеялась и подняла Рен на ноги. "Да. Мы станем такими, какими были, когда я…"

Злорадство прекратилось. Гаммер Линдворм попыталась высвободить руки, вырваться из объятий, но слишком поздно поняла, что задумала Рен.

Это была правда: Рен хотела вновь соединить узел. Но только для того, чтобы она могла им воспользоваться.

Ее пальцы обхватили шнур амулета и сорвали его с шеи Гаммер Линдворм. Медальон Акреникса звякнул о камень, и Рен вывернулась из хватки карги, сосредоточив все свое внимание на злыдне, разрывающем Варго на части.

Злыдень – и нить, ведущая к нему. Рен ухватилась за нить и потянула.

Голова Злыдня поднялась. Словно собака, прыгнувшая на хозяина, он соскочил с тела Варго и метнулся к Рен. Рен вырвала руку из хватки Гаммер Линдворм как раз настолько, чтобы перекинуть амулет через острие метательного ножа и перерезать испачканные, грязные шнуры.

"Я вычеркнула тебя", – прорычала Рен, обращаясь к Гаммер Линдворм. "Ты больше не часть этого узла".

Рука Гаммер Линдворм сомкнулась на горле Рена, но на мгновение запоздала, чтобы заставить ее замолчать. В глазах Рен мелькнуло белое пятно, когда ей перекрыли доступ воздуха и крови, но Злыдень вздрогнул, как пробудившаяся гончая, и обратил свои темные глаза на Гаммер Линдворм с диким ожесточением. Она отпустила Рен и потянулась к ним, щелкая ногтями, как крыльями жука. "Мои дорогие, мои дети".

Ближайший злыдень оскалился, когда ее когти коснулись его бока. Она рывком отдернула руку. "Нет. Нет, это не то, чего вы хотите. Ты… ты голоден, да? У меня здесь ребенок…"

Рен пошатывался, задыхаясь. Это было все равно что наблюдать за Пальцами вокруг Ондракьи, отчаянно пытающимися понять, как утихомирить ее, когда она впадает в ярость, – только наоборот. Гаммер Линдворм продолжала болтать, пока Злыдень собирался, подкрадываясь все ближе, оставляя Варго и Седжа позади. Рук опустил Меттора, ударив его рукоятью в висок, и бросился на Рен, но она остановила его вытянутой рукой.

Гаммер Линдворм продолжала отступать, одной рукой шаря за спиной, словно пытаясь найти Аркадию. Но вместо этого ее каблук зацепился за вытянутую ногу Аркадии и она упала назад, почти в источник.

Злыдням только того и надо было. Жуткие в своем молчании, они кишели вокруг нее: лохмотья, плоть, кровь и кости, разрывая ее с жестокой несдержанностью детей, освободившихся от оков цивилизации.

Рен отвернулась, не в силах смотреть, и увидела, что Варго не двигается.

Он находился по другую сторону колодца, за Гаммер Линдворм и Злыднем, вне пределов досягаемости последнего элемента нумината. В отчаянии Рен положила руку на нить, соединявшую их. Вложив всю себя в нить, она закричала: "Заканчивай.

Среди ломаных линий нумината Варго зашевелился. Он протащил себя последние несколько сантиметров до последней фигуры… и сорвал ее часть.

Ядовитый свет погас.

Только источник пылал, чистый и яркий, – а потом померк, когда завеса между мирами начала стягиваться, восстанавливая бодрствующий мир.

В том числе и камень сцены над их головами.

Рен прыгнула на Аркадию, пепельная сила помогла ей перекинуть девушку через плечо. Затем к Седжу, чей солидный вес должен был оказаться слишком большим, чтобы она могла сдвинуться с места. Рук схватил окровавленного Варго и – после столь короткого колебания, что она едва не пропустила его – Меттора Индестора.

Бок о бок они вскарабкались на твердую часть пола, минуя края мертвого нумината. Перед самым исчезновением источника Рен повернулась и швырнула амулет со сломанным узлом в останки Гаммер Линдворм.

Злыдни повернулись и посмотрели на Рен – и тут же исчезли.

24

Лицо Равновесия

Пойнт: Киприлун 35

Рен перебралась через стену, отделявшую самые низкие места от сцены, и на мгновение прижалась к верхушке, желая сорваться вниз. Но Рук подхватил Седжа, потом Варго, потом Меттора. Наконец он взвалил на спину ошарашенную и фыркающую Аркадию и сам перелез через стену.

Рен перевела взгляд с метательного ножа на лежащего без сознания Меттора. Она слишком хорошо знала, как часто деньги и власть защищают виновных в Надезре. Края ножа впились в ее пальцы: лезвие было небольшим, но его хватило бы, чтобы перерезать горло.

Не успела она принять решение, как Рук оказался рядом, а рука в перчатке легла на ее руку. "Мы не убиваем, – тихо сказал он.

Ее челюсть напряглась под кружевом маски. Не убиваем.

Она убила Ондракью. Она могла бы сделать вид, что первый раз не считается, потому что женщина выжила. Но в сердце Рен было убийство – и тогда, и потом, когда она улыбалась, лгала и умоляла связать ее снова. Я убийца и дважды предательница, разрубающая узлы.

"Я знаю", – прошептала она. "Но…"

"Но как сделать так, чтобы он ответил за то, что сделал и пытался сделать? Я мучился над этим вопросом два столетия". Его рука сжалась в кулак и опустилась на бок. Вздох Рука был пронизан многолетним сожалением. "Если у тебя есть какие-то предложения, я буду рад их выслушать".

Рен уставилась на Меттора. Она могла убить его; сказать, что у нее нет такой возможности, было бы ложью.

Но она не хотела туда возвращаться. В то холодное, пустое место, где она могла бы совершить убийство и назвать это правосудием.

Правосудие.

Она подняла взгляд и попыталась отыскать тени под капюшоном ладьи. " Отдай его вождям клана Врасцен".

В наступившей тишине она подумала, что он рассмеется над ее предложением. Он и рассмеялся, но с оттенком восхищения. "Ты носишь маску Розы Ажераиса, но я думаю, что ты больше похожа на Умную Наталью. Да. Я отведу его к старейшинам, и мы позволим Синкерату попытаться спасти его от их правосудия".

Ухватившись за руку и ногу, Рук взвалил бессознательного Меттора на плечо. "Я также прослежу, чтобы он не выдал никаких секретов, которые нужно хранить.

Рен не сводила глаз с Аркадии, которая, свернувшись клубочком в углу вельможной ложи, смотрела на нее расширенными глазами. Аркадия не знала, что Рен – это Рената… но она знала, что Рен была с ней и исчезла.

Рук опустил капюшон, проследив за взглядом Рен. "Думаю, все здесь знают, как ценен хранимый секрет, – сказал он.

Глаза Аркадии сузились в расчете. Рен почти видела, как она натягивает рваные остатки своей уличной бравады на благоговение ребенка перед старой легендой… и, судя по тому, как она посмотрела на Рен, новой.

"Да, я знаю, когда нужно тявкать, а когда – молчать", – сказала она, поднимаясь на ноги. "Если люди будут думать, что я болтаю, как ребенок, это не пойдет мне на пользу". Она предостерегающе посмотрела на Рен. "Не то чтобы я была такой".

Похоже, у Аркадии Боунс были свои секреты. Рен старалась не рассмеяться. "Конечно, нет", – сказала она.

В тени капюшона Рука мелькнула улыбка. "Да благословит вас Ажерай, леди Роза. И спасибо вам".

Она не стала смотреть, как он уходит, и повернулась к Седжу, который со стоном приходил в себя. Варго все еще был без сознания, и пострадал гораздо сильнее, чем предполагала Рен. Но пульс был ровным, и когда шум у входа в амфитеатр возвестил о прибытии нескольких настороженных разведчиков, желающих узнать, что случилось, Седж неопределенно подтолкнул ее и сказал: "Иди".

Рен оставила двух мужчин на попечение Аркадии и скрылась в тени.

Пепел, казалось, исчез из ее тела – возможно, его выжег нуминат. Мир снаружи был неподвижен и реален. Оказавшись за пределами Пойнта и среди зданий Дускгейта, она стянула с лица маску, пытаясь понять, куда идет и кем станет, когда доберется до места – и что делать с маскировкой, которая, очевидно, пришла вместе с ней.

Но когда маска слетела, черная одежда исчезла, как туман, и она снова осталась в одежде Арензы. Осталась лишь сама кружевная маска, испещренная узором из роз.

Надежра: Киприлун 36 – Феллун 7

Известие о том, что Меттор Индестор намерен уничтожить источник Ажераиса и свалить вину на бомбардировку Стаднема Андуске, которая по случайному совпадению похоронила бы доказательства его нумината, едва не подтолкнуло население Врасцены к вооруженному восстанию.

Если бы Синкерат отреагировал как обычно, обращаясь к массам с речами и банальностями, а за кулисами договариваясь с обвиняемыми, город бы сгорел. Но Синкерат не мог вести переговоры с человеком, которого у него не было. А к тому времени, когда они узнали, где он находится, Рената Виродакс публично обвинила его во всех преступлениях под солнцем – от похищения до подстрекательства к беспорядкам и отравления Синкерата и всех остальных во время Ночи Колоколов.

Это было захватывающе, так, как она не наслаждалась уже несколько недель. Вихрь лжи и правды – ложь в основном прикрывала правду, которую она не решалась открыть. Рен не могла признаться, что была в амфитеатре, и придумала историю о заточении в поместье Индестор. Она раскрыла план Меттора – и Скаперто Квиентис с радостью поддержал ее, – поэтому Индестор послал свою приспешницу Гаммер Линдворм похитить ее, прежде чем она успела предупредить кого-то еще. "Рук освободил меня", – сказала она Гисколо Акрениксу, отцу Сибилиата, которого Синкерат назначил нейтральной стороной для расследования этого дела. "Я знаю, что он преступник, но должна сказать, что я ему благодарна; без него я могла бы все еще оставаться в ловушке".

Когда тело Гаммер Линдворм вновь появилось в амфитеатре, вырвавшись из сна, Меззан попытался свалить все на нее. По его мнению, Ондракья была главным заговорщиком, управляя его отцом с помощью своей способности входить и выходить из сна. Но если элита Надежры не желала признавать, что один из ее членов был замешан в столь вопиющих преступлениях, то еще меньше они хотели признать, что он мог быть пешкой преступницы из Лейсвотера, известной тем, что руководила бандой похитителей детей. Особенно когда Танакис подтвердила показания Ренаты, а также Грей Серрадо – и, как ни странно, кое-кого Рен узнала. Блондинка, которую она видела работающей на Меттора, была доставлена к парадной двери поместья Акреникс, связанная и с кляпом во рту, готовая признаться в чем угодно властям. Сначала Рен подумала, что это Рук, но когда она сказала об этом Седжу, тот просто ответил: "Варго".

И это все, что он сказал, кроме того, что заверил ее, что Варго будет жить, когда появился в дверях кухни с рюкзаком и без амулета Туманного Паука на запястье.

Почти все. "Как ты и говорила, – пробормотал он, касаясь внутренней стороны запястья. "Заставь меня выбрать сестру или узел, и я выберу сестру. Каждый раз".

Свежие синяки на его лице подсказали Рен, что в этой истории есть что-то еще. Она сбежала, предав Пальцы, а Седж вернулся к Туманным Паукам, бросив Варго, чтобы защитить Рен в амфитеатре. Они бы наказали его, прежде чем отпустить, – и она подозревала, что только долгая служба Седжа позволила ему отделаться синяками.

Но он не хотел говорить больше, пока не хотел, и она не стала настаивать.

Они забрали Тесс из Литтл-Алвида, а затем Рен пришлось отправиться в поместье Трементис, чтобы объяснить Донайе и Джуне, что произошло, – и поплакать от их облегчения.

Несмотря на все свидетельства против него, когда пришло известие о том, что вожди врасценцев казнили Меттора, напряженность едва не переросла в войну. Рен подозревала, что единственная причина, по которой синквератцы не предприняли ответных действий, заключалась в том, что они тоже были отравлены в Адскую ночь. Возможно, лидеры Надежры и готовы были бы не замечать преступлений Меттора против всех остальных, но из-за его заговора страдали и они. Гораздо проще устроить шоу и сделать из Дома Индестора козла отпущения.

Когда они решались на это, Синкверат были поразительно эффективны. Спустя всего восемь дней после того, как амфитеатр и колодец были практически уничтожены, они собрались в Чартерхаусе, чтобы вынести свой вердикт.

Ирония судьбы заключалась в том, что это происходило в том же зале, где проходила церемония заключения соглашений. Но на этот раз не было ни пышных торжеств, ни присутствия врасценцев, ни повозок с данью; вместо них на скамьях сидели почти все дворяне и потомки Дельты в городе. Рената сидела вместе с Донайей, Джуной и Танакис, одетыми во все самое лучшее, чтобы услышать, как Синкерат будет разбираться с преступлениями Меттора Индестора.

Первая часть не удивила никого. Синкерат единогласно лишил его посмертно титула Каэрулета. Они не могли заниматься преступлениями такого масштаба без полного состава членов. Теоретически эти места должны были заполняться путем голосования действующих членов; на практике же они почти всегда были наследственными. Поэтому, когда вместо Меззана новым Каэрулетом была объявлена Эрет Гисколо Акреникс, это стало предвестником грядущих событий.

После этого каждый из заседателей обратился к преступлениям Индестора. Первым выступил Аргентет, и Состира Новрус была слишком рада задать тон с порочным апломбом.

"За преступления, связанные с распространением подстрекательской литературы и лжи, которые привели к подстрекательству населения к бунту, и заговор с целью уничтожения двух культурных сокровищ города – Большого амфитеатра и фонтана Ажераиса, – Аргентет подтверждает вину Меттора Индестора, Эрета Меззана Индестора, Хауса Индестора и всех тех, кто занесен в этот реестр".

Она была достаточно исполнительна, чтобы переждать последовавший за этим изумленный ропот. Отдельный человек мог совершить преступление, и его дом не трогали. Осуждение целого кадастра было шокирующим.

А для Дома – и вовсе губительно, как стало ясно, когда Состира продолжила. "Все хартии, выданные Дому Индестора Аргентетом, аннулируются; все контракты на управление приостанавливаются до тех пор, пока эти хартии не будут переданы другим лицам. Пусть это послужит уроком для тех, кто угрожает стабильности власти в этом городе: Такое вероломство не будет терпеться". С довольной улыбкой она вернулась на свое место.

Скаперто Квиентис выслушал ее вердикт, стоически нахмурившись. Когда он занял свое место на трибуне, этот хмурый взгляд стал еще глубже. "Приговор Аргентета суров, но справедлив". Его изогнутая бровь удивленно добавила. "Фульвет согласен. За преступления, заключающиеся в подстрекательстве населения к бунту, нанесении ущерба гражданскому имуществу и учреждениям, а также в создании опасности для граждан во время Ночи Колоколов и Вешних Вод, Фульвет подтверждает вину Меттора Индестора, Эрета Меззана Индестора, Дома Индестор и всех тех, кто занесен в этот реестр".

Приговор был один: лишение всех хартий. Прасинет, Каэрулет и Иридет вынесли свои вердикты с меньшим удовольствием, но к концу литании у Дома Индестор осталось меньше имущества, чем у нищего в Лейсвотере.

За одним исключением: их грамота об облагораживании.

Квиентис снова встал, его лицо стало серьезным. "Это чрезвычайные меры – но таковы же и преступления Дома Индестор. Члены Кинкерата посовещались, и наше одобрение единогласно. Общим решением мы лишаем Дом Индестор его благородства".

В зале поднялся шум, почти заглушивший слова Квиентиса: "С них снимается имя Индестора, а их записи будут уничтожены".

Донайя схватила Ренату за руку и покачнулась на своем месте. Она прибыла в Чартерхаус с каменным выражением лица женщины, которая не смеет надеяться на что-то лучшее, чем пощечина; она не хуже Рен знала, какую форму часто принимает правосудие Синкерата.

Теперь на камне заиграла такая же злобно-довольная улыбка, как и у Состиры Новрус, и на мгновение Рен вспомнила о том, что Трементисы славятся своей мстительностью. Она не видела ничего подобного ни в Донайе, ни в Джуне, ни в Леато… но следы остались.

Однако блеск ее слез говорил о чем-то более глубоком, чем простая месть. "Хорошо, – прошептала Донайя. "Теперь ты восстановил справедливость, мой умный мальчик. Теперь ты можешь вернуться в Люмен". Джуна крепко обняла мать.