Текст книги "Маска Зеркал (ЛП)"
Автор книги: М. А. Каррик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц)
Выражение лица Донайи стало еще более хрупким. "Я не знаю, что ты…"
"Очевидно, что не знаешь. Позволяешь своей бедной племяннице бродить одной. О чем ты думала, позволяя ей общаться с этим Варго?"
"Бабушка!" Выражение ужаса Сибилиат было слишком восторженным, чтобы быть серьезным.
Каринчи явно была из тех женщин, которые наслаждаются свободой, предоставляемой властью, богатством и возрастом. "Я не говорю, что он некрасив на вид, но грязь с Нижнего берега не смоешь, как ни старайся".
"Прошу прощения, Альта, – вмешалась Рената. "Боюсь, вы меня неправильно поняли. Действительно, моя мать – Летилия-Лецилла, которая была сестрой Джанко, но она больше не числится в реестре семьи Трементис. Так что я не племянница Эры Трементис".
В ее словах прозвучала нотка сожаления. Каринчи насмешливо хмыкнула. "Зарегистрирована ты или нет, но если твоя мать не находится здесь с тобой – нет? Конечно, нет – тогда Донайя должна следить за тобой и за тем, с кем ты общаешься. Сплетни оставляют грязь на всем, что их окружает".
"Как удачно, что Рената присоединится к нам на ужин на следующей неделе", – огрызнулась Донайя. "Мне не нужно, чтобы ты, Альта Каринчи, напоминала мне о моем долге перед семьей – даже перед теми, кого нет в реестре".
Рената подавила торжествующую улыбку. Ее флирт с Варго, хотя и был ошибкой, превратился в полезный рычаг давления. Там, где не помогли ласковые слова, сработало давление общественности. "Эра Трементис была очень добра ко мне", – поспешила заверить Каринчи. "Вина лежит на моей матери и на мне самой. Я не знаю, что делать с Надежрой и ее жителями".
"Тогда позволь мне быть твоим проводником". Сибилят потянулась к ее рукам, и Рената сдержала желание отпрянуть. Она достаточно часто видела, как Летилия вступает в подобную схватку, чтобы понять, что это такое: когти в бархатных ножнах. "Мы должны быть уверены, что у тебя будут хорошие истории для возвращения в Сетерис".
Хочешь, чтобы я уехала из твоего города, да? Все лучше и лучше. Судя по поведению Донайи, ей не нравились женщины Акреникса, а значит, она с удовольствием наблюдала, как Рената угрожает господству Сибильят на светской сцене.
Но Сибильят была слишком умна, чтобы вернуть Ренату. Как будто ее осенила идея, она издала тоненький восхищенный звук. "Леато! Сегодня вечером мы собираемся на прогулку. Ты просто обязан присоединиться и взять с собой свою кузину". Наклонившись поближе к Ренате – что подчеркивало ее преимущество в росте, – она сказала: "На Старом острове есть новый карточный салон, где гадают на картах".
Джуна обрадовалась предложению Сибильят. "Я никогда не читала свои узоры!"
Сибильят ответила раньше, чем Леато или Донайя, погладив Джуну по рукаву. "Не в этот раз, птичка. Это слишком грубо".
"Я согласен, если Альта Рената согласна", – сказал Леато. "У вас в Сетерисе нет ничего похожего на чтение врасценских узоров, не так ли?"
"Я о таком даже не слышал. Это что-то вроде астрологии?"
Каринчи сморщила нос, как будто почувствовала запах чего-то нечистого на колесиках своего кресла. "Ничего более разумного. Колода карт, и какой-то старый ворон Врасцен, утверждающий, что случайность их расположения каким-то образом открывает твою судьбу. Полная чушь. Я не могу поверить, что ты тратишь свое время на такие вещи, Сибилят".
"Это для развлечения, бабушка. Разве в нашем возрасте ты не делала что-то для удовольствия?"
"Хотела бы я заниматься чем-то интересным", – ворчала Джуна, проводя пальцем по стеклянной скульптуре, которую Леато заставил ее поставить на место. Ее голос был настолько тихим, что Рената подозревала, что его никто не должен был услышать.
Хрустальные украшения, шарф: Было совершенно очевидно, что Джуна жаждет чего-то красивого для себя, и не менее очевидно, что ее мать крепко завязала кошелек Трементисов. Казалось, что за все годы, прошедшие с тех пор, как Летилия сбежала, Донайя ничуть не изменилась.
Когда Джуна неохотно отдернула руку, Рената взяла со стола скульптуру, подобрала к ней зеленую и передала торговцу. "Заверните их отдельно, пожалуйста". Обращаясь к Джуне, она сказала: "Какие красивые, не правда ли? Зеленая – как раз то, что нужно камину в моей гостиной, а для голубой, я уверена, найдется подходящее место".
Донайя уловила конец ее слов и резко повернулась, открыв рот для протеста. Но было уже поздно: торговец положил голубой кристалл в защитный футляр, завернул его в изящную складку ткани, и Рената вручила его ошарашенной Джуне. Донайя вряд ли могла отказаться от подарка, не разбив сердце дочери и не устроив скандал перед женщинами Акреникса.
Рената почувствовала теплое сияние триумфа, когда через несколько минут они пошли дальше, а Каринчи не скрывала, что ей нужно, чтобы ее видели разговаривающей с другими людьми. Она привлекла к себе внимание, добилась успеха в борьбе с Донайей, и теперь вместо запрещающего капитана вигилов к ней, как благодарный репейник, прилипла Джуна.
Леато провел их через всю Глорию, даже после того, как Донайя покинула поле боя, пробормотав, что ей нужно отдохнуть и выпить теплого напитка. Он знакомил Ренату с людьми по пути, а потом оставался с ней, когда она возвращалась, чтобы купить духи, перчатки, мягкий плащ для котенка. Тесс принимала все безропотно, хотя Рената практически слышала ее крики: "Бюджет!
Бюджет сохранится. Некоторые из этих вещей пригодятся ей в маскараде, а остальные, как, например, стеклянную безделушку, она собиралась заложить. Главное, чтобы ее видели покупающей, чтобы все знали, что у Ренаты Виродакс есть и деньги, и хороший вкус.
Когда руки Тесс были заняты, Рената изобразила преувеличенную усталость. "Если я хочу быть хоть сколько-нибудь полезной сегодня вечером, то мне следует пойти домой и отдохнуть. Где я должна быть и когда?"
"У подножия моста Лейсвотер в Санкроссе. Вторая земля – это не слишком рано?"
Рената покачала головой. Вторая Земля давала ей примерно два часа после захода солнца. Надеюсь, у Тесс будет достаточно времени, чтобы собрать подходящий ансамбль.
Следующие указания Леато развеяли эти опасения. "Наденьте маску, но не одевайтесь слишком изысканно: Лейсуотер – не то место, где вы хотите привлечь внимание к своему богатству".
Лейсуотер. Неприятное чувство зашевелилось в ее нутре, словно рука Ондракьи, томительно обхватившая ее челюсть, впилась острыми ногтями в плоть.
После пяти лет отсутствия Рен возвращалась домой.
Ротонда, Истбридж: Суйлун 4
Грей потерял из виду Альта Ренату и семью Трементис после того, как они покинули Акреникс. К тому времени он уже мог разглядеть юмор во всем этом фарсе. Неприятно было терпеть Деросси Варго, когда еще год назад у Грея было бы достаточно оснований арестовать его. Но чтобы его поймал Леато! За одну минуту Грей разрушил свое прикрытие перед Ренатой и потерял возможность увидеться с другом. В последние месяцы такие возможности выпадали все реже и реже.
Он переместил свой вес, чтобы облегчить боль в спине от долгого стояния на твердом мраморе, стараясь не следить за прохождением солнца по граням купола и ожидая, когда же закончится этот бесконечный день. Чтобы получить назначение в "Ротонду", ему пришлось прибегнуть к некоторым услугам: подобные "мягкие" задания пользовались большим спросом. Но Донайя заверила Грея, что если дочь похожа на мать, то Альта Рената будет на Осенней Глории.
Возможно, в этом отношении она и была похожа на свою мать, но Рената Виродакс оказалась совсем не такой, как он ожидал. Красивая и элегантная, да – но она была еще и проницательнее, чем казалась, и перебирала струны Глории, как искусная арфистка.
И он нервировал ее. Не как мужчина и не как врасценец; это было беспокойство человека, за которым наблюдает ястреб. Она хорошо скрывала это, даже пыталась отвлечь его флиртом… Но он уже скрывал такое же беспокойство однажды, когда они с Колей только приехали в Надежру.
Неужели подозрения Донайи были верны? Или здесь что-то другое?
Приближение Бреккона Индестриса вывело Грея из задумчивости. "Капитан, – сказал алтанец, его голос был круглым и отполированным самодовольством. "Я заметил, что жена Эра Новруса ведет себя странно. Кто-то предположил, что она могла принять ажу перед тем, как прибыть сюда. Пожалуйста, проследите, чтобы ее тихонько выпроводили, пока она не причинила неудобств. Мне бы не хотелось, чтобы кому-то пришлось арестовывать ее за нарушение общественного порядка.
Джек. Может ли этот день стать еще хуже? Бреккон родился в доме Симендис, но женился на Индесторе. Очевидно, он делал все возможное, чтобы разжечь вражду Индестора с Новрусом, их соперниками в Синкерате. Мелкое вмешательство в дела Глории, может быть, и менее разрушительно, чем поджог складов друг друга в Докволле, но в последнем случае Грей хотя бы мог сделать что-то полезное, а здесь у него не было никакой возможности избежать использования в качестве орудия против Дома Новрус. "Да, Алтан Бреккон. Немедленно."
Бреккон ушел, не дожидаясь исполнения приказа. Грей кивнул четырем своим лейтенантам, бездельничавшим неподалеку, – сыновьям и дочерям дворян Дельты, у которых, возможно, был шанс убедить жену синквератского сида спокойно уйти.
Разогнав их, он увидел, как Эра Трементис машет ему рукой из-под прикрытия колонны.
Она явно не хотела, чтобы ее видели разговаривающей с ним. Грей подошел к ней и снова стал наблюдать за ней, достаточно близко, чтобы говорить тихо и быть услышанным. "Приношу свои извинения, Эра. Я должен был принять меры, чтобы избежать Леато".
Ее вздох был достаточно тяжелым, чтобы перекрыть шум ротонды. "Нет, я должна была лучше сдерживать его. Он скучал по тебе в последнее время".
Грей ничего не мог на это ответить, и она избавила его от этой необходимости. "Вы что-нибудь узнали о девушке из Виродакса?"
"Дом, который она снимает, принадлежит Варго. Но я не думаю, что они работают вместе; она была удивлена, встретив его. Он тоже был удивлен, но он слишком хорошо информирован, чтобы не признать ее одной из своих квартиранток. Не понимаю, зачем он притворялся невеждой".
В периферийном зрении он увидел, как Донайя скривила губы. "Потому что он слишком однобокий, чтобы видеть прямо. Но Варго не связан с…"
Она остановилась, не успев закончить фразу. С Индестором. Эту часть Грей тоже оставил без комментариев. "Она может позволить себе арендовать у него жилье, так что в деньгах она явно не испытывает недостатка".
"И все же она не может позволить себе достаточно ткани для рукавов".
Через ротонду он наблюдал, как Рената указывала на что-то на дальнем столе, и драпировка ткани изящно изгибалась под ее обнаженной рукой. Она использовала любую возможность, чтобы привлечь внимание к своему смелому стилю, и это было очень эффектно. "Полагаю, Варго тщательно проверил ее финансы, прежде чем сдать ей дом, но я все равно могу навести справки в обычных банковских семьях и узнать, откуда поступают ее деньги. А пока я подумал, что можно нанять несколько беспризорников, чтобы они присматривали за домом. Следить за тем, куда она ходит и кто ее навещает".
"После сегодняшнего дня? Половина Надежры будет".
"Да, но все же полезно знать, кого она видит, а от кого отворачивается". Он наблюдал, как Рената передает очередную упаковку своей потрепанной служанке. С учетом того, что цвет кожи и акцент Ганллеха делали эту девушку почти такой же иностранкой, как и Ренату, она не должна была быть такой незаметной. Казалось, что ее тусклая униформа была нарочито слепой, чтобы привлечь внимание к стильной хозяйке.
Грей заметил ее. "Я также попрошу кого-нибудь присмотреть за служанкой и поспрашивать в Литтл-Алвиде, нет ли у нее родственников". Раньери справился бы с этой задачей. Он родился на Нижнем берегу, и это вызовет меньше вопросов, когда он будет здесь рыскать. К тому же он мог использовать свою внешность, которая обычно больше мешала, чем помогала. "Она будет знать о своей госпоже то, чего не знает никто другой".
Донайя фыркнула. "Если она хоть вполовину так хороша, как Колбрин, ты получишь больше, чем от камня".
"В этом мире мало слуг, столь же хороших, как Колбрин. И мало женщин, способных внушить такую преданность, как вы".
Он наклонил голову в ответ на ее изумленный взгляд. "Ты… перестань льстить мне, негодяй", – заикаясь, пролепетала она, но румянец согрел ее щеки, и ему удалось стереть хмурый взгляд.
"Я прошу прощения за свою самоуверенность, Эра". К воротам приближалась ссорящаяся стая дворян и соколов. В центре их стояли ошеломленная Бенванна Новри и ее разъяренный супруг. "И прошу прощения, что прерываю разговор. Долг зовет".
Много обязанностей. Между порученной ему работой в Вигиле, поручением Донайи, проблемой пропавших детей…
Грей вздохнул. Ночь предстояла долгая.
3
Скрытое око
Санкросс и Лейсвотер, Старый остров: Суйлун 4
Даже на Глории, погрузившись в мир, который никогда не был ее собственным, маленькие напоминания о прошлом постоянно срывали с Ренаты маску. Сейчас, выйдя из портшеза в послесумеречную суету Санкросса, она не чувствовала себя Ренатой, она даже не чувствовала себя актрисой, играющей эту роль. Она чувствовала себя кукловодом, передвигающим Ренату на длинных палках, пока Рен из Пальцев пряталась за занавеской.
Сколько раз она умоляла или ставила метки на этой площади? А еще раньше она приходила сюда, запутавшись одной рукой в драпировке маминого панельного пояса. Человека, продававшего ей булочки с кунжутом, уже не было – он потерял руку, когда ей было одиннадцать, предположительно за воровство, и умер от инфекции, – а продавцы цветов с темными, как река, розами Ажераиса вернутся только весной, но Рен все еще помнила Санкросс как один из своих любимых уголков города.
Мама. Что бы ты подумала о моей жизни сейчас?
Рен сжала челюсти. Если она позволит себе подобные мысли, то не переживет и ночи.
Она расплатилась с носильщиками портшеза и осмотрела площадь. Даже после захода солнца она была заполнена людьми, торгующими ширпотребом, подержанной одеждой, жареными лисьими орехами и многим другим. Четыре конкурирующих остеретты высыпали на мостовую, ели и пили в прохладном осеннем воздухе. Девушка с ветвистой палкой, на которой болтались узелки, пыталась сунуть один из них в руки Ренате: талисман в узелке, названном в честь роз Ажераиса. Рената отмахнулась от него, борясь с желанием встать на носочки, как будто еще несколько сантиметров могут что-то изменить. Сибилят, похоже, была из тех, кто приглашает ее в шумную часть города, а потом не показывается.
Но Леато сказал ей прийти. И хотя у его семьи была репутация человека, уничтожающего своих врагов, насколько он знал, она не сделала ничего такого, чтобы оказаться в их среде.
Если только они не ненавидели Летилию настолько сильно.
Инстинкт заставил Рен отпрыгнуть в сторону, когда рука потянулась к ее юбке. Но ребенок, которому она принадлежала, был нищим, а не карманником, и даже не из тех, кто ищет милостыню, изображая свои увечья и недоедание, чтобы вызвать сочувствие. Его внешность была слишком отталкивающей для этого: впалые глаза и впалые щеки, которые не помешали бы и трупу.
"Помогите мне, – бескровным шепотом произнес он, не мигая глядя на Рен. "Я больше не могу спать".
На мгновение она снова стала ребенком, умоляющим утешить ее после кошмара. Мамочка, я не могу спать.
Тише, Реньи. Все в порядке. Я обвяжу твою кровать ниткой, чтобы злыдень не подходил к тебе.
"Альта Рената!"
Рен отшатнулась от мальчика. Почти физическим усилием она вернула себя в образ и повернулась лицом к Сибилят.
Маска из сформованной бумаги, которую носила Сибилят, явно выдавала в ней благородного жителя трущоб, но он проявила здравый смысл, выбрав сдержанную баклажановую полумаску, пронизанную восьмиконечными вырезами. В ее голосе прозвучали яркие нотки: "Какая красивая маска. Это та, что подарил тебе мастер Варго?"
""Альта Сибилят", – сказала она, придав своим словам легкость. "Я так рада, что она тебе нравится. Я не думала, что нас сегодня будет так много. Но где же Алта Леато?" Она не могла разглядеть его золотую голову среди людей, собравшихся вокруг Сибилят.
" Трементис еще не пришел?" – спросил стройный мужчина в кофейно-сливочных тонах и простом медном домино. Он томно склонился над Сибилят, положив острый подбородок ей на плечо и не скрывая медленного взгляда на Ренату. "Так это она. Ты не говорила, что она так красива".
Сибилят опустила плечо, заставив его споткнуться. "Да, упоминала. Ты просто никогда не слушаешь, когда говорят другие люди".
"Потому что другие люди скучны". Он шагнул к Сибилят и склонился над рукой Ренаты. Он покрасил веки в тот же медный цвет, что и его маска, которая ярко блестела в тени. "Бондиро Косканум. Это моя сестра Марвисаль. Вон там – Парма Экстакиум и Эглиада Финтенус".
Все сыновья и дочери знати. Никто из ее родственников не занимал места в Синкерате, но у семьи Акреникс было множество союзов, а Альта Фаэлла Косканум – двоюродная бабушка Бондиро и Марвисаля, если Рената правильно помнила, – железным кулаком управляла учтивым обществом. Подружиться с ней было бы очень полезно.
"Не пытайтесь встать между Пармой и Эглиадой", – добавил Бондиро, когда Рената одарила всю группу приветственной улыбкой. "У меня это не получается с весны".
Марвисаль была такой же стройной, как ее брат, и почти такой же высокой. Она стояла, как ива, в зеленом плаще, слишком тонком для ночной прохлады, и наклонилась, чтобы что-то шепнуть невысокому, круглому Парму. Отмахнувшись от Марвизаля, Парма высунула язык в сторону Бондиро. "Это потому, что ты так же ленив в постели, как и вне ее, Косканум".
"Я люблю не торопиться".
"Кстати говоря, мы ждем Леато?" – спросила Марвисаль, осматривая площадь.
"А разве нельзя?" простонал Бондиро. "Я из-за него выгляжу пунктуальным".
Сибилят взяла Ренату за руку. "Он может встретиться с нами в "Талоне и Трик". Я уверен, что он знает, где это".
Ее сухое замечание заставило остальных членов группы рассмеяться. Рената недоумевала, как Леато удается вести такую жизнь, когда его мать была настолько скупой, что его сестра вообще не могла позволить себе никаких роскошеств. Материнский фаворитизм? Скорее всего; Летилия всегда говорила, что именно предстоящее рождение Леато превратило Донайю из несносной в невыносимую.
"Ты ведь не оставишь меня, правда?" Голос был глубже, чем у Леато. И хотя Рената не могла расслышать его за шумом Глории, она узнала соломенного цвета волосы и пятиконечные звезды, которые теперь украшали его маску, а также плащ.
"Меззан!" Сибилят отпустила Ренату, чтобы расцеловать его в обе щеки. "Мы никогда не уйдем без тебя. Ты нужен нам, чтобы защищать нас". Отступив назад, он погладила рукоять его меча.
Быть хорошим мошенником – значит уметь читать других людей. Рен могла быть самым плохим в мире острословом и все равно уловила смысл в том, как Марвисаль шагнула к Меццану и обняла его за талию. "Альта Рената, позволь представить тебе моего жениха, Меззана Индестора".
Человек, который покалечил актера за то, что тот оскорбил его в пьесе. Рената улыбнулась ему и сделала реверанс без всякой попытки заигрывания. Привлечь Марвисаль на свою сторону было несложно: ей нужно было только проглотить свою желчь по поводу Меззана и не вести себя так, будто она может заполучить любого мужчину или женщину по щелчку пальцев. "Я рада, что ты защищаешь меня, Алтан. Это выглядит опаснее, чем я ожидала".
"Бояться нечего, – сказал Бондиро. У всех мужчин были мечи, и у Сибилят тоже; у Марвисаля и Пармы – ножи. "Мы не пойдем ни в один из очень плохих районов – там слишком дурно пахнет".
"А если кто-то доставит нам неприятности, – сказал Эглиадас, стукнув кулаком по плечу Меззана, – мы дадим им в ответ больше, чем они смогут вынести".
Пока вигил вежливо отводил взгляд. "О, это облегчение", – сказала Рената.
"Начнем?" Не дожидаясь ответа, Сибилят повела их по мосту Лейсвотер.
Свое название район получил из-за бесчисленных каналов, слишком маленьких даже для лодок-сколопендр; они служили лишь для осушения болотистой местности на северной оконечности Старого острова, где скалистые высоты Пойнта спускались к чему-то едва ли более высокому, чем плоская грязь дельты. На верхнем берегу нуминаты помогали сохранить устойчивость грунта, но не здесь: хотя первоначальная земля уже давно вросла в каменные фундаменты островов, из-за их медленного опускания дома пьяно склонялись друг к другу, почти целуясь.
Рен облегченно вздохнула, когда Сибилят повернула направо на другом конце моста. Улицы, которые она знала лучше всего, как до, так и после смерти матери, находились на западной стороне Лейсуотера. Идти по ним в облике Ренаты было, пожалуй, слишком сложно.
Тем не менее, каждый переулок и мостовая хранили столько же воспоминаний, сколько бродячие кошки. На этой лестнице она нашла пьяницу с тремя форри, спрятанными в ботинке; на этой мостовой она спорила с Симлином, и ее столкнули в грязную воду. Извилистые переулки Уча Идво были ее излюбленным местом охоты на карманников, подобных тем, с которыми она путешествовала сейчас, – настолько богатых, что они не потрудились зашить свои деньги во внутренние карманы, до которых не мог легко добраться ни один вор.
В тесном помещении компания Сибилят перемещалась, как скворцы в полете, меняя партнеров, чтобы следить за разговорами. Рената сомневалась, что все дворяне случайно нашли возможность пройти рядом с ней и прокомментировать ее маску – и, как следствие, человека, который ее подарил. Их подход был более благородным, чем у знакомых ей речных крыс, но поведение было тем же: они проверяли, годится ли она для работы в их команде.
Она отмахнулась от замечаний, мягко польстив и приуменьшив свои достоинства, заметив, что за то время, что они бежали, они могли бы пересечь весь Лейсуотер. Их путь пролегал по большому извилистому кругу вокруг площади Лифоста, где многие предприятия были ориентированы на обитателей трущоб. Сибилят пыталась потерять Ренату.
Губы Ренаты изогнулись в тайной улыбке. Даже сейчас она, наверное, могла бы ориентироваться в Лейсвотере вслепую.
"Ты нашла здесь развлечение?" Бондиро поднялся со своего места рядом с ней. "Нашла. Твое присутствие – единственная причина, по которой я не жалею, что приняла приглашение Сибилят. Но либо это, либо сидеть дома и стричь ногти на ногах".
Рената рассмеялась. "Я рада, что я лучше ногтей на ногах".
Прежде чем Бондиро успел отмахнуться от непреднамеренного оскорбления, на узкой улочке мимо Сибилят пронесся вразвалку мужчина-вращенец. Рен думала, что только она успела заметить быстрый взмах его руки, но Сибилят вскрикнула. "Этот человек! Он забрал мой кошелек!"
В мгновение ока настроение изменилось. Эглиадас и Меззан бросились за врасценцем, но тот был не дурак: как только он увидел, что они приближаются, он бросился бежать, а двое лигантийцев погнались за ним.
"Теперь мы бежим?" ныл Бондиро, переходя на бег. "В следующий раз я выберу ногти!"
Врасценец не успел далеко убежать, только до крошечного мостика Длимаса. Когда остальные догнали его, он уже лежал на земле, в руке у Меззана был кошелек Сибилят, но сапог Эглиадаса все еще врезался ему в ребра.
"Сифилитический псих Тирана. Только не это", – ворчал Парма, прихрамывая рядом с Ренатой и Бондиро. "Эглиадас, отпусти его. Вигил позаботится о нем".
"Разбираться с этой мерзостью – пустая трата времени и ресурсов Аэрии", – сплюнул Эглиадас через плечо.
Меззан нагнулся, чтобы схватить врасценца. "Посмотрим, умеет ли москит плавать. Возьмем его за руки…"
Его фраза закончилась треском черной ткани. Меззан распластался на камнях. Эглиадас отпрыгнул назад и выхватил меч, но темная фигура впилась рукой в его запястье, и Эглиадас застонал, выронив клинок. Парма сказал: "Бондиро, не надо…" Но было уже поздно: с неохотным проклятием Бондиро выхватил свой меч и пошел вперед.
Рен застыла, глядя на клубящийся черный плащ, на сапоги, скребущие по камням, на руки в перчатках, творящие непринужденный хаос.
Капюшон скрывал его лицо.
Рук!
Врасценян воспользовался возможностью убежать. Эглиадас перекатился на спину, зажимая сломанное запястье. Бондиро получил удар коленом в живот и упал, задыхаясь. Меззан стоял спиной к стене моста, его меч был слишком далеко, чтобы достать его, не подставляя себя под удар врага. Тени от маски Меззана скрывали его глаза, но плотно сжатая челюсть и поворот головы говорили о том, что он ищет союзников. К несчастью для него, Сибилят не проявила никакого желания присоединиться к нему, а Парма и Марвисаль держались далеко позади.
Осталась только Рен.
Которая едва дышала от радости. Угроза для знати, разыскиваемый ястребами, возмутитель спокойствия для многих законопослушных граждан… но для жителей улиц рук был героем. Она никогда не думала, что увидит его во плоти.
"Меззан Индестор". Рук смотрел на него с ленивой уверенностью хищника. "Как удобно, что мы встретились именно так. Я пришел отдать долг". Его голос понизился до насмешливого мурлыканья. "Именем Ивика Пилацина".
Меззан нахмурился в замешательстве. "Кого?"
Рук подцепил носком сапога упавший меч Эглиадаса и пинком отправил его в руку, изучая сталь. С разочарованным вздохом он перебросил его через парапет в канал. "Актера, чью жизнь и средства к существованию ты уничтожил".
Меч Бондиро постигла та же участь, что и меч Эглиадаса. "Посмотрим, как ты справишься, когда поле будет выровнено".
Сибилят выругалась с приглушенным отвращением. Руки Рен скрючились. Ей очень хотелось посмотреть, как Рук разгромит Меззана… но Рената Виродакс не стала бы поддерживать разбойника.
Ты хотел, чтобы им было о чем поговорить, кроме твоего флирта с Варго.
Рената не успела договорить, как шагнула вперед. Ее башмак приземлился на лезвие меча Меззана, когда Рук наклонился, чтобы поднять его.
"Насколько я понимаю, Алтан Меззан дал актеру шанс защитить себя в честном поединке, – сказала она. "Конечно, ты можешь сделать не меньше".
Рук медленно выпрямился. Даже находясь достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему, она почти ничего не могла разглядеть сквозь темноту его капюшона. Глубокие тени его глаз, линия челюсти; как и звезды, она видела больше, когда не смотрела прямо. Затем на глаза попался проблеск улыбки.
За двести лет никто не разоблачил разбойника Надежры. Видя его сейчас, Рен была уверена, что капюшон был наброшен так, чтобы скрыть его лицо. Рук мог быть кем угодно: старым или молодым, лигантийцем, врасценцем или надэжранцем. Голос его звучал по-мужски, но кто знал, где кончается магия?
Хотя она не видела его глаз, но чувствовала, что он смотрит на нее так же уверенно, как и она на него.
Рук ответил: "Я могу сделать меньше… или гораздо больше". Ее аудитория росла, люди толпились, чтобы посмотреть на эту сцену, но его ропот был адресован только ей. Тогда он насмешливо повысил голос, чтобы все услышали. "Но если я играю в благородные игры, разве я не должен получить благородное вознаграждение за свои труды?"
Она наклонилась, чтобы поднять меч, и он повис в ее затянутых в перчатку пальцах. "Какая награда может быть нужна такому человеку, как ты?" Ей потребовалась вся ее хитрость, чтобы вопрос прозвучал пренебрежительно. Какую маску я нарушила, встретив Рука в образе дворянки?
"Такому человеку, как я, мало что нужно". Капюшон опустился на меч в ее руке, затем снова поднялся. "Но раз уж они такое сокровище… Я возьму перчатки Альты".
Ее пальцы сжались на рукояти меча, и зрители затаили дыхание. Большинство зрителей были обычными надэзранцами, которых мало волновали обычаи Лиганти; некоторые из них смеялись. А вот дворяне из окружения Сибилят – нет. Людям высокого ранга не подобало появляться на людях без перчаток. В их свете Рук мог бы с тем же успехом попросить их раздеться.
"Честный поединок, – сказала Рената, осторожно обхватывая рукой клинок, чтобы сначала предложить рукоять меча. "А если выиграешь – одна перчатка".
В ее тоне прозвучало сомнение. Внутренне она взмолилась: "Надеюсь, ты так хорош, как о тебе рассказывают".
"Согласен." Рук взялся за рукоять, проведя плоской стороной клинка по ее ладони, словно желая поскорее срезать свой приз. "Надеюсь, ты напомнишь мне о правилах, если я собьюсь. Вы, дворяне, так усложняете простые вещи".
Он вывернул клинок, бросил его Меззану и выхватил свой.
Меззан поймал его, и к нему вернулась прежняя бравада. "Я более чем способен обучить таких грязных подонков, как ты. Не волнуйся, Альта Рената. Я отдам тебе его капюшон, когда отрежу его".
Рук пробормотал: "Она может сделать из него перчатки. Униат." Его клинок взметнулся вниз и встал в высокую стойку, когда он произнес вступительный вызов. Ухмылка Меззана померкла. Рук мог заявлять о своем незнании дворянских правил, но он знал все условия и формы дуэли.
"Туат", – прошипел Меззан в ответ на вызов Рука, едва успев отсалютовать, прежде чем атаковать.
Рен поспешно отступила. Уже через два удара сердца она поняла, что сыграла не глупо: Рук мгновенно перешел из прямой лигантийской стойки в нижнюю врасценскую и, не дрогнув, встретил атаку Меззана, парируя удары дворянина несколькими быстрыми взмахами руки. И он соблюдал правила игры, отказавшись от возможности растоптать аркан Меззана, как это сделала бы на его месте Рен.
Но она была бывшей Речной Крысой, а он – Рук. Он мог быть жестоким, когда это было необходимо – свидетельство тому сломанное запястье Эглиадаса, – но именно его чутье завоевало сердца простых людей. Он танцевал, уходя от ударов Меззана кружевным шагом, а когда Меззан ошибся и бросился на него, Рук шагнул ему навстречу и закружил их тело в коротком круговом вальсе. Лишь быстрый наклон головы не позволил слюне Меззана полететь в капюшон, и он отпустил его как раз вовремя, чтобы избежать удара локтем в челюсть.
Капюшон повернулся к Рен. "Напомни мне, Альта – локти разрешены?"
"Нет", – сказала она, подавляя смех.
"И я думал, что нет". Кончик его клинка сильно ударил Меззана по руке, как раз в том месте, где между кожей и костью проходит нерв. "Следи за своими манерами, мальчик".
И удар, и слова были рассчитаны на ярость. Но все более ожесточенные атаки Меззана только делали его еще более уязвимым. Почти слишком быстро, чтобы Рен успела уследить, острие меча Рука пробралось сквозь петлю гарды рапиры Меззана и вырвало ее из руки. Металл заскрипел, когда рукоять соскользнула с клинка рука; он покрутил зажатое оружие по кругу, как ребенок игрушку, а затем наклонил руку так, что меч Меззана вылетел из руки.
Он промелькнул в воздухе и бесследно канул в водах канала.
"Кажется, это Нинат", – сказал Рук Меззану, который смотрел вслед его клинку. "Ты сдаешься?"
