Текст книги "Маска Зеркал (ЛП)"
Автор книги: М. А. Каррик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)
Колени Варго подкосились, и он опустился на землю, не обращая внимания на грязь.
"Ты уверен?"
Колебания Альсиуса были слишком долгими, чтобы утешить его. А теперь убирайся отсюда, пока тебя никто не заметил:
Подгоняемый Альсиусом, Варго сумел, спотыкаясь, подняться на ноги и сбежать вниз по Уче Облика, никого не заметив. Чем дальше он удалялся от этого пульсирующего центра мира, тем яснее становились его мысли и быстрее билось сердце. Во второй раз его колени подкосились уже не от слабости, а от страха. Он поймал себя, прежде чем снова искупаться в больной грязи. "Что я только что сделал?"
спросил он: "Что я только что сделал?
Но они оба знали. И его близкое столкновение с самоуничтожением не нуждалось в обсуждении. Это было слишком реально.
Сегодня больше никакой Нуминатрии,: тихо сказал Альсиус.
"Не для нас, нет". Поднявшись на ноги, Варго продолжил, как будто его не трясло от усталости. "Но давай найдем Варуни и скажем ей, чтобы она начала отводить толпы на площадь Дмарише".
Рано или поздно его импровизированные изменения потерпят неудачу; он не нарисовал их достаточно точно, чтобы они продержались долго. Но до тех пор он мог бы с тем же успехом использовать попытку самоубийства.
.
Семь узлов, Нижний берег: Киприлун 34
Место, куда Идуша привела Грея, находилось недалеко от центра Семи Узлов, где здания сжимались в один запутанный клубок. Миновав часового, они попали в лабиринт узких коридоров, наполовину заваленных потертыми ящиками, бочками и мешковиной, лестниц, которые то поднимались, то опускались, а однажды даже было окно в соседнее здание, не дававшее выхода во внешний мир.
Я бы никогда не нашел этого сам, подумал Грей, гадая, сможет ли он снова найти выход. Он подозревал, что Идуша намеренно завела его в тупик.
Он заметил несколько лиц, прижавшихся, как призраки, к щелям в досках и настороженно следивших за их проходом. Вокруг воняло трупами, вареным рисом и знакомым запахом чеснока. Они с Колей жили в таком же клубке, когда только приехали в Надежру.
Они плутали уже, казалось, несколько часов, когда он заметил первую газету, приклеенную к стене. Потом еще одну, еще и еще – слои и слои подстрекательства, которое Стаднем Андуске распространял годами, накапливались и накапливались, отмечая путь к тяжелой двери, которая когда-то висела на караване.
Идуша остановилась. "Они знают, что ты сокол. Многие из них проливали кровь или потеряли близких от рук Вигила. Я сделаю все возможное, чтобы ты ушел отсюда живым, но не жди, что кто-то будет тебе рад".
Грей отстегнул пояс с мечом и протянул ей все снаряжение. "Чтобы доказать свою добрую волю".
Она фыркнула, принимая меч. "Они бы забрали его у тебя там. Но если отдать сейчас, это поможет. Немного."
Ее ритмичный стук в дверь был явно кодом, и узкая щель открылась, чтобы охранник мог осмотреть их обоих. Идуша что-то пробормотала в щель; последовал короткий, тихий спор; она протянула Грею пояс с мечом, чтобы наблюдатель увидел. Часовая башня пробила девятое солнце, звук был приглушен туманом и слоями стен, и Грей постарался не напрягаться из-за того, что время ускользает. Если так будет продолжаться до наступления сумерек, пожары уже не остановить; темнота – топливо для восстания.
Наконец тяжелый засов откинулся в сторону, и дверь со скрипом отворилась.
Помещение за дверью мало чем отличалось от других бандитских убежищ, которые он видел в Надежре. Люди, толпившиеся внутри, были хорошо вооружены и осторожны, а вышитые настенные висюльки почти наверняка скрывали другие входы и выходы. Но здесь у всех были длинные волосы, заплетенные в косы, и по сравнению с ними затылок Грея казался голым.
Нетрудно было определить, кто из них Кошар Андреек, лидер Стаднем Андуске. В центре толпы стоял грузный мужчина, на его щеках виднелись шрамы от старой оспы, а в волосах – косы и жемчуг. Люди вокруг него выглядели готовыми броситься между своим боссом и незваным гостем, если Грей только моргнет. "Ча Андреек", – сказал Грей, склонив голову и коснувшись лба.
Мужчина проигнорировал его. "Идуша", – огрызнулся он. "Ты зря тратишь наше время. Этот человек – прислужник Вигила и Трементиса".
Мужчина говорил на лиганти, отрицая их общее наследие. Ответить дипломатично не представлялось возможным. Для этих людей дипломатия была слабостью, инструментом тех, кто преклоняет колено перед захватчиками.
Как и в случае с Идушей, Грей должен был ударить по самому слабому месту. "Значит, вы будете слушать Меззана Индестора, но не того, кто стремится снять с нашего народа вину за Ночь Ада". Он заговорил на врасценском, его акцент был приправлен дорожной пылью, в отличие от речного диалекта тех, кто родился в Надежре, и сплюнул на землю позади себя. "Кто тут у нас такой лапоть?"
"Послушай его", – сказала Идуша, ее голос был напряжен. "Я больше, чем кто-либо из вас, хотела верить, что Меззан был с нами, но он настоял на том, чтобы прийти ко мне сегодня утром, после того как покинул встречу в поместье Новрус. И он случайно увидел там груду трупов Дримвиверов, разорванных и полусъеденных?"
Несколько повстанцев сердито забормотали друг другу. Идуша заговорила поверх них. "Где сейчас Меззан? Если он действительно поддерживает наше дело, почему он не бросит вызов Синкерату и не встанет на нашу сторону?"
Сложив руки и скорчив гримасу, Андреек и его окружение слушали, как Грей излагал им факты: не только то, что описала Альта Рената, но и то, что он обнаружил в ходе своего расследования. Беспризорники. Гаммер Линдворм. Пропавший отчет об аресте. Ажа превратился в пепел.
Он не стал упоминать о похищенной селитре. Они захотят узнать, откуда он узнал, а ему нужно было, чтобы эти люди видели в нем друга, а не сокола на охоте. Если он сможет остановить это, возможно, селитра никогда не будет использована.
"Ночь ада была несчастным случаем – его собственный союзник обернулся против него. Но он работает над чем-то большим, и что бы это ни было, он хочет, чтобы ты взял вину на себя". Грей разжал кулаки, жалея, что у него нет конкретных доказательств, чтобы предложить им. "Но он сможет сделать это, только если ты поможешь ему. Наши люди будут слушать тебя. Ты можешь отвратить их. Ты можешь помешать Индестору использовать их".
Андреек насмешливо хмыкнул. "Ты хочешь, чтобы мы… что? Смирились? Склонить шею перед этим кощунством? Индестор, Новрус – все они одинаковы. Если это сделал Индестор, тем лучше, если он за это прольет кровь".
Прежде чем Грей успел заметить, что Индестор не будет истекать кровью так же сильно, как жители Семи Узлов, кто-то еще выступил вперед. Молодой человек, чисто выбритый и небольшого роста. Его косы были завязаны на затылке, а глаза подведены кошачьим карандашом. Он был не так высок, как Грей, но подошел достаточно близко, чтобы смотреть на него не мигая. Ты отдал себя Вигилу, Слип-Кнот, – мягко произнес мужчина. Ты предпочел Керулет и Синкерата своему народу. Почему я должен верить всему, что ты говоришь?"
Взгляд на человека, которого Грей принял за Андреека, показал лишь угрюмое почтение к тому, кто сейчас говорил. Он был приманкой, посланной, чтобы выманить Грея, пока настоящий Андреек наблюдал и судил.
И обнаружил, что Грей не справляется, благодаря старым решениям, которые он не мог вернуть. Не было смысла объяснять ему причины вступления в Вигил и те изменения, которые он надеялся произвести внутри. Но даже если то, в чем обвинял его Андреек, было правдой, он все равно оставался врашенцем на волоске – волоске, который он никогда не порвет. "Моим братом был Якослав Сзерадо. Он погиб во время пожара в Фиангиолли. Вы знаете о нем?"
Андреек нахмурил брови. "Тот, кого убила башня".
Гнев здесь не поможет, как и мысли о башне. Он встретился с Андрееком взглядом и сказал ясным голосом: "Меттор Индестор тебе не друг. Меттор Индестор использует вашу организацию, чтобы навредить нашему народу. Если я солгу или введу вас в заблуждение, пусть мой брат оставит меня. Пусть я никогда не почувствую его в этой жизни и не увижу в следующей. Пусть те, кто называет его семьей, забудут мое имя, и пусть его дух будет отделен от моего, чтобы я шел один через Сон Ажераиса".
В зале воцарилась тишина.
Лишь Андреек никак не отреагировал, удерживая взгляд Грея. Измеряя глубину боли и убеждаясь, что она пробирает до костей.
"Когда все закончится, – тихо сказал Андреек, – мы с тобой снова поговорим".
Он даже не стал дожидаться ответа, а повернулся лицом к своим людям. "Высылайте гонцов. Отведите наших людей назад и уложите их на землю – соколы выследят их, если у них будет хоть полшанса".
Перестав быть центром внимания, Грей опустился на стул и положил руку на сердце – ноющее, но впервые после смерти Коли не пустое.
Даунгейт, Старый остров: Киприлун 34
Рен вслепую шла к краю реки, пытаясь придумать план. Новрус был прав: Ни сама Рената, ни даже Дом Трементис никак не могли оплатить присутствие людей на торжествах в амфитеатре.
А Варго?
Он был богат – как и некоторые знатные дома, подозревала она. Но если бы он был Руком, то не захотел бы вливать свое богатство в казну Аргентета. А если он не Рук… то, вероятно, то же самое, только по другим причинам.
Если только он не был готов сделать это ради нее. Но, несмотря на его теплоту в тот вечер, она сомневалась, что связь между ними достаточно крепка для этого.
На причале Доунгейта она обнаружила Скаперто Квиентиса в окружении шкиперов. Когда она подошла, он наклонился, чтобы бросить что-то одному из мужчин в воду, и чуть не потерял равновесие. Рената поймала его за руку и поддержала. "Я думала, вы боитесь утонуть, ваша светлость".
"Утонуть?" Он подмигнул ей. "Только метафорически. Продолжайте двигаться!" Последнее относилось к шкиперам.
Рената смотрела, как они спускаются по выщербленным ступенькам и уходят на веслах. Это были не только шкиперы; с ними были и другие, вооруженные дубинками. "Вы посылаете людей сражаться с бунтовщиками?"
"Не для борьбы. Чтобы увести людей с Нижнего берега – подальше от неприятностей. Не хочу, чтобы в них попали невинные".
Она не могла оторвать взгляд. Пять членов Синкерата: пять цветов бастарда, говорили простолюдины. Но Квиентис, похоже, действительно пытался помочь.
Он одобрил речной устав и не заставил их платить за него кровью. Он организовал рабочие бригады на зиму.
Может быть – только может быть – он был четырехцветным ублюдком, но с настоящим сердцем.
"Ваша светлость". Она остановилась, едва не схватив его за руку. "Вы можете сделать что-то получше. У меня есть идея, которая поможет ослабить волнения на Нижнем берегу. Но я не могу сделать это сама".
Он последовал за ней с лестницы на улицу и слушал ее объяснения. Но прежде чем она закончила, он покачал головой.
"Мне жаль, Альта Рената. Ваши побуждения благородны. Но мы не можем позволить, чтобы людям сходило с рук подобное неуважение и насилие. Я сделаю все возможное, чтобы защитить тех, кто не хочет участвовать в беспорядках, но остальные…" На его квадратном лице появились мрачные, покорные черты. "С ними разберется Каэрулет".
Рената стояла, молчаливая и отчаявшаяся, пока он поправлял плащ и начинал идти обратно к Чартерхаусу. Индестор позаботится об этом. Он пошлет своих соколов и солдат, чтобы утопить Нижний берег в крови.
Она даже не заметила, что последовала за Квиентисом, пока снова не оказалась перед ним, преграждая ему путь. Он вздохнул. "Альта Рената…"
Бросив учтивость на ветер, она потащила его в тень ступеней Чартерхауса. "Ваша светлость. Метторе Индестор создал эту проблему. Я видела, как его сын встречался с женщиной, которая бросила тело Подвижника снов в Лабиринт; я видела, как он отдал ей птицу. Его домашний инскриптор тоже был там – вероятно, расставлял нуминаты вокруг нижнего берега, чтобы раздуть разрушения. Его собственный сын сошелся с врасценской любовницей, думаю, по его приказу; он подсыпал яд в уши Стаднем Андуску. Послезавтра они планируют какую-то акцию протеста в Чартерхаусе, и я не сомневаюсь, что Индестор намерен устроить там резню".
Квиентис уставился на нее. Она безрассудно продолжила. "Он планировал опоить меня в Ночь Ада – вот почему в чаше, которую я разделила с Леато, была двойная доза. А женщина, которая всех одурманила, Гаммер Линдворм? Он работал с ней. Похищал детей с улиц и использовал их для изготовления пепла. Я не знаю, что он задумал… но знаю, что, что бы это ни было, ни ты, ни я не хотим, чтобы это произошло. Эти беспорядки – часть его плана. Мы должны покончить с ним как можно более мирно – и как можно скорее.
Заикание Квиентиса напомнило ей те моменты в канале в Адскую ночь. Она видела, как он наполовину начинает задавать тысячу вопросов – как ты узнала? Зачем он тебя отравил? Кто ты?" – но он отбросил их в сторону и перешел к главному. "У вас есть доказательства?"
Облегчение от того, что он не рассмеялся ей в лицо, сменилось отчаянием. Ведь то, о чем он просил, она не могла предоставить.
Прежде чем она успела что-то сказать, он отвернулся, устремив взгляд на площадь. "Конечно, нет. Меттор держит такие вещи под замком, где вы никогда не сможете их найти".
Из нее вышел весь воздух. Он мне верит.
Квиентис сцепил руки за спиной. "Состира" потребует немедленной оплаты. Кредит не подойдет. И слишком много моих собственных денег сейчас связано с проектом по укреплению фундамента Лейсвотера. У меня есть средства, которые мастер Варго положил мне на хранение, чтобы закупить материалы для очистительного нумината, но…"
Он выпотрошит меня как рыбу. Вот только Варго владел имуществом по всему Нижнему берегу – имуществом, которое вполне может сгореть, если она не совершит этот прыжок.
Да и вообще сгореть может. Но Рената добилась того, что он получил эту грамоту, давая невыполнимые обещания, а потом придумывая, как их выполнить; иногда это был единственный выход.
"Сделай это", – сказала она. "Я потом возмещу средства".
Ответ Квиентиса был циничным. Он знал ситуацию с Трементисом не хуже Новруса. Но он лишь сказал: "Состира в своем кабинете?" В ответ на кивок Ренаты он опустил жилет и расправил плечи. "Верно. Посмотрим, сможем ли мы доставить Меттору неприятности".
21
Маска из пепла
Хоризон Плаза и Вестбридж: Киприлун 34
За то время, что потребовалось Состире Новрус и ее сопровождающим, чтобы перебраться на другую сторону Закатного моста, кто-то успел соорудить небольшой помост, чтобы ее могла видеть вся площадь. Туат нуминат, начертанный на досках, гарантировал, что ее также услышат. Толпа на Горизонт-плаза была в двух шагах от того, чтобы снова разразиться беспорядками, но смятение от того, что она стояла за кордоном из ее личной охраны, а не Вигила, пока сдерживало агрессию.
Плащ Состиры, приглушенного абрикосового цвета, украшенный золотой вышивкой в свете факелов, стал для нее светящимся маяком в сумеречной мгле. Сцена возвышалась над ней, а нуминат усиливал ее голос, и Аргентет была в своей стихии: Она жила ради таких выступлений.
"Жители Надежры. Я выслушала ваши жалобы и теперь предстала перед вами, чтобы ответить на них. Но прежде я должна напомнить вам, что насилие, которое мы видели сегодня, ниже вашего достоинства. Вы причиняете вред своим братьям и сестрам. Вешние воды – время обновления; сегодняшние беспорядки – оскорбление богов".
Это была ошибка, подумала Рената, когда в ответ на ее последнюю фразу раздалось низкое рычание. В большинстве случаев было легко забыть о том, что врасценцы и лиганти воспринимают богов по-разному. Но в такой день, как этот, когда напряженность и без того зашкаливала, это недоразумение раздражало.
Но мягкая улыбка Состиры и ее следующие слова говорили о том, что она была готова к такой реакции. "Когда боги добры, мы празднуем. Когда они недовольны, мы их умилостивляем. Я слышала недовольство народа Надежры, которому я служу, как жрец служит богам, – и я умилостивлю и вас".
"Сейчас я говорю не как Аргентет, а как Эра Новрус. Я слышала, как говорили, что я – источник сегодняшнего оскорбления, что мой дом пирует на плоти птиц Дримвивера, вопиюще пренебрегая священными традициями врасценского народа. Я говорю вам, что это неправда. И чтобы доказать это, я опустошу казну Дома Новрус, чтобы лично заплатить за всех, кто пожелает войти завтра в Большой амфитеатр. От восхода до заката солнца в день Андусни все, кто пожелает отпраздновать там праздник Вешних вод, сделают это за мой счет".
В голосе зрителей сменился гнев на изумление. Теперь рычала только Рената. Это было не то, о чем мы договаривались в Чартерхаусе. И не это должно было произойти. В типичном стиле Лиганти, Новрус потребовал письменного договора с Квиентисом, прежде чем согласиться на эту речь.
Теперь же она хотела присвоить себе его щедрость.
Но не успела Рената подняться на трибуну, как рука Скаперто Квиентиса схватила ее за руку. "Пусть она возьмет кредит. Думаю, Состира поймет, что это обоюдоострый меч. Она преподносит это как щедрость, но люди возмущаются, когда им отдают то, что принадлежит им по праву".
Он был прав: в конечном итоге врасценцы будут помнить снисходительность Новруса, а не его благотворительность. Особенно на следующий год, когда цена за вход в Великий Сон утроится.
Однако на данный момент это имело желаемый эффект. Люди ожидали от Синкерата жестокости и непреклонности и готовились дать отпор; Новрус, пусть и слегка, сгибала колено, как борец, уступающий дорогу сопернику.
Но ей не удалось выплеснуть весь гнев, даже когда люди начали расходиться, выпуская ветер из своих парусов. Небольшие группы оставались на площади, переговариваясь друг с другом; другие уходили, чтобы поговорить о зреле в остротах. Некоторые напивались до беспамятства, используя темноту, чтобы скрыть свой следующий шаг. Остальные, измученные, уходили на ночь.
Завтра предстояло настоящее испытание. Тогда Надежра увидит, погасли ли угли или утренний воздух раздует их в пламя.
Рената поблагодарила Квиентиса и последовала за ним к ялику. После этого она прислонилась к стене остретты и несколько долгих минут просто дышала. Надеюсь, это помогло. Во всяком случае, частично.
Когда ей показалось, что колени могут выдержать, она поднялась на ноги и стала пробираться к дому, настороженно озираясь по сторонам. Ее ботинки хрустели по обломкам: битому стеклу, осколкам булыжников и случайным скользким кучкам мягкого мусора. Однажды она прошла мимо брызг крови на стене, которые засохли, превратившись в темные и липкие брызги.
Пересекая остров Пришта, она увидела капитана Серрадо. Плаща уже не было, его заменяла форма Вигила с гексаграммой, и с ним были три констебля. Он остановился и поклонился, когда она подошла.
"Вас не было в вашем доме", – сказал он. Слова прозвучали как обвинение, и Серрадо вздрогнул, осознав это. "Я хочу сказать, что, возможно, вам стоит отправиться в поместье Трементис. Какие-то вандалы напали на остров Пришта. Большинство домов повреждено".
Мышцы, которые начали расслабляться, напряглись. Тесс…
"Тесс в безопасности, – заверил он ее. "Один из моих констеблей нашел ее и помог добраться до Литтл-Алвида".
Рен покачнулась от облегчения. В тот момент ей было все равно, что случилось с городским домом. Литтл Алвидд был районом Ганллечина; там Тесс будет в безопасности.
И тут она поняла, что узнала человека, на которого кивнул Серрадо. Она видела это красивое лицо всего два раза – слишком далеко друг от друга по месту, времени и обстановке, чтобы связать их воедино. Один раз на Костерс-Уолк, как раз перед тем, как Серрадо прогнал ее на холодную палубу Никори… и один раз вдоль канала за ее домом, когда он болтал с Тесс, предлагая ей корзинку с хлебом.
Павлин. Мальчик пекаря.
Сокол.
"Спасибо за помощь сегодня", – добавил Серрадо. "Идуша помогла мне убедить Стаднем Андуске. Ты убеждаешь людей. Без тебя у меня не было бы ни единого шанса. Полагаю, ты также имеешь отношение к уступке Новруса?"
Его голос был слишком громким, а слова – слишком официальными. Он послал Павлина шпионить за ее домом, и Рен не знала, что сказал ему констебль, но Серрадо явно не хотел этого противостояния здесь, на улице. На краткий миг у нее возникло искушение все равно вынудить его к этому – заставить ответить за то, как Павлин навел Тесс на след.
Но она слишком устала, и если завтра город не сгорит, то Серрадо будет тому причиной.
Кроме того, она была нужна Тесс.
" Квиентис", – сказала она. "Это он платит за это, хотя Новрус и берет на себя ответственность. Я буду у него в долгу".
"Квиентис?" Удивление Серрадо сменилось гримасой горького восхищения. "Есть ли что-то, в чем ты не можешь убедить…"
Он прервал фразу, его взгляд снова скользнул к Павлину. "Ну что ж. Я не стану вас задерживать. Эра Трементис знает, где меня найти, когда я не в Аэрии".
По военному щелкнув сапогами и подав сигнал своему отряду, он удалился.
Перчатки Рен плотно обтянули костяшки пальцев, и она сжала кулаки. Павлин и Серрадо были проблемой на потом. Сначала нужно было разобраться с Тесс.
Литтл Алвидд и Вестбридж, нижний берег: Киприлун 34
Литтл-Алвидд был крошечным островком, остатком чьей-то плохой планировки, образованным в форме треугольника каналами, прорезанными под нечеткими углами между большими фундаментами. Но от этого он не становился менее защищенным: у двух мостов стояли баррикады с горящими в ночной мгле факелами, а люди с дубинками и рогатинами были готовы отразить любые атаки, которые могут возникнуть на их пути.
Они не пытались остановить Ренату. Они лишь изумленно смотрели на то, что сетеринская Альта пришла одна, пешком, за своей служанкой.
Старуха, которая клевала Тесс, как курица птенца, застыла в изумлении. Тем не менее она задавала Ренате один вопрос за другим, пока Тесс не огрызнулась, что все они превратятся в кур, прежде чем ее любопытство будет удовлетворено. После этого старуха отпустила их, лишь хмыкнув и бросив на Тесс последний обеспокоенный взгляд.
И больше Тесс ничего не говорила, пока они не вернулись в дом – холодный и сырой от разбитого окна в гостиной и огня, который не горел уже полдня.
"Я найду уголь, чтобы разжечь его". Обычный говор Тесс был сглажен усталостью. Она положила рюкзак, который взяла с собой, и достала сэмплер. Он болтался между обломками рамы. Вздохнув, она бросила его в холодный очаг. "Из этого получится неплохой вариант для начала".
"Не за твою жизнь". Рен схватила поврежденный образец, прежде чем сестра успела зажечь пламя. Он так много значил для Тесс, когда она сделала его и повесила на кухне. Рама могла быть сломана, денег на замену не было… но Рен найдет способ, даже если для этого ей придется ограбить столярную мастерскую.
"Как пожелаешь". Тесс прислонилась к столу, ее кудри скрывали лицо. "Я так рада, что ты благополучно добралась. Мы слышали, что Состира Новрус оплатила билеты в амфитеатр для всех. Ты ведь так и сделала, правда?"
Ей не было дела до политики. Рен отставила семплер и осторожно зачесала волосы Тесс назад. На щеке у нее был порез, а на лбу – припухший синяк, и Тесс не встречалась с ней взглядом.
"Я видела капитана Серрадо, – тихо сказала Рен. "И… Павлина".
В ответ раздалась судорожная икота, затем еще одна. Тесс опустилась на землю и обхватила себя руками, уткнувшись лицом в колени.
"Мне очень, очень жаль", – сказала она. "Он принес хлеб, и он казался безобидным, и я подумала, что он просто добрый". Она подняла голову, ее щеки покрылись пятнами и блестели от слез, из носа текли сопли. "Я думала и думала, и не думаю, что сказала что-то такое, что заставило бы его подумать, что ты не дочь Летилии, но что я знаю? Наверное, я все выдала, а они все смеялись над тем, как легко меня одурачить".
Рен преклонила колени и обнял Тесс за плечи. Ей только что разбил сердце лживый сокол, а она вместо этого беспокоится обо мне. "Тесс, тебе не о чем сожалеть. Это Павлин должен сожалеть – он и Серрадо, которые так с тобой играли. Они причинили тебе боль, и я заставлю их за это ответить".
Тесс прижалась к стене еще теснее, отстраняясь от утешения. "Нельзя. Если они не подозревают сейчас, это, конечно, вызовет у них любопытство – Альта мстит за свою служанку? А ведь они делали только то, что им говорили".
"Если Серрадо не знает, что ты важна для меня, значит, он слеп, глух и туп, как лягушка. И мне все равно, сказали ли им это сделать. Они могут нападать на меня сколько угодно, но ты для них недосягаема".
Тесс вытерла слезы тыльной стороной ладони, скорее размазывая, чем вытирая их. "Им нужна была не я. Я лишь слабое звено в их плане. Речь всегда шла о тебе".
Она не хотела, чтобы эти слова резали, но они резали, и очень сильно. Рен чуть не отстранилась, чувствуя вину, но она знала, как это воспримет Тесс. Вместо этого она крепче сжала ее в объятиях. "Тогда это я прошу прощения".
На мгновение застыв, Тесс смягчилась и зарылась в объятия Рен. "Не говори глупостей, – сказала она, приглушив голос плечом Рен. "Тогда мы обе будем глупыми, а мир рушится слишком быстро для этого. Конечно, все внимание приковано к тебе – и весь риск. Я бы не хотела этого ради места в Синкерате и свободной торговли на складах Варго. Но вот я здесь, плачу, потому что ты делаешь то, что должна делать, и план работает так, как мы задумали".
Совсем не так, как они планировали. Если этот обман должен был принести им безопасность, то он провалился до невозможности… Но Рен прекрасно понимала, что она имеет в виду. Тесс не могла выдержать того внимания, которое привлекала к себе Рената Виродакс. А Рен могла – пока рядом с ней была Тесс.
Кто-то в Малом Олвиде уже промыл раны Тесс, но Рен развела огонь, согрела воды и снова вымыла лицо сестры, стирая следы слез. У них еще оставалось немного пропитанной мази, которую Варго прислал после Адской ночи; она намазала ею порез и "гусиное яйцо" на лбу Тесс с той деликатностью, с какой обычно обшаривала карманы. Есть было нечего, кроме черствого хлеба, но Рен намочила его в последнем прохладном вине Эрет Экстакиума и дала Тесс поесть.
Вместо того чтобы есть, Тесс уставилась на хлеб, ее пальцы обвились вокруг него, как у раненой птицы.
Хлеб. Вероятно, то, что осталось от последней корзины Павлина. Прежде чем Рен успела уловить ее ошибку, Тесс прошептала: – Что я буду делать, если снова увижу его? Я правда… Я думала…"
И затем, так тихо, что это прозвучало на грани звука: "Он мне нравился".
Жизнь во лжи, а Тесс думала, что нашла правду, за которую можно ухватиться. Истину, предназначенную только для нее.
Рен опустилась на пол рядом с ней и положила голову на плечо Тесс. "Я знаю".
Верхний берег и Нижний берег: Киприлун 34
Все дворянские помолвки объявлялись в Жемчужном Туатиуме до самой свадьбы. Варго хватило одного взгляда на свиток Косканум-Индестор, чтобы подтвердить свои подозрения, и умеренной взятки, чтобы узнать, где живет Меда Фиенола.
"Бреккон Индестрис, – без предисловий произнес он, когда она подошла к двери.
"Я… прошу прощения?" Она окинула его взглядом, но из-за тумана и позднего часа мало что можно было разглядеть. "Мастер Варго?" Ее сморщенный нос – все, что нужно было зеркалу Варго, чтобы сказать ему, что, несмотря на заверения Альсиуса, быстрая смена одежды и ведро воды не помогут ему выглядеть "идеально презентабельно".
Исправлять ситуацию было уже поздно. Ему пришлось уговаривать наручников повернуться к одному из своих, не имея больше никаких доказательств, кроме тумана. "За производством пепла стоит Бреккон Симендис Индестрис".
По крайней мере, это заставило ее забыть о его внешности. "Возможно, нам не стоит обсуждать это на пороге моего дома, – сказала она, пошире распахивая дверь.
Варго последовал за ней в пыльную комнату, где смутно пахло сыростью. Единственным признаком того, что ею когда-то пользовались, был нуминат, который ожил, когда за ними закрылась дверь, заливая комнату ровным светом.
Фиенола не предложила ему ни сесть, ни выпить. Ее мысли были заняты другим. "Почему ты думаешь, что Бреккон имеет отношение к пеплу?"
То, что она назвала его простым именем, не обнадеживало. Бреккон мог принадлежать к дому Индестор, но он был внучатым племянником Утринци Симендиса – а значит, Иридет, а значит, босса Танакиса. То, что элита Надежры отслеживала родство по реестрам и нуминатриям, еще не означало, что кровь потеряла для них всякое значение.
Порывшись в кармане, он достал восковые остатки очагов и рассыпал их по чайному столику у бедра. Комнату наполнил запах можжевельника.
"Вы слышали о сегодняшних беспорядках на Нижнем берегу? Их усугубила Нумината. Мне удалось нейтрализовать большинство из них – я надеюсь. Подозреваю, что Алтан Бреккон хотел уничтожить их в хаосе, иначе он вернулся бы, чтобы погасить их до того, как кто-то сможет хорошенько рассмотреть, но беспорядки утихли быстрее, чем кто-либо мог предположить". Достаточно быстро, чтобы застать Варго врасплох. Надо будет узнать, готов ли Иаскат к новому заданию: наследник Новруса может знать, что превратило его тетю в аватару щедрости самого Кварата.
Этот воск имеет тот же запах, что и тот, который Индестрис использовала для помолвки Косканума и Индестора, а рубило, которым он запечатан, сделано в том же стиле.
Фиенола начала поочередно осматривать каждый очаг. Ее пальцы были заляпаны мелом и чернилами, а перчатки самого Варго затерялись где-то в грязи Уча Облиока, но ее это, похоже, не смущало.
"Они действительно пахнут как его", – признала она, выбирая несколько крупных кусочков и собирая их, как пазл. "А Бреккон предпочитает стиль Муинама для своих чопов. Считает, что излишняя сложность равна силе".
Варго рефлекторно фыркнул, а Фьенола рассмеялась, вместо того чтобы нахмуриться от его непочтительности: сказал Альсиус.
Заткнись. Ее мнение о нуминатрийских стилях не стоило бы и речной грязи, если бы она не хотела им помочь. Он разыграл свою последнюю карту. "Был седьмой нуминат. И он повлиял на эмоции толпы".
Рука Фьенолы опустилась на стол, разбросав карты. "Брекконе написал нуминат, в котором говорится об Эйзаре?"
"Женись на этой девушке:
Я тебе не доверенное лицо, старик". Но даже Варго был поражен. Только ученые вроде Альсия знали многое об эйзарах – духах, связанных с человеческими эмоциями, – да и то "многое" было не очень-то много. "Можно расспросить его об этом, когда он окажется под стражей. А также о том, как он это сделал, поскольку очаг был пуст". Если бы у Варго было время, он бы сам устроил засаду и допросил Бреккона, прежде чем докладывать о нем. Но поскольку Нижний берег все еще тлел, он не решился ждать.
"Да. Конечно". Фьенола рассеянно покрутила между пальцами самый большой кусочек воска, размышляя. "Я понимаю, что ты говоришь о бунте. Но почему ты думаешь, что это связано с пеплом?"
