Текст книги "Тучи сгущаются (СИ)"

Автор книги: Лориана Рава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Юноша опять заплакал, и продолжил уже сквозь слёзы:

– Потом капитана пытали... не могу описать как, очень страшно... но он ничего не сказал, а потом на его глазах стали его жену пытать, он умер, не выдержал, а она сошла с ума...

– Погоди-погоди, если белые уже знали братьев в лицо, то чего они хотели от капитана?

– Чтобы он назвал всех людей Инти из команды. Мол, на торговом судне да за границей они непременно есть, их хотели на всякий случай убить, а остальных продать, и думали, что капитан должен знать кто из них кто. Но он бы не сказал, даже если бы знал!

И юноша опять залился слезами, поток которых было уже невозможно остановить. К ним подошла Луна:

– Слушай, у твоей матери вроде какие-то успокоительные были, не помнишь, как они выглядят?

– Да, были капли в таком кувшинчике.... Ладно, быстрее сам найду, а ты побудь с ним.

Проходя к жилым помещениям, Асеро случайно услышал обрывок разговора двоих своих охранников. Один из них громко шептал обращаясь к другому:

– И чего это наш Государь возится с этим хлюпиком? Мужчина не должен плакать и жаловаться ни при каких обстоятельствах.

Асеро обернулся к ним и чётко сказал:

– Есть случаи, когда человек не может не плакать, иначе это чудовище, а не человек. Разве ты не стал бы плакать, если бы у тебя убили отца и мать?

Говоривший смутился и ничего не ответил. Асеро прошёл за каплями и вернулся со стеклянным бокалом. Луна тем временем пыталась тщетно успокоить беднягу.

Когда юноша-гонец выпил его, он спросил:

– Откуда ты знаешь, Государь, что капитан был моим отцом, а его жена – моей матерью?

– Клянусь Сверкающим Инти, я не знал этого!

– Я вырос на корабле. Хотя я родился на суше, но вырос на корабле. У моей матери после меня уже не могло быть детей, и после того как повар с судна моего отца ушёл на покой из-за старости и болезней, она уговорила моего отца взять на корабль её. Я вырос на корабле, даже в школу ходил мало, можно было и в море учиться, и всегда родители были рядом....А теперь их больше нет!

– Да, нелегко тебе...

– И в море я никогда после этого не смогу выйти. Зачем мне жить?

– Думаю, что этот вопрос мы обсудим попозже. Пока дорасскажи свою историю.

– Да нечего уже особенно дорассказывать. После смерти моего отца от ран, его тело выбросили в море,а мою мать высадили на какой-то остров. Они побоялись убивать сумасшедшую, но на безлюдном острове она была обречена... А потом причалили к соседнему острову, и стали порциями возить нас на Рапа-Нуи, чтобы распродать. Пираты знали о том, что тавантисуйцы выкупают своих, и даже рассчитывали таким образом их выявить. Один пират говорил, что наши люди могут безупречно говорить по-испански, могут носить европейские костюмы, что до смуглости, то все моряки смуглые, но только наши могут заплатить за своего соплеменника любые деньги!

– Погоди, как же ты понял речь пирата, они же на кечуа и не на чиму говорили...

– Я понимаю по-испански. Они общались между собой на этом языке, хотя англичанами были большинство, но не все... Я по имени могу различить национальность европейца. И ещё... они знали о нас довольно много, больше, чем обычно знают европейцы.

– То есть? Расскажи подробнее.

– Ну у европейцев о нас обычно довольно дикие представления. В судовой библиотеке у нас была одна книга, которую написал английский амаута, она называлась "Новая Атлантида". Помню, вечерами один матрос, умевший читать по-английски, любил её переводить с листа, а мы все смеялись, такие глупости там были написаны о нас. Мол, мы ходим в горах только в шкурах животных, а одежду делать не умеем, в жарких же долинах мы ходим вообще нагишом, едва прикрыв срам пучком перьев. Что мы не знали ни земледелия, ни ремёсел, ни искусства письма, и что только белые люди нас этому научили.

– Не думаю, что этот амаута когда-либо покидал свою родину и видел хотя бы наши суда, – усмехнулся Асеро.

– Возможно так, но белые люди нам порой в портах такие наивные вопрос задавали, типа как часто у нас инки жарят человечину... А нашим ответам не верили. Смешно, но почему-то многие из них были уверены, что знают о нас лучше нас. Ну а эти про нас знали многое. Знали, что инки – это не отдельный особый народ, знали по именам многих носящих льяуту, даже тех кого я не знал, и обсуждали их возможный ответ на свои требования...

– А кого они называли, и что говорили? – спросил Асеро, зябко поёживаясь.

– Говорили, что некий Золотой Слиток может быть против выкупа как слишком разорительного. Но что ты его уломаешь, скорее всего, так как у тебя нет сыновей-наследников...

– Уламывать я его, конечно, буду и наследники тут не причём. Я не хочу, чтобы ни в чём не повинным юношам отрезали нос и уши! А что ещё они говорили о носящих льяуту?

– Что вроде есть человек... я не понял, кто он может быть. Но он им сообщает много такого, что известно должно быть очень немногим.

– И что они говорили, допустим, про меня?

– Один из них предположил, что ты за женихов своих дочерей можешь приказать всем носящим льяуту выдрать золото из своих золочёных уборных, если не будет хватать на выкуп, но главный сказал ему, что золота в уборных, к сожалению, у вас нет, хотя позолоту с общественных зданий ты содрать можешь.

– Не хотелось бы, конечно, уродовать здания, но лучше изуродованные здания, чем изуродованные люди. Здания-то можно восстановить...

– Когда меня вывезли на продажу, то меня заметил Альбатрос, который знал меня в лицо, и когда он стал меня выкупать, то после выигрыша аукциона пираты рассказали ему, что держат в плену "принцев", и велел передать это тебе, Государь. Вот и всё. Я рассказал, всё что знал, и теперь мне уже нет смыла жить на свете...

– Почему это нет смысла? Ты же ни в чём не виноват!

– Но ведь я опозорен, Государь. Из-за ошибки моего отца... Ведь его бы судили, останься он жив?

– Ты за это в любом случае не отвечаешь. А твоего отца я по-человечески понимаю. Что до закона, то мёртвые ему всё равно не подсудны. И разве ты не хочешь отомстить за своего отца и за мать?

– Я хотел бы, но... разве у меня будет шанс это сделать?

– Знаешь, что всех пиратов, когда-либо нападавших на наши суда и захватывавших в рабство наших людей заносят в чёрный список, и потом люди Инти их по возможности уничтожают. Так что недаром пираты так старались выявить людей Инти. Так что сейчас ты у нас поешь, отоспишься, а потом дашь показания людям Инти. Им ты опишешь пиратов как можно подробнее. Может, некоторых из них даже удастся опознать...

– Нет, ни за что на свете! Мне лучше умереть, выпить яду, но никогда я ничего не расскажу людям Инти!

– Да почему же?! Пытать тебя никто не собирается.

– Я знаю, но они потребуют подробностей того, что случилось. А я не могу дополнительно бесчестить своих родителей, хоть бы они и были мертвы! Государь, ты и представить себе не можешь, насколько постыдны были эти пытки.

– Отчего же не могу? Я воевал с каньяри, а на их стороне было не так уж мало авантюристов-европейцев, снабжавших их оружием. И я примерно в курсе, что они творили с попавшими им в руки мужчинами и женщинами. Ты далеко не первый, кого я после такого утешить пытался. Так что если у тебя лично руки, ноги и всё остальное цело, твои дела ещё ничего, некоторым после такого без некоторых частей тела приходилось привыкать жить. И живут до сих пор.

– Можно прожить без пальца или глаза, но не без чести. Моя мать была опозорена, а значит, и я тоже.

– Но ведь и с этим люди живут. На территориях, которые потоптал враг, было трудно найти женщину, избежавшую надругательства. И если бы тогда все по этому поводу накладывали на себя руки, то сейчас вместо Тумбеса был бы в лучшем случае маленький посёлок. Вот ты уважаешь Альбатроса, а его мать была не просто опозорена – он родился из этого, но ведь живёт, радуя мать и Старого Ягуара, которого считает по праву своим отцом.

– Он мне говорил то же самое, но, Государь, а ты бы смог сам жить, зная, что твоя мать опозорена?

– А я живу с этим, – тихо сказал Асеро, – когда мне было десять лет, я один раз увидел, как моя мать стонет и мечется во сне, умоляя о пощаде. И видел слёзы на её глазах. Я знал, что беда постигла её во время Великой Войны, а с неё прошло уже к тому моменту более тридцати лет. Тогда я впервые понял, как глубока эта рана, но с ней живут. Знаешь, в твои годы после некоторой оплошности я тоже думал о самоубийстве, а другой человек утешал меня, называя мою жизнь сокровищем, которое нельзя разбивать просто так.

– Он говорил так, потому что ты крови Солнца и должен был занять тавантисуйский престол.

– О престоле тогда никто и не думал, и кровь Солнца тут не при чём. Любой человек – это сокровище. Но понимаешь это уже на склоне лет, когда переживёшь множество потерь и когда у самого медленно подрастают дети. Сколько времени и сил требуется, чтобы вырастить хотя бы одного человека. Поэтому убивать без крайней нужды нельзя. Никого, в том числе и себя. Слишком много сил затрачивают люди, особенно женщины, чтобы вырастить нового человека. Ты должен жить, иначе ты обессмыслишь слишком большой кусок жизни своих родителей.

– Да хватит вам тут философию разводить, – сказала Луна, выйдя из кустов, – я уже завтрак приготовила, и для нашего гостя тоже.

Но в этот момент Асеро взглянул на юношу, и увидел, что тот без сознания. Наклонившись к нему, Асеро услышал лёгкое посапывание. Видно, несколько суток почти без еды и сна не могли пройти даром.Дворцовый лекарь по имени Изящный Флакон, осмотревший его, подтвердил, что всё объясняется переутомлением и недосыпом. Юношу отнесли в гостевую спальню, и временно оставили в покое, хотя Асеро приказал своим воинам за ним наблюдать и звать лекаря при пробуждении.

Потом он сказал Кондору отправить гонцов в дома носящих льяуту – пусть мол прибудут на срочное совещание как можно скорее.

– Желательно, конечно, чтобы Инти явился ещё раньше, но вряд ли это возможно, – добавил Асеро, направляясь к столу.

– Почему же невозможно, Инти уже здесь, – вдруг сказал Глава Службы Безопасности, выступая из кустов. Потом он добавил:

– Известие я ещё вчера получил по спецпочте, полночи не спал, думая над проблемой, а как прозвучал подъём, так встал и махнул к тебе, не заморачиваясь завтраком и прочими делами.

– Тогда иди завтракать к нам, порция на тебя готова.

За столом уже чинно восседали мать Асеро и его дочери. Девочки скованно молчали, а старуха разразилась ворчливой тирадой:

– Ну может теперь объясните что происходит? С самого утра ещё до часа подъёма беготня, ты заходишь ко мне в спальню за успокоительным, в саду шум... Давай выкладывай что случилось! Война что ли?

– Сыновья Зоркого Глаза в плену у пиратов, за них требуют огромный выкуп, – мрачно сказал Асеро, принимаясь за еду и не желая говорить подробностей. Впрочем, вбежавшей в этот момент Луне пришлось подхватить свекровь, которая чуть не свалилась со стула:

– Мне нехорошо что-то... И есть я лучше сейчас не буду, потом как-нибудь,– сказала она уходя из-за стола. Луна предложила ей помочь дойти до постели, но та отрицательно покачала головой. Мол, не настолько я беспомощная старуха, сама дойду.

– А что я скажу их матери, когда даже моя мать так реагирует? – сказал Асеро, обращаясь к Инти, – неужели нет способа их вытащить оттуда?

– Чтобы гарантированно целых – похоже нет. Мы ведь даже не знаем точно, где этот несчастный островок и за два месяца едва ли найдём. Так что придётся, похоже, платить этот треклятый выкуп, чтоб они этим золотом подавились.

Позавтракав, дочери разошлись кто куда – старшие в обитель дев Солнца, средние в школу, а младшая Фиалка – к своим куклам, а Луна стала убирать со стола, Инти сказал Асеро:

– Я уже сказал, что много думал, и вот что надумал. Не простые это пираты, а скорее всего корсары. И действовали они с ведома Английской Короной.

– Допустим, ты прав, но зачем их Короне это нужно? Если они не хотят, чтобы мы с ними торговали, куда проще просто отказать.

– Наоборот, они хотят. И это самое скверное.

– Не понимаю тебя, Инти.

– Люди Золотого Слитка, да и он сам, в последнее время жалуются на усиление пиратства по отношению к нам. В общем-то статистика и в самом деле тревожная. Конечно, мы стараемся наказывать охотников за нашими кораблями согласно спискам, но.... мы ведь воду решетом черпаем! Да и есть у них перед нами то преимущество, что они наши корабли без сожалений ко дну пускают, а мы так не можем, там в трюме, скорее всего, связанные пленники-рабы, которые ни в чём не виноваты и жить хотят... Кстати, я думаю что именно убыток, который мы наносим рабовладельческим компаниям и мог стать причиной захвата юношей. По их логике, если нас разорить, то мы не сможем пиратствовать по морям. И они даже частично правы, на некоторое время от торговли придётся отказаться.

Асеро слишком хорошо понимал, о чём говорит Инти. Довольно давно европейцы заметили такую особенность – тавантисуйцы обязательно выкупают своих, не жалея при этом любых денег. И наиболее ушлые из них сообразили, что захват и продажа тавантийсуйцев является очень выгодным делом. Особенно часто это стали делать после уничтожения белого поселения в Новой Англии. Инти предложил тогда контрмеру – самим стараться нападать на суда работорговцев и освобождать пленников, а работорговцев отравлять корм рыбам. Однако это порождало следующие проблемы – во-первых, по законам белых людей такая деятельность считалась пиратством. Кроме того, на руках у тавантисуйцев помимо своих, оказывалось ещё немало бывших рабов, которых нужно было куда-то девать. Желающим из них давали возможность вернуться домой, но не всем было куда возвращаться. Тогда было решено приютить оставшихся в Тавантисуйю, для чего на берегу были построено специальное поселение, там новых жителей Тавантисуйю приучали к разумному образу жизни, обучали пользоваться водопроводом и прочими положенными в Тавантисуйю благами, обучали ремёслам и грамоте. О результатах говорить было пока рано, правда, люди Инти сообщали, что далеко не всем тумбесцам нравилась такая забота о "чужаках", некоторым казалось, что их обделяют.

Впрочем, если теперь Английская Корона решила из-за этого взяться за Тавантисуйю всерьёз, то дела совсем скверные. Инти добавил:

– Итак, если мы наскребём на выкуп юношей, то для торговли с европейцами вне Тавантисуйю у нас денег не хватит. Так что останется или возможность открывать их представительство у нас, или изоляция. Tertium non datum.(Третьего не дано). Кроме того, подозреваю, что скоро к нам придёт и предложение от Короны. Такое, от которого не откажешься, если у нас не хватит золота. Они предложат нам этого самого золота в долг, и мы окажемся у них на крючке.

– Ты думаешь, они так далеко вперёд заглядывают? Представители Короны вполне могут думать, что у нас золото, серебро и драгоценные камни прямо на деревьях растут!

– Не думаю. Человек, у которого Альбатрос выкупил юношу, далеко не столь наивен и вполне в курсе о том, как обстоят дела у нас в стране. Это сам Прижигатель.

Асеро в этот момент держал в руках серебряную чашу c соком, и от неожиданности он её выронил, облив себе тунику. Прижигателем называли белого человека, бывшего советником Острого Ножа, а также его штатным палачом. Палач-чужеземец нужен был для того чтобы пытать "своих" – потому что каньяри мог быть сколь угодно жесток к иноплеменнику, но выжигать узоры на теле соплеменника никогда не будет. А вот Прижигатель пытал, говорят, даже других белых, которых подозревали в чём-то, например, в утаивании награбленной добычи. Прижигателя боялись все, и потому очень мало кто знал его в лицо, пытал он обычно в маске. Но Асеро видел людей, которые побывали в руках у Прижигателя, и примерно представлял, что перед смертью пережил несчастный отец Чуткого Нюха.

– Инти, но ведь ты говорил, что этот человек связан с Французской Короной, а тут англичане...

– Ну во-первых, такие авантюристы меняют короны как перчатки. А во-вторых, хотя замешанность Французской Короны в той войне доказана, но это не значит, что англичане точно не при чём. Документов нашей службе досталось немного, а что касается свидетелей, то большинство из них были не в состоянии отличить одних европейцев от других.. Горный Ветер так вообще полагает, что англичане просто ловчее заметают следы, а так их было не меньше французов.

– Но ведь он тогда ещё ребёнком был.

– Он опирается на анализ документов. Хотя его выводы не бесспорны. Но есть у него одно очень важное соображение, которое нельзя не принять во внимание. Для англичан не секрет, что наши ламы дают отличную шерсть, даже лучше чем их овцы. Так вот, он опасается, что это может грозить нашей стране большими проблемами.

– Думаешь, они нашлют болезни на наших лам?

– Вряд ли они сумеют это сделать технически, но дезорганизовать наше производство шерсти им может быть очень выгодно.

– Ты боишься, что если пустить их в страну, они жечь наши склады будут? Но ведь сжечь один-два склада не особенно поможет, а если больше – станет ясно, чьих рук это дело. Так всё-таки ты думаешь, что Английская Корона заинтересована в проникновении своих купцов в нашу страну чтобы напакостить нам?

– Ну да, чтобы избавиться от нашего государства и попутно ограбить. Раньше я только опасался, что всё это может принять такой оборот, а теперь почти уверен.

Асеро глубоко вздохнул. Раньше он тоже только опасался, что богатства Таватисуйю разбудят жадность англичан и у тех возникнут мысли о грабеже, который невозможен без отстранения его, Асеро, от власти. Но даже если англичане, вслед за испанцами, подписали ему смертный приговор, он всё равно не сможет доказать это Киноа и Искристому Снегу, наивно верящим, что люди везде примерно одинаковы, и можно стать братьями европейцам.

– Пошли в зал совещаний, – сказал Асеро, – я думаю, что наши уже собрались.

– Ты хоть переоденься, так и пойдёшь в мокрой тунике?

– Проклятье, я не помню, есть ли у меня чистая. Да, кажется есть одна, но там рукав заштопан, я её на люди стараюсь не надевать.

– В такой день едва ли кто обратит внимание. А вообще закажи себе ещё со склада, что ты жмёшься?

– Да не жмусь я, просто голову забивать неохота такими глупостями.

– Сейчас можешь не забивать, а вот при приёме послов от пиратов разрядись как следует.

– Ты думаешь, что ещё и от них послов принимать придётся?!

– Не исключаю. Так что готовься заранее, надевай наилучший наряд, у тебя же была туника вышитая вручную.

– Как будто это поможет бедным юношам!

– Ну в каком-то смысле поможет. Расшитый наряд будет внушать им мысль о твоём могуществе, а с могучим правителем лучше лишний раз не ссориться.

Асеро не стал спорить, пойдя менять тунику и с грустью подумав, что Атауальпе расшитые золотом тряпки не помогли. В те времена туники инков было принято украшать вышивками, только потом при Манко у европейцев были заимствованы печать рисунков на тканях, что было сделать много проще и быстрее. Вышивки же надевались теперь только по торжественным случаям и лишь самые заслуженные амаута носили расшитые вручную одеяния ежедневно.

Зал совещаний располагался на самом верху, над тронным залом. Там не было какого-то особенного выделенного места для каждого из носящих льяуту, круглая форма стола подчёркивала равенство совещающихся. Впрочем, были и скамьи по стенам, для приглашённых наблюдателей, и место для секретаря.

За столом уже сидел Золотой Слиток и одновременно с ними прибежал Киноа. Поймав удивлённый взгляд Асеро, он сказал:

– Вообще-то я ещё вчера приехал, но думал не вешать на доме знак, что я здесь. Знал, что наплывут посетители с кучей бумаг, а хотелось немного отдохнуть с дороги и отчёт в порядок привести. Но раз всех срочно созываешь, то дело явно не пустяковое.

– Да, ты прав, дела пресквернейшие, – ответил Асеро и хотел рассказать о случившемся, но в этот момент вошёл Верховный Амаута, и обратился к Асеро со словами:

– Тут такое дело, Радуга тоже хочет присутствовать, можно ей позволить?

– Отчего нет? Ведь я сам предлагал тебе не раз рекомендовать ей синее льяуту, только ты отчего-то против.

– Всё-таки она женщина.

– Девы солнца могут носить льяуту, и даже быть во главе государства, если Первого Инку избрать по каким-то причинам нельзя. Ты знаешь законы не хуже меня, так что тебя смущает?

Наимудрейший зашептал:

– Брось, Асеро, ты знаешь, что такое предложение зарубят. И что виной этому не её пол, а её связи службой безопасности. Так что не надо лучше, – а потом добавил уже громче, – Но сегодня она должна быть, ведь дело касается англичан.

– Дело не в англичанах, – сказала Радуга, войдя, – Но Чистая Верность уже всё знает, ночь не спала, умоляет, чтобы я уговорила всех носящих льяуту спасти её сыновей.

– Знает уже? – спросил Инти, – Но откуда? Мне самому об этом сообщили только вчера.

– Однако среди амаута об этом уже вчера знали многие. Не знаю, Инти, кто у тебя в доме столь болтлив.

– Надеюсь, что не мои дочери.

– Да, они всё узнали только от нас.

Ещё более помрачневший Инти уселся и задумался. Ничего страшного вроде не произошло, но такая утечка была опасной сама по себе. Или это была не утечка? Ему, Инти, сообщили по спецпочте, которая, конечно, обогнала гонца, но ненадолго. Так что непохоже на случайную утечку. Кто-то ещё в столице пользовался сверхбыстрым средством связи. И этот кто-то видимо ждал такого известия, чтобы распространить новость, которую лучше бы до поры до времени держать в секрете. И цель тут может быть только одна – надавить на Носящих Льяуту, чтобы они и не посмели отвертеться от выкупа.... Но кто это мог быть? Надо потом с Чистой Верностью поговорить, пусть вспомнит, кто ей про это сказал, ведь её скорее всего постарались известить одной из первых.

К Асеро подошёл Золотой Слиток и сказал:

– Не буду скрывать и дальше, до меня тоже уже дошли слухи о выкупе. Правда, что требуют 100 бочек золота?

– Только двадцать.

– Всё равно денег таких у нас в казне нет. Асеро, ты не думай, мне юношей очень жаль, но... но мы похоже бессильны им помочь.

– А от кого ты это знаешь? – спросил Асеро с некоторой тревогой. Инти понял, что тот тоже думает о причине утечки.

– Гонец, которого ты послал. Вы же в саду это дело обсуждали весьма громко, наверное?

– Это не значит, что гонцу можно выбалтывать лишнее. Цифру я вслух не называл. Скажу Кондору, пусть проведёт воспитательную работу.

Вздохнув, Асеро подумал, что теперь источник утечки Инти если и удастся найти, то по чистой случайности. Раз уже все знают всё....

Тем временем почти все, кого можно было ожидать, уже собрались, только от Небесного Свода пришло извинение с объяснением, что он дурно себя чувствует. Асеро подул в специальный рожок, который обозначал официальное начало. Все расселись и замолкли. Асеро встал и произнёс, стараясь подавить ком в горле:

– Братья мои, ужасное горе постигло нас. Ясный Взор и Тонкий Слух, сыновья покойного Зоркого Глаза, потомки Великого Манко, захвачены в плен пиратами, которые требуют за каждого по десять бочек золота, в противном случае юноши будут изуродованы. Мы не можем оставить юношей в беде, и должны освободить их через выкуп или силой. Но прежде чем что-то решать, я хотел бы оценить наши возможности. Золотой Слиток, скажи, каким количеством золота, серебра и драгоценных камней мы располагаем на данный момент?

– Прежде всего, собственно в казну поступает только золото и серебро, предназначено для внешней торговли, а также выкупа наших людей их плена. То, что планируется потратить на строительстве и в ювелирном деле, идёт непосредственно из рудников к ювелирам и строителям... Кроме того, совсем недавно я наше ведомство выделяло деньги на выкуп пленных соотечественников, так что средств у нас немного... Где-то около восьми бочек золота и столько же серебра. Могу ошибиться на одну-две бочки, но всё равно денег хватит только на выкуп одного из братьев, можно ли уговорить англичан хотя бы потянуть время?

– Срок они дают два месяца. Впрочем, думаю, что если заплатить часть выкупа, то они согласятся подождать остальной части. А теперь у меня вопрос к Инти и Горному Ветру – как вы считает, есть ли шанс, затянув их переговоры, открыть их месторасположение и отбить юношей силой?

Сначала ответил Инти:

– Боюсь, что на это рассчитывать не стоит. Во-первых, мы даже не знаем, на каком точно острове держат пленников, да и даже если узнаем, всё-таки это очень сложно.

– А нельзя ли зачитать письмо перед нами? – спросил Знаток Законов Искристый Снег.

Асеро ответил:

– Я решил этого не делать, так как там описано, что юношей хотя пока и не калечат, но издеваются над ними по полной. Те, якобы, уже готовы униженно просить пощады, хотя тут англичане могли и солгать, ведь с точки зрения белых людей, если кто-то униженно просит пощады, то он уже ничтожество и это оправдывает его мучителя. И в любом случае, юношам после этого ещё жить.

– Однако это весьма важные нюансы, – сказал Жёлтый Лист, – ведь если они и в самом деле струсили в плену, то это значит, что они не смогут претендовать на звание инков, и уж тем более на льяуту.

– Жёлтый Лист, ну что ты в такой момент про такие вещи. Вытащить их надо целыми, а не думать о том, чего они там достойны или недостойны! – не выдержал уже Киноа, – в конце концов мы может взять золото не только из резервов.

– Если они там струсили, то какой смысл тратить на трусов всю казну? – спросил Желтый Лист.

– Тебе бы я напомнил, что есть закон, – сказал Искристый Снег, – который велит предпринять всё для освобождения попавших в плен соотечественников. Если можно только выкупить, то надо выкупить, и платить надо любую сумму.

– Но если её нет?! – жалобно спросил Золотой Слиток, – что мы можем поделать тогда?

– Думаю, что мы наскребём, – сказал Асеро, – Киноа, ты прав. Кстати, скажи Главному Горному Инженеру, подсчитать сколько есть у него чего из того, что годится на выкуп, то же должен сделать и Главный Строитель, и все те, кому золото так или иначе распределяется. Но если всего этого не хватит, тогда.... Братья мои, тогда я не вижу иного выхода, нежели содрать золотую обшивку с университета, и с дворца. А также отдать все сокровища Галереи Даров.

Последнее вызвало только восклицания. Асеро продолжил.

– Конечно, с золотых и серебряных статуй я прикажу предварительно снять медные и гипсовые копии, чтобы труды наших мастеров не пропали бесследно, но я готов отдать всё до последней чаши и последнего колечка, чтобы только юноши не остались без носов и ушей. Что скажешь, Золотой Слиток?

– Эта жертва бессмысленна. Всего золота и серебра оттуда и на одну бочку не наберётся.

– Я осознаю что это так. Но я уверен, что и вы пойдёте на жертвы. И не только вы. Думаю объявить об этой беде в открытую, думаю, найдётся немало неравнодушных. Но обратиться со своей бедой к народу я смогу только отдав всё сам.

– Асеро, я понимаю твою озабоченность судьбою юношей, но всё-таки это крайняя мера, – сказал Инти, – думаю, что надо сначала попробовать потянуть время.

– Если они нам дадут. К тому же Инти, ты не хуже меня знаешь, каково беднягам в руках Прижигателя!

– Да, я знаю, – сказал Инти так, как будто ставил печать, – Потому и стараюсь подходить как можно более сдержанно. Однако советую сделать вот что – прежде всего как можно более точно оценить количество золота, серебра и прочего, чем мы можем заплатить выкуп. Нужно понять, хватает этого или всё равно не хватает. И действовать в зависимости от этого.

– А если они не поверят, что у нас золота не хватает? – спросил Знаток Законов.

– Думаю, что всё-таки поверят, – ответил Инти, – пираты хорошо о нас осведомлены, даже слишком хорошо. У меня есть основания предполагать, что их информирует человек, непосредственно причастный к нашему кругу.

– То есть ты считаешь одного из нас, носящих льяуту, предателем? – спросил Жёлтый Лист встревоженно.

– Не обязательно это один из вас, – сказал Инти, – это может быть кто-то из членов ваших семей, заместителей или секретарей. Так что лишнего даже дома не болтайте, а то с тех пор, как последний заговор был раскрыт, многие потеряли бдительность.

В этот момент в зал вбежал взмыленный гонец и бросил на стол пакет с алой каймой, едва выдохнув:

– Английская Корона отправила к нам посольство. Через три дня посол желает быть в столице.

В первый момент никто не мог ничего сказать, все смотрели на пакет как на неизвестно откуда взявшуюся ядовитую змею. Потом Асеро овладел собой и сказал:

– Что же, письмо, пожалуй, пришло очень вовремя. Сейчас прочтём его. Ты, же, наверное, устал и нуждаешься в пище и отдыхе. Воины из охраны проводят тебя в гостиницу.

Когда гонец ушёл, Асеро зачитал письмо, содержание которого, если отбросить политесы, было примерно следующим. Мол, Английская Корона знает о захвате их корсарами двух принцев и берётся разрулить ситуацию, если Первый Инка в свою очередь пойдёт навстречу и уймёт своих "корсаров", после чего заключит с Англией торговое соглашение, обязательным условием которого является открытие у себя в стране торгового представительства. Выкуп же английским корсарам следует заплатить, так как на нападение их спровоцировало поведение самих тавантисуйцев, но Английская Корона может всё выплатить из своего кармана, с условием что ей потом тоже вернут долг с процентами.

Когда Асеро закончил читать, носящие льяуту в тревоге переглядывались. Потом слово взял Инти:

– Всё происходит так, как я предвидел. Всё это они затеяли, чтобы подсадить нас на долги. А через долги они смогут диктовать нам свою волю. Именно это и будет самым худшим для нас исходом. Конечно, всё зависит от того, сколько золота и серебра мы сможем заплатить. Соглашения же с торговым представительством следует избегать. Раньше я бы это назвал просто опасным, а теперь – самоубийственным.

– Но почему так? – спросил Киноа, – я понимаю нежелание не влезать в долги. Но если без этого удастся обойтись, то... всё равно ведь придётся с кем-то торговать, можно и с англичанами. Не пойму одного – откуда эта глупая мысль, будто пустить английских представителей в страну означает чуть ли не сдачу им в плен на поругание? Почему, будем говорить своими словами, ты так боишься переворота?

– Странно слышать такой вопрос от человека, знакомого с нашей историей. Вот Атауальпа не знал, что иностранное посольство может устроить во время встречи вооружённый захват и жестоко поплатился за это, а мы знаем. К чему рисковать?

– Но ведь мы можем принять все меры предосторожности.

– Лучников на крышах постоянно держать мы не можем.

– Но ведь в столице есть войска, которые могут нас защитить.