Текст книги "Тучи сгущаются (СИ)"

Автор книги: Лориана Рава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

– Похоже, мне и в самом деле трудно это понять, – сказал бывший монах, – ну может, то, что дают в школе, трудно оценить свежим взглядом, но как они не понимают, что тот же Идущий-в-брод-через-Туман откровенный мерзавец! А Лукавый – само его имя говорит о его сути. Ну может испанцы не знают, как оно переводится, но ведь вы же знать должны...

– А что ещё писал Лукавый? – спросила Лилия.

– Что твоего отца нужно не просто свергнуть, но бросить в тюрьму и выжечь ему глаза, а потом каждый день присылать к нему священника, чтобы он раскаялся и спас свою душу, – ответил бывший монах, – ты просто не представляешь сколько жестокости может быть в христианах. Да, врага можно хотеть убить, но лишить его зрения... Это какое-то изуверство.

– Я раньше думала, что писатели не могут быть жестокими, – сказала Лилия, – Жестоким мне казался отец, который запретил его книги в нашей стране. Но мой отец никогда бы не стал выжигать никому глаз!

Бывший монах ответил:

– Твой отец если и бывает суров, то лишь по должности. По натуре он человек довольно мягкий. Христиане же – иное дело. Они жестокостью могут наслаждаться. Ладно, хватит об этом, мне пора продолжить занятия геометрией, ещё понять бы, что на кечуа зовется "священной улиткой".

– Это способ рисования отрезков длиной в квадратный корень из целого числа, я помогу тебе его освоить, – с готовностью сказала Прекрасная Лилия, – пошли.

Хотя бывший монах старательно слушал объяснения Лилии по геометрии, полностью сосредоточиться на науке он не мог, потому что подспудно его скребла тревожная мысль – ненароком он нажил себе врагов. Однако вечером к нему явился Моро и сказал:

– Ты извини, что мы так резко сбежали. Это не из-за тебя.

– А из-за чего же, – ещё больше опешил бывший монах, – я вижу, что ещё много тут не понимаю.

– Черношеий Лебедь подал знак, что мимо прошёл Горный Ветер.

– А может, ты просто понял, что проспорил не одну, а десять книжек? – съязвил Золотое Перо.

– Не думаю. Ведь Горный Ветер действительно повадился ходить в библиотеку в последнее время.

– А почему ему нельзя ходить в библиотеку? – спросил Золотой Подсолнух, – насколько я знаю, он в свободное время поэтическими переводами занимается.

– Не знал, – ответил Моро, – у нас его принято бояться.

– Да я понимаю, что у вас студентам вроде как лёгкая фронда положена, только я...

– Да, тебе, чтобы не нажить неприятностей, нужно быть очень лояльным, я понимаю..

– Нет, Моро, дело не только в этом. Мне действительно нравится в Тавантисуйю буквально всё, я не понимаю, чем тут можно быть недовольным. Вот например я ездил в деревню, и видел, как трёхлетняя девочка спокойно бегает по улице. Я спросил у её матери, не страшно ли ей отпускать такую малышку одну, не боится ли она что её могут загрызть свиньи или собаки, а мать, рассмеявшись, сказала, что у в Тавантисуйю это просто немыслимо. Никаких свиней свободно разгуливающих по улицам или собак-людоедов тут нет. Мало того, любой, кто увидел, что ребёнок упал и плачет, обязательно подойдёт и постарается успокоить. А в Испании до чужих детей никому нет дела.

– Ты ещё наших недостатков не видел, – сказал Моро.

– Я знаю, почему Горный Ветер зачастил в библиотеку, – Золотое Перо, – Сейчас среди Носящих льяуту споры идут, стоит ли пытаться заключить торговое соглашение с Английской Короной, раз уж с Испанской все горшки побиты в дребезги. Горный Ветер – ярый противник этого и сторонник изоляции. Вот он и выискивает в книгах аргументы в свою пользу. Только он, похоже, напрасно старается, всё равно изоляционисты в меньшинстве. А вы всё думаете, что он ваши дурацкие разговоры подслушивать рад, да не до них ему!

– А твой отец что думает? – спросил Моро, предпочтя не заметить колкостей.

– Он скорее нейтрален. Не видит в торговом соглашении особенного зла, но в то же время и изоляции не боится. Скорее всего пойдёт за большинством или воздержится.

– А... – сказал Моро, – Ну ты, Золотой Подсолнух, ещё раз нас извини. Рад был познакомиться.

После чего ушёл.

Перед сном Золотое Перо сказал бывшему монаху:

– Ты на Лилию особенно не западай, вертихвостка она.

– То есть?

– Она со всеми вот так знакомиться рада, но ты ей быстро надоешь. Так что не обольщайся.

– А с тобой тоже пыталась? – с упавшим сердцем спросил Золотой Подсолнух.

– Да, но я уклонился. Видишь ли, она специально хочет связаться с кем-нибудь вопреки папочке, который не так давно попытался предложить ей жениха. Она отвергла и стала вертихвостить.

– А что, жених был так уж плох?

– Да нет, парень вроде был ничего, но её взбеленило, что ей что-то навязывают. Братьев у неё нет, и если их и не будет, то Первому Инке придётся женить дочерей на кузенах, чтобы те смогли бы стать наследниками. Лилия это чует и бунтует. Она не хочет становиться супругой Первого Инки. И может достичь успеха – если она к кому-нибудь в постель нырнёт, то супругой наследника станет кто-то из её младших сестёр. Да вот только этому, к кому она в постель попадёт, не поздоровится. Ладно, спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – ответил Золотой Подсолнух, хотя на душе у него от всего этого было неспокойно. Нет, он знал твёрдо – никогда в жизни он не решится опозорить девушку, взяв её до свадьбы. И тем более это было бы свинством по отношению к своему благодетелю – как он может опозорить дочь Асеро? Но обидно было, что внимание Прекрасной Лилии к нему имеет под собой вот такую подоснову. Хотя, может, Золотое Перо ошибается? И Лилия не совсем такая как ему кажется? Хотя она и в самом деле слишком легкомысленна... но тут молодых девушек не подстерегает такое количество опасностей, как в христианском мире. Да и понимают тут все, что она не просто так, а принцесса. Хотя и учится наравне со всеми.

На следующий день Золотой Подсолнух опять встретил в библиотеке Прекрасную Лилию:

– Я знаю, что тебе Золотое Перо про меня много ерунды наговорил, – шепнула она, – но не обращай внимания, он просто ничего не понимает...

– Не понимает?

– Да, – она вздохнула, – он будет свободен всю жизнь. А я, как только закончу учиться, буду обречена всю жизнь проводить под охраной. Я и сейчас только на учёбе свободна, а сама выйти отсюда пойти погулять по городу не могу, нужно, чтобы меня сопровождала охрана... меня и сестёр всякий раз встречают и провожают, потому что я дочь Первого Инки.... Вот я и знакомлюсь со всеми, хочу найти среди них действительно достойного человека. Только вот пока не нашла.

Юноша не знал, верить ей или нет, но так хотелось оказаться единственным достойным....

Так начался его роман с Прекрасной Лилией. Молодые люди часто встречались, помогали друг другу с учёбой, но бывший монах не рисковал даже поцеловать свою возлюбленную – слишком хорошо он знал, что после страстных поцелуев воздерживаться будет много сложнее, и потому даже когда Лилия намекала, что допускает поцелуй, он предпочитал делать вид, что не понимает намёков.

Постепенно юноша стал думать что Лилия заинтересована им всерьёз – никаких признаков неверности она не проявляла. По-честному надо бы в такой ситуации посвататься, но как признаться в этом её отцу? Кто он такой, чтобы жениться на принцессе? Так он размышлял, пока дело не приняло совсем неожиданный оборот, но об этом речь впереди.

Заря выполнила своё обещание, написал Радуге обо всём, и вскоре получила от неё ответ.

Здравствуй, Заря!

Рада была получить весть от тебя, рада, что ты жива и здорова, и скоро опять станешь матерью.

Что касается истории с Тухлым Пирожком, то я сама в том день имела с ним пренеприятнейшую встречу. В тот день я отсутствовала в обители и думала вернуться на следующее утро, но так получилось, что я сделала свои дела гораздо раньше, чем планировала, и вернулась поздно вечером.

Я решила проникнуть с чёрного хода, чтобы было поменьше шуму в час, когда все уже должны спать, ибо ты знаешь, мне совсем не хотелось кого-то будить и доставлять лишние неудобства. Однако в одной из келий горел свет, слышался смех и хмельные голоса, там явно была вечеринка. Я тут же заглянула туда и обомлела. В келье были две её насельницы, но не одни – рядом были Тухлый Пирожок, и ещё один мужчина. Признаться, я была так поражена наглостью Тухлого Пирожка, посмевшего явиться сюда, после того как его выгнали с позором, что не обратила внимания на его лицо спутника, а тот взял и выскочил в окно без туники, в одних штанах.. Могу только сказать, что телом он мускулист, хотя вроде и не очень молод. Мог ли это быть Хорхе Алехандро Симеон – не знаю.

Касательно целей вечеринки у меня не было уже никаких сомнений. На столе было не только вино, но и особые мешочки, сделанные из кишок лам.

Тухлый Пирожок при этом не только не испугался и не смутился, но наоборот, широко улыбался и смотрел на меня нагло. Вот мол, что я творю у тебя в обители, а ты и не знаешь, потому что никто не донёс. Я пригрозила ему сказав, что этого дела так не оставлю. Он усмехнулся ещё шире и сказал: " Радуга, если ты только посмеешь устроить скандал, то я расскажу о том, что как ты стала походно-полевой шлюхой в Амазонии. Тебе ещё повезло, что ублюдка из тебя вычистили, а твой хахаль получил по заслугам. Говорят, он знатно орал, когда плоть, которой он так набезобразничал, была немного помята раскалёнными щипцами. Да и большинство свидетелей погибли, не иначе как Инти их убрал".

Конечно, он знал, что насчёт Инти это всё неправда, но лгал чтобы ещё больше унизить меня. Ухмыляясь, он продолжил: "В общем, не тебе, Радуга, осуждать девушек и их желание немного поразвлечься, тем более что эти кишочки избавят их от необходимости отведать те груши, которыми тебя и твоего возлюбленного так любезно угостили инквизиторы.

Я просто онемела от такой наглости и стыда. Девушки смотрели на меня с любопытством. Но больше всего меня ужаснуло то, что тайна раскрыта. О подробностях случившегося в Амазонии знает Инти и ещё два человека, и до того у меня не было мысли, чтобы они могли проболтаться о моей тайне хоть кому-то. Даже перед тобою Заря, я упоминала об этом, но не раскрывала унизительных для меня подробностей.

Даже сейчас, на холодную голову, я не могу понять, что это может быть. Конечно, догадаться о том унижении, которое ждёт практически любую женщину в плену у белых людей, можно и без подсказки. Знал он наверняка и про «груши» из железа, которые господа инквизиторы вставляют своим жертвам в рот, анус, а женщинам и в ещё одно место. Заря, ты ведь понимаешь, не можешь не понимать, что наши палачи стараются сделать пытки не только как можно более мучительными, но и как можно более унизительными для нашего достоинства. Да, у меня была любовная связь, но мы собирались пожениться, мой возлюбленный клялся мне в этом, и я знаю, что эти клятвы были искренни. Он также искренне обрадовался, что станет отцом, и у него и мысли не было убивать плод нашей любви. Увы, судьба жестоко поглумилась над нами. В плену надо мной сначала надругались на глазах у любимого, и первым, кто это сделал, был предатель, а потом и угостили той самой «грушей». А потом его самого пытали на моих глазах. Толь ко он не кричал, стерпел всё молча, сжав зубы.

Теперь, когда Тухлый Пирожок выговаривал мне, у меня было такое ощущение, точно меня опять облапывают липкие ручёнки предателя.... Возможно, что Тухлый Пирожок даже узнал об этом с той стороны....

Прошли годы, Заря, но я до сих пор вспоминаю о своём любимом и нашем несбывшемся счастье. Благодари судьбу, что твой возлюбленный после долгих лет всё-таки вернулся к тебе и смог стать твоим мужем.

Заря вспомнила, как объявила о своём решении Радуге. Та ведь сперва не поняла – думала, что Заря забыла Уайна и округлый живот у неё от кого-то другого. Потом когда увидела Уайна живым, обрадовалась ему почти как родному. Может, даже не столько ему, сколько тому факту, что верность Зари была вознаграждена. Заря продолжила читать письмо:

Я потребовала от Тухлого Пирожка убираться вон, потом сказал девушкам, что с ними разберусь завтра, ушла к себе и расплакалась.

Потом ко мне постучалась одна из девушек. Пришла с раскаяньем. Сказал, что уже полгода в те дни, когда меня нет, устраивают такие вечеринки. Тухлый Пирожок сказал им, что если с кишками, то они сохраняют девственность и не беременеют. Я спросила про того второго, что с ними был. Она сказала лишь, что его зовут Шалфей, и что инки его как-то сильно обидели, особенно люди Инти. Подробностей она не уточняла. Ей казалось самим собой разумеющимся, что люди Инти такого славного человека обидели ни за что. Я ей объяснила, что Тухлый Пирожок её обманывал – невинность не сохраняется, и что такие кишочки могут порваться и забеременеть можно. Но это ещё не самое худшее – ведь это же готовый компромат, и Тухлый Пирожок может взять таким образом на крючок, под угрозой разглашения заставив делать выгодные ему вещи. Также спросила, почему боялись ей сообщить. Она ответила, что многие бы это восприняли как подлость. Тем более что я тоже когда-то спала с мужчиной. Я ответила, что нельзя равнять любовь мужчины, который собирается жениться и похоть ради развлечения. И ещё она предупредила, что у Тухлого Пирожка есть некий знакомый в Газете, и что он в случае чего опозорит меня и там. Мне это показалось невероятным – кто бы у него там ни был, но материалы газеты сам Первый Инка обязательно просматривает, и он уж точно не пропустит там никакую грязь. Она ответила, что иногда Первый Инка и в отъезде бывает, и в такой ситуации можно пропихнуть что-то не то.

Потом я рассказала всё Инти и попросила совета. Он сказал, что попытается выяснить личность незнакомца, а также попробует узнать источник утечки. И что конечно так оставлять дело нельзя.

Не знаю, что ждёт меня дальше, Заря. Но если мне придётся покинуть столицу, я бы хотела увидеться с тобой перед этим.

Радуга

Заря почувствовала, как ребёнок внутри опять толкнулся. Да, с таким животом не очень поездишь. Хотя когда-то она пересекла всю страну поперёк будучи беременной, всё равно потом от свекрови ей попала – тряска опасна, как ни крути. Да и потом с грудным малышом далеко не отлучишься. Хотя может и получится.

Вторая часть

– Носящие льяуту.

Верховный Амаута, когда ему доложили, что к нему прибыл сам Инти, как-то вмиг съежился и потускнел. Инти и его службу тот недолюбливал много за что, но в том числе и за то, что Инти не испытывал перед ним того пиетета, который у других вызывала учёность амаута. Будучи сам довольно хорошо образован, Инти не видел в науке чего-то априорно таинственно-недоступного, к тому же он видел, что наука наукой, а как люди учёные ничуть не лучше остальных – завидуют, интригуют, порой и Родину предать способны. А такого Инти не прощал никому.

– Приветсвую тебя, кузен. Я пришёл по делу, но дело весьма деликатное. Так что будем говорить наедине.

Верховный Амаута послушался

– Вот что, Наимудрейший, ? сказал Инти, ? Мясной Пирожок опять взялся за старое. Тайком развращает девиц в обители. Ты слышал что-нибудь об этом?

– Слухи доходили, ? осторожно ответил Наимудрейший, ? Но я не всякому слуху верю – мало ли кто что клевещет из завести.

– В данном случае источник надёжный. Радуга не будет клеветать зря.

– Допустим, такое имело место. Но что из этого следует? Если девушки были с ним добровольно, то тут нет нарушения законов, только морали. Пусть Радгуа выгоняет тех кто нарушает правила.Так что тебе какое дело?

– С девушками Радуга сама разберётся, а наше дело разобраться с Мясным Пирожком. Во-первых, он девушек ОБМАНЫВАЛ, говоря, что они якобы сохранят невинность. А кроме того, я подозреваю, что он может это и для шантажа использовать. Да и кто его знает, сегодня от только обманывает, а завтра станет насильником-тихушником.

– Не понимаю. Это пьяницы бывают тихушниками.

– Да как сказать. Горный Пик, например, как выяснилось, однажды опоил одну женщину зельем, а пока она была в беспамятстве, он её обесчестил. Думал, она молчать будет. Она с отчаянья и вовсе в петлю полезла... Повезло ещё, что я вовремя рядом оказался, и что у нас дома без замков, а то бы её ничто не спасло. И был бы труп.

– Барышня слишком чувствительна.

– Чувствительна! А что бы ты сказал, если бы проснулся, и обнаружил, что у тебя в анусе палкой пошуровали? Или оскопили тебя? Или как-то ещё безобразно над тобой надругались? Растоптанная честь – это далеко не пустяк.

– И до всего тебе дело есть, ? с досадой отмахнулся Наимудрейший.

– Да знаешь ли, это вопрос безопасности, а я за безопасность как раз и отвечаю. Чтобы невинные люди были от негодяев защищены. Между прочим, в обители и мои дочери живут и твои. Обесчестят твоих кровиночек– по другому запоёшь. Или ты уверен, что твоих он не тронет?

– А почему твои кровиночки тебе не донесли?

Инти грустно вздохнул:

– Потому что считали донос стыдным и подлым. Ну я им мозги прочистил на этот счёт.

– Ладно, что ты предлагаешь? Чтобы я выслал Мясного Пирожка из столицы?

– Этого мало. Вышлешь ты его в Кито или Тумбес, и он там девиц развращать будет. Нет, это не наказание.

– Выслать в глухомань?

– И в глухомани тоже люди живут и школы есть. Он и там за старое примется. Нужно лишить его звания амаута и пусть черной работой занимается. Улицы метёт, лес валит. И ещё... мне нужно провести обыск у него в жилище. Если там более серьёзные улики, то тут уж не обессудь. Придётся арестовать.

– Лишить звания – невозможно. Мои амаута не согласятся.

– Если их попрошу я, то да, не согласятся. А если ты? Хоть ради дочерей это сделай.

Верховный Амаута отвел глаза в сторону:

– Одного ты не понимаешь, Инти. Амаута слишком ценны как амаута, их надо много лет готовить. А ты итак наши ряды проредил. Да, растраты, да заговор, но можно с людьми и помягче...

– Не могу, Наимудрейший, ты знаешь, не могу. Я могу быть мягок к слабому и запутавшемуся. Но если передо мной враг, готовый погубить невинных, отняв жизнь или честь, я не могу быть к нему снисходителен. Да, ты, Наимудрейший, по здоровью даже в армии не был. А я, когда принял решение пойти на службу к моему отцу, я должен был пойти служить на флот, и всегда быть готовым дать отпор пиратам, а потом ещё навоевался в Амазонии. И я знаю что такое враг. Я видел близких мне людей еле живыми после плена и пыток.

– Можно подумать, есть что-то общее между палачом, пытавшим Радугу, и Мясным Пирожком. Один изувер, а другой просто имеет слабости. Инти, ну разве ты сам безупречен? Про тебя ходят слухи, что ты свою первую жену соблазнил до свадьбы, и даже чуть ли не осилил.

– Ну хоть ты-то эту грязную клевету не повторяй. Я любил её, и никогда не стал бы позорить. Пустили эту сплетню, чтобы её из столицы выдавить, и выдавили. Прихожу домой как-то, а она вся в слезах. Оказывается, заходил какой-то тип и с порога начал её оскорблять, обвиняя в разврате. Вот уж кого-кого, а её в чём-то таком обвинить только у полного негодяя язык повернётся. Чище её найти трудно. И за свою честь я с ней мог быть совершенно спокоен.

Наимудрейший как-то неопределённо хмыкнул.

– Ты сомневаешься в этом?

– Да как-то слышал от Жёлтого Листа, будто она тебе рога наставила, а ты и не знаешь.

– Жёлтый Лист ещё тот сплетник. И с кем это она мне могла рога наставить?

– С Ловким Змеем.

– Я думаю, Ловкий Змей это выдумал, прекрасно зная, что Морская Волна скорее умрёт, чем отдастся ему. А силу он применить не мог, слишком осторожен.

– Но ведь ты был далеко. Откуда ты знаешь что было в Тумбесе?

– Зато её отец был рядом. И не дал был бесчестить дочь. Он мог бы его вообще без суда и следствия прикончить, зная его характер. Нет, Ловкий Змей всегда себе лазейку оставлял. Впрочем, это не важно. Важно то, чтобы женщины нашей страны были защищены от бесчестья и обмана. И да, между Тухлым Пирожком и палачом, пытавшим Радугу разница лишь в степени протухлости. Никто не начинает сразу с больших подлостей, всякий негодяй становится негодяем постепенно. Не бывает так, чтобы вчера невинный и чистый, а сегодня бац! И насильник. Меня и в самом деле безопасность девушек волнует.

– Хорошо, могу сделать так как ты хочешь – суд на Мясным Пирожком будет. Но не думаю я, что этот суд как-то вынесет ему такой суровый приговор, какой ты хочешь. В лучшем случае вышлют его из столицы в не очень крупный город и всё!

– Иными словами, у него среди амаута есть достаточно влиятельные заступники. Сравнимые по влиянию с тобой. Так?

– Ну можно сказать и так. У нас же нет жёсткой субординации, точнее, формальная субординация не всегда совпадает с реальным авторитетом. Понимаешь?

– Понимаю. Но как раз по этому хочу, чтобы суд был. Чтобы именно он был прологом к окончательному падению. Ведь просто взять его и арестовать я не могу.

– Раньше мог. Расследовал же ты дело заговорщиков.

– А теперь на меня вешают всех собак. Да, эти люди были виновны, но ваша братия просто из принципа не желает смотреть фактам в глаза. Так что лучше будет, если с Тухлым Пирожком вы разберётесь сами.

– А ты будешь следить за его дальнейшей судьбой?

– Разумеется буду. Работа такая.

И подмигнув, Инти вышел. На самом деле рассчитывал он вот на что – такой суд, даже не дав результата, поможет вычислить тех, кто будет заступаться за негодяя. А это даст ключ к расследованию его связей.

Как жаль, что нельзя пойти прямым путём – возбудить дело, начать расследование... Тогда даже больше шансов добиться успеха. Но только всё это будет стоить чести Радуге. Нет, он не может пойти на такую жертву, и сломать ей жизнь ещё раз. И потому не может посвящать в это дело даже собственного сына. А если с ним самим что-то случится? Сердце порой болезненно давало о себе знать. Тут и самый непугливый человек поневоле затревожится. Нужен отдых... но как раз именно сейчас себе его позволить нельзя. Слишком важный вопрос вскоре будут решать носящие льяуту. И на волоске не только честь Радуги и судьбы отдельных девушек, а сама судьба страны.

Ум Инти свербила не самая приятная мысль – среди носящих льяуту слишком мало дальновидных и ответственных людей. На его глазах уходило поколение его отца, поколение, помнившее Великую Войну, и знавшие цену ошибкам. Дольше всех из них держался Небесный Свод, но и его здоровье уже подводит. А сверстники Инти? Нет, он не мог сказать, что они были дурными людьми. Но большинство из них не знало войн и не могли представить себе врага, готового убить. Он сам, Асеро и Горный Ветер тут немногие исключения. Ну ещё Славный Поход... Тот тоже воевал, но он слишком прост и прямолинеен, привык что враг только на поле боя. Асеро тоже когда-то был таким, но попытка убийства сразу после избрания не оставила и следа от подобной наивности.

А теперь наивные люди, честно и добросовестно исполняющие свои обязанности, должны были принять решение, где их честность и наивность могли сыграть с ними злую шутку. И он, Инти, обязан этого не допустить. Нет, нельзя ему сейчас отдыхать, никак нельзя...

Но в чём же была суть вопроса, который так беспокоил Инти? После разрыва отношений с Испанией встал вопрос, как быть дальше. Жить в изоляции или наладить торговые связи с Англией во что бы то ни стало. Именно на это намекал Золотое Перо в разговоре с бывшим монахом.

А через день после разговора Инти и Верховного Амаута, Первый Инка в своём саду спорил на эту тему с Главным Глашатаем Жёлтым Листом

– Пойми, Жёлтый Лист, вопрос об установлении торговых связей с Англией слишком важен, чтобы решать его в столь тесном кругу. Слишком страшна цена ошибки. Я считаю, что должно осветить этот вопрос в Газете со всех сторон, это будет тема на целый номер, а в следующем номере опубликуем наиболее интересные письма от простых людей на этот счёт.

– Государь, я считаю такой шаг ошибкой. А если мы будем вынуждены принять то решение, которое пойдёт вразрез с народными чаяниями? Как мы тогда будем выглядеть в глазах народа?

– Вроде бы у нас есть возможность принимать то или другое решение, прямо сейчас жёсткого давления нет. Ну а как ты сам думаешь, каковы на это счёт мнения в народе?

– Старики и селяне скорее будут за изоляцию, молодёжи и горожанам скорее по душе торговля с Европой.

– Но селян у нас больше чем горожан, значит, надо прислушиваться в первую очередь к их мнению.

– Но кругозор селян очень ограничен, из-за этого они больше склонны ошибаться в таких вопросах. Кроме того... Кроме того, некоторые думают, что ты так говоришь, Государь, только потому что их мнение совпадает с твоим, а среди носящих льяуту ты в меньшинстве.

– Не знаю. Знаю, что мнением большинства нельзя пренебрегать. А среди носящих льяуту не все ещё определились. Вот ты сам к чему склонен?

– Я доверяю мнению тех, кто в этом деле смыслит лучше меня. Поэтому я сначала послушаю мудрых, а потом приму решение. Ты же хочешь наоборот, послушать наиболее необразованных, и поступить как они хотят. Впрочем, когда тебе не надо, ты их не слушаешь, давно уже ходят слухи о необходимости второго брака...

– Я ещё раз повторяю, что на другой женщине я не женюсь, хоть ты меня калёным железом пытай! Я люблю свою жену и мне не нужны другие женщины!

– Луна бесплодна, Государь, – мрачно ответил Главный Глашатай – если женщина уже четыре года не беременеет вновь, а раньше приносила одних девочек, то нет смысла ждать наследников от неё.

– А откуда ты знаешь, кто из нас бесплоден? Может быть, я? В любом случае, этот вопрос надо решать с лекарем, а не с тобой.

– У тебя есть дворцовый лекарь, что не решаешь?

– Это не с ним надо решать, нужен кто– по опытнее в таких делах Ладно, вернёмся к вопросу о торговле с Англией. Во всяком случае, этот вопрос должно поставить перед всеми инками. Разослать специальное письмо, и кто уж ответит. Хотя, разумеется, мнение таких людей как Старый Ягуар и Зрелый Плод немаловажно.

– Дался тебе этот Старый Ягуар. Он уже давно из ума выжил!

– Я бы не сказал. По многим вопроса он рассуждает куда более здраво чем иные. Знаешь, почему? Потому что он всю жизнь вкалывал, а иные со времён службы в армии ничего тяжелее пера и бумаги в руках не держали. Да, он мыслит по простонародному.. Но это не значит, что он неправ!

– У него образования три класса начальной школы. Выбирать такого человека в наместники было ошибкой.

– Зато народ его любит. И вообще это Чимор, а именно Чимора решение о торговле или блокаде касается самым прямым образом.

– У нас нет времени это тянуть, решение нужно принять как можно быстрее.

– Не понимаю, почему. Вроде бы причин для особой спешки нет.

– Это ты думаешь, что нет. Мне кажется иначе.

– Что кажется? Не темни, выкладывай.

– Единственный способ заключить с европейцами прочный союз – это династический брак.

– Ну за меня свою принцессу европейцы не отдадут, будь я хоть трижды согласен.

– Речь идёт о твоих дочерях, государь. Старшая уже скоро станет перестарком.

– Я не отдам дочерей за границу. Хватит печальной участи Морской Волны.

– Государь, советовал бы тебе всё-таки подумать над таким предложением. Риск не так уж велик, европейский принц не какой-то невнятный плантатор из Юкатана. А судьба страны куда важнее счастья твоих дочерей.

– Послушай, Жёлтый Лист, добром прошу – уйди лучше. Сам знаешь, что меня раздражаешь.

– Хорошо, Государь. Только я уйду, а проблема останется.

И с этими словами Жёлтый Лист гордо удалился. Когда тот ушёл, Асеро вздохнул с облегчением, и подошёл в фонтану, чтобы умыться, так как от разговоров с Жёлтым Листом у него начинала болеть голова, но тут увидел через деревья, что к нему идёт кто-то ещё. Асеро радостно улыбнулся, увидев, что это Инти. Своего друга он был рад видеть в любое время, и больная голова тому не помеха.

– Ну что, Асеро, ломаешь голову над тем, как провести нужное решение среди носящих льяуту?

– Да. Ума не приложу, да тут ещё Жёлтый Лист как нарочно доводит своими дурацкими предложения насчёт браков.

– С точки зрения карьеры он не дурак, умеет прощупывать почву.

– Умеет раздражать. Хоть я и стараюсь сдерживаться, но когда-нибудь я в ответ на такое предложение запущу в него чем-нибудь тяжёлым.

– Не советую. Он, скорее всего, этого и ждёт, а значит, сумеет это обернуть в свою пользу. Кстати, а что он думает по поводу торгового соглашения с Английской Короной?

– Прямо не говорит, но скорее "за". Впрочем, он примкнёт к любому большинству.

– Вот что Асеро, давай обдумаем расклады ещё раз. Из Носящих Льяуту резко против только мы трое – я, ты, и Горный Ветер. Давай проанализируем позиции остальных. Вот тот же Киноа, Главный Смотритель Плотин, он почему так яро настаивает на торговле? У него есть излишки зерна или шерсти, которые надо сбыть?

– Англии шерсть не сбудешь. Насчёт зерна и картофеля ни он, ни я тоже не уверены. Хотя некоторые из его подчинённых строят на этот счёт некоторые планы, чего мол, у нас кукурузе на складах пылиться...

– Совсем забыли недавнюю историю. Ещё до Великой Войны при Манко тоже увлеклись торговлей в ущерб запасам. А потом в одном месте посевы погубил вулканический пепел, в другом наводнение.... Нет, конечно, с голоду никто не умирал, но пайки пришлось урезать, да и вообще ситуация – приятного мало. Думаю, про всё это следует напомнить Киноа.

– Если бы дело было только в этом, – грустно покачал головой Асеро, – но Киноа надеется, что можно распространить технологии изготовления плотин среди европейцев, это его заветная мечта. Мол, когда вокруг плотин появятся крепкие общины, то они рано или поздно изменят европейские порядки. Хотя Киноа уже на вид зрелый муж, но где-то в душе его живёт наивный благородный юноша, рвущийся к подвигам.

– Но ведь испанцы наши плотины и террасирование склонов не заимствовали, с чего он думает, что выйдет с англичанами?

– Он хочет попробовать.

– В общем, его не переубедишь. А ещё кто за торговлю с Англией?

– Золотой Слиток.

– Для Главного Казначея вполне ожидаемо.. Не хочет торговать только нелегально, тут его даже можно понять. Шансов переубедить крайне мало. А ещё?

– Знаток Законов.

– Он-то почему? Ему с того выгоды нет.

– Как будто Искристый Снег когда-то о выгоде думал, – пожал плечами Асеро, – ты знаешь не хуже меня, что он наивен до невозможности. При рождении ему родители имя Осёл дали, не зная, что у испанцев это не просто название животного, но и обзывалка вроде дурака. Тоже поди наивные были. Своё нынешнее имя он за свою предельную незамутнённость заслужил. Законы он знает назубок, сам человек честный и чистый как свежевыпавший снег в горах, и потому всегда верит, что у преступника были наилучшие намерения... Да ты и сам его знаешь не хуже меня.

– Знаю. Честно говоря, не думал, что Ветерка оправдать сумеет. Думал, ждёт моего недостойного сына смертная казнь.