Текст книги "Тучи сгущаются (СИ)"

Автор книги: Лориана Рава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)

– Инти, скажи честно, а ты всё-таки скорее рад или не рад этому обстоятельству?

– Как отец – скорее рад, но понимаю, что с точки зрения государственных интересов это было, мягко говоря, не самое лучшее решение. Впрочем, Ветерок умер для меня как сын в тот миг, когда я узнал о гибели людей, работавших над проектом "крылья"... Горный Ветер тоже временами досадует, что его брата не казнили. И даже жалеет, что тогда не носил ещё на голове льяуту, чтобы голосовать за смерть брата. Он не без оснований считает, что этим невольно сильно повредили государству. Думаю, впрочем, что он также досадует из-за Лани. Понимаешь, мысль, что над твоей любимой надругались – это ведь рубец на всю жизнь, с этим жить... ну не совсем просто. Хорошо, когда человек при этом достаточно умён, чтобы досаду за это на саму женщину не переносить. Но не досадовать он не может, вот Горный Ветер и досадует на брата за его стремление найти белым людям оправдание во что бы то ни стало... Впрочем, я потом по протоколу посмотрел, что и ты ему за смерть не голосовал. Хотя он мечтал о твоей смерти. Скажи честно, почему?

– Как говорят в таких случаях европейские астрологи, это объясняется усиленным влиянием Луны, – усмехнулся Асеро.

– Значит, она на тебя так надавила? Кстати, где она?

– Поскольку узнала, что сегодня придёт Жёлтый Лист, решила заблаговременно смотаться в гости. И я её понимаю. Жёлтый Лист небось мечтает, чтобы она невзначай померла, мол тогда ему было бы проще меня на своей дочери женить.

– Мечтать я ему запретить не могу, лишь бы к делу не переходил. А чем на тебя Луна тогда надавила?

– Знаешь, когда на суде я видел злые, ненавидящие глаза Ветерка, я был готов подписать ему смертный приговор. Я его даже спросил в перерыве, за что ты меня мол, так ненавидишь, что даже убить готов? А он ответил, что я тиран, и уже за это заслуживаю смерти. Мне даже не верилось, что когда-то он был малышом, с которым я играл у тебя в замке... Ну после этого я уже с чистой совестью был готов голосовать за казнь, да только я к Луне зашёл, а она мне и говорит: мол, проголосуешь за смерть – никогда больше не разделю с тобой ложе. Не можешь, мол, ты пролить кровь племянника, которого я в девичестве нянчила. Ну и... не захотел я лишаться своего семейного счастья из-за этого.

– Ну счастьем в интересах государства иногда приходится и жертвовать. Хотя, конечно, родить наследника для вас с Луной куда более важная задача, чем казнить Ветерка.

– Мне кажется, что он меня проклял, ведь я с тех пор бесплоден стал.

– А меня, по-твоему, тоже прокляли? Если у меня одна жена совсем бесплодная, а вторая родила двух дочерей, а дальше всё!

– Но сын-то у тебя есть. Тебя, конечно, всегда найдётся кому проклясть, работа у тебя такая, – усмехнулся Асеро, – впрочем, я не назвал бы это проклятьем, если все твои проблемы с семьёй к этому и сводятся.

– В том-то и дело, что нет. Иные говорят, что это Инти такой неутомимый. А я вовсе я никакой не неутомимый. Просто в семье обстановка такая, что не расслабишься и не отдохнёшь, а скорее с ума сойдёшь. Я долго терпел, никому не жаловался, тебе первому говорю.

– Сочувствую. Значит, жёны между собой не ладят?

– Не ладят – не то слово. Я ведь тогда изначально хотел только на Жёлтой Тунике жениться, она несколько напоминала Морскую Волну и внешне, и по характеру. А я ей покойного брата напоминал, которого она не дождалась... Мне даже лучше было, что она страстно в меня не влюблена, не ревновала зато. Она хотела детей – ну это я ей смог обеспечить. Но вот Алая Лягушка – она совсем другого склада. Страстно была в меня влюблена, хотя я изначально её предупредил – любить себя тебе позволю, делить ложе с тобой буду, но чтобы сам – не требуй слишком многого, и к Морской Волне не ревнуй. Впрочем, она ревновала потом к ней даже мёртвой. Жёлтая Туника её за это стыдила, мол, глупость какая... Но та всё равно. Впрочем, потом с Жёлтой Туникой у неё было распределение ролей, одна с детьми и по хозяйству, другая по службе... Но всё-таки с годами Алую Лягушку стало досаждать её бесплодие, отсюда и ревность к Тунике. Дела службы Алая Лягушка совсем забросила, вернее, стала так их вести так, что мне теперь проще и менее хлопотно без неё... Так что мается без дела в то время как Жёлтая Туника возится с внучатами освобождая для дела Лань. А это очень кстати, Лань в наших делах очень ценная работница. Но вот только Алая Лягушка ищет повода для ссор, от того дома всё время приходится быть настороже. А позавчера она вообще не пойми что выкинула. Подслушала, как я вчера Жёлтой Тунике в любви признавался... Ну не то чтобы в любви, но говорил, что она достойно прожила свою жизнь, что детей она хорошо воспитывает, и что без неё мне было бы совсем горько и неуютно одному на этом свете. Так вот Алая Лягушка это услышала и грохнула тарелку об пол, а потом разоралась, что её никто не любит, несчастная она бесплодница и т. д. Так расшумелась, что детей разбудила. Теперь вообще боюсь, как бы хуже не было. Сам не могу сказать, когда это всякие границы переходить начало. Ведь ещё лет пять всё относительно спокойно было.

– Если дела обстоят так скверно, то может тебе с ней развестись?

– Она сама не хочет, а доказывать судьям, что она стерва, и меня здоровья тем самым лишает – стыдно мне! Как же так, сам Инти с женой справиться не может... Кроме того, боюсь я её из-под контроля выпустить, она многие тайны знает, вдруг с отчаянья разболтает их кому не надо.

– Да... но может лучше выпустить её хотя бы со слежкой, чем тебе своё здоровье гробить?

– Не поможет слежка, она ведь мои агентом была, сама умеет выслеживать, так что мигом раскусит. Да и знает она слишком многих агентов в лицо. Ладно, со своей бедой я сам как-нибудь разберусь, давай лучше вернёмся к делу. Получается у нас трое против троих. А что скажешь про Верховного Амаута? Он вроде не должен быть за торговлю, на что она ему?

– Не знаю, он осторожничает. Мнения своего не высказывает, но быть за торговлю у него вроде нет причин...

– А Славный Поход, у него какое мнение?

– Да вроде тоже нейтрален. Мнения Небесного Свода я ещё не знаю, но понятно, что оно решит многое.

– Ну тот не имеет привычки темнить, скорее всего он скажет своё мнение как только его сформулирует.

– Он считает наиболее правильным делать это только перед всеми носящими льяуту. Ой, кажется, Луна вернулась!

Асеро подскочил, и побежал навстречу силуэту в длинном одеянии, но в смущении остановился, увидев, что перед ним вовсе не Луна, а сам Верховный Амаута в своём неизменном одеянии расшитом драгоценными камнями. В вечернем свете его вид казался довольно таинственным. В полутьме камни отблёскивали, но также отблескивали стёкла его очков, европейского изобретения, столь странно контрастировавшего с традиционным учёным нарядом.

– Чем обязан столь неожиданному визиту? – спросил Асеро, поприветствовав его. Откровенно говоря, его взяла оторопь. С тех пор как у них состоялся разговор насчёт бывшего монаха, они не встречались. А раз Верховный Амаута решил сам прибыть к нему да и ещё и без предупреждения – значит, у того и в самом деле важное дело.

– Принёс просьбу от своих амаута. Они настоятельно требуют, чтобы торговое соглашение с Англией было заключено.

– Ладно, проходи скорее к столу, хозяйки нет, но я могу принести еды и напитков с кухни. Кстати, у меня Инти.

– А по какому случаю он здесь? – насторожился Верховный Амаута, вспомнив свой вчерашний разговор с Инти. Разговор, о котором Асеро, разумеется, не знал.

– Так, обсуждали семейные проблемы, – сказал Асеро, не желая распространяться подробнее.

– Не могу поверить, чтобы у Инти могли быть семейные проблемы.

– А чем Инти тут хуже любого другого, что у него семейных проблем быть не может? – пожал плечами Асеро, – он мой друг, с кем это обсуждать как не с другом?

Верховный Амаута ничего не возразил, но скорее всё-таки не поверил Асеро.

Проведя неожиданного гостя к Инти, Асеро ненадолго удалился, чтобы приготовить чай и найти закуску. Когда он вернулся, Инти и Верховный Амаута о чём-то негромко спорили:

– Нет-нет, я не смогу пойти на это, – сказал Верховный Амаута, – если тебе так необходимо обучать своих людей, то делай это где угодно, но не у нас.

– Но Радуге будет не очень удобно надолго отлучаться из обители. Ты знаешь, что это внутренние проблемы вызывает. Куда проще ненадолго пройти через стену в университет, чем отлучаться на полдня, а то и на день, оставляя обитель без присмотра.

– Хорошо, пусть совет амаута проголосует по этому вопросу, но я почти уверен, что откажут.

Инти только грустно вздохнул. Совету Амаута и сам Первый Инка не мог приказать.

Асеро расставил на столе еду и разлил чай по чашам.

– Так вот, мои амаута настаивают на торговле с Англией. Во-первых, нам необходим обмен книгами. А кроме того, некоторые амаута думаю наладит с европейскими университетами обмен студентами...

– При этом обучать моих людей английскому языку он в стенах университета не хочет, – мрачно добавил Инти, – а как им без языка за англичанами присматривать?

– Я удивлён твоей премудростью, Наимудрейший, – сказал удивлённо Асеро, – не далее как месяц назад мне стоило больших трудов убедить тебя взять учиться Золотого Подсолнуха, а теперь ты согласен учить даже христиан! Хотя не думаю, что они согласятся учиться у язычников.

– Как он кстати? – спросил Верховный Амаута.

– Ну об этом скорее не ты у меня, а я у тебя должен спрашивать, – ответил Инти с улыбкой.

– Брось, Инти. Я знаю, что ты за ним всё равно наблюдаешь. Ведь Горный Ветер не просто так в библиотеку ходит.

– Конечно, не просто так, а за книгами. Или ты думаешь, за её посетителями следить? А что там можно понять?Сидят и читают.

– Твой сын ещё с библиотекаршами болтает.

– Да я думаю, что ты не хуже меня знаешь, что Золотой Подсолнух ведёт себя примерно, целыми днями пропадает в библиотеке, в недавнем разговоре показал себя примерным лоялистом. Впрочем, было бы странно, если бы дело обстояло иначе, – сказал Инти, – но вот не понимаю вас, амаута, то боитесь, что у вас мои люди всего-то английскому языку поучатся, а то добытыми нами сведениями интересуется. Ты хоть определись, мудрец, нужна наша служба или нет?

Наимудрейший замялся, и по выражению его лица было видно, что отвечать ему не хочется. Инти же не стал говорить, что и в самом деле вполглаза приглядывает за юношей, однако вовсе не потому что подозревает его в чём-то дурном. Нет, после того как Верховный Амаута отказывался принимать юношу в университет, Инти опасался, что с одной юноше может грозить опасность, с другой – человек, не просто знающий идеально испанский, но хорошо знающий европейские реалии, может оказаться неожиданно полезен.

– Ну а я всё-таки не понимаю, ты считаешь, что обучение европейцев-христиан в наших университетах возможно? – спросил Асеро, – Дело в том, что я немного поговорил с Золотым Подсолнухом на эту тему, но он сильно сомневается, что для христиан возможно успешное обучение у язычников, они считают себя бесконечно выше нас.

– А как же Томас?

– Он – очень редкое исключение. Юноша говорит, что больше таких в жизни не встречал, а людей он видел не так уж мало.

– Хорошо, допустим, у нас христиане учиться не будут, а как насчёт обучения наших юношей в Европе? – спросил тогда Верховный Амаута.

– Сомневаюсь, что тут можно обеспечить должный уровень безопасности, – сказал Инти, – язычник в христианской стране по сути вне закона. Пусть даже само государство их при этом не будет преследовать, всё равно в глазах местного населения преступления против язычника будет оправданно общественным мнением, а значит, преступник может не бояться суда присяжных. Так что я бы не рисковал так юношами без нашей подготовки. Да и даже с подготовкой это очень рискованно... К тому же разлука с Родиной на долгие годы может повлиять на них не лучшим образом.

– Думаю, что на эту тему как-нибудь потом лучше ещё раз поговорить с Золотым Подсолнухом, – сказал Асеро.

– Я и сам к идее перекрёстного образования скептичен, – сказал Верховный Амаута, – эта идея принадлежит нашему Травнику, который считает, что открыл предназначение цветов.

– Предназначение цветов? А разве они существуют не для того, чтобы радовать наш глаз?

– Он считает, что нет. Цветы существуют для того, чтобы на их месте потом возникли плоды. А чтобы они возникли, пыльца с тычинок должна попасть на пестик. И желательно пестик другого цветка. Для этого привлекают насекомых и мелких птиц, которые едят нектар и переносят пыльцу.

– А почему желательно с другого цветка?

– Ну вроде как для разнообразия. Свежая кровь...

– У цветов крови нет. Разве что сок.

– Неважно. Важно, что наш Травник считает, что нам тоже надо обмениваться с Европой знаниями как цветы пыльцой, стоит этому процессу прекратиться – и цветы науки перестанут давать плоды. Поэтому необходим хотя бы книжный обмен, если более тесный невозможен.

– Мысль понял, – сказал Асеро, – но всё равно остаётся вопрос, насколько возможная польза перевешивает возможный риск.

Инти же заговорил энергично:

– Пойми, и ты, и твои амаута просто не видят очевидной опасности. Почему я лично против того, чтобы пустить в страну англичан? Потому что все возможные плюсы от этого с лихвой перекрываются опасностью – возможным государственным переворотом.

– И вы боитесь, что полетят ваши головы? – спросил Верховный Амаута.

– Да если бы только наши. Ты думаешь, христиане не будут жечь амаута на кострах?

– Какая бы власть ни была, жечь амаута только потому что они амаута, никто не будет, – тот только пожал плечами в ответ, – Кому нужна страна без образованных людей?

– Да вот не особенно нужны европейцам наши образованные, – ехидно ответил Инти, – Их интерес в конечном счёте лишь ограбить нас. Много ли образования нужно для грабежа? Вон Франсиско Писарро даже в школу не ходил...

– Но тем не менее всех амаута поголовно он не жёг...

– А де Толедо потом жёг. Это любой школьник знает. Попробуй напомнить об этом своим умникам.

– Но англичане не де Толедо...

– Горный Ветер говорит, что некоторые из них рады принять его политику за образец. А лично тебе бы я напомнил, что ты подвергаешься опасности не только как амаута, но и как носитель крови Солнца...

– Ну какой из меня кандидат на престол? Кровь Солнца у меня только по женской линии...

– Ну так я-то тоже по женской, – сказал Асеро.

– Вряд ли будут копаться в таких тонкостях, – сказал Инти, и с хитрой улыбкой добавил – Если они избавятся от нас с Асеро, то их заинтересуют и такие как ты, Наимудрейший, ты правнук Манко, и внук легендарного Тупака Амару!

Увы, мужеством своего легендарного деда Верховный Амаута не обладал. Наимудрейший мелко задрожал.

– Теперь ты понял, что не допустить англичан в страну – твой кровный интерес. Постарайся уговорить своих амаута забыть о европейских книгах. Напомни им о творимом европейцами насилии. А Радуга объяснит Девам Солнца, что им грозит от белых людей. И чтобы ко дню голосования это было готово.

– Признаться честно, я и сам о подобном думал. И конечно, когда амаута обсуждали этот вопрос, и такие мысли высказывались. Сам я лично человек осторожный, будь чисто моя воля, я бы на этот книжный обмен не полагался. Но наши амаута не верят, что переворот возможен. Разве вы не можете его предотвратить?

– Конечно, возможен. А зачем бы они сюда к нам так лезли? – сказал Инти, – тем более если вы будете вставлять нам палки в колёса. Так что выбирай – или Радуга учит моих людей у себя в обители, или никаких книжных обменов. И ещё скажи своим амаута, что на спокойную жизнь им в случае контактов с белыми людьми рассчитывать не придётся. Буду вас в этом случае трясти и проверять.

– Всё ясно. Я пож-жалуй пойду, – сказал Наимудрейший заплетающимся языком и поспешно удалился, даже не допив чай.

– Сурово ты с ним, – сказал Асеро, обращаясь к Инти.

– А что поделать? Кто на него больше надавит, тот своего и добьётся. Давят на него, это видно. Но что-то он всё-таки темнит, говорит не всё. На него явно давили, но кто именно – не говорит. Не думаю, что это Травник. Он не такой человек, чтобы давить самого Верховного Амаута. Скорее тут Жёлтый Лист постарался. Но в конце концов я всего лишь сказал нашему кузену чистую правду. Хотя подозреваю, что он испугался не столько правды, сколько моего неудовольствия. Думаю, что и на Славного Похода можно воздействовать.

– Ну так его не испугать, он не трус.

– Зачем пугать? Просто объясню ему, что в случае государственного переворота его армия, как бы хорошо не была подготовлена, окажется бессильна без командования. В этом уязвимость любой армии.

– Да, армия в таких условиях сопротивляться не может. А кто может? Могут ли твои люди оказаться сопротивление в условиях, если им будет известно, что и я, и ты, и Горный Ветер убиты или в тюрьме?

– Не знаю. Любое сопротивление требует вождя. Кого-то, кто взял бы на себя смелость возглавить, и за кем бы пошли люди. К счастью или к несчастью, но заранее просчитать того, кто сможет стать таким вождём, не может никто. Иначе всех потенциальных вождей убивали бы заранее и сколько-нибудь организованное сопротивление врагам было бы невозможно. Ведь если бы испанцы знали, кем потом станет Манко, разве они бы надели на него алое льяуту? Да повесили бы без церемоний! А так они считали его лишь куклой, послушной марионеткой... Да и в Великую Войну командирами партизанских отрядов нередко становились люди сугубо мирные, в которых до того никто не подозревал подобных талантов. Хотя конечно большинство моих людей владеют навыками необходимыми для партизанской войны. Впрочем, всё это досужие рассуждения. Наше с Горным Ветром дело – не допустить переворота. Если допустим, то уже не сможем сделать ничего, потому что будем или мертвы или в тюрьме.

– Ладно, я жду ответа от Старого Ягуара и Зрелого Плода. Но боюсь в Тумбесе и Кито долго совещаться будут. Также сделаю визит к Небесному Своду.

– Значит, ты к нему, а не он к тебе... Признайся честно, совсем старик плох?

– Непонятно, что с ним. Лекаря говорят, что старость, но ведь ещё совсем недавно он был ещё довольно бодр для своих лет. А теперь настаивает, чтобы я больше не тянул и искал ему замену. Но заменить его на его посту могу только на Киноа, а сейчас он никак в преемники не годится. Сейчас лучше вообще перестановок не делать, а тем более таких. Или ты иначе посоветуешь?

– Сам думал об этой теме, но ничего посоветовать не могу. Сыновья Зоркого Глаза ещё слишком молоды и неопытны.

Асеро некоторое время помолчал, потом решился признаться:

– Если честно, я и сам понимаю, что нужно думать о наследнике, но ничего не могут придумать. Инти, меня порой дурные предчувствия мучают непонятно от чего. Вроде я ещё достаточно молод, всего сорок лет, здоровье в порядке, даже если не зачну наследника, сам прожить могу ещё долго. Но временами меня мучает один и тот же кошмарный сон – будто бы сначала Ветерок смотрит на меня злыми-презлыми глазами, а потом я оказываюсь один перед огромной толпой народа, и при этом я совсем нагой, и руки у меня за спиной то ли связаны, то ли скованы. Во всяком случае я не могу ими даже прикрыться. И я просыпаюсь дрожа от страха и стыда.

– И обнаруживаешь, что во сне случайно скинул на пол одеяло, – улыбнулся Инти, – не обращай на это внимание, глупости всё это, – отпив чаю, он добавил, – Надо мне идти домой, хотя не хочется.

– Раз не хочется, может, лучше останешься у меня? Переночуешь.

– Нельзя. Скорее всего, жёны опять перессорились, и придётся разбирать семейный скандал. Горный Ветер с этим не справится, пасынок для мачех не авторитет... Завидую своим дочерям, они теперь ночуют не дома, а в обители, я договорился с Радугой.

– С одной стороны, ты правильно сделал, что хоть дочерей от проблем избавил, а с другой – не боишься, что Алая Лягушка так всех из дома выживет?

– Боялся бы, если бы мы жили в мире, где разрешена частная собственность. Там самый ушлый родственник может захапать дом и прочее себе, выгнав всех остальных за порог, но у нас такое невозможно, дом принадлежит государству, конкретнее – моему ведомству, и в собственность его себе Алая Лягушка не захватит..

– Всё-таки разводись ты с ней, добром это не кончится. Уговори её как-нибудь, если до суда дело доводить не хочешь.

– Ладно, подумаю ещё. Попробую.

На следующее утро Асеро проснулся от того, что его кто-то будит., тряся за плечо. «Государь, вставай, скорее!» – раздавался над самым ухом голос начальника охраны. Асеро с трудом разлепил глаза – вокруг были предрассветные сумерки, где-то часа два до подъёма.

– Что случилось? На дворец напали?

– Нет, Государь, в твоей столице всё пока что спокойно. Но прибежал взмыленный гонец из Тумбеса...

– Уж не война ли началась, Кондор? – в тревоге спросила проснувшаяся Луна.

– Пока вроде нет, но дело может этим обернуться. Сыновья Зоркого Глаза взяты в заложники англичанами!

Это было как гром с ясного неба. От неожиданности Асеро не мог вымолвить ни слова.

Зоркий Глаз был когда-то его командиром на войне с каньяри, и был убит при странных обстоятельствах. Смерть настигла его не в бою, где гибель хоть и досадна, но ожидаема, а на привале, как раз в тот день, когда случился редкий для бойцов праздник – прибыла почта. Они сидели возле костра, Асеро получил коротенькое письмецо от матери, а Зоркому Глазу пришла весть о том, что его молодая жена, с которой они вместе не успели прожить даже месяца, родила двойню. Этой радостью он тут же поделился с Асеро, и стал вслух мечтать о том, как кончится война и он вернётся домой и будет растить сыновей. И на середине речи он вдруг упал с пущенной из-за куста стрелой в горле. Асеро так потом никогда и не узнал, кто был таинственный убийца и как он незаметно пробрался мимо часовых, так как при попытке его поймать тот тут же покончил с собой, поняв, что не уйдёт от погони.

Некоторые, правда, предполагали, что его подослал один из вождей каньяри Острый Нож, против которого уже сжималось кольцо преследователей. Он мог сделать это, надеясь, что смерть командира временно дезорганизует войско, хотя для таких надежд инки давали мало оснований. Потом иные полагали, что война не при чём, а на самом деле убийцу подослал Горный Лев, чтобы избавиться от возможного конкурента на тавантисуйский трон, а иные сторонники Горного Льва приписывали это убийство самому Асеро. Но всё это было много позже, когда здоровье Горного Потока сильно ухудшилось после покушения на него, а конкретно в то время о престолонаследии мало кто думал. А теперь гипотетически претендентами на престол могли стать и сыновья Зоркого Глаза, Ясный Взор и Тонкий Слух, тем более что сам Асеро уже пятнадцать лет не мог зачать наследника.

Но тогда юный Асеро, видя умирающего Зоркого Глаза, бессильного что-то даже сказать напоследок, поклялся ему, что не оставит его сыновей. И сдержал клятву – с самого возвращения в Куско Асеро принимал деятельное участие в судьбе мальчиков, с малых лет приглашал их с матерью в гости, чтобы те подружились с кузинами.

Мать юношей, Чистая Верность, оправдала своё имя и отказалась второй раз выходить замуж, желая сохранить память о муже в неприкосновенности. Она также пыталась раскрыть тайну смерти мужа, Асеро пытался ей помочь, но тут их постигла неудача. Отступившись, женщина всё-таки решила стать историком, и даже в истории войн разбиралась не хуже мужчин.

Если не считать неудачи с тайной, довольно долго шло хорошо, пока мальчики не повзрослели и не стали юношами. Подросший Ясный Взор влюбился в Прекрасную Лилию, а та не только не отвечала ему взаимностью, но всячески избегала его, и потом прямо потребовала от отца, чтобы братья во дворце больше не появлялись. Когда отец потребовал как-то объяснить своё поведение, Лилия ответила, что ни за что на свете не пошла бы за Ясного Взора, даже если бы его и полюбила. Потому что не хочет стать женой человека, которого могут избрать Первым Инкой. Она хочет быть свободной и ходить по родному городу без охраны. Асеро, конечно, это всё не нравилось, но дочь он отчасти понимал. Хождение под охраной ему и самому было не особенно приятно, но увы, печальный опыт Манко помнили со школы все тавантисуйцы. Лучше ходить живым и под охраной, чем сидеть мёртвым со своими предками.

Отвергнутый юноша заявил, что теперь не может здесь оставаться, хочет пойти на флот, совершить там много подвигов, и тогда Прекрасная Лилия его оценит и полюбит. Насчёт последнего Асеро сильно сомневался, но в то же время понимал, что перемена обстановки пойдёт юноше на пользу. Ну а Тонкий Слух и до того высказывал идею поехать в Тумбес поступить в Морское Училище, и потом совершать подвиги.

В принципе Асеро не мог не одобрить выбор юношей. Любой юный тавантисуец, достигнув пятнадцатилетнего возраста, должен был отслужить или в армии, или на флоте. Правда, для студентов существовала возможность обучиться военному делу параллельно с учёбой, правда потом всё равно надо было год отслужить командиром. Однако отказаться от льготы и отслужить наравне со всеми в некоторых ситуациях было предпочтительнее. Вот Инти, когда решил поступить на службу к своему отцу, приостановил учёбу в университете, и специально пошёл учиться на флот, чтобы в случае чего мог бы даже сам отвести корабль куда ему нужно. Или вот Киноа тоже старшего сына служить отправил (Правда, тому не повезло – погиб даже не в бою, а подхватил оспу). На сыновей Зоркого Глаза многие смотрели как на возможных кандидатов на престол в будущем, так что будет лучше, если они не будут прятаться от трудностей за мамкину юбку. А Чистая Верность не хотела их отпускать, видно чуяло что-то материнское сердце... Но тогда он, Асеро, уговорил её отпустить сыновей так, чтобы никто не догадался об их высоком происхождении. Говорил, что их отцу было бы стыдно, если бы сыновья выросли трусами...

Так юноши уехали, их мать окончательно переселилась в обитель Дев Солнца, и почти два года ничего страшного не происходило, а тут...

Но кто и как мог раскрыть тайну их происхождения? Сами бы они ни за что не проболтались бы и под страхом смерти, потому что в противном случае их могла ждать участь, много худшая, чем смерть или рабство. Простой смертный, попав в плен к пиратам, скорее всего был бы продан в рабство с шансом быть выкупленным своими, а вот за "принца" потребуют куда больший выкуп, и очень велики шансы на мучительную смерть. И на корабле никто больше не мог знать об их происхождении. Не знали об этом даже в Тумбесе. Тех отправили туда с одним из самых надёжных людей Инти, который представился там их дядей, а юношей выдал за сирот(в таком случае не требовалось указывать родителей в документах). И в последствии письма домой они писали на его имя, а тот уже передавал их матери. Но кто-то выдал бедных юношей, и этот кто-то мог быть только в столице, и среди очень осведомлённых лиц. Холод пробирал от мысли, что этот человек мог выдать ещё....

Всё это вихрем пронеслось в голове Асеро, когда он наспех умывался и одевался. Гонца он велел пропустить во внутренние покои, дворцовые церемонии при такой срочности ни к чему.

Бледный взмыленный юноша с мешками под глазами не вошёл, а скорее вбежал в сад.

– Государь, я скакал без перерыва из Тумбеса, только лошадей менял, не знал отдыха и сна, чтобы передать тебе этот пакет, – и юноша вручил Асеро пакет с алой каймой.

– И очень неразумно, – сказал Асеро, принимая послание, – если дело только в пакете, то ты мог бы передать его по эстафете, а так ты рисковал подорвать своё здоровье. После нашего разговора ты обязательно будешь осмотрен дворцовым лекарем.

– Государь, после всего, что случилось, мне едва ли имеет смысл жить, а кроме того, я должен передать тебе кое-что на словах, что нельзя доверить бумаге.

Асеро пробежал глазами документ. Он был написан в хвастливой и наглой манере, там издевательски говорилось, что за каждого из "принцев" полагается по десяти бочек золота, если же золота всё-таки окажется недостаточно, то они согласны вместо одной бочки золота принять две бочки серебра, три бочки бриллиантов, пять бочек рубинов или алмазов.... Ясно, что казна после такого будет разорена и опустошена. Впрочем, Асеро не знал точно, сколько точно сокровищ есть в казне и есть ли возможность дать такой выкуп даже теоретически. В случае отказа от уплаты выкупа от юношей грозились каждый день отрезать по небольшой части тела, такой как нос, уши, пальцы...

К письму прилагалась записка, где братья собственноручно писали, что пираты не шутят, что каждый день те развлекаются, щекоча им ножиком животы, и что угрозу и в самом деле начнут приводить в исполнение через два месяца.

Асеро потребовалось немалое усилие, чтобы совладать с собой. Воображение рисовало отрезанные пальцы, носы и уши, от письма веяло кровью и ужасом.

– Ты ещё что-то хотел сказать мне лично, говори же! И как тебя зовут, юноша?

– Да, Государь. Меня зовут Чуткий Нюх, и я был матросом на том корабле. Государь, если тебе скажут, что кто-то из нас выдал юношей, то не верь им. Ни единая живая душа на корабле не знала их тайны. Даже я, хотя был с ними довольно близко был знаком, думал что они просто сироты. И наш капитан тоже не знал, и из-за этого допустил роковую ошибку. Когда нас окружили шесть пиратских кораблей, и от нас стали требовать выдать юношей крови Солнца, то капитан очень удивился и сказал, что таких на борту у нас нет. Он был свято уверен, что нет, и что нас с кем-то попутали. Нам не верили, бой был почти безнадёжен. И ему показалось возможным договориться добром – пустить пиратов на борт, чтобы они убедились, что у нас нет тех кого они ищут. Конечно, он поставил условие, чтобы белые люди были без оружия, но когда белые люди соблюдали своё слово? Они просто спрятали кортики под одеждой.

Юноша всхлипнул, не в силах продолжать. Асеро погладил его по голове и усадил на скамейку.

– Понимаю твоё горе, но давай продолжай.

– Один наглый белый человек с толстым брюхом подошёл к Ясному Взору, который был занят чем-то на палубе, кажется, пушку чистил, и схватив его за ухо прошипел: "Ага, попался принц! Как ты на своего папашку похож, однако!" Тот попытался вывернуться, стал кричать, что никакой он не принц, и ни про какого "папашку" ничего не знает, так как сирота и своего отца никогда в жизни не видел. Ну это случайно его брат увидел, и полез в драку, стараясь защитить его. Тут вмешался капитан и попытался разнять дерущихся, не зная, что тот негодяй выхватит нож и ранит его, а потом завязалась драка... когда на палубе идёт резня, корабль уже не оборонишь от абордажа и... всё было кончено довольно быстро. Часть было убиты, другие были ранены и связаны.