Текст книги "Тучи сгущаются (СИ)"

Автор книги: Лориана Рава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 41 страниц)

Наместник вышел, а потом принёс лист:

Здравствуй, Зрелый Плод! Гложут меня смутные опасения, что вскоре ждут нас большие потрясения, которые могут закончиться или сменой Первого Инки, или ещё чем-то похуже. Ты не думай, Асеро жив и здоров, но в то же время простить жестокое оскорбление, которое нанесли ему англичане, он вряд ли способен. А значит, всеми правдами и неправдами он лишит льяуту тех, кто его стерпеть позорное оскорбление принудил. Многие же носящие льяуту желали бы продолжения и расширения торговли с Англией. В силу этого на традиционном собрании Носящих Льяуту, которое должно состояться в конце года, вопрос встанет так: «Асеро или англичане». И не важно, поставит ли его сам оскорблённый ими Асеро, или кто-либо другой....Но я знаю, что у Жёлтого Листа такой кандидат кровей Солнца на примете есть.

Зрелый Плод добавил задумчиво:

– Конечно, Минога уже стара, да и частично из ума выжила. Да и много ли она может знать сидя в своей обители....

– Ну она не простая дева Солнца, все помнят, чья она вдова. Одно время она была очень резко настроена против избрания Асеро. Хотя, конечно, с тех пор много воды утекло, да и поддерживать какого-то никому неизвестного молодого человека она точно против Асеро не будет. Ибо здравый ум ещё до конца не потеряла. А ты и в самом деле думаешь, что какой-то соперник у Асеро есть?

Наместник отхлебнул чаю:

– Об этом говорит Властислава, дочь Жёлтого Листа. Она переехала в обитель в Кито. У неё был какой-то роман с одним юношей, они хотели пожениться, но отец был резко настроен против жениха, и единственная причина, что тот не крови Солнца. Но кого он её присмотрел, даже она без понятия. Тем более что сам лично Жёлтый Лист на себя Алое Льяуту не напялит, ему через марионетку удобнее... Но кто это может быть? Киноа тут не замешан?

– Нет, Киноа здесь не причём, я уверен. Во-первых, жёлтое льяуту ему и без всяких заговоров почти обеспечено. Да и сам он человек, отнюдь не склонный к заговорам. Это не в его натуре.

– Дети иногда идут и против отцов, ты сам, Инти, на это напоролся.

– Да, напоролся. Погоди... а может "кровей Солнца" надо понимать как "кровей Инти", то есть моих?

– Инти, ты думаешь...

– Возможно, всё возможно... надо же проверить всё это. Ещё совсем недавно меня ужасала сама мысль, что пришлось бы опять столкнуться с собственным сыном, а теперь как-то... отгорело.

– Почему?

– Понимаешь, у меня есть люди, которые мне дороги. И если им может угрожать опасность от его действий, а это может случиться, то... у меня уже не будет проблемы кого выбрать.

– Да это и раньше было так, – пожал плечами Зрелый Плод, – и всё-таки ты жалел его, слишком он напоминал тебе о его матери.

– Может быть. Ну а теперь больше не напоминает.

– Почему?

– Потому что даже встань его мать из могилы с целью объяснить, как он неправ и несправедлив ко мне, он её и тоже бы слушать не стал. Ему просто удобен сам образ прекрасной мёртвой матери, прячась за который можно всех упрекать почём зря. Мёртвая не стареет, не дурнеет, всегда молчит, и можно воображать, что она во всём с тобой согласна. Мёртвая никогда не упрекнёт в подлости и предательстве, даже если всем остальным эти подлость и предательство очевидны. Живую мать он бы так не любил. И ещё, я знаю, слишком хорошо знаю, что его ещё будут использовать против меня и я должен теперь быть к этому готов. Когда я болел, мне пришло письмо, якобы от моего человека, об очередном художестве Ветерка на каторге. А потом..... потом оказалось, что мой человек всего этого не писал. Хотя факты, изложенные там, были правдой. Это значит одно – Ветерка плотно пасут, и этим письмом хотели меня добить. Впрочем, не думаю, что его пасут только из-за этого...

– Но кто может его пасти там?

– Кто-нибудь из тех, кто охраняет и снабжает лагерь. Конечно, была организована проверка, но не знаю, дала ли она что-нибудь. Но ведь такой человек им очень удобен как ширма. В основе его преступления не было корысти. Искристый Снег потому и так и выступал за помилование. Мол, корыстных мотивов не было, значит, смерти не заслуживает. И многие просто не понимают, в чём бескорыстный человек может быть виноват. Так что кое-кому может в голову прийти объявить наследником и его. Но для этого нужно убрать всех остальных. Убрать Асеро, убрать меня и Горного Ветра, убрать даже Киноа и Наимудрейшего...

– Они забыли прецедент с Руминьяви? В такой ситуации могу объявить себя правителем даже я.

– Зрелый Плод, объявить ты себя можешь кем угодно, но вопрос в количестве людей, готовых пойти за тобой. Как ты знаешь, за Руминьяви даже не все сторонник Атауальпы были готовы идти...

– Кто знает, тут тебе видней. Вот что я думаю, тебе нельзя ехать больше открыто, тебя могут узнать по дороге. Я могу выдать тебе разрешение на карету, и в ней ты будешь проезжать крупные селения каньяри.

– Печать спецслужб такое разрешение выдаёт автоматически. Но карета сильно замедлит передвижение.

– Если ты на почтовых пунктах будешь показывать печать спецслужб, то у тебя точно будут неприятности. Смотритель-каньяри может тебя выдать, и потом на вас в горах нападут.

– Даже так? Скверно дело. Объясни, что у вас тут происходит? Ещё год назад ни о чём таком речь не шла.

– Некоторые каньяри, похоже, вбили себе в голову, что инки хотят их истребить. Именно истребить всех от мала до велика. Что мол есть где-то такой тайный хитрый план, о котором почти никто не знает, но тем не менее его проводят в жизнь. То простое соображение, что если бы инки этого хотели, то сделали бы уже давно, как-то не воспринимается. Так что карету бери. Пусть она с одной стороны замедлит передвижение, но с другой, можно будет меньше времени тратить на отдых, там могут отдыхать те, кто устанет от дороги верхом. В ней даже поспать можно при желании.

– Ладно, подумаю. Письмо мне в Куско написать надо, раз Алый Мак мёртв, то я его, пожалуй, отнесу на воздушную линию своими силами. Молоко у тебя есть для таких дел?

– Разумеется.

Инти решил воспользоваться двойным шифром. Простеньким кодом было зашифровано письмо следующего содержания.

Парящему в облаках!

"Дорогой сын, я возвращаюсь домой цел и невредим, жди меня в аккурат перед Райма Инти. (На самом деле Инти планировал вернуться пораньше, Райма Инти был самым крайним сроком)

Также сообщаю тебе, что твой беспокойный отец снова женат. Недолго я вдовцом побыл. Надеюсь, что наши жёны поладят между собой и будут вместе воспитывать детишек. Надеюсь, что встречу дома тёплый приём.

Отец

Если это письмо попадёт в руки врагов, нового они узнают мало, а если Саири не прокололся, то вообще ничего не поймут.

Основная часть была написана на белой части бумаги молоком, и чтобы её проявить, нужно было осторожно подержать письмо над огнём.

Горный Ветер, над страной висит угроза переворота, если «Мать Огня» прибыла в порт Тумбеса, немедленно посылай гонца за привезёнными документами. Нужно как можно быстрее арестовать Жёлтого Листа и всех его сообщников. Англичан тоже арестовать, даже под угрозой войны, потому что лучше война в будущем, чем свержение Асеро в настоящем и передача власти какому-нибудь ставленнику англичан, с «бескровной» продажей всей страны фактически в рабство. Кажется, кое-что знает Минога, стоит тебе поговорить с ней. Проверь также, не было ли у Ветерка подозрительных гостей. Переведи его в другой лагерь, где бы у него точно связей не было.

Вернувшись в гостиницу, Инти обнаружил очередной неприятный сюрприз. Разумеется, уходя из гостиницы, он оставил своих людей сторожить ценные документы. Однако когда он вернулся, он обнаружил что его люди приводят всё в порядок после какого-то разгрома. Инти тут же потребовал объяснений. Несколько мгновений его люди смущённо молчали, но потом Коралл решился и начал свой рассказ.

К ним в номер как бы случайно забрели люди, которые тоже поначалу представились местными торговцами. Однако быстро выяснилось, что одного из них Коралл лично знал, как сотрудника Службы Безопасности. Конечно, знал не так чтобы очень уж хорошо, но пересекался по какому-то делу. Ну и в результате принадлежность к "людям Инти" вскрылась и для тех, и для других взаимно. По этому поводу пришедшие предложили вместе выпить и закусить. Заскучавшие хранители архива с радостью согласились. Взаимодоверие было полным, тем более что знакомый Коралла спросил про Опоссума, не видели ли того на границе.

По словам Коралла, выболтали они за столом не очень много, больше вспоминая прошлое типа событий в Новой Англии, а про нынешнее сказали, что была командировка за границу, больше подробностей говорить не имеем права. Коралл уверял даже, что они не упоминали имя "Саири", но тут нельзя было быть до конца уверенными. Гости тоже ограничились объяснением, что у них там какие-то дела, связанные с каньяри. Даже выпили они вроде бы немного. "Мы же на службе, всё понимаем, кому нужен нагоняй от начальства". За догоном тоже вроде не бегали. Но в какой-то момент всех их стал смаривать сон. Коралл и Ворон или оказались крепче других, или выпили меньше, но сон сморил их ненадолго, и проснувшись они увидели, что гости потрошат их вещевые мешки. До архива при этом вроде не добрались. Коралл и Ворон тут же вскочили на ноги и потребовали объяснений, которых ожидаемо не получили. Завязалась драка, которая разбудила остальных. В конце концов непрошенные гости сбежали, им стреляли вслед, но вроде поразить не удалось.

– Да всё ясно на самом деле. Вино было с сонным порошком, а "гости" ваши заранее приняли противоядие. Ведь они не говорили вам, что местный координатор убит. И есть все основания предполагать, что здесь свила гнездо измена. Конечно, вы не могли знать этого в тот момент, когда я уходил, оставляя вас сторожить вещи в гостинице, но ведь предполагать такую возможность каждый из нас обязан! И потому без нужды не выпивать и языка не распускать. То что вы натворили – грубейшее нарушение.

– Вдвойне скверно, что о нас тут, видимо, уже знали, – сказал Коралл, – но откуда? Неужели Опоссум выдал?

– Всё возможно, хотя не думаю. Могли увидеть Видящего Насквозь, и сделать вывод, могли увидеть меня, или Изабеллу с дочерью. А могли вообще на всякий случай всех проезжих прощупывать.

– И что же делать? – угрюмо сказал Ворон.

– Сегодня придётся, видимо, всё-таки ложиться спать, приняв некоторые меры предосторожности. Конечно, разворошить это гнездо измены необходимо, но увы, мы не можем сделать это прямо сейчас. Во-первых, мы должны поспеть в Куско к Райма Инти и выложить компромат на Жёлтого Листа. Во-вторых, Алый Мак мёртв, а без него мы точно не можем знать, кто тут находился у него в подчинении. Об этом знает только Горный Ветер или надо смотреть секретные списки. А они опять же в Куско. Надо бы предупредить наших в Кариканче, что тут опасно. Но в то же время такое предупреждение могут перехватить. И ещё вопрос в том, брать ли повозку, которая с одной стороны позволить ехать скрытно через селения, с другой будет тормозить. У кого какие предложения?

Слово взял Коралл:

– Саири, ты упоминал про координатора в Кариканче, которого нужно предупредить. Я думаю, что кого-то из наших стоит направить в сообщением туда, чтобы он потом догнал. Остальные пусть едут с каретой скрытно.

– Гонец рискует отстать совсем, и потом искать дорогу до Куско в одиночку. Потому не всякий тут годится. Ты можешь взять это на себя, Коралл?

– Я всегда готов выполнить долг инки.

– Ладно, тогда пишу письмо в Кариканчу. Кстати, странно, что уже темнеет, а мои жена с дочерью ещё никак не вернулись. Не случилось бы с ними чего...

– Да что ты так дорожишь ею, как будто она тебе и в самом деле жена! – сказал Ворон, – нет, я понимаю, что она крайне ценная свидетельница, но....

Инти ответил:

– Ворон, вот ты только что выпил нечто, что тебе казалось безобидным, а выпей ты чуть больше, оказался бы без сознания, и в это время с тобой могли сделать всё, что угодно, даже самое мерзкое и бесчестное. Тебе повезло, что ты жив и телесно не пострадал. А Изабелла? Её ведь тоже так опоили, а потом она очнулась в плену. Тебе ли её осуждать?

Ворон угрюмо молчал. Инти продолжил:

– Кстати, если они, или Видящий Насквозь не вернутся, то дело придётся менять планы. Может, зря я его отпустить пообщаться с коллегами, но было жалко его удерживать, ведь любой лекарь мечтает попасть в Кито.

В этот момент вбежала запыхавшаяся Утеша, а вслед за ней вошла Морская Волна. Она была одета в белое платье с капюшоном, скрывавшем её от головы до ног, и в сумерках слегка напоминала призрак. Но тон у неё был вполне земной и даже деловитый:

– Всё-таки гулять по городу было не лучшей идеей, – сказала она, – мы едва оторвались от слежки.

– Ничего, главное, что вы живы-здоровы. Садись, сейчас тебе Ворон заварит чаю, а ты расскажи всё по порядку.

– Утеша заметила, что на разных улицах появляются одни и те же люди. Мы попытались от них уйти, но они стали нас окружать. Поиграли в кошки-мышки. Один раз даже пришлось идти напролом. И я увидела близко лицо человека, который пытался пойти мне наперерез. Он был немолод, и я его кажется видела раньше. Но хуже, что он узнал меня....

– Почему ты так думаешь? – встревоженно спросил Инти, – он окликнул тебя по имени?

– Нет. Он хотел пойти наперерез, но увидев моё лицо, отступил. Он... как будто испугался.

– Чего? Того, что считал тебя мёртвой, а увидел живой? Или думал, что ты там, а на самом деле ты здесь?

– Не знаю, – сказала Морская Волна, – но мне кажется, что это был Звонкий Комар. Потом они отступили, не знаю почему. Может, поняли, что в безлюдное место нас не оттеснить, а на людной улице с нами ничего не сделаешь. А может у них была цель именно взглянуть мне в лицо.

– Все преследователи были тавантисуйцами?

– Да. Белых людей не было. Возможно, были каньяри.

– И сколько их было?

– Человек пять-шесть.

– Так... – сказал Инти, – значит, дело серьёзно. Это не могли быть только предатели из наших рядов, их тут банально слишком много... к тому же Звонкий Комар... видимо, он по профессии лекарь или снадобья готовит. Иначе бы его к тебе не подослали с зельем. Короче, тут работы ещё много. Вот что, сегодня уже поздно что-либо предпринимать. Надо укладываться на ночлег, приняв некоторые меры предосторожности. Спать на полу, а на кроватях сложить одеяла в виде спящих фигур.

– Всё-таки что ты думаешь по этому поводу? – спросила Морская Волна.

– Как давно эти люди за тобой следить начали? Вели от гостиницы, или в городе прицепились?

– Не знаю точно. Но не думаю, что от гостиницы.

– Пап, а мне кажется, что нас просто хотели поймать и изнасиловать, – сказал Утеша, – а когда один из негодяев взглянул в лицо матери, он понял, что возиться не стоит.

– Ещё утром я бы сказал, что такое невозможно, – сказал Инти, – но теперь я верю во всё. Хотя всё-таки думаю, что вы интересовали их именно как заложницы. Не исключено, что в гостинице орудовали одни, а за вами гонялись другие. Или это разные слуги одного и того же господина пытались ему угодить наперегонки. В любом случае, в сухом остатке получается следующее. Наши враги знают, что мы убили Ловкого Змея, а значит, у нас есть компромат на Жёлтого Листа и его подручных. А значит, попытаются нас убрать. Может быть, они и о большем догадываются, тогда тем более будут стараться нас прикончить...

– Я боюсь другого, Саири, – сказала Морская Волна чуть слышно, – они могли понять кто ты.

– Могли. Но это мало что меняет. Если они итак решили нас убить, то сделают это в любом случае. А сейчас меня очень беспокоит Видящий Насквозь Конечно, он мог и просто увлечься, но.. Проклятье, если Видящий Насквозь попал в плен, то дело обстоит крайне скверно. А так это или не так, надо узнать, не дожидаясь завтрашнего утра. Получается, что надо послать в за ним. Причём тут опять риск, что и посыльные пропадут...

– Извините, что я опоздал, – сказал Видящий Насквозь, входя в номер, – я был в библиотеке, очень книга интересная попалась с описаниями болезней известных персон. Думал её сегодня всю прочесть, но не смог, хотелось бы завтра попасть в библиотеку тоже.

– Не до книги теперь, – сказал Инти, – мне очень жаль, мой друг, но на рассвете выступаем. А сегодня перекладываемся в другие номера, на сон осталось итак не более шести часов.

В общем, как-то удалось договориться с распорядителем гостиницы и поменять номера на другие, благо в гостинице было свободно. В оставшихся номерах одеяла были свёрнуты валиками. На следующее утро там были обнаружены следы ночного вторжения, и Инти проследил, чтобы бумага об этом дошла до наместника. Также посоветовал завести в гостинице охрану в столь неспокойные времена.

Потом он взял таки карету, так как в следующие разы нужно будет спать по очереди, и пусть ночным часовым будет где отсыпаться в дороге днём. В следующих гостиницах до самого Куско надо будет спать всем вместе вповалку. Инти несколько досадовал, что его медовый месяц таким образом накрылся медным тазом, ведь не будешь же исполнять свои супружеские обязанности при своих людях, но безопасность важнее. И ещё важнее как можно быстрее оказаться в столице, пока там не случилось непоправимого.

Впрочем, о риске переворота догадывался не только Инти. Даже Заря, тихо жившая в своём Осушенном Болоте, всё равно опасалась того же самого. До поры до времени она ничего не знала, точнее, ей было не до событий в большом мире. Беременность протекала относительно гладко, но за два месяца до положенного срока внезапно потекли воды, а через сутки тёмный живой комок огласил криком своё появление на свет. Малыш первое время не мог сосать, ему приходилось впрыскивать сцеженное молоко в рот, и даже дышал с перерывами. Приходилось днём и ночью дежурить возле его колыбельки и дергать за ногу, если тот переставал дышать. Свекровь ругалась на Зарю, говоря, что она не для того оставила своё ремесло повитухи, и ушла на покой, чтобы теперь возиться вот с такими детками, и советовала своему сыну больше не касаться жены в опасные дни. Заря уже знала о таком средстве избежать беременности, но знала также что оно не очень надёжно. Впрочем, Уайн и слышать о таком не хотел. Конечно, пока вскармливают малыша молочком, беременеть ни к чему, но потом он хотел завести ещё больше детей. Пять, а ещё лучше десять. Одну неудачу он не считал чем-то серьёзным. Да и не считал он это неудачей. Ребёнок вот он, живой, дышит. А через некоторое время его и дергать перестало быть нужно, и молочко засосал. Правда, молочка у Зари было явно недостаточно, а Томасику требовалось больше, чем сестре. То ли потому, что настрадался вначале, то ли потому что мальчик.... А на Заре видимо сказалось хроническое переутомление и недосып. Впрочем, они в Тавантисуйю, и потому беспокоиться нечего – специально для таких случаев в любом селении держат коров. Скудость молока имела и свои преимущества – оставив детей на свекровь, Заря могла отлучиться в ненадолго в Куско. Свекровь, подозревая у Зари какую-нибудь болезнь, настаивала на том, чтобы её осмотрел её знакомый лекарь, у Зари же были свои планы – её очень хотелось достать книгу Хромого Медведя «Истина из Тавантисуйю». Да и к Радуге хотелось наконец заглянуть.

В Куско Зарю осмотрели как следует, лекарь даже попробовал на вкус её мочу, чем её несколько смутил, но ничего особенно угрожающего не нашёл. В общем, Зарю он счёл здоровой, о чём написал в письме Каменной Курице. Но сделать так, чтобы молока было больше, он способа не видел.

А вот Радуга, к сожалению, оказалась в отъезде, да и с книжкой её постигла неудача. В Тавантисуйю ничего нельзя было ни продать, ни купить, в лучшем случае обменять по знакомству. Книги были не исключением. Конечно, были библиотеки, и в большом городе было не затруднительно ими пользоваться. Но в Осушенном Болоте библиотека была, разумеется, не очень богатой, зато у Зари, как и у любого жителя Тавантисуйю было право раз в год приобрести себе новую книгу. Увы, на складе ничего из того, чего она хотела, не нашлось. Хромого Медведя давно не переиздавали, посоветовали ехать в Тумбес. Поколебавшись некоторое время, Заря взяла одну книжку, переведённую с английского. Раз этого автора переводил Горный Ветер, значит, скорее всего там будет что-то стоящее. Тот, правда, переводил стихи, а тут пьесы. Хотя и пьесы переводить он вполне мог. Конечно, свои переводы тот не подписывает собственным именем, а псевдонимов у него много.

В ожидании лошадей на станции Заря начала читать книгу, и думала что её, скорее всего, всё же переводил Горный Ветер. Очень уж тема должна была быть ему близкой. Герой и прославленный полководец, соблазнившись предсказаниями власти, убивает одних, ловко подставляет других, и становится злодеем, достойным лишь смерти.

Заря знала, ходили слухи, что и Инти, и Горного Ветра порой полушёпотом обвиняли в казнях невинных. Но именно потому что не могли представить той же ситуации, что описана в пьесе. Когда человек, имеющий несомненные заслуги, потом становился злодеем и убийцей.

Приехав домой и зайдя к себе во двор, Заря застала следующую картину: Уайн стрелял по мишени из лука, а дети внимательно следили за ним. Томасик лежал на одеяле(сидеть он пока ещё не научился), и Пчёлка сидела рядом с ним и следила, чтобы не сполз. Посторонний человек мог бы подумать, что Уайн просто развлекается, демонстрируя самому себе свою ловкость в стрельбе, но близко знавшая супруга Заря уловила какое-то напряжение. Уайн не радовался меткому попаданию, и даже не досадовал на промах, будучи как будто чем-то раздражённым, мысли его были где-то далеко, лишь тренированные руки ловко исполняли привычную работу. Впрочем, стрелы он всаживал в мишень с такой злостью, что можно было подумать, что он стреляет в невидимого врага.

– Что случилось? – спросила Заря, – ты даже когда экзамен Тухлому Пирожку завалил, так зол не был.

– Тут я об этом говорить не буду, – сказал Уайн, – пошли в дом, там объясню.

Уайн подхватил Томасика на руки, и понёс его в дом. Заря подумала о том, как Уайн изменился за эти годы. Где тот кудрявый юноша, который когда-то уходил от неё в армию, и которого она обещалась ждать? Теперь Уайн – взрослый мужчина с намечающимся брюшком(мать Зари порой говорила, что это брюшко бы исчезло, если бы Уайн активнее вскапывал тёщин огород), волосы у него изрядно поредели, и не вьются уже так, как в юности, а впереди их украшает седой чубчик – наследие тюрьмы. (Уайн категорически отказывался краситься, считая глупым лицемерием приукрашивание собственной внешности. Того же требовал и от Зари – бусы и кольца ещё считал допустимыми, но накладывать на лицо мази запрещал. Впрочем, Заря и не стремилась к этому – какой толк в красках, если любимого мужчину они только раздражают?).

– Так что же всё-таки случилось? – повторила свой вопрос Заря, когда они вошли в дом, и Уайн запер дверь на щеколду. Заря села кормить Томасика, и почти сразу почувствовала облегчение в груди.

– Случилось, что я был в городе Звездочётов, и обнаружил там Тухлого Пирожка. Он там в школу пристроился учителем. И небось как в обители Дев Солнца развращал девушек, так и тут в школе за девочек вполне может приняться. А если мы туда переедем, Пчёлка пойдёт в эту школу, другой там нет, город-то маленький! А этот самый Тухлый Пирожок, как оказалось, некоторых девушек в своё время даже несдачей экзамена шантажировал! Такому пожизненно надо запретить любые преподавательские и руководящие должности как минимум, а я бы его на лесоповал отправил, будь моя воля! Кстати, и не только сам девушек пользовал, но и кому-то другому как проституток предлагал. Так и говорил – "согласись, мол, невелика потеря, а они ещё и одарят тебя". И какие-то старые связи у него при этом сохранились. Самое поганое, что даже Горный Ветер при всём желании не может распутать это кубло, потому что слишком ко многим тут нити тянутся, а среди амаута взаимное покрывание норма.

Заря вздрогнула, пожалев, что затеяла такой разговор во время кормления. Сосок мог выпасть изо рта Томасика, но вроде обошлось. Заря сказала:

– Я, конечно, понимаю, что человек, у которого у самого чести давно нет, может и в самом деле это большой бедой не считает. Ведь это же... это же по сути изнасилование! И почему наши амаута пали так низко, что готовы покрывать даже насильника!

– Ну насчёт изнасилования ты погорячилась. За руки и за ноги он никого не хватал, нож к горлу не приставлял. Скажи, Заря, если бы тебе грозили несданным экзаменом, ты бы пошла на такое? Или всё-таки воспротивилась?

– Я бы пожаловалась Радуге. Кстати, а почему Верховный Амаута с Радугой поссориться не боится, а с Тухлым Пирожком боится?

– Не знаю. Может быть, Тухлый Пирожок его шантажировать чем-то может. Знаешь, хоть я и сам считаюсь амаута, но их, если честно, не всегда понимаю. Далеко не худшие из них нередко считают, что бесчестный поступок можно и нужно оправдать или простить, а честный порой может нанести урон репутации. Обличил негодяя – ах, поганый доносчик! А если наоборот, не донёс – ах, какой честный и порядочный человек! А вот Радугу они честной и порядочной женщиной не считают, из-за её дружбы с Инти. Ну и конечно, она не из тех, кто будет так "порядочно" покрывать мерзавцев! Иные думают, что Горный Ветер всесилен. Но кого и как он может вывести на чистую воду, если амаута с ним сотрудничать не согласны? Знают про нехорошие вещи, но скрывают, не понимая, что это может привести к гибели государства! Так что придётся нам к партизанской войне готовиться. Вот я и стреляю из лука, тренируюсь. Когда Горный Ветер вернётся – нажалуюсь ему, но пока его нет в столице, уехал разбираться с каньяри. Инти болен, Радуга ничего сделать не может одна...

– Уайн, я всё-таки не понимаю. Ведь если рухнет государство, куда денутся амаута? Ведь не крестьянствовать же они пойдут! А кормить их чужеземная власть не будет, зачем ей образованные аборигены? Неужели этого даже Верховный Амаута понять не способен! Ведь я-то понимаю, а он умнее меня должен быть!

– Видимо, они считают что наше государство не может рухнуть, но как жестоко они ошибаются!

– Ну допустим не понимают, по всё-таки...Вот я не могу понять одного – негодяев как таковых не так уж много, но многие им потакают. И если бы только из личной выгоды... но ведь Верховному Амаута это всё невыгодно должно быть, если такие как Тухлый Пирожок верх возьмут, разве с ним станут церемониться? Он может реально потерять всё, неужели он этого не понимает, такой умный!

– Наверное, он думает, что дальше удовлетворения собственных интересов такие как Тухлый Пирожок не пойдут, на глобальные изменения у них, мол, пороху не хватит. Разумеется, тут он жестоко ошибается. Вообще говорят, он по жизни большой трус, и живой пример, что мужество по наследству не передаётся.

– Счастье Тупака Амару, что он не знал, каким трусом вырастет его внук, – вздохнула Заря.

Уайн согласился и пошёл убирать со двора одеяло и прочие вещи, которые могут промокнуть ночью. Томасик высосал одну грудь и попросил ещё. Заря пересадила его, подумав, что малыш без неё наголодался. Всё-таки коровье молоко это не то.

Заря кормила его и, глядя в окно, видела, как постепенно темнеет. До заката время ещё оставалось, но дул сильный ветер и на небе сгущались тучи, постепенно закрывая Солнце. Вспомнилась старая сказка "Кто сильнее". Тучи закрывают Солнце, но Ветер прогоняет тучи. Значит Солнце вместе с Ветром сильнее туч. Впрочем, смысл сказки был в том, что любая сила относительна, и нельзя быть одновременно сильнее всех во всём. Впрочем, христиане и некоторые философы-амаута выходили из этих парадоксов, предполагая некую Силу Над Миром и Вне Мира, которую называли Богом. Пусть бы это даже было и так, это не решало вопрос, кто победит в мире, ибо Сила Над Миром и Вне Мира едва ли будет вмешиваться в дела, которые слишком мелки для её масштабов. От Уайна Заря знала, как велика Вселенная и что до их рождения она просуществовала очень долго, может быть, миллионы лет. Значит, для Силы Над Миром и Вне Мира не только судьба Уайна, Зари и их детей, но и даже само существование Тавантисуйю вполне может быть лишь незначительным эпизодом в вечности.

А тучи тем временем обрели грозные очертания наковальни, загрохотал гром, стали вспыхивать молнии и полил дождь с градом, грозящим гибелью посадкам на полях и огородах. Заря с ужасом думала, как много придётся приводить в порядок после столь разрушительной грозы, но пока сделать было ничего нельзя – придётся ждать, пока буря утихнет. Заря с нежностью взглянула на спящего Томасика – может быть, когда-нибудь их потомки обучатся укрощать ураганы и вулканы, как когда-то их предки научились бороться с наводнениями при помощи плотин на реках? Пока же будущее казалось непроглядным как водяная стена за окном...

– Конец Второй Части

–