Текст книги "Тучи сгущаются (СИ)"

Автор книги: Лориана Рава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

– Совсем не раскопали ничего? – спросил Жёлтый Лист, – тогда они даром едят свой хлеб.

– Нет, кое-что они всё-таки раскопали, но этого недостаточно для окончательных выводов. Плюс нас могут специально наводить на ложный след.

– Не темни, Горный Ветер, любят люди твоего ведомства говорить загадками.

– Итак, удалось выяснить следующее. Есть некий богатый магнат, по происхождению из эмигрантов, который имеет обширные связи и с испанцами, и с англичанами, и хотел бы втравить в войну против нас хотя бы одну из великих держав, а для надёжности лучше обе.

Произнося эти слова, Горный Ветер внимательно следил за Жёлтым Листом, но тот себя никак не выдал. Горный Ветер продолжал, окидывая взглядом всех носящих льяуту:

– По всей видимости у него есть связи и внутри Тавантисуйю, и довольно высоко... почти наверняка.. среди ваших заместителей!

– А... мотив у этого человека какой? – спросил Искристый Снег.

– По всей видимости личная месть, – пожал плечами Горный Ветер, – это обычный мотив для многих активных эмигрантов. Тот человек достаточно богат, чтобы не щадить для своих целей наврованных средств.

– Уж не твоему ли папаше он мстить собрался? – хмыкнул Жёлтый Лист.

– Вполне может быть, но по большому счёту это без разницы.

– Почему же? – возразил Жёлтый Лист, – Если твой папаша помрёт, то мститель успокоится.

– Не думаю. Просто переключится на меня. У таких цель – вырезать род до седьмого колена. Тем более что я по стопам своего отца пошёл. Если бы удалось найти и ликвидировать этого негодяя, опасность войны сразу бы уменьшилась, но пока увы...

Асеро сказал:

– Ладно, вернёмся к делу.

– Что мы можем сделать прямо сейчас?

– Варианта всего два, – ответил Горный Ветер, – устроить скандал с Англией прямо сейчас, и посмотрим, пойдут они на нас войною, или ограничатся разрывом торговых связей. А можно ещё поиграть в дипломатию, потянуть бюрократическую канитель, заслать в Англию нашего человека с целью разведки...

– Это не будет для него верной смертью? – спросил Асеро.

– Конечно, риск велик, но совсем на верную смерть я бы никого посылать не стал. Там в Англии тоже не все хотят войны, и если он сумеет их убедить, что мир выгоднее... Во всяком случае они не будут убивать нашего посла сразу, сначала попробуют договориться.

– Нашим послам не впервой рисковать головой, – сказал Наимудрейший, – к тому же книжный обмен, контакты с их амаута... Я уверен, что они не дадут в обиду собрата.

– Если они его воспримут как собрата, – сказал Асеро, – да и не так там уж много значит голос учёных мужей.

– Увы, это так, – сказал Горный Ветер, – но всё равно надо выбирать из двух зол. Времени у нас – до прибытия их корабля. Но решить, заминаем ли мы скандал, лучше как можно быстрее.

– А ты сам... какой вариант считаешь лучшим? – спросила Асеро, чувствуя себя окончательно сбитым с толку. Раз уж даже Горный Ветер...

– Если честно, я и сам чувствую, что нуждаюсь в добром совете.

– И я вас его дам, – внезапно раздался голос Небесного Свода, – только наедине. Потому что знаю, что среди носящих льяуту может быть предатель или просто ненадёжный человек.

– Это против обычая ведения собраний, – запротестовал Жёлтый Лист.

– А тебе что важнее, обычаи или война? – зло спросил Золотой Слиток, – если Небесный Свод придумал способ выпутаться из этой истории с честью, так я не только на нарушение обычаев согласен. Давайте все выйдем и оставим их втроём.

В зале собраний остались только Небесный Свод, Горный Ветер и Асеро.

Небесный Свод сказал:

– Я думаю так, англичане изучали нашу реакцию. Горный Ветер, судя по всему, этот самый Розенхилл и в самом деле человек импульса и порыва, он слишком туп для построения долгих планов. Он уверен, что стоит ему расплакаться, как актёру на сцене, так ему простят всё что угодно. Дэниэл Гольд ведь его особенно не уважает?

– Как я понял, – сказал Горный Ветер, – Розенхилл и в самом деле был актёром когда-то. У них это далеко не самая уважаемая профессия.

– Поверьте, я очень стар, а по молодости на белых людей насмотрелся. Если выслать одного Розенхилла, дядя с племянником в обиде не будут. Так, побрюзжат для вида. Но тут вам важно ещё вот что – вы так и не можете понять цель провокации.

– Боюсь, что теперь и не узнаем, – мрачно сказал Асеро.

– Почему же, есть один способ. А что если тебе под каким-нибудь предлогом просто уехать из столицы с семьёй? Скажем, на летний отдых?

– В гости к Инти?

– А почему нет? Он рад будет. Горный Ветер ведь его иногда навещает, так?

– Конечно, навещаю. Только говорить с ним о делах ни к чему. Пусть отдыхает.

– Ну так вот, главное чтобы когда ты уедешь, можно пустить слух по столице, будто твоя жена выкинула. Ну и посмотрим на реакцию англичан.

– Понятно, что они обрадуются, – сказал Асеро.

– Погоди, ещё не все. До них ещё также должен дойти слух, что ты склоняешься к мысли официально выбрать своим преемником Киноа. Посмотрим, с чем они побегут к нему, и как он сам на это отреагирует. Ведь ты не уверен в нём, вот и случай его испытать.

– То есть это способ испытать, кто верен мне, а кто нет? – спросил Асеро.

– Да, сынок. Ведь тебе именно это по сути и нужно. И вот ещё что – тебя ведь непременно будут спрашивать, что я тебе такого насоветовал. Ответь, что я советовал тебе тайком колючек в штаны Розенхиллу насыпать, а ты отказался.

– Небесный Свод, я не хочу клеветать на тебя.

– Не такая уж клевета, – старик усмехнулся, – Я бы и впрямь тебе такое насоветовал, не знай я, как ты к этому относишься.

– Я считаю недостойным опускаться до мелких пакостей, пусть бы негодяй и заслужил такое наказание.

– Да, Асеро, в твоих жилах течёт благородная кровь твоего деда. Он скорее бы умер, чем поступил бы низко. Да его благородство и в самом деле нередко могло стоить ему жизни. Но уж сказать, что я прошу, ты можешь.

– Могу. Хорошо, я согласен. Ещё что-то хочешь мне сказать?

– Избавиться тебе надо от Жёлтого Листа. Подлый он человек, грязный.

– Сам понимаю, а как? Ты же помнишь, что в прошлый раз было.

– Понимаю. Что же, пока не можешь, но потом обязательно это сделай. Что-то подсказывает мне, что я и этого Райма Инти не увижу...

– Ну долго вы ещё там шептаться будете? – спросил заглянувший в двери Жёлтый Лист. Асеро невольно вздрогнул, хотя тут же сообразил, что даже если тот и подслушивал ухом к двери, всё равно не мог слышать их разговоров, они говорили негромко и стояли далеко. Вслух же Асеро сказал:

– Да всё уже, можете заходить.

Носящие льяуту зашли, а Жёлтый Лист подошёл к Асеро и спросил:

– И о чём вы тут секретничали?

– Да ничего особенного, Небесный Свод предлагал наказать Розенхилла по-тихому, но я счёл это недостойным. Лучше его просто выслать, остальные англичане с одной стороны поймут, что мы спускать такие оскорбления мы не будем, с другой – едва ли нам войну из-за этого объявят. Кроме того, мне тут советуют отдохнуть, дабы совсем не расстроить здоровье. Чтобы со мной не случилось как с Инти. Тот не отдыхал здоровым, отдыхает больным. Если Луна сможет путешествовать, то вполне допускаю, что надо съездить на отдых. Однако... справитесь ли вы без меня? В первую очередь это вопрос к тебе, Киноа. Как ты понимаешь, без меня главным по хозяйству остаёшься ты.

Киноа ответил:

– Есть вопросы хозяйственные и вопросы политические. С первыми я справлюсь, но что касается вторых... Если мы заминаем скандал с англичанами, то со временем политические вопросы всё равно возникнут. Думаю, через некоторое время, не прямо сейчас, они повторят попытку своих предложений...

– Повторят. И что в таком случае делать?

– А что думаешь ты, Асеро?

– Не могу судить насколько их предложения дельные. Потому не могу ответить ничего.

– А я думаю вот что. Дэниэл, когда говорил о проектах совместных предприятий, рассуждал во многом умозрительно. Наши мастерские и рудники он вживую видеть не мог. Возможно, что осмотрев их, он сам откажется от идеи совместных предприятий в том смысле, какой он в это вкладывал. Или наоборот, поймёт, что это они у нас, а не мы у них заимствовать должны.

Асеро вздохнул. Всё-таки Киноа неисправим. Надеется на то, на что надеяться бессмысленно. Или надо, чтобы он наступил на те грабли, на которые рвётся наступить?

Луна больше не испытывала тревожных ощущений. Живот не собирался в камень, вообще она была вполне здорова. Но для окончательного восстановления нервов лекарь советовал ей отдых за городом. Не просто советовал – почти требовал. Да Асеро и сам был не прочь хоть ненадолго отрешиться от дел и отдохнуть.

Сидя на верхней террасе своего замка, Инти наблюдал, как по дороге приближаются две кареты. Если бы они поехали в деревню, то у него вопроса бы и не возникло – мало ли кто куда через соседнюю деревню едет, но на развилке они свернули к нему. Временами к нему наведывался лекарь (впрочем, тот обычно путешествовал верхом) и Горный Ветер, которому тоже не было резона ехать сразу в двух карета – семью он сюда привести не мог, Лань должна была вот-вот родить, а в таком состоянии путешествия противопоказаны. Кто же это всё-таки мог быть...

Тем временем кареты подъехали к замку и остановились. Из первой из них вышел Асеро и помог спуститься Луне. Даже сверху Инти заметил, насколько у той округлился животик. Асеро крикнул ему:

– Не спускайся, мы сейчас выгрузимся и я сам к тебе поднимусь.

– Ты думаешь, я совсем калека и мне спуститься трудно? Вполне могу вас и внизу поприветствовать.

Сказав это, Инти стал потихоненьку спускаться. Всё равно после прибытия нежданных дорогих гостей просто сидеть и читать не получится. Асеро временем помогал своей охране выгружать вещи – несмотря на свой высокий сан, он таким трудом не брезговал. Луна провела свекровь внутрь. Фиалка и Ромашка сновали туда и сюда, и сложно сказать, помогали они или скорее мешали, сказать было сложно. Асеро сказал:

– Я обещал тебе, Инти, что я тебя с женой навещу – как видишь, сдержал слово. А то Горный Ветер говорит, что ты тут совсем закис.

– Да не то чтобы закис. Вот видишь, хожу уже, книжки потихоньку читаю... Кстати, а Луне лекарь позволил путешествия?

– Разумеется. Даже советовал нам сюда съездить. Отдых на природе – самое то.

– Странно, ведь Луна всё-таки в положении...

– Но ведь и твоя агентка беременной путешествовала от Тумбеса до столицы.

– Ну там была другая ситуация – в Тумбесе для неё было слишком опасно оставаться. А ведь с Луной тут дело явно не так... Послушай, Асеро, лучше честно признайся, почему ты решил уехать из столицы? Я ведь всё равно узнаю.

– Потому что они меня достали. Я-то понимаю, что чего-то серьёзного ждать от торговли с англичанами не приходится, это так, чтобы войны не было. А Киноа грезит крупными совместными проектами. Думает, что если к ним правильный подход найти, то можно добиться толку. И мучили меня бесплодными переговорами. А тут, надеюсь, мучить не будут. Останусь здесь до Райма Инти, если получится.

– А дальше?

– Дальше посмотрим. Либо они поумнеют, либо ещё что случится.

– А не боишься, что пока ты тут прохлаждаешься, под тебя могут подкопаться?

– Нет, не боюсь. Без меня они долго не обойдутся, даже сюда пришлось взять часть бумаг. Да и потом вызовут, до Райма Инти отдыхать не дадут. Хорошо если месяц выкрою. Ладно, обо всём этом потом поговорим, а пока надо располагаться.

– А всё-таки я рад что ты приехал. Горный Ветер мне особенно новостей не передаёт. Бережёт.

За чаем Асеро потихоньку рассказывал новости, выбирая те из них, которые были для Инти максимально безопасны. Асеро не врал, но недоговаривать было тяжело. Потому он вскоре перевёл разговор на книгу, которую Инти читал. Тот охотно рассказал:

– Да вот посоветовал почитать один из моей охраны. Сам прочитал, вот теперь и спрашивает, насколько тут всё правда. Ну и я тоже стал читать, увлёкся... Скажу так – точно о тех временах никто не знает и едва ли уже узнает, ибо документов не сохранилось. Конечно, автор романа имеет право на вымысел, но мне его лично его вымысел кажется не вполне правдоподобным, так как я сам слишком хорошо изучил белых людей.

– А о каких временах книжка?

– О временах конкисты. Тут про то, как в своё время пытались освободить Атауальпу. Так как никто не знает, как всё было точно, тут есть простор для трактовок. Одни историки уверены, что серьёзных попыток освобождения не было, надеялись на выкуп и честное слово, другие, что такая попытка была, и это мне кажется более логичным. Во всяком случае после того, как стало известно о переговорах испанцев с Уаскаром. Но тут автор допустил, что об этих планах стало известно де Сото, и тот якобы, был готов помочь освободить заложника. Конечно, факт, что между ним и Атауальпой возникла если не дружба, то человеческая симпатия, и что де Сото был против расправы над пленником. Но вот чтобы он был готов помочь его освободить... Нет, это мне кажется невероятным. Он мог осуждать своих дружков, мог хотеть, чтобы Атауальпа остался в живых.... Но вот поставить жизнь "индейца" выше, чем жизнь своих белых дружков он не мог. Ждать такого благородства от белых – наивность. Ну это примерно как мы можем любить своих коней, и недолюбливать каких-то конкретных людей. Но в случае выбора жизнь человека для нас окажется важнее жизни коня. И если нет продовольствия, приходится закалывать коня, чтобы спасти от голода боевых товарищей, хотя бы и до того с ними ссорился... Вот и белые к нам относятся примерно также. Не понимаю, почему эту мысль так трудно усвоить?

– Возможно, эта мысль просто слишком обидна для нашего самолюбия? – сказал Асеро, подумав о Бертране. Как бы поступил в схожей ситуации этот юноша? Впрочем, он уже знал как...

– А чего тут обидного? Ведь из этого не следует, что мы глупее или хуже. Хоть как ты сравнивай – мы белым людям ни в чём серьёзно не уступаем, а во многом даже и превосходим.

– К сожалению, многие образованные молодые люди уверены в обратном. Вот я тут беседовал с бывшим монахом – он удивляется, насколько его соученики низко ставят собственную Родину. Понять бы ещё причину этого...

– Ну в те времена, когда белый человек приходил сюда с оружием в руках, и бесчестил, например, твою сестру, верить в его моральное превосходство было... гм... несколько затруднительно. А сейчас "белый человек" для многих нечто книжное, а книги у нас переводят лучшие.

При словах "Бесчестил сестру" Асеро слегка вздрогнул. неужели Инти знает? Нет, непохоже, он так... И на его вздрагивание он не обратил никакого внимания.

– Это верно. Но всё-таки откуда эта уверенность в превосходстве белых берётся? Одного незнания тут явно мало.

– Мало, согласен. Я думаю, что различие тут в систему образования и воспитания заложены. У них можно чего-то достичь, если заранее уверен, что ты лучше и талантливее других от природы. Без такой уверенности там ничего не добьёшься.

– Даже с деньгами и связями? – спросила Луна.

– Сложно сказать, – ответил Инти, – Обычно если есть деньги и связи, то и апломб присутствует. Впрочем, случается, что и из низов при большом везении пробивается удачливый честолюбец. Мы-то свою молодёжь учим иначе, учим быть скромными пока они чего-то действительно не добьются.

– Зато те, кто чего-то добился, в большинстве своём могут собой гордиться по праву, ? сказал Асеро.

– Да, – согласился Инти, – но то же самое они переносят на европейцев. Мол, если тот много о себе думает, то не на пустом месте, а по праву.

Асеро решил сменить тему:

– Ладно, хватит об этом, лучше скажи, Инти, как ты оцениваешь сам своё состояние. Сможешь ли к делам вернуться, и если да, то когда?

– Ну как видишь, по дому хожу, думаю, что можно будет скоро позволить себе и прогулки по окрестностям, не очень большие поначалу. А ещё пока читал книгу, возникла мысль самому написать учебник с кратким изложением опыта. Если хватит силы на такую работу – значит, можно меня к делам подпускать. Кроме того, у Горного Ветра тут есть ещё и свои соображения...

– То есть?

– Он уверен, что травила меня не Алая Лягушка, во всяком случае не одна она. И что в доме до сих пор скрывается затаившаяся змея. Когда он эту змею найдёт и извлечёт, тогда мне можно будет туда безопасно возвращаться.

– Ну эту "змею" он может искать до бесконечности...

– Вот именно.

– А почему он не боится, что "змея" отравит его и Лань?

– Опасается, конечно. Однако Лань сама по себе сейчас мало кому интересна – с грудным младенцем на руках ей будет не до политики. Разве что из англичан кто-то на мести помешан. Но этого, как он говорит, вроде не заметно. А сам Горный Ветер... В общем, он врагам скорее живым нужен, знает много...

– А что такое может знать он, чего не знаешь ты?

– Ну вообще-то то же самое знаю и я, но меня пытать бесполезно, я старик со слабым сердцем, помру и всё. А вот он молод и здоров...

– Даже страшно подумать, о чём таком можете знать вы двое и не знаю я, – сказал Асеро.

– Да не то чтобы о страшном... Нет, конечно, то, что готовится на секретной кухне, порой имеет не очень приятный запашок, но в данном случае дело не в этом.

– Вот что, Инти, как ты думаешь, ты сможешь вернуться в столицу к своему празднику?

– Не знаю. Даже гадать не берусь

– Если ты не явишься в столицу, тебя могут лишить льяуту по состоянию здоровья.

– Неприятно, но если я и в самом деле необратимо искалечен...

– В других бы условиях я не возражал. Но вот Небесный Свод – он хочет снять с себя льяуту по той же причине. И это значит, что жёлтое льяуту надо кому-то всучить волей-неволей. И вот вопрос кому...

– А кого советует сам Небесный Свод?

– Киноа советует. Конечно, я его оставил на делах, посмотрим как он справится. Но мне кажется, тот уже достиг своего потолка. Инти, ты ведь помнишь, почему Горный Поток меня выбрал, а не кого постарше и поопытнее? Потому что понимал – опыта я ещё наберусь, а вот смелости не наберёшься. Он верил, что я лично смогу не прогнуться под европейцев. И я тоже хочу выбрать себе преемника по этому признаку.

– Да с этой точки зрения Киноа не лучший вариант. Тут не поспоришь. И кого хотел бы видеть ты сам?

– Думаю, юного Золотого Подсолнуха. Именно у него нет никаких иллюзий насчёт Европы и он не уступит им Тавантисуйю. На этот счёт можно быть спокойным.

– Возможно, но он слишком неопытен. И дерзок.

– Дерзок?!

– Да. Я читал его трактат, Горный Ветер привозил мне его. Так вот, он слишком легко критикует наших философов. Всё-таки надо их годами поизучать, чтобы иметь на это право.

– Ну я не считаю его трактат особенно дерзким, но молодого задора там хватает.

– А вот эта фраза "Наши амаута ошибались, думая что...". Ну нельзя их так критиковать. Да и вообще опыта у него почти нет.

– А поставить его на место Жёлтого Листа тоже, по-твоему, плохо?

– Нет, это как раз ничего. От Жёлтого Листа надо избавляться по-любому. Человек не очень опытный, но верный на таком посту всяко лучше. Хотя без контроля его занести может...

– Так дашь на его трактат свой положительный отзыв? Ты же философ, в отличие от меня...

– Нет, не могу. Пусть хоть дерзкий тон сбавит. И кроме того... из политических соображений пусть будет лучше, если это буду не я.

– Твою мысль понял.

Потом ночью Асеро как-то не спалось, всё крутились в голове какие-то тревожные мысли. Вдруг к нему зашёл Инти со свечой в руке.

– Луна спит? – первым делом спросил он.

– Спит.

– Вот что, никто не знает, сколько я проживу и сколько проживёт Горный Ветер. Поэтому лучше будет, если я открою тебе самую главную тайну. И могу сделать это только сегодня. Завтра увеличат охрану и незамеченными по коридорам замка мы не пройдём.

– Хорошо, далеко отсюда идти?

– Не очень. Но тунику лучше надень.

Асеро хорошо знал это место в замке – голая стена и ничего более. Но Инти перевернул один незаметный камушек и бесшумно открылся сейф.

– Здесь лежат документы со списками тех, кто состоит и состоял в службе безопасности. С краткими данными на них. Если это попадёт в руки врага, то все эти люди обречены. И их близкие, скорее всего, тоже. Но если со мной и с Горным Ветром что-то одновременно случится, то некому будет открыть этот сейф. Я так подумал... думаю, что тебе тут можно доверять целиком, ты даже под пытками не предашь! Ну что, согласен выучить к нему секретный код.

– Согласен!

И тогда Инти сказал ему точную последовательность действий, которую нужно было совершить, чтобы открыть сейф. Случайно догадаться что и как было практически невозможно.

– Послушай, а как же мастер этого сейфа? Он где?

– Давно умер. Я узнал секрет сейфа от отца.

Хотя Асеро и привык к ответственности, но в тот момент ему стало немного не по себе от такой тайны.

– Я же сказал – никаких англичан сюда, – недовольно ответил Асеро воину, разбудившему его этим утром с известием, что у ворот на посту охраны его ждёт Дэниэл. (Прошло всего два дня отдыха и вот на тебе!) – у меня здесь больные родичи отдыхают, им необходим покой.

– Я пытался ему это втолковать, – охранник развёл руками, – но всё безуспешно. Надо ему мол с тобой переговорить – и точка.

– А Киноа? С ним он говорил?

– Вот тебе записка от Киноа.

Асеро вскрыл пакет с алой каймой и проглядел записку глазами

"Асеро, прости меня, что вынужден был послать англичанина к тебе, до меня уже дошли слухи о твоём горе, неловко мне себя чувствовать в роли наследника, но тут такой вопрос. Короче, не могу я отказать за тебя, ещё раз прости меня, Асеро"

Асеро встал и стал одеваться, стараясь при этом не нашуметь, чтобы не разбудить сладко посапывавшую рядом Луну. Вообще-то час уже относительно поздний, пора бы вставать, но она беременна, и сна ей нужно чуть больше. Да и к тому же не хотелось говорить ей про настырных англичан, а если она проснётся, объяснения давать придётся неизбежно.

Выйдя к посту охраны, Асеро сказал как можно более грозным голосом:

– Как ты посмел нарушить мой покой вопреки приказу! Я ясно сказал, что после нанесённого мне оскорбления видеть вас не желаю, к тому же у меня здесь отдыхают больные члены семьи.

– Оскорбление нанесено тебе Розенхиллом, и было бы несправедливо обижаться за него на всех англичан, – ответил Дэниэл, – Я и не думал нарушать покой твоих больных родичей, Государь, однако поговорить нам необходимо. Можешь ли ты выехать со мной за пределы имения на конную прогулку, во время которой мы могли бы всё обсудить? Я верю, что мы договоримся, ведь мы же с тобой деловые люди.

Последнее звучало как комплимент, хоть и весьма сомнительный. Видно было, что англичанин всё-таки учёл урок и решил сменить тактику.

– Хорошо, отдай своё личное оружие моей охране, и жди, пока мне оседлают лошадь и моя охрана соберётся, чтобы следовать в отдалении.

– Государь, мне не хотелось бы, чтобы твои воины нас подслушивали. Да к тому же мне трудно говорить на твоём родном наречии. Так что лучше мы будем говорить по-испански, тем более что ваш варварский язык плохо приспособлен для деловых переговоров.

– Не возражаю, – холодно ответил Асеро. Испанский язык был более удобен, так как на нём нужно было обращаться друг к другу на "вы"(Usted), а чужестранец волей-неволей будет вынужден называть его "Ваше Величество", а это будет неизбежно напоминать ему, чтобы он не забывался и не хамил. Впрочем, эти европейцы и без формального хамства способны довести кого угодно до белого каления.

Когда они отъехали от ворот, и углубились в лес, направившись вверх по склону, Дэниэл начал:

– Итак, Ваше Величество, вы уже убедились в европейской мудрости, что торговля является необходимым условием процветания государства. Однако для дальнейшего развития торговли между нашей родиной и Тавантисуйю есть препятствие, которое необходимо устранить – это отсутствие частных торговцев в самой Тавантисуйю. Но я думаю, что это можно изменить.

– Нет, нельзя, – вежливо, но твёрдо ответил Асеро, – С внешней торговлей мы миримся как с необходимым злом, но внутри страны у нас обязательно должно быть распределение. Чтобы объяснить почему так, нужно углубляться в нашу философию, которой вы брезгуете. Впрочем наши внутренние дела не должны нас волновать, важно то, что мы всегда будем соблюдать наши торговые обязательства, а остальное для вас не важно.

– Если бы это было не важно, я бы не стал тогда отрывать Ваше Величество от летнего отдыха, – ответил Дэниэл, – но, Ваше Величество, государственная монополия на торговлю тормозит развитие торговых контактов между нашими странами. Всё время приходится иметь дело не с хозяевами, а с посредниками, которые всё время с опаской оглядываются наверх, потому перед любым серьёзным решением всё долго согласовывают.

Асеро пожал плечами:

– Ну медлительность в важных вопросах лишь обратная сторона надёжности, – ответил он, – Ведь давая обещание, нужно быть уверенным, что сумеешь его выполнить.

– Но всё-таки, Ваше Величество, почему вы не хотите позволить своим подданным вести частную торговлю?

– Чтобы ответить на этот вопрос, нужно углубляться в нашу философию. Но уверяю, что это не случайность, не каприз и не прихоть.

– Я, Ваше Величество, человек простой, и не пойму зачем мне углубляться в дебри философов. Я так понимаю это дело: вся эта огромная страна все её поля, горы реки и леса, все её города с мастерскими и порты с кораблями – всё это лишь одно огромное поместье, владельцем которого являетесь Вы, Ваше Величество. Все жители этой страны, за исключением лично Вас и Ваших ближайших родственников, являются Вашими рабами или крепостными. Все они так или иначе обязаны работать на Вас и Ваше Семейство. Один из Ваших царственных предков в какой-то момент для усиления контроля над подданными решил запретить частную торговлю и приказал своим придворным философам выдумать этому объяснение. Философы, как и положено придворным рабам, подчинились и выдумали его. Однако некоторые богатые рабовладельцы и владельцы имений позволяют своим рабам и крепостным торговать, и имеют с этого прибыль. А запрещая это, Вы, Ваше Величество, Вашу прибыль упускаете. Ваш предок совершил промашку, ибо прибыль от частной торговли для Вас много выше, чем возможный при этом убыток от воровства, которого так опасался Ваш царственный предок. Если вы разрешите частную торговлю, то Ваши философы тут же придумают этому пристойное объяснение. По сути ведь это ваши придворные шуты, задача которых Вас развлекать.

Пока Дэниэл говорил, Асеро молчал. Они уже выехали на открытую местность, и можно было видеть покрытие зелёным ковром лесов склоны гор и синее небо головой. Глядя на эту красоту, Асеро невольно думал, сколь жалки и ничтожны европейцы, для которых весь это прекрасный мир – всего лишь вещь, которую можно купить или продать. Для него самого мысль о владении как собственностью тем, что существовало за много столетий до него и будет существовать столетия позже казалась настолько нелепой и глупой, что была даже несмешной. Выше лесов были луга, и на одном из этих лугов Асеро заметил стадо лам, и поневоле позавидовал их пастуху. Паси и паси себе своих подопечных, и думать не надо ни о каких противных иностранцах, не придут они к тебе с ножом к горлу требуя продать стадо за бесценок, а то и отдать даром. Впрочем если он, Асеро, сейчас оплошает, это вполне может случиться...

Тем временем Дэниэл кончил и надо было отвечать:

– Ваши представления обо всей стране как о моём личном поместье в корне не верны. Это верно, что вся наша страна – единое хозяйство, но отсюда никак не следует, что я его единоличный его хозяин и что я якобы что хочу, то и ворочу. В рамках вашей аналогии меня можно скорее назвать главным приказчиком.

– То есть как это? – ошарашенно спросил Дэниэл, – Разве Ваше Величество – не самый главный человек в это стране?

– Да, я самый главный в том смысле, что я считаюсь начальником надо всеми начальниками. С другой стороны, моя власть ограничена другими носящими льяуту. Решение об ограниченном разрешении частной торговли я не смог бы принять единолично даже если бы и захотел. Впрочем, отсюда не следует, что я хочу этого.

– Но разве Ваше Величество – не живой бог для своих подданных? А если это так, то что мешает Вашему Величеству отбросить все формальные ограничения?

– А что такое бог? Я не всеведущ и не бессмертен,они это знают. И ошибаться могу. Но если простым пастухам и крестьянам я ещё могу казаться богом, что касается носящих льяуту – я тут лишь "первый среди равных", как это у вас принято называть.

– А был ли случай, чтобы Первый Инка поставил свою волю выше всех ограничений, налагаемых законом?

– Был, и последствия у этого были самые печальные. В своё время Уаскар заявил перед своими сторонниками напрямую: "Почему я должен подчиняться закону, который меня ограничивает? Я хочу иметь в своих руках неограниченную власть!". Только вот народ его быстро раскусил, восстал и сбросил мерзавца с престола. Только прежде чем это удалось, разразилась междоусобная война, пролилось немало крови, да и потом стране, ослабленной междоусобицей, было трудно дать отпор испанским завоевателям, потому на несколько мучительных лет страна оказалась под их властью. Потому имя Уаскара проклято для нас.

– А разве Уаскар не был законным правителем, а Атауальпа незаконным мятежником?

– По закону у нас правителей выбирают, но раз дело дошло до войны, то понятно, что о реальных выборах речи уже быть не могло, и что победитель автоматически оказывался выбран. Но сам факт, что за Атауальпой было большинство, делают его на тот момент легитимным. Правда, он должен был предать Уаскара гласному суду, и сделал бы это, если бы не чрезвычайные обстоятельства.

– Но приказав убить Уаскара тайно, он терял свою законность?

– В глазах некоторых законников – да. Конечно, если бы он сделал это будучи на воле и в ситуации, исключающей угрозу, что испанцы освободят Уаскара, то да, это был бы акт произвола. Но на самом деле даже неизвестно, отдавал ли он сам лично приказ убить Уаскара, или это это сделали его сторонники по своей инициативе. Но кто бы ни отдал такой приказ, он мог бы оправдаться вынужденностью ситуации. Живой бы Уаскар мог натворить ещё больше бед. Однако я не понимаю, почему вы, европейцы, на основании этой тёмной истории любите делать вывод, что у нас всегда царят произвол и беззаконие?! Насколько мне известно, и у вас во время войн законы соблюдаются не столь тщательно, как во время мира, да и во время мира у вас соблюдение законов не всегда на высоте. Даже если не касаться вопроса об их сути.

– Как раз сути я и коснусь. Различия между нами и вами – действительно очень важный вопрос, – сказал Дэниэл, – Но дело не в династических дрязгах, а в самой сути ваших законов. Они не дают появиться людям с большими деньгами. Ваше государство слишком боится таких конкурентов. Это какой-то глупый и бессмысленный страх. Но вот всё-таки я не пойму, в интересах кого могут править инки, если не в интересах самих себя? Кому на деле принадлежат богатства Тавантисуйю?