355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лориана Рава » Тучи сгущаются (СИ) » Текст книги (страница 39)
Тучи сгущаются (СИ)
  • Текст добавлен: 3 ноября 2017, 23:30

Текст книги "Тучи сгущаются (СИ)"


Автор книги: Лориана Рава



сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

Инти попытался больше не думать о разговоре с Вороном и сосредоточиться на плане путешествия, но на сей раз это ему не удалось, так как пришла Утеша:

– Я хочу поговорить с тобой, отец!

– Я весь внимание, дитя моё, – сказал Инти, стараясь не показывать неудовольствия. Отношения с дочерью были ещё слишком хрупки, чтобы быть уверенными в отсутствии проблем в дальнейшем.

– Видишь ли, я понимаю умом, что отец Педро оказался негодяем, и потому ты был совершенно прав, убив его. Но не могу понять одного... Почему он оказался таким негодяем, что предал меня и мать? Почему он к девочкам приставал? Он что, не верил в бога, которому служил?

– Это очень сложный вопрос... а почему тебя это так волнует?

– Отец, я сначала доверилась отцу Педро, потому что очень хотела иметь отца... ну не совсем отца, а человека, которому я могла бы доверять... Мне казалось, что священник, он много размышляет над тем, что хорошо и что плохо, и потому скорее всего должен быть более достоин доверия, чем кто-либо другой... И моя мать так считала... Почему... почему он оказался таким дурным человеком?

Девочка всхлипнула и умоляюще посмотрела на Инти.

Тот ответил:

– Видишь ли, дочь моя... Среди священников очень много дурных людей, больше чем среди крестьян или рыбаков, например... Почему так? Некоторые из них внимательно читают библию, а там есть немало примеров, как любимцы бога иногда по своей воле, иногда по указке этого бога делали очень дурные дела, но при это бог всё равно их покрывал, а за верность ему они были названы праведниками... Но Ветхий Завет, как ты знаешь, официально отменён. Мне кажется, что конкретно со отцом Педро дело в другом... Я даже на нашей родине видел, как наибольшие моралисты совершают жестокие и бездушные поступки.

– Почему?

– Потому что когда для человека главным становится принцип, то для него это принцип становится важнее живого человека рядом. Он перестаёт понимать, что правила нельзя примерять к жизни без разбору. Ну, например, люди обычно считают, что людей убивать нельзя, но врагов можно. Так?

– Ну так...

– Но есть такие люди, которые считают, что убивать нельзя ни в коем случае. Даже спасая свою жизнь и жизнь близких. Надо дать себя убить, но не убить самому.

– Они глупы.

– Разумеется. Именно потому, что принцип для них заслоняет жизнь. У Ворона тоже есть принцип, который заслоняет ему жизнь. Мол невинные и красивые юноши должны жениться на невинных и красивых девах. Другие браки он считает априори неправильными. Потому он и косится неодобрительно на твою мать. Он, правда, не знает, что мы уже были мужем и женой, но даже если бы и знал, то вёл бы себя не лучше. На моём месте он бы не смог принять обратно жену после такого несчастья...

– А тебе это было не трудно, папа?

– Нет... я знал, что все эти годы она любила только меня, и отречься от неё с моей стороны было бы просто убийственным свинством.

– Отец, скажи... ведь вас разлучили на пятнадцать лет, ты считал её мёртвой, и неужели ты не женился именно потому, что так сильно её любил?

Инти понял, что настал очень серьёзный момент. Ни в коем случае нельзя солгать.

– Я был женатым, дитя моё.

Девочка отшатнулась в ужасе:

– Неужели ты... многожёнец?

– Я знаю, что в христианских странах этому принято ужасаться. Да, у христиан официальная жена должна быть одна, а так хоть целый гарем наложниц, хоть насилуй каждую встречную, это тут допускается, а вот несколько жён.... Это ни-ни! Лицемеры!

– А как же мы с матерью...

– Не бойся... я знал, что этот трудный разговор предстоит, но попробуй меня понять... Когда я женился на твоей матери, я очень любил её и не думал вводить в дом соперницу. Но у меня были очень могучие враги... Я очень боялся, что они поймут, как сильно я люблю твою мать и убьют её из-за этого и допустить этого не мог. Потому я... я принял нелёгкое решение: формально расстаться с ней и предаться многожёнству. Всё это было по договорённости с твоей матерью. Но увы, это не спасло. Так я остался с двумя нелюбимыми жёнами, чувствуя себя горьким вдовцом. А потом одна из них отравила другую из ревности, а затем чуть не прикончила меня. А потом погибла при непонятных обстоятельствах Так что не ждёт тебя никакая страшная мачеха. Только вот есть у тебя единокровные сёстры, но это тебя не смущает?

– Что ты, папа! Я наоборот, рада, что у меня есть сёстры. Так всегда этого не хватало. А братья у меня есть?

– И брат у тебя есть. Старший. Сын твоей матери. Только он уже взрослый человек, женатый. И ещё одни брат был...

– Он умер?

– Лучше бы умер. Он изменил родине и теперь на каторге. Это очень печальная история. Я расскажу тебе об этом потом, когда ты получше узнаешь законы и обычаи нашей страны.

– Хорошо, папа. Когда же мы попадём в Тавантисуйю?

– Скоро, дитя моё. Скажи мне, как бы ты предпочла плыть – морем или пройти по горам? Морем несколько быстрее и безопаснее...

– А ты, папа?

– Я должен идти горами, – сказал Инти, вздохнув, – твоя мать уже сказала, что со мной не расстанется...

– Тогда и я не расстанусь с тобой, отец.

– Имей в виду, в горах скрываются опасные хищники и разбойники... На море тоже, но там ты сможешь пересидеть опасность в каюте...А в горах ночью в любой момент приходится ждать опасности из темноты.

– Я не буду прятаться от опасностей, отец! Научи меня владеть оружием.

– Хорошо, научу. Только отойдём подальше отсюда в дикие места, где нас не застукают за таким занятием.

На следующий день после завтрака все должны были собраться на корабле и решить, кто едет морем, а кто – пешком через горы. Хозяин трактира, поняв, что гости скоро отъедут, спросил:

– Скажи, а зачем вам, инкам, так со своими рядовыми совещаться? Разве ты не можешь приказать, а они исполнят?

– Могу, – ответил Инти, – но не хочу. Лучше пусть люди сами выбирают, когда есть возможность дать им выбрать. Тогда они к делу подходят ответственнее.

– Странные вы люди... нам никогда не понять до конца вашей логики. Испанцы описывали вас как каких-то недоумков, но ведь недоумки не смогли бы построить столь прочной державы. Да я и сам вижу, что вы способны оценивать обстановку трезво, да и по жизни вполне практичны. Но вот на шаги, которые кажутся нам, христианам, естественными в некоторых случаях, вы и в самом деле почему-то не идёте. Но вам виднее...

Помолчав немного, Тимотео продолжил:

– Раньше я о вас, инках думал, что вы баб не цените совсем, чуть что глотки им режете. А ты ради семьи рисковал, да и обращаешься с женой с такой любовью, какая у христиан редкость. Скажи, это у вас правило или исключение?

– Ну в супружестве кому как повезёт, но женщин у нас куда больше уважают и ценят, чем у вас. У вас к ним относятся как к каким-то полуживотным. Мы же видим в них своих сестёр.

– Ну вот только ваши правители к ним беспощадны. Говорят, ваш Асеро по наущению главной жены приказал казнить свою бывшую любовницу.

– Бред от начала и до конца.

– Ну может он скрывает правду от народа...

– И любезно рассказывает всей загранице? Вашим-то писакам откуда знать, что и как было?

– Ну судя по тому, что Руминьяви вообще весь свой гарем перерезал, чтобы его женщины потом не достались испанцам. Причём этот циник сперва стал сначала рассказывать им про гульфики и прочие милые радости европейцев, а потом тем, кто смеялся, перерезал горло за их смешливость. Таков жестокий юмор деспота!

– И где про это сказано? В "Правде о Тавантисуйю"?

– Ну эта история много где пересказывается...

– И никто не обращает внимание на её очевиднейшую глупость. Представь себя на месте Руминьяви! Только что испанцы, не дождавшись выкупа, в наглую повесили твоего любимого единоутробного брата, и ты имеешь все основания предполагать, что с тобой они поступят точно также. А чтобы этого избежать, нужно думать прежде всего о том, чтобы дать им бой, а раз бой проигран, то оборонить от них город. Как будто в такой ситуации тебе до рассказов о гульфиках и прочей ерунде! Или о наборе новых наложниц... ну даже если ты по жизни охотник до женского пола, в такой ситуации не до того... А наших женщин эта история рисует полнейшими шлюхами. Хотя это говорит, прежде всего о нравах шайки Писарро. Видно, господа конкистадоры окромя проституток, других женщин в жизни близко не видели.

– Ну а как быть с тем, что Руминьяви сдал и сжёг свой город?

– Он его не сдавал и не жёг. Город сдали изменники, среди которых были и женщины. Кое-кого он заблаговременно разоблачил и казнил, но всех обезвредить не успел... Ну а потом завоеватели, чтобы не рассказывать о том, что город был взят изменой, выдумали, что он его сдал и сжёг, хотя сожгли его сами. А также выдумали, будто бы он власть незаконно захватил. На самом деле после смерти Атауальпы, учитывая критичность ситуации, он вполне был в праве объявить себя правителем. Но только с законным правителем нельзя было даже по законам Испанской Короны поступить по собственному произволу, а вот с незаконным... такого можно прикончить без особых церемоний, что испанцы и сделали.

– Вот оно оказывается как... Скажи, а правда вы решили частью плыть морем, а частью идти горами и продать так свой товар?

– Ну да, а какие ещё варианты? Всех на корабль не упихнёшь. Да и товар продать надо.

– Но ведь в горах множество опасностей, главная из которых – местные жители, не признающие законов Короны.

– Мне их бояться нечего, я нормально вооружён. Да и общий язык нам найти проще. Но перед расставанием нам сегодня нужен на всех прощальный ужин.

– Ну сумасшедшие вы! Это ведь не дворяне какие, простые моряки и не родня.

– Если с людьми не обращаться как с родными, то потом нельзя на них с уверенностью положиться.

– Скажи, а друзья у вас бывают?

– Бывают, а почему нет?

– Потому что дружба – это такая неконтролируемая вещь... а у вас всё под контролем должно быть.

– Всё под контролем держать невозможно.

– Скажи, а зачем у вас государство лезет в вашу личную жизнь?

– Ну а что значит – лезет? Мы считаем возможность государственного вмешательства в дела семейные благом, ибо это единственная возможность избежать деспотизма частных лиц. Вот если некий дурной человек стал бы жестоко обращаться со своей женой, его бы привлекли к суду.

– И что бы его ждало? Штраф?

– Как минимум, всеобщий позор, также для жены была бы возможность развода с возможностью обрести работу для прокорма, и так далее....

– А детей у вас тоже бить нельзя?

– Нельзя подвергать риску их жизнь и здоровье. У вас ребёнок – собственность родителей, точнее – отца, у нас считается, что человек с момента зачатия принадлежит государству, потому детоубийство вне закона, а на родителей возлагается обязанность воспитать своё дитя так, чтобы из него вырос достойный человек. Во всяком случае, они должны его стараться это сделать.

– А за проступки сыновей отцов не наказывают?

– Нет, не наказывают. У нас вообще родственников не наказывают.

Тимотео отошёл в некоторой задумчивости. И в этот момент Инти показалось, что тот спросил это не просто так, и спросил много меньше чем хотел. И тогда он сам решился спросить:

– Послушай, что-то не пойму я. Ты ведь далеко не в первый раз тавантисуйцев у себя в гостинице видишь. Неужели раньше таких вопросов не задавал? Или всем задаёшь, а потом ответы сверяешь?

– Скорее второе. Вот сам видишь, что гостиница у меня полупустая. Если дела с торговлей не изменятся, то год-два ещё, и заберут всё за долги, а я с семьёй по миру пойду. Одна надежда, что инки придут. Вот понять хочу как жить буду, если инкская власть установится. Я понимаю, что всех белых вырезать не будут. В общем жизнь мне и семье сохранят. Но вот как жить, именно жить под инками... я не очень себе это представляю.

– Да обыкновенно. Продолжишь заниматься своим ремеслом. Или ты думаешь, что у нас никто за гостиницами не следит?

– Ну а вот как у вас с этим, если в собственности её иметь нельзя?

– Ну нельзя. Но ведь это даже и лучше. То, что у тебя в собственности, могут за долги отобрать, и на улицу выгнать, а у нас такого нельзя, чтобы без жилья человека оставить. Работаешь себе и не надо думать о долгах .и возможном разорении. Только следят, чтобы работа была добросовестной, и чтобы порядок был. Но у тебя с этим проблем нет, чисто и еда хорошая. Так что будешь жить примерно по-прежнему. И бояться тебе нечего. Бояться имеет смысл тому, кто себя преступлениями перед инками запятнал. Ну вот как тот недавно убитый магнат...

– И то верно. Про него такие вещи рассказывают, что оторопь берёт. Не знаю, что из этого правда, а что нет, но его убийство я преступлением не считаю. Кто бы его ни убил, он поступил правильно.

Инти подумал, что Тимотео может и догадываться о его поступке. Что же, пусть так, если не выдаст, то ничего страшного.

Когда все собрались на корабле, Инти произнёс такую речь:

– Братья мои, как многие из вас уже знают, все мы не можем поместиться на корабль так, чтобы он пошёл быстро, а добытые нами сведения столь важны, что нам надо как можно скорее доставить их в Тавантисуйю, ибо изменники должны быть как можно быстрее разоблачены и обезврежены. Так что часть из вас поплывёт на корабле, а часть пойдёт со мной пешком по горам под видом купцов. Для этого мы закупимся осликами, и всем необходимым, товар в виде шерсти нам дадут. Братья, я хочу чтобы вы сами решили, кто из вас пойдёт морем, а кто через горы. Замечу лишь, что путь через горы длиннее и опаснее для вас. Чиморцы, я провёл детство и большую часть жизни в горах, вы же выросли у моря, и потому у вас нет необходимых навыков для гор, потому всем, кто решится через них идти – те должны согласиться слушаться меня беспрекословно во всём. От этого напрямую зависят ваши жизни. Помните об этом!

Чиморцы переглянулись, Инти продолжил:

– Я знаю, что у некоторых из вас могут возникнуть в горах сложности со здоровьем. Хотя вы молоды и крепки, всё равно, непривычных к горам приморских жителей, может охватить там слабость и для её преодоления вам придётся жевать много коки, так что если кто из вас много её жевать не может, то тем из вас лучше выбрать пусть морем.

Многие задумались:

– Также есть ещё один немаловажный момент. Братья мои, вы знаете, что теперь я фактически женат, и моя супруга поедет со мной. Я знаю, что не всем из вас по нраву её общество, так что если кто-то побрезгует принимать пищу из её рук, то ему тоже морем лучше ехать. Но если отправитесь со мной, то я должен быть уверен, что в случае, если со мной что-то нехорошее случится, вы её и защитите, и поможете ей с дочерью доехать до замка Инти, где должен будет окончиться наш пусть, и передадите их Горному Ветру.

Морская Волна, слушавшая до этого его со всем вниманием, вдруг издала громкое восклицание и взволнованно заговорила:

– Не надо, любимый! Если ты погибнешь, я тоже не буду жить – пусть нас похоронят в одной могиле!

– Не смей! – крикнул Инти повелительно и в то же время немного испуганно, – не забывай, что ты теперь не принадлежишь себе. Ты должна изобличить негодяев на суде как ценная свидетельница.

– Документов с лихвой хватит для разоблачения всех...

– Это если мы их целиком довезём. А если что-то утратится? И документы не позволяют опознать врага в лицо. А кроме того, ты должна жить для дочери. Каково ей будет без тебя?

Морская Волна замолчала, Инти продолжил:

– Должен вас предупредить вот о чём. Нам повезло с погодой, но теперь вдоль побережья собирается такой густой туман, что там плыть нельзя, слишком велик риск нарваться на скалы. Значит, морем придётся делать сильный крюк. И возможно часть пути пройти на вёслах. И от всех подозрительных кораблей надо уходить, чуть заметив издали, нельзя рисковать архивом. Конечно, по идее это должно всё равно быстрее чем через горы, но неожиданности не исключены. И в любом случае, кто бы ни прибыл раньше, не должны трепаться об оставшейся части, пока документы не попадут в надёжные руки, и изменники не будут обезврежены, следует соблюдать все возможные предосторожности. Ведь они могут попытаться нас убрать. О смерти Ловкого Змея его подручные неизбежно узнают рано или или поздно. Поскольку и море, и горы чреваты самыми неожиданными неприятностями, я пришёл к выводу, что архив надо разделить, основная часть пойдёт морем, но небольшая часть из разобранного поедет со мной горами, каждой из них должно быть достаточно по крайней мере для разоблачения Жёлтого Листа. Это, ни много ни мало, вопрос жизни и смерти нашего государства. Братья мои, я всё сказал, может быть, кто-то ещё хочет что-то сказать, а дальше каждый для себя решайте, ехать морем или горами.

Инти сел. Установилась напряжённая тишина. Инти вглядывался в лица, пытаясь понять, кто какое решение примет. Особенно внимательно он вглядывался в Ворона. Тот как-то испуганно переводил взгляд с него на Альбатроса. Похоже, тот ему напомнил про уговор насчёт чистки сортира, и он решал, что противнее – сортир или еда, приготовленная Изабеллой. Инти очень надеялся, что тот выберет первое.

Встал Видящий Насквозь и заговорил:

– Я выбираю идти через горы. Прежде всего, я уверен, что как лекарь буду небесполезен. А что до этой женщины, то я не понимаю, чем и кого она смущает. Да, не повезло ей в жизни, много лет провела в рабстве, но как лекарь заявляю, что она здорова, и опасности с этой точки зрения не представляет.

– Смущает, что Саири с ней спит, – сказал один из матросов, – В то время как она уродлива. А если она ведьма и его околдовала?

– Колдовством люди называют то, что понять не могут, – ответил лекарь, – Саири сам говорил вам, что им движет месть за свою погубленную семью. Значит, он был очень одинок. В том, что два одиноких человека, встретившись при столь драматичных обстоятельствах, движимые ненавистью к тому, кто так искромсал их жизни, воспылали теперь друг к другу страстью, нет ничего необъяснимого. Мне лично на них смотреть приятно – как лекарь, я знаю, что супруги живут в среднем дольше одиноких.

– Меня смущает другое – ответил юноша, – почему эта женщина не назовёт своего настоящего имени? Всё ли так, как она рассказала. Нет ли за ней преступлений на родине? Саири, ты этого не боишься?

– Я уверен, что она – невинна и сказала правду, – ответил Инти, – к тому же мне она своё имя сказала. Вам его лучше не знать, ибо чего не знаешь, того и под пыткой не скажешь. А врагов у неё много. Те, с кем Ловкий Змей против нашего государства работал, про неё знали. Во всяком случае, некоторые из них её видели, а Ловкий Змей мог открыть им и её имя. И ведь он при ней иные секреты выбалтывал, про то, что Куйн отравил своего предшественника, я только тут узнал. Хотя как преступник, он давно разоблачён и казнён. Но о том, что он связан с Ловким Змеем, никто и не подозревал. Следствие исходило из того, что он был уже в статусе наместника завербован. А ведь были претенденты на это место куда достойнее Куйна, но вот почему-то наместником всё же оказался он... не исключено что одним убийством тут не обошлось. Да и яд ему кто-то добыл... В Тумбесе явно есть скорпионы, затаившиеся лишь до времени.... Такие будут пытаться её убрать любой ценой... Порою жизнь становится более шаткой, чем корабельная палуба в шторм.

Постепенно люди делали свой выбор, кто-то говорил по этому что-то, кто-то ничего не говорил. К великому сожалению Инти, Ворон всё-таки предпочёл общество Изабеллы кораблю Альбатроса, хотя Инти его честно предупредил, что если тот попробует бунтовать по пути, то будет сброшен в пропасть, и Горный Ветер оправдает это крайней необходимостью.

Впрочем, Инти зря опасался – впоследствии в пути до самой границы Ворон вёл себя образцово.

Вернувшись на постоялый двор, Инти обнаружил в номере записку на кечуа.

Сын Солнца, прежде чем ты покинешь наши земли, позволь нам поговорить с тобой. На рассвете к тебе придёт провожатый, который проводит тебя до нужного места.

Младшие братья сынов солнца.


«Младшими братьями сынов солнца» называли себя сторонники инков в обеих Америках.

Получив такую записку, Инти слегка встревожился, но в то же время приободрился. На разводку это было непохоже, не проще ли было бы их просто так арестовать? Законы ведь это позволяют. Что сыны солнца популярны среди коренного населения всего континента, это был не секрет, и было так приятно обнаружит подтверждение этого. И всё-таки было тревожно. Спать он лёг не раздеваясь, и оставив ночевать в комнате на карауле двоих своих людей. Коралл и Морской Ёж – с ними предстояло пересечь горы, так что заодно он выяснит, насколько они способны не спать на карауле. Жене он предложил лечь в другое место, но она отказалась: "Милый, я хочу делить с тобой все опасности, а если это неопасно, то тем более нет резона меня отсылать". Что же, в логике тут не откажешь.

В глубине души Инти был почему-то уверен, что полезут через окно. Но на рассвете в дверь постучали. Некрепко спавший Инти тут же проснулся и подошёл к двери:

– Кто там?

– Я по записке. Не зажигайте свет, он нам ни к чему. Я не скажу вам своего имени и вы не увидите моего лица. Я вполне вам доверяю, но... никто не гарантирован от пыток.

– Твои опасения понятны, – сказал Инти, – ты от кого пришёл?

– От партизан. Власть Испанской Короны сохраняется только на побережье. Мы хотим сбросить её совсем, у нас не хватает сил. Мы знаем что вы, сыны солнца, способны нам помочь, и если мы одновременно наступим с разных сторон, мы с гор, а вы с моря – тогда удастся установить здесь нашу власть. Мы будем вашими верными союзниками и очень надеемся, что вы пришлёте к нам мудрых советников, чтобы мы тоже смогли организовать свою жизнь разумно. Но мы хотим точно знать, придут ли сыны солнца к нам на помощь, если мы подымем здесь восстание? Без вашей помощи наши шансы на победу ничтожны...

Инти стоял как громом поражённый. Ещё не так давно, как раз перед его болезнью шли жаркие споры о том, насколько стоит впутываться в торговлю с белыми, и сторонники углублённой торговли говорили, что нечто подобное в ближайшее время невозможно, пока не забудется провал в Амазонии. И вот теперь... Но почему он раньше об этом не знал, война тут шла, видимо, довольно долго...

– Присядь, добрый человек, и скажи, как мне тебя называть, ибо разговор предстоит довольно долгий.

– Отравленный Наконечник, – ответил он, – зови меня так.

– А меня зови Саири, – ответит Инти, – Отравленный Наконечник, кажется, это имя знакомо мне... Кажется, так звали одного из самых прославленных воинов Амазонии.

– Ты был там?

– Да.

– Многие до сих пор помнят великого Инти, он был воистину нашим Солнцем! Скажи мне, – голос собеседника вдруг стал дрожащим и умоляющим, – неужели это правда, что он умирает, сражённый жестоким недугом?

– Друг мой, недуг жесток, но ещё более жестоко человеческое коварство. Инти пытались отравить. Я знаю что пока он жив, а также он вырастил достойного сына, готового вам помочь. Но есть беда большая чем недуг Инти... в самом сердце Тавантисуйю сплела своё гадючье гнездо измена! Скажи, ведь если вы мечтали о нашей помощи, то значит, вы посылали к нам гонцов?

– Да. Три раза мы посылали самых крепких воинов и о них не было никаких известий.... Горы есть горы, но всё-таки не верится, что все три отряда погибли случайно... Да, верно, изменники могли помешать им достичь цели.

– Вот видишь, Наконечник, если мы не вырвем измену с корнем, то мы не сможем вам помочь. Я здесь именно затем, чтобы найти корни измены, ибо они далеко стелются. Но конечно, твоё известие я передам, если пройду по горам.

– Через наши земли ты пройдёшь, я дам тебе пропуск, Саири. Хотя измена может подстеречь и тебя...

– Я знаю и потому буду осторожен. Подозреваю, что главная ошибка ваших послов была в том, что они доверяли первому встречному тавантисуйцу....

– Скорее всего. А как же им было быть иначе?

– Верно.

– Хорошо, а как мы узнаем, достиг ли ты цели?

– Вот что, в течение ближайшего года произойдут такие события, весть о которых не может не докатиться и до ваших краёв. Я узнал, что одни из главных изменников – это Жёлтый Лист. Так вот, или в скорости он будет разоблачён и казнён, тогда ждите помощи. Но если этого не случится, то... мне страшно даже самому представить, что может быть, если этого не случится. Наша страна может погибнуть... Мне очень страшно и горько говорить об это, но это увы возможно...

– Скажи, разве в сердцах сынов солнца стало меньше огня, чем раньше? – удивлённо спросил Наконечник.

– Увы, мой брат. Солнце на закате светит не столь жарко как на рассвете, но за закатом приходит новый рассвет. Потому измена и запускает свои корни в Тавантисуйю, что после поражений там поселились страх и уныние. А они – лучшая почва для семян измены, хоть и не сами эти семена.

– Скажи, неужели Инти бессилен? Ведь мы знаем, он не совсем человек, он – полубог.

– Инти не всесилен. Он смертен. И Тавантисуйю очень уязвима и всё время пытается удержаться на краю пропасти. Впрочем, даже в случае её гибели не отчаивайтесь. Тавантисуйю будет всё равно жить в сердцах, и память о ней приведёт к новым победам. Я уверен, что вы даже и без нашей помощи сможете одолеть Корону, пусть не завтра, но когда-нибудь, ибо мечту о свободе и справедливости никакие христиане не смогут выжечь из сердец до конца!

– Благодарю тебя, Саири. Тлевшая во мне надежда разгорелась отныне ярким пламенем! Я верю, что пока на твоей земле есть люди, подобные тебе, она будет стоять несокрушимой твердыней.

– Ты тоже всколыхнул в моём сердце надежду, что когда-нибудь правда восторжествует на всей земле.

– Вот тебе пропуск, – Наконечник достал из кармана деревянную фигурку, которая изображала человечка, у которого на голове вместо волос были солнечные лучи в виде завитков, – это портрет Инти. Стоит его показать, как все наши тут же вас пропустят.

Инти вгляделся в фигурку. Хотя в темноте разглядеть черты лица человечка было трудно, кажется, он был лишён индивидуальных черт.

– Похож? Резчик, правда, живого Инти, никогда не видел...

– Ну не так важно, насколько он похож на оригинал, как важно то, что его узнают. От всей души благодарю тебя.

– Скажи, а как ты умудрился проникнуть сюда? – спросил Коралл, до того молчавший в темноте– как тебе удалось обмануть бдительность хозяина?

– С хозяином мы договорились. Тимотео готов нам помогать за клятву сохранить ему и его семье жизнь после победы. Положение у него незавидное, после того как Корона запретила инкам торговать с вице-королевствами, они и очень многие такие как он на грани разорения. Потому иные, такие как Тимотео, согласны даже на индейскую власть. Так что он наш союзник, но союзник не самый надёжный. Если ветер переменится, кто знает... Но полно, время моё истекает. Мне пора, скоро уже станет совсем светло. Не забывайте того, что я говорил вам..

Быстро попрощавшись, новый знакомый скрылся за дверью.

– До чего наивны эти дикари, – сказал Коралл, когда Наконечник ушёл, – стоит наговорит им красивых слов и они готовы верить всему.

– Наивны, но надёжны, – ответил Инти, – Да, их легко обмануть красивыми словами, но если они поверили кому-то и чему-то, они уже не разувериваются. А за то, во что верят, стоят насмерть.

Вздохнув, Инти продолжил:

– После такого разговора чувствуешь, что не зря мы воевали в Амазонии. Это только Золотой Слиток считает, что раз мы там потерпели поражение, значит выбросили деньги на ветер и понапрасну угробили людей. Золотой Слиток меряет пользу по финансовым отчётностям, но пламя надежды и вот такие наивные фигурки в финансовые отчёты не запихнёшь... Думаю, то и скверно, что мы стали придавать финансовым отчётам такое внимание, утратив душевный жар... Я буду нести эту фигурку возле сердца, пусть напоминает мне о том, о чём нельзя забывать никогда. Если все наши приключения закончатся благополучно, она будет напоминать мне на старости лет, что я прожил свою жизнь не зря.

Дорога по джунглям и горам прошла не то чтобы совсем без приключений, но с куда меньшим их количеством, чем можно было ожидать. На территориях, где сохранялась власть Короны, прокатывала поддельная королевская грамота, на территориях, контролируемых повстанцами, помогала фигурка «солнечного бога». Торговля шла так себе. Из-за общего разорения, вызванного необъявленной войной, денег у людей было негусто, потому меднокожим собратьям Инти спускал многое по дешёвке, пару раз вообще только за провиант, а вот с белыми людьми он предпочитал торговаться. Из-за этого он даже поспорил с Вороном, который едва ли не в единственный раз решился поднять голос:

– Саири, объясни мне, зачем ты строишь из себя мелочного торгаша? Ведь и у белых людей ничего почти нет. Не все же рабовладельцы.

– Ошибаешься, насчёт ничего нет. Они порой ведут себя даже хуже чем рабовладельцы. Раб-негр денег стоит, его кормить надо, а индейцев они порой и забесплатно заставляют на себя работать. А что ему надо и на себя работать, чтобы с голоду не помереть, так это белых господ не волнует. Знаешь, я как раз специально иногда цену на хлопок задираю, если мне кажется, что покупатель его на панцирь себе покупает. Не удивляйся, белые люди тоже хлопковые панцири используют, в железках по жаре не очень-то походишь.

– Раз так, то непонятно, зачем наше государство вообще в торговлю ввязывается. Не лучше ли поднять восстания по всему континенту?

– Может, и лучше. Но средств на такую масштабную войну у нас никак не хватит.

– Хватит! Если бы носящие льяуту и прочие привилегированные не во дворцах бы жили, а в обычных домах, то хватило бы на всё!

– Нет, и тогда бы не хватило бы, – вздохнув, сказал Инти, – Экономия на этом ничтожна.

– Ну может и так. Но знаешь, Саири, как простой народ косится на дворец, в котором живёт наместник? Ну скажи, зачем тому же Старому Ягуару такая роскошь? Ведь мог бы и в своём старом доме жить...

– Наместник должен находиться под охраной, – ответил Инти, – да и жить рядом со своими кабинетом, чтобы его в случае чего среди ночи можно было разбудить и он мог бы за дело приняться. Это – необходимость.

– Я за все пять лет не помню случая, чтобы кто-то на него покушался.

– Это тебе повезло. Видимо, его враги надеются пережить его из-за его старости. Был бы наместником кто помоложе, дело было бы иначе. Смерть Алого Мрамора ещё не успела забыться.

– И помогла ему охрана?

– Если бы не было охраны, то таких случаев было бы десятки. Кто бы тогда согласился высокие посты занимать – вчера принял должность, а сегодня уже лежишь обряженный для погребения. Жизнь бы тогда походила на довольно глупую легенду, которую я слышал в детстве. Якобы один колдун в заколдовал фигурку Пачакамака и спрятал её в кабинете дворца наместника некоего города. Так вот, стоило очередному наместнику задержаться там до полуночи, как фигурка выходила из стены и душила несчастного. Но только всё это легенды, в жизни такого способа убийства не припомню, больше банально яд подсыпают.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю