Текст книги "Тучи сгущаются (СИ)"

Автор книги: Лориана Рава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

– Вот это его спальня, – сказала Изабелла, – давай лучше я зайду первой и проверю, действительно ли он там один и спит.

– Разумно, – согласился Инти.

Женщина вошла в двери спальни, и тут же раздался её испуганный вскрик, её свеча погасла, но откуда-то вдруг брызнул свет. Инти обнажил шпагу и встал в позу обороны. Как только его глаза привыкли к свету, он разглядел следующую картину: Изабеллу, чьё лицо по-прежнему было закрыто волосами, крепко держал, приставив нож к горлу, какой-то головорез, а в дальнем проёме двери стоял сам Ловкий Змей с довольно яркой свечой в руках. Очевидно, Инти здесь ждали, да вот только Изабелла, решив пойти первой, всё им испортила, так как для Инти теперь было несложно отбиться, лишь бы сил хватило, хотя Ловкий Змей ухмылялся так, точно только этого результата он и ждал. Да и то сказать, теперь Инти не мог напасть на них первым, не пожертвовав жизнью Изабеллы, а этого ему никак не хотелось делать. После недолгого молчания Ловкий Змей заговорил:

– Наконец-то ты пожаловал, мой враг. И не думай только что я тебя боюсь. Очень мне надо бояться больного дедушки.

– Может, я и дедушка, да только не такой уж больной. Выходи, померяемся ловкостью на шпагах. Или ты предпочитаешь трусить и прикрываться телом беззащитной женщины?

– Погоди, Инти, дай мне договорить. Все эти годы, с тех пор как мне не удалось расстроить твою свадьбу с Морской Волной, я лелеял планы мести. Просто убить тебя мне было мало – я хотел унизить тебя, уничтожить...

– И для этого клеветал на меня по всякому, – фыркнул Инти, – Не скрою, мне было досадно, что меня выставляют подонком – да только целей своих ты не достиг. Клевета мне – что комариные укусы.

– Да, я понимал это. Чтобы отомстить по-настоящему, я должен был лишить тебя личного счастья.

– И для этого ты отравил мою любимую. Это очень хорошо показывает, чего стоила твоя любовь к ней! Если бы ты любил её хоть чуть-чуть, ты бы никогда не смог бы лишить её жизни!

– Ты близок к истине, да только всей правды ты так и не узнал. Нет, я не убивал Морскую Волну, хотя человек, который был у неё накануне, был и в самом деле подослан мной.

– Неужели ты будешь меня уверять, что он подкинул ей яду по собственному почину?

– Нет, он действовал по моему указанию.

Мозг Инти поневоле углубился в логическую головоломку, и его контроль за окружающей обстановкой не мог не ослабеть. Этого, собственно, и добивался Ловкий Змей, знавший, что в прямом столкновении одного из лучших фехтовальщиков Тавантисуйю ему даже вместе со слугой не одолеть. Негодяй довольно усмехнулся:

– Что, Инти, не можешь решить такой простой логической задачки? Да просто Морская Волна не умерла.

– Хватит морочить мне голову! – ответил Инти, – как не умерла, когда я сам своими глазами видел её труп!

– А я сам собственными руками держал её в своих объятиях после этого – ответил Ловкий Змей, и плотоядно улыбнулся, – Яд, которым её угостили, лишь вызывает сон, подобный смерти. Она заснула у себя дома, а проснулась на моём корабле. И тут уж мне не составляло особенного труда овладеть ею. Почему-то когда ты овладел девушкой на своём корабле, ты не считал это низким, а когда то же самое сделал я – готов клеймить это подлостью?

– Я не верю ни единому твоему слову, ты лжёшь! – вскричал Инти, чувствуя что происходит самое опасное в сложившейся ситуации – он поддаётся на провокации и теряет контроль над собой, а этого нельзя допускать ни в каком случае. Но что делать, если даже само предположение, что Ловкий Змей мог бы залезть под юбку его любимой и делал это хотя бы в мыслях, вызывало жгучую смесь стыда и гнева.

– Только одно делало мою месть неполной – ты не знал о том, что твоя любимая жена обесчестила тебя изменой. Но теперь ты можешь в этом убедиться. Хуан, отдёрни с её лица волосы!

Слуга, державший нож у горда Изабеллы тут же выполнил приказ, и тут Инти остолбенел... Да, перед ним была его покойная жена. Хотя годы и уродливые шрамы от ожогов не могли не изменить её, Инти всё равно не мог с первого же взгляда не узнать родимые черты, и сожалел сейчас только об одном – как он не догадался по голосу? Любимая смотрела на него с такой тоской и болью, что у Инти поневоле заныло сердце. А это был опасный, очень опасный для него симптом.

– Да, Инти, любя все эти годы тебя, она была вынуждена отдаваться мне и обслуживать мои прихоти, – сказал Ловкий Змей, – а теперь она собственными руками завела тебя в западню. И умрёте вы на глазах друг у друга, бессильные спасти и помочь!

Последние слова Ловкий Змей даже не прокричал, а как будто прогремел. А может Инти так показалось, ибо это было последнее, что он помнил. Дальше свет в его глазах померк....

Когда сознание вернулось к Инти, первое что он почувствовал были верёвки, стягивающие локти и лодыжки, потом к этому присоединилось ощущение жажды. Инти попробовал приоткрыть глаза, но они оказались прикрыты повязкой, так что не поймёшь, где он и что вокруг. Ум его тоже включился, и Инти понял, что, вопреки ожиданиям, даже не избит. Несколько синяков не считается, его просто тащили не очень аккуратно. Что ж, это говорит о том, что ему уготовили какую-то особенно изощрённую казнь. Инти вспомнил, как его ещё девятнадцатилетним юношей точно также связали и хотели оскопить, и сердце его поневоле сжалось – может, Ловкий Змей теперь хоть и с опозданием на два с половиной десятка лет, но выполнить своё страшное намерение? Сама смерть не казалась такой страшной, как это предсмертное унижение.... Инти попытался успокоиться – тогда девятнадцатилетнему юноше было страшно, что у него отнимут будущее, а теперь жизнь во многом и так и эдак прожита, и чтобы там ни удумал Ловкий Змей, ему не отнять у Инти прошлого. Хотя умирать было досадно – так глупо попасться, заслушавшись Ловкого Змея ослабить контроль и... а собственно что произошло-то? Как он потерял сознание? Неужели с ним просто в неподходящий момент случился сердечный приступ? Нет, прав был Горный Ветер, здоровье ему уже не позволяло в это дело впутываться. Или не приступ, сейчас-то сердце работает нормально. Может, просто обморок от того, что он узнал? Почему-то сильно болела голова. Ударился при падении? Может быть, но он не помнил этого момента. Так, тошнить вроде не тошнит, так что ещё не все потеряно. Повязка на глазах мешает, но ведь снимут её рано или поздно.

Интересно, сколько прошло времени? Ведь если он через сутки не вернётся, то виллу Ловкого Змея должны будут брать штурмом его люди, может, успеют всё-таки освободить его и Морскую Волну? Вдруг повязку с его глаз кто-то снял, и Инти увидел перед собой свою возлюбленную. Сейчас при дневном свете ещё больше были видны её шрамы, морщины, грязные спутанные волосы и жалкие лохмотья, в прорехи на которых была видна кожа на спине и груди. Поглядев вокруг, Инти увидел, что находится в какой-то сараюшке, и лежит на соломе. Хоть не в подвале и на том спасибо.

– Прости меня, если можешь. Но нет мне прощения, я погубила себя и тебя.

– Ты не виновата, – ответил Инти, – ты и предположить не могла, что Ловкий Змей окажется настолько ловок.

– Я сейчас развяжу тебя и дам тебе воды. Хуан, слуга, который должен был тебя охранять и которого я подкупила бутылкой вина, уверен, что я в морских узлах ничего не понимаю, я же женщина, а не моряк, но ведь я же в Тумбесе росла и отец учил меня этому искусству. Так что попробую. Время до вечера у нас ещё есть.

– Расскажи мне что с тобой случилось.

– Это началось в тот вечер, когда в дом моего отца пришёл некий человек. Он назвался Звонкий Комар, но я не знаю, настоящее ли это имя. С тех пор я его больше не видела. В доме были только я и малыш Ветерок, а Звонкий Комар сказал, что должен сказать мне что-то очень важное. Я его впустила и напоила чаем. Он рассказал мне, что много лет знает тебя, и что за последние годы ты стал совсем другим, что тебя ожесточила борьба внутри страны, и в любом человеке ты готов видеть врага. Ты привык жестоко пытать.

– И как же я, по его мнению, пытал?

– Он рассказал, что военачальника по имени Горный Пик ты пытал так, что бросил его нагого и связанного в подвал с крысами, дабы этот красивый мужчина был обезображен, но когда он выдержал эту пытку, то привели его дочь, юную невинную девушку, и ты сказал, что если он не сознается, то твои воины совершат насилие над нею у него на глазах, он оговорил себя и других.. Я не могла поверить, что ты мог быть таким чудовищем, но Звонкий Комар уверял меня, что сам был свидетелем того как ты приказал бросить связанного Горного Пика в подвал с крысами, а о его юной дочери знает от людей, которым верил вполне. Он предложил мне бежать из страны, чтобы не быть женой такого чудовища. Но я отказалась. Я решила, что лучше я дождусь тебя и сама разберусь, что про тебя правда, а что – ложь. И даже если бы всё оказалось правдой, я бы предпочла смерть в Тавантисуйю жизни в христианском мире, ибо слишком хорошо знала, что жизнь там для меня будет хуже смерти.

– Где же был твой живой ум, милая? – спросил огорчённо Инти, – разве ты не знаешь, что в Тавантисуйю нет и не может быть подвалов с крысами? И что я никак не мог пойти на такое преступление, как приказать своим людям изнасиловать невинную девушку. Даже будучи чудовищем не мог. Ибо на меня бы тут же донесли, и я был бы заслуженно покаран. Что до Горного Пика, то в заговоре с целью привести к власти Горного Льва он сознался не поэтому, а потому, что его изобличили показания сообщников. И умер он не от пыток, его внезапно прямо на допросе хватил удар.

– Всё это я поняла много позднее, а тогда я была слишком потрясена, чтобы рассуждать хладнокровно. Потом я легла и заснула, и спала долго-долго, а в сознание я пришла уже на корабле, который вёз меня прочь от Тавантисую. Там меня ждал сам Ловкий Змей, и сказал, что поскольку ты стал негодяем, то почему бы мне не отдаться ему? Всё равно ведь о чести теперь речи нет.... Я отказалась. Тогда он сказал мне крепко подумать. Я искала способов сбежать, но как убежишь с корабля? В одном из портов я попыталась, была поймана, боялась расправы, но меня Ловкий Змей не стал избивать, лишь ухмыльнулся и велел ещё подождать. Я поняла чего он ждал – он ждал родов. Когда я родила дочь, но поставил передо мной условие – или я становлюсь его любовницей, или он перережет девочке горло на моих глазах. И я с отвращением согласилась ему отдаваться. Я была уже морально сломлена.

Морская Волна зарыдала.

– И так я стала его наложницей. Поначалу он обращался со мной вполне сносно, давал возможность мыться и носить чистую одежду, хотя и изображал это как великую милость, но потом, когда девочка стала расти, он стал запрещать мне учить её грамоте и рассказывать ей, кто её отец. А если я ослушивалась, то за грамоту он жег мне груди, а за попытку рассказать кто отец, привязывал меня на целый день к столбу и я мучилась от жажды. Но потом я стала стареть и уже не так была нужна Ловкому Змею как наложница, больше ему нравилось надо мной издеваться. С каким наслаждением он сообщил мне, что мой отец отравлен и наместником Тумбеса стал отравивший его мерзавец! И ещё он говорил мне, что скоро Асеро свергнут и убьют, а ты будешь брошен в тюрьму, и там -то он уж отомстит тебе. Я пыталась выйти на связь со своими, но безуспешно. Когда Ловкий Змей прознал об одном таком случае, он приказал своим приятелям-подонкам изнасиловать меня в наказание, но я попыталась защититься от них свечой, на мне загорелось платье и вот... теперь мои щёки, шея, плечи и грудь в уродливых ожогах. С того случая он перестал со мной жить, но и ходить я стала в грязных засаленных лохмотьях. А всё больше меня беспокоила судьба моей дочери, которая подрастала и Ловкий Змей стал на неё коситься сладострастным взглядом. До тех пор я терпела и жила во многом ради неё, надеясь на чудо, что кто-нибудь убьёт его в конце концов и нас освободят, но чуда не происходило, и моя Консуэла была обречена на то, чтобы стать грязной шлюхой. По счастью, она выглядит моложе своих лет, иначе бы он давно лишил бы её невинности....

Говоря всё это, Морская Волна всё-таки умудрилась развязать все узлы на руках у Инти, и перешла на верёвки, стягивающие ноги. Кое-как размяв пальцы, Инти погладил сваю любимую по волосам и сказал:

– Мужайся, Ловкий Змей будет повержен, скоро придут мои люди с корабля.

– Никто уже не придёт. Твой корабль потоплен, а твои люди убиты. Именно за этим вчера Ловкий Змей послал своих слуг и они... они выполнили приказ, тем более что на борту был изменник, который им должен был помочь.

– Неужели? Как его звали?

– Цветущий Кактус.

– Значит, дело и в самом деле дрянь.... – сказал Инти, приняв сидячее положение, – но хоть руки у меня свободны....

– Ловкий Змей играет людьми в кошки-мышки, – ответила Морская Волна, – я послала письмо через священника отца Педро, который показался мне приличным человеком и который выражал сочувствие моему горю, и осуждал Ловкого Змея, ведшего порочный образ жизни. Он согласился помочь мне отправить письмо домой.

– Ты рассказала этому попу, что была моей женой?

– Твоего имени я не называла, зная, что тебя тут принято бояться как дьявола. Но я сказала, что прежде я была добродетельной женщиной, а мерзавец растоптал супружеские узы, сделав меня насильно своей наложницей. С точки зрения христиан это большой грех, и за это нужно карать, так что священник согласился помочь мне отправить письмо домой. Откуда же я знала, что он при этом всё расскажет Ловкому Змею! Который решил заманить тебя таким образом в ловушку. И что предатель среди своих погубит вас всех... Но тем более я не могла ожидать, что этот мерзавец Педро ударит тебя по голове деревянным распятием. Обычно они предпочитают не пачкать рук...

– Значит, это был не обморок, меня отрубили... Скверно.

– Прости меня, Инти!

– Ну не плачь. Не всё так плохо, я жив и уже почти на свободе....

– Я принесла для тебя воды и чуть-чуть хлеба. Подкрепи свои силы.

– Спасибо. Но если ты считаешь, что всё безнадёжно, почему же всё-таки рискнула меня освободить?

– Потому что хочу, чтобы ты избежал уготованной тебе мерзкой участи быть разделанным заживо на куски. Он уже рассказал мне, что сделает с тобой – он ведь долгие годы мечтал оскопить тебя. Уж если тебе суждено умереть, то хотя бы сражаясь.

– Скажи, а слуги, которые пошли громить мой корабль, уже вернулись?

– Нет ещё.

– Тогда ещё есть шанс, что мои люди отбились... Всё-таки моих было больше. А в замке этот мерзавец один? И теперь он меня не ждёт?

– Педро ушёл, остался только Хуан, но он пьян... Инти, неужели ты думаешь, что ты сможешь его теперь убить?

– Теперь я всё смогу. Даже голыми руками его задушить, хотя лучше достать хоть какой-никакой ножик. Любимая, я столько лет оплакивал твою преждевременную кончину, но то, что сделал с тобой этот негодяй.... это даже ещё хуже чем смерть, – говоря это, Инти встал и убедился, что его вовсе не шатает. Или это гнев придал ему сил? – я не могу не отомстить. Вот что, я думаю, что теперь сам найду спальню этого мерзавца. А ты найди нашу дочь и попытайся добраться незаметно с ней до рощи, и ждите меня там. Да помогут нам боги, – сказав это, Инти поцеловал свою любимую. Она так зарделась, точно ей было только пятнадцать...

– Никогда не думала, что меня после всего этого сможешь поцеловать.

– Я не считаю тебя виноватой ни в чём. Если я столько лет любил тебя мёртвой, то как я могу разлюбить тебя живой?

– Но ведь ты любил ту красавицу, образ который сохранила твоя память. А я... сам видишь, во что я превратилась. Ловкий Змей говорил мне, что теперь мой вид способен у любого мужчины вызвать лишь брезгливое отвращение. Впрочем, я много лет не смотрелась в зеркало и теперь не знаю, как я выгляжу, но даже слуги Ловкого Змея говорили мне, что проще поцеловаться с мёртвой лягушкой, чем со мной.

– Глупости они говорят. Палачи всегда принижают достоинство своих жертв, чтобы оправдать этим собственные злодеяния, – и он обнял свою жену и ещё раз поцеловал её.

– Но ведь я грязна и в лохмотьях... У меня в голове вши.

– Ничего, дай только вернуться в человеческие условия – отмоем тебя до блеска.

– Шрамы не отмоешь, юности не вернёшь...

– Ничего, я тоже не молодел, и к шрамам привыкну... я уже почти привык.

В этом момент в сарай заглянула какая-то испитая рожа:

– Слышь, ты, кончай там... время истекло...

Потом увидев стоящего на ногах Инти пьяница повалился в испуге на колени:

– Ты что, ты же связанный...

– Твои дружки корабль уже разграбили? – мрачно спросил Инти.

– Нет, ещё не вернулись они... – пролепетал окончательно опешивший пьяница.

– Инти, это один из тех мерзавцев, что меня тогда выкрали из могилы! – крикнула Морская Волна, – убей его!

И тогда Инти схватил веревку, которая до того стягивала его лодыжки и придушил мерзавца.

– Не надо, пощади.. – хрипел тот, пока петля ещё не затянула его шеи.

– А ты кого щадил, мерзавец? – гневно ответила Морская Волна, – сколько крови тавантисуйцев на твоих руках, изменник!

Вскоре было всё кончено.

Впоследствии вспоминая всё случившееся, Инти и сам не понимал, почему он почти не чувствовал ни голода, ни усталости, ни недостатка сил, чтобы сделать всё, что он сделал. Он вообще не чувствовал себя. Как будто он бы не он, а какой-то карающий бог, воплощённое возмездие. Он раздобыл какой-то тесак с кухни, и сказав Морской Волне ждать внизу, сам пошёл туда, где в спальне после обильных возлияний должен был отдыхать Эстебан Лианас. Он и в самом деле был в своей спальне, но не отдыхал, а.... Инти опять чуть не стало дурно от открывшегося зрелища. Ловкий Змей сжимал голенькое тельце Консуэлы, а та пыталась вырваться. Ещё немного, и Инти бы безнадёжно опоздал...

– Получай, подонок, – сказал Инти, вонзив в Ловкого Змея нож.

Тот только с ужасом посмотрел на своего убийцу, и тут же его взгляд померк. Консуэла от всего случившегося на некоторое время впала в какой-то ступор.. Инти помог ей освободиться от трупа и постарался сказать как можно ласковее:

– Не бойся меня, дитя моё, ты видишь, я пришёл тебя освободить.

– Саири, ты... – и девочка зарыдала, – что со мной и матерью теперь будет? Ведь твой корабль утонул! Он ведь утопил его!

– Это скверно, но... мы постараемся выбраться отсюда, и добраться до Тавантисуйю. А сейчас одевайся давай, нельзя же голышом бежать. Или у тебя нет здесь платья?

Девушка вдруг посмотрела на своего спасителя недоверчиво. Инти понимал причину этого, но поделать ничего не мог. Бедняжка, выросшая среди христиан, привыкла ждать от каждого подвоха. Тем более от мужчины и незнакомца...

Но тем не менее она подобрала какие-то тряпки с пола и облачилась с них, стыдливо пытаясь закрыть порванные места. Инти подумал, что при первой же возможности добудет для её что-то поприличнее.

– Где ваши с матерью вещи? Надо будет забрать их.

– А у нас ничего нет, – ответила девочка, – только то, что на нас надето.

– И спали вы на соломе...– грустно сказал Инти, присевший на кровать, – а не знаешь случайно, куда эта сволочь запрятала мою шпагу? Было бы жалко её тут оставлять.

– Знаю, – вдруг неожиданно твёрдо сказала девочка, – но скажу только тогда, когда поклянёшься мне самой страшной клятвой, что никогда не обидишь ни меня, ни мою мать. Ни словом, ни делом. Что нам не придётся горько раскаиваться в том, что мы отправились с тобой в Таватийсуйю.

– Хорошо, я поклянусь. Только скажи, почему ты боишься, что чем-то обижу тебя? Вчера ты вроде бы стала мне доверять...

– Ты видел мою наготу, Саири. Для многих мужчин этого достаточно.

– Я понял тебя. Клянусь тебе сердцем своим, что ни словом ни делом никогда не обижу ни тебя, ни твою мать, и что никогда не брошу вас в беде. Если ли же я нарушу эту клятву, то пусть моё сердце остановится.

– Хорошо, я верю тебе, – сказала девушка, доставая шпагу из-за кровати.

– Спасибо, – сказал Инти, опоясываясь. Убив мерзавца, он почему-то чувствовал себя усталым и разбитым, но старался не показывать виду.

Девушка первой побежала вниз по лестнице, Инти спускался медленнее. Он услышал крик Консуэлы:

– Не смей трогать мою мать!

Поспешив вниз, Инти увидел, что внизу столпились его люди, Ворон при этом зачем-то пытается скрутить руки Морской Волне, а Консуэла пытается ему помешать.

– Так, отставить! – приказал Инти, – Ворон, отпусти Изабеллу, эта женщина ничем не опасна. Лучше доложи обстановку. Вы все покинули корабль?

– Наш корабль потонул, – мрачно сказал Ворон, при этом продолжая удерживать Изабеллу, – Так что из-за этой твари мы оказались в ловушке. Ты точно уверен, что её следует отпустить?

– Ворон, отпусти Изабеллу немедленно! Она ни в чём перед нами не виновата. Ловкий Змей и отец Педро обманули её также как и нас.

– Отпустить? А что она будет делать, если её отпустить? Выдаст нас с головой?

– Зачем же, она поедет с нами в Таватисуйю. Но добровольно и не со связанными руками. Эта женщина спасла мне жизнь! И даже больше чем жизнь.

Ворон с неохотой подчинился.

– И впредь вы все будете должны обращаться с ней почтительно. Впрочем, по твоему лицу я вижу, что сейчас из тебя извинения не выдавить, а времени у нас мало. Так что прошу простить моих людей за это неприятный инцидент, – сказал Инти, склонившись перед Морской Волной с демонстративной почтительностью, – а теперь, Ворон, докладывай обстановку. Что случилось с кораблём?

– Цветущий Кактус оказался изменником. Он сам добровольно вызывался быть часовым на ночь. Я, не чуя подвоха, согласился. Ты знаешь, я работал с ним много лет и всегда доверял ему. И Горный Ветер доверял. Но в ту ночь мне по счастью не спалось. Я вышел по нужде, и увидел на берегу фигуру Цветущего Кактуса. Он быстро исчез в прибрежных зарослях. Все сомнения рассеялись, когда я понял, что на корабле его нет. Быстро поднял всех по тревоге. Мы сочли самым благоразумным сделать вид, что спим и ничего не заметили, а сами замаскировались. Благодаря этой хитрости мы не потеряли ни одного человека, а те полегли все. И Цветущий Кактус тоже. Одного мы не учли – Цветущий Кактус, поняв что дело дрянь, стал стрелять в корабль горящими стрелами. Лучник он был не очень, так что напрямую ни в кого не попал, но корабль ... Нет у нас теперь корабля, – Ворон сглотнул и мрачно добавил, – Кажется, для него собственно потопить корабль было важнее, чем нас убить. Знал что без корабля нам отсюда не выбраться.

– Не так плохо, как могло бы быть. Ничего, учитывая, что со второй попытки я прикончил мерзавца, то выбраться при помощи его денег нам должно быть не так сложно. В крайнем случае новый корабль купим.

– Взять деньги отсюда?! – опешил Ворон, – А нас всегда учили, что грабить нехорошо...

– Ну как сказать. А когда Манко во время восстания захватил склады с шерстяными тканями и использовал их содержимое для того, чтобы его армия не мёрзла в горах, он тоже грабил?

– Ну те склады принадлежали нашему государству по праву.

– Да. А потом их присвоили себе конкистадоры. А когда потом Манко отнял своё у конкистадоров, те искренне сочли это грабежом. Вся эта роскошь, которую вы видите – плод грабежа, в том числе и грабежа нашего государства. Так что имеем право забрать отсюда столько, сколько нам нужно чтобы выбраться отсюда. А поскольку сумму заранее не рассчитаешь, то берём с избытком, а остаток сдадим в казну. Ладно, времени у нас мало. Сейчас день, ночью надо отсюда свалить, забрав деньги и документы. Изабелла нам покажет где всё хранится.

– Ещё нужно подумать о пище, вы ведь все не ели со вчерашнего дня, – сказал Морская Волна, – я понимаю, Саири, что тебе с твоими потрясениями было не до мыслей о еде, но твои люди наверняка голодны...

– Я хоть и голоден, но есть из рук этой замарашки не буду, – проворчал Ворон, – Вдруг она дурной болезнью больна?

– Я не больна, – всхлипнула Морская Волна, – ну чем я перед вами виновата?

– Ну пусть не больна, но всё равно так грязна, что мне противно.

– А ты за других не решай, – вставил Морской Огурец, – голодные мы далеко не уйдём.

– В последний раз предупреждаю тебя,Ворон, – холодно сказал Инти, – или ты относишься к этой женщине почтительно, или тебя прилюдно выпорю, чтоб не повадно было не слушаться. Я приказываю тебе извиниться перед ней!

– Да на что тебе сдалась эта Медуза Горгона?!Ты что, жениться на ней вздумал?!

– Свои брачные планы я с тобой обсуждать не намерен! – отрезал Инти, – а вот твоё забвение законов обсудить, пожалуй стоит. Ты забыл, что тавантисуйцы должны освобождать всеми возможными способами соотечественников, попавших на чужбине в рабство? И что к освобождённым соотечественникам надо проявлять такт и чуткость? Особенно это относится к женщинам, которым в рабстве приходится хуже, чем мужчинам, – потом он демонстративно повернулся к Морской Волне, – Ещё раз прошу простить грубость этого невоздержанного юноши.

– Ничего, я не в обиде. Мой вид и в самом деле может быть не очень приятен, – Морская Волна старалась казаться любезной, но по её глазам было видно, что она держится из последних сил. Потом отведя её в сторону, Инти добавил: "Я не могу раскрывать своим людям всю подноготную, так что зови меня и дальше Саири, а я тебя буду звать Изабеллой".

Дальше всё пошло более-менее гладко. Некоторое количество продуктов, документы, которые могли представлять интерес, и золото довольно быстро удалось упаковать. Потом они добрались до кухни. Инти предложил после еды самым усталым из своих людей немного поспать, так как впереди бессонная ночь. Заснули и Изабелла с дочерью.

Ворон вызвал Инти поговорить:

– Послушай, Инти, зачем нам эта баба, да ещё с девчонкой?! Пусть она даже никаких замыслов против нас не имеет... но ведь ты сам знаешь, скорость перехода зависит от слабейшего из идущих, значит, они нас тормозить будут.

– И что ты предлагаешь?

– Избавиться от них.

– Нет, Ворон, и думать забудь. Эта женщина развязала меня от верёвок, когда я по невнимательности попался в сети.

– Всё равно бы мы пришли и спасли тебя.

– Но она-то об этом не знала! И я поклялся и ей, и её дочери, что помогу им доехать до Тавантисуйю живыми и здоровыми. Не будут они нас так сильно тормозить. Можно какого-нибудь осла угнать в конце концов. Или ты, Ворон, и раненого товарища также бросил бы, потому что он будет тормозить?

– Она нам не товарищ. Она жила с этим.... Да, пусть её похитили насильно, поверим. Но у неё было столько шансов убить его, а она не делала этого.

– Но в конце концов даже и нам это стоило больших трудов. Даже я лопухнулся. Так что какой с неё спрос? Кроме того, она и до того рискуя жизнью предпринимала попытки связаться с нами. И жестоко пострадала из-за этого. Я поклялся, но даже если бы я этого не делал, всё равно не вижу никаких причин, по которым её с дочерью нельзя брать с собой.

– Понимаешь, мне на неё смотреть тошно. Я люблю, когда в этом мире всё на своих местах и правильно. Женщина должна быть красивой и опрятной, а не грязной уродиной. Ведь она действительно как Медуза Горгона. Грязные патлы как змеи спутанные. От её вида в камень, конечно, не превратишься, но аппетит поневоле потеряешь.

– Видно, ты не очень точно знаешь миф о Медузе Горгоне. Изначально она была прекрасна своей чарующей красотой, а потом её изнасиловали и изуродовали.

– А потом отрубили голову, чтобы своим мерзким видом не обращала людей в камни. Зачем жить женщине, если она так изуродована?

Инти хотел что-то ответить, но в этом момент подошёл Коралл и сказал:

– Ворон, я думал ты умнее. Неужели ты не понимаешь, что эта женщина – ценная свидетельница? Цветущий Кактус, убегая от нас, прекрасно знал, куда направляется. Он знал местность. И наверняка бывал здесь не раз. Сколько ещё тумбесцев бывало здесь тайком? Кто, кроме неё, опознает изменников в лицо? Да, мы захватили бумаги Ловкого Змея, но кто сказал, что там все негодяи под своими именами? Эту женщину надо беречь как зеницу ока, а не голову ей рубить.

Ворон некоторое время молчал, крутя в руках оторванный от дерева лист. Видно, прагматические аргументы Коралла для него звучали убедительнее, чем этический настрой Инти. Этика у Ворона была другая, а вот от логики так просто не отмахнёшься.

– Да, Коралл, ты прав. Я как-то не подумал обо всём этом. Хорошо, мы доставим женщину и девочку в Тавантисуйю. Больше я не буду спорить об этом.

– А я к тебе по делу, Саири. Тут пришёл посыльный из местной деревни. Он хотел попросить у господина отстрочки в уплате долга, но вместо его слуг увидел нас. В общем, он знает, что Эстебан Лианас мёртв.

– Должно быть, бедняга перепугался?

– Не особенно. Скорее обрадовался. Ведь этот негодяй замучил бедных крестьян. Уже всех девушек у них обесчестил. Так что его смерти они скорее рады. Кроме некоторых... В общем, тебе надо с ним поговорить?

– А за кого он нас принял?

– Сперва решил, что мы из партизан, но потом... короче, понял что мы тавантисуйцы. Что ему говорить – лучше решай сам.

Перед Инти стоял, судя по виду, обычный крестьянин из покорённых Испанской Короной земель. В нём, конечно, не было того чувства собственного достоинства, которое было присуще крестьянам-тавантисуйцам. Что-то подсказывало Инти, что такой человек сам по доброй воле выдавать их не будет, но и переоценивать его надёжность не стоит. Потому сказал, что мол у него к хозяину был личный счёт, а про подробности распространяться не стал, тем более что они крестьянина не так уж и интересовали. Во-первых, ему были нужны долговые расписки селян, чтобы если уж кто объявится, больше трясти с них долги не мог. Это Инти выдал с радостью. Крестьянин посоветовал им не брать лошадей их конюшни, так как у тех все подковы помечены, и показал, как дойти до города не по дороге, а пешими тропами, говоря, что идя вдоль ручья, особенно по его руслу, они не заблудятся, а след их не найдут. Также просил, чтобы когда те вернутся в Тавантисуйю, они бы попросили первого Инку ввести сюда войска. Многие воюют против Короны в партизанах, но так им этой силы не одолеть. Инти сказал, что обязательно передаст. Предложил зайти в деревню за провиантом, но Инти отказался, сказав, что они спешат.

Когда крестьянин ушёл, Инти пояснил:

– Среди крестьян могут оказаться люди ненадёжные, способные нас выдать, а кроме того, им может не понравиться то, что сегодня ночью мы убьём священника.

– А его так обязательно убивать? – спросила Морская Волна, которая уже немного отоспалась, и встала, – Да, он враг, но не может ли оказаться так, что мёртвый он будет для нас опаснее живого? Ведь убийство своих служителей церковь не прощаёт, нас будут искать. Может, лучше его запугать так, чтобы он замолчал? Едва ли он был так сильно предан покойному, чтобы после смерти ради него стараться.