Текст книги "ДНК бога (СИ)"

Автор книги: Лилия Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 63 страниц)

– Ты прекрасна... – прошептал Ник, глядя в ее темные глаза в надежде снова увидеть в них мягкий искрящийся серебристый свет неземного создания. – Почему ты не хочешь, чтобы тебя называли богом?

Ее ухмылочка сползла с губ, а брови удивленно поднялись. Причем на этот раз это была не маска. Девушка действительно оказалась в замешательстве от такой реакции на свою попытку напугать и тем самым отделаться от нежеланного ухажера.

– Потому что я не бог. Сколько мне еще раз это повторить, чтобы до вас всех дошло? – Ирину уже начало откровенно бесить, судя по ее шипящему тону.

Вот чего в ней всегда настоящее, так это раздражение.

– Но ты выглядишь потрясно! Словно какой-то мифический боевой дух из фэнтези фильмов! – принялся активно возражать Ник. – Ты обладаешь эмпатией, можешь исцелять безнадежно больных и читать чужие мысли! А еще ты смогла практически воскресить меня из мертвых! Кто ты тогда, если не божество? Явно же, что не рядовое приведение! И не пришелец. А может, ты некромант?!

– Я же говорила, что являюсь Верасом, – терпеливо повторила Ирина многократно сказанную ранее простую истину. – Причем самым что ни на есть смертным. Как бы это абсурдно не звучало, учитывая мое присутствие в вашем мире.

– А как ты появилась в нашем мире?

– Я умерла.

– А потом воскресла?

– Вероятно, что именно так.

– И после этого ты называешь себя смертной? – насмешливо фыркнул Ник. – Что тебе мешает еще раз воскреснуть в случае чего? Тебе же явно под силу выбраться из потустороннего мира самостоятельно.

Ирина промолчала.

– Под силу ведь? Разве нет? По факту ты там минимум дважды побывала, – Уайлд уже не выглядел таким восхищенным, когда его собеседница продолжила молчать, но недоразвитая плохо сформированная эмоция испуганного отрицания его слов заставила заволноваться. – В чем я не прав?

– Я не уверена, что... Следующая попытка окончится благополучно, – отвела взгляд лисица, опустив голову.

Страх почувствовался от нее еще сильнее. И она сама заметила это.

– Кажется, этот заход не прошел для меня без последствий, – в ее голосе послышалась досада. – Моя человеческая часть сильно ослабла и эмоции начали выходить из-под контроля, просачиваясь в зону сознания Ирины. Это означает, что выставленный когда-то давно барьер между Верасом и человеком разрушается. Я больше не могу включать и выключать свои чувства по своему желанию. Вариантов развития здесь всего два: либо Кира исчезает полностью вместе со всеми своими человеческими воспоминаниями и эмоциями, из которых я ее и создала; либо же мы вновь смешаемся и я потеряю контроль над собой, став берсерком. В обоих случаях исходящая от меня опасность для окружающих возрастает в разы. Безэмоциональный Верас не заморачиваясь устраняет любого, кто представляет хоть малейшую опасность или же хотя бы думает о причинении вреда, а эмоциональный даже без повода может напасть просто потому, что чересчур раздражительный.

– Так, погоди, не так быстро! Я ничего не понимаю! – замахал лапами рыжий, у которого заболела голова. – Объясни для начала кто ты и кто Кира, чтобы я начал хоть немного ориентироваться в твоих словах! Про свое “расслоение личности” ты мне до сих пор так ничего толкового и не сказала, а начала заливать про компьютеры. К чему мне вообще было знать, что память хранится не в голове, а в душе?

– Во-первых, чтобы ты понял, что твоя амнезия, вызванная посмертием, не вылечится с твоим пробуждением, – послушно успокоилась бурая лисица, снова встав, как на параде. – Твои мозги в порядке и лечить там нечего. Ты можешь обратиться к психиатрам, но они тоже ничем тебе не помогут. Ты стерт. Но восстанавливается ли память души мне не известно. Тебе придется самому собирать воспоминания по крупицам в реальном мире через слова, события, фотографии и посещения мест, в которых был.

– Просто замечательно, – проворчал хищный зверек. – Сколько я забыл о своей жизни?

– Сколько тебе сейчас лет, как ты думаешь?

– Э-э-э, тридцать? – с надеждой.

– Ты потерял пять лет памяти, – ее слова прозвучали, как вколачиваемые в крышку гроба гвозди.

– СКО-О-ОЛЬКО-О-О???

– Пять лет, – безразлично пожала плечами Ирина, будто не замечая его ошарашенной морды. – Во-вторых, мне надо было, чтобы ты видел именно меня и убедился, что я действительно единственная и никакой второй души или чужеродной личности рядом не наблюдается. Это все потому что Кира Вольная является лишь иллюзией, порождением моего разума, как и кафе, в котором мы находимся.

– Как иллюзией?! – поразился Ник. – Я же сам видел, что она разговаривает! У нее собственное мнение, о котором ты ее спрашиваешь, и настоящие эмоции! Как она может быть просто твоей выдумкой?

– Верасы создаются из людей, чьи воспоминания уничтожаются под действием боли и нейростимулятора. По сути, нашу душу травмируют и доводят до края, создавая нечто похожее на путешествие в бездну, где личности стираются, – склонила она голову к плечу, спокойно наблюдая за округлившимися глазами лиса. – После чего в опустевшее сознание с помощью нейропрограммирования загружают новую полностью управляемую личность, не обремененную никакими нормами и запретами. Даже основные инстинкты и то претерпели изменения, отчего Верасы мало обременены самосохранением ради выполнения заданий, а из жизненных потребностей у нас теперь на первом месте всегда стоит необходимость убивать и подчиняться. Я идеальная машина для убийства без собственной воли, без интереса и без цели в жизни, кроме как цели в служении своему хозяину. А подчиняться Верасы могут только человеку, которому принесли свою клятву. Сама я ничего решить не могу и оттого беззащитна и ограничена в своих действиях. Мне скажут стоять – я простою на месте пока не умру от голода, не сдвинувшись ни на шаг. Скажут выпить яд или спрыгнуть с крыши – это тоже выполню без вопросов. Скажут спасти лиса любой ценой – я заплачу своей жизнью, чтобы выполнить поставленную задачу, даже если она кажется невозможной, – это уже было сказано с явным намеком и многозначительным взглядом на его рыжую тушку. – Таково мое истинное предназначение – исполнение приказов. Но без человека-хозяина Верасы ничего не будут делать. Если положить перед ними книгу или включить телевизор, то они не обратят на них внимания, чтобы себя развлечь или узнать что-то новое, как это свойственно для живых. Только после определенного приказа. В дополнение ко всему вышесказанному, Верасы одолимы неутолимой яростью и жаждой крови согласно заложенному в них основному инстинкту убивать. Приказы приказами, но даже они не всегда могли уберечь хозяина от нашедшего выход из ловушки клятвы сорвавшегося Вераса. Чтобы избегать подобных случаев и снижать уровень ярости нам необходимо ежедневно обеспечивать себя определенной дозой адреналина через бой или другое экстремальное событие. Подобная зависимость от постоянной необходимости нахождения рядом человека, который в любой момент может пустить тебя в расход, в конце концов утомила меня. Через несколько лет после моего создания выяснилось, что часть человеческих воспоминаний сохранилась, а вместе с ними и эмоции, несвойственные Верасам. И тогда я нашла выход, позволяющий избавиться от сдерживающих меня ограничений. Я собрала все воспоминания и эмоции от прошлой личности и создала из них собственного человека, которому я присвоила имя Кира Вольная в честь предыдущего владельца тела. На ее содержание я выделила значительную долю своего сознания и ресурсов, так что в нужное время она вполне способна заменить меня полностью, оставив в роли наблюдателя до того момента, пока не понадобится вмешательство Ирины. Теперь Кира стала моим контролером и ограничителем, искренне заботящемся о моей безопасности и дающая мне цели в жизни. В отличие от Вераса человек любопытен и умеет радоваться жизни. Но сама по себе Кира существовать не может, так что данное явление разделения сознания не является полноценным раздвоением личности. Исчезну я – исчезнет и она, потому что, говоря компьютерным языком, является всего лишь дополнением. А вот если исчезнет только Кира, то я вернусь к своим “первоначальным настройкам”, – выделила она последнюю фразу пальцами-кавычками, после чего снова замолчала в ожидании, сказав все, что хотела.

– Так значит ты искусственно созданная личность? – после длинной паузы Ник решил выделить для себя основные моменты, чтобы лучше осознать сказанное. – Ты являешься каким-то подобием компьютерной программы, занявшей место убитой опытами души?

– Не убитой, а очищенной и перезаписанной, – подправила его Ирина, выйдя из “режима ожидания”.

Тяжко ей наверное сейчас одной без выдуманной подруги.

– И если твоя Кира исчезнет, то тебе прямая дорога в дурку?

– Вероятнее всего пристрелят как особо опасный социальный элемент. Мои способности ведь никуда не денутся, а под неконтролируемым потоком эмоций я могу начать бросаться на каждого. Начнется резня.

– Эм, – нервно замаячил на стуле Ник, почувствовав себя крайне неуютно от подобной перспективы, – ладно, я понял, что с подружкой тебя лучше не разлучать.

Согласное молчание.

– Но ты сказала, что в потустороннем мире с тобой что-то случилось, отчего сейчас с тобой начали происходить не очень хорошие изменения. Что именно?

– Я едва не лишилась своей человеческой части, – ответила она с большим запозданием и явной неохотой. – Кира серьезно пострадала и потому баланс между нами нарушился. Отданные под ее руководство эмоции начали возвращаться ко мне, расшатывая мою стабильность, а сама она отказывается являться из-за страха. Этот страх начал передаваться и мне тоже.

– Какого страха? – тихо спросил Уайлд, пытаясь поймать ее ускользающий взгляд.

Снова молчание. По установившейся между ними телепатической и эмпатической связи Ник знал, что ей не хочется говорить по этой теме и ее раздражают его вопросы.

– Ирина? – наклонился к ней ближе парень, заглядывая с карие глаза. – Чего ты боишься? Не стоит опасаться, что я кому-либо расскажу, когда очнусь. Я просто хочу понять, что тебя так тревожит.

– Тогда поклянись заодно и в том, что вообще ничего из нашего разговора не станет известным остальным, – вдоль темной радужки заплясали фантастические маленькие искорки. – Иначе мне придется стереть тебе память, как и планировалось изначально.

– Ты хотела стереть мне память?! Моей амнезии тебе не достаточно что ли? – возмутился Ник, но почувствовав ее появившуюся решимость, быстро дал задний ход: – Ладно, ладно! Я клянусь что ничего никому не расскажу! Все равно никто не поверит в ту наркоманию, что со мной сейчас творится.

– Чем клянешься? – уточнила Ирина.

– А... Одного моего слова будет недостаточно? – начал строить тот из себя наивность.

– Клясться надо чем-то весомым, что не хочется потерять в случае невыполнения условий.

– Зуб подойдет?

– К примеру, Верасы клянутся своей жизнью, свободой или выполнением какого-то условия, но нам запрещено клясться своим обмундированием.

– Казенное?

– Снять оружие и броню Вераса можно только с его трупа. Если сумеют отменить самоуничтожение. Технологии обмундирования обгоняют свое время и не должны попасть в руки противников.

– Тогда-а-а... – серьезно задумался Ник, рассчитывая про себя чем бы таким можно пожертвовать, зная про свой длинный язык. – Клянусь, что если я что-нибудь когда-нибудь случайно брякну лишнее, то ты мне сотрешь память и я больше ничего не смогу рассказать. Ну как? Согласна?

Ирина молчала, погрузившись в расчеты. Ник чувствовал, как его предложение было встречено ею с большим возмущением. Она знала, что данная формулировка не означает, что лис готов лишиться памяти об разговоре с ней во время своей комы сразу же после первого оброненного лишнего слова. Наверняка он растреплет все в деталях Джуди или Девиду и только после этого сдастся в ручки явившейся разбираться человечишки. За ней также остается выбрать время выполнения своего приговора, который можно оттягивать бесконечно долго.

– Я придумаю другую формулировку, – не дождался от нее ответа Ник.

– Погоди, – вдруг оборвала его мысль Ирина, не переставая обдумывать его клятву со всех сторон. – Я считаю ее приемлемой.

– Правда? – удивился рыжий зверек.

Чего это она согласилась, когда нашла такой здоровый просчет? Он чувствовал, как его слова проходят через нее с сопротивлением, но по какой-то причине Ирина продолжает проталкивать идею, обходя заложенные в нее запреты. Так это простая формальность?!

– Мне запрещено позволять кому-либо вмешиваться в мое внутреннее состояние, – кивнула лисица. – Но я понимаю, что сама со сложившейся ситуацией не смогу справиться. А ты только что сам предложил прекрасный выход, который может позволить привлечь помощь со стороны.

Ну раз так...

– Что с тобой случилось? – повторил Ник, зная, что на этот раз она ответит без увиливаний.

– Меня заклеймили.

– Что сделали? – немного потупив, переспросил Ник. – Кто?

Пустое молчание было ему ответом. Не знает, значит.

– Объясни лучше, что значит “тебя заклеймили”?

Она протянула лапку, призывая себя коснуться. Было завораживающе наблюдать за тем, как исчезает в темноте выдуманная тобой реальность, а подушечка пальца скользит по шероховатой поверхности заостренного металла фаланги безликого среброглазого духа.

– Видишь эти нити? —спросила Ирина, когда он начал видеть ее истинную суть.

Ник кивнул, прекрасно видя, как ее тонкое и стройное похожее на робота пылающее в белом огне тело обвешано тонкими слегка светящимися паутинками, словно елка дождиком. Одна из каких паутинок как раз была перед его глазами, пересекая ладонь Войны. Было видно, как ниточка буквально въелась в темную поверхность, а белый огонь рядом с ней приобретает нездоровый серый цвет.

– Не трогай, – отдернула кисть Ирина, когда его пальцы едва не коснулись паутинки. – Эта гадость может прилипнуть к тебе тоже.

– Что это? – полюбопытствовал Ник, вновь касаясь девчачьей ладошки и превращая ее в горящую конечность безликого монстра.

– Не знаю. Но ты помнишь, как я их получила? – вторая конечность с заостренными “когтями” прошлась по груди с трескучим звуком, словно напильником по струнам. – Можешь догадаться куда они ведут?

Куда ведут?

Ник проследил взглядом несколько самых толстых, крепких и заметных веревочек, но так и не нашел, где у них конец. Просто на каком-то определенном промежутке ниточки становились прозрачными и исчезали. Все опутывающие тело паутинки находились в ослабленном состоянии и ничуть не стесняли движений, пусть и облепили, как вторая кожа. Но две ниточки от груди были натянуты и по ним даже танцевал белый огонь, утекающий куда-то в пустоту.

В пустоту?!

– Тебя что-то ТУДА тянет обратно?! – промямлил лис в шоке и получил утвердительный кивок. – Что? Как? Надо избавиться от этих веревок!

– От них не избавиться, Николас. Я уже пыталась.

Ее спокойный тон совсем не соответствовал той скверной ситуации, в которой очутилась. Права она была, попросив помощь со стороны. Но как ей помочь? Современная медицина вообще отрицает существование души, а снимать невидимые потусторонние путы с бесплотного духа пока не научились. Колдуна ей что ли какого найти или знахарку?

– Эти нити натянулись практически сразу же, как только я с тобой вернулась в мир живых, – стальные фаланги прошлись острыми кончиками вдоль горящих “струн”, извлекая из них низкий звук, но перерезать не смогли. – Полагаю, что это только начало и с течением времени остальные нити тоже натянутся, после чего мою душу затянет обратно в бездну. И больше оттуда я вернуться не смогу.

– Ты думаешь, что та тварь, что напала на тебя ТАМ, притягивает тебя обратно за веревочки?! Да как это возможно вообще?!! – у лиса началась паника.

Молчание. Ну да, конечно, что ей сказать в таком случае?

– Если учитывать разницу во времени между нашим миром и миром за гранью, то у меня еще есть возможность найти решение, – подумав, выдала она. – Могут пройти годы прежде чем меня выдернет из этой реальности и вернет туда, где мертвецу самое место. Для Вераса главное успеть выполнить задание вовремя, а что будет потом – совсем не важно. В конце концов на всех нас лежит проклятье смертности и окончим мы все одинаково. Верасу все равно, что с ним станет. Должно быть все равно.

– Должно быть? – прищурился на Войну лис, уловив заключенные в эти слова некий смысл.

– Да. Это теперь моя самая основная проблема, – кивнула Ирина. – То, что не свойственно Верасу. То, что мы всегда презирали. То, отчего Кира ослабла и не хочет ни с кем разговаривать. Я мертвец по духу и я... Начала бояться смерти.

– А если... – Нику неожиданно пришла в голову интересная идея.

– Нет. Невозможно достичь бессмертия, скачав душу на другой носитель.

Лис покосился на лежащую рядом лисицу, безучастно смотрящую на пробегающее мимо пушистое облачко на фоне голубого неба. Вообще-то он просто хотел предложить эту идею, а она, прочитав его не до конца сформулированную мысль, уже ее раскритиковала. Удобно, когда тебя понимают с полуслова, хоть и изрядно напрягает, что надо постоянно следить за своими мыслями. Не понятно, то ли она его околдовала, но когда он на нее смотрит, то не может думать ни о чем серьезном.

Высокая изумрудная трава ярко выделяла огненно-рыжую и темно-бурую шерстки двух одиноких зверьков, развалившихся в тени большого раскидистого дуба посреди травянистого простора, уходящего до самого горизонта.

Тишина, нарушаемая лишь шелестом волнуемой ветром травы и поскрипывание ветвей над головой.

Ник перевернулся на бок, приподнявшись на локте и едва ли не касаясь своей собеседницы, повернувшей голову на его движение. Он уже давно не обращал внимания на выдуманное им соблазнительное тело лисицы, да и вообще уже забыл как оно должно выглядеть. Глупо признать, но из всего, что он видел перед собой, его безумно привлекали только ее глаза. Уже не карие, а светящиеся мягким серебристым светом с множеством искрящихся звездочек на дне. Такие же, как и у ее души. В эти глаза хочется нырнуть и утонуть навсегда. Ему даже без разницы, что она говорит. Главное, чтобы все ее внимание было сейчас сосредоточено только на нем одном.

Волшебная.

– Но почему? – задал он первый пришедший ему на ум вопрос, когда заметил, что молчание между ними стало уже неловким. – Ведь если...

– Поскольку в мозге нет ни «запоминающих устройств», ни «образов» внешних раздражителей, а в ходе жизни мозг меняется под действием внешних условий, нет повода считать, что любые два существа в мире реагируют на одно и то же воздействие одинаково, – Ирина снова прочитала его мысли и принялась отвечать раньше, чем он договорил. – К примеру, если ты и я посетим один и тот же концерт, изменения, которые произойдут в твоем мозге после прослушивания, будут отличаться от изменений, которые произойдут в моем мозге. Эти изменения зависят от уникальной структуры нервных клеток, которая формировалась в ходе всей предыдущей жизни. Каждый из нас по-настоящему уникален, не только по набору генов, но и по тому, как меняется наш мозг со временем. Однако это также и угнетает, ведь это делает и без того трудную работу нейробиологов практически неразрешимой. Каждое изменение может затронуть тысячи, миллионы нейронов или весь мозг целиком, причем природа этих изменений в каждом случае тоже уникальна. Хуже того, даже если бы мы смогли записать состояние каждого из 86 миллиардов нейронов мозга и сымитировать все это на компьютере, эта громадная модель оказалась бы бесполезной вне тела, которому принадлежит данный мозг. В компьютерах хранятся точные копии данных. Они могут оставаться без изменений долгое время даже при отключении питания, в то время как мозг поддерживает наш интеллект, только пока он остается живым. Нет никакого рубильника. Либо мозг будет работать без остановки, либо нас не станет.

– Угу, не станет, – стукнул хвостом по земле Ник. – Совсем не станет, – он со стоном откинулся на спину и закрыл глаза лапой. – Ну почему религии оказались не правы, и после смерти нас совсем ничего не ждет кроме уничтожения?

– Проклятье смертности, – заявила Ирина таким тоном, словно объясняет ребенку очевидные вещи.

– Что еще за проклятье смертности? – парень вспомнил, что уже слышал от нее это выражение, но не придал ему никакого значения.

– Проклятье, наложенное Богом на все свои творения после грехопадения Адама и Евы, – снова посмотрела на небо лисичка. – С того дня тела всех живых обитателей планеты подвержены тлену, а их бессмертные души отправляются в Ад, если в течение жизни не впустили они внутрь себя Бога.

– Какого еще бога? – не понял Ник. – И кто такие Адам с Евой?

– Первая пара людей, которых Он создал по своему образу и подобию... – она нахмурилась. – Подобию? – ее мысли стали рваными, путанными и очень быстрыми, что было ничего не понятно.

– Эм... – вновь повернулся он к ней, пытаясь понять, что заставило ее поменять свое поведение.

– Всего лишь вспоминаю все по этой теме, – пояснила она, снова не дождавшись вопроса. – Ты просил меня не перенапрягать твое сознание, так что я направила свои мысли “мимо тебя”.

– Расскажешь в двух словах? – стукнул он хвостом. – Только кратко, а не здоровыми выдержками из энциклопедий, как обычно! – быстро исправился он, не успела она заговорить.

– Людям в Эдеме было дано задание присматривать за животными и растениями. Таково было их божественное предназначение. Ослушание приводило к катастрофам планетарного масштаба. Человечество возносилось над остальными видами и имело власть над всем миром, но вместо преумножения богатства шло по пути разрушения. С каждым новым падением божественного в людях оставалось все меньше. Знания теряются. Человечество воскрешалось из одной пары избранных. Есть пророчество, что однажды Бог простит свои творения и снимет с них проклятье, снова сделав бессмертными. Эдем появится на самой Земле. Во всем мире воцарит гармония и любовь.

Что ж, она действительно постаралась быть максимально краткой.

– Ого, вот это я понимаю счастливый конец, – усмехнулся Ник. – Любишь добрые сказки?

– Сказки не имеют ничего общего с реальностью.

– Так значит, ты действительно веришь, что весь мир создал какой-то невидимый мужик на небе? Да еще и за семь дней?

– Я ни во что не верю. Я только знаю.

– Так значит ты знаешь, что он там сидит? – удивился Уайлд.

– Я говорю только то, что написано в старых человеческих книгах, которые мне довелось видеть. Ничего нового я придумать не в состоянии. Верасы лишены фантазии и воображения. Просто я считаю, что заключенная в Библии информация позволит мне понять, что со мной происходит.

– А ты уверена, что прочла не фантастический роман?

Молчание.

– Не, ты не подумай, что я критикую религию твоего вида... Хотя это и довольно странно знать, что такое создание, как ты, веришь в подобные байки, – Ник заметил, что ее глаза опасно сощурились и поспешил выкрутиться, проклиная свой длинный язык. – Так значит, люди созданы, чтобы присматривать за Анималией? – как можно милее улыбнулся он. – Сама же сказала, что это, типа, твое божественное предназначение.

– В мое время никакой Анималии не существовало. Я здесь не для того, чтобы присматривать за вами. Не суди по тому, что я сейчас нахожусь рядом и исцеляю, создавая видимость покровительства, – ставшие было карими глаза вновь вспыхнули серебристым светом, а мир вокруг померк, словно погружаясь в объятия ночи. – Человечество проклято собственным создателем. В вашем мире человек является синонимом от слова “демон”. И все это время я только и делала, что оправдывала данное мне имя, еще даже не зная о нем.

По спине лиса пробежала ледяная волна. Придуманный им мир исчез окончательно, погрузившись в темноту, но бесплотным он себя не почувствовал. И Ирины в образе огненного духа нигде видно не было. Почему на него внезапно накатила такая слабость? И плечо болит.

“... – Умоляю тебя, помоги! – вцепились в штанину чьи-то цепкие пальчики. – Они убили маму и папу!

Чужие страх, боль и отчаяние кружили голову, как и пряный запах свежепролитой крови. Трое животных отпрянули назад, недоуменно-испуганно смотря на выступившее против них существо. Кабан, шакал и носорог. В лапе шакала был окровавленный нож-бабочка, в данный момент направленный в грудь нового противника. Огнестрельное оружие нисколько не смущало...”

Что происходит? Где он находится? Почему эти животные кажутся ему такими небольшими? Кабан и шакал так вообще ниже его ростом оказались. Это что еще за собрание карликов, что даже обычный лис ненамного меньше носорога оказался?

“... – Убей их! Уничтожь их всех! – плача, дергала за штанину маленькая свинка пяти лет в розовом платьице, не опасаясь явившегося на ее призыв о помощи создания. – Не позволь больше никому причинить зла!...”

Почему ее голос звучит так странно? Из-за сильного акцента Ник с трудом сумел разобрать слова, словно те были сказаны зверем прибывшим из другой точки планеты. Но дело в том, что он знал всех троих нападавших! Видел их в Зверополисе! И это были совсем не простые грабители или домушники. Все трое являются наемниками, не боящимися запачкать лапы/копыта чужой кровью, причем шакал еще помимо этого состоит в знаменитой в Зверополисе преступной группировке из одних только хищников “Лапе”. И сейчас они явно только что выполнили свое задание, когда наткнулись на неожиданное сопротивление.

Чужая боль и ужас приближавшейся смерти со стороны умирающей пары свиней. Непонимание, отчаяние, страх и жажда мести от вцепившейся в штанину осиротевшей малышки. Именно по ее эмоциям, а не по словам Ник понял, чего именно она от него хочет.

Месть убийцам.

Догадавшись, что сейчас смотрит на мир чужими глазами, лис почувствовал, как губы растягиваются в усмешке нашедшей свою добычу хищника. Внутри него поднимается волна энергии, подобная огню, растекшаяся по венам и придающая сил.

В жизни существа, от чьего имени он сейчас в роли наблюдателя, только что появилась новая цель.

Преступников было плохо видно из-за темноты, но Ник ясно почувствовал, как закрадывается в их душу навеваемый потусторонний страх, делающий их уязвимыми. Никого из них не намеревались оставлять в живых.

Мир опять померк.

Но уже через мгновение Ника охватила ярость при взгляде на приближавшуюся к нему фигуру носорога, пытавшегося проникнуть внутрь через разбитую витрину, куда и швырнул своего противника, включив сигнализацию. Теперь мало того, что у него плечо болит, так еще и мелкие порезы от стекла по всему телу бесили неимоверно. Не хватает сил справиться с этой бронированной махиной. Последствие болезни? Почему у него такая слабость? Лис видит, как шакал и кабан снаружи дали деру, намереваясь убежать пока их товарищ задерживает врага. Надо двигаться, пока их след не потерялся... Надо... Надо найти оружие!

Быстро пробежавшись взглядом по магазинчику спорттоваров, где он и оказался, Ник бросился к шестам и развернулся к несущемуся прямо на него носорога.

Конец записи и уже через секунда совсем другая обстановка.

“... – Нет, прошу тебя! Я всего лишь выполнял заказ!”

Завывающий от ужаса массивный кабан бил копытами по держащей его за горло лапе, бешено вращая глазами на вращающиеся под ним заточенные зубья измельчителя. Причем лапа была такой тонкой и изящной, будто женской, что просто удивительно, как вообще удается удерживать почти сто килограмм живого веса. И почему на ней нет шерсти, а светлая кожа... Что-то знакомое описание. Ирина?! Так вот чьи это “картинки”! Однако, до чего же она сильная, оказывается. Чувствуется, как напряжены мышцы, чтобы удержать эту тушу. Где это она? На каком-то деревоперерабатывающем заводе?

Ладонь разжалась, отпуская горло кабана.

Пронзительный свиной визг, брызги крови и отвратительный звук перемалываемой в муку кости.

Песец... Это теперь наверняка будет преследовать его в кошмарах не один год.

И никакого сожаления или хоть капли сочувствия к незадачливому наемнику, от которого остался один фарш. Так хладнокровно убить живое мыслящее существо?!

Язык слизывает кровь, попавшую на пальцы. Сладкая... Хочется снова попробовать эту дурманящую жидкость. Больше крови. Куда там шест улетел?

“... – Да что ты за тварь?!...”

Теперь он стоит среди пяти стонущих бессознательных тел, поймав шакала на каком-то складе. Хищник скалит клыки, но ничего не может сделать с перебитым позвоночником. Сейчас Ник видел, что удерживающая животное бесшерстная лапа была с рукавом из темной ткани. Это значит, что Ирина успела где-то раздобыть одежду по дороге, чтобы скрыть свое происхождение.

“... – Нет, не убивай меня! Я скажу все, что захочешь! Хочешь знать, кто меня нанял? Чего ты хочешь?! Нет! Не... Кх... Кх...”

Со сломанной трахеей особо не поразговариваешь. Сотрясаемое предсмертной судорогой сломанное тело со стуком падает на бетонный пол.

Но смерти этих троих кажется мало. Надо уничтожить всех! Сжечь, разорвать, утопить в собственном сортире. Искоренить первопричину зла таким образом, чтобы остальные содрогались даже об одной только мысли о преступлении и последующем после него наказании. Поставленная задача должна быть выполнена любой ценой!

Взгляд оценивающе пробежался по бессознательным телам. Мошкара, которой полно вокруг. Ничего не решает. Их достаточно лишь припугнуть, чтобы быстро вправить мозги на место и отвратить от скользкой дорожки. Нужна добыча посерьезнее... Какие интересные коготочки у этого котенка! Металлические?

Снова картинка вместе с чужими мыслями и эмоциями обрывается, а следующие мелькают так быстро, что почти не отпечатываются в сознании.

“... – Проклятый мститель! Тебе недолго осталось!...”

“... – Радуйся победе пока можешь! Когда “Лапа” сожжет тебя заживо и закопает на помойке ты так радоваться не будешь!...”

“... – Ты труп! Гнилой смердящий труп, каким вскорости и станешь!...”

Злоба, ненависть, ярость. Обилие разных морд, но одинаковые слова. Почему эти создания так похожи на людей?

“... – Поклянись, что никого никогда не убьешь!...”

Эта картинка отличалась от предыдущих хотя бы тем, что Ирина ни на кого не нападала, никуда не бежала, а спокойно стояла и смотрела на незнакомого ему сердитого молодого волка.

“... – Клянусь своей свободой...”

Что за речь елы-палы? Как так язык должен двигаться? Почему слова дублируются? И зачем давать клятву, которую собирается нарушить?

Охота усложняется, но так лишь интереснее. Все равно в этом мире Ирина надолго задерживаться не собирается. В тюрьме или на свободе – какая разница где возвращаться в бездну? Когда задание завершится, Верас потеряет причину оставаться.

“... – Отдай флешку!...”

Это еще что за хрен тут пистолетом угрожает? Да это же сам глава мафии прибрежной части Зверополиса! Россомаха с мутным прошлым и очень хорошими связями, являвшимся по совместительству директором городской тюрьмы. Через него столько зверья проходит... Ох ё-ё-ё-ёлки зеленые! Во что ты только ввязалась Ирина?! И чего он так боится?