Текст книги "ДНК бога (СИ)"

Автор книги: Лилия Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 63 страниц)

– “Сейчас она тебя здесь и похоронит, умник хренов!” – промелькнуло в глазах у переглянувшихся парней прежде чем они кинулись ловить взбесившуюся подругу.

Доставшиеся обоим мощные удары в челюсть задними лапами недвусмысленно намекнули, что она и вправду немного не в духе.

– Что я такого сказал? – растерянно развел лапами овчарка, наблюдая за их потасовкой с безопасного расстояния. – Правда же...

Комментарий к Особенности межвидовых отношений Решила все-таки поделить часть. Еще столько тем надо осветить, эх...

====== Шесть камней Вирбал ======

Звери с интересом закрутили головами, не решаясь пересекать черту между светом и тьмой. После непродолжительного шатания по коридорам и проход еще через один контрольный пункт, Рей остановился перед ничем не примечательной на первый взгляд дверью. Лампы загорались медленно и неохотно, освещая небольшое помещение мягким теплым щадящим светом, постепенно выхватывающим из темноты отдельные немногочисленные элементы интерьера.

– Где это мы? – осторожно делая шаг вперед, спросила Джуди.

– Для нас это музей, – ответил Рей, уверенно выходя в центр комнаты и повернулся к ним мордой, чтобы отслеживать их реакцию.

– Для вас? – уточнил Ник, тихо ступая вслед за напарницей.

– Для всех, – исправился пес, скользнув взглядом по стенам. – Мне кажется, что вы уже знаете про эти камушки и кем они были оставлены?

– Э-э-э? – протянули звери, когда осознали на что именно он намекает.

Тут находились плиты. Такие же, как в музее и в доме мистера Бига. Те самые четыре, о судьбе которых никому ничего не было известно. Вот они где, оказывается.

Волкас с интересом разглядывал послания погибшей цивилизации. Два плоских прямоугольных камня с местами сколотыми краями, полустертыми временем рисунками и непонятными письменами на одной стороне комнаты и две на другой стороне. Так же были пустые участки, где, видимо, должны были находиться недостающие плиты. Он прошелся вдоль стены и его взгляд зацепился еще кое за что, находившееся в тени и потому не попавшее сразу в поле зрения. Рядом раздался сдвоенный изумленный вдох, когда напарники, заинтересовавшись его остолбеневшей донельзя удивленной физиономией, подошли поближе и отследили взгляд.

– Это то, что я подумал? – спросил лис резко севшим голосом, облизав пересохшие губы.

– Да-а-а видите ли-и-и, – протянул Рейвуд, поскоблив когтями шею. – Это одна из основных причин почему именно это место стало музеем хуманов.

Звери не могли отвести взгляд от помутневшего, но все еще достаточно прозрачного стекла, будто бы являющимся продолжением камня. За ним, будто в воздушном пузыре, находился полностью черный матовый костюм, выглядящий, как самая настоящая боевая броня Бэтносорога. Он выглядел монолитным, будто изготовлен одним куском. Нагрудник, наручи, наколенники и застекленный шлем были покрыты пластинами, а в местах нахождения суставов, где важна подвижность, была видна темная плотная ткань. Рядом с бедренными пластинами сбоку отчетливо выступали пистолеты. Ничего больше особо примечательного разглядеть не удавалось, кроме того, что изготовлена эта броня была явно для существа, анатомически не похожего ни на одного известного науке животного. Для человека.

– Мы не знали, как их вскрыть, не разгерметизировав, – продолжил пес, встав рядом. – Ничего похожего на замок или крышку найти не получилось. Но я уверен, что ни один из костюмов не пострадал и они вполне могут работать до сих пор.

– Ни один? Их несколько?

– Только два, – указал он на противоположную сторону. – Были еще до нашего прихода.

Там в такой же стеклянно-каменной капсуле, вросшей в стену, стоял похожий костюм, только выглядел не таким массивным, без пистолетов и пятнистой желто-зелено-серой расцветки.

– Будет еще один хуман, – скорее утвердительно, чем вопросительно кивнул Волкас и вновь прищурился на черную броню. – Ну и какой принадлежит ей?

– Без понятия, – честно ответил Рейвуд. – Видимо, хуманы сами разберутся, когда увидят.

– Кто их оставил? – провела пальчиком по гладкому стеклу зайчиха.

– Тот же, кто и эти плиты, – начал медленно проходить вдоль стены пес и остановился напротив одной. – Вирбал.

– Кто? – последовали за ним звери и проследили за направлением его когтя.

– Вирбал. Так подписался автор сих шедевров. По крайней мере мы думаем, что это имя, потому что истолковать по другому это слово мы не можем.

– Вы сделали перевод?

– Давно. Даже не в этом тысячелетии. И с того самого момента мы ждали, когда эта пара появится, – овчарка переместил вес с пальцев на пятку и наоборот, сложив лапы за спиной. – Всего их шесть. Четыре из них посвящены истории нашего создания, а последние две, – он запнулся, – их возвращению.

– А...

– Давайте по порядку, – не дав задать вопрос, замахал он лапами. – А то запутаю и себя, и вас, и вообще... – пес вздохнул и положил пальцы на переносицу, закрыв глаза. – Так, короче, – собравшись с мыслями, начал он, – когда первый Кёниг давал клятву создателям, то они оставили еще и некие указания. Сказали, где найти убежище с законсервированным обмундированием, – взмах лапой в сторону капсул, – и как намекнуть зверям где именно основать Зверополис, чтобы найти плиты, – теперь другой лапой на ближайшие камни. – Еще потребовали оставить одну из них в их музей. Теперь я понял зачем. Судя по всему, Кира увидела ее и что-то поняла.

– Она сказала, что не знает, что там было написано, – сухо отозвался волк.

– Она должна была. Этот язык был одним из самых распространенных в ее времени, – удивился Рей. – Макфлаи сообщили, что она была у того грызуна, довольно мутного бизнесмена из заснеженной части города, любящего белых медведей. И у него оказалась последняя из шести плит, которую у нас украли в прошлом веке. Если бы хуман ничего не поняла, то не стала бы их искать.

– А оставшиеся четыре послужили бы для нее неплохой приманкой, если бы ей захотелось узнать полную версию истории, – постучал лапкой лис.

– Да, мы рассчитывали, что это ее привлечет, вот только рассказать не предоставлялось возможности, – скривился овчарка. – Постоянно нас избегала.

– Нужно было заикнуться про две навороченные брони. Уверен, ее бы это больше заинтересовало чем какие-то камни, – не преминул съязвить Ник.

Пес недовольно покосился на рыжего, никак не прокомментировав его замечание.

– Что на них написано? – спросила Хоппс, чтобы развеять возникшую между ними напряженность.

– Читайте сами, – пожал плечами Догбери, перемещаясь к одному из пустующих мест, где вместо плиты на стене висел здоровый плакат с текстом. – На каждую уже давно перевод составлен. Читать нужно в определенном порядке. В музее Зверополиса находится самая первая плита. Вот ее содержание в доступной форме.

Что ж тут свет не могли поярче сделать?! Хотя, судя по состоянию осветительных приборов, они вполне могли бы изготовлены еще и основателями этого подземного комплекса. В таком случае – не удивительно. И как только проводка уцелела?

Итак, первая плита. Полная версия выбитого на нем текста, красиво обрамляющий рисунок оазиса и разных животных, пришедших на водопой.

Пока остальные умы бороздили просторы космоса в поиске братьев по разуму, мои глаза всегда были прикованы к нашей планете. Я не понимал, почему человечество так снисходительно относится к нашим соседям – животным, считает их примитивными и неразумными. Признает смышлеными только тех, кто непосредственно находится рядом. Неужели то, что они не могут ответить на человеческую жестокость в их сторону, означает, что они не понимают? Что привязываются они к людям лишь как к источникам корма, который они не хотят потерять? Что они могут спокойно прожить без ласки? Что им неизвестна любовь в том смысле, в каком представляем его мы, люди?

Долгое время я наблюдал за разными видами. Меня поразило, что некоторые из них разрабатывают сложные стратегии по добыванию пищи, могут использовать примитивные оружия труда и даже проводят похоронные обряды, если встречают останки сородича. Более того, я полагаю, что животные могут общаться между собой вне зависимости от семейств, отрядов и классов. Как, к примеру, можно наблюдать мирное поведение во время засухи. Оазис – священное место, где все животные могли утолить свою жажду в трудное время, не опасаясь нападения, не зависимо от того, хищники это или добыча пришли на водопой. Они могут договариваться.

Но люди их не понимают. Почему? Я начал искать ответ в генетике, пытаясь выяснить что именно выделяет нас среди всех живых существ. Что делает нас особенными, более... совершенными? Что это за странный фактор, толкающий нашу эволюцию вперед, заставляющий совершенствоваться и адаптироваться к любым неблагоприятным условиям, позволивший коснуться неба и спуститься на самое морское дно. Искра творца. Я нашел ее. Вот что сделало нас особенными, возвысило над остальными, оставив других животных далеко позади. Секрет нашей силы – ДНК бога.

Звери заинтригованно фыркнули и сместились в сторону, переходя ко второй плите, настоящей, рядом с которой тоже за стеклом висел перевод.

На второй плите Вирбал было выбито изображение человека, смотрящего наверх, а в его ногах были различные животные, рептилии, птицы, рыбы и даже насекомые. Лицо человека (как и на всех камнях) не было прорисовано, что делало его безликим. Нарисованы были только глаза:

Человек очень любопытный по своей природе. Его окружает богатый удивительный мир, который он всегда пытался постичь. Каждый вопрос требовал ответа, который порождал еще больше вопросов.

Существует одна старая притча: «Когда Бог создал человека, человек стал задавать Богу много вопросов, изводя его расспросами. Что бы спастись от назойливых вопросов человека Бог решил спрятаться от него под водой. Но человек нашел его под водой. И снова стал задавать вопросы. Тогда Бог спрятался на небе, но и туда добрался человек и, отыскав его, снова стал задавать вопросы. Тогда Бог спрятался в самом человеке. И человек и по сей день ищет Бога».

Совсем недавно благодаря адронному коллайдеру, ученые открыли новую частицу, которую назвали «Частица Бога». Такое странное имя она получила неспроста. Оказывается, данная частица присутствует везде и во всем! Предположительно именно ей своим происхождением и существованием обязана Вселенная, Галактики и все планеты, в том числе и наша Земля.

Не исключением являемся и мы. В нас то же есть «Частица Бога»! Вернее в нашем ДНК. Она присутствует в той части ДНК, которую ученые назвали шлак или мусор. Дело в том, что уже давно доказано, что 99 % нашего ДНК просто напросто нам не нужны! За всю генетическую память, действия, и информацию, то есть, все, что нам нужно для полноценного существования содержится всего 1 % нашего ДНК, который мы успешно используем в своей жизнедеятельности. 99 других нам просто не нужны. То есть они в нас не задействованы, и присутствуют как атавизм, словно аппендицит, как бы это грубо не звучало. Ввиду всех этих факторов часть ДНК и стала шлаком и мусором по умозаключению ученых.

Основываясь на всех этих выше перечисленных данных и факта присутствия в нас «Частицы Бога» можно смело предположить, что не задействованные нашим организмом 99 % ДНК не что иное, как нечто совсем не принадлежащие нам. Частица чего то чужого.

– Так хуманов тоже создали?! Кто?!!

Зверопольцы офигело обернулись на спокойно прохаживающегося туда сюда пса, щурящего желто-зеленые глаза на тусклые лампы.

– Мне откуда знать? – повернул он к ним голову. – Здесь не указано. Спросите самого хумана о религии и истории ее мира. До нас дошло не так уж много, как вы думаете.

Третья плита довольно размыто изображала человека, держащего над головой что-то светящиеся и напоминающее яйцо.

Время движется не прямо, как мы привыкли думать. Оно движется по спирали. Вся история человечества состоит из одних лишь взлетов и падений. И ни разу еще людям не удавалось удержаться на вершине долго. Не имея единства, менее удачливые тянули вниз выбившихся вперед.

Атлантида, Гиперборея, Инки, Майя, Шумеры – великие цивилизации древности, разоренные варварами, стертые с лица земли вместе со всеми имеющимся у них знаниями. Теперь мы никогда не узнаем, как были построены пирамиды. Чудесные достижения в медицине древних превратились в кровавые ритуалы, а высокие технологии в волшебные сказки о небесных колесницах богов и громовых посохах. Чем выше человечество забиралось на пик своего могущества, тем громче и трагичнее было падение, раз за разом оказываясь в начале пути с каменным топором в руках.

Нам был дан дар самоосознания, но использовали мы его во имя собственного эгоизма. В этот раз люди зашли слишком далеко. Возможности упущены, результат неизбежен. Я знаю к чему все идет – грядущее наше падение будет последним. Мы больше не поднимемся.

И тем пугающе осознание, что в конце концов после нас абсолютно ничего не останется. Время уничтожит города, машины превратятся в ржавый мусор, рисунки размажут вода и ветер – природа быстро залижет нанесенные людьми раны, стирая любые напоминания. Ни один, даже самый большой памятник, не выдержит испытания времени, обратившись в пыль. Но ДНК... ДНК не меняется и способно существовать вечность. Люди использовали свой дар впустую, но я не хочу, чтобы нас забыли, в каком бы свете мы не предстали в чужой памяти. Пришло время передать эту эстафету. Следующая цивилизация на Земле не будет человеческой.

Не став задерживаться, читатели поспешили к противоположной стене, где находилась четвертая плита. Мысли путались в голове от потока сваливающейся на их информации и обилия разных вопросов, ответы на которые им хотелось получить в древнем тексте.

Следующий рисунок рассказывал о все том же человеке (куда же без него?), который держал непонятный яйцевидный светящийся предмет с третьей картинки. Но вместе с ним его держал пес. Дог (ребята уже поняли, что это и есть первый Кёниг, про которого им рассказывали) стоял напротив человека. Животное и человек были одного роста и смотрели друг другу в глаза. Рука человека (не определить какого он пола по одному лишь силуэту, но волосы у него были короткие) была вытянута перед грудью и соприкасалась с раскрытой ладонью дога. Словно они были друг для друга отражением в зеркале.

Завораживающе.

Я оказался прав! “Частица бога” внутри нас стала тем самым спусковым крючком, поставивших животных на одну ступень развития с человеком. Она их изменила, сделала похожими на нас... Или же мы оба стали походить на тех, первых, кто начал эту цепочку?

Я заметил, что результат различался в зависимости от сложности организма. Наилучший результат достигался у теплокровных животных с хорошо развитым мозгом, в то время как у тех же рыб или насекомых признаки разума так и не проявились.

Я пытался их учить, но дело продвигается медленно. Несмотря на ДНК бога животные не спешат забывать свою природу. Разум конфликтует с инстинктами и в результате их развитие стоит на месте. Многие из них дичают обратно, а некоторые наоборот обрели холодный расчетливый ум и безжалостность. Вторые меня пугают. Я опасаюсь, что в будущем эти существа могут подчинить себе остальных, использовать их в качестве рабов или как обычный скот... Нет, этого я позволить не мог и потому мне пришлось избавиться от возможной опасности. Ошибки моей расы не должны повторяться. Я надеюсь, что животные выберут другой путь, смогут использовать свой дар лучше и сумеют построить мир, где все будут равными. Не обладающие человеческим эгоизмом, не склонные к убийству себе подобных, но обретшие ту же жажду новых знаний.

История движется по спирали.

Совершил ли я ту же ошибку, что и наши создатели? Станет ли дар проклятьем? Кто будет для них богом, отвечающим на их вопросы? Я никогда не узнаю, что именно натворил. Я был в отчаянии и посмел коснуться запретного. Посмел выдать себя за творца, подарил разум не одному виду, а больше сотни! Природа быстро зализывает раны, но сможет ли она оправиться после моего вмешательства?

– На этом история заканчивается и начинается уже предупреждение, – подошел к ним Рей, едва они успели дочитать.

– Этот Вирбал, кажется, был неплохим парнем. Не то, что наша злюка, – взмахнул пушистым хвостом лис, задумчиво поглядывая на последнюю оставшуюся здесь непрочитанной плиту.

– Кёниги верят, что Вирбал еще может быть жив, – тихо сказал пес, отчего на него вытаращились, как на пресвятую Деву Марию, танцующую стрип-пластику в вечернем клубе. – Эти цифры, – указал он на выдолбленные в камне закорючки, – в них нет никакой логики. Но они явно что-то означают. Кёниги говорят, что их предок рассказывал, будто это обозначение места, где находится колыбель нашей цивилизации. Если перевести на современный лад, то это место может вполне оказаться лабораторией, где Вирбал проводил свои исследования. Дорога туда забыта, а понять эти цифры мы не можем. У нас другая система координат. Они имеют смысл только для хуманов и только когда коллекция камней полная.

– Теперь мы знаем еще одну причину зачем вам надо было тащить сюда Киру, – сложил лапы на груди Волкас. – Считаете, что она может знать?

– Она знакома с военным делом, где не меньшее значение владению оружием уделяется еще и ориентированию на местности. Она может не знать, но какую-нибудь подсказку даст точно, – сдержанно ответил овчарка.

– Вероятно, мой старший коллега хотел спросить действительно ли вы верите, будто хуман, оставивший эти камушки, может быть еще жив? – сведя пальцы домиком, спросил Ник.

– Кира говорила, что хуманы научились продлевать себе жизнь, но речь идет о существе, жившем более двух тысяч лет назад, – поддержала напарника Джуди.

– От этого Вирбала наверняка мало что осталось, – продолжил лис. – Как и от лаборатории. Там никого не осталось и не было никого, кто бы поддерживал ее в рабочем состоянии, как вы этот город. Там наверняка только развалины и куча бесполезной ржавчины. Зачем вам это? Ради интереса и исторической ценности?

– В некоторых сохранившихся источниках упоминали некие крио-камеры, – все так же спокойно ответил пес. – Люди могли заморозить себя и остаться в неизменном состоянии до наших дней пока в установках будет оставаться энергия.

– А если... – сглотнула зайчиха. – А если он там будет не один?

Звери зябко передернули плечами от такого предположения. Мысль о злобных порождениях разрушений, которые могут оказаться совсем не вымершими, а очень даже живыми и только дожидавшимися своего часа, чтобы вернуться в позабывший их восстановленный мир, не на шутку их встревожила.

– Может быть, – поджал губы овчарка, смещаясь в сторону следующей плиты. – Ни в чем нельзя быть уверенными наверняка. Но я думаю, что хуман там будет только один. И что именно его мы впоследствии будем звать Миром.

– Миром? – зверопольцы подошли к пятой плите и посмотрели на иллюстрацию.

Два человека. Такие же безликие, как и тот, что был изображен на предыдущих рисунках. Волосы у обоих были длинными и развевались у них за спинами в такт движениям. Но один был замазан угольно-черной краской, растушеванной вокруг его фигуры пугающим опасным ореолом, а второй был выбелен мелом, немного пожелтевшим от времени. И оба вцепились друг в друга, явно стремясь подмять соперника под себя. Причем у белого получалось это лучше, судя по положению черного, заваливающегося назад.

Природа всегда находит выход, чтобы исправить ошибки. И если ей удастся уничтожить своих угнетателей, то это не означает, что она не сможет использовать их себе на благо.

Боги вернутся, когда наследники вновь окажутся на перепутье. Ждите явления двоих, чьи имена звучат, как Война и Мир. Будут они полными противоположностями друг другу, как Запад и Восток, предатель и преданный, убийца и защитник, безумие и благоразумие. Обоим будет дана задача восстановить баланс, но решат они ее по разному. Один принесет гармонию и процветание, другой – хаос и разрушение. Вычеркнутые из своего времени, связаны окажутся одной смертью. Силами будут неравными, но выиграет в противостоянии тот, кому оказана будет большая поддержка. Мир покажет дорогу к свету, откроет границы и посеет семена дружбы. Война уничтожит будущее, ввергнув планету в пучину смертей. Два бога, решающие судьбу чужого мира. Два вечных непримиримых противника. Но только один окажется победителем. Лишь один из них окажется спасителем. Внимательно выбирайте, чью сторону намерены выбрать. Другой попытки у вас не будет. В случае ошибки...

На этом надпись обрывалась. Но звери видели шестой камень и знают, что случится в случае неправильного выбора. Хуманы будут появляться, пока Анималия не захлебнется в крови.

Оптимистичненько.

– И что вы намерены делать? – повернулись они к молча стоящему сбоку Рейвуду.

Тот посмотрел на троицу и склонил голову к плечу:

– По-моему тут все достаточно доходчиво написано. Хуманов будет два. Один плохой, другой хороший. Нам надо болеть за хорошего тогда и у нас все будет хорошо!

– Мы не это имели ввиду, – сказала Джуди.

– Так и я не шучу, – фыркнул овчарка. – Тут расклад 50 на 50. Ваша подруга может оказаться любым из них двоих. Сомневаюсь, что она так просто возьмет и скажет, Война она или Мир. И мыслей ее прочитать мы не сможем. Так что торопиться здесь не стоит. Дождемся второго и тогда уже будем решать.

– А если она окажется... Войной? – Девид изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно, но тот все равно предательски дрогнул. – Что с ней станет?

– Надеюсь, вы поняли, что права на ошибку у нас нет?

Звери вздрогнули и обернулись на младшего Кёнига, плавной походкой приблизившегося к ним. Как давно он здесь стоит неизвестно, но он явно был доволен, что успел подойти к самому интересному моменту.

– Ну и хвала создателям, сам с ними объясняйся, – пробурчал Рей вместо приветствия.

– Мы не можем позволить Войне победить. Мир должен остаться в живых любой ценой иначе будущее нашей цивилизации будет предрешено, – холодно смерил из взглядом дог. – И Война будет прекрасно понимать это и стараться всеми силами помешать.

– Так вы действительно верите в то, что выбито на этих камушках? – насмешливым тоном спросил лис, видимо, намереваясь свести все в шутку.

Ральф молча развел лапами, указывая на костюмы, после перевел взгляд на хмурящегося волка:

– Мы планировали держать обоих хуманов под постоянным присмотром. Вычислить который из них окажется угрозой для нас. Мы должны втереться к ним в доверие, заставить поверить, что мы всецело преданы им, как были преданы наши предки. Сделать все, чтобы они расслабились и показали свое истинное лицо, – он ненадолго замолчал, внимательно вглядываясь в серого. – Но узнав Киру я понял, что навязаться ей нам будет не так уж просто. Потому что она уже выбрала себе проводника.

– Проводник? – переспросил Девид, приподняв одну бровь.

– Хуманы поначалу теряются в нашем мире. Им нужно животное-проводник, которое могло бы им растолковать что да как. Которого они бы слушали, верили ему и могли доверять, – Ральф снова замолчал и тяжело вздохнул: – Мне очень жаль, что мы не узнали о Кире раньше, но видимо судьба решила иначе. Тысячи лет проводниками хуманов были мы, собаки. Я рассчитывал, что и в этом случае хуманы обратятся к нам, но эта особа предпочла наших сородичей, – на последнем слове пес скривился, тем самым выдавая все, что думает о сложившейся ситуации.

Волкас про себя невесело усмехнулся. Ох уж эти случайности. А ведь вылети он из поезда минутой раньше или позже, опоздав на него либо же увернувшись от удара, он бы никогда не встретился с Кирой. Ей некому было бы помочь, она бы сторонилась города, поняв, что там лишняя, и неизвестно сколько прошло бы времени прежде, чем пойдут слухи о неизвестном монстре, слоняющемся по округе. Она могла бы даже напасть на кого-нибудь... Собаки выглядели бы для нее единственным спасением в этом сумасшедшем на ее взгляд мире. Ведь люди доверяют собакам. Всегда доверяли. Им бы ничего не стоило привести свой план в исполнение, но вот незадача – хуман их избегает и привязалась не к какому-то псу, а к волку! И сам он ее теперь отдавать им не собирается!

– Я хочу вас попросить внимательно присматриваться к ней и докладывать о любом подозрительном поведении, – сложив лапы за спиной, строго сказал Кёниг. – На публике хуман будет притворяться, но не перед тем, кому она доверяет, раз готова даже жизнь отдать.

– Вы сказали, что второй человек может быть Вирбал, который до сих пор жив и ждет, когда его найдут, – нехорошо прищурил янтарные глаза хищник. – Создателю нет резона уничтожать свое творение, значит он по-любому окажется Миром. А Кира, следовательно, Войной.

– Я понимаю твои чувства, но, как я говорил, торопиться нельзя. Второй хуман еще не найден и неизвестно когда он появится. У нас нет никаких доказательств, что Вирбал действительно жив и находится в тех координатах, кроме слухов и домыслов. До тех пор Кира находится в неопределенном положении. Мы не будем ее трогать. Пока.

– Пока? – теперь уже щурились все трое.

Рей отошел к двери, чтобы в случае чего перекрыть выход. Его маневр не остался незамеченным.

– Когда Война раскроет себя, – Ральф протянул лапу и провел когтем вдоль овала лица человека на рисунке, окрашенного в черный, – мы убьем его. Миру ничто не должно угрожать. А избавив его от противника, мы только облегчим ему задачу.

И покосился на своих собеседников. Он знал, что волки всегда нападают молча и был готов к этому, но полицейский остался на месте, что не могло не радовать. Умный. Он хорошо понимал происходящее и был способен ставить долг выше своих чувств.

– А я должен вам в этом помочь? – с таким холодным тоном, как у этого зверя, никакого холодильника не надо.

Ник и Джуди тревожно посмотрели на офицера. Они тоже прекрасно понимали на что их толкает принц. Злились, возмущались, но понимали.

– Я на это надеюсь, – не стал юлить пес. – Так ты согласен?

Девид опустил взгляд и плотно сжал челюсти. Когти больно впились в подушечки на ладонях. Если он откажется после всего, что услышал, то Кёниг просто уберет их троих с дороги, как помеху. К черту этих проводников. Пес наверняка найдет способ, как удерживать Киру рядом с собой. Умудрился же в Редфорт протащить, перехитрив. Девид уже понял на что способен начальник внешней разведки. Но если Кира и вправду окажется Войной получится, что ее предаст? Убьет чуть ли не своими лапами? После всего, что она для него лично сделала?

– Я все еще жду ответ, – напомнил о себе дог, когда молчание затянулось и он начал терять терпение.

Волкас поднял глаза, посмотрев на его ничего не выражающую морду. Он не может оставить Киру одну с ними. Как-нибудь выкрутится потом.

– Согласен.

====== Последние ======

Дети? – удивленно смотришь на него, посчитав это за шутку. – Верас не может иметь детей, Олег, и ты это прекрасно знаешь. Наши ДНК настолько сильно перепаханы, что мы уже и за людей не считаемся! Мы так же похожи на человека, как обезьяны – лишь внешне, – горько усмехаешься и встряхиваешь короткими лохматыми волосами. – При своем идеальном здоровье и долголетии Верас имеет лишь один маленький изъян помимо постоянных нервных срывов – мы стали генетически несовместимы с обычными людьми. И потому дети для нас теперь такая же сказка, как и мысли о нормальной жизни.

– Это с обычными людьми. Но между собой у нас нет никаких ограничений, – возразил мужчина, притягивая свою собеседницу и прижимая ближе к себе. – Попробовать можно...

– Угомони свои гормоны, пятый, – усмехаешься в его плечо, вдыхая такой родной знакомый запах тела. – Хочешь разыграть сцену с Адамом и Евой? Ну поженимся мы с тобой, а дальше что? Обречешь наших детей на инцест?

– Если отбросить мораль, то ничего плохого я в этом не вижу.

На эти слова возмущенно заглядываешь в его голубые бездонные глаза и делаешь попытку выпутаться из его объятий, но он только сильнее стискивает и смотрит с насмешкой. Отросшие русые волосы закрывают лоб и почти касаются плеч. Они были криво острижены ножом и это сильно заметно, но кто они такие чтобы думать о красоте? Щеку от виска до подбородка пересекает большой рубцеватый розовый шрам, уродующий его простоватое лицо. И еще множество похожих шрамов покрывали его тело, впрочем, как и ее. Жизнь их обоих крепко потрепала, что даже знаменитая регенерация Верасов не справляется со всеми ранами.

– Мы отличаемся от остальных людей, потому что наш генотип идеален, – дождавшись, когда его подруга перестанет вырываться, мужчина продолжил говорить. – В случае инцеста наши потомки будут оставаться здоровыми вне зависимости от поколения и степени родства. Они будут сильными, выносливыми, долгоживущими и к ним не прицепится ни одна зараза, от которой обычный человек давно коньки бы отбросил. Мы можем стать основателями целой расы, которая будет лучше человечества. Подумай над этим хорошенько, четырнадцатая, – несильно толкнул он ее в бок, тоже назвав ее по номеру.

– О, да! Целая раса полубезумных тварей, которых только из гранатомета и завалишь! Остаткам выживших только этого и не будет хватать! – скептически фыркаешь в ответ.

– Вот не надо мне тут! Мы не твари, слышишь? – снова встряхнул он ее.

– Нет, Олег, мы именно твари! Неуправляемые мутанты, способные оторвать голову за один лишь косой взгляд.

– Перестань. Наши потомки могут быть нормальными в психологическом плане. К тому же это было давно, – поморщился русый мужчина. – Сейчас мы стали терпимее.

– Но все еще опасные! По-твоему остаться в этой деревне хорошая идея? – киваешь в сторону, где из их лежанки в высокой траве было видно только кровлю стоящего неподалеку деревянного дома. – Нам нельзя надолго где-то задерживаться. Первый же конфликт с местными может плохо закончится. Мало что ли истеричек вокруг, способных вывести из себя с пол-оборота? Дураков везде хватает! А если они узнают кто мы?

– Мы, вроде, только сорок лет не виделись, а ты стала такой нервной, – вздохнул мужчина. – Ты с людьми вообще видишься с таким взглядом на жизнь? Или выходишь к ним только ради припасов? Где ты вообще ходила все это время?

– Да так, перебивалась мелкими заказами. Охрана, сопровождение, чье-то убийство... С тех пор, как пыль улеглась и выжившие начали выбираться на поверхность, началась грызня между поселениями за склады, законсервированные на время войны. За информацию о их местонахождении прилично платят и обещают часть добычи. А если удается отыскать горючее то вообще, считай, обеспечен до конца жизни.

– От информаторов предпочитают избавляться, чем им платить, – Олег несильно сжал ее худое плечо. – Профессия не менее опасная, чем наемник.