Текст книги "ДНК бога (СИ)"

Автор книги: Лилия Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 63 страниц)

– Не-е-ет! Умоляю! – простонал рыжий.

– Харэ ржать, бандерлоги! – рассердилась Кира, не увидев на их мордах ни капли сочувствия.

В два шага сократив расстояние между собой и псами, она, призвав всю свою нечеловеческую силу, вытащила из кресла дога, схватила за шкирку овчарку и пинками выгнала всю их охрану за дверь, кинув Кёнига с Догбери тоже следом.

– Отберите у этих обезьян мою одежду, ибо к ним я больше не сунусь! И так, чтобы убраться оттуда, мне пришлось гипс разбить над головой одной тэпэшки, чтобы припугнуть маленько, – шикнула она переставшим смеяться, но еще хихикающим собакам, вытянувшимся перед ней в струнку. – И вообще держите это стадо отсюда дальше расстояния выстрела из снайперской винтовки! Или я за себя не отвечаю!

– Переоденешься обратно? Зачем? Ты и так неплохо выглядишь! – растянулся в широкой клыкастой улыбке волк.

Джуди подтвердила это, глухо закричав в колени. Лис, похоже, уже не дышал.

Кира бросила на него уничтожающий взгляд, но с таким комичным видом вся ее злая аура сходила на нет.

– Еще одно слово, я тебя сама в это платье обряжу!

– Ладно, не дуйся, – смилостивился тот и ехидно добавил: – А то у тебя усы шевелятся!

– Иди в дупель! – показала она ему два средних пальца и с горестным вздохом потопала умываться, благо здесь был совмещенный с гостевой комнатой санузел.

– Какого не отмывается?! – уже через пару минут затишья раздался истеричный возглас.

– Потому что это наверняка качественная водостойкая косметика, – принялась объяснять просмеявшаяся крольчиха. – Без специального средства от нее так просто не избавиться.

– Ваше мыло полный отстой! – хмуро сообщили по ту сторону двери. – Растительное масло плохо заменяет животный жир для его варки. Неужели вы не отлавливаете бездомных кошек на мыло? Или хотя бы мышей?

Хихикающий лис резко поперхнулся и закашлялся, стуча себя кулаком в грудь.

– Слышь, темный мыловар, не засиживайся там! – постучал верхним ребром когтя по дереву прислонившийся к косяку волк. – Скоро Кёниги нас всех на ужин выгонят и персонально тебя никто ждать не будет.

– Я не пойду, – после непродолжительной паузы, сказала Кира немного изменившимся голосом. – Той еды, что я получила, мне вполне хватит.

– Это что же ты такое калорийное съела? Я ничего не заметил, – нахмурился Девид. – Что еще за голодовка?

– Я и так слишком здоровая благодаря усердию медиков.

– И что теперь? Понравилось на больничной койке лежать? Хочешь снова довести себя до истощения, чтобы все их труды пропали зря?

На этот раз пауза продлилась чуть дольше. Кира некоторое время обдумывала, стоит ли зверям знать данную особенность измененных организмов Верасов. Что чем они здоровее, тем сильнее, крупнее и... менее стабильны психически, как бы это абсурдно не звучало. А еще эта постоянная бесящая щекотка, от которой хочется содрать с себя всю кожу, чтобы добраться до источника раздражения. Без строительного материала тело не будет бесконечно наращивать мускулатуру и под действием голода мышечные пучки наоборот истончаются. Так и приходится Верасам всю жизнь балансировать на грани между голодом и безумием, склоняя чашу весов то в одну сторону, то в другую. Это так утомляет. Уж лучше намерено себя ослаблять, зато относительно трезво мыслить.

Дверь открылась, и Волкас вопросительно посмотрел на вышедшую оттуда Киру. Часть косметики ей все же удалось смыть, а остальная уже въелась в верхний слой кожи, выделяясь хорошо заметными пятнами. Но все уже не так страшно, как было изначально.

– Если поможете избавиться от этой гадости на моем лице и руках, то так и быть, посижу для вида.

– Как это милостиво с твоей стороны, – насмешливо фыркнули все.

– Я сбегаю за средством, – вышла из комнаты Джуди.

Ник увязался следом.

– Зачем вообще эта боевая раскраска? – Кира хмуро посмотрела на блестящие пальцы. – Распутай мне волосы сзади.

Девид послушно подошел к ней со спины и немного неуверенно запустил пальцы в волосы. Мягкие, упругие, длинные, будто волна, и так забавно извиваются. Вот только запутанные конкретно. Придется попотеть, чтобы вернуть им нормальный вид.

– Не думаю, что собаки сделали это со зла, – начал отвечать он, чтобы просто не молчать. – В последнее время среди девушек считается модным подобная окраска шерсти. И блеск этот тоже на шерсть наносится. Других видов тут нет, так что они вероятно не знали, что на бесшерстных лучше избегать подобных экспериментов.

– У нас с вами какое-то разное понятие красоты.

– Это естественно.

– Но суть не меняется. Что у нас брови рисовали, то у вас полоски, – вздохнула Кира, потерев переносицу. – Тэпэшки везде одинаковые.

– Я считал, артефакт будет все переводить в доступную для всех форму, – Волкас бережно перекинул ей через плечо распутанную прядь и взялся за следующую, выуживая найденные заколки. – Но довольно много остается непонятных слов. Что означает “тэпэшка”?

– Лучше тебе не знать, а то опять начнешь учить морали.

Она хотела повернуть голову, чтобы посмотреть на его реакцию, но волк сильнее ухватил ее за волосы и лапой вернул ей прежнее положение. Хуман хмыкнула, но крутиться перестала.

– Что вы обсуждали, пока меня не было?

– Гм... – лапы дрогнули, но больше ничего не выдало, что хищник находится в смятении. – Ничего особенного. Просто парни хотели узнать о тебе немного больше, дабы избежать возможных конфузов.

– Они так стараются мне угодить, – перешла она на игривый тон. – Вероятно, они действительно рады мне.

– Ага, еще как... – не удержался от фырканья тот. – Можно мне тебя спросить?

– О чем?

– Почему ты называешь себя Войной?

На этот раз он не стал ей мешать, когда Кира повернулась к нему лицом и знакомо прищурилась.

– Что тебя смущает?

– Просто тебе ничего не мешало так же просто назваться Миром, – пожал волк плечами, выдерживая ее пристальный взгляд. – Все равно проверить псы никак не могут.

– Просто не хочу лишний раз обманывать ни себя, ни других, – опустила она голову, смотря уже исподлобья. – Не желаю подставлять своего сородича плохим настроем со стороны местных обитателей в связи с тем, что его могут изначально считать за свою погибель. Если судить по тексту, то этот Мир должен оказаться неплохим человеком.

– А ты себя таким не считаешь?

– Знаешь, – отвела она взгляд, замявшись, – у моей расы был шанс спастись, когда еще не начались ядерные удары. Но я отняла его у них.

– Ты?! – вытаращился на нее Волкас, замерев с широко раскрытой пастью.

Он попросту не представлял, что она умудрилась такое вытворить. Неужели сама лично на кнопку нажала?!

– Мой непрофессионализм. Я была телохранителем посла, представляющим восточную сторону конфликта. Будь я чуть внимательнее, то его бы не застрелили.

Да, он припоминает что-то подобное из ее рассказов, разве что себя она на этом моменте не упоминала. Ограничилась лишь оговоркой, что Верасы после расформирования пошли в личную охрану министров и чиновников. Фух, всего-то? А то он уже невесть что на нее подумал.

– Это не твоя вина, – уверенно заявил Девид, вновь потянувшись к ее волосам. – Виноват убийца.

– Может быть, – тихо согласилась она с ним, млея от осторожных поглаживаний, чтобы распутать сбившиеся колтуны. – Если бы я хотя бы найти смогла этого стрелка, то может мне стало бы спокойнее, но он будто никогда не существовал. Абсолютно никаких зацепок... Моя вина в том, что я выжила, а мой патрон нет. Из-за этого пострадали абсолютно все. А дальше уже пошли мои светлые будни в качестве наемника. То главу оппозиции убей, то здание взорви, то территорию зачисти.

– Все равно не убедила.

– Просто думай из обратного, – покачала головой хуман и нехорошо усмехнулась. – Если бы вдруг Верас оказался вашим Миром, то каким тогда должен быть Война?

“Это был бы сущий ужас!” – в шоке подумал внезапно прозревший хищник.

– Нет уж, пускай лучше ты, – вынужденно согласился он. – Кстати, что будешь делать, если второй хуман действительно появится?

– Не буду мешать. Пусть делает, что хочет.

– Серьезно? – усомнился Волкас.

– К чему подобные подозрения в мой адрес? Если ты ожидаешь, что я сплю и вижу, как бы стравить всех между собой в новой мировой войне, то у меня нет для этого ни мотивов, ни желания.

– А если мотивы появятся?

– Волчок, я ведь вроде говорила тебе и не раз, что я в первую очередь солдат, – немного сердито и в тоже время устало сказала Кира. – Солдаты существуют на случай войны, но сами их не начинают. Потому что мы, в отличие от кабинетных жиробасов, никогда в жизни пороха не нюхавших, знаем цену мира. К тому же я русская. Оружие у нас служит для защиты, а не для нападения. Не было еще ни одной войны, в которой бы проиграл мой народ. За наше бесстрашие, силу духа и ярость в бою весь мир знает русских солдат, как ледяных демонов войны.

– Демон для демонов должен действительно вызывать уважение, – усмехнулся зверь, взъерошив ее затылок так же, как она любит делать ему. – Значит, принадлежность к определенной территории уже автоматически делает опасным противником?

– В России много приезжих и коренного населения, но это не делает их русскими.

– Не понял... Ты же говорила...

– Быть русским – это не национальность, а состояние души, постичь которое способен не каждый. Им можно только родиться.

– Какая жалость, что я родился волком, – притворно вздохнул тот.

– Ничего страшного, – как-то странно усмехнулась Верас. – Маты уже выучил, значит для тебя еще не все потеряно! Я тебя еще обкультурю!

– Звучит, как угроза.

Случайно он больно дернул ее за волосы, и Кира опять зашипела, схватив его лапу своей рукой. Той самой, которую ей змей прокусил насквозь, раздробив кости. Действительно, ей очень повезло, что конечность удалось спасти во многом благодаря удивительной способности Вераса исцеляться, но сейчас на ней красовались неприязненного вида рубцы. За гипсом этого видно не было, да и когда она только прибежала он как-то не заметил этого, сосредоточив все внимание на разукрашенном лице.

– Этого ведь потом не будет, правда? – осторожно взял он ее запястье, разглядывая еще не снятые швы.

Хуман заплатила своим здоровьем за их жизни и свободу, и оттого ему было неприятно видеть последствия такого поступка.

– А, это, – сказала она таким тоном, словно он указал на укус комара. – С такими травмами даже моя регенерация до конца не справится. Следы от них остаются на долгие годы, если не на десятилетия. Кости еще побаливают, но завтра, думаю, срастутся окончательно.

– То, что я тебе оставил... – еще удерживая ее запястье, провел он другой лапой вдоль линии шеи, где красовались покрытые запекшейся корочкой кривые полосы.

Кира заметно напряглась, прекрасно представляя себе, что вскрыть ей горло с такими когтями ничего не стоит, хоть и ничего в данный момент не указывало на агрессию со стороны зверя.

– Ммм, следы от когтей, как и от зубов, держаться долго. Неделю будет видно точно. Забей. Подумаешь, немного поцарапал, – вырвала она у него свою руку и отвела лапу в сторону. – Если бы я не дернулась, то ты бы мне ничего не сделал. Ни ты, ни лис, ни заяц, как бы вы тогда не храбрились и не пытались запугать меня. Уж я-то знаю точно, когда противник готов на убийство. Это видно по глазам. Другое дело, что ранить можно случайно от испуга.

– Ты могла хотя бы извиниться за все случившееся.

– Извиниться – это значит сложить с себя вину за свои поступки и жить в полной уверенности собственной непогрешимости до следующего косяка, ответственность за который тоже можно сбросить одним простым словом, – покачала головой хуман, вогнав его в тупик. – А что делать тому, кому ты бросаешься своими извинениями? Ведь лучше ему от этого явно не станет. Это сродни убийце, который приходит в церковь покаяться и уходит оттуда в полной уверенности, что теперь-то ему открыта дорога в рай, ведь он успел извиниться! Но разве он перестанет после это быть убийцей? Нет. Гарантирует ли это, что он после покаяния не убьет еще кого-нибудь? Тоже нет. Так что не проси меня извиняться. Можешь считать меня странной и старомодной, но за все свои поступки отвечать буду только я.

– Мы вернулись! – прервав ее, ввалилась довольная парочка, привлекая внимание початой бутылочкой с прозрачной жидкостью и ватными дисками.

– Ну, наконец-то! – не церемонясь, отобрала у них средство Кира.

Волкас едва успел разжать пальцы, чтобы не дернуть ее за волосы, как она уже улизнула назад к умывальнику.

– Другое дело, – довольная вышла она назад к народу, демонстрируя чистую кожу. – Только на спине не могу достать. Этот проклятый блеск, наверное, растекся до самой...

– Я помогу! – торопливо подскочила Джуди, прежде чем хуман успела сообщить, в каких местах растеклась декоративная косметика.

Кира кивнула и села на краешек дивана, подавая запрыгнувшей следом копше смоченный диск, а второй рукой убрала волосы, прикрывающие вырез на спине.

– Слушай, у тебя шерсть в молнию попала, – заметила Хоппс, легонечко дернув прядь на пробу.

– Ай! Не дергай, – Кира провела ладонью по спине снизу вверх, пока не нащупала проблему. – Вот шавки криворукие. Вытащи, только осторожно.

– Тут не вытащить, надо расстегивать, – зайчиха дернула молнию сильнее, но бегунок сдвинулся всего на пару зубчиков. – Мне сил не хватает.

– Ох уж эти женщины с их женскими проблемами, – Ник тоже вскарабкался на диван.

– Не царапайся, рыжий! – дернулась потерпевшая, когда он случайно задел ее кожу когтями.

Лис тоже проиграл в этой схватке. Остался последний кандидат.

Девид закатил глаза, понимая, что опять ему самому придется все разгребать. Его силы хватило в борьбе с заевшей застежкой. По крайней мере, половина пряди оказалась спасена, но дальше дело снова застопорилось.

– Мы, наверное, зайдем попозже...

Волкас тут же залился краской смущения, осознав, что их всех троих застукали заглянувшие в незакрытую комнату собаки. Со стороны казалось, что они были усердно заняты попытками раздеть одну молодую особу. И не играет роли, что это хуман, по круглым глазам свидетелей было видно, что подумали они явно что-то неприличное. Извращенки.

– А, это вы, – узнала догш Кира, когда волк отошел в сторону.

– Мы принесли вашу одежду, как вы и просили.

Карамельная показала сложенную человеческую одежду, а черная обувь.

Хуман кивнула и указала на кресло, откуда она до этого вытащила Ральфа, чтобы они оставили свою ношу там. Среди своих мучительниц этих двух она не видела, потому не стала высказывать какие-либо возмущения по поводу них.

– Брат сказал, что вас ожидают на ужине.

– Хорошо, – кивнула она и шикнула на Джуди, которая вновь дернула за волосы.

Собаки переглянулись и вновь посмотрели на нее, но при этом неосознанно косились на стоявшего около божества волка. Почему он постоянно рядом с хуманом трется? Да еще так непочтительно близко и совсем не боится высказывать ей замечания. Подозрительно.

– Мы бы хотели извиниться за поведение наших подруг, – шаркнула лапой светленькая. – Мы не ожидали, что их общество может быть вам неприятно.

– Не надо, мне уже все разъяснили. Это была очередная случайность, основанная на недопонимании, – девушка не была настроена на общение, что заметно в ее сжатых фразах, но вежливость настаивала хоть что-то узнать о своих собеседницах. – Как вас зовут?

– Оу, простите, – только сейчас заметили те свою оплошность. – Алия Кёниг, – представилась черная. – Элис Кёниг, – кивнула карамельная.

– Родственницы? – спросил выглянувший из-за спины Киры Ник.

– Троюродные сестры по материнской линии. В Семьях все ее члены так или иначе связаны разными степенями родства.

– Элис, ты троюродная сестра Ральфа и в то же время его невеста? – высунулась с другого бока хумана ушастая.

– Мы обручены с самого рождения. Таковы уж традиции среди чистокровных, что родители сами подбирают пару своим отпрыскам.

– Ммм, прямо как наша аристократия, – задумчиво обхватила пальцами подбородок Кира. – Но столь близкие родственные связи очень негативно сказываются на генофонде. Появляется очень много наследственных заболеваний. Как вы только не выродились?

– Порой приходится вливать свежую кровь со стороны, но это у нас не приветствуется, – ответила Алия. – Первое поколение от сторонней связи среди высших кругов считается “грязным”, но второе и последующее уже достаточно “очищается”, чтобы считаться достойным представителем Семьи.

– Элис, ты действительно согласна с решением своих родителей выйти замуж за Ральфа? – так, похоже Хоппс включила режим святоши.

– У меня нет выбора. По закону пара чистокровных должна оставить минимум троих потомков, чтобы чистая линия не прерывалась. К простым горожанам это правило не применяется. После чего оба партнера уже могут вольно распоряжаться своей жизнью, развестись и рожать от кого захотят либо же остаться со своим первым супругом.

– Он тебе хотя бы нравится? – не успокаивалась зайчиха.

– Ну, – карамельная смущенно перебирала пальцы, – Ральф симпатичный и умный. Мы знаем друг друга с самого детства и у нас отличная совместимость.

– Главное, что ты довольна, – подвела итог хуман.

– А у вас какие отношения? – набравшись смелости, Элис покосилась на вытянувшуюся морду волка.

– Я ее... – начал оправдываться Девид.

– Он мой холоп, – спокойно ответила Кира, нарываясь на возмущенный взгляд.

Джуди с Ником снова захихикали.

– Все трое, – поправила свое утверждение Верас, ощущая желание врезать уже с трех фронтов.

Вообще в край обнаглела!

– Оу... Ясно, – немного поостыли догши. – В таком случае, мы будем ждать вас на ужине. Приятно было с вами познакомиться, Война, – раскланявшись, ретировались обе.

– Им сообщили мое новое имя? Неудивительно, что они боялись меня сейчас сильнее, чем тогда, – расплылась в довольной улыбке та, едва за ними закрылась дверь.

– А тебе лишь бы народ пугать! – сверкнули на нее глазами зверопольцы.

– Всегда любила это дело!

– Хуман. Просто хуман, – закатил глаза Ник.

– Неисправимая, – его коллеги мрачно кивнули, соглашаясь.

– Так мы твои холопы, значит? – со скрытой угрозой в голосе уточнил Волкас.

– Ага. Сварганишь мне чай, холоп? – ничуть не смутилась эта гадость кучерявая.

Когти больно впились в ладонь, но внешне волк остался все таким же спокойным, разве что расплылся в услужливой улыбке, подозрительно напоминающей оскал. Бе-е-есит сно-о-ова!

– Всенепременно, госпожа, – отвесил он шутливый поклон.

Чем бы в нее потяжелее кинуть? Чайник тут стоит обычный. Швырнуть ей в лицо заварку и сверху водичкой залить? Будет ей чаёчек! Сейча-а-ас...

– Хотя... Я пожалуй у псов попрошу, – отчего-то нервно замаячила на месте Кира и выбежала из комнаты.

Ник с Джуди непонимающе переглянулись и вопросительно посмотрели на сержанта. Девид тоже озадаченно почесал за ухом. Он же вслух ничего не говорил, чего она тогда выскочила? Неужели, еще и мысли читать умеет?

Кира сцепила пальцы в замок и прислонила к губам, с недовольным видом посмотрев на задавшую вопрос Элис. Переодеться она так и не смогла, потому продолжала мучатся в тесном платье, в котором даже дышать полной грудью опасно, чтобы швы не начали трещать по бокам.

Ужин мало чем отличался от обеда, разве что за столом теперь присутствовало еще два персонажа в виде уже официально приглашенных (а куда деваться, если пришли?) догш. Остальные собаки, по громко сказанной просьбе богини (крике о помощи) были в срочном порядке отправлены по домам. Ральф все так же сидел напротив своей богини, отслеживая каждое ее движение, а сестрички устроились по бокам. По другую сторону Ник, Джуди, Кира и Волкас (именно в таком порядке), играли с ними в гляделки, периодически обмениваясь фразами и делая вид, что поглощены приемом пищи. Но как бы все не притворялись, было все равно заметно, что внимание участников неизменно было приковано к неохотно отвечающей на нескончаемый поток вопросов Войне. Особенно собаки никак не могли налюбоваться на своего создателя.

За окном потемнело из-за заполнивших небо грозовых туч, потому слуги задвинули шторы и зажгли свет. Мерная дробь крупных капель дождя навеяла уют.

– Я не знаю, чем развлекались другие люди за застольем, – хорошенько покопавшись в памяти, выдала наконец-то ответ девушка. – Я старалась избегать всяких мероприятий, чтобы сохранять свое инкогнито. У обычного человека Верас вызывает столько же вопросов, как и у вас. Мое нестандартное поведение и невосприимчивость к алкоголю быстро бы привело к ненужному вниманию и настороженности. По сути, на людей мы похожи лишь внешне из-за чего нас сторонятся и даже ненавидят. Потому у меня нет нужных воспоминаний об этом.

– Но ты же не всегда была Верасом, – вспомнила Джуди. – Что ты делала в мирное время?

– Воспоминаний не осталось, – холодно ответила Кира.

– Что, совсем? – разочарованно протянула Хоппс.

Взгляд хуман потемнел. Она явно хотела ляпнуть что-то колкое, но вместо этого вздохнула:

– Нет, кое-что сохранилось, восстановилось со временем либо же я нашла в сети старую информацию о себе, как, к примеру, фотографию моей семьи, которую мне, кстати, не вернули до сих пор вместе с моим оружием! – зло зыркнула она в сторону Ральфа. – При создании, Верасам стирают их старую личность и дают новую вместе с именем и легендой. Я Ирина Лаврова, диверсант, солдат, хакер, гениальный техник и спец в обращении с любым видом вооружения и оборудования. Все это закладывалось в меня изначально, ведь освобожденный от мешающейся памяти, комплексов, переживаний и внутренних блоков мозг записывал новую информацию, как компьютер, из-за чего наша обучаемость шла в десятки раз быстрее, чем у обычных людей. Верас – мертвец при жизни, без чувств и эмоций, ставящий долг выше своих интересов. Кира Вольная – всего лишь воспоминание об уничтоженной экспериментами личности.

Раздался звон упавшей вилки. Волкас с широко раскрытой, как и у остальных, пастью во все глаза уставился на скромно теребившую край скатерти девушку. Почему она заговорила об этом только сейчас да еще при собаках?! Столько времени знакомы, а теперь, оказывается, ее зовут по-другому! Охренеть просто! Сколько еще они о ней не знают?!

– Свою человеческую часть я вспомнила лишь на второй год после своего перерождения, когда личность Ирины Лавровой была сформирована окончательно и взята под контроль. Именно память о Кире Вольной позволяет мне вновь испытывать эмоции, шутить, грустить, а так же оценивать ситуации не только с позиции голой логики отчего, возможно, я и прожила дольше остальных участников проекта. Хотя, я была не единичным случаем, когда Верас вспоминал себя прежнего. Просто у других это случалось намного позже. И все при этом начинают страдать внутренним конфликтом.

– Конфликт? – Девид с каждым ее словом выпадал во все больший осадок.

– В ситуациях, когда Ирина без колебаний устранит помеху, Кира начинает думать о ценности чужой жизни, что в результате сводится к обычной травме. Ирина бьет, а Кира уводит удар в сторону, если считает его несправедливым либо же снижает силу удара до безопасного уровня, дабы не задеть чужие чувства. Это... – она замялась, надорвав край ткани, и подняла пустой холодный взгляд, с которым хорошо только трупы закапывать. – Это сильно мешает. У Вераса не должно быть совести. Это неэффективно, нелогично и мешает в выполнении поставленных задач.

– И как же вы справляетесь с этим конфликтом? – заинтересованно подался вперед черный дог.

– Хм, – пустой взгляд вновь стал нормальным и задумчивым. – Скажем так, пусть я ненавижу людей, но заинтересована в том, чтобы воскресить свою человеческую часть полностью. Пока целы хоть какие-то воспоминания о предыдущей личности, мертвец не может умереть окончательно. В случае конфликта мертвец Ирина принимает сторону живой Киры, каким бы не было решение.

– Даже не смотря на отсутствие логики? – склонил голову пес.

– Я с логикой не дружу уже давно, – пожала она плечами.

– Хорошо, но какие-то представления должны иметься, – буркнула Элис.

– Зачем тебе вообще понадобилось это знать? – задала резонный вопрос Верас.

– Ну... Эээ... Просто, – замялась карамельная. – Интересно чем развлекались создатели в гостях во время трапезы. Обстановка же соответствующая? Какая у вас была культура? Должны же мы соответствовать, верно? – вопросительно посмотрела на жениха, ища поддержку.

Тот только отвел назад уши, что можно было толковать как угодно.

– Молодая, любопытная. Кому есть дело до нашей культуры? Она даже нашу молодежь не интересовала. Еще и нашла кого спрашивать, – хуман вновь приняла позу мыслителя, хмуро поглядывая на собаку изменившимся пугающим, но не угрожающим взглядом. – Попробуй сама предположить.

– Литература? – правильно поняла та ее последнюю фразу, послужившей разрешением на дальнейшие расспросы.

– Вряд ли вы будете в состоянии оценить философию выдающихся писателей моего мира, – отрицательно покачала головой Кира.

– Стихи?

– Не интересуюсь.

– Танцы?

– Даже и не проси.

– Хм... Музыка?

– Знаю только гитару, но у вас они не особо распространены.

– Песни?

– Не надо! – мгновенно отозвался опомнившийся Девид.

И тут же прикусил язык, поймав на себе обиженный взгляд хумана. Черт, зря ляпнул. Вот теперь она чисто из вредности горланить начнет. Вот что-что, а петь она любит, в чем он уже успел убедиться к своему несчастью. Девид Волкас – единственный волк, который может похвастаться тем, что слышал тексты “Группа крови на рукаве”, “Владимирский Централ” и еще более двух десятков композиций в районе от одиннадцати до двух часов ночи. Нет, у Киры, конечно, красивый голосок, но отчего-то стоит ей затянуть первые строчки, так его самого выть тянет. И не только его, но и всех живущих на этой улице волков. Так что “Комбат, батяня, батяня, комба-а-ат!” исполняет уже целый хор охрипших от ежедневных концертов животных. Соседи уже озверели, пытаясь отыскать виновника, а Кира забиралась на крышу и уже оттуда доносилось “Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над реко-о-ой!” Это просто р-р-р-р-р!!! И никакие уговоры здесь не действуют. Обычно, когда ее накрывает, Волкас спешит убраться подальше несмотря на поздний час и усталость, чтобы только не слышать этого пения.

Ник с Джуди не поняли причину ужаса, появившегося на его морде, но на всякий случай тоже испугались.

– Да, точно! – тоже загорелась идеей черненькая Алия. – До нашего времени не дошло ни одной записи голоса создателей. Нам было бы очень-очень интересно выслушать хоть одно исполнение от вас, Война!

Не-е-ет!!! Они просто не знают, на что напрашиваются! Остановитесь!

– Я знаю мало песен не военного содержания, – как-то лениво отозвалась Кира. – К тому же, мой голос плохо на вас воздействует, – покосилась она на надувшегося полицейского.

Эй! Он вообще-то не говорил, что у нее плохой голос, просто она слишком громкая! Его тонкий слух не выдерживает этой пытки!

– Без разницы! – завиляли хвостами обе провокаторши. – Спойте что-нибудь! Пожалуйста!

– Ладно, – после короткого молчания согласилась хуман.

– У-у-у-у-у... – мученически проскулил волк, зажимая уши.

Киру это только позабавило. Садистка. Чужие страдания ей и вправду приносят удовольствие.

The child without a name grew up to be the hand

Ребенок без имени вырос, чтобы стать защитником

To watch you, to shield you, or kill on demand

Чтобы следить за тобой, охранять тебя или убить по приказу

The choice he made he could not comprehend

Выбор, который он сделал, он осознать не мог

His blood a grim secret they had to command

Его кровь – страшная тайна, которой они должны были управлять

Почему такое странное звучание? Ощущение, что Кира сама особо не вслушивается в смысл слов, из-за чего ее речь “раздваивается”. Вначале они слышат ее оригинальную речь, после с маленькой задержкой уже звучит перевод. Это оттого, что сейчас она использует не свой родной язык?

He’s torn between his honour and the true love of his life

Он разрывается между честью и любовью всей его жизни

He prayed for both but was denied

Он молился обеим, но был отвергнут

So many dreams are broken and so much we sacrifice

Так много мечтаний было разбито и так много мы принесли в жертву

Was it worth the ones we loved and had to leave behind?

Стоило ли это тех, кого мы любили и должны были оставить позади?

So many years have passed toward a noble land of wise

Прошло много лет, и теперь это благородная земля мудрецов

Will all our sins be justified?

Будут ли все наши грехи оправданы?

Мурашки по коже и приподнятая шерсть. Великолепное звучание.

Волкас удивленно разжал лапы и посмотрел на поющую Киру с недоверием. На нее сейчас все смотрели, завороженные. Даже слуги открыли двери, просунув в щель любопытные морды, чтобы отыскать источник прекрасных чистых звуков.

Почему он раньше жаловался на ее голос? Да, раньше Кира пела иначе дабы досадить одному серому зверю, но сейчас она была подобна светлому эльфу перед неотесанными крестьянами, привыкшим игре на крышках кастрюль.

Она действительно...

Божественна.

The curse of his powers tormented his life

Проклятие его силы отравляло ему жизнь

Obeying the crown was a sinister crime

Подчинение короне было страшным преступлением

His soul was tortured by love and by pain

Его душа была измучена любовью и болью

He surely would flee but the oath made him stay

Он очень хотел убежать, но клятва заставила его остаться

He’s torn between his honour and the true love of his life

Он разрывается между честью и любовью всей его жизни

He prayed for both but was denied

Он молился обеим, но был отвергнут

So many dreams are broken and so much we sacrifice

Так много мечтаний было разбито и так много мы принесли в жертву

Was it worth the ones we loved and had to leave behind?

Стоило ли это тех, кого мы любили и должны были оставить позади?

So many years have passed toward a noble land of wise

Прошло много лет, и теперь это благородная земля мудрецов

Will all our sins be justified?

Будут ли все наши грехи оправданы?

Теперь она понизила голос и сделала его тоньше. Чтобы расслышать ее слова приходилось поднапрячься даже лопоухой Хоппс.

Please forgive me for the sorrow

Пожалуйста, прости меня за горе

For leaving you in fear

За твою жизнь в страхе

For the dreams we had to silence

За мечты, заглушенные в тайне

That’s all there’ll ever be

Все то, чем они когда-либо будут

Still I’ll be the hand that saves you

Теперь я буду защитником, оберегающим тебя

Though you’ll not see that it is me

Хотя ты не заметишь, что это я

– Бам!!!

Яркая вспышка и прокатившийся по округе гром заставил не только всех подпрыгнуть от неожиданности, но и вся резиденция затряслась от страха перед силой природы.

Кира резко замолчала, а ее глаза опасно сверкнули. Тело напряглось само собой, будто почувствовала какую-то угрозу.