Текст книги "Любовь моя"

Автор книги: Лариса Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 47 страниц)

– Видно, только для себя. И, тем не менее, посмотри на мое окружение: можно подумать я коллекционирую неудачниц.

– Ты всем слишком много отдаешь хорошего, а невезением ни с кем не делишься, для себя приберегаешь, – усмехнулась Инна.

– Таковы мои персональные отношения с людьми.

– А вот завистников привлекаешь. Успех человека – это месть тем, кто его не любит.

– Было бы чему завидовать.

– Хотя бы писательству.

– Да ну тебя…

– Ленка, не скули, как только начнешь сомневаться в ценности того, чем занимаешься, сразу все покатится к черту. Недолюбленные и неудовлетворенные жизнью люди опасны!

– Как много мы в жизни пропускаем… – задумчиво отреагировала Лена на шутку подруги. – Мы часто не знаем, какая череда событий приводит нас к тому или иному поступку. Как, почему и зачем это случается?..

– С моей знакомой «интересный» нехарактерный случай произошел. Приняли в ее организацию сотрудника, с которым она в молодости на заводе работала и знала его, как не очень порядочного и патологически жадного человека. Ну и предупредила свою коллегу об особенностях характера новичка, с тем, чтобы та имела их в виду при общении с ним, и, по крайней мере, денег ему не занимала. Но коллега проболталась мужику, всё ему выложила. И он отомстил моей знакомой. Тайком переделал ее клавиатуру так, что в ней образовалась перемычка, запускающая программу обратного хода, стирающую вновь написанное. Компьютер стал съедать всю информацию, но не сразу, а спустя некоторое время, поэтому моя знакомая долго не могла отследить причину ее полного исчезновения. Дело чуть до увольнения не дошло. Вот такие «чудеса» в жизни случаются, – рассказала Инна.

Но Лена не слушала подругу. На нее «нашла» редкая минута откровения.

– Не удается мне от проклятий отбиваться. Будто во искупление чужих грехов кем‑то назначаются мне неудачи, как неустранимые препятствия. И я безропотно поджимаю хвост, точно загнанная в ловушку волчица, и оказываюсь крайней.

– Неудачи всю жизнь идут по твоему следу как голодные волки? Не обольщайся. Думаю, достается тебе не больше, чем другим, – заметила Инна, намекая на себя. – Ты не была бы той, какая есть сейчас, если бы не прошла свой трудный путь.

– Злой рок у меня слишком многое отнял. Ладно, соболезнования и утешения принимаю с благодарностью и благоговением, – вроде бы в шутку, а на самом деле со скрытым раздражением ответила Лена, потому что смертельно устала.

«Чувство исключительности мешает ей спокойно воспринимать удары судьбы?» – продолжила размышлять Инна, но уже в уме.

Не получалось у нее ни ехидничать вслух в адрес Лены, ни выплескивать желчь. Грустно становилось при одной мысли, что она могла бы огорчить подругу.

– Ты – и заунывные причитания, ты – и плач Ярославны? Несовместимые понятия! Успокойся, сметут твою книгу с прилавков. Пойдут в магазин или в библиотеку за Гарри Поттером или Сорокиным, а унесут с собой еще и твои книги. Знаешь, ласточки не умеют взлетать с земли, только с ветки или с обрыва. И кормятся они только в полете. И ты до последнего будешь летать.

– Я бы поспорила с тобой, но не стану, – грустно улыбнулась Лена мощной поддержке подруги.

– И не надо. А мистическое невезение все‑таки на самом деле существует. Создатели фильма «Сталкер» в полной мере ощутили на себе его влияние: то летом вдруг снег пошел, то землетрясение унесло подготовленную съемочную площадку, потом у режиссера Тарковского случился инфаркт. Врач говорил, что рубцы на его сердце, как следы от пулеметной очереди. Словно какой рок противодействовал их работе. Может, странно-поразительная музыка к фильму как‑то влияла на всех и вся? Она там не просто музыка, а состояние, настроение… Ты же знаешь, есть некая производная от музыки и видеоряда, гипнотизирующая людей. Или все же небеса устраивали им испытания?.. А творческим людям так важно чувствовать себя свободными и защищенными!

– Ну как же, чем непонятнее мистическое явление, тем оно убедительней. Ему безоговорочно веришь.

Инна не обиделась на иронию, она отлично разбиралась в нюансах и оттенках Лениного настроения. И все же сказала:

– А Жанна утверждает, что высшие силы наблюдают за нами, и когда мы отваживаемся на поступки, они помогают нам. Даже в мелочах. Раз она простояла полдня в очереди за какими‑то очень нужными вещами, – это было еще до перестройки, – но перед самым ее носом за десять минут до конца работы продавцы захлопнули окошко киоска и принялись заносить в магазин непроданные остатки. Кто из нас не попадал в такие ситуации! И тут перед ее глазами всплыла газетная статья, в которой объяснялось, что продавцы обязаны обслужить всех людей, оказавшихся в магазине на момент закрытия. Почему она в то утро заглянула в газету, которую читал муж? Она, «закрученная» домашними заботами и двумя маленькими детьми уже не помнила, когда читала текущую прессу. Так вот, заскочила она в магазин и потребовала обеспечить себя товаром. Что это было: случайное совпадение или чья‑то подсказка?

– Только меня эти высшие силы что‑то не замечают или стороной обходят.

– Может, и подсказывают, да ты не реагируешь. Кто верит, тот и получает помощь. Так Жанна считает, – заметила Инна.

– Но была и реальная причина сбоев программы компьютера, – вернулась к больной теме Лена. – В связи с ремонтом подстанции, в нашем районе в течение года чуть ли не дважды в неделю неожиданно отключался свет, но я слишком поздно узнала, что многих «бед» в компьютере можно было избежать, будь у меня источник бесперебойного питания. Да что уж теперь горевать… Надеюсь, ты понимаешь, почему я не привезла свою книгу на наш «слет», и вообще промолчала о ее существовании?

– Да уж как не понять, – вздохнула Инна, искренне сочувствуя подруге. – Послушай, ты мне о своем «несчастном» двухтомнике для взрослых рассказала?

Лена кивнула.

– Верю, что с очередной книгой подобного рода беды тебя не будут преследовать.

– Твои слова да Богу в уши. Только ведь другие препятствия и напасти найдутся. Писать книги – одно дело, а пробивать издание и распространять – совсем другое, неблагодарное.

– Не умеешь ты себя рекламировать.

– Я по характеру – одиночка. Пишу, беседую с читателями, чувствую, как между нами возникает сильная эмоциональная связь. И это всё на что я способна. В этом осознание моей необходимости, в этом мое предназначение. Знаешь, в чем мое счастье? Я никогда не писала в стол. Правда, иногда не было денег на издание, но это другой вопрос, частный.

– Зря не привезла книгу. Ты в курсе ее недочетов, а мы о них не догадываемся. Напрасно тебя грызет червь сомнения.

– Мне хочется, чтобы уже сегодняшний читатель узнал меня настоящую, услышал, проникся, прочувствовал. А если в книге непонятно что…

Желая увести мысли Лены от угнетающей ее темы, Инна спросила:

– Ты знаешь что такое «визит-эффект»? И, не дожидаясь ответа, объяснила: «Это когда мастер только входит в помещение, где стоит испорченный прибор, а он почему‑то начинает нормально работать». Как‑то мигнул у нас в доме свет и мой компьютер отключился. Я многократно пыталась его оживить – по нулям. На следующий день племянник только нажал кнопку «пуск» и экран засветился. Просто наваждение какое‑то! Я пошутила, мол, компьютеру не хватало энергии твоих пальцев, а племянник в тон мне ответил, что я замордовала свой комп, и он захотел отдохнуть от моей заумности.

Но Лена все равно не вышла из ступора. Она попыталась сменить позу. Инна заметила, как по ногам подруги пробежали болезненные судороги. Они показались ей похожими на протестующий крик измученного организма. Инне снова захотелось попробовать отвлечь Лену от режущих душу переживаний, и она сказала:

– Не в последнюю очередь меня интересует проблема редактирования всех твоих книг для взрослых. Эти «крокодилы» не уродовали, не раскурочивали твои предыдущие произведения своими поправками? Может, кто‑то их кромсал, изувечивал как молодую липку? Ты только об одном редакторе мне рассказывала. Запомни, нельзя поддаваться давлению и всё переделывать по их меркам.

– У меня были прекрасные редакторы. Если и делали замечания, то толково и по делу. Одного я попросила, чтобы он максимально сократил, ужал мой текст до размеров необходимого, особенно там, где мои действующие лица слишком категоричны в своих высказываниях по поводу современных взаимоотношений в семьях, и там, где они как бы немного выходили за грань общепринятого.

– А попутно он не изъял из текста поэзию жизни? – поторопилась со своим вопросом Инна.

– Я боялась, что некоторые моменты споров моих героев могут выглядеть несколько пошловато. Так он заявил: «Все правильно! Ни строчки не вычеркивайте. Вы умеете странно и неожиданно уплотнять сексуально-эротические моменты. Я убрал кое‑что из того, что касалось характеристик вождей. Вы должны меня понять: излишняя критика, как и чрезмерная похвала… не метод. У меня есть надежное жизненное правило: «Хвалу и критику дели на десять». Книга – это тоже трибуна. И ваше мнение, как подпись на документе нашей эпохи, как ее кардиограмма. Но вы можете со мной не согласиться», – пояснил он с подчеркнуто-строгой сухостью журналиста с многолетним стажем. А я ему ответила, что у меня тоже есть поговорка из этой же серии по отношению к себе: «Похвалу дели, а критику умножай на десять». Потому что правду мне говорят только те, которые меня по‑настоящему любят.

Потом редактор добавил удивленно и чуть смущенно: «Мне семьдесят четыре года, но я из вашей книги неожиданно узнал для себя много нового». Я растерялась. Что такого нового мог узнать от меня человек, который старше и опытнее? Для меня все, написанное мною, элементарно и прозрачно. Сразу я не решилась задать ему свой вопрос, но нам больше не удалось побеседовать. Он, окончив работу над моей книгой, сменил место жительства, к внучке отбыл, никому не оставив адреса.

– Молодых читателей ты тем более найдешь, чем удивить.

– Если внимательно будут читать мои книги, – подтвердила Лена. – А второй редактор хорошенько «почистил» затянутые места, размашистые разглагольствования и покритиковал структуру некоторых рассказов. Он технично владеет словом и формой. Я благодарна своим редакторам.

– Не обманываешься на их счет? Может, ты просто до сих пор не освоилась со своим положением писателя и, боясь затеряться среди многих, слишком доверяешь им? – В воздухе повисла недосказанность. – Они для тебя, как взыскательный камертон?

– Как чувствительный, – уточнила Лена.

– Медали им за это.

– Прекрати! – свистящим шепотом потребовала Лена и с выражением крайнего разочарования на лице отвернулась от подруги.

– Я прониклась отвращением к себе. Я прощена? – пробурчала та покаянно. Насмешливая ухмылка сползла с ее губ. Но она тут же голосом изобразила обидчивое недоумение. (Инна всегда остается Инной.)

Немного погодя она грустно пробормотала:

– Эту ночь я ощутила растянутой на две недели.

– А мне она показалась вечностью. И дольше века длилась ночь, – перефразировала Лена Айтматова. – А жизнь промелькнула…

– Многое в человеке связано с силой духа и с его настроем. Если я зимой промочу ноги, будучи в приподнятом или просто в хорошем настроении, то никогда не заболею. Но стоит мне «посетить» лужу расстроенной – болячка минимум на неделю мне обеспечена. Факт!

Моя соседка страдала экземой. Чем только она ни лечилась – ничто не помогало. Лет двадцать мучилась. А как‑то дала себе установку: «Плевать мне на похождения мужа! Сколько мне жить осталась с моими‑то болезнями? Не хочу я эти последние годы потратить на слезы». Ее муж, как хвост собачий по чужим сеновалам мотался. Так вот, через несколько месяцев у нее и следа не осталось от болячек. Она горевала только о том, что раньше не пришла к такому решению. Может быть, до сих пор была здорова. А то ведь и онкология, и язва, и многое другое, что укорачивает жизнь.

– Ты, как всегда права, – согласилась Лена.

– Лена, как же вышло, что ты все таки снова села писать? – не сдержала любопытства Инна.

– Я подумала: «Когда я в связи с онкологией надолго выпала из жизни, причина была уважительная. Зачем же теперь я теряю драгоценное время на бесполезные переживания? Сколько его у меня осталось? До болезни я не знала себя такой… слабой. Один умный человек сказал, что мы не должны надолго застревать там, где мы временщики. И я решила пересилить себя, избавиться от новой напасти, иначе потом буду казниться, но не прощу себе безделья».

– Вообразила, что мир не обойдется без тебя, занялась самобичеванием и за волосы вытащила себя из депрессии? И как только хватило внутренних ресурсов победить эту противную хворь?.. Любой человек соткан из пороков, заблуждений, слабостей и сильных сторон. А вот что в нем пересилит, если столько бед его подстерегает?..

– Это у тебя всегда энергии через край и ты все время в процессе, – устало сказала Лена, – а я не сразу, потихоньку стала настраиваться, а потом в один день решилась. Видно, и у судьбы был тот же замысел. Примерно через полгода я уже чувствовала, что без своего хобби не смогу жить и свободно дышать. Без творчества это не жизнь, прозябание. И меня стала изводить уже другого рода депрессия, требующая незамедлительно браться за новый текст. И тут же начала возникать положительная обратная связь: работа способствовала укреплению памяти. Депрессия у меня в основном от неудовлетворенности собой: мало сделала, на быт потратилась и прочее. Разбег есть, хватило бы сил достойно добраться до финиша.

– Побывав в шаге от смерти, ты поняла, что не стоит растрачивать себя на мелочи. Писательство не может быть хобби, между делом им нельзя заниматься. Конечно, соблазн был велик, но… не получалось. Ему надо отдавать всю жизнь без остатка. Если полностью погружаешься в этот процесс, надолго прерываться невозможно. Правда же? Каждый наполненный день приближает к истине или к счастью?

Ничего, Ленок, полгода – не срок. Годы прошли, пока ты смогла после больницы восстановить способность к творчеству.

В ответ Лена только грустно улыбнулась.

– Не хандри, не гневи Бога. У тебя всё хорошо в семье, есть интересная работа, есть прекрасная отдушина – писательство. И всего этого ты добилась сама. Чего еще можно желать? Только здоровья. А природа, музыка… Да просто сама жизнь… Ленка, ты счастливейший человек!

Инна порывисто обняла подругу. А спустя минуту, Лена прошептала:

– Ты все про меня, да про меня… Но я чувствую, что ты хочешь поделиться со мной чем‑то особенным, очень важным.

– С некоторых пор я пишу картины-настроения.

– Какое счастье! Я всегда знала, что твоя богатая душа ищет способа выразить себя. Я никогда не сомневалась в том, что ты талантливая! Почему раньше молчала?

– Как и ты, я хотела признания специалистов. Для тебя. Мне же важен только сам процесс и эмоциональная разрядка. Теперь картины – мои аккумуляторы, моя любовь и жизненная сила.

– Боже мой! С ума схожу от нетерпения их увидеть! Буду жить ожиданием нашей скорейшей встречи в твоем логове!

– На моей выставке. Послезавтра. – Лицо Инны лучилось открытой радостью.

Лена так крепко прижала к себе подругу, что той показалось, будто она почувствовала хруст своих плечевых суставов. А может и Лениных.

– Какое горячее, дружеское объятье! – как всегда шутливо-иронично отреагировала на Ленины эмоции Инна. Но в ее глазах блестели счастливые, благодарные слезы.

Последовала короткая пауза. Лена, очнувшись от приятного потрясения, широко улыбнулась и произнесла тихо, но восторженно:

– Мы обе нашли себя. Жизнь прекрасна! И это не обсуждается!

– Жизнь больше удивительна, чем прекрасна, – уточнила Инна, припомнив студенческую поговорку.

Это была ее уверенная точка зрения. Лена не стала с ней спорить. В комнате воцарилась тишина, до предела насыщенная счастьем.

Лена с наслаждением закрыла глаза, пытаясь в красках представить себе сюжеты картин подруги. «Ветер на косе»? «Птицы, застигнутые бурей»? «Закат в предчувствии…»? – перебирала она предполагаемые варианты. – А может, вовсе что‑то неожиданное, светлое, о чем мечталось еще в детстве?..»

2003 г.

Продолжение следует.

Контакты

 Уважаемый читатель! Буду Вам благодарна, если Вы поделитесь мыслями о моих книгах на сайте, где скачали эту книгу. Если проблемы, поднятые в моих книгах, созвучны с Вашими переживаниями и взглядами на жизнь, или Вы хотите поделиться эмоциями или историями лично – вот мои контакты:

Вконтакте:

https://vk.com/shevchenko.larisa

Сотовый:

+7-919-162-6620

Skype:

e.shevchenko25021945

email:

[email protected]

Сайт:

http://larisashevchenko.ru/

Пишите, звоните. Буду рада общению!

Отзыв: Творчество

После нескольких лет творческого труда детский писатель Лариса Шевченко в начале 2014 года выпустила в свет заслуживающее серьезного внимания читателей произведение для взрослых – двухтомник «Вкус жизни». За ними последовали «Реквием», «Ее величество» и «Любовь моя»

Книга «Любовь моя» о писательском труде, о роли вдохновения, о трудностях, возникающих на пути писателя. Она о радости творчества. У Л. Я. Шевченко проблемы писателей преподнесены с приличной долей иронии. К месту в книге и интересные мимолетные наблюдения, и краткие хрупкие фразы, и длинные, подчас интригующие размышления. Она – писатель, который в состоянии почувствовать и выразить полутона, тончайшие малоосязаемые моменты ощущений своих героев. Вот поэтому обманчивая простота сюжетов ее рассказов оборачивается бездонной глубиной чувств. О жизни она пишет то с болью, то светло, с оптимизмом, но главное искренно, ярко и эмоционально. Не замечено за нею «перекоса в сторону умильности и благодушия», «не ранит она свою совесть ни ложью, ни пустыми выдумками, не сглаживает острые углы». Она – камертон реальности. Может, что‑то слишком жесткое и не договаривает, умалчивает, но это уж ее принцип: писать без «чернухи».

Поддерживая в произведении атмосферу воспоминаний, Лариса Яковлевна перемежает ее размышлениями о природе, о чувствах своих героев, вводит рассуждения, подчеркивающие их эрудицию в отдельных областях науки и искусства. И это придает мобильность и пластичность, достаточно статичному, по определению, сюжету. Ведь действие в книге происходит в одной квартире и в течение одной ночи. Свой вклад в своеобразие средств выражения вносит и неожиданный метод преподнесения материала. Произведение полностью построено на диалогах персонажей. Писатель считает, что применение нетрадиционных приемов имеет своей целью приближение к истине, стремление найти наиболее проникающее в душу читателя живое выражение сути, при котором описание судеб простых людей разрастается во что‑то более масштабное, глубинное.

Почему Л. Шевченко пишет о простых людях, ведь престижнее посвятить себя великим? Потому что она любит людей, болеет за них всей душой. Она согласна со знаменитым режиссером Абдрашитовым, который как‑то сказал: «И вдруг выяснилось в шестидесятые годы, что частная жизнь человека не менее интересна, чем общественная».

О чем книги Л. Шевченко? Они о преданности, о долге, о разных взглядах на счастье, об уважении и достоинстве. В каждом событии, в каждом факте из жизни своих персонажей автор находит внутреннюю драматургию. В ее книгах раздумья о смысле и диалектике отнюдь не идеальных отношений между людьми, искания и брожение духа у представителей старшего поколения, призывающих молодежь не созерцать отстраненно, не отворачиваться от происходящего в обществе и в семьях, а смело идти вперед.

Автора волнуют вопросы предельно возможного компромисса человека с самим собой и с окружающими. Как научиться жить, не поступаясь своей сутью, не теряя себя? Как выстоять? Как распорядиться своей свободой? Что есть патриотизм? Она обращается к глубинам человеческих чувств. Всё в спорах героев Л. Шевченко подлинно, темпераментно, поражает своей неумолимой наглядностью и обжигающей достоверностью, потому что автору близки строки ее любимого поэта Лермонтова: «Есть чувство правды в сердце человека». Разноречивые, порой диаметрально противоположные суждения высказывают ее персонажи и о недавнем прошлом своей страны, и о настоящем. Обсуждают они и художественные произведения современных авторов. Одни мнения безоговорочно принимаются ими, другие – также безоговорочно отвергаются. Но в одном герои единодушны – свою жизнь они прожили не зря: работали честно, детей вырастили прекрасных.

Кажущаяся бесхитростная манера бесед женщин обманчива. Даже излишняя наивность диалогов бывших детдомовцев в узком, камерном кругу перебивается неожиданным выходом в философские проблемы. За каждой их фразой масса скрытых смыслов и бездонное пространство для импровизации и осмысления читателями собственных проблем. Рассуждения персонажей, казалось бы, касаются судеб отдельных людей, но странным образом затрагивают всё поколение.

Все произведения Ларисы Яковлевны – путешествие к себе, к своим берегам, к своей душе. Купаясь в обилии материала, автор безупречно-искренне плетет судьбы своих героев, но не тонет в подробностях, не уходит от главной темы – заботы о духовном развитии молодого поколения, о формировании его моральных и культурных ценностей. Поэтому произведения не теряют целостности. Персонажи Л. Шевченко эрудированны, эмоциональны, интересны. И с объектами своей критики они не особенно церемонятся, но во всех их откровениях присутствует мощный заряд иронии. Говорят они на хорошем литературном языке. Очевидно, сказывается образование, многолетняя педагогическая работа в вузах, школах и любовь к чтению, которую они пронесли через всю свою жизнь.

Лариса Яковлевна пишет свои произведения сердцем, отсюда грустно-лирическая интонация и неповторимое обаяние ее прозы. И все это потому, что у автора хорошая земная основа. И книга «Любовь моя», безусловно, непростая и, конечно же, неоднозначная. Задача писателя состоит в том, чтобы просто выразить значительное, погрузить читающего в сопереживание, помочь заглянуть в себя, заставить задуматься над причинами неудач в своей жизни. И пытливый читатель найдет для себя в ее произведениях и то, и другое, и третье.

Лариса Яковлевна Шевченко продолжает традиции писателей конца двадцатого столетия. И это прежде всего выражается в сохранении основ прекрасного русского языка и в стремлении к жизненной правде.

Читатели, утопая в потоке фантастики и детективов, изголодались по произведениям, типа «Вкус жизни», «Ее величество», «Любовь моя», «Реквием», они заждались их. Темы семьи и воспитания детей, религии и веры, доброты и порядочности будут актуальны столько, сколько люди будут жить на Земле, а их яркие эмоциональные воплощения (хотя бы частично, выборочно) будут сохраняться в их памяти до тех пор, пока человек будет оставаться Человеком.

Директор МУ «ЦБС» г. Липецка В. В. Якимович