Текст книги "Крестовый поход (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)
– Да, он должен умереть, – эхом отозвался Кратегус. – И он очень скоро умрёт, но не от твоей руки.
– Я сам хочу сделать это…
– Не надо, – демон смотрел ему в глаза. – Это не твоё дело – карать преступников. Ты не палач. И не нужно становиться им. Это тяжкий крест…
– Какое тебе дело до этого? – воскликнул Игнат. – Ты же дьявол! Ты призван губить людские души. Ты повелеваешь недугами…
– И властвую над болью, – шепнул Кратегус, опустив золотистые ресницы. – Но повелевать и властвовать можно по-разному. Можно наслать болезнь, а можно изгнать её. Можно поразить болью, а можно и снять её. На самом деле ты хочешь не того, о чём говоришь. Ты измучен и впал в отчаяние. Твоя боль томит тебя. Она не даёт тебе жить. А ты ещё очень молод, и, быть может, у тебя впереди широкая и светлая дорога. Она перед тобой, но твои затуманенные болью глаза не видят её. В душе у тебя ад, и тебе кажется, что вокруг – тоже ад. Но это не так. Я могу избавить тебя от боли…
– Я не хочу! – крикнул Игнат.
– Хочешь, – возразил демон. – Именно этого ты и хочешь. Ты думаешь, что, уничтожив источник своей боли и насладившись местью, ты избавишься от неё. Но это не выход… Это – лабиринт, в котором тысячи мрачных и опасных путей ведут в один тупик. Позволь мне помочь тебе.
Игнат хотел возразить, но демон поднял руку и коснулся его лица. От его пальцев шло приятное, ласкающее тепло, и Игнат замер, почувствовав, как дрогнуло от этого прикосновения сердце.
Кратегус легко поднялся и, обойдя его, присел сзади.
– Тебе уже нечего терять, – раздался за спиной тихий ласковый шёпот. – Доверься мне, позволь мне потушить огонь, сжигающий твою душу, открыть твои глаза и вывести тебя на твою дорогу…
Тёплая ладонь легла на его шею сзади, и Игнат ощутил, как блаженный покой заструился от неё по всему телу. Он вмиг лишился сил и покорно опустился назад, на колени демона, который склонился над ним. Взгляд прозрачных зелёных глаз был наполнен нежностью и состраданием. Игнат вглядывался в его лицо, прекрасное, юное и мудрое, и другие лица проглядывали в его ставших туманными чертах. Он узнавал то отца, то мать, сестру, старого школьного друга, девушку, в которую был влюблён в выпускном классе. Тихий голос что-то нашёптывал ему о весне, о солнечном свете, о сирени за окном, о радуге над рекой, о том дне, который он провёл с друзьями по космошколе на берегу Днепра, о тёплом дожде, под которым они носились, как сумасшедшие, а потом он лежал в высокой траве счастливый и свободный, подставив лицо тяжёлым каплям, которые текли по коже…
– Плачь, мальчик, – шептал ему голос издалека, – плачь. Боль выходит со слезами…
Это был голос его любимого учителя, или отца, или этого странного существа с юным лицом и мудрым, печальным взглядом.
Игнат закрыл глаза. Сколько он так лежал на руках этого существа, он не знал, но потом силы постепенно вернулись в его тело. Он приподнялся и сел, подтянув к груди колени и прислушиваясь к себе. Боль отступила. Она не ушла, но стала меньше и уже не имела над ним власти. Он сам толком не знал, отчего его лицо было мокрым: от слёз или от того давнего дождя, омывшего его беспредельным счастьем. Вытерев глаза, он обернулся.
Кратегус был рядом. Он сидел, опустив голову, и о чём-то думал.
– Ты ведь не демон, верно? – спросил Игнат, повернувшись к нему.
– Демон, – проговорил тот и улыбнулся. – Но у меня человеческая душа, которая слишком сильно любила и слишком много страдала. И частица души ангела, самого чистого, самого светлого и самого прекрасного ангела на Земле и в Небесах.
Игнат тоже улыбнулся, глядя на него.
– А почему ты грустишь? Я могу тебе помочь?
– Нет, – совсем тихо проговорил Кратегус, покачав головой. – Помочь мне может только мой ангел. Иди, мальчик. И не подходи больше к этому мерзавцу, иначе тень его грехов снова упадёт на тебя, и ты погрузишься во тьму. Иди к тем, кому веришь, кто не оставит тебя, кто любит тебя настолько, что отдаст за тебя жизнь. Такие есть, я знаю. Тебе повезло.
Игнат поднялся и вышел из пентаграммы. Посмотрев на плошки, он обернулся.
– Если хочешь, я разрушу её и выпущу тебя на свободу.
– Не надо. Каждый должен сам разбираться со своими проблемами. Иди и при первой же возможности возвращайся домой.
– Я должен постараться всё забыть? – спросил Игнат.
– Нет. Помни. Это поможет тебе не сбиться с пути, потому что по натуре ты воин, а воин должен знать своего врага в лицо. Только сперва тебе нужно набраться сил для борьбы, заручиться поддержкой друзей и обеспечить прочный тыл.
– Мне будет тебя не хватать, – с некоторым удивлением заметил юноша и посмотрел на Кратегуса.
– Я буду неподалёку, – пообещал тот.
– У тебя хорошая улыбка, – произнёс Игнат и направился к двери. Потом вдруг остановился и обернулся: – Ты оставил мне мою душу и не позволил убить его. Но тебе всё ещё нужен источник его силы?
– Конечно. А я всё думал, созрел ты для того, чтоб оказать мне бескорыстную помощь или нет.
– Созрел. У него есть три демона-суккуба: Маара, Мина и Мога. Он прячет их в сундуке, в маленькой каморке, вход в которую расположен за креслом в его кабинете.
– Спасибо, мой мальчик. А теперь иди и ни во что без нужды не ввязывайся.
– Ещё, он делает Печать Соломона. За секрет её изготовления он отдал мальчишек суккубам.
Кратегус помрачнел, его глаза снова подёрнулись льдом.
– Предупреждён, значит, вооружён. Иди. Он направляется сюда. Я не хочу, чтоб ты столкнулся с ним. К нему уже нельзя прикоснуться, не испачкавшись при этом.
Игнат ещё раз взглянул на него и вышел. Демон закинул руки за голову и, прогнувшись, с усилием потянулся. На его лице снова появилась улыбка, но теперь холодная и злая.
Генерал Юханс вошёл в зал спустя четверть часа и сразу же решительно направился к пентаграмме, выставив вперёд руку, сжимающую круглую металлическую пластинку с выгравированными на ней знаками и символами.
– Демон Кратегус, граф Преисподней, подчинись мне! – приказал он.
Демон мрачно смотрел на него, сидя на полу.
– Тебя обманули, Дирк, – наконец, произнёс он. – Ты бы понял это, если б внимательней читал свои книги. Печать Соломона имела власть над духами Тьмы, потому что была средоточием Света. Вспомни, что писал Элифас Леви о природе её действия на восставших духов: «Ничто не терзает так сильно, как доброта. Ничто так не отвратительно для безумия, как разум. Но если невежественный оператор пользуется этими знаками, досконально не разбираясь в них, он уподобляется слепцу, читающему лекцию о свете слепым, или неграмотному человеку, обучающему детей читать». Старина Леви вообще был весьма деликатен в своих формулировках. Я же скажу тебе, что символ любви, света и доброты не может быть куплен ценой крови невинных детей. Посмотри, твой амулет сочится кровью…
Тут же из-под пальцев Юханса, сжимающих пластинку, закапали капли крови. Он с ужасом отшвырнул амулет и попятился к двери под суровым взглядом поднимающегося на ноги демона. Но тот резко выбросил вперёд руку, и Юханс ощутил невероятной силы удар в грудь. Он отлетел назад, ударился спиной о простенок между нишами и сполз на пол. Он сидел, глядя, как демон кончиками пальцев босой ноги подцепил одну из плошек и изящным движением отшвырнул её прочь. Потом он вышел из пентаграммы, на мгновение остановился возле генерала, потерявшего дар речи от ужаса, протянул руку к амулету, лежащему на полу, и тот послушно прилетел на его ладонь. После этого за спиной демона возникли огромные чёрные крылья, он взмахнул ими, обдав Юханса волной тёплого воздуха, и исчез.
Спустя мгновение демон уже был в кабинете генерала. Взмахнув рукой, он отшвырнул со своего пути массивный стол и кресло, подошёл к дубовой панели на стене и ударом кулака вышиб её. Он вошёл в каморку и осмотрелся. Комната была наполнена тяжким запахом крови. Истерзанные тела мальчиков лежали на полу возле стен. Окинув эту ужасную картину мрачным взглядом, он задержался на одном теле, которое, казалось, ещё подавало признаки жизни. Но потом решительно подошёл к возвышению, на котором стоял почерневший от времени и содержимого сундук. Откинув крышку, он отступил на шаг.
Три демона в образе красивых женщин вылетели и закружились по комнате. Одна была рыжей, другая – беловолосой, третья – жгуче чёрной.
– Кратегус, – зашелестели их голоса, – ты пришёл! Мы знали, что ты придёшь…
– Конечно, я должен был придти, – ответил он и тоже взлетел, присоединившись к их завораживающему танцу.
– Ты красив, граф, – пела рыжая. – Ты всё так же красив! Ты помнишь Маару?
– И Мину, Мину, – заливалась блондинка.
– И меня, мой господин, – ластилась к нему чёрная.
– Я помню вас, – отозвался он, – и вашу красоту, и вашу похоть, и вашу жажду крови. Я помню всё, но помните ли вы меня?
– Мы помним, помним! – заверили они. – Останься с нами. В этом мире много живых, сладких душ, молодых тел, свежей крови. Пируй с нами, стань властелином…
Маара подлетела к нему и вдруг отпрянула.
– Ты – не он! – зарычала она, и её лицо исказила звериная злоба, из-за алых губ выдвинулись клыки. – Ты чужой, принявший его облик.
– Ошибаешься, Маара, – улыбнулся он, – это я. И сейчас ты в этом убедишься.
Он с яростью швырнул в неё амулетом. Тот пробил её тело насквозь и, звеня, покатился по каменному полу, а дьяволица вспыхнула синим пламенем и, превратившись в прах, развеялась.
Мина со свирепым рычанием бросилась на него, но он, подпустив ближе, схватил рукой её шею и сжал пальцы. Суккуб захрипел и рухнул на пол, рассыпался, и прах его бесследно сдуло в сторону двери. Мога испуганно завизжала, бросившись наутёк. Она уже достигла стены, когда Кратегус, снова выбросил вперёд руку, и с его пальцев соскользнул синеватый шар, который настиг последнюю демоницу. Она тоже бесследно рассеялась в воздухе.
Кратегус опустился на пол и подошёл туда, где уловил биение живого сердца. Он поднёс руку к шее мальчика и почувствовал под пальцами слабо пульсирующую жилку. Сложив руки перед грудью, он какое-то время смотрел на него, а потом протянул руки над телом, покрытым многочисленными ранами. Из его ладоней заструился золотистый свет, и через какое-то время мальчик глубоко вздохнул и закашлялся. Кратегус подхватил его на руки и взмахнул крыльями.
Спустя мгновение он был уже в лазарете, где на глазах у изумлённых и перепуганных помощников брата Этьена положил мальчика на свободную койку, погладил его по голове и исчез.
Спустя мгновение он возник на вершине горы, где, расправив крылья и подняв голову, прислушивался к чему-то происходящему далеко наверху, на орбите Свезера.
В большом зале, расположенном в самом сердце «Сангрила» было светло, как никогда. Сотни прожекторов, установленных по периметру, освещали искрящуюся песком поверхность пола и девять чёрных камней, расположенных по кругу. В зале не было людей, и видеть то, что в нём происходило, можно было только на экранах наблюдения. На один из таких экранов напряжённо смотрел оставшийся в каюте Бризара Анджей Адамович. Сам Бризар смотрел на другой экран, укреплённый на стене в зале магистра. Граф Клермон стоял рядом, пристально глядя на изображение.
Сперва ничего не происходило, только хорошо приглядевшись можно было увидеть, как мерцание песка сливается в потоки, направляющиеся к стенам. Вскоре там образовались маленькие воронки, и стало ясно, что песок уходит из зала. Затем под ним проглянули металлические плиты, скреплённые рядами заклёпок. Камни оставались на месте.
По изображению на экране невозможно было увидеть, как вслед за песком из зала откачивался воздух, и вместе с тем понижалась температура, которая вскоре сравнялась с забортной.
В зале воцарился холодный безжизненный вакуум, но именно он внезапно оживил камни, которые медленно поднялись над полом, меняя очертания. Из грубых блоков и причудливых скульптур они превращались в мягкие сгустки вязкой субстанции, утрачивая привычные контуры. Чем выше они поднимались к расположенным над ними лучам звезды, тем более жидкой становилась субстанция, стремясь принять шарообразную форму.
Достигшие сооружения чёрные шары присоединились к концам лучей и вдруг резко втянулись внутрь. Зрелище это было столь странным, что поражённый Бризар был удивлён, не услышав хлюпающего звука.
Клермон тем временем переключил что-то на небольшом дистанционном пульте, и Даниель увидел космос, окружающий флагман Ордена. Он прекрасно знал устройство огромного звездолёта, и теперь ему стало понятно назначение длинной узкой трубы, ведущей сквозь весь звездолёт от зала к внешней обшивке. Именно по ней теперь двигалась чёрная субстанция, стремясь вырваться за пределы корабля в открытый космос. Беспомощно он смотрел на экран, припоминая рассказ Адамовича о Чёрной звезде-убийце, который тогда показался ему пилотской байкой, уж слишком он напоминал те страшилки, что рассказывают друг другу пилоты в припортовых тавернах.
Не только у него в этот миг возникло чувство беспомощности. Анджей Адамович, оторвавшись от экрана, распахнул дверь и выбежал из каюты, поняв, что опоздал.
Я стояла в командном отсеке, глядя на маячивший неподалёку «Сангрил», который застыл на орбите. Мне было не по себе. Я чувствовала, что сейчас происходит что-то нехорошее, во что я никак не могу вмешаться. И все наши страхи и проблемы последних дней были не более чем прелюдией к этому.
– Командир, – услышала я тревожный голос Белого Волка и тут же подняла голову, чтоб взглянуть на один из больших экранов наверху.
Там «Сангрил» был хорошо виден, и всё же я не сразу заметила чёрное облако, выскользнувшее из него в космос.
– Боевая тревога! – скомандовала я, глядя, как облако, слабо колеблясь, отделилось от похожего на готический замок звездолёта, отлетело на расстояние около космической лиги и приняло форму шара. – Подберите фильтры, чтоб его было лучше видно, – распорядилась я, напряжённо вглядываясь в экран.
– Пытаюсь, – отозвался Хок, сидевший за моим пультом. – Эта дрянь поглощает свет, а не излучает.
– Привести орудийные установки в боевую готовность, – добавила я. – Маневровые двигатели к работе. Рауль, берись за штурвал.
– Есть, командор.
Шар на экране приобрёл блёкло-серебристый оттенок, но его уже можно было достаточно чётко видеть. Из пульта беззвучно выдвинулся штурвал, и Хок положил на него руки.
И в этот момент с шаром стало происходить что-то странное. Из него начали высовываться тонкие то ли шипы, то ли лучи. Они становились, то длиннее, то короче, утолщались, превращались в иглы и снова исчезали.
– Оно живое? – недоумённо спросил Булатов, тоже смотревший на экран.
– В любом случае, оно нестабильное, – заметила я. – А, значит, в случае необходимости, уничтожить его будет очень нелегко.
– Да, если верить известным на Земле источникам, такие штуки обладают повышенной способностью к регенерации, – поделился информацией Вербицкий.
– Я думал, что такие звездолёты есть только у Старших братьев из Великого кольца, – пробормотал Булатов.
– Они выглядят симпатичнее, – мрачно заявил Хок.
Какое-то время мы наблюдали за странным явлением, появившимся на экране. У меня было ощущение, что сейчас мы упускаем возможность что-то сделать, но что, я не знала. А чёрное нечто тем временем потягивалось, расправляя свои щупальца-лучики, приходило в себя и осматривалось по сторонам. Наверно, оно уже заприметило нас.
– Повысить уровень защиты, – скомандовала я.
– Синий уровень? – спросил Хок.
– Красный! И щиты.
Он покосился на меня, но покорно положил пальцы на сенсорную панель защитных установок.
И в этот момент на сцене появился новый игрок. Его я тоже разглядела не сразу. Только изумлённый возглас Белого Волка заставил меня обратить внимание на другой экран. А, посмотрев туда, я пришла в ужас. Из темноты возник огромный чёрный звездолёт, угловатый и мощный, ощетинившийся рядами выставленных напоказ орудий. По переднему краю чуть закруглённых широких крыльев поблескивали золотистыми боеголовками тяжелые ракеты.
Эта громада была не менее семисот метров в длину и имела размах крыльев более полукилометра. В середине, между крыльями красовался огромный кубический блок, серебрящийся по краям сферическими выростами импульсных орудий.
– Эта штука его вызвала? – пробормотал Вербицкий, глядя, как суперзвездолёт с ходу направился к чёрному шару.
Но тот внезапно открыл огонь, выпустив по шару не менее десятка ракет, прибавив к нему целый фейерверк голубоватых лучей из импульсных орудий.
– Это ригорцы, – крикнула я. – Барбада!
Похоже, эти ребята, в отличие от нас, знали, что это за штука висит на орбите Светлозерья. Шквал огня говорил об их огромном желании прямо сейчас, немедленно распылить шар на парсеки вокруг в виде космической пыли.
– Пусти! – проговорила я, не отрывая взгляда от экрана. Хок поспешно уступил мне место, и я села за свой пульт. – Управление огневыми установками баркентины на сенсорную панель. Питание прямое с реактора. Подготовить ракетные установки. Полный боезаряд.
Дурное предчувствие меня не обмануло. Шару вся огневая мощь ригорцев оказалась не страшна. Когда ослепительный свет от вспышек и взрывов рассеялся, чёрное нечто всё также висело на своём месте. Более того, один из его лучей вытянулся дальше других, превратившись в подобие копья, и его остриё было направлено на ригорский крейсер.
Я щелкнула тумблером, подключая маневровые двигатели, и сорвала баркентину с места, направив её в район боя. И в этот момент из чёрного копья вырвался бледный луч. Он ударил в левое крыло ригорца, и то взорвалось. Крейсер провалился вниз, а из шара уже выдвигалось в его сторону очередное щупальце.
Я вела баркентину вперёд, лихорадочно соображая. Стрелять в чёрный шар было совершенно бесполезно. Что наша огневая мощь против урагана, который обрушил на него ригорский крейсер! И в этот момент на глаза мне попался матово поблескивающий в сторонке «Сангрил».
Стиснув зубы, сжав пальцами гладкие ручки штурвала, я резко опустила нос баркентины, и, проведя его под несущимся вниз крейсером, вышла на линию огня. Уже вынырнув, я сообразила, что крейсер едва не пропахал острым концом повреждённого крыла наши верхние защитные конструкции. Глянув на экран, я определила, что ригорец вовсе не проваливается, получив повреждения, а довольно успешно уходит из зоны обстрела поочерёдно удлиняющихся лучей.
Потом я снова перевела взгляд на «Сангрил» и, не глядя, коснулась пальцем центрального сектора сенсорной панели огневых установок, после чего на малом экране появилось перекрестье прицела, мгновенно поймавшее цель. Сместив его в сторону кормы, я нажала на гашетку, и мощный лазерный луч вырвался из центрального орудия, ударив туда, где, по моим расчётам, должны были находиться ходовые установки пиратского флагмана.
Не отпуская гашетку, я провела баркентину дальше, взрезав обшивку «Сангрила» до самых дюз. По раскаленной линии, образовавшейся на борту звездолёта, беззвучно вспухали взрывы.
– Они потеряли управление, – сообщил Хок, который спустился вниз к резервным пультам и теперь, стоя, наигрывал что-то на клавиатуре одного из них, глядя на экраны.
– У нас запрашивают связь, – сообщил Вербицкий.
– Давай, – кивнула я, с удовлетворением глядя на повреждённый вражеский звездолёт.
И в следующий момент в отсеке раздался жуткий рычащий возглас, заставивший меня в ужасе вздрогнуть. Меня испугал не тембр этого голоса, и не грозный тон, которым была произнесена короткая фраза по-ригорски. Меня испугал её смысл.
Взглянув на экран, я увидела, как длинный луч вытянулся из чёрного шара уже в нашу сторону. И тут же я грудью навалилась на штурвал, уводя баркентину вниз, с линии огня.
Баркентина неожиданно вынырнула из-под уходящего вниз ригорского крейсера. Бризар, во все глаза смотревший на происходившее на экране, вдруг понял, что ещё мгновение и их обстреляют.
Должно быть, командовавший на мостике генерал Дон Альберто тоже слишком втянулся в роль стороннего наблюдателя, и ему даже в голову не пришло, что объектом нападения может стать «Сангрил». По крайней мере, защита оказалась выключена, и широкий белый луч метко ударил в кормовую часть звездолёта. Бризар с трудом удержался на ногах от сильного толчка, сотрясшего огромный корабль, а потом бросился к пульту, расположенному под экраном, и увидел, что из строя выведены силовые установки, питающие энергией маневровые двигатели. Кроме того, были повреждены коммуникации боковых рулевых двигателей. А это значило, что «Сангрил» потерял управление.
– Проклятый де Мариньи! – прорычал сзади граф Клермон. – Пришёл твой час!
Бризар резко обернулся и увидел налитые кровью глаза магистра, взгляд которых был устремлён на большой экран, где разворачивалась битва. Его рука побелела от напряжения, сжимая эфес меча. Взглянув на экран, Бризар увидел, как Чёрная Звезда выдвинула луч в сторону баркентины землян. На лице графа появилось мрачное удовлетворение. И тут Бризар понял, что Чёрная звезда вовсе не обладает собственным сознанием. Ею управляет граф Клермон. И именно сейчас он вознамерился уничтожить своего заклятого врага, три десятка землян, великолепный звездолёт и ту самую затаённую, безумную мечту, что лелеял в самой глубине своего сердца Даниель Бризар.
– Это не де Мариньи, – хрипло произнёс он, вытаскивая из ножен меч. – Это я – Девятый.
Клермон медленно опустил на него взгляд, и недоумение в нём сменилось звериной яростью.
Вырвав меч из ножен, Даниель бросился вперёд, но первый же удар меча магистра оказался столь сокрушительным, что оружие вылетело из его рук. Свободной рукой магистр ударил его в грудь, и Даниель отлетел к стене, ударившись верхней частью спины и затылком. В глазах потемнело от резкой боли, он упал на пол и тут же почувствовал на своей шее сапог Клермона. Граф с рычанием занёс меч, и Бризар понял, что всё кончено.
В отчаянной попытке отсрочить неизбежное, он извернулся, запустил пальцы за голенище сапога и нащупал гладкую рукоятку стилета. О том, чтоб нанести противнику смертельный удар, речи уже не было, и он просто с размаху вонзил стилет в голень графа.
А тот вдруг захрипел, его глаза остекленели, и он зашатался. Давление на шею ослабло, и Бризар, высвободившись, отодвинулся к стене. Клермон ещё какое-то время стоял, но Даниелю показалось, что он уже мёртв. А спустя мгновение граф Клермон рухнул на пол.
Молодой генерал остановившимся взглядом смотрел на него, не понимая, что произошло. А потом увидел, как из уха графа выползло что-то чёрное, блестящее и извивающееся. Даниель вжался в стену, глядя, как это нечто поползло в его сторону, но оно вскоре замерло, как-то усохло и развалилось на несколько похожих на головешки кусочков, которые рассыпались в пыль, похожую на сажу.
Не знаю, наша ли атака или ещё какое-то событие на время заставило чёрный шар умерить свою активность. Он висел в пустоте, превратившись в некое подобие лишённого разума беспозвоночного создания, и рассеянно двигал лучами. Его шипы нерешительно вытягивались в стороны и тут же уходили обратно в толщу тягучей субстанции. По крайней мере, пока он не проявлял агрессию, у нас появилось время для передышки.
Я, наконец, взглянула на экран внешней связи, по которому время от времени пробегали полосы помех. Тем не менее, я увидела чёрное лицо и длинные белые волосы. А потом поняла, что белые глаза ригорца смотрят на меня внимательно и доброжелательно.
– Я командир крейсера «Железнопёр» флота Барбада, моё имя Бронт, – произнёс ригорец на экране.
Я представилась.
– Я слышал о вас, командор Северова, – сообщил ригорец, внимательно глядя на меня, – но думал, что вы – легенда окраинного сектора галактики.
– Я, честно говоря, тоже думала, что флот Барбада – это легенда Ригора, – заметила я.
– Хорошо, когда легенда оказывается реальностью, особенно, если это героическая легенда, – не без пафоса ответил ригорец.
– Что за помехи? – обернулась я к Вербицкому, потому что изображение на экране начало пропадать.
– Это естественные помехи, которые создаёт Чёрная звезда, – ответил за него ригорец.
– Вы назвали этот объект Чёрной звездой? – уточнила я.
– Это и есть Чёрная звезда или Звезда-убийца. Я расскажу вам о ней подробнее за чашей грога, когда всё закончится. Если мы выживем.
– Всё так серьёзно? – нахмурился Хок.
– Да, – подтвердил Бронт. – Её нужно уничтожить, иначе она двинется по галактике, снова неся смерть всему живому. Но у меня это не получилось.
Я озабоченно посмотрела на экран, где блёкло отсвечивал шар с подвижными лучами. Он был не такой уж большой, не более полусотни метров в диаметре, но о его убойной мощи до сих пор напоминало развороченное посредине крыло ригорского крейсера.
– У вас повреждения, – проговорила я, снова взглянув на Бронта. – Может, нужна помощь?
– Повреждения не так опасны, как выглядят, – ответил он. – Нам нужно подготовиться к атаке. Не знаю, почему Чёрная звезда успокоилась, но очень скоро она оживёт и выберет себе цель. Мы должны будем помешать ей, даже если тем самым навлечём на себя беду.
– Командир, – негромко проговорил Хок, и я снова взглянула на верхний экран.
Чёрная звезда медленно сдвинулась с места и поднялась, вытягивая один из лучей в сторону планеты.
– Боевая тревога, – вздохнув, проговорила я. – Защиту на полную мощность, орудийную систему тоже. Я – за штурвал. Белый Волк – ваша цель – Чёрная звезда.
Адамович видел всё, что происходило в космосе. Пока не в силах вмешаться, он пробрался на верхний ярус командного отсека «Сангрила» и наблюдал за происходящим с каменной галереи, протянувшейся над залом.
Он видел и возрождение Чёрной звезды, и появление ригорского крейсера, его отчаянную и смелую попытку уничтожить звезду-убийцу, её контратаку и чрезвычайно удачный удар баркентины, нанесённый по «Сангрилу».
Анджей понимал, что Чёрной звездой управлял кто-то с «Сангрила», и что теперь она лишилась управления. Может, тот, кто ею командовал, погиб при атаке «Пилигрима» или потерял сознание. Однако радости от этого было мало, потому что, выйдя из-под контроля, Чёрная звезда, скорее всего, очень скоро начнёт руководствоваться собственными инстинктами. Она будет искать цель, уничтожив которую, получит максимальное количество пищи – выплеснувшейся в космос жизненной энергии. Именно такой целью была планета.
Вскоре он увидел, как Чёрная звезда сдвинулась с места, а следом за ней пришли в движение баркентина и ригорский крейсер. Адамович развернулся и вышел с галереи, направляясь вниз.
Он уже несколько раз пытался связаться с Оршаниным, но всё было бесполезно. Любая попытка активировать имплант отзывалась резкой болью в левом полушарии мозга и темнотой перед глазами.
Спускаясь вниз, он представлял себе, как Чёрная звезда выходит на линию обстрела планеты. Баркентина и ригорский крейсер вступают в бой, обрушив на неё всю мощь своих орудий. В лучшем случае, Черная звезда просто не отреагирует на их действия и уничтожит Светлозерье. И тогда у них ещё будет шанс уйти из этого района и спастись. Но, скорее всего, они не побегут. Они примут свой последний бой и тоже будут уничтожены. На закуску эта тварь уничтожит безжизненно дрейфующий в космосе «Сангрил», а потом двинется в путь, на поиски новых жертв.
В худшем случае, она сразу же отразит атаку, уничтожив «Пилигрим» и ригорцев, после чего распылит планету и опять же закусит «Сангрилом». Исход тот же…
И оставался только один, ничтожно малый шанс справиться с ней, с этой Звездой-убийцей. Если он не ошибся, если ригорцы остаются ригорцами, если их крейсер из тех звездолётов, что ещё помнят забытые войны на окраине галактики, шанс справиться с Чёрной звездой оставался. Но чтоб узнать, есть ли этот шанс, и воспользоваться им, нужно было связаться с ригорцами.
Связи у него не было. Имплант не работал. Бризар куда-то запропастился. В командном отсеке «Сангрила», где располагался пульт связи, дежурили около тридцати рыцарей, и сунуться туда не было никакой возможности.
Но пульт – это лишь вывод терминала, а сами устройства связи всегда расположены в другом месте, в специальном отсеке, где вряд ли дежурят больше двух-трёх связистов. Анджей даже знал, где расположен этот небольшой отсек, и теперь стремительно шёл туда, опасаясь не успеть.
Последний отрезок пути он преодолел уже бегом и остановился перед бронированной, наглухо закрытой дверью. Нажав на кнопку рядом с входом, он какое-то время ждал, и, не дождавшись ответа, в отчаянии заколотил по бронированной створке.
– Чёрт! – прорычал он, и с тоской посмотрелна разбитый в кровь кулак.
– Чего изволите? – раздался сзади вкрадчивый голос.
Резко обернувшись, он опустил руку на рукоять сабли и замер, в изумлении глядя на высокого стройного мужчину, стоявшего в нескольких метрах от него. Мужчина был бос и одет в чёрные с искрой брюки. Больше на нём ничего не было. Что-то смутно знакомое проглядывало в резких диковатых чертах молодого лица. У незнакомца были светлые зелёные глаза, а за спиной виднелись большие чёрные крылья.
«Вот и свиделись…», – подумал Анджей, припомнив то, что ему было известно о демоне. Он отступил к двери и сжал рукой рукоять. Но демон лукаво усмехнулся и покачал головой:
– Плохая идея, пан Анджей. Сперва звать, а потом за оружие хвататься? Не торопись. Казаки, если верить классикам, умеют находить общий язык с нечистью. Вдруг пригожусь?
– Пригодишься, – прошептал Адамович и добавил уже громче: – Душу отдаю в заклад, но сделай, о чём прошу!
– Хорошая цена, – кивнул демон. – Так что нужно?
– Связь с ригорским крейсером. Немедля!
– Для этого существует специальное оборудование, и демоны тут ни к чему, – поучительно произнёс тот.
– Вот оно! – прорычал Анджей и ударил кулаком по металлу. – Здесь, за этой дверью! Но она закрыта…
– Понял, – кивнул демон и внезапно исчез.
Адамович тяжело вздохнул и прислонился спиной к бронированной створке, соображая, не сошёл ли он с ума, попав в плен своих собственных чар. Уж и дьяволу душу запродал…
Но створка вдруг дрогнула и отодвинулась. Анджей вошёл в рубку и увидел широкий длинный пульт, перед которым сидели неподвижно два рыцаря.
– Спят, – пояснил демон и, подхватив одного под мышки, усадил на пол, потом изящным жестом указал на освободившееся кресло.
Не дожидаясь повторного приглашения, Адамович упал в кресло и начал переключать клавиши на пульте, попутно вызывая ригорский крейсер на связь. Демон стоял рядом, задумчиво глядя на него и прислушиваясь к чему-то, что было доступно только ему.
Чёрная звезда вышла на линию огня, и один из её лучей выдвинулся в сторону планеты. Баркентина следовала за ней. Крейсер «Железнопёр» также приблизился к космическому монстру.
