Текст книги "Крестовый поход (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)
– Почему бы и нет, если он не против? – пожала плечами я.
– Я буду рад, – кивнул Джулиан и в его глазах появился азартный огонёк. – Давно мечтал побывать в настоящей дальней миссии Ордена. И буду счастлив помочь вам, капитан.
– Вы прибудете на вездеходе? – повернулся к нему Кросби. – Или я могу выслать отряд сопровождения с осёдланным конём. Многие из наших собратьев любят верховые прогулки.
– С двумя конями! – обернулся к Джулиану Куренной. Взгляд у него был умоляющий.
– Мой друг – отличный наездник, – улыбнулся Джулиан. – К тому же ему тоже будет интересно побывать в Миссии. Если вы не возражаете, капитан.
– Я пришлю дополнительно столько коней, сколько ваших друзей пожелает составить вам компанию. Мы, не менее чем корсы, любим гостей.
– Думаю, что пока они отправятся к вам вдвоём, – ответила я. – У остальных хватит дел на баркентине, тем более что нам нужно будет подготовиться к общению с хозяевами планеты, которое, похоже, будет очень тесным.
– Вместе с отрядом к вам прибудет моя помощница Николь Ренье, – сообщил Кросби. – Она контактёр и лучше всех разбирается в хитростях общения с корсами. Она поможет вам во всём и будет сопровождать вас в Коруч. Кроме того, она передаст вам ящики с игрушками и всю имеющуюся у нас информацию по интересующей вас теме. А пока я передаю вам координаты посадки. Связь можно держать постоянно, так что если будет желание или нужда, обращайтесь в любой момент. Я и мои друзья всегда готовы к разговору с вами.
Пока всё складывалась очень хорошо. Настораживало только то, что при всей говорливости Кросби, он ни слова не проронил о раймонитах, явно опасаясь прослушивания разговора.
Мы без проблем сели на широкое ровное плато, вокруг которого стояли причудливые конструкции с огромными прожекторами. Как они зажигаются, знали, наверно, только ригорцы с Барбада. Впрочем, в момент посадки Ярило сиял в зените, а стало быть, нужды в прожекторах не было.
Не успели мы, как следует, осмотреться, когда стрелки сообщили о направляющемся в нашу сторону отряде верховых, которые вели две осёдланных лошади и одну – запряженную в повозку, на которой были привязаны два больших ящика.
Я распорядилась спустить трап и разрешила свободным от вахты членам экипажа выйти из звездолёта. Сама я тоже спустилась вниз. Хок, тут же сдал вахту Дэну Кроу и спустился следом.
Отряд вскоре показался на плато. Это были семь человек в лёгких бронекостюмах с полевыми парализаторами в пристёгнутых к бедру кобурах. У троих мужчин к тому же к сёдлам были прикреплены мечи в ножнах. Впереди ехала высокая девушка с пышной копной рыжих волос. Подъехав, она поздоровалась со мной, сказала, что она и есть Николь Ренье, и с интересом посмотрела на Хока.
– Я остаюсь у вас, – сообщила она ему, наморщив маленький, покрытый золотистыми веснушками носик. – Это мой конь Жорес. Он всегда со мной. У вас есть куда его поставить?
– Мы можем предоставить ему зелёную лужайку, если он не будет обижать нашу корову Флору, – в тон ей ответил Хок.
– У вас есть корова? – радостно изумилась она. – У нас пять коров, но у нас госпиталь, а у вас звездолёт.
– У нас есть корова, – гордо подтвердил Хок. – Если хотите, покажу.
– Позже, – кивнула она и обернулась к стоявшему рядом Джулиану. – Доктор МакЛарен, я очень сожалею, что пока наши пути расходятся. Буду счастлива встретиться с вами позже. Пожалуйста, когда прибудете в миссию, напомните Кросби, чтоб он показал вам косолапку. Это моя маленькая пациентка. У неё почему-то подворачивается стопа. Может, вы поймёте, в чём дело.
– Непременно, – поклонился с улыбкой Джулиан.
– Ваши кони! – она указала на двух красивых вороных коней под расшитыми сёдлами, которых подвёл один из сопровождавших её мужчин. Потом с неослабевающим интересом посмотрела на инспектора, который одарил её обаятельной улыбкой и легко взлетел в седло. Он промчался вдоль звездолёта и лёгкой рысцой вернулся назад. Было видно, что он счастлив снова оказаться в седле. Причем, его прямой посадкой залюбовалась даже я. Он чуть приподнимался в такт шагу лошади, и скакун под ним гарцевал с явным удовольствием.
– Скажите, вы учились выездке в лондонской школе верховой езды сэра Джеймса Руперта? – крикнула ему Николь.
– Нет, – рассмеялся он. – Я учился в школе верховой езды при племенном коневодческом хозяйстве с ипподромом имени генерала Доватора.
– Не скучай, – улыбнулся Джулиан, обернувшись ко мне. – Если что, я на связи.
– Может, я поеду с вами? – предложил Дакоста, подозрительно поглядывавший на амуницию верховых.
– Именно поэтому хоть один врач должен остаться на баркентине, – заметила я, потом обернулась к мужу. – Веди себя хорошо. В драку не лезь, с орлами на перегонки не гоняйся и, самое главное, не засматривайся слишком явно на других женщин.
– Обещаю, – торжественно кивнул он и обнял меня. Уже разжимая объятия после прощального поцелуя, я, наконец, заметила, что тоже заслужила заинтересованный взгляд Николь.
Джулиан запрыгнул в седло и вслед за Куренным помчался по плато.
– У вас все так хорошо ездят верхом, командор? – поинтересовалась Николь, проследив за ними.
– Кроме доктора и инспектора могу поручиться только за себя, командора Булатова, капитана Донцова и, конечно, старпома.
– Старпом, это вы? – она снова взглянула на Хока, и я вдруг подумала, что зря не отправила его вместе с Джулианом в миссию.
Эрик Ченг тем временем спустил в грузовом лифте антигравитационную платформу с манипуляторами, перегрузил на неё с повозки ящики и увёз их в трюм. Сопровождающие снова сели на коней и развернули повозку. Джулиан и Куренной, заметив это, перестали носиться друг за другом по плато и вернулись к звездолёту. Вид у обоих был счастливый.
– Удачи, – я махнула им рукой. – Держите связь, если узнаете что-то интересное, сразу сообщайте.
– Конечно, – кивнул Джулиан и, развернув коня, помчался вслед за отрядом, направившимся в обратный путь.
Инспектор подъехал ко мне и нагнулся с седла.
– Соблюдайте осторожность, – негромко произнёс он, серьёзно взглянув мне в глаза. – Это всё только выглядит милым и безмятежным. Госпитальерам запрещено вне военных действий носить оружие. Но армейские парализаторы для них тоже не игрушки. Здесь очень неспокойно.
– Я тоже так думаю, – заметила я. – При возможности, присмотрите за Джулианом. Он не любит оружие, но слишком часто ввязывается в чужую драку.
Он кивнул и, поднявшись, развернул коня. Через минуту он догнал отряд и пристроился рядом с Джулианом. Я поднесла к губам радиобраслет.
– Ветер, где наш спутник?
– Я держу его над плато, – отозвался дежуривший на пульте Хэйфэн.
– Присмотри за отрядом вплоть до самой миссии. Если заметишь что-то настораживающее, предупреди их.
– Понял.
А Николь тем временем взяла под ручку Хока и напомнила:
– Вы обещали показать мне вашу корову.
– С удовольствием, – обворожительно улыбнулся он.
Обгоняя их, я шепнула ему:
– Помни о большом котле, в котором варят непослушных мальчиков.
Миссия госпитальеров располагалась на высоком холме, окружённом широким рвом. Высокие крепостные стены из полированных блоков коричневого гранита, украшенные по верху зубчатым бордюром, поднимались над крутыми склонами на десять, а местами и пятнадцать метров. Несколько массивных башен, встроенных в стену и покрытых остроконечными куполами, придавали миссии вид старинного замка.
Проехав по равнине, отряд миновал широкий мост, переброшенный через ров, и по извилистой дороге начал подниматься к широким, окованным медью воротам.
– Серьёзное местечко, – заметил Куренной, разглядывая поблескивающие на солнце полированной поверхностью мощные контрфорсы, выступавшие из стен и врезавшиеся в холм. – Без специальной техники, кроме как через мост, к стенам не пройти. Слишком широкий ров и крутые склоны. Стены тоже не ради красоты так отполированы. Между блоками, похоже, и лезвие ножа не втиснешь.
– Да, осадные машины близко не подведёшь, да и по стенам не вскарабкаешься, – согласился Джулиан.
– Не думаю, что они этим ограничиваются, – продолжал инспектор. – Наверняка, внутри полно всякой оборонной электроники. Вон, смотри, видишь, под башней конус поблескивает?
– Генератор кинжального поля, – кивнул Джулиан.
– Ты в этом разбираешься?
Куренной с интересом взглянул на него.
– С кем поведёшься… – пробормотал Джулиан.
Они тем временем подъехали к воротам, которые, судя по их неприступному виду, должны были раскрыться медленно и со страшным скрипом. Но вместо этого две створки беззвучно разъехались в стороны.
Отряд въехал внутрь крепостных стен. Ожидая увидеть впереди привычный мощённый узкий двор или небольшую площадь, стиснутую каменными постройками, Джулиан слегка удивился, оказавшись на ровной площадке розового цвета, от которой вперёд, к высоким светлым корпусам шла широкая дорога, а по её сторонам зеленел идеальный английский газон, украшенный разноцветными клумбами, скамейками, детскими горками, лесенками, качелями, песочницами и беседками, увитыми зеленью.
Посреди этой сказочной страны копошились большие игрушечные медвежата в разноцветных платьицах, курточках и панталончиках. На скамеечках сидели огромные существа, покрытые ухоженной, заплетенной в косы шерстью, облачённые в светлые одежды, несколько длинноволосых бородатых мужчин в белотканых и льняных костюмах и женщины – с длинными косами, в белых длинных платьях, и расшитых красными узорами накидках, или с короткими стрижками в голубых накрахмаленных халатиках.
Медвежата издавали забавные урчащие звуки, их взрослые собратья чинно беседовали между собой и с людьми.
Лазарет из белого камня с огромными светлыми окнами и широкими террасами на каждом этаже напоминал круизный лайнер.
Пока друзья обозревали эту идиллию, один из сопровождавших их верховых спешился и взял под уздцы коней. А из дверей лазарета уже вышел Ричард Кросби, высокий, худощавый, в светло-кремовом форменном комбинезоне и накинутом на плечи белым халатом. Радостно улыбаясь, он шёл навстречу гостям.
Они спешились и дружески пожали ему руку.
– Мой друг, Игорь Куренной, – представил Джулиан своего спутника.
– Инспектор, – одобрил Кросби, разглядев нашивки на его форме, а потом перевёл взгляд на лицо. – Полная регенерация? Слышал про такие эксперименты, но не видел. Разрешите взглянуть?
– Может, позже? – усмехнулся Куренной.
– Конечно, простите, – Кросби виновато взглянул на него. – Ничего не могу с собой поделать. Сперва вижу пациентов, а только потом – людей.
Он обернулся, потому что кто-то дернул его за рукав. Рядом с ним стоял один из медвежат в розовом платьице, и с двумя веночками на круглых ушках. Судя по мордочке, он был почти младенцем, но ростом уже доходил до пояса мужчинам.
– Ну-ка, иди сюда, – Куренной присел на корточки и с улыбкой протянул к малышке руки. Она радостно заурчала и проковыляла к нему. Он подхватил её на руки.
– Осторожней, они тяжёлые, – предупредил Кросби.
– Не тяжелей моей дочери.
– У тебя есть дети? – удивился Джулиан.
– Трое, – с гордостью сообщил инспектор. – Дочь и два сына. А как нас зовут? – спросил он у детёныша.
– Их имена не произносимы для нашего речевого аппарата, – пояснил Кросби, – Местные как-то наловчились с ними общаться без дешифраторов, но мне кажется, что это больше похоже на телепатию. А эту крошку мы зовем косолапка.
– О ней мне говорила Николь? – Джулиан погладил большую лохматую голову, а потом провёл рукой по лапе, на которую она хромала. Осторожно взял в ладонь широкую пушистую стопу и прощупал сустав. Косолапка снова весело заурчала. – Всё с нами ясно, – проговорил он, почесав косматую щёку. – Родовая травма, возможно, получена при неудачном родовспоможении. Повреждён сустав, связки недоразвиты. Но мы знаем, как это лечить. Может, даже обойдёмся без операции.
– Вы серьёзно? – изумился Кросби. – Вот так просто, без рентгена и дополнительных исследований?
– Только не пытайтесь повторить, – попросил Джулиан. – Ну что, косолапка, ещё увидимся?
Он достал из кармана упаковку шоколада и вложил в покрытую шелковистой шёрсткой ручку. Куренной с некоторым сожалением опустил детёныша на землю. Что-то проворчав, она поковыляла к своим товарищам, показывая подарок. Джулиан тем временем внимательно наблюдал за её походкой.
– Из-за патологии голеностопа деформирована лодыжка и коленный сустав, – озабочено проговорил он. – Первым делом покажете мне её историю болезни.
Кросби повел их не в лазарет, а в одну из башен, внутри которой был расположен высокий зал со стенами, обшитыми полированным дубом. Одну из стен украшал большой камин, на других висели парадные портреты в историческом стиле. На каменном отполированном полу был расстелен огромный, украшенный гербами ковер. Картину завершала мебель в стиле позднего средневековья из морёного дуба и застеклённые стеллажи с книгами.
– На мой взгляд, несколько мрачновато, – заметил Кросби, проходя к растопленному камину. – Я заступил на место капитана не так давно и не успел сменить обстановку. До меня здесь заправлял Станислав Вольский. Отличный хирург, я вам скажу, можно сказать, живой классик. Но не без странностей. Видите герб над камином?
– Вижу, но не могу признать, чей, – проговорил Джулиан.
– Польских князей Радзивиллов, – улыбнулся Куренной. – А это сам ясновельможный пан Вольский, если не ошибаюсь?
Он подошел к портрету немного бледного человека в польском кафтане, шароварах и высоких сапогах. На его коротких белокурых кудрях красовалась меховая шапка с небольшим павлиньим пером. Рука лежала на рукояти слегка изогнутой сабли в узорчатых ножнах.
– Совершенно верно, – Кросби, совершенно заинтригованный, подошёл к нему. – Как вы узнали?
– Фамильное сходство с Радзивиллами, особенно нос и линия подбородка.
– Он и по миссии ходил, если не в белом халате, то в таком наряде, – усмехнулся Кросби. – А потом и наряды, и даже саблю оставил здесь. Наверно, для маскарада.
Куренной подошёл к стеклянному футляру, в котором на алом бархате лежала та самая сабля рядом с ножнами. Нагнувшись, он внимательно рассмотрел клинок.
– Полосатый булат, очень хорошего качества, – проговорил он, наконец. – Сразу видно, что ручная работа, но не раритет. Новодел.
– Вы в этом разбираетесь? – Кросби тоже заглянул в витрину.
– Я люблю холодное оружие, – признался Куренной, – на генетическом уровне.
– Тогда забирайте, – хмыкнул Кросби. – По моему убеждению, в госпитале не должно быть никакого холодного оружия кроме хирургического и прочего медицинского инструмента. Я всё равно от неё избавлюсь, как и от всей этой музейной обстановки. Правда, портрет капитана Вольского придётся оставить. Это уже традиция.
Пригласив гостей в кресла у камина, Кросби достал из высокого резного буфета гранёные бокалы и графин с хересом. Разлив вино, он присел в третье кресло и приготовился к длительному рассказу.
– Раньше Свезер был густонаселен корсами, – начал он. – Они жили по всему континенту почти до полярных областей, населяли острова и архипелаги в океане. Морские корсы занимались разбоем, а здесь была уже довольно развитая цивилизация. В прошлом корсы были довольно воинственны, даже жестоки. Отдельные племена объединялись в союзы, воевали друг с другом, отбирали друг у друга землю, которой было слишком мало для их расплодившегося народа. А потом прилетели алкорцы и, как часто бывает, завезли сюда космическую чуму. Эпидемия моментально захватила всю планету. Морские корсы на своих островах вымерли в течение одного года. Алкорцы, поняв, что натворили, поспешили убраться отсюда, бросив аборигенов на произвол судьбы. За десять лет из полумиллиарда корсов осталось лишь несколько тысяч, в основном представители рода Коруч, спрятавшиеся от эпидемии в своём городе. Это был один из самых высокоразвитых родов, и их жрецы кое-что понимали в причинах заболевания. Они окуривали жилища дымом хвои, изолировали больных, уничтожали всё, что связано с болезнью, усиленно кормили народ горькими корнями местной травки, которая содержит сильный антибиотик. Это помогло сдержать эпидемию.
– Простите, капитан, – произнёс МакЛарен. – Под названием космическая чума обычно подразумеваются различные вирусные заболевания, которые заносятся пришельцами из космоса. Что было в этом случае?
– Боргийская лихорадка.
– Она поражает лимфатическую систему взрослых особей млекопитающих гуманоидного типа, в основном малгийской группы, – пояснил Джулиан Куренному. – Беда в том, что вирус гораздо сильнее действует на тех, у кого хорошо развит иммунитет. Вирус атакует и изматывает организм до состояния крайнего истощения. Чем больше сопротивления болезни, тем сильнее реакция. Выздоравливают чаще подростки и старики, либо ослабленные особи. Болезнь прокатывается по ним и, не встретив сильного сопротивления, сама сходит на нет.
– Да, я слышал о таких вирусах, – кивнул тот. – Раньше это случалось и на Земле.
– Но на Земле с этим после долгих мучений и поисков справились, – вздохнул Кросби. – А здесь болезнь удалось лишь остановить. Жрецы отделили детей от взрослых и прятали их от опасности инфицирования. Взрослое население почти всё вымерло, за исключением стариков и калек. Но было ясно, что как только дети вырастут и достигнут половой зрелости, они окажутся легкой добычей вируса лихорадки. Раса корсов была обречена, но им помогла их мудрость. Как рассказывает легенда, однажды старый жрец пошёл в лес и нашёл там истощённого воина, который выжил после болезни. Он ушёл из города, чтоб не передавать болезнь, жил один и питался корой хвойного дерева. Вот именно эта кора и заинтересовала старика. Он принёс кору в город и заставил больных есть её. И они начали выздоравливать. Так было найдено лекарство. Из коры начали готовить отвары и настойки, которыми отпаивали больных. Вскоре эпидемия была побеждена. Но последствия её оказались ужасны. Ни один из выживших корсов уже не мог иметь детей. А подросшие дети снова начали болеть. Они выздоравливали, но теряли репродуктивные способности. Тогда начали поить отварами молодых корсов, достигавших опасного возраста. Они не болели, но и не могли воспроизводить потомство. Так стало ясно, что причина не в болезни, а в лекарстве. Но все, кому не давали лекарства, как бы хорошо они ни были изолированы от других, заболевали.
– Вирус передавался по наследству? – уточнил Джулиан.
– Совершенно верно, – кивнул Кросби. – Короче, чтоб выжить, как расе, корсам пришлось ввести очень ранние браки. Детей заводили подростки, ещё не до конца созревшие, для того чтоб заболеть, но уже достаточно взрослые, чтоб заводить детей. По достижении определённого возраста им начинали давать отвары, которые они пили всю жизнь, воспитывая ранних и, потому довольно часто больных и ослабленных детей. Раса потихоньку деградировала. Вот в этом состоянии её и застал командор Степашин. Я немного слышал о нём. Сварожичи почитают его, как светлого предка и отождествляют со своим божеством Родом. Но об этом позже.
Степашин жил здесь до конца своих дней, погиб в результате несчастного случая в горах. Его сын Сергей родился уже здесь. Он тесно общался с корсами, но иногда летал и на Землю. Он выяснил всю эту историю с эпидемией и во время одного из визитов на Землю, обратился в наш Орден с просьбой помочь. Он справедливо рассудил, что Орден достаточно мобилен, чтоб послать сюда миссию без всяких бюрократических проволочек. К тому же наш устав обязывает нас помогать всем живым существам, независимо от расы и вида. Так здесь и возникла наша миссия.
Надо сказать, что корсы встретили наших предшественников очень радушно. Они очень изменились и совсем не походили на своих воинственных предков. Мало того, что они стали меньше и не так сильны, – мы иногда находили в горах и в степи останки корсов высотой до пяти метров, – но сильно изменился их характер. Поскольку дети у них рождались редко и были довольно слабы, а именно в этих желанных и слабых существах было будущее их народа, то именно дети стали для них главным в жизни. Детей здесь лелеют, пестуют, балуют. Брошенного ребёнка, несчастного ребёнка, обиженного ребёнка на Свезере представить невозможно. В детей вкладывают все силы, всю душу, все знания, им отдают лучшее. И вполне естественно, что эти дети абсолютно счастливы. А из счастливых детей, как известно, вырастают добрые и весёлые взрослые. Поэтому, несмотря на постигшую их трагедию, корсы очень добродушны и гостеприимны. Я думаю, что этим они исправили свою карму.
– Вы смогли им помочь? – оживился Куренной.
– Не сразу. Что только не испробовали наши предшественники. Они пытались найти замену лекарству, подобрать аналоги без воздействия на репродуктивную систему организма, видоизменить состав самого лекарства, устранив компоненты, лишавшие корсов возможности завести потомство. Пытались производить генетические манипуляции, чтоб убрать вирус из организма. Всё было тщетно. Пока в одну светлую голову не пришла идея попытаться сделать прививку. Тогда это было жестом отчаяния. Благодаря личному участию магистра Ордена, через научный Совет Лозны, обходя санитарные органы Объединения Галактики, нам удалось найти материал от выздоровевшего после боргийской лихорадки малгийца. Они имеют некоторое генетическое сходство с корсами. Уже здесь выделили антитела и сделали первую прививку. Вирус из организма исчез. За один сезон сделали тысячи прививок. Ни у одного корса не осталось в организме явных признаков спящего вируса. С трепетом ждали появления первого потомства. Дети рождались без вируса. Но решили дождаться их зрелости. Вместо отвара коры священного дерева по три раза делали прививки. Дети выросли, и ни один не заболел. Все весело и с удовольствием размножались. Даже раннее потомство было крепче, чем предыдущие поколения. Что уж говорить о детях, родившихся от созревших родителей. Детям на всякий случай продолжали делать прививки. Наблюдение велось в течение тридцати лет. Вирус не проявлялся. Примерно пятнадцать лет назад решили отказаться от прививок. И только теперь мы можем считать, что боргийская лихорадка на Свезере, наконец, побеждена полностью. Раса корсов возрождается.
– Вы сделали великое дело, – серьёзно произнёс Куренной.
– Это наша работа, – просто ответил Кросби. – Именно для этого и создавался Орден. Теперь нам остается следить за ситуацией и изредка помогать корсам, которые иногда обращаются за помощью. Правда, у нас есть и другие пациенты, и это уже немного ближе к интересующей вас теме.
Вспомним о командоре Степашине. Он вернулся сюда не только из любви к корсам. У него были и довольно практические цели. Он был фанатом ролевых игр. В те годы, как и сейчас, это было модным увлечением. Познакомившись с корсами, он испросил у вождя разрешения приехать сюда с друзьями, чтоб на просторах пустующего континента устраивать свои игры. Корсы разрешили, но установили плату, довольно забавную для землян: игрушки и лакомства для детей. Такие же, как Степашин привозил в подарок. Степашин вернулся сюда с ватагой единомышленников, в основном российских. Они прилетали сюда каждый сезон, построили городище, пару деревянных крепостей. Полёты на Земле не афишировались, чтоб не привлекать внимание контролирующих органов, но участников становилось всё больше. Публика была продвинутая: студенты, преподаватели, учёные-этнографы, путешественники. Со временем часть их осталась здесь и во главе со Степашиным поселилась в городище, который они назвали Камень-город. Вы можете его увидеть. Мы вас проводим. У нас отличные отношения со сварожичами. Для более интересных игр, остальные стали селиться в других местах, занялись земледелием, привезли лошадей и коров. Игрушки и сладости возить стало проблематично, и с корсами договорились на оброк, то есть стали отдавать десятую часть урожая и молочных продуктов для детей. Думаю, что это тоже способствовало оздоровлению корсов. Сами они скот не разводят, едят рыбу и то, что насобирают в лесу, но хлеб и творог для детей принимают с благодарностью.
Со временем эти ребята в конец заигрались. Они обжились здесь, обзавелись потомством, прервали отношения с Землей. Уже сын Сергея Степашина объявил себя князем Святославом и взорвал последний звездолёт. В степи сформировалось несколько племён из людей, которые никогда не были на Земле. Они живут по придуманным кем-то когда-то правилам игры и называют это укладом. Они начали всерьёз враждовать между собой, устраивать всякие там войны, захватывать чужой скот и земли, угонять кого-то там в рабство. Потом племена объединились в союз племён против сварожичей. Город ни разу взять не смогли, но деревни вокруг него пожгли. После каждого побоища оставляли у наших ворот раненных и увечных, которых мы выхаживали и отправляли домой. Тогда они нас ещё не трогали.
А потом объявились раймониты. Граф Клермон – опытный дипломат, без труда вошёл в доверие к вождю корсов. Его устраивает то, что Свезер находится на отшибе и не имеет постоянного контакта ни с Землей, ни с Галактическим Торговым Союзом. Их дружба с ригорцами Барбада его не слишком смущает, поскольку ригорцы никогда не выходят за пределы своих интересов, а их интерес здесь – это безопасность корсов. Если не трогать корсов, то ригорцы ничего не будут иметь против. И только мы им тут встали, как кость в горле. Миссия постоянно поддерживает связь с Орденом. А Орден, как известно, базируется на Земле. Административно мы не связаны ни с Правительством Земли, ни с Объединением Галактики, но фактически имеем возможность выйти на контакт с ними в любой момент.
Настроить против нас корсов оказалось совершенно невозможно. Они нас любят совершенно искренне, как дети – доброго доктора, который их лечит и даёт конфетки. Тогда Клермон начал интриговать с союзом племён. Он настроил против нас Степных Волков и начал переговоры с вождём союза. Степные Волки подослали к нам Пса войны, накачав его какими-то токсинами. Об этом вы знаете. Потом Союз племён пытался осадить миссию, но вмешались сварожичи. Тогда раймониты попытались выступить вместе со степняками против сварожичей и совершенно неожиданно получили отпор, которого не ожидали. По укладу в войнах на Свезере нельзя применять никакого оружия кроме холодного. Только мечи, стрелы, бердыши, топоры…. Господи, вы б видели их раненных! Лучше б они стреляли… – Кросби вздохнул и печально покачал головой. – Простите, я отвлёкся. Клермон думал, что в него будут стрелять из луков, но получил стройный залп из лучемётов. Ни один лазерный луч не попал в степняков. Но князь Святослав заявил, что против тех, кто не соблюдает уклад, действовать будет не по укладу. Оружие у них оказалось припасено, и пользоваться они им умели. Атаку отбили, но в бою погиб князь Святослав. Сварожичей возглавила его дочь княгиня Млада. Дама ещё более сумасшедшая, чем её отец. Не знаю, может, все русские немного… Простите, инспектор.
– Ничего, я привык, – успокоил его Куренной.
– Млада – девушка красивая, но очень воинственная. К чему бы всё привело, неизвестно, может, к массовой бойне, но тут среди степняков выдвинулся новый лидер, молодой глава рода Северного Медведя Ясноок. Он сверг прежнего вождя и возглавил союз степняков, а потом предложил Младе союз против раймонитов в обмен на её руку и Камень-город. Она девушка не только красивая, но и умная, и понимала, что раймониты на этом не остановятся, и союз ей нужен. Но Ясноока обхитрила. Замуж за него вышла, а город не отдала, оставив там князем своего младшего брата. У них там были сложные отношения, я о них не знаю, но, в конце концов, после нескольких крупных стычек они всё же поладили. А раймониты остались при своих интересах. Степные Волки, вождь которых раньше возглавлял степняков, от союза откололись и по-прежнему не дают нам жизни. Потому мои люди и ездят по степи в защитных костюмах с оружием и числом не менее семи.
Теперь о раймонитах. Честно говоря, я не очень разбираюсь в рыцарских орденах, я больше врач, нежели рыцарь. Но всё-таки мне кажется, что Орден этот, как говорят сварожичи, липовый. Наша служба безопасности навела справки в Ватикане. Орден Святого Раймона Аквитанского там неизвестен. Ведут они себя тоже не по-рыцарски. Чем занимаются, точно сказать не могу, но, если судить по тому, как им не хочется иметь поблизости кого-то, напрямую связанного с Землёй, занятия их явно не так невинны.
– Вы встречались с кем-то из них? – спросил Куренной.
– Нет, я не встречался. Они избегают встреч. Издалека несколько раз видел Клермона и его подручных в Коруче.
– А где они базируются? – уточнил МакЛарен.
– В довольно мрачной крепости внутри горы на окраине Большой равнины, в преддверии Северных гор. Это на Севере, в самой развилке горных систем. К тому же в северной части океана они арендуют у корсов остров, где построили космодром. Обычно там стоят один-два звездолёта. Остальные где-то в космосе. Всего мы насчитали пять кораблей. Три крупных, два – небольших. Самый странный, похожий на положенный на бок готический собор, никогда не садится на общий космодром, а уходит куда-то в горы. Наверно, у них там ещё один космодром или тайное взлётно-посадочное поле. Мы за ними не следим. У нас других дел хватает. Но когда эти монстры висят на орбите, не заметить их трудно. У нас на башне есть сильные телескопы. Вот мы иногда и рассматриваем их издалека.
Кросби задумался, потом виновато улыбнулся.
– Боюсь, что больше ничем не смогу вам помочь. У нас полно забот и без этих малоприятных соседей. Они с нами стараются не пересекаться, как и мы с ними. И вспоминаем мы об этой компании только после очередной вылазки в наш район Степных волков.
– Вы не представляете, как вы нам на самом деле помогли, – искренне проговорил Куренной. – Не будете возражать, если я поговорю с вашими коллегами и пациентами? Может, ещё кто-то что-то скажет.
– Конечно! – согласился Кросби. – Многие врачи и медсёстры работают в миссии уже довольно давно. Да и сварожичи, которые у нас лечатся, знают о раймонитах больше, чем я. Поговорите с ними. А мы пока, если доктор МакЛарен не против, проведём небольшой обход. Я покажу вам лазарет и тех пациентов, в лечении которых очень надеюсь на вашу помощь.
– Да, пойдёмте, – Джулиан поднялся. – Чем скорее мы приступим, тем больше успеем.
Общение с корсами оказалось не таким сложным делом, как мне представлялось сперва. Честно говоря, мне было слегка не по себе, когда я, сидя в командном отсеке, увидела на экранах, проецирующих изображения с кормовых камер внешнего наблюдения, целый поезд огромных кибиток, которые тащили за собой запряженные парами косматые животные, похожие одновременно на зубров и медведей. Некоторое время я с восторгом и священным ужасом рассматривала этих бурых исполинов с толстыми, загнутыми вверх рогами. Они мотали головами и рычали, приоткрывая большие, полные белых острых зубов пасти. Их широкие лохматые лапы уверенно и чинно ступали по жёлтой дороге, поднимая облачка лёгкой пыли. А за ними катились каркасные фургоны, обтянутые тканью, на которой красовались яркие картины: цветы, птицы, странные звери.