Текст книги "Крестовый поход (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

– Как потерять? – насторожился Оршанин.

– Ты знаешь, что на Земле до сих пор не знают ни о том, что ты здесь, ни об обстоятельствах твоего появления? Северова не стала сообщать об этом, чтоб дать тебе шанс выбраться из твоего личного ада, правда, не без надежды получить от тебя сведения о пропавшем лайнере. Она утаила информацию, которая имеет жизненно важное значение для поиска пропавшего звездолёта и людей. Когда это станет известно на Земле… ты же понимаешь, к чему это приведёт. «Пьера Гартэна» ищут почти четыре недели в другом конце галактики, а командир поискового звездолёта придерживает информацию о похищении лайнера и свидетеля, который может пролить свет на эту историю. Если время будет упущено или уже упущено, кто будет виноват?

Оршанин рывком поднялся и сел, в упор глядя на Хока.

– Она, действительно, ничего не сообщила?

– Если б она сообщила, ты бы сейчас сидел в камере и общался с вежливыми ребятами в форме без нашивок. И думаю, в этот самый момент тебе было бы совсем не так хорошо.

– Это меняет дело, – произнёс Оршанин, резко поднявшись. – Мне, действительно, нужно подумать, но теперь я постараюсь ограничиться парой часов.

– И о чём же ты будешь думать? О том, какую часть информации ты можешь выдать?

– Не совсем. Я подумаю о том, что ещё можно выжать из той информации, которой я обладаю. Ночью я всё сформулирую и утром представлю полный отчёт обо всём, что мне известно. Такой ответ вас устраивает?

– Вполне, – согласился Хок.

– Один вопрос, командор. Если я дам достаточный объём информации, мне позволят остаться на баркентине и участвовать в операции?

– В какой операции? – уточнил Хок.

Оршанин чуть заметно усмехнулся.

– Я подозреваю, что «Пилигрим» – единственный в настоящее время поисково-спасательный звездолёт, который предназначен для проведения спасательных операций в отношении землян, подвергшихся угрозе со стороны лиц, объединённых в оккультное сообщество и пользующихся чёрной магией.

Хок поражённо смотрел на него.

– Ну и мальчик… – пробормотал он, наконец, – уже и это просёк. А если тебе не разрешат, информации не будет?

– Я не ставлю вам условий, – спокойно возразил Оршанин. – Я выясняю, смогу ли я остаться. Информацию вы получите в любом случае.

– Выяснишь у командира после того, как выдашь информацию. Решать ей. Но зачем тебе оставаться? Тебя ведь мама дома ждёт.

– Верно, – кивнул он. – Ждёт. Но я, как вы выразились, определился с мотивацией. Разрешите идти, командор?

– Идите.

Оршанин вышел. Хок какое-то время подозрительно смотрел ему вслед, а потом снова лёг, глядя на золотую луну. Из-под пустого шезлонга выскользнула серая тень. Киса запрыгнул на колени к хозяину и, свернувшись в клубок, замурлыкал под аккомпанемент прибоя песнь о морских скитаниях.

Ночью я спала плохо. Уже не собственные сомнения, а разговор с Хоком растревожил мне душу. Он был прав. Раньше бы мне и в голову не пришло скрывать информацию и свидетеля. Я тут же связалась бы с Землей и обо всём доложила. Кстати, если б мне показалось, что могу и сама поработать со свидетелем, то совершенно спокойно настаивала бы на этом в разговоре с командованием. Но промолчать? Нет, раньше это было невозможно. Почему же сейчас я сделала это? Отвыкла работать в контакте с Флотом? Слишком привыкла полагаться только на себя? Или, еще хуже, не верю своим товарищам? Ну, кто мне сказал, что Оршанина обязательно стали бы допрашивать обычными методами, а потом безжалостно сослали в Пиркфордскую колонию? В Звёздной инспекции прекрасные психологи, к тому же они увидели бы то же, что и я, только возможностей для психической реабилитации у них куда больше, чем у меня. Я же знаю инспекторов, я работала и дружила с ними. Я знаю их принципы, и они не менее человечны, чем мои собственные. Не стали бы они отправлять в Мясорубку искалеченного космосом курсанта их же школы, которого они сами же потеряли во время практики. Так почему я не поверила им, а всё взвалила на себя, всю ответственность за этого мальчишку, за лайнер, за сорок восемь человек, затерявшихся в космосе? Что-то изменилось во мне. Я, как и Кирилл, стала забывать, что такое Земля, только моя забывчивость может стоить куда дороже.

Утром я встала с твёрдым намерением сегодня же связаться с Землей, поэтому, явившись на мостик, тут же вызвала к себе Дакосту и Белого Волка, чтоб приказать немедленно оформить отчёты о капсуле и её пассажире. Вербицкий, который поглядывал на меня жалобным взглядом побитой собаки, сказал, что сформирует канал связи с Землей сразу после выхода из очередного скачка.

– Не торопись, – проговорил Белый Волк, – мы сделаем повторную съёмку капсулы, и дополним отчёт.

– У вас всё готово? – я обернулась к Дакосте.

– Вы же знаете, что я заношу информацию в отчёт немедленно после её получения. Так что для окончательной подготовки мне хватит часа.

– Выход из следующего скачка в тринадцать тридцать восемь. Отчёты должны быть готовы.

В коридоре раздались шаги. Обернувшись, я увидела Оршанина. В нём что-то неуловимо изменилось. Пожалуй, он выглядел теперь как-то более подтянуто. Только когда он подошёл ближе, я поняла, что он, наконец, сменил стандартный комплект одежды на подогнанную по размеру и фигуре форму.

– Разрешите обратиться, командир? – спросил он, остановившись возле моего кресла.

– Что так официально? – поинтересовалась я. – Вы же не на службе.

– Теперь на службе, – спокойно возразил он.

– Ну, тогда обращайтесь.

– Я тоже подготовил отчёт, который прошу передать на Землю. Естественно, он адресован вам. Здесь всё связанное с моим последним заданием, и то, что касается заказчика. Рисунки его звездолёта, имена, словесные портреты и ментографии тех, кого я там видел, мои наблюдения, а также выводы, которые я смог обо всём этом сделать.

Он протянул мне футляр с микрокристаллом.

– Ты вообще спал? – насторожился Дакоста.

– Отосплюсь несколько позже, под наркозом, – невозмутимо ответил он и снова посмотрел на меня спокойными карими глазами. – Я прошу позволить мне подняться в медотсек для проведения ежедневных процедур и снятия повязки с колена. Кроме того, я хотел бы, чтоб доктор МакЛарен уже сегодня имплантировал мне модулятор Белова-Сэндлера и начал комплексное лечение заболевания крови, которое у меня выявлено. Это, наверно, займёт несколько часов, но за это время вы могли бы ознакомиться с информацией на кристалле, а позже я дал бы необходимые пояснения.

Я взяла у него футляр.

– Значит, вы изменили свои намерения относительно дальнейших действий?

– Я разобрался с мотивацией, как выразился командор де Мариньи.

– Быстро.

– Это было не так сложно, как может показаться, командор, – пояснил он. – Я просто вернулся к тем принципам, которые были мне привиты на Земле. Достаточно было вспомнить то, чему меня учили в школе. Мне сразу стало понятно, ради чего стоит жить и за что, действительно, не жалко умереть. Только умирать я пока не собираюсь.

– Рада за вас, – кивнула я.

– Только у меня будет одна просьба, командор, – произнёс он. – Если выполнение задания, связанного с лайнером и моим заказчиком, будет поручено вашему экипажу, я хотел бы остаться на баркентине и быть полезным.

– Я подумаю над этим.

– Разрешите идти?

– Идите.

Он развернулся и чётким строевым шагом вышел из отсека.

– Сработало, – пробормотал Дакоста и устало вытер лоб. – Могу я узнать, что на его кристалле?

– Сперва закончите ваши отчёты. Я передам информацию с кристалла на ваши терминалы, – ответила я.

Честно говоря, мне самой не терпелось посмотреть, что там. Поэтому я отправилась в свой отсек и поспешно села за компьютер. Вставив в паз микрокристалл, я взглянула на экран. Чёткие строчки отчёта пробежали по белому полю, и я углубилась в чтение. Чем дальше я читала, тем больше нарастало моё изумление. Потом я начала листать зарисовки, планы, схемы и, наконец, ментографии, портреты людей, сохранившиеся в памяти Оршанина, и с помощью ментоскопа переведённые им на экран.

Слегка переведя дух, я запустила информацию с кристалла в общую корабельную сеть, а потом вызвала на связь Хока.

– Рауль, ты далеко от компьютера?

– Я в трюме, проверяю размещение грузов в третьем секторе, а что? – ответил он тоном, который должен был дать мне понять, что нельзя отрывать человека от такого архиважного дела.

– Я хочу, чтоб ты немедленно посмотрел то, что дал нам Оршанин?

– А он много дал? – уточнил Хок, явно не желая покидать свой склад.

– Роман в трёх томах с картинками, чтоб не скучно читать было. Давай быстро! Это приказ! – не выдержала я.

– Есть, – разочарованно буркнул он.

Я вернулась к изучению отчёта. Он действительно был объёмным, причём изложен чётким конкретным языком. Всё по существу, но максимально подробно. После каждого раздела – выводы. Похоже, у нашего гостя, и правда, исключительные познания в области истории и искусства. Средних веков. Несколько раз мне начинало казаться, что меня дурачат, но стоило мне снова спокойно оценить то, что я видела, как становилось понятно, что одному человеку за ночь смастерить такую масштабную мистификацию не под силу. Удивительно, как он вообще успел записать и оформить всё за такой короткий срок.

Через два часа ко мне ворвался Дакоста с воплем:

– Он над нами издевается!

– Тихо… – остановила я его. – Сядьте туда, остыньте и ещё раз всё обдумайте. Сформулируйте вашу точку зрения. Как только придут старпом и Белый Волк, приступим к обсуждению.

– Нужен МакЛарен и Бетти, – мрачно заметил он, но послушно сел, куда я указала, и задумался.

Я продолжала листать страницы отчёта, вглядываясь в рисунки и ментографии. Ещё через час Белый Волк попросил разрешения придти вместе с Мангустом. Я вызвала Хока и Бетти Фелтон.

Вскоре в моём отсеке было начато совещание.

– Он нас мистифицирует, – уверенно проговорил Мангуст, – это всё похоже на бред мальчишки, начитавшегося рыцарских романов наряду с космическими операми. Я не очень разбираюсь в проблеме мистических Орденов древности, но он, похоже, на этом сдвинулся.

– Это эмоции, капитан-лейтенант, – покачала головой я. – Давайте факты.

– Пожалуйста. Возьмите звездолёт этого заказчика. Да, вот этот рисунок. Поверните его вертикально. Видите?

Я увидела это сразу, едва мой взгляд упал на этот звездолёт. Это было подобие средневекового замка с центральной прямоугольной башней, покрытой высокой двускатной крышей, в сечении имевшей острый треугольник. По углам основания башни высились тонкие спицы шпилей. По бокам на изогнутых, подобно рогам, башнях крепились остроконечные конусообразные башни-шпили. На переднем и заднем фасадах – еще две прямые башни с такими же шпилями. Всё это строение было развёрнуто горизонтально, ему было придана максимально возможная обтекаемая форма. Центральная башня выступала в виде носовой части звездолёта. Кормовая часть начиналась у основания башен-«рогов» и слегка расширялась к дюзам, упрятанным под прямоугольный в сечении кожух, который по бокам переходил в изогнутые закрылки, а в горизонтальных плоскостях был вырезан полумесяцем, напоминавшим широкую арку в основании «замка».

– Мы не нашли в атласах такой корабль, – вставил Белый Волк. – Мы просмотрели планы корабля. Сложно представить, где и как могли его построить, да ещё так, чтоб о нём никто ничего не знал. Это семипалубный крейсер размером с нашу баркентину. К тому же, он утверждает, что на борту целая армия землян, да ещё организованных в какой-то рыцарский орден.

– Я проанализировал то, что он сообщил об этом ордене, – заговорил Дакоста. – Это похоже на организационную структуру масонской ложи. Устав сильно смахивает на уклад ессеев. В идеологии явно угадываются основные взгляды розенкрейцеров. Намешано всего отовсюду.

– Кстати, такое обилие тёсаного камня в звездолёте вызывает подозрение, – снова проговорил Мангуст. – Какие-то колонны, статуи, надгробия. А латинские песнопения? Это же звездолёт!

– И то, что они ходят в латах, – добавил Белый Волк.

– Я считаю, что этого не может быть, – заявил Мангуст.

Я обернулась к Бетти Фелтон. Она задумчиво смотрела на экран моего компьютера, где на дюзах стоял этот странный крейсер-замок.

– Прежде чем делать окончательный вывод, нужно всё это тщательно проанализировать, – проговорила она. – Это выглядит неправдоподобно, но слишком гармонично для откровенной лжи. И слишком много деталей, которые сложно выдумать. Не забывайте, этому мальчику двадцать пять лет, восемь из которых он провёл вне Земли. Откуда эти странные фантазии? Да ещё в таком продуманном виде. Волк, ещё раз взгляни на планы звездолёта. Для того чтоб их придумать за одну ночь, нужно быть гением. А ему ещё нужно было сочинить антураж, имена, лица, одежду, и припомнить с десяток католических гимнов. Он не из Рима, а из Ростова. Почему эта штука не похожа на Храм Софии?

– Потому что, судя по его комментариям, он неплохо разбирается в этой теме, – заметил Дакоста.

– Это комментарии хорошо подкованного дилетанта, если ты сумел это заметить, – возразила она. – А набор символики, которую он успел запомнить, подобран слишком тщательно. Нужно с ним поговорить, прежде чем списывать всё на мистификацию и бред. Если кому-то не хочется верить, что этот кошмар где-то существует, то это ещё не значит, что он не может существовать.

– Может Бетти и права, – проговорил Белый Волк. – Звездолёт сделан не просто достоверно. Он сделан гениально. Очень продумано. Это не плод чьей-то больной фантазии, а результат работы большого коллектива талантливых и не стиснутых рамками традиционного мышления кораблестроителей. К тому же часть конструктивных элементов явно говорит о том, что корабль строился или перестраивался в течение последних пяти лет. Это сравнительно новые разработки. Если он потерял связь с Землей восемь лет назад, он не мог о них знать.

– Он курсант космошколы, а не инженер-космостроитель, – напомнила Бетти.

– И всё-таки, прежде чем передавать это на Землю, нужно всё проанализировать, – настаивал Дакоста. – Иначе нас примут за сумасшедших. Возможно, он видел этот звездолёт раньше. Что-то додумал. А, может, он вообще создавал в мыслях этот звездолёт на основе какого-то реального звездолёта, дополнив его знакомой символикой и вымышленным экипажем.

С пульта раздался сигнал вызова. Я переключила экран на канал связи.

– Мы вышли из скачка, – доложил Вербицкий, вид у него был несколько встревоженный. – Земля срочно требует вас на связь.

– Переключи сюда, – кивнула я.

– Это Азаров, – почему-то полушёпотом добавил Вербицкий. – Если он не успокоится, у нас полетит вся аппаратура связи.

Я тяжко вздохнула. В отсеке нависла тревожная тишина. На экране появился Азаров. Его чёрные глаза метали молнии, и мне показалось, что в отсеке на какой-то момент потемнело.

– Что у вас там происходит? – рявкнул он. – Почему меня с утра достает инспекция, какая-то женщина, потерявшая сына, и Совет духовной безопасности? Вы что, кого-то нашли? Почему не доложили?

– Добрый день, Александр Александрович, – любезно улыбнулась я.

– Добрый, – буркнул он. – Докладывайте!

Я коротко доложила об обстоятельствах обнаружения капсулы с лайнера «Пьер Гартэн», попытке покушения на старпома и наших последующих действиях.

Азаров слушал меня молча, но, стиснув зубы, и взгляд его становился всё мрачнее. Мне показалось, что он прямо сейчас взмахнёт рукой, и я окажусь сидящей в центре огромного сидения кресла на мокрых зелёных лапках, и буду жалобно квакать, поглядывая на мир круглыми заплаканными глазами.

– И что ж вы узнали? – поинтересовался он негромко, но мне показалось, что было б лучше, если б он продолжал рычать и испускать молнии.

– Кое-что интересное, – ответила я. – Мы готовы передать полные отчёты о капсуле, состоянии Оршанина и о том, что ему известно.

– Командор, – предостерегающе произнёс Дакоста.

– В чём дело? – снова рявкнул Азаров, взглянув на мальтийца, от чего тот поспешно отпрянул назад. – Или теперь у вас уже вошло в привычку скрывать информацию?

– Мы не скрываем, – собравшись с духом, произнёс Дакоста. – Но информация очень странная и противоречивая. Её необходимо проверить.

– Мы проверим, – с угрозой в голосе пообещал Азаров.

– Информация достоверна, командор, – неожиданно раздался голос Хока. До меня только теперь дошло, что он не принимал участия в обсуждении, а сидел в стороне и о чём-то думал, рассеянно прислушиваясь к разговору. Теперь он поднялся и подошёл ко мне. – Это очень важная информация. Мы продолжим анализировать её здесь, поговорим с Оршаниным.

– Немедленно возвращайтесь на станцию! – приказал Азаров. – Оршанина передать сотруднику Звёздной инспекции. Возможно, ваше заключение о его состоянии и верно, но он обладает сведениями о базе Псов войны.

– Я возражаю, – перебил Хок. – Оршанин нужен нам здесь.

– Что? – изумленно переспросил Азаров.

– Я настаиваю, чтоб вы сначала изучили все три отчёта, и только потом принимали решение о передаче Оршанина инспекции, – твёрдо произнёс Хок.

Азаров перевёл взгляд на меня.

– Это необычная информация, командор, – произнесла я. – Слишком необычная, чтоб принимать решение, не учитывая последствия. Я тоже настаиваю на том, чтоб вы предварительно изучили отчёты.

Азаров какое-то время, прищурившись, смотрел на меня.

– А где сам Оршанин?

– В медотсеке.

– Что с ним?

– Всё в отчёте доктора Дакосты.

– Ладно, – неожиданно согласился Азаров. И тут я поняла, что он сильно заинтригован нашим поведением. Вероятно, ему пришло в голову, что мы можем быть правы, а правое дело он всегда готов поддержать, даже если ради этого придётся идти с голыми руками на танки. – Давайте ваши отчёты. В скачок не уходить, связь держать в полной готовности к установлению чёткого канала. Оршанина предупредите, что с ним хотят говорить его родители, брат, сотрудник Звёздной инспекции и начальник школы, в которой он учился.

– Он будет говорить со всеми, – пообещала я. – Капитан, передавайте отчёты.

– Передаю, – раздался голос Вербицкого.

Азаров опустил глаза, явно глядя на нижний экран над своим пультом.

– Подтверждаю получение трёх файлов, – кивнул он. – Хорошая работа, капитан. Будьте готовы возобновить и удерживать канал связи.

– Всегда готов, командор, – отозвался Антон.

– Не прощаюсь, – произнёс Азаров, и на экране его сменил стоящий на дюзах странный звездолёт.

В отсеке снова стало тихо. Все смотрели на Хока, а он опустил голову и снова направился к дивану.

– Может, объяснитесь, старпом? – поинтересовался Дакоста. – Откуда такая уверенность, что информация достоверна?

– Позже, – отрезал он и снова сел.

Мальтиец нетерпеливо взглянул на меня.

– Давайте дождёмся МакЛарена и Оршанина, – проговорила я, понимая, что моему другу нужен тайм-аут.

– Свяжитесь с доктором, – не унимался Дакоста. – Может, он не видел его отчёта и не получил сообщение.

Вздохнув, я нажала кнопку связи на пульте. Джулиан тут же появился на экране. Оказалось, что он стоит перед пультом и просматривает показания приборов.

– Вы закончили? – спросила я.

– Да, – кивнул он. – Всё в полном порядке. Коленный сустав восстановлен, позвоночник – тоже. Модулятор поставили на то же место, где было взрывное устройство, так что даже отверстия от проводников в костной ткани пригодились. Но больше всего меня радует его психическое состояние.

– Ты о чём? – уточнила я.

Он усмехнулся.

– Заводной парень. С ним, оказывается, не скучно.

– Док! – раздался откуда-то голос Оршанина.

Джулиан кивнул в сторону.

– Что?

– А я где-то читал, что для восстановления крови полезно красное вино. Мне положено?

– Спасибо, что напомнил. Будешь получать каждый день. В виде концентрата, в капсулах.

– Облом, – Оршанин появился на экране и увидел меня. Поспешно застегнув молнию на куртке, он вытянулся по стойке смирно. – Командир.

– Оба ко мне, – скомандовала я и выключила связь.

Они появились через пару минут. Судя по их лицам, им действительно было весело. Впрочем, войдя, Оршанин постарался придать лицу серьёзное выражение. Джулиан, как обычно, не стал напрягаться по этому поводу.

– Всем привет. Почему такие суровые лица?

– Вы видели его отчёт? – спросил Дакоста.

– Нет, но он мне всё вкратце рассказал. Если вас интересует, что я об этом думаю, то я отвечу: почему бы и нет? Если в двадцать втором веке создали новый рыцарский орден, то почему какой-нибудь старый не может шататься среди звёзд? Люди не меняются, меняются обстоятельства.

– Вы мне не верите? – спросил Оршанин. – Я понимаю. Я сам бы не поверил, что такое возможно, но я это всё видел и слышал.

– Давай ещё раз, по порядку, – раздался голос Хока.

– Ладно, – Кирилл пожал плечами. – Меня доставили на этот звездолёт на челноке. Я видел его со стороны, когда мы подлетали, и поскольку, эта махина выглядела слегка странно, я очень хорошо её запомнил. Внутри было довольно мрачно, в дизайне преобладает готика с примесью неоготики. В трюме встретили несколько ребят в кольчугах и белых плащах, на которых был нашит темно-синий восьмиконечный крест. Не мальтийский, а обычный прямой крест, совмещенный с косым, андреевским. Они отвели меня наверх, в высокий полукруглый зал, окружённый разбитыми колоннами из песчаника. Между колоннами – несколько статуй святого в латах. Я такого не знаю. У него на груди, прямо на кирасе роза, в руках – меч. В конце зала – каменная резная кафедра из готического собора. Возле этой кафедры – каменное кресло, на котором сидел тот, кто называл себя графом Клермоном. Его ментография есть в отчёте.

– Покажи, – Хок поднялся и подошёл ближе.

Оршанин нагнулся над столом. Я придвинула ему запасную клавиатуру, и он быстро нашёл нужный портрет. С экрана на нас взглянул крупный мужчина с короткими седыми волосами, в блестящих латах. На груди у него поблескивала цепь с круглым медальоном, в который был вписан восьмиконечный крест. У него был широкий лоб и маленькие умные глаза. Короткая борода завершала облик старого вояки.

– Он особо со мной не разговаривал, – проговорил Оршанин. – Я ему не интересен. Он просто показал мне снимок баркентины и старпома. Сказал, что его нужно убить. Подготовка проведена. Десять дней мне нельзя есть, последние три дня – пить. Потом мне вколют какой-то препарат, после которого я впаду в кому, но в нужный момент восстановлюсь и очнусь. Скорее всего, это произойдёт в медотсеке. Если повезёт, и рядом никого не будет, мне нужно пробраться к компьютеру, установить местонахождение объекта и уничтожить его. Если не повезёт – придётся убить врача. Количество жертв не имеет значения, главное, чтоб среди них был объект. Я заверил, что понял, и ушёл. В течение десяти дней я шатался по звездолёту. На меня никто не обращал внимания. А я ходил, смотрел и слушал. У меня часто появлялось ощущение, что я брежу, и от голода тоже. Впрочем, я особо не удивлялся. В конечном итоге, это всё было не моим делом. Как говорится, всяк по-своему с ума сходит.

– Как они называли свой звездолёт? – спросил Хок.

– «Сангрил». Просто «Сангрил». Никаких крейсеров, линкоров и каравелл. Правда, пару раз я слышал, как его назвали флагманом. Из этого я заключил, что у них не один звездолёт. Во главе у них этот граф Клермон. Его называли магистром. Еще семь человек – генералы или братья внутреннего круга. При этом они постоянно говорили о том, что в круге девять братьев, но вместе с графом их только восемь. Я понял, что место девятого вечно вакантно, он у них, вроде как, предатель. Его имя не называют, но постоянно поминают недобрым словом. Остальные – обычные рыцари. Устав ордена призывает их сдерживать страсти, изучать тайны бытия и воспитывать дух. Они по три раза в день собираются вместе, рано утром, днём и поздно вечером, поют гимны, слушают проповеди, которые читает кто-то из братьев внутреннего круга, и молятся на латыни. В остальное время тренируются. Занимаются фехтованием, бегают по полигону, который устроен прямо внутри корабля на нескольких уровнях, стреляют из различных видов оружия. Вечером читают книги в библиотеке, которая внизу, чуть выше трюма. О чём книги, не знаю, мне туда входить запретили. Женщин на корабле нет, вина они не пьют, личного имущества не имеют. Трапезы совместные, в зале, который они так и называют – трапезная.

– Прямо святая обитель, – заметил Джулиан.

– Точно, – кивнул Кирилл. – Я тоже так считал, пока не задумался, а на что же они живут. Я для них вроде собаки или шкафа, они меня не замечали. А я всё замечаю. Так вот, вскоре я понял, чем они промышляют. Пиратством и работорговлей. Захватывают звездолёты, людей продают торговцам живым товаром, корабли – чёрным дельцам на вторичном рынке. Иногда нападают на небольшие колонии на отдалённых планетах и выметают всё подчистую. Опустевшие посёлки уничтожают из космоса. С кораблями планет – членов Объединения стараются не связываться, боятся засветиться.

– Как они себя называют? – спросил Хок.

– Раймониты или братья Ордена Святого Раймона Аквитанского. Этот рыцарь с розой видимо и есть Святой Раймон. Они его с собой возят. Везде восьмиконечные кресты и монограммы в свитках SAA и SSA. Что это значит, я не знаю.

– Как это, возят его с собой? – нахмурился Хок.

– На четвёртом уровне, в самом сердце корабля я набрёл на большой зал с песчаным полом, на котором кругом выложены чёрные камни примерно три метра длиной, полтора – высотой и метр – шириной. Из одного сделано классическое средневековое надгробие в виде лежащего рыцаря со сложенными на груди руками. Под руками двуручный меч, на груди – роза. Вот я и решил, что они возят с собой его могилу.

– А остальные камни? – спросила я, почувствовав, что в этом что-то есть.

– Два – просто оплавленные валуны. Ещё два, имеют какие-то насечки и знаки, я бы сказал, следы примитивных культур. Четвёртому придана форма идеального параллелограмма с очень гладкой поверхностью сторон. Пятый имеет форму, похожую на куколку бабочки с очень тонкой пупырчатой резьбой. И последний напоминает здание с тонкими рифлеными колоннами и башенками в виде конусообразных шпилей. Скорее всего, все камни, кроме надгробия, были обработаны на других планетах. Я не помню, что б у нас было что-то похожее.

– Метеориты? – уточнил Белый Волк.

– Я так и подумал. Ребята явно собирают коллекцию, но надгробие имеет для них особое значение. Возле него зажигают свечи и устраивают моления. Сам видел.

– Это всё, что я хотел услышать, – произнёс Хок и снова вернулся на свое место.

Оршанин с любопытством смотрел ему вслед.

– Вы поняли, почему они так хотят вашей смерти?

– Не совсем. Ты что-то знаешь? – Хок без особого интереса взглянул на него.

– Нет, мне ничего не объясняли.

– Вернёмся к лайнеру, – проговорила я, поняв, что Хок пока не готов откровенничать.

На лице Оршанина появилось страдальческое выражение.

– Не знаю, Дарья Ивановна. Честное слово, ничего не знаю. Мне скрывать нечего, я б их сдал за милую душу. Но не слышал ничего про лайнер. Не видел ничего, что могло бы навести на мысль. Я пытался вспомнить что-то, но ничего не получилось.

– Лайнер был захвачен вместе с экипажем и исчез. Клермон сказал тебе, что подготовка проведена, и это, скорее всего, именно захват лайнера «Пьер Гартэн». Тебя переодели в одежду члена экипажа, надели на тебя его браслет. Одежда была повреждена, её обладатель, возможно, ранен. Раймониты занимаются пиратством и работорговлей. Похоже, это они захватили лайнер. Им нужна была форма, браслет и капсула, но не думаю, что они удержались бы от того, чтоб продать остальную добычу.

– Может, к моему прибытию на «Сангрил» они уже сбыли её с рук, – предположил он.

– Где они тебя подобрали?

Он покачал головой:

– Понятия не имею. Мне не докладывали маршрут, да меня он и не интересовал.

– Ладно. С какой скоростью двигался «Сангрил», когда ты находился там?

– Я несколько раз заходил к ним на мостик, – ответил он. – Каждый раз они шли на второй крейсерской скорости.

Я нажала кнопку связи на пульте.

– Юрий Петрович, сколько времени нужно, чтоб на второй крейсерской скорости дойти от района исчезновения «Пьера Гартэна» до того места, где мы нашли капсулу?

– Восемнадцать с половиной суток, – почти тут же ответил Булатов.

– Восемнадцать с половиной суток, – повторила я и покачала головой. – У них не было времени на то, чтоб продать лайнер. Он должен был находиться у них. Ты точно не видел пристыкованного к «Сангрилу» ещё одного небольшого корабля?

– Нет. Я когда увидел его, смотрел во все глаза, потому что был поражён. Никогда не видел ничего подобного. Никаких посторонних кораблей я не видел. Разве что, – он на мгновение задумался, – если лайнер небольшой…

– Примерно, пятьдесят – двадцать – десять метров, – подсказал Белый Волк.

– Смотрите, – Оршанин подошёл к компьютеру и быстро «отлистал» несколько рисунков. – Вот план. Видите? Нижние уровни, как и трюм на «Пилигриме» гораздо выше остальных. Туда я спуститься не мог. Возможно, там есть ангары для захваченных звездолётов.

– «Сангрил» так велик? – уточнил Хок, снова подходя.

– Он, примерно с баркентину, может немного больше, но свободного пространства в нём мало. Уровни невысокие. По моим сведениям их семь, но если это так, то треть высоты «Сангрила» приходится на трюмы. Если этот звездолёт строили с целью использования для пиратства и работорговли, то понятно, что там могут быть ангары для похищенных звездолётов. Людей могут держать прямо на них. Меньше проблем. Системы жизнеобеспечения и запас провианта там всегда есть. Может, лайнер был в трюме?

– Тогда он до сих пор может быть там. Пока они найдут покупателя, сторгуются… Те, кто покупают звездолёты, редко занимаются работорговлей. Как правило, они даже базируются в разных системах. Ты точно не помнишь, куда они собирались? Что угодно: имена, клички, координаты.

– Я понял, – кивнул он и задумался, но потом покачал головой. – Нужно время. Сходу не могу сообразить.

– Думай. Это очень важно, – я обернулась к Хоку. – Может, у тебя есть какие-то идеи? Ты встречался с этими людьми?

– Ладно, деваться некуда, – обречённо вздохнул он. – Рано или поздно всё равно придётся всё рассказать. Это старая история.

– Насколько старая? – уточнил Дакоста.

– Очень старая. Это произошло в 1590 году от Рождества Христова. Некий французский рыцарь при трагических и весьма странных обстоятельствах потерял всю свою семью, всю челядь, даже любимых собак и лошадей. Не в силах больше оставаться в пустом замке, он отправился на поиски врага, который лишил его всего, что было ему дорого. Он бродил по земле, пока однажды не набрёл в гористой местности на небольшую каменную церковь, в которой увидел статую рыцаря с розой и мечом. Он преклонил колени у алтаря, чтоб помолиться, а когда поднялся, увидел, что рядом с ним стоит могучий человек в белом плаще с синим восьмиконечным крестом. Он назвался графом Клермоном. «Господь привел тебя под сень нашей церкви, брат, сказал он, мы ждали тебя. Мы – члены Ордена Святого Раймона Аквитанского. Наш Орден невелик, всего лишь восемь братьев, но мы ждали девятого, чтоб отправиться в путь с целью обретения мощей нашего святого патрона, погибшего и похороненного в Святой земле во время третьего Крестового похода». «В Святую землю? Почему нет? Хоть к чёрту в пасть, лишь бы подальше отсюда», – ответил рыцарь. Граф познакомил его с остальными раймонитами, и вскоре они тронулись в путь. Добравшись до Марселя, они сели на корабль, который носил имя «Sang real», «Истинная кровь». Не слишком подходящее название для такого разбитого корыта, но он доставил их к левантийскому берегу. Они долго скитались в пустынных местах. От жажды и мечей кочевников-берберов погибли шестеро из девяти. Но однажды оставшиеся в живых трое всё же дошли до заветной долины, где из-под слоя песка откопали чёрное надгробие в виде лежащего рыцаря с мечом и розой. Потом наступила ночь. И, проснувшись, наш рыцарь увидел графа Клермона, стоявшего на надгробии. Он держал в руках странный предмет, переливавшийся синим и красным цветом, и смотрел в небо. И звёзды на небе пропали. Вместо них появилась серая дымная масса, в которой образовался провал, похожий на путь в Преисподнюю. Он начал закручиваться против часовой стрелки…