Текст книги "Крестовый поход (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 42 страниц)

– Добрый вечер, родные, – улыбнулась я, входя, – Извините за вторжение, но времени у меня не так много. Скоро в рейд…

– Мама! – воскликнул Лин, радостно кинувшись ко мне. По-моему, последний раз он так бурно проявлял радость по поводу моего появления в шестом классе. – Мам, очень кстати! Тебе же нужен исследователь, верно? Отличный кандидат. Головой за него ручаюсь.

– Лин, – предостерегающе произнёс Слава.

Я обернулась и посмотрела туда, где стоял интересующий меня человек. Это был он, высокий, худощавый, с крепкими плечами и открытым широкоскулым лицом. Светло-серые глаза смотрели на меня тепло и очень грустно. Всё те же длинные светло-русые волосы, собранные сзади, только вместо кольчуги и украшенного чернью доспеха на нём был потрёпанный серый свитер и помятые тёмные брюки.

– Добрый вечер, Дарья Ивановна, – улыбнулся он.

– Добрый, – кивнула я. – Значит, всё же вернулись на Землю.

– Я же обещал, – пожал плечами он. – Сказал, что нужно кое-кого повидать, – он перевёл невесёлый взгляд на моих сыновей.

– Так вы знакомы? – удивился Лин.

– Теперь – да, – ответила я. – Так говоришь, кандидат?

– Мам, Саша шесть лет прослужил в космодесанте, потом был научным руководителем экспедиции на планетарном комплексе «Светозар».

– Оттуда меня и сняли… – кивнул он. – Вы его не слушайте. Я завтра улетаю с Земли.

– Мама… – Лин умоляюще смотрел на меня. – Сашка – отличный специалист. К тому же очень хороший человек.

– И бывший командир самых отборных псов отъявленного негодяя, – кивнул он. – У меня это в личном деле записано.

– А там написано, что вы были одним из руководителей группы сопротивления, помогли нам уничтожить серьёзную угрозу, нависшую над человечеством, и спасли сотни ни в чём не повинных людей?

– Вы же знаете, что ваша операция была засекречена, так что этого там нет, – пожал плечами он.

– Какая операция? – нахмурился Слава.

– Секретная, – вздохнула я. – Поэтому тебе о ней, дружок, знать не положено. Но мне о ней известно и моему экипажу тоже. Научный руководитель экспедиции в Дальней разведывательной флотилии. Звание, наверно, высокое?

– Капитан, я ж только полгода в этой должности успел прослужить, – ответил Донцов.

– Капитан может быть стрелком-исследователем на таком корабле как наш.

– Я уже давно не капитан. Меня списали, как пропавшего без вести.

– Дело техники, – отмахнулась я. – Через два дня баркентина уходит в рейд. Мне позарез нужен стрелок-исследователь. Экипаж вас знает и помнит. Ваш друг Тонни Хэйфэн служит у нас стрелком. Белый Волк до сих пор вспоминает о вас с чувством сожаления, а сегодня, увидев на ристалище, просто впал в тоску. Я вас возьму, если вас устроит эта должность.

– Не согласуют, – печально покачал головой он.

– В этом деле всё решаю я. И вы.

Он задумчиво и как-то нерешительно смотрел мне в глаза.

– Я вам действительно нужен?

– Именно вы мне и нужны, капитан Донцов. И очень может быть, что вы нужны только мне из всех командиров на Земле. Это судьба.

Я улыбнулась, вспомнив утренний фокус Азарова и многозначительный взгляд Василия.

– Ну, если судьба… – проговорил Донцов. – Только дайте мне слово, что всё будет честно. Если почувствуете, что я не тот, кто вам нужен, скажете – и я уйду.

– Обещаю, – кивнула я, с облегчением подумав, что одна кадровая проблема, мучившая нас столько времени, наконец, с блеском решена.

Утром я, облачившись в новенькую летнюю форму, явилась на звездолёт, стоявший на дальнем космодроме в пустыне Гоби. Особой необходимости в этом не было. Подготовку баркентины к рейду специалисты экипажа и технической службы вполне могли провести и без моего участия и чуткого руководства. Но я всегда считала, что командир должен быть в курсе всего, что происходит на корабле. К тому же, после небольшого отпуска мне хотелось войти в рабочий режим до того, как придётся командовать на взлёт.

Видимо, такая потребность была не только у меня, потому что, поднявшись в командный отсек, я увидела там Булатова, Вербицкого, Белого Волка и Мангуста. Поприветствовав своих офицеров, я подошла к центральному пульту и, включив его, поинтересовалась:

– Кто дома?

«Дома» значило на баркентине. Это уже как-то вошло в привычку.

– Пол-экипажа, – сообщил Белый Волк. Стрелки обычно отслеживали наличие на борту людей и их перемещения. – Мы, механики в полном составе, третий помощник, Тилли Бом, Дакоста и Бетти Фелтон. Остальные пока не появлялись. На борту работает техническая служба.

– Всем сообщили о том, что послезавтра уходим в месячный рейд?

– Так точно, – кивнул Вербицкий. – Старпом так же направил сообщение в кадровую службу, чтоб к этому времени подобрали стажёров.

– Я заходила туда, кандидатуры готовы. Утром в день вылета курсанты-выпускники космической академии будут на борту.

– Обо мне не забыли? – забеспокоился он. – Сами знаете, в патрулировании главное – уши. Я один больше недели не выдержу.

– Разве о вас можно забыть? – съехидничала я. – Вам подобрали инженера связи с отличными оценками и наивысшими результатами по профессиональному тестированию.

– Мальчик или девочка? – настороженно уточнил он.

– Мальчик, – разочаровала я его.

Он печально вздохнул, опустив густые чёрные ресницы. Я перевела взгляд на Булатова.

– Не ожидала увидеть вас здесь, Юрий Петрович. Вам бы отдохнуть после турнира. Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, готов приступить к работе.

– Перелом ребра, между прочим, – наябедничал Вербицкий.

– Без смещения, – бросил на него осуждающий взгляд Булатов. – Через неделю следа не останется. На службу выйти мне разрешили. Мне ж не мешки таскать…

– Для вас тоже подобрали хорошего стажёра, – сообщила я, припомнив, что Булатов у нас единственный астронавигатор, а при патрулировании, если никто не зовёт на помощь, важно двигаться по разработанному маршруту. И с коварной усмешкой, адресованной скорее Антону, уточнила: – Девочку. Можем вызвать её пораньше, так что если нужно отдохнуть…

– Мне здесь лучше, – перебил Булатов. – Дома постоянно достают, поздравляют с серебряным кинжалом и сочувствуют моему вчерашнему поражению. Надоело. Как будто могло быть иначе! Я ж прекрасно понимаю, что я – всего лишь любитель. А Донцов, говорят, на закрытых турнирах всех из седла вышибает, бьётся любым оружием и голыми руками. Кто раньше с ним сходился, считают, что его обучали не на Земле и не для спортивных состязаний.

– Занятно, – пробормотал Мангуст.

– Он всегда бьётся честно, – с горячностью добавил Булатов, – с соблюдением самого строгого этикета турниров и при этом благородно. Он заслужил кубок. И равного ему на турнире не было. Кстати, после поединка он сказал, что в следующий раз я обязательно выиграю.

– Наверно, он не собирается участвовать в следующем чемпионате, – с невинным видом заметил Мангуст.

– Я всегда поражался твоей тактичности и вере в друзей, – парировал Булатов. – Но, если честно, у Донцова мне при всём моём старании не выиграть.

– Свести бы его с Хэйфэном, – усмехнулся Белый Волк. – Или со старпомом… Кстати, где он?

– Сейчас узнаем, – кивнул Вербицкий и нажал клавишу на своём пульте. – Связь с командором Фалько.

– Указанный абонент исключён из сети, – вежливо ответил компьютер.

– То есть как? – опешил Антон и поспешно сел за пульт. Пройдясь пальцами по сенсорам, он ошалело взглянул на меня. – Командир, бортовой кибер выдаёт информацию, что командор Родольфо Фалько три минуты назад исключён из состава экипажа. Планетарная система связи выдаёт сообщение, что указанное лицо не числится в числе абонентов.

– Он что, ушёл? – пораженно воскликнул Мангуст. – Вообще улетел с Земли?

– Погодите, – не веря своим ушам, произнесла я. – Кто видел его вчера последним?

– Я, наверно, – ответил Белый Волк. – Он улетел из Пскова засветло. Сказал, что завтра, то есть сегодня ему нужно быть на баркентине, а до того – провернуть одно важное дело.

– Что за дело, не сказал?

– Нет.

– Да не мог он уйти! – воскликнул Булатов. – Вон его кот! Он бы не бросил Кису.

Мы вместе обернулись туда, куда указывал Юра. По чёрному блестящему полу ползла потрёпанная мышь из серой нечёсаной пряжи, а за ближайшим креслом засел в засаде Киса. Заметив мой взгляд, он виновато потупился, мышь замерла, и он, опустив голову, потрусил к ней. Я ему неоднократно говорила, что командный отсек – не место для игр.

– Киса, где Хок? – спросил Белый Волк.

Киса, уже взявший мышь в зубы, что-то пробормотал.

– Не понял… – нахмурился старший стрелок.

Кот положил свою игрушку на пол и с важным видом сообщил:

– Улетел по делу, скоро вернётся, – снова взял мышь в зубы и направился прочь из отсека.

– Странно… – пробормотал Мангуст. Вид у него был мрачный.

– Перезагрузка… – сообщил Вербицкий, глядя на экран. – Кадровая служба внесла изменения в состав экипажа… Ребята, у нас новый старпом.

– Что? – я подалась вперёд.

– Ну да, командор второго класса Рауль де Мариньи.

Я почувствовала, что с души у меня свалился камень, но остальные подавленно переглядывались, ничего не понимая.

– Не волнуйтесь, – успокоила их я. – Это Хок. Он сменил имя. Вы же слышали, что его иногда называли Раулем.

– Я его однажды прибью, – пробормотал Мангуст, потирая лоб. – Зачем ему менять имя? Что за блажь?

– Ему придётся ответить на этот вопрос, – пообещала я.

– Ещё сообщение кадровой службы, – произнёс Вербицкий. – Сегодня прибудет кандидат на должность второго помощника капитан-лейтенант Эрик Ченг. Как и было обещано, китаец.

– Лучше б исследователя прислали, – проворчал Белый Волк.

– Азаров только фокусы показывать мастер, – кивнул Мангуст, – а на деле…

– Ну, это вы зря, – усмехнулась я. – Азаров, как раз, слово сдержал. Настоящее чудо сотворил. Ваши самые сокровенные мечты исполнил.

С пульта раздался щелчок и из динамика послышался голос Артёмова.

– Доброе утро, Дарья Ивановна. Мы тестируем запорные системы нижних люков. Прошёл запрос на поднятие лифта с седьмого уровня, один человек, но не наш. Впустить?

– Да, Женя, я его жду, – кивнула я. – Объясни, как подняться в командный, а потом, когда освободишься, поднимись сам.

– Понял.

– Простите, – поднял руку Белый Волк, возвращаясь к прежней теме. – Вы сказали, что Азаров сдержал слово. Он обещал, что сегодня я найду стрелка-исследователя. То «сегодня» закончилось ещё вчера. Я его не нашёл.

– Нашёл, – возразила я. – Даже обратил на него внимание. Но уговаривать его прийти в экипаж пришлось мне.

– И этот исследователь прямо-таки наши сокровенные мечты собой представляет? – язвительно уточнил Вербицкий.

– Не ваши, а их, – я указала на стрелков. – И это чудо в полном смысле слова.

– Ладно, не томите… – попросил Белый Волк.

Я пожала плечами и, повернувшись к входу в отсек, прислушалась. Вскоре раздались его шаги, а потом он вошёл в отсек, высокий, подтянутый, в форме объединённого космофлота Земли с капитанскими нашивками и двумя рядами наградных планок. В абсолютной тишине он подошёл ко мне и отчеканил:

– Командор высшего класса, капитан Донцов прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы.

– Доброе утро, Александр Николаевич, – улыбнулась я. – Рада приветствовать вас на борту баркентины. С присутствующими коллегами вы уже знакомы, с остальными познакомитесь сами.

Я обернулась, чтоб доставить себе удовольствие посмотреть на их лица. Зрелище того стоило. Они просто остолбенели, глядя на нового члена экипажа.

– Светозар, – выдохнул, наконец, Вербицкий. – Это вы?

– Донцов? – недоверчиво переспросил Булатов, мучительно вглядываясь в его лицо. – Железная маска? Чемпион…

– Да, – слегка придя в себя, улыбнулся Мангуст, – стоило подождать пару месяцев, держа вакансию, чтоб получить такого стрелка-исследователя.

Не сомневаюсь, что Белый Волк пережил бурю эмоций, но насладиться их внешним проявлением мне не удалось. Мгновенно взяв себя в руки, он шагнул навстречу новобранцу и произнёс:

– Доброе утро, капитан. Поступаете в моё распоряжение. Добро пожаловать в экипаж.

Они пожали друг другу руки. Официальная часть была закончена, и я почувствовала, что ребятам нужно поговорить с новым товарищем. Слишком необычны были обстоятельства, при которых они познакомились с ним, и слишком желанно было его появление на звездолёте. К тому же в это время на мостик поднялся начальник технической службы капитан-командор Артёмов.

– Разрешите идти? – обратился ко мне Белый Волк. Похоже, ему не терпелось увести свою добычу наверх, в помещения стрелков.

– Все могут быть свободны, – кивнула я.

– Командор, разрешите обратиться к капитану-командору Артёмову, – неожиданно произнес Булатов. – Я просил бы вашего разрешения повесить Серебряный кинжал Чемпионата в капитанских апартаментах. Может, техники помогут его оформить и установить?

– В апартаментах? – я задумалась. – Но там почти никто не бывает. Может, в одном из салонов, или в ресторане, где их могут увидеть все? – я взглянула на Артёмова.

– Ресторан выполняет функцию кают-компании, – кивнул он. – Наши дизайнеры впишут его в интерьер, раму сделаем до вылета.

– Две! – перебил его Донцов. – Прошу прощения, командор. Две рамы. Вторая – для Кубка, если не возражаете.

– Не возражаю, – улыбнулась я. – Женя, сделайте две рамы для Серебряного кинжала и Золотого кубка. И до вылета не говорите никому, что у нас в экипаже чемпион и вице-чемпион, иначе капитану Вербицкому придётся всё время потратить на приём поздравлений и признаний в любви.

Хок явился ближе к полудню. Мы как раз заканчивали обсуждение результатов тестирования систем звездолёта, когда он вошёл на мостик.

– Мы завершили обследование, – подытожил Артёмов. – Полный порядок. Никаких ловушек, петель и мин замедленного действия не осталось. Мы перепроверили всё и перемонтировали каждый участок сети, вызывавший малейшие сомнения. Орудийная система полностью восстановлена. Я прошу вас по прибытии в сектор патрулирования провести испытательные стрельбы и результаты передать мне для обработки.

– Хорошо, – кивнула я. – Кстати, разреши тебе представить нашего нового старпома. Рауль де Мариньи.

Я указала ему на Хока. Женя посмотрел на него, потом на меня. Он пытался понять, что это значит, должен ли он принять это за шутку или в этом есть ещё какой-то смысл.

– Он сменил имя, – наконец сжалилась я. – Так что не удивляйся, если увидишь в документах или в системе его новое имя.

– Рауль де Мариньи… – повторил Артёмов. – Красивое имя. Я запомню. Разрешите идти?

– Спасибо за помощь, – улыбнулась я. – Всего хорошего.

– До вылета ещё увидимся, – пообещал он и, кивнув на прощание Хоку, вышел.

Тот сел за соседний пульт и пожал плечами.

– А что я такого сделал? Это моё право – сменить имя.

– Никто не спорит, но нужно было предупредить об этом заранее. Мы начали тебя искать именно в тот момент, когда кадровая служба решила перезагрузить данные в связи с вносимыми изменениями. В результате бортовой компьютер выдал информацию о том, что тебя нет ни на Земле, ни в экипаже. Мы были в шоке.

– Эта процедура, как мне сказали, не должна была занять более трёх минут, – проворчал он.

– Значит, нам повезло.

– Мангуст, наверно, обрадовался.

– Ошибаешься. Он расстроился. А когда понял, в чём дело, сказал, что однажды он тебя прибьёт. Думаю, что все были с ним солидарны.

– Приношу извинения, – поднял руки он. – Обещаю больше так не поступать. Просто вчера я вдруг вспомнил слова Тии Абрахам. Эта дьяволица сказала, что меня ищут. Она решила, что я прячусь под другим именем. Я никогда ни от кого не прятался. Если меня ищут, то пусть найдут. Именно поэтому я и решил сменить имя. И, в конце концов, мне нравится быть Раулем де Мариньи. Это моё имя. Почему я не могу носить его?

– Можешь, – кивнула я, не вдаваясь в обсуждение различий между подлинным и сокровенным именами. Хок всегда был слишком прямолинеен, чтоб задумываться над такими мелочами. – У нас сегодня ещё два изменения в кадровом составе. Фокус Азарова сработал и у нас есть стрелок-исследователь.

– Не верю чуду… – усмехнулся Хок.

– Увидишь – поверишь. Впрочем, я тебе итак скажу. Помнишь командира гвардии Белого Жреца на Гимеле?

– Тот колоритный красавец со светло-русой гривой и лицом былинного витязя. Светозар, кажется? Ещё бы не помнить! Это он велел своим гвардейцам добить меня после поединка с дьяволицей и принести на площадь мою голову, чтоб показать тебе.

Я рассмеялась.

– По-моему, только у тебя к нему имеются какие-то претензии. Можешь с ним поквитаться. Это он вчера выиграл Золотой кубок России, а сегодня включён в состав экипажа.

– Так вчера это был он? – уточнил Хок, как ни странно, особо не удивившись. – Это хорошее приобретение для экипажа. В любом случае этого парня лучше иметь среди друзей, чем среди врагов. К тому же я простил его ещё тогда, так что квитаться мне с ним не за что. Это первое изменение в экипаже.

– Второе, после твоего фортеля, – поправила я. – Третье будет зависеть, прежде всего, от тебя. Сегодня прибудет кандидат на должность второго помощника. Если он тебя устроит – подпишу приказ. Если нет – в рейд идём с вакансией.

– И я буду пахать за двоих, – съехидничал он.

– Я дам тебе одного из стажёров, но это тебе мало поможет. Так что…

– Ладно, посмотрим на этого кандидата… – с мрачной обречённостью произнёс он.

Кандидат прибыл ровно в двенадцать ноль-ноль. Мангуст провёл его в мой отсек, расположенный рядом с мостиком. На собеседование я пригласила, кроме Хока, Джулиана и Дакосту. Официально как корабельного врача, который должен быть в курсе здоровья членов экипажа, и штатного психолога, отвечающего за их душевное благополучие. А в действительности я сделала это с учётом особенностей нашего звездолёта, экипажа и нашей миссии.

Баркентина «Пилигрим» была первым поисково-спасательным звездолётом, созданным специально для того, чтоб обеспечивать защиту Земли и землян от враждебных сил, связанных с магией. Именно поэтому наш звездолёт был защищён от большинства известных чёрно-магических воздействий, а наш экипаж состоял из людей, имеющих различные способности, выходящие за пределы обычных. Наш радист мог кого угодно зачаровать своим голосом, астронавигатор находил путь в космосе без помощи компьютера, механики вызывали ураган с грозой и снегом, а стрелками командовал оборотень. Поскольку, покидая нас, прежний второй помощник обещал найти себе достойную смену и обязательно китайца, а вновь прибывший был китайцем, я решила, что не исключено, что не только исполнительность послужила причиной направления его в наш экипаж.

Поэтому для начала я внимательно рассмотрела присланного к нам кандидата. Парень был симпатичный, круглолицый, с правильными чертами лица, модной полудлинной стрижкой и чёрно-рыжей чёлкой, падавшей на раскосые зеленовато-карие глаза. Достаточно высокий, с хорошей выправкой. Форма объединённого космофлота сидела на нём как влитая. Вот только взгляд был настороженный и слегка затравленный, как у всех наших новобранцев. Впрочем, чтоб заметить это, нужно было иметь намётанный глаз, вроде моего. Держался он молодцом, вот только слишком сильно сжимал побелевшими пальцами диск мини-кристалла.

– Эрик Ченг, – прочитал Хок первый лист досье, – капитан-лейтенант, 32 года, родился в Шанхае. Учился в Париже в Лицее Искусств, потом два курса Гарварда: археология и история, и, наконец, десять лет назад закончил Пекинскую академию космоплавания и навигации. С красным дипломом, – старпом поднял голову от планшета и внимательно взглянул на Ченга. – Ага, вот и знакомая картина. За десять лет – восемнадцать мест службы. Начиналось всё, как в сказке: старпом на суперджонке «Нефритовый император». Потом второй помощник на санитарном крейсере «Лебяжий пух». Несколько ступенек вниз и – пассажирский помощник на частном лайнере «Атлантида». Ещё пара лет и – механик на патрульном катере без названия, но с длинным номером. Год назад – интендант службы обеспечения Грузового космофлота. Последнее место работы – менеджер начальной космошколы в Аддис-Абебе.

Пока он говорил, я заметила, как поникают плечи, и опускается голова Ченга. Мне стало его жаль.

– Что нам следует знать, капитан-лейтенант? – негромко поинтересовалась я.

Он поднял на меня глаза и тут же вскинул голову и расправил плечи.

– Я должен передать вам медкарту, – отрапортовал он и протянул мне мини-кристалл.

– Доктор…

Джулиан кивнул и взял у него диск. Хок протянул ему планшет. Вставив мини-кристалл в паз, Джулиан посмотрел на экран, потом перелистнул несколько страниц.

– Всё ясно, – негромко произнёс он, наконец, и поднял взгляд на Ченга. – Как у вас с питанием?

– Никаких проблем, – слегка дрогнувшим голосом ответил тот. – Там должны быть рекомендации. Я регулярно прохожу обследование в Париже у профессора Джордана. Там разработаны специальные концентраты. У меня есть с собой достаточный запас.

– А если не хватит?

– Хватит, – взглянул ему в глаза Ченг. – В худшем случае я просто впаду в летаргию. Но для этого мне нужно голодать около месяца.

– Наверно, это болезненный процесс.

– Не пробовал.

– Как относитесь к солнцу?

– Без симпатии, но если что, не задымлюсь.

– Основные работы у нас проводятся днём, а ночью экипаж отдыхает.

– Я могу жить по любому графику.

– Тогда в чём проблемы? – Джулиан внимательно посмотрел на Ченга. – Спонтанная левитация, приступы агрессии или предпочитаете спать в гробу?

И Ченг дрогнул. В его взгляде мелькнула злость, а затем отчаяние.

– Я не выбирал свою судьбу. Я смог только научиться жить с ней. Я не сплю в гробу, не превращаюсь в летучую мышь, и за всю жизнь никого не укусил. Разве что няню в детском саду, когда мне было два года. К тому же я не заразен.

– Вампир, – тихо произнёс Хок и его глаза недобро блеснули.

– Если мы его возьмём, будет полный комплект, – пожала плечами я. – У нас только вампира и не доставало, – перехватив загнанный взгляд зеленовато-карих глаз, я произнесла: – Вы сказали, чего нет. Теперь скажите о том, что есть. Какие способности вы можете нам предложить?

– Вы серьёзно? – нахмурился он.

– Более чем. Зачем ещё вас сюда направили, да ещё с медкартой?

– Левитация, – произнёс он, – я могу передвигаться по любой поверхности, в том числе, по стенам и потолку, могу создавать эффект невидимости или тумана.

– Иллюзия? – деловито осведомился молчавший до этого Дакоста.

– Гипноз.

– Всё?

– Вроде…

– Врёт, – махнул рукой Хок, – но для начала – хватит. Берём?

Он обернулся ко мне.

– Почему уходили со службы? – спросила я.

Ченг вздохнул.

– Людям всегда кажется подозрительным, если кто-то не сидит с ними за обеденным столом. А если, не дай бог, забывшись, снимешь книгу с верхней полки без помощи стремянки… Я всегда предпочитал уйти до того, как слухи перерастут в подозрение и страх. Я не хочу никому мешать.

– Испытательный срок – один полёт. Для начала.

– Я за ним присмотрю, – кивнул Хок, взглянув на меня.

– Простите? – обернулся к нему Ченг.

– У меня такая работа, Эрик, – задушевно улыбнулся Хок. – Я здесь за всеми присматриваю. В том смысле, что если кто-то не справится со своим искушением, то я поддамся своему.

– Вы охотник на вампиров? – с неожиданным любопытством спросил тот.

– Я охотник широкого профиля, но это между нами. Прежде всего, я твой непосредственный командир. И работы у тебя будет выше крыши, тем более что третий помощник у нас дама, и мы её не слишком загружаем. Так что за этот полёт тебе придётся убедить меня, что мне нужен такой помощник, а себя – что ты согласен жить в таком аду.

Я сообщила Азарову о том, что нас устраивает кандидат, и он согласовал приказ о его назначении в экипаж. Ещё одна вакансия на звездолёте была заполнена.

На этом значимые события закончились, и началась обычная рутинная работа по подготовке корабля к длительному рейду. Уже на следующее утро остальные члены экипажа собрались на борту. Обычно они должны являться на звездолёт утром в день отлёта, но я уже заметила, что этого правила никто не придерживается. Мне, как командиру, было приятно, что моих людей так тянет на звездолёт, хотя я не льстила себя надеждой, что они тут же впрягутся в работу. Проверив наскоро своё хозяйство, они, в основном, ходили по чужим каютам и отсекам, рассказывали, как провели отпуск, обменивались новостями и сплетнями и знакомились с новыми членами экипажа.

Ужин в ресторане как-то сам по себе перерос в вечеринку. А дело было в том, что именно в этот час пришли техники во главе с Артёмовым, чтоб повесить на стену две отливающие радугой белые металлические рамы. В одной из них, как и положено священной чаше в голубизне неба вращался вокруг своей оси в перекрестье солнечных лучей Золотой кубок. В другой – в прозрачном бархате звёздного неба неподвижно висел похожий на молодой месяц Серебряный кинжал с узорчатым клинком и рядом с ним – искусно украшенные зернью ножны.

Сперва все восхищались получившимся диптихом и дизайнерскими решениями, потом самими призами и, наконец, перешли к чествованию героев, украсивших ими наш звездолёт. Естественно, техников уже не отпустили, и они присоединились к экипажу. Потом, когда уже стало ясно, что ужин перерастает в дружескую пирушку, решили присовокупить к ней отвальную по случаю ухода в патрулирование.

И, наконец, когда день склонился к вечеру, все высыпали со звездолёта, чтоб посмотреть живописный закат в степи. Кто осудил бы нас за это, ведь было ясно, что ближайший месяц у нас вряд ли будет ещё хоть одна возможность полюбоваться закатом. Мы смотрели на медленно багровеющие небеса, розовый простор степи, пасущихся где-то вдалеке крепких лошадок с лохматыми нечёсаными гривами и задорными чёлками. И было немного грустно, хотя все понимали, что эта грусть – самая малая плата за счастье летать.

Утром в день вылета к звездолёту начали слетаться авиетки и флаеры, в которых прибывали родственники и друзья. Провожавших оказалось много, но самая большая компания прилетела провожать нас с Джулианом.

Я с радостью замечала, что мои родные приняли моего избранника с открытым сердцем. Старшие сыновья даже заметили, что он похож на Сашу, моего первого мужа и их отца. И только увидев Джулиана и Сашу вместе, я поняла, что это действительно так. Они были одного роста и телосложения, с широкими скулами и темными блестящими глазами. Разве что у Саши волосы были светлее, да черты лица – по-славянски мягкими, в то время как у Джулиана в чертах чувствовалась кельтская жёсткость.

К тому же не прошло и недели, как они подружились настолько, что когда Джулиан, наконец, набрался духу отправиться в родные места, он позвал с собой не меня и не Хока, а именно Сашу. Они вернулись из Шотландии через пару дней, усталые, небритые и молчаливые, но это путешествие ещё больше сблизило их.

Да и с Аликом Джулиан сразу нашёл общий язык. Наверно, дело в том, что он сам решил, что Алик – его сын и полюбил его всем сердцем, на что мальчик ответил ему тем же. Пока я занималась звездолётом, они проводили много времени вместе и уже к исходу первого месяца вели себя именно так, как должны вести себя отец и сын.

Мои мечты сбылись. У меня снова был дом, семья, мы были вместе: Алик, Джулиан и я.

Провожать меня приехали дети и внуки в полном составе, а с ними Саша с его новой женой Леной. Прощание слегка затянулось. Алик печально смотрел на меня. Ему снова нужно было перебираться из нового дома в Средней Франции в семейный поселок посреди казахстанской степи. Но его огорчало не это, а именно долгая разлука со мной и Джулианом. Впрочем, ему уже не впервой было провожать близких в далёкие просторы Вселенной. Вырастившие его Саша и братья, да и я, то и дело улетали куда-то далеко. И только он, привыкший терпеливо ждать нашего возращения, никогда не стремился покинуть Землю, которая держала его тысячами пушистых и перепончатых лап, разноцветных крыльев, мокрых ласт и лохматых цепких рук.

– Обещай, что пришлешь нам запись своего телевыпуска о горных гориллах, – проговорил Джулиан, обнимая его за плечи. – И лично для меня скинь реферат о лечении наследственной патологии костной системы у гепардов.

– Я скину до сдачи преподавателю, – грустно кивнул Алик. – Может, ты мне что-нибудь подскажешь или ошибки найдёшь.

– Я сразу свяжусь с тобой, обещаю, – он поцеловал Алика в щеку. – И не грусти. Через месяц мы вернёмся и поедем в Конго, смотреть на твоих горилл живьём.

Я тоже постаралась сказать ему как можно больше ободряющих слов. Наконец, пора было расставаться, и после прощальных объятий и поцелуев они покинули звездолёт.

Вылет прошёл очень буднично. Экипаж был под впечатлением от расставания с близкими, и потому в отсеках слышались только штатные команды специалистов и доклады об их выполнении.

Я задумчиво следила за действиями нового пилота лейтенанта Илд Эрлинг – младшей сестры наших механиков. Их имена в переводе с норвежского означали «молния», «лёд» и «ветер». Имя крепенькой темноглазой девушки значило «пламя». Её старший брат Лин поручился, что она так же хорошо контролирует свой дар, как и остальные члены семьи. А пока она уверенно вела баркентину по заполненному станциями и кораблями пространству Солнечной системы.

Через несколько часов слалома мы миновали защитный периметр, и вышли на дальнюю орбиту к одной из сигнальных станций.

– Нам дают окно для скачка, – сообщил Вербицкий. – Юра, прими пеленги.

– Есть, – кивнул Булатов, глядя на экран своего компьютера. – Расчёт координат для скачка готов.

– Уже? – Илд удивлённо взглянула на него.

– Принимайте и начинайте подготовку, лейтенант, – проговорил Хок. – Упустим окно – будем ждать своей очереди. Вон три звездолёта уже на подходе.

– Есть, командор, – кивнула она.

Она достаточно чётко провела подготовку к скачку и уже спустя полчаса доложила о том, что баркентина благополучно вошла в подпространство.

Хок откинулся на спинку кресла и потянулся.

– Впереди три дня пути… Чем займёмся?

Он обернулся и посмотрел на меня. Я пожала плечами.

– Будем работать в штатном режиме, изучим обстановку в районе патрулирования. А в свободное время экипаж займётся физической и боевой подготовкой. Небось, расслабились за время отпуска? – я посмотрела на Вербицкого.

– На то и отпуск, – вяло огрызнулся он. – Нам, действительно, так уж обязательно всем заниматься боевыми искусствами? Я человек мирный…

– В чём недавно убедился некий штурман из грузового космофлота, решивший отбить у тебя даму в ресторане на Елисейских полях, – усмехнулся Булатов. – Если б стекло в окне было не столь прочным, он бы выпал на тротуар.

– Что за история? – насторожилась я.

– Она слишком печальна, чтоб рассказывать её во всех подробностях, – вздохнув, пробормотал Вербицкий. – Если вкратце, то дама сочла, что я слишком жесток, штурман решил, что со мной лучше не связываться, а полиция сделала вывод, что я защищал честь дамы, не причинил нахалу телесных повреждений, а заведению – материального ущерба. Меня попросили покинуть сцену, а моя дама ушла со штурманом.