Текст книги "Крестовый поход (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)
– А вот это уже ни к чему, – нахмурился комиссар. – Твой имплант повреждён и негативно влияет на мозг.
– Он в порядке и только слегка воздействует на глазной нерв. Но я обещаю, что активирую его только в крайнем случае.
– Я ещё не согласился. И не соглашусь. Это авантюра, Акела. Ловить пиратов на поисковом звездолёте!
– Всё дело только в звездолёте? – вклинилась в их разговор я. – Не проблема. Инспектор не желает возвращаться на «Кронштадт» и это его право. Как инвалид он может прямо здесь и сейчас заявить об отставке, и вы обязаны будете её принять. Я беру отпуск. После месяца полёта мне положены две недели. Мы отправляемся… Юрий Петрович, где у нас тут ближайший крупный космопорт?
– Новая Гваделупа, – тут же откликнулся Булатов.
– Я там была. Очень хороший космопорт. Там можно зафрахтовать небольшую, но вёрткую посудину с парой лазерных установок и надёжным экран-полем. На ней мы и отправимся ловить пиратов. Правда, на черта нам тогда будет ваше согласие, комиссар?
– Командир, – обернулся ко мне Вербицкий. – А ведь на Новой Гваделупе есть отличный коммерческий гравипередатчик. Пошлём нашим визави привет, может, и откликнуться.
– Отличная идея, – улыбнулась я.
– На Новой Гваделупе у меня есть приятель, – оживился инспектор. – У него можно раздобыть хорошие пушки со сбитым клеймом и пару боевых комплектов с военной базы Ормы.
– Как насчёт портативной ракетницы? – заинтересовался Хок.
– Он достанет.
– Так, ребята, – подал голос Азаров. – Ваше дело, как использовать отпуск, но не забывайте, что по Уставу на баркентине должно остаться не менее пяти человек экипажа, которые доведут её до Земли.
– Ах, да! – задумался Хок. – Пять и не меньше. Ладно, кого-нибудь уговорим. Тилли Бома, Анхелу, может, Бомбадил согласится…
– Стоп! – рявкнул комиссар Феркинс. – Вы серьёзно?
– Я внезапно почувствовал себя плохо, шеф, – болезненно поморщившись, произнёс Куренной. – Чувствую, что не могу продолжать службу и прошу вас принять мою отставку. Прямо сейчас. Принимаете?
– Нет! – зарычал Джим. – Вот теперь я тебе верю. Ты действительно здоров, потому что снова нашёл приключение на свою голову! Втемяшил себе в башку очередной план спасения мира и готов снести всё на пути к высокой и человечной цели. И ничто в этой Вселенной не может тебя остановить! Так вот, Акела, я не хочу, чтоб ты ставил на ребро Галактику Млечного пути! Я не собираюсь вздрагивать по ночам, представляя в какие интриги и заговоры ты влезаешь. Я хочу знать, что и как ты делаешь. Ты меня понял?
– Так точно, – с готовностью кивнул инспектор, слушавший своего начальника с философским спокойствием на лице.
– Ты будешь докладывать мне о своей работе каждый день. Ты не будешь втягивать экипаж баркентины в дела, которые их не касаются, и рисковать гражданскими лицами. И ты не станешь засовывать свою дурную голову в петлю только для того, чтоб доказать, что для тебя верёвка ещё не свита!
– Слушаюсь, комиссар, – торжественно пообещал он и тут же добавил: – Но мне нужна информация, которую накопали наши ребята. Не аналитический отчёт, не выжимки из докладов, а всё, до последнего звука и кадра.
– Получишь, – мрачно кивнул Джим. – Всё до последнего звука и кадра. Смотри голову не сломай, умник.
Одарив меня тяжёлым взглядом, он, не прощаясь, исчез с экрана.
– «Не даром помнит вся Россия про день Бородино…» – пробормотал инспектор и подмигнул Джулиану.
– Вы действительно позволили бы нам уйти с баркентины? – поинтересовался Хок, посмотрев на экран, с которого на нас поглядывал Азаров.
– Нет, – категорично ответил он. – Я бы издал приказ, которым разрешил вам отправиться в отпуск на «Пилигриме».
Было ли это шуткой мы так и не узнали.
После того, как «Тюдор», ярко вспыхнув на прощание, ушёл в подпространство, отправившись по своим делам, а на лайнере «Пьер Гартэн» недавно прибывший от судовладельца новый экипаж начал подготовку к полёту на Землю, я тоже решила, что пора трогаться в путь. Окрестности ригорской базы нам изрядно надоели, к тому же оставаться здесь и дальше не было ни малейшей необходимости.
Идея полететь на Новую Гваделупу вдруг показалась мне вполне приемлемой в сложившейся ситуации, а потому я отдала приказ всем специалистам занять свои места, и через несколько минут мы, попрощавшись с нашими ригорскими коллегами, покинули район, где провели так много времени.
Новая Гваделупа располагалась на расстоянии менее парсека, потому уже к исходу следующих суток мы вышли из подпространства в районе дальнего маяка и с разрешения диспетчера центрального космопорта планеты вошли в систему.
Ещё через несколько часов мы получили расчётные координаты орбиты, на которой нам следовало находиться, и заняли место среди других крупных кораблей, прилетевших на эту некогда земную колонию, а теперь самостоятельную планету, входившую в Торговый Галактический Союз, организацию дружественную Объединению Галактики.
С орбиты Новая Гваделупа выглядела очень живописно. Окутанная розовыми пышными облаками, сквозь которые проглядывали тёмно-зелёные джунгли, изумрудная гладь океана и изредка поблёскивали хрустальной бисерной россыпью крупные города.
Члены экипажа заметно повеселели, глядя на планету через фронтальные окна в командном отсеке.
– Экипажу баркентины и сотруднику Звёздной инспекции разрешено без соблюдения дополнительных формальностей спускаться на поверхность планеты, – сообщил диспетчер. – Однако просим вас не посещать города, не входящие в Центральную Лигу Новой Гваделупы, отдалённые поселки, а также без сопровождения проводников, имеющих сертификаты туристической гильдии, не выходить в открытый океан и не уходить в джунгли. В противном случае мы не можем гарантировать вам полную безопасность. Приятного отдыха, друзья.
Хок вопросительно взглянул на меня.
– Все желающие, кроме вахтенных и стажёров, могут спуститься на поверхность планеты, – разрешила я. – Проинструктируй их и напомни, чтоб взяли карты Галакт-Банка. На Новой Гваделупе за всё надо платить.
Новая Гваделупа была гостеприимной и даже приветливой планетой, и за последующие несколько дней члены экипажа отдохнули. Усталость и раздражительность смыло пенным прибоем, омывающим бесконечные розовые пляжи. Офицеры возвращались из увольнительной весёлыми, загорелыми, нагруженными сетками с ароматными фруктами и бутылками, сделанными из затейливых тыкв. Они привозили с собой запах моря и джунглей, деревянные маски, барабаны и кристаллы с записями экзотической музыки и ярких карнавалов. В конце концов, я сжалилась и над наказанными за неудачный эксперимент стажёрами и тоже отпустила их на планету в сопровождении Хока.
Потом Джулиан и меня уговорил спуститься на планету. Мы целый день бродили по тенистым аллеям благоухающих парков и широким белым набережным, а потом решили зайти в уютное кафе на берегу океана, откуда доносились умопомрачительные запахи жареной рыбы.
Там, на краю террасы за крайним столиком мы увидели инспектора Куренного. Он был в голубых джинсах и белой рубашке, на его лице появился лёгкий золотистый загар, а глаза, казалось, впитали в себя мерцающую океанскую зелень.
– Как дела? – подошёл к нему Джулиан.
– Если ты не о работе, то отлично, – ответил он и заметил меня. – Добрый день, командор.
– Действительно, добрый, – согласилась я.
Ещё до того, как я успела подумать о том, насколько удобно будет сесть за его столик, он поднялся и отодвинул стул, предлагая мне сесть. Я села, Джулиан с улыбкой разместился рядом, поглядывая на инспектора.
– Местный климат и тебе пошёл на пользу, – заметил он.
– Если дело пойдёт так и дальше, то мы ещё долго сможем наслаждаться этим климатом на радость местным торговцам, – проворчал он с дипломатичной улыбкой. – Я встречался сегодня со своим приятелем. До этого я просил его разузнать, не слышал ли кто-нибудь о «Сангриле» и раймонитах. Ничего.
– А информация, которую передала вам Инспекция? – спросила я.
К столику подошла улыбчивая девушка-мулатка и подала нам меню на русском и английском языках.
Он проводил её взглядом, а потом покачал головой.
– У них ничего нет. Ни одной зацепки. Я просмотрел всё. Правда, они выяснили, что Орден Святого Раймона Аквитанского действительно существует и известен, например, межпланетной полиции Торгового Галактического Союза. Я, кстати, заглянул сегодня к коллегам. Они подтвердили ту информацию, которую раньше передали инспекции. По их сведениям у Ордена пять боевых кораблей, занимающихся пиратством. Три крупных, названия двух известны: «Сангрил» и «Рубиновый скипетр» и еще два – поменьше, примерно уровня наших линейных звездолётов, маневренные и вооружённые от носа до кормы. Один из них носит название «Белый павлин». Узнав о наличии целого пиратского флота, наши сильно забеспокоились, запустили запросы во все планетарные и межпланетные полицейские организации дружественных и не очень цивилизаций, но ничего больше выяснить пока не смогли. Правда, не все ответы получены, так что, может, что-то ещё и выясниться.
– Сомневаюсь, – проговорила я, изучая меню. – Скорее всего, база Ордена находится на отдалённой планете, Клермон состоит в сговоре с правительством планеты и оно не станет выдавать своего союзника.
– Я так же думаю, – кивнул инспектор. – А нам, в сущности, нужно всего лишь знать, где у них база.
Девушка принесла ему блюдо с золотистыми завитушками, пожаренными до румяной корочки, от которых и исходил тот самый завлекательный рыбный аромат. Приняв у нас с Джулианом заказ, она грациозно удалилась.
– А что это за история с инвалидностью? – поинтересовалась я, посмотрев на Джулиана.
– Это врачебная тайна, – категорично отрезал он.
– Да ладно, – печально улыбнулся Куренной, – Что теперь скрывать. Учитывая, что вы согласились на эту авантюру, Дарья Ивановна, у вас есть право знать обо мне чуть больше. Всё началось с того, что примерно год назад я погиб при выполнении очередного задания. Понимаю, что звучит мелодраматично, но это правда. Был взрыв, пожар… – он вздохнул и откинулся на спинку деревянного стула. – Надо отдать должное нашим, они прибыли очень быстро, почти сразу вслед за катастрофой. Они разобрали завалы и нашли то, что от меня осталось. Осталось немного. Не стану за столом рассказывать подробности, чтоб не портить вам аппетит. Врач со спокойной душой констатировал смерть, но при этом установил, что мозг остался не повреждён и все ещё проявлял признаки жизни. Давно известно, что мозг умирает последним. Врач этот, даже не знаю его имени, добросовестно и качественно законсервировал останки и умудрился доставить их на Землю почти в том же состоянии, в каком они были найдены. А там… Я не знаю, то ли кто-то решил дать герою ещё один чудесный шанс, то ли просто давно ждали подходящий материал для эксперимента. Но дело в свои руки взяли врачи из научной группы академика Мезенцева. У них были весьма амбициозные планы: имея только живой мозг восстановить всё остальное.
– Как? – невольно вырвалось у меня.
– Вырастить новый организм, идентичный погибшему из моего собственного клеточного материала, хранящегося в клеточном банке с момента моего рождения.
– Подождите, – остановила я его. – Но вырастить человеческий организм из клеточного материала невозможно. Можно вырастить лишь отдельные органы.
– Они и выращивали их по отдельности, а потом составляли вместе, как конструктор. Обычные операции, сродни имплантации выращенных искусственно органов.
– И вы что, были в сознании? – ужаснулась я.
– С момента, когда были восстановлены голова, туловище и конечности, – проговорил он. – Я очнулся, когда был подключён к аппаратуре жизнеобеспечения, и все дальнейшие операции проходили практически у меня на глазах.
– Но зачем?
– Правильный вопрос, – кивнул он. – А ответ очень прост. Это был эксперимент, и они хотели знать, что я чувствую. За время этого эксперимента я возненавидел своё новое тело, а оно, похоже, возненавидело меня.
– Они понадеялись на уравновешенность его подготовленной психики и переоценили её, – пояснил Джулиан. – Они не учли колоссальный стресс, который он перенёс до гибели и в её момент. Последующие испытания привели к серьёзному сбою. К тому же проблема была ещё и в том, что он не технократ. Если б он, как многие сейчас, относился к своему организму, как к совершенному аппарату, к комплексу слаженно работающих механизмов, то последствия были бы не столь трагическими. Но он, по сути, язычник. Он верит, что его тело, как и любое живое существо – суть творение высших сил. И для него весь этот эксперимент был ничуть не лучше, чем, если б его мозг засунули в консервную банку с конечностями на шарнирах и сервомоторах. Если б у них хватило ума и гуманности до конца восстановления держать его в искусственной коме, он был бы счастлив воскреснуть.
– Наверно, – согласился он. – Но этого не произошло, и я превратился в законченного неврастеника. Через полгода после того, последнего задания, свидетельство о смерти было аннулировано, а я отправился в Центр психической реабилитации. Кое-что там сумели сделать, по крайней мере, комиссия допустила меня к службе в условиях, не связанных с крайним напряжением и чрезмерными умственными нагрузками. Меня засунули на «Кронштадт», сообщив, что всю оставшуюся жизнь мне придётся провести на пси-релаксанте. Вот и всё.
К столу танцующей походкой приблизилась красавица мулатка и, одарив мужчин очаровательной улыбкой, поставила на стол ещё два блюда с жареными завитушками.
– Принеси-ка нам вина, красавица, – обворожительно улыбнулся Куренной.
Со счастливым выражением на лице она помчалась выполнять его просьбу.
– Вы не очень похожи на неврастеника, – заметила я, берясь за двузубую вилку. – По крайней мере, в этот момент.
– Я им больше не являюсь, – такая же улыбка досталась и мне. – Я больше не нуждаюсь в пси-релаксанте, не испытываю отвращения к своему телу и хочу вернуться в строй. Думаю, что, будучи язычником, я нуждался в способе лечения, изобретённом язычниками. Я его получил. Мне помогло. С остальным я справлюсь сам. Так что поверьте, вовлекая вас в эту авантюру, я совершенно уверен в том, что вам не придётся помимо ваших проблем разбираться ещё и с моими.
– Что это за лечение? – на всякий случай поинтересовалась я, взглянув на мужа.
– Медитация на идеально огранённый камень епископов и галлюциногены, использовавшиеся друидами, – ответил он. – В комплексе с занятиями сабельным фехтованием и чувством долга перед попавшим в беду другом.
Инспектор тревожно взглянул на меня.
– Я уже привыкла к его нетрадиционным методам лечения, – успокоила я, – начиная от применения сверхсильных ядов и заканчивая наложением рук. Самое занятное, что всё это, действительно, работает.
– Он удивительный врач, – улыбнулся Куренной. Мулатка примчалась с бокалами розового стекла и тыковкой, в которой булькало золотистое густое вино. Разлив его по бокалам, она была награждена полной обаяния благодарной улыбкой и изысканным комплементом инспектора, после чего с радостным смехом упорхнула прочь. – За тебя, друг мой, – Куренной поднял бокал, глядя на Джулиана. – Скажу без преувеличения, ты спас меня.
Мы выпили. Глаза Куренного слегка затуманились, а улыбка стала мечтательной и слегка печальной.
– Если б ты ещё помог мне найти Черкеса.
– Может, и помогу, – проговорил Джулиан, разглядывая бокал с остатками вина на просвет. – У меня есть таланты и помимо способности к врачеванию. Жаль только, что для пробуждения некоторых из них нужно выпить пару глотков этой живительной влаги, а у нас на баркентине «сухой закон».
На баркентину мы вернулись втроём и сразу же поднялись на мостик. На пульте связи дежурил Вербицкий. Увидев Куренного, он сразу сообщил:
– Для тебя пока ничего нет. Пишут.
– Понятно, – кивнул тот и подошёл к окну, рассматривая зефирные облака, окутывающие планету. Антон с любопытством поглядывал на него.
– Ты уже обработал то собрание сочинений, что тебе передали вчера?
– Да.
– И как успехи?
– Всё так же. Ничего нового.
Антон нахмурился и переглянулся с приунывшим Дэном Кроу.
– И как мы будем искать Кирилла, спрашивается?
– А это нам сейчас доктор скажет, – объявил инспектор и, развернувшись к нему, скрестил руки на груди. – Мне помнится, ты обещал помочь.
– Ты гляди, запомнил ключевое слово, – рассмеялся Джулиан, взглянув на меня. – Ладно, одна идея есть. Слушайте. Когда Кирилла сюда забросили, меня очень заинтересовал тот препарат, что ему ввели. Ничего интересного я про него выяснить не смог, но почти сразу вспомнил о том, как на одну из наших миссий попал такой же полумертвый путник, а ночью очухался и пытался открыть ворота миссии кочевникам, которые давно хотели попасть внутрь с не совсем добрыми намерениями. Путник оказался Псом войны.
– Что за миссия? – тут же посерьёзнев, спросил инспектор. – На какой планете?
– А вот этого я не знаю, – признался Джулиан. – Но могу узнать, если Антон свяжет меня со службой безопасности Ордена на Земле.
– Без проблем, – пожал плечами тот, разворачиваясь к пульту. – Вам повезло, что мой олух Максимилиан отправился в увольнительную, а я остался дома.
Его пальцы стремительно замелькали над сенсорной панелью. Через полчаса на одном из верхних экранов появилась симпатичная белокурая девушка в форме госпитальеров с яркими золотистыми нашивками. Увидев Джулиана, она просияла.
– Привет, Грейс, – улыбнулся он. – Извини, что тороплю, но мы сейчас на Новой Гваделупе, и не стоит долго занимать канал связи. Нужна твоя помощь.
Он рассказал ей об интересующем нас случае и спросил, где это было.
– На Светлозерье у Станислава Вольского, – тут же ответила она. – Лет семь назад. Станислав теперь на Галатее в системе Коры, а миссию на Светлозерье возглавляет Ричард Кросби. По-моему, у них по-прежнему проблемы с этими кочевниками, хотя с тех пор как вождь племенного союза женился на княгине сворожичей, стало немного тише. Понятия не имею, что это значит, но передаю дословно его последнее сообщение.
– Где это Светлозерье? – уточнил Джулиан, заметив, как беспомощно развел руками Дэн, только что пославший запрос кибер-пилоту.
– Это система Ярило… Ну, и название. Погодите… Планета далеко от наших секторов. С ними теснее сотрудничает Торговый Галактический Союз. На их картах звезда носит названия Иероу, а планета называется Свезер.
Дэн усиленно закивал, подавая знак, что нашёл.
– Спасибо, – улыбнулся Джулиан.
– Не за что, – отозвалась она. – Что делаешь по возвращении на Землю?
– Собираюсь забрать сына, и всей семьей махнем в Конго, а что?
– Привет жене, – рассмеялась она, и экран погас.
– Где этот Свезер? – инспектор уже стоял возле пилотского пульта и рассматривал трёхмерную карту. Я тоже подошла.
– Подходящее место, – заметила я. – Кроме миссии госпитальеров наших там нет. Планета не входит и в Торговый Галактический Союз, придерживаясь нейтралитета.
– А что за названия? – нахмурился Антон – Светлозерье, Ярило, сворожичи? Что-то слышится родное.
– Не факт, что это облегчит нам работу, – пробормотал Куренной. – У нас два варианта. Либо попытаться выйти на связь с этой миссией…
– Я чудотворец, но не Господь Бог, – заметил Вербицкий, глядя на карту. – Вряд ли у этих ребят есть подходящий приёмник.
– Тогда придётся просто туда лететь и всё проверить на месте.
– Не ближний свет, – проворчал Антон. – Доктор, насколько регулярно ваши миссии поддерживают связь с Зёмлей?
– Как правило, есть возможность для связи на экстренный случай. Но в данном случае, я не уверен. Очень далеко. А гравипередатчик – вещь достаточно сложная, чтоб устанавливать её в каждой отдаленной миссии. Думаю, что они просто устанавливают многоступенчатый канал в определённое время и обмениваются с Землёй сообщениями.
– Значит, нужно связаться с Зёмлей и попросить их вместе с обычным сообщением направить наш запрос, – предложила я. – А потом дождаться ответа.
– Разумно, – согласился Куренной. – Ещё пару дней мы подождём.
Я составила запрос и с выражениями крайней признательности за оказываемую помощь отправила его в штаб-квартиру Ордена Святого Николая Мирликийского на Земле. В ответ вскоре получила цветистое заверение в том, что нам счастливы помочь, и сообщение уйдёт во время ближайшего сеанса связи, который последует завтра. Ответ следует ждать не раньше, чем через неделю. Куренной потребовал канал связи с коллегами и ушёл в свой отсек. Выйдя оттуда через полчаса, он сообщил, что ответ мы получим через два дня. Придётся ждать.
Выбора у нас не оставалось, тем более что экипаж продолжал наслаждаться беспечным отдыхом на побережье зелёного океана после тяжёлых трудовых будней. А, значит, эта задержка никого особо не огорчила, разве что Игоря Куренного, который начал проявлять нетерпение.
И, наконец, мы получили долгожданный ответ с далёкого Свезера. Из телепортационного сообщения, подписанного капитаном Ордена госпитальеров Ричардом Кросби, мы узнали, что Орден Святого Раймона Аквитанского базируется в горной крепости на краю Большой равнины, в преддверии Северных гор, а также арендует у местного вождя один из островов Северного океана, где имеется космодром. Граф Клермон входит в почётный круг Мудрых пришельцев, интригует против миссии и время от времени натравливает на госпитальеров кочевников. Где-то в тайном ущелье в Северных горах имеется посадочная площадка для «Сангрила», но чаще его, как и другие звездолёты Ордена, видят на близкой орбите Свезера.
Порадовавшись удаче, мы собрали экипаж на баркентине и тут же запросили у диспетчера гостеприимной Новой Гваделупы коридор для выхода из системы. А через несколько часов вошли в скачок, чтоб вынырнуть из подпространства неподалеку от Иероу, который на наших картах носил имя Ярило.
Оршанин был сильно озадачен поведением Бризара. Он с самого начала понимал, что запорное устройство скафандрового отсека – слабое звено в его версии, но больше ничего придумать не смог. Абордажная капсула была единственным транспортным средством, на котором он мог попасть с баркентины на «Сангрил». Скафандровый отсек был единственным местом, где он мог бы спрятаться от тех, кто находился в салоне. Но эта дверь, которая, конечно, не должна была открываться изнутри, могла погубить его. Он обдумал множество вариантов, что он заблокировал её чем-то, временно повредил механизм, засунул что-то между створкой и запорным устройством. Вся проблема была в том, что он не знал, что это за устройство, и как можно было проделать с ним то или иное действие. Поэтому решил просто промолчать, в надежде, что эта деталь не привлечёт внимание. Но она привлекла. Более того, её проверили, и замок оказался сломан. Можно было решить, что ему повезло, но он знал, что в момент отправления с «Пилигрима» дверь была совершенно исправна.
Донцов перед вылетом произвёл полную диагностику капсулы, и даже такая мелочь, как неисправность запорного устройства двери скафандрового отсека, неизбежно была бы выявлена. Но бортовой кибер показал, что всё в порядке. Потом к двери никто не подходил, а сама она сломаться не могла. Между тем, генерал Бризар заявил, что она сломана. Причём повторил это несколько раз, явно для того, чтоб Кирилл запомнил это обстоятельство.
Пока он лежал в лазарете под опекой брата Яниса, Бризар несколько раз приходил и расспрашивал лекаря о его состоянии, а заодно и об устройстве на шейном позвонке. Янис сунул ему какой-то снимок, и у Кирилла снова заныло сердце. Однако Бризар совершенно спокойно посмотрел на тонкий пластиковый лист, спустил его в утилизатор и, даже не взглянув в сторону пленника, ушёл.
Перед магистром он предстал через несколько дней, когда раны затянулись, и он уже мог твёрдо стоять на ногах. Мощный старик в доспехах сидел на своём каменном кресле и сверлил его суровым взглядом маленьких глазок. Рядом с ним находились ещё три генерала Ордена: Йорк, Эмерсон и Юханс. Возле колонны стоял ухмыляющийся усач в странном костюме. Говорить ни о чём не пришлось, и Кирилл предпочёл хранить молчание. Бризар сам рассказал о результатах своего расследования, и выходило так, что Пёс, действительно, вернулся, повинуясь своему инстинкту возвращаться. Обстоятельства возвращения подтверждаются имеющимися фактами.
– По мне так этого негодяя нужно публично казнить, – проворчал граф Клермон, и усач поперхнулся и закашлялся.
– Зачем? – невозмутимо уточнил Бризар. – Это не будет иметь никакого воспитательного воздействия на братьев. Только что мы казнили четверых, и это произвело впечатление, поскольку их все знали. Пса не знает никто. Никому до него нет дела. Кроме того, он квалифицированный шпион и киллер, мы заплатили за него полмиллиона кредов. Его можно использовать ещё не раз, потому что он доказал, что всегда возвращается. А потом продать. Капитан Морган обещал выгодную сделку, если вы позволите ему быть посредником.
– Ему нельзя доверять, – хмуро заметил магистр. – Он выдал нас.
– Он сказал, что де Мариньи знал о нас раньше, от Тии Абрахам.
– Тии Абрахам? – граф подался вперёд. – Что сказал де Мариньи, Пёс? Дословно!
– Капитан спросила у меня, кто приказал мне убить старпома. Он раздражённо отмахнулся и сказал: «Мне и без него это известно! Тия Абрахам успела рассказать мне это до того, как умерла», – ответил Оршанин.
– Вот как… – граф Клермон задумчиво смотрел на него. – Значит, Огненную Тию тоже убил де Мариньи. Очень на него похоже.
– Она бывала на «Сангриле», – напомнил Дирк Юханс.
– Вы знаете эту женщину? – заинтересовался Бризар.
– Это не женщина, – усмехнулся граф. – Я думаю, что это суккуб в образе женщины. У нее изо рта торчали клыки, и она питалась энергией своих бесчисленных любовников. Но здесь она была по делу, привезла привет от Франческо да Альбено и оставила заказ на высоких, физически здоровых блондинов не старше тридцати земных лет. Мы неплохо заработали на этом заказе.
– Похоже, он говорит правду, – проговорил Эмерсон. – Конечно, доверять ему наши секреты никто не станет, но он может быть полезен. Хотя бы даже в том смысле, что ему известны секреты боевой подготовки Псов войны. Это не помешает нам. Ты расскажешь о них, Пёс?
– Всё, что смогу, – ответил Кирилл, почувствовав, как болезненно замкнулось что-то внутри из-за того, что у него спрашивали что-то о секретном лагере его хозяина.
– Он расскажет, – улыбнулся усач, которого назвали Морганом. – Знаешь, что это такое?
Он показал небольшую планшетку с кнопкой.
– Знаю, что если нажать на эту кнопку, то взрывом мне оторвёт голову, – невозмутимо ответил Кирилл. – Но это не имеет значения.
– Дайте сюда! – Юханс отобрал планшетку у Моргана. – Пёс принадлежит Ордену, а, значит, эта маленькая гарантия его честности должна быть у нас.
Тот не стал спорить.
– Отдайте его мне, монсеньор, – проговорил Бризар. – Я хочу выяснить у него максимум информации о баркентине землян. Что-то мне подсказывает, что мы ещё свидимся с ними.
– Забирай, – отмахнулся граф, всем своим видом показывая, что эта тема его больше не интересует.
Кирилла вытолкали из зала, отвели в покои молодого генерала, надели на шею металлический ошейник и приковали к стене. Впрочем, через час пришёл сам Бризар, ворча что-то насчёт законченных идиотов, расстегнул ошейник и указал на кресло перед компьютерным терминалом.
– Я хочу знать всё, что тебе известно о баркентине, его командире, экипаже, де Мариньи и заодно – о Земле.
Оршанин послушно сел за пульт и задумался, с чего начать. Как перемешать крупицы истинной информации с дезинформацией, обесценивающей эти самые крупицы, он придумал ещё раньше, отдыхая в лазарете.
Последующие дни он часто сидел за компьютером, сочиняя план баркентины и сведения об экипаже и звездолёте, которые мог узнать, сидя под замком и болтая со словоохотливым стажёром. Бризар время от времени проверял его работу, рассматривая планы и читая записи, а потом с интересом поглядывая на их автора.
Теперь Бризар почти не отпускал его от себя. Он заставил его переодеться в одежду оруженосца, в целом похожую на одежду рядового рыцаря, но без плаща и доспехов, и таскал за собой по всему «Сангрилу». Вскоре Кирилл смог оценить это, поскольку побывал даже там, куда его раньше не пускали, и при этом не вызывал подозрений, поскольку не отличался от остальных обитателей звездолёта. Он смотрел по сторонам и внимательно слушал, собирая информацию, хотя толком не знал, когда у него появится возможность передать её своим.
Когда он закончил свой труд по изложению информации о «Пилигриме», Бризар изучил всё, между делом задавая вопросы.
– Этот вход действительно здесь? – спрашивал он, ткнув длинным пальцем с гладким блестящим ногтем в точку на схеме.
– Мне так запомнилось, – отвечал Кирилл.
– А что в этом помещении?
– На плане не было обозначения, но если учитывать, что рядом аппаратная воздухоочистительной установки, возможно, в этом помещении размещены фильтрующие насосы.
– Земляне никогда не размещают это оборудование возле реакторной шахты. А она вот здесь.
– Я только предполагаю, что здесь реакторная шахта, поскольку она проходит через продольную ось к ходовым установкам. На плане не было надписи. К тому же я видел этот план в течение нескольких минут и искал совсем другое.
– У тебя слишком хорошая память, – не отрывая взгляда от плана, заметил Бризар.
– Это помогает в работе.
Бризар отнёс планы Томасу Гвену и Дону Альберто. Те изучали их достаточно долго и, наконец, признали, что всё это вполне может соответствовать действительности. Бризара это удовлетворило. Оршанин вздохнул с облегчением. Он не был инженером и мог ошибиться. Вернее, скорее всего, ошибок было много, и их уже заметил Бризар. Но поскольку в основу плана был положен план другого крупного звездолёта, на котором Кирилл когда-то побывал, он был достоверен, а ошибки можно было списать на недостаточность информации и несовершенство памяти. Тот, другой звездолёт принадлежал чокнутому богачу, который отгородился на нём от Вселенной, а, значит, узнать и сравнить его план с творением Кирилла было так же проблематично, как и раздобыть планы самого «Пилигрима», пока засекреченные даже на Земле.
Генералы Ордена признали, что от Пса есть толк и посоветовали Бризару выяснить у него ещё какую-нибудь полезную информацию. Тем не менее, Бризар снова замкнулся в коконе своего высокомерия и ни о чём больше своего оруженосца расспрашивать не стал, бросая ему короткие команды, как дрессированной собаке.
Через день произошло нечто, что подтвердило подозрения Кирилла относительно Бризара. Магистр вызвал своего любимца для аудиенции, и, естественно, без провожатых. Кирилл, как верный вассал, остался ждать своего господина в низкой приёмной, чем-то смахивающей на аккуратно подметённый склеп. Именно в эту приемную, словно случайно зашёл генерал Дирк Юханс, маленький, улыбчивый человечек, с вечно сложенными на животике крохотными ручками, для которого, казалось, доспехи были тяжелы, но он носил их со смирением, с каким святые носили вериги. Одно слово – добрый пастырь.
