Текст книги "Крестовый поход (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 42 страниц)
– Меня несколько беспокоит твоё состояние после того, как ты вздумала таранить заминированный беспилотник. Может, поскольку мы всё равно здесь, проведём сканирование?
– Ты не это хотел сказать, – улыбнулась я, оборачиваясь. – И мне не хочется лежать на жёстком столе под этими объективами и щупами.
– А чего тебе хочется? – поинтересовался он.
– Мне хочется в тёплую, мягкую постель, где я, наконец, буду не одна. К тому же, как мне кажется, пришла пора извлечь пользу из того непреложного факта, что здесь очень… очень… длинные ночи…
Он усмехнулся, в глубине его глаз блеснул прозрачным изумрудом зеленоватый отблеск. Я надеялась, что мне это не привиделось.
Впервые долгая ночь не показалась мне бесконечной и тягостной. Напротив, утром мне вовсе не хотелось вылезать из-под одеяла, и только поданный в постель кофе, приправленный нежным поцелуем любимого мужчины, сподвиг меня на то, чтоб окончательно проснуться и отправиться в душ.
Я вошла на мостик как раз вовремя, чтоб увидеть направляющийся к нам от крейсера ригорцев челнок, напоминавший маленький утюжок без ручки. Капитан Бронт, явившийся к нам с ответным визитом, взял с собой только ближайших помощников, которых было десять. При этом он явно учитывал, что наша баркентина, несмотря на её немалые размеры, не является колонией, и обслужить огромный экипаж крейсера нам было бы не легко. Я была благодарна ему за такую деликатность, хотя в столь радужном настроении вполне могла бы закатить пир для всего флота Барбада.
Для начала мы устроили ригорцам экскурсию по баркентине. Бронт и его друзья с округлившимися от изумления глазами смотрели по сторонам, а потом поинтересовались, для чего здесь столько роскоши и как она согласуется с дисциплиной на звездолёте. Заверив их, что роскошь службе не помеха, мы проводили наших новых друзей в ресторан, который произвёл на них неизгладимое впечатление. Услышав, что это всего лишь помещение, где экипаж принимает пищу, Бронт с некоторой печалью признал, что мы всё-таки очень разные, что не помешало ему тут же сесть за стол и придвинуть к себе блюдо с яблочным пудингом.
Как и следовало ожидать, праздничный завтрак плавно перетёк в обед. Киса с коленей Хока как-то незаметно переместился на колени капитана Бронта, переключившегося с выпечки на синтетическое мясо. Бронту очень нравилось, как кот вежливо благодарит его после каждого съеденного кусочка, а тот этим беззастенчиво пользовался.
Потом два помощника капитана ушли на свой челнок и вернулись с необычным предметом, представлявшим собой склёпанный из металлических полос голубой щит. Несмотря на грубое, на первый взгляд, исполнение, щит этот был удивительно красив, наверно за счёт гармоничных пропорций каждого элемента, а также странного, похожего на изображение спиралевидной галактики, рисунка из круглых заклёпок.
Бронт сообщил нам, что это щит из голубой меди, знак отличия, которыми награждают звездолёты Барбада за проявленную ими доблесть в бою и за упорную и успешную борьбу со злом и защиту добра. Связавшись со своими соратниками этой ночью, Бронт рассказал им о нас, и флот Барбада принял решение наградить баркентину «Пилигрим» и её экипаж этим знаком отличия.
– Примите этот щит, как знак нашей братской дружбы, – проговорил Бронт, передавая щит стрелкам, – а также как свидетельство того, что с этого момента ваш звездолёт признаётся официальным союзником флота Барбада. Это значит, что где бы вы не находились, вам стоит только позвать нас, и любой из звездолётов нашего флота или наших союзников, находящихся поблизости, незамедлительно придёт к вам на помощь.
Вместе со щитом нам передали небольшой замысловатый прибор из металлических пластин, укреплённых на зеленоватом сферическом корпусе. Бронт объяснил, что это передатчик, с помощью которого мы можем послать сигнал вызова или принять аналогичный сигнал от своих союзников. Вербицкий тут же заинтересовался принципом его действия, и один из помощников капитана ригорцев с удовольствием принялся объяснять ему технические детали.
Я решила, что пора сделать ответный подарок и дала знак Кириллу Оршанину. Он кивнул и вышел из ресторана.
– У нас тоже будет для вас небольшой подарок, – проговорила я, поглядывая на дверь. – Очень часто на звездолётах землян бывают живые талисманы, которые приносят им удачу. Особенно часто это случается на звездолётах, которые носят названия, связанные с фауной. Например, «Тигр» или «Лунный кот». Ваш крейсер имеет название очень редкой птицы.
– «Железнопёр» назван в честь птиц, которые когда-то использовались в бою, – пояснил Бронт, – ещё в те времена, когда на Ригоре случались войны. Потом войны прекратились, но железнопёр остался символом отваги, героизма и верности долгу. Когда строился наш крейсер, эти птицы ещё жили на Ригоре. К сожалению, теперь их больше нет. Лишь на нескольких звездолётах Барбада живут семьи железнопёров, и каждый из них нам очень дорог. У нас тоже есть небольшое семейство из семи птиц. Ещё недавно их было восемь, но самый молодой, наш общий любимец Кур-Кур пропал. Мы даже не знаем, где и когда он вылетел. Мы до сих пор скорбим, как и его семья.
– Я думаю, мы можем помочь вашему горю, – заметила я, увидев, как открывается дверь.
В следующий момент раздался оглушительный скрип железа по стеклу, от которого у меня внутри всё похолодело. Железнопёр, которого принёс Кирилл, сорвался с его руки и с тем самым ужасающим криком пронёсся по воздуху. Он со стрёкотом маленького вертолёта кружился над головами ошалевших от счастья ригорцев, а потом принялся носиться по ресторану, сшибая светильники, обрубив острыми перьями половину веерной пальмы, стоявшей в зале, и превратив в кучу осколков стеклянный павильон, в котором располагался маленький зимний сад.
Наконец, он подлетел к Бронту, сел ему на плечо, и принялся тереться клювом о густые белые волосы ригорца.
Бронт смущенно смотрел на разрушения, произведённые его любимцем.
– Ничего, – добродушно проговорил Хок, осторожно забирая у капитана Кису, потому что тот уже хищно поглядывал на смертоносную птичку. – Мы как раз собирались сделать ремонт и изменить дизайн помещения.
– Я думаю, что вам лучше чуть убавить света и добавить металла, – заметил Бронт.
Проводив наших новых друзей и союзников, мы начали готовиться к отлёту. Вскоре на баркентину вернулся инспектор Куренной и сообщил, что через сутки к Светлозерью подойдут «Тюдор» и «Санта-Мария», так что оставшиеся раймониты останутся под присмотром полиции Торгового Галактического Союза и Звёздной инспекции.
– Ты не думаешь, что твоих пленников стоит передать на «Георгин»? – поинтересовался Мангуст, которому не нравилось, что на звездолёте снова кто-то заперт в камерах.
– Нет, не думаю, – беспечно отозвался инспектор. – Морган заслужил Мясорубку, и я хочу лично проследить, чтоб он туда отправился. Что до Бризара, так должен же я как-то оправдаться перед комиссаром Феркинсом после того, как нарушил его приказ докладывать о каждом своём шаге. Думаю, что такой бесценный источник информации, переданный из рук в руки, его умиротворит.
И вот наступил долгожданный момент, когда вахтенные заняли места за своими пультами, и Хок, сев за центральный пульт, развернул баркентину к выходу из системы Ярило. Наше приключение на Светлозерье закончилось, и мы отправились на Землю. Впереди было несколько дней спокойного полёта и возвращение домой. Нашу задачу мы с честью выполнили и, на сей раз, избежали потерь.
Через час «Пилигрим» вошёл в подпространство, и на звездолёте воцарился покой.
Честно говоря, едва мы вошли в скачок, у меня словно камень с души свалился, потому что, наконец-то, можно было успокоиться и не ждать никаких неприятностей и серьёзных проблем. Десять спокойных дней пути на Землю, а там – заслуженный отпуск, путешествие в Конго к гориллам, с которыми подружился Алик. Лучше гориллы, чем раймониты.
Я осмотрелась. На мостике всё было тихо и спокойно. Хок с задумчивым видом откинулся на спинку кресла, поглядывая на показания приборов, но мыслями был где-то совсем в другом месте. Вербицкий со скучающим видом, разглядывал картинку за окном, явно дожидаясь, когда я уберусь, и он сможет спокойно подключиться к информационной базе и выяснить, что нового в последних номерах журналов для мужчин. Булатов, выверял курс, хотя, как раз ему тут больше нечего было делать.
В командный отсек неторопливо вошёл Киса, покачивая роскошным хвостом, поднятым вверх, как знамя, и подойдя к хозяину, запрыгнул к нему на колени. Хок привычно опустил ладонь ему на загривок. Я поняла, что моё присутствие здесь больше не является необходимым, и вышла из отсека.
На баркентине, действительно, было спокойно и как-то даже уютно. Все свободные от вахт члены экипажа разбрелись по каютам, чтоб передохнуть после сложного задания, прежде чем отправиться в бассейн, спортзал или библиотеку.
В марокканском салоне я услышала голоса, и, войдя туда, увидела на диванах весьма колоритную троицу. Три рыцаря в блестящих доспехах и шёлковых плащах очень даже впечатляюще смотрелись в интерьере, напоминающем дворцы Магриба.
Мне почему-то показалось, что Карнач и Валуев были не слишком рады меня видеть, по крайней мере, они тут же отвели глаза, впрочем, Карнач тут же снова взглянул на меня, и на губах у него появилась лукавая улыбка.
– Устроились? – поинтересовалась я, подходя к ним.
– Да, – кивнул Карнач. – Нам отвели прекрасно оборудованную двухкомнатную каюту. А ваша баркентина просто – мечта скитальца. Теперь все звездолёты поисково-спасательного флота такие?
– Нет, пока только наш, – ответила я. – Но через несколько месяцев сойдут со стапелей ещё две баркентины этой серии. Экипажи пока не набраны, так что можете рискнуть…
– Рисковать придётся командиру, который захочет нас взять, – пробормотал Иван.
– Ну, кто не рискует, тот не пьёт шампанского, – усмехнулась я.
– А у вас есть вакансии? – поинтересовался молодой красавец с чёрными очами.
– Есть. Четыре.
– Думаете, пришло время побеседовать? – Карнач поднялся с дивана и откинул назад плащ.
– Успеем, Саша, времени нам хватит, – ответила я. – Пока отдыхайте, осваивайтесь, пообщайтесь с моими ребятами. А когда почувствуешь, что хочешь поговорить, придёшь. И, кстати, этот прикид вам идёт, но у нас не Константинополь, осаждённый сарацинами, а потому, потрудитесь снять этот маскарад. Второй помощник выдаст вам форму.
Он кивнул с той же улыбкой, хотя мне почему-то показалась, что из лукавой она превратилась в ласковую.
Я направилась к двери своей каюты, когда меня остановил всё тот же юноша.
– Извините, командор. Можно задать вам вопрос?
– Снова о демоне? – обернулась я и посмотрела в конец коридора. Дверь восьмой каюты открылась, и я увидела Джулиана.
– Вы знаете, о чём идёт речь, – кивнул юноша. – Мы все трое видели его, говорили с ним. Мы знаем, что он как-то связан с баркентиной. Где он?
Джулиан подошёл ко мне. Я невинно улыбнулась.
– Молодой человек интересуется неким демоном. Ты не в курсе?
– Его нет, – ответил Джулиан, взглянув на мальчика.
А тот вдруг изменился в лице, прямо впившись в него горящим взглядом. Карнач и Валуев тоже, не отрываясь, смотрели на него в явном замешательстве.
– Это неправда, – покачал головой юноша. – Он не мог меня обмануть. Он обещал, что будет неподалёку. Он обещал…
Джулиан слегка погрустнел, а потом улыбнулся.
– Вечерком загляни ко мне в каюту, Игнат. Посидим у камина, поболтаем…
– Я приду, – тут же кивнул тот.
Джулиан повернулся ко мне.
– А вас, командор, я прошу подняться в медотсек. И никаких отговорок. Это обследование нужно было провести ещё два дня назад.
– Два дня назад вас здесь не было, доктор, – заметила я.
– Теперь я здесь и в полном вашем распоряжении, чего жду и от вас.
Я не стала спорить, и пошла с ним. Мне совсем не хотелось проводить какие-то обследования, но я сама установила на баркентине порядок, при котором приказы судового врача, относящиеся к сфере его должностных обязанностей, не обсуждаются, а неукоснительно выполняются. Поэтому я вошла в процедурный кабинет, безропотно сняла куртку и легла на длинный жёсткий стол под объективами и датчиками медкибера.
Джулиан включил компьютер, и объективы закружились, внимательно осматривая меня со всех сторон. Между ними поблёскивали спицы датчиков, которые выдвигались ко мне, а потом уползали назад, неприятно напоминая лучи Чёрной звезды.
Когда мне надоело наблюдать за их движением, я посмотрела на Джулиана. Он стоял возле компьютера и смотрел на экран, что-то переключая на своём пульте.
– Жить буду? – поинтересовалась я.
– Да, если не будешь повторять подобные вылазки.
– Как ты меня вытащил?
Он недоумённо взглянул на меня.
– О чём ты?
Я вздохнула и снова вернулась к созерцанию движущихся спиц. И вдруг они замерли. Я посмотрела на Джулиана и увидела, что он неподвижно стоит, напряжённо глядя на экран.
– Что-то не так? – забеспокоилась я.
– Что? – он как-то неловко улыбнулся и провёл рукой по лбу. – Нет, всё нормально, просто…
– Что просто?
– Ты мне обещала рассказать, как умудрилась при такой работе завести двоих детей. Кажется, пришло время…
– Ты хочешь сказать?..
– Срок – две недели. Оставляем?
– Что? – опешила я.
– Если верить генно-биологическому прогнозу, это девочка. Совершенно здоровая. Судя по всему, у неё будут способности к гуманитарным наукам и боевым искусствам.
– Ты её видишь?
– С точностью около девяносто пяти процентов… – сообщил он, глядя на экран.
– Покажи!
– Нет, – он резко отвернул экран в сторону. – Сперва реши!
– Ты что, шутишь что ли? – возмутилась я и, соскользнув со стола, втиснулась между ним и пультом. Я смотрела на экран, спиной чувствуя, как он напрягся, а на моём лице помимо моей воли расплылась счастливая улыбка. – Попался!
С экрана на меня смотрело круглое личико трёхлетней малышки с прямыми светло-русыми волосами и кошачьими прозрачно-зелёными глазками, опушёнными густыми золотистыми ресницами.
– Её мордашку ты переделать не можешь…
– Не хочу, – прошептал он.
Я обернулась. Он измученно взглянул на меня и покачал головой.
– Прекрати, – проговорила я, обнимая его. – Это было глупо с самого начала, делать вид, что ты – другой. Даже дети заметили, что ты слишком похож на Сашу. Это бессмысленно. Мне нужен не двойник моего первого мужа. Мне нужен ты… Мой прекрасный зеленоглазый господин…
– Прости, – пробормотал он. – Я хотел, как лучше.
– Ты сам себя наказал. Теперь тебе придётся носить эту маску, потому что к ней уже привыкли все вокруг. Но для меня она не обязательна. Так что, когда устанешь, можешь стать собой.
Я как во сне увидела, как его глаза посветлели и заискрились, подобно прибрежной волне в солнечный день.
– Мы назовём её Джулианой, – шепнула я. – И не спорь. Тебе придётся взять заботу о ней на себя. Мои старшие дети выросли на «Эдельвейсе». Они летали со мной до трёх лет, пока не выросли настолько, что я смогла отдать их в детский сад. С ними нянчился весь экипаж. Не удивительно, что они вернулись туда командиром и старпомом. Джулиана тоже будет с нами. Надеюсь, она не будет летать по детской и поджигать взглядом занавески?
– Нет, не будет, – уверенно произнёс он. – Она моя дочь, а не демона. Может, у неё и будут какие-то способности, но проявятся они не сразу. И не факт, что это будет моё наследство. Тебе тоже есть, что ей передать.
– Не будем предвосхищать события, – улыбнулась я, вглядываясь в эти зелёные глаза, по которым так соскучилась. – Так как ты меня вытащил?
Глаза стали тревожными, и где-то в их глубине появилась боль.
– В последний момент, – ответил он тихо. – Никогда не делай так больше.
– Постараюсь, – кивнула я.
Его глаза стали слегка печальными, в них слишком явно читалось: «Клятва игрока…»
Пара дней полёта пролетели, и ощущение покоя полностью затопило баркентину. Уставшие члены экипажа потихоньку привыкли к неторопливому течению жизни, когда можно, особо не напрягаясь, отсиживать за пультами свои вахты, посвящая остальное время приятным занятиям и отдыху. Пассажиры тоже не упускали возможности воспользоваться высококлассным оборудованием звездолёта, что б восстановить расшатанные нервы и получить удовольствие.
На третий день Оршанин и Куренной добрались до камеры релаксации и устроились в мягких шезлонгах, созерцая горный ландшафт, где по склону гор к шумной реке спускался хвойный лес, а в прозрачно-голубом небе парила пара влюблённых орлов.
Воздух был прохладен и свеж, чуть разрежен, но щедро напоён запахом кедровой хвои с лёгкой примесью эвкалипта.
– Хорошо-то как… – пробормотал Кирилл, откинув голову на сведённые сзади руки и мечтательно глядя в небо. Этим утром доктор МакЛарен, проведя очередные тесты, сообщил, что состояние его крови, наконец, начало улучшаться. Это известие ещё более улучшило его и без того чудесное настроение.
– Неплохо, – прикрыв глаза, согласился Куренной. – Если не смотреть, а только дышать и слушать, кажется, что мы, действительно, дома.
– Скоро будем, а пока и так неплохо, – Кирилл покосился на друга и задал давно интересовавший его вопрос: – Как ты догадался про эти излучатели?
– Это же элементарно, Ватсон, – пробормотал инспектор, не открывая глаз.
– Ладно, насладись, – усмехнулся Оршанин. – Аудитория у твоих ног. Так как?
Игорь приоткрыл один глаз и с усмешкой глянул на него.
– Не сочти за нотацию, но разведчик должен интересоваться многими вещами и всё запоминать, потому что никогда не знаешь, какая информация окажется полезной. В данном случае, мне просто повезло. Я кое-что вспомнил, сопоставил факты… Это всё моё хобби. Если помнишь, моя извечная любознательность ещё в школе влекла меня к разгадыванию разных ребусов галактической истории. Я изучал историю разных планет. Так легче понять тех, кто их населяет и, при случае, поддержать разговор. Изучая историю Ригора, я узнал, что когда-то они воевали с рэтами Малота. Мерзкая, хотя и очень высокоразвитая цивилизация, объединяющая представителей расы, считавшей себя венцом творения. А остальных они просто уничтожали, как насекомых, чтоб освободить планеты для себя. Щитом встал не слишком развитый, но упорный в достижении целей и отстаивании своих идеалов Ригор. Рэты применяли против тяжёлых крейсеров ригорцев некое оружие, которое плавило бронированную обшивку кораблей, но не высокотемпературным способом, а разрушая кристаллическую решётку металла обшивки, делая его тягучим, нестабильным. После этого её можно было пробить без труда. Тогда ригорцы и придумали эти громоздкие излучатели, которые устанавливали на бортах крейсеров для взаимопомощи. Когда борт одного из ригорских звездолётов оказывался поражён, другой стремительно выдвигался вперёд, прикрывая собрата своим корпусом и огнём, тем временем облучая поражённое место обшивки стабилизирующим лучом, под которым материал снова кристаллизовался. Конечно, он был уже не так гладок и красив, но, по крайней мере, это был металл. Это несколько облегчило их борьбу, но выиграть войну они не могли. К счастью, вмешалось Великое кольцо. Я не знаю, что там у них произошло, и что их подвигло к такому решению. Может, они знали о рэтах что-то, чего не знаем теперь мы. Короче, Малот и все рэты были уничтожены. Необходимость применения стабилизирующих ремонтных излучателей отпала, и их перестали устанавливать на звездолёты. Но Барбада уже тысячи лет скитается по галактике. Я подумал, что, может быть, их крейсера ещё из тех, которые встали на пути рэтов. Современный Ригор уже не так склонен к борьбе с вселенским злом, как эти скитальцы. И я не ошибся. Ригор строит надёжно. Ригорцы бережно хранят боевые традиции, боевые корабли и боевое оружие.
– Значит, на «Железнопёре» установлен излучатель с частицами того минерала, который мы нашли на «Сангриле»?
– Нет. Я говорил с капитаном Бронтом. Их ремонтные излучатели созданы по другому принципу. Но для нас был важен не принцип, а результат. Их излучатель так же воздействовал на нестабильную материю, как и минерал. Чёрная звезда замёрзла. Это то, что было нам нужно.
– А я б не сообразил, – вздохнул Кирилл, снова откинувшись на спинку шезлонга.
Куренной с улыбкой взглянул на него.
– Может быть, ты придумал бы что-нибудь получше. На тот случай, если б на крейсере не оказалось ремонтного излучателя.
Оршанин усмехнулся:
– Что, Акела, как говорили у нас в школе, глупцам и хитрецам всегда везёт?
– Не всегда… – возразил Куренной. – Но мой опыт подсказывает мне, что очень часто.
Какое-то время они лежали молча, слушая плеск воды по камням, шум крон под ветром и гомон птиц. Оршанин снова посмотрел на Куренного:
– Слушай, Игорь, я вот думаю, насколько это справедливо, что Карнач со своей компанией шастает по звездолёту, развлекается на всю катушку, а Бризар сидит в четырёх стенах…
– Я думаю, что это справедливо, – отозвался инспектор. – Поскольку мне совершенно точно известно, что ни Карнач, ни Валуев, ни Москаленко не принимали участия в пиратских акциях раймонитов, не являлись соучастниками преступлений вроде захвата звездолётов, похищения людей, работорговли, грабежа и убийств. А Бризар был непосредственным участником всей этой деятельности, поскольку, по сути, являлся правой рукой графа Клермона.
– А у него был выбор?
– Выбор есть всегда, но не всегда хватает смелости его сделать.
– Мне тоже не хватило, – заметил Оршанин.
Куренной приподнялся и взглянул на него.
– Это разные вещи, Кирилл.
– Конечно, потому что я был без пяти минут Звёздным инспектором, получил соответствующее воспитание и подготовку, а он не имел ничего, кроме собственных представлений о чести и достоинстве, да образования инженера. Игорь, если б меня не схватили за руку, я бы убил старпома де Мариньи. Я хотел это сделать и сделал бы, если б мне не помешали. Тогда б мы сидели с тобой здесь? А Бризар вполне сознательно, рискуя своей жизнью, вытащил меня из застенков, дал полный объём информации об Ордене и выпустил за стены, объяснив, как дойти до баркентины. Он и тебе, как я понял, помог. И Карнача прикрыл, когда тот упёрся рогом, не желая отдавать своих парней на бойню под Камень-городом. Ну, неужели ты думаешь, что он что-то плохое сделает, если мы выпустим его из камеры? Ему же некуда бежать. И он нам не враг.
– А тебе известны мотивы его действий? – поинтересовался Куренной.
– Нет. Но, может, пришло время их выяснить?
Инспектор вздохнул и посмотрел в небо, где кружила, соединив крылья, пара орлов.
– Ладно, пошли, поговорим с ним…
Он поднялся с шезлонга и шагнул к красноватому стволу сосны, раскинувшей над ними шатёр пахучих ветвей. Ствола не оказалось. Он был лишь трёхмерным изображением на гладкой стене, в которой была почти незаметна створка двери. Отодвинув её, Куренной вышел из камеры. Кирилл поспешил за ним.
Они спустились в трюм, где располагались несколько камер. Открыв дверь одной из них, Куренной вошёл, за ним проскользнул Кирилл и остановился у двери. Бризар лежал на койке, глядя в потолок, но, увидев посетителей, приподнялся и сел.
– Добрый день, монсеньор, – кивнул Оршанин.
– Я рад, что для вас он добрый, – произнёс Бризар. – Только не называйте меня больше монсеньором.
– Господин Бризар? – уточнил инспектор.
– Так лучше, – кивнул Даниель. – А вы, я вижу, снова вместе. Такое чувство, что вы давно знакомы.
– Мы учились в одном учебном заведении, – пояснил Куренной.
– В пажеском корпусе? – спросил Даниель и перевёл взгляд на Оршанина. – Или в лагере для подготовки наёмников?
– Что-то среднее, – усмехнулся тот. – Нас там учили устраивать диверсии и танцевать мазурку.
Бризар задумчиво смотрел на него, пытаясь понять, был ли этот ответ шуткой, а потом обратился к инспектору:
– Пан Адамович, вы уже решили, что собираетесь делать со мной?
– Я передам вас в руки правосудия, – ответил тот и, подойдя ближе, присел на койку. – Вы же понимаете, что ваши руки в крови, и вам придётся за это ответить.
– Конечно, – губы Даниеля тронула едва заметная улыбка. – Я не ошибся в вас. Это будет мне последним утешением. Я готов ответить за всё. В конце концов, только моё малодушие мешало мне выйти из игры или начать противодействие…
– Вы начали, – перебил его Оршанин. – Вы же знали, что я не так просто попал на «Сангрил», но подарили мне жизнь.
– Я подарил вам жизнь только потому, что понял, что вы пришли на «Сангрил» в составе диверсионной группы землян и попали в плен из-за того, что вручную открыли люк ангара, выпустив своих товарищей на лайнере. Я проанализировал все записи с видеокамер, все команды, принятые автоматикой и понял, что только так им удалось вырваться. Ваша жертва спасла жизнь многим.
– Вы так восхитились его подвигом, что решили спасти ему жизнь? – уточнил Куренной.
– Я не столь впечатлителен, пан Анджей, – покачал головой Бризар. – Я действовал в своих интересах. Я намеренно начал содействовать агенту землян, чтоб заслужить их расположение.
– Вы хотели заслужить расположение землян? – изумился Кирилл. – Я не понимаю…
– И не поймёте, – перебил его Бризар. – Потому что у вас есть родина. У вас есть дом, наверно, есть семья, друзья. Вам есть куда стремиться, куда вернутся. А у меня нет ничего. И никогда не было. Мой отец… По-своему он любил меня. Он вырастил меня в особых условиях. Нам пришлось скитаться по разным планетам, но он всюду таскал за собой родовую рухлядь, вбивая мне в голову, что я – потомок славного рода, аристократ с голубой кровью, голубой, как планета, которую он когда-то покинул, как небо над этой планетой, как море на её поверхности, как глаза прекрасных женщин, живущих там… С детства я жил среди этих сказок, читал рыцарские романы, смотрел фильмы про королей и героев, влюблялся в красавиц с картин и гравюр. Я был высокомерен и романтичен. Я возомнил себя прямым наследником своих славных предков и мечтал однажды вернуться в их мир, чтоб продолжить этот бесконечный и красивый роман.
Он усмехнулся, но в глазах его блеснули слёзы.
– Я никогда и никому не говорил об этом, но теперь это уже неважно. Мне было пятнадцать лет, когда я решил, что пора осуществить мою мечту. Я сказал отцу, что шестнадцатилетие хочу отпраздновать на своей исторической родине. Его ответ был для меня даже не холодным душем, это был удар в сердце. Он сказал, что меня туда не пустят. Оказалось, что в молодости отец провернул одну сделку. На некой планете, где произошёл переворот, и присутствие консульства Земли было не угодно пришедшей к власти клике, он принял заказ на физическое уничтожение находившихся там землян. Он был довольно неплохим инженером и сумел устроить какую-то техногенную катастрофу. Я не знаю подробностей, а он тогда уже стыдился этого и не стал посвещать меня в детали. Короче, в результате этого, прорвало какую-то плотину, и консульский городок смыло в океан. Погибли все. Потом к власти вернулось законное правительство, заговорщиков казнили, а отца передали Звёздной инспекции. Но всё было сделано так ловко, что инспекторам не удалось доказать его виновность в совершении этого преступления. Его оправдали и отпустили. У них не было доказательств, но они знали, что это сделал он. И его объявили персоной нон-грата на Земле. И всех его родных тоже. Впрочем, из родных был только я. Вот и всё… Моя мечта оказалась неосуществима.
Оршанин посмотрел на Куренного, но лицо того оставалось непроницаемым.
– Очень трогательная история, господин Бризар, – произнёс инспектор. – Впрочем, вы, я вижу, пошли по стопам своего отца…
– Нет, – покачал головой Даниель. – Вы не поняли, пан Анджей. Эта безумная мечта… Я окончил университет на Пелларе. Отца уже не было в живых. Я остался совсем один. У меня не было цели в жизни. Вернее, не было иной цели, кроме осуществления той самой, единственной мечты. Это меня и погубило. Я встретил Клермона. Я понравился ему, и он пригласил меня вступить в Орден. Поймите, они никогда не говорили своим неофитам о том, чем действительно занимается Орден. Мне он рассказал только то, что было на виду. И я увидел то, что показалось мне существенным шагом к осуществлению моей мечты. Это были земляне, они были рыцарями. Это был настоящий рыцарский Орден, совсем как в романах, которые я читал в детстве. Мне казалось, что я стану ближе к Земле, если приму это предложение, и я его принял. Когда я понял, во что позволил себя втянуть, было уже поздно. В первом же полёте я оказался соучастником преступлений, которые сделали меня кандидатом на отправку в Пиркфордскую мясорубку, а не на Землю. Поверьте мне, я понял это совершенно ясно. Но я не знал, что делать. Я растерялся, испугался за свою жизнь и, в конце концов, смирился. Меня несколько утешало, что Орден действовал вдали от Земли и Объединения Галактики и не посягал на землян и их звездолёты. Это создавало какую-то иллюзию того, что ещё не всё потеряно. Но когда на горизонте всплыл де Мариньи…
– Что значит, всплыл? – спросил Куренной.
– Клермон искал его, – ответил Даниель. – Де Мариньи был частью мифа, предначертания, предвестником достижения великой цели, которую я не понимал. Он был последним препятствием, и магистр стремился устранить его, чтоб достичь своей цели. Вот тогда мы впервые захватили лайнер землян. Остальное вам известно. Когда баркентина появилась на Свезере, я понял, что если оставлю всё, как есть, я уже никогда не смогу осуществить свою мечту. Мне нужно было принять решение, я должен был сжечь мосты, либо ведущие на Землю, либо связывающие меня с Орденом. Я сделал выбор и не жалею о нём. Я убил Клермона, я приложил руку к тому, что Орден уничтожен. Земляне, корсы, сварожичи, степняки, все живы. В конечном итоге, моя жизнь уже не имеет особого значения. Жаль только что…
Он опустил голову и посмотрел на напряженно стиснутые пальцы.
– Значит, единственной вашей целью было попасть на Землю? – спросил Кирилл.
– Да, – кивнул Бризар. – Просто попасть. Увидеть её хоть на мгновение, очутиться под её небом, вдохнуть её воздух. А там… Не важно. Даже если меня просто выведут из звездолёта и расстреляют на краю взлётно-посадочной площадки. Это будет логичный финал.
Оршанин посмотрел на Куренного.
– Ты слишком сентиментален, Черкес, – заметил тот.
– Я могу себе позволить эту маленькую слабость после восьми лет полной бесчувственности, Акела, – неожиданно разозлился Кирилл. – Наверно, будь я на твоём месте, я мог бы так же равнодушно относиться к подобным вещам. У тебя достаточно иных поводов для проявления нормальных человеческих чувств.
Куренной усмехнулся.
– Злобный щенок. Ладно, будь по-твоему. Я думаю, господин Бризар, мы можем оказать вам содействие в осуществлении вашей мечты, – произнёс он.
