Текст книги "Крестовый поход (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 42 страниц)
– Я девушку от парня как-нибудь отличу! – рявкнул Кирилл. – Чай, не слепой! Открывай, замерзли мы!
Ворота заскрипели и приоткрылись. Конь радостно протиснулся внутрь. Я увидела окруживших нас людей с мечами, в кафтанах и кольчугах. Все суровые и бородатые. Один, чернявый приблизился к нам и заглянул мне в лицо.
– Ишь, какая! – пробормотал он. – Поезжай, парень. Потом расскажешь, где такую девицу-поляницу отыскал. Я тоже съезжу, может, и себе найду…
Мы поехали дальше, а сзади слышались шутки про воеводину Лукерью и громкий смех. Мы проехали по городу. Я смотрела по сторонам, с таким чувством, будто мне снится сон, связанный с прошедшим фестивалем на древнерусскую тему. Кирилл остановил коня возле высоких ворот и конь снова заржал.
– Тихо ты, – прошипел Оршанин. – Всю улицу разбудишь…
Спустя минуту сбоку открылась калитка, и оттуда выглянул какой-то человек в белой одежде. Увидев нас, он что-то запричитал и начал поспешно отпирать ворота. Когда мы въехали во двор, там уже собралось несколько человек: женщины – в сорочках с накинутыми на плечи платками, мужчины в белых штанах и рубахах.
– Прими, Влас, – распорядился Кирилл, и один из мужчин послушно подбежал, аккуратно взял меня на руки и понёс в дом.
Там, красивая ласковая женщина с тёмными косами, помогла мне стащить покорёженный скафандр. Две другие принесли горячей воды и полотенца и, выгнав мужчин из горницы, помогли мне раздеться и помыться. Одна из них тут же унесла мой мундир стирать, а вторая принесла чистую длинную сорочку. Но прежде чем я оделась, Матрёна, как звали хозяйку, смазала мои синяки и ссадины жгучей мазью.
Через полчаса, я сидела на широкой лавке и, закутавшись в шерстяное одеяло, пила тёплый отвар малины. На столе стояли блюда с пирогами, плошки с пахучим вареньем корсов и вишнёвый кисель. Потом вошёл Кирилл в сопровождении высокого мужчины, в котором я узнала Ясноока.
– Здравствуй, голубушка, – ласково поздоровался он со мной. – Мне твой стрелок всё рассказал. Спасибо за предупреждение. Млада ополчение поднимает. Я своих гонцов уже отправил в степь и в леса. Они до утра наших соберут. А там ещё посмотрим, кто кого.
– Садись, княже, – расцвела Матрёна, зардевшись в присутствии Ясноока. – И ты, сынок. Тоже замёрз да устал…
Они уселись за стол, и Ясноок принялся выспрашивать у меня, как я оказалась в степи. Закусывая отвар пирогами, не забывая о киселе и варенье, я рассказала ему, как тот стрелок, которого раймониты украли в Коруче, от них сбежал и предупредил нас о готовящейся атаке. Как мы прикрывали Коруч, а потом мне пришлось лететь на перехват беспилотника.
– Не к добру эти ироды осмелели, – пробормотал он, выслушав меня. – Что-то худое они задумали. И очень торопятся, раз на такую наглость решились. Пойду-ка я, Младе это расскажу. Пусть старейшин собирает и советуется. Надо ж, на корсов руку подняли! Миссию взорвать пытались! Не к добру это, – он поднялся из-за стола. – Отдыхай, голубушка. Ни о чём не тревожься. Спасибо за хлеб-соль, Матрёнушка.
– Да ничего ж не откушали! – сокрушённо всплеснула руками хозяйка.
– Да вот пирогов твоих с собой возьму, – он подхватил с тарелки три ватрушки. – А рассиживаться некогда. Забот полон рот.
Ясноок ушёл. За ним, зевая, ушла и хозяйка. Кирилл заботливо посмотрел на меня.
– Может, поспите, Дарья Ивановна?
– Я уже выспалась. Если не очень устал, расскажи мне, как ты уцелел, да ещё выбрался от раймонитов?
– Мир не без добрых людей, как справедливо говорит Матрёна Федосьевна, – улыбнулся он. – Конечно, расскажу. Мне тоже не до сна. Всё ещё адреналин бурлит.
И он, как всегда точно, чётко и подробно начал рассказывать о своих приключениях. Я слушала внимательно, поражаясь и его умению выкручиваться из сложных ситуаций и невероятному везению.
– Кстати, вам привет от старого знакомого, – неожиданно проговорил он, прервав повествование. – Передаю дословно: «Весь ваш, Дарья Ивановна, Александр Карнач». Это имя вам о чём-то говорит?
– Он что там делает? – пробормотала я.
– Он комендант крепости.
– Наверно, хороший комендант, – вздохнула я, припомнив высокого скуластого юношу с чёрными кудрями.
Это был единственный случай, когда я оставила стажёра в своём экипаже на «Эдельвейсе» для дополнительной подготовки. Мальчик был ответственный и очень талантливый, прослужил у меня полгода, получил звание лейтенанта, а перед самым назначением старшим стрелком на другой звездолёт подразделения, неожиданно попал в скверную историю. Причём, отпираться не стал, вину признал и был уволен со службы. Я тогда была очень расстроена, но подумала, что по молодости все допускают ошибки. Пара лет службы на гражданке, и я помогу ему вернуться во флот. Но он, едва получив приказ, улетел с Земли. Больше я о нём ничего не слышала. Изредка вспоминая о нём, я неизменно жалела о потраченном впустую времени, и о хорошем офицере, которого лишился космофлот. Оставалось лишь надеяться, что он с пользой и по назначению применит полученные на Земле и на «Эдельвейсе» знания. И вот я узнаю, что он комендант пиратской крепости, с которой мы воюем…
Кирилл внимательно смотрел на меня.
– Прежде чем расстраиваться, давайте я расскажу вам, как я с ним познакомился, и чем дело закончилось.
Он продолжил рассказ. И чем дальше я слушала, тем больше узнавала в грозном коменданте Сашу Карнача. Кирилл закончил, и я слегка утешилась.
– В большинстве своём, Кирюша, люди всё же не меняются, – сделала вывод я. – Главное, по-хорошему в них разобраться. Думаю, что Карнач в нас стрелять не будет.
– И другим не даст, – уверенно кивнул Кирилл. – Правда, он очень любит про себя всякие гадости рассказывать.
– Это есть, – усмехнулась я, и в следующий момент у меня мелькнула мысль, что Саша тогда не делал то, что вменялось ему вину, а просто прикрыл своего дружка Сергея Пегова, который через полгода всё равно вылетел из флота по дисциплинарке. – Ладно, – вздохнула я, – при встрече я с ним побеседую. У меня к нему будет ряд вопросов, на которые ему придётся ответить честно и откровенно.
– А Акела сейчас на баркентине? – спросил Кирилл.
– А ты думаешь, он в состоянии был усидеть? Я ж тебе говорю, люди не меняются. Он там, у раймонитов. Но давай теперь я расскажу тебе всё, что ты пропустил за это время.
Спустя пару часов мы всё-таки легли спать на лавках в тепло натопленной горнице. Рано утром нас разбудили крики во дворе. Братья Матрёны, натянув кольчуги и прихватив мечи и копья, собирались в ополчение. Тут же горестно голосили их жёны, под ворчание Матрёны, которая совестила невесток, что они рано хоронят мужиков.
Я проверила исправность радиобраслета и убедилась, что космофлотовская техника, как всегда, в полном порядке. Вызвав баркентину, я услышала голос Хока. Он сначала невероятно обрадовался, услышав мой голос, потому что стрелки следили за моей эскападой и не видели, как я перед своим героическим тараном покинула «Грум». Самое интересное, что они несколько раз прокрутили видеозапись этого подвига, и пришли к неутешительному выводу о моей гибели. Мангуст чуть не застрелился, вспомнив, что не предупредил меня об отключении катапультирующего устройства.
Когда первая радость прошла, Хок начал рычать и требовать у меня ответа, как я посмела не сообщить ему при первой возможности о своём чудесном спасении. Всю ночь экипаж пребывал в состоянии шока и глубокого траура, с ужасом думая, как они сообщат о гибели дочери, матери, бабушки, жены и национальной героини всей моей родне и опечаленному человечеству.
Прервав его возмущение на полуслове, я приказала выслать за мной хорошо защищённый катер, потому что Камень-город уже, скорее всего, окружён раймонитами.
– Сами видим, – проворчал он. – А потому вылетаю сам на последнем уцелевшем «Груме».
Надев выстиранную, высушенную, и местами подштопанную форму, я вышла во двор. Кирилл побежал в княжеский терем предупредить о том, что за мной прилетят, чтоб не задействовали местную систему ПВО. Матрёнины братья всё ещё были во дворе и под приглушённые всхлипывания жён, со знанием дела проверяли надёжные ормийские лучемёты.
Кирилл вернулся и повёл меня на площадь, где княгиня разрешила краткую посадку катера. Пока мы стояли в ожидании, Кирилл сообщил, что со мной не полетит.
– Я останусь. У меня должок тут перед одной птичкой, – пояснил он. – К тому же что-то мне подсказывает, что раймониты не зря нахрапом действовать начали. Тут какая-то хитрость, и я должен знать, какая. Ну и сварожичам ещё одна боевая единица будет не без пользы.
Когда «Грум» приземлился на площади, я забрала с панели мобильный коммуникатор и отдала Кириллу, чтоб он был на связи. Потом запрыгнула в салон и, сев в дополнительное кресло, пристегнулась.
Уже поднимая «Грум», Хок покосился на меня.
– Может, расскажешь, как тебе удалось спастись?
– Прежде, я должна сама это понять, – пробормотала я, глядя через дымчатое стекло на просторное голубое небо.
Но перед глазами у меня всё ещё стоял тот нежный и печальный взгляд зелёных глаз, от которого на душе становилось тепло и немного грустно.
Когда мы пролетали над равниной, я увидела впереди один из лагерей раймонитов, окруживших Камень-город. Хок уже рассказал мне, чем закончился воздушный бой на подступах к городу корсов. Оставшиеся два «Бронтозавра» зажали его «Грум» в клещи, что вынудило Булатова пойти на решительный шаг. Он вывел баркентину в район боя, и Донцов в упор расстрелял оставшиеся бомбардировщики, выпустив по ним два «Молота Тора».
Неизвестно, знали ли стоявшие внизу в ожидании битвы раймониты о том, что их товарищи, отправившиеся бомбить Коруч, погибли в бою с «Грумами», но сейчас они пытались подбить нас из лучемётов. Занятие столь же глупое, сколь и бесперспективное.
Мы пролетели над ними и взяли курс на Коруч.
– Бороздящий-Озёра обиделся на нас, – сообщил Хок. – Он не понял, что мы их защищали, решил, что мы по своей инициативе перелетели в его владения и устроили опасные игры со своими соплеменниками, чем подвергли гостеприимных хозяев опасности.
– Я поговорю с ним, – пообещала я.
Хок покосился на меня.
– Этим с утра занимается Николь. К счастью, они к ней прислушиваются. Она убедила их в том, что мы для их развлечения устроили эту демонстрацию.
– И уничтожили пять звездолётов?
– Они поверили, что это фокус. Их нужно было успокоить.
– Их нужно было напугать! – разозлилась я. – Чтоб они вызвали своих друзей из флота Барбада! Неужели вы не понимаете, что вчерашние нападения и сегодняшняя осада Камень-города – это подготовка к чему-то куда более опасному!
– Может быть… – неопределённо пожал плечами Хок.
Я велела ему посадить Грум возле шатра Бороздящего-Озёра. Навстречу мне выбежала Николь и, увидев решительное выражение на моём лице, преградила мне путь.
– Командор, я потратила много усилий, чтоб загладить вашу оплошность… – начала она резко.
– Да, вы правы, это была оплошность! – зарычала я. – Мне нужно было позволить раймонитам бомбить Коруч и стереть с лица Светлозерья вашу миссию. Тогда, может быть, ваши пушистые друзья успели бы в последний момент вызвать подмогу. Но могу вас успокоить. В самом скором времени может случиться что-то такое, чему я помешать уже не смогу!
– Они пытались уничтожить миссию? – ужаснулась она. – Но там же дети, старики, там больные и раненные!
– А здесь?
Она осмотрелась по сторонам.
– Вы, правда, считаете, что это только начало?
– Нам нужна помощь! Любая! – отчеканила я. – Мы выходим на орбиту и передаём сигнал SOS в открытом режиме. Я свяжусь с миссией и добьюсь, чтоб Кросби немедленно послал экстренное сообщение в штаб-квартиру вашего Ордена. А ваша задача уговорить вождя корсов срочно вызвать на помощь флот Барбада. Делайте что хотите, закатывайте истерики, врите, валяйтесь у него в ногах, но сигнал должен уйти как можно скорее!
Она кивнула и ушла в шатёр. Я нерешительно посмотрела ей вслед. Может, мне следует самой поговорить с Бороздящим-Озёра? Но потом я решила, что она лучше знает, как уговорить его.
Вернувшись в кабину «Грума», я пристегнулась и велела Хоку возвращаться на баркентину. Сразу из ангара я спустилась в командный отсек и приказала Вербицкому дать связь с миссией госпитальеров.
Кросби ломаться и удивляться не стал. Вчера он видел летящий в их сторону беспилотник, начинённый смертью, и взрыв, сотрясший степь. Он сразу же отправил одного из своих помощников подключать гравипередатчик. Через полчаса он сообщил, что сообщение отправлено. Ещё через двадцать минут Вербицкий поймал мощный резонансный сигнал, ушедший из Коруча в космос.
– Ну, что ж, – кивнула я. – Теперь Клермону нет смысла уничтожать Коруч и миссию. Нам тоже следует выполнить свою часть плана. Мы выходим на орбиту. Старпом, командуйте.
Хок сел за пилотский пульт. Я прислушивалась к его чётким командам и докладам специалистов. «Пилигрим» плавно двинулся вперёд, одновременно набирая скорость и высоту. Вскоре голубизна неба за бортом сменилась чёрным покоем космоса.
– Антон, – я оперлась на спинку своего кресла и посмотрела на старшего радиста. – Составьте сообщение о военном конфликте, требующем вмешательства консолидированных сил Системы безопасности Галактики и передайте в открытом режиме. Сообщите, что желательно участие в операции находящихся поблизости военных, миротворческих и правоохранительных флотов Объединения Галактики, Торгового Галактического Союза и других участников. Вмешательство гражданских звездолётов недопустимо в связи с повышенной опасностью.
Он кивнул и повернулся к своему пульту.
– Вы знаете, что они задумали? – тревожно спросил Дакоста, находившийся тут же.
– Нет, но у меня очень нехорошее предчувствие, – призналась я. – Очень надеюсь, что инспектор сможет что-то выяснить и предпринять. А пока… Дайте на экраны Камень-город и то, что происходит вокруг него. Княгиня Млада о помощи не просила. Но если им совсем худо придётся – вмешаемся. Поможем землякам…
Проводив «Грум», Кирилл вернулся в княжеский терем. Не ожидая тёплого приёма от княгини и её брата, он сразу отправился искать Ясноока. Тот как раз заканчивал сборку тяжёлого армейского пульсатора «Поларис-М». Кирилл сразу же предложил свои услуги, пояснив, что владеет всеми видами лучевого и импульсного оружия, а также приёмами рукопашного боя.
– Со мной пойдёшь, – бросил Ясноок, передёрнув затвор. – Союзники наши припозднились. Начинать одним придётся.
Кирилл увидел сложенные на лавке лучемёты, и, подойдя, выбрал автоматический «Дракон» с лазерным прицелом. Проверив исправность и боезаряд, он отрегулировал длину ремня и закинул его за спину. Наблюдавший за ним Ясноок удовлетворённо кивнул и вышел. Кирилл отправился за ним.
Во дворе уже собралось ополчение, вооружённое по большей части лазерным оружием, хотя на поясах у всех висели мечи, а у некоторых за плечами виднелись колчаны и луки. Здесь были как мужчины, так и женщины. И вид у всех был одинаково суровый и сосредоточенный.
На крыльце терема стояла княгиня в мужском наряде, блестящей кольчуге с прикрепленной на груди круглой пластиной, украшенной изображением солнца. За плечами у неё был широкий красный плащ, на голове – круглый шлем с широкими узорными подвесками, закрывающими уши, и полосой, прикрывающей переносицу.
– Враг у нас нынче особый, – звучным голосом говорила она, обращаясь к людям, заполнившим двор. – Впервые раймониты решились выступить против нас открыто. Но, на сей раз, они настроены решительно. Мы окружены со всех сторон, кроме тыла, который прикрывает Чернолесье, куда они сунуться не решатся. Против нас несколько тысяч хорошо вооружённых и тренированных воинов. У них оружие, не соответствующее Укладу, разрушительной силы. Стало быть, и нам на время об Укладе придётся забыть. Нам нужно удержать их на подступах к городу и, по возможности, перевести бой в поле. Тем, кто остаётся в городе нужно подготовиться к обороне, но женщины и дети в случае опасности уйдут в Чёрный лес.
Прислушиваясь к словам княгини, Кирилл рассматривал оружие, которым были вооружены ополченцы. Наконец, он с тревогой обернулся к Яснооку.
– Ночью я видел у раймонитов самоходные орудия. У вас есть что-нибудь, чтоб противостоять им?
Ясноок помрачнел и отрицательно покачал головой. Княгиня тем временем закончила свою речь и, спустившись с крыльца, села в седло своего белого коня. К ней тут же подъехал брат. Ясноок молча вскочил в седло и присоединился к жене. Вслед за правителями весь народ двинулся к крепостным стенам.
Вскоре они разделились. Княгиня поехала вперёд, Боян – налево, а Ясноок – направо, видимо, чтоб возглавить оборону флангов. Кирилл направился вслед за своим покровителем. Подъехав к западной стене, вождь степняков спешился и поднялся на крепостную стену. Поспешив за ним, Кирилл увидел впереди четыре чётко очерченные колонны раймонитов и две самоходки с наведёнными на город орудиями.
Генерал Грегори Эмерсон, командовавший войсками, решил начать бой по всем правилам военного искусства, то есть с артподготовки. Потому в условленный час все восемь орудий, расположенные вокруг города, дали дружный залп, осыпав город десятками зажигательных снарядов. Сразу после этого деревянные постройки запылали. Учитывая, что стояли они близко друг к другу, возникла опасность большого пожара. На стенах и в городе возникла паника. И тут раздался второй залп.
Я нахмурилась, когда увидела на картинке со спутника оранжевые языки пламени, охватившие деревянные дома.
– Этот вид оружия запрещён к применению, – раздался голос Донцова. Он стоял рядом, и его серые глаза блестели холодной яростью. – Пятый протокол, командор. Позвольте мне. Я аккуратно, точечными ударами. На «Махарте».
– Не забудьте защиту, – кивнула я. – Белый Волк, подготовьте противопожарные боты.
– Полетят Мангуст и Стаховски, – отозвался старший стрелок.
– Выполняйте.
После третьего залпа люди толпой схлынули со стен тушить пожары. И в этот момент Эмерсон дал приказ к атаке.
– Назад! – орали сотники и десятники, но повернуть ополченцев, прекрасно понимавших, что пожар погубит город не менее быстро, чем враги, было уже невозможно.
– К обороне! – крикнул Кирилл, и, вскинув лучемёт к плечу, переключил его на одиночные выстрелы.
Растерявшиеся было сподвижники Ясноока тут же последовали его примеру. Кирилл тем временем выбрал первую цель – бегущего впереди остальных рыцаря в шёлковом плаще, видимо, командира. Нажав на курок, он увидел, как тот упал, и тут же навёл прицел на следующего.
Несмотря на смятение в рядах обороняющихся, стены крепости ощетинились лазерными лучами, достаточно успешно разящими подвижные цели внизу. Орудия снова выплюнули смертоносные огни.
И в этот миг сверху обрушился небольшой компактный звездолёт с потускневшей эмблемой Вооружённых Сил Ормы на фюзеляже. Зайдя с запада, он полоснул лазерным лучом по одному из орудий, и оно развалилось, выпустив в воздух сноп искр. Продолжая движение, он снова выстрелил, выведя из строя второе орудие. Третье взорвалось, как и четвёртое, потому что канониры успели зарядить их. Чтоб предотвратить очередной залп, Донцов выпустил по двум следующим орудиям лёгкие ракеты. Только на восточный фланг он не успел, и две последних самоходки успели выплюнуть огненные заряды в сторону города. Он расстрелял их сразу вслед за этим.
Не обращая внимания на обстрел из лучемётов с поверхности планеты, он на вираже поднялся вверх и пристроился в качестве сопровождения к двум широким ботам, которые, опустившись ниже, начали барражировать над городом, выискивая очаги огня. Зависнув над ними, боты выпускали вниз мощные потоки белого пара, который слоем тающей пены опускался на пожар, гася собой пламя. Сварожичи с вёдрами и баграми в изумлении замирали, глядя на это невиданное зрелище, а потом с радостными криками прыгали и махали спасателям шапками.
– На стены! – срывая глотки, орали командиры.
И ополченцы, бросив вёдра и багры, бежали на свои боевые посты. Они подоспели вовремя, потому что колонны раймонитов уже подошли к самым стенам. Раздалась команда:
– Катапульты!
И в гущу врагов полетели горящие шары из просмолённой соломы. Трава под ногами нападавших вспыхнула. Огонь начал перекидываться на длинные плащи командиров.
– Катапульты! – снова прозвучало со стен.
Потом на тех, кто успел приблизиться к самым стенам, полился сверху кипяток и горящая смола. Вопли раздавались вокруг. По горящей траве катались, пытаясь сбить пламя, рыцари в кольчугах и латах. Тяжёлые доспехи мешали и стесняли движения. Огонь, пробравшийся под латы по одежде, погасить было уже невозможно.
Атака захлебнулась. Сверху, с городских стен вдогонку бегущим раймонитам сверкали лазерные лучи и летели пущенные из больших луков стрелы, пробивавшие рыцарей насквозь, словно их латы были из картона.
Генерал Эмерсон начал перестроение, готовясь к следующей атаке. И в этот момент с севера раздались крики и свист. Конница степняков, без лучемётов, но с саблями наголо летела на помощь Камень-городу. С запада уже появились первые всадники в меховых куртках с устрашающими свирепыми гримасами на бородатых лицах и маленькими луками в руках, из которых они выпускали тонкие, невероятно меткие стрелы каждые три секунды. А с востока вскоре налетели обнаженные по пояс, перемазанные красной краской наездники с короткими секирами и копьями, украшенными конскими хвостами.
– По коням! – раздалась команда Ясноока.
Все трое ворот Камень-города распахнулись, и из-за стен хлынули людские потоки. Конные и пешие ополченцы с радостью ввязались в бой.
Кирилл тоже раздобыл коня, уведя его буквально из-под носа у зазевавшегося хозяина. Вылетев на равнину перед городом, он устремился туда, где по его расчётам находился штаб противника. Уворачиваясь от стрел и лазерных лучей, как заяц петляя между сцепившимися в поединке противниками, он подбирался всё ближе, потом спрыгнул с коня и, вскинув лучемёт, ринулся вперёд.
Всё своё искусство Пса войны он применил в том бою с единственной целью: чтоб добраться до командующего войском раймонитов. Этот бросок среди обезумевших от крови и отчаяния бойцов едва не стоил ему жизни, но он дошёл и, заскочив на бронетранспортёр, вцепился в стоявшего на нём худощавого человека в золочёных доспехах, с мрачной решимостью взиравшего на битву, кипевшую вокруг.
– Прикажите своим людям сдаться, Эмерсон! – зарычал он. – Немедленно капитулируйте! Вы погубите всех, если не сдадитесь!
– Убирайся прочь, Пёс! – замахнувшись, зашипел генерал, но Кирилл с размаху залепил ему пощёчину.
– Вы не командир, Эмерсон! Вы убийца и предатель! Вы предаёте своих солдат, которые даже не знают, за что они умирают! Они обречены. Но не думайте, что я дам умереть вам! Нет, Эмерсон! Я сохраню вам жизнь, а потом буду возить вас в клетке по планетам, откуда прилетели эти люди и показывать их родным. И вы будете смотреть в глаза их матерям и отцам, и объяснять, по какому праву вы повели на бойню их детей!
Эмерсон замер, глядя на Кирилла.
– Остановите это, генерал, – умоляюще проговорил Кирилл. – Остановите своих людей, а я остановлю степняков.
– Прекратить сопротивление! – крикнул генерал. – Джонсон! Связь с командирами! Немедленно прекратить сопротивление.
Кирилл спрыгнул с брони и снова помчался сквозь людское море. Подбежав к первому же встречному всаднику, он подскочил и запрыгнул позади него на спину лошади. Сбросив наездника, он, поднявшись в стременах, помчался туда, где отважно бился рядом со своими воинами Ясноок.
– Они сдаются, князь! – кричал он, что есть мочи. – Прекратите бой! Они сдаются!
Надо отдать должное Яснооку, несмотря на весь пыл борьбы, он быстро сообразил, в чём дело и, увидев, что раймониты действительно начали бросать оружие, дал приказ прекратить резню. Отправив своих всадников к княгине, Бояну на левый фланг, и к вождям степняков, он принялся успокаивать своих людей, готовых порубить в лапшу абсолютно всех врагов, попавшихся на пути.
Но битва продолжалась очагами ещё около часа, после чего постепенно стихла. Оставшиеся в живых раймониты бросали оружие и сбивались в группы, которые тут же брали то ли под стражу, то ли под охрану от своих наиболее рьяных собратьев и союзников, сварожичи. Генерал Эмерсон сдал лучемёт и меч княгине. Мрачно посмотрев на него, воительница произнесла:
– Ваших людей, генерал, я пощажу, но вас и всех ваших генералов – казню.
И развернув коня, отправилась в город. Бой закончился. И лишь тогда из-за горизонта показались неторопливые, но решительные колонны лесников, вооружённых топорами и дубинами. Их встретили шутками и прибаутками, и с радостью пригласили на пир по случаю победы над врагом.
Кирилл ехал по полю на коне, тоскливо глядя на тела погибших, на раненных, истекающих кровью. Он достал из за пазухи коммуникатор и вызвал баркентину.
– Привет, Антон, – проговорил он, услышав голос старшего радиста.
– Ну что, герой, как настроение после победы? – весело откликнулся тот.
– Хреново, брат. Столько убитых, раненных…
– Мы видим, Кирилл, – услышал он полный сочувствия голос командора Северовой. – Мы уже связались с госпитальерами. Они готовят вездеходы и передвижной госпиталь. Скоро будут там.
– Спасибо, Дарья Ивановна, – проговорил он и пришпорил коня.
Кирилл въехал в город через центральные ворота. Сварожичи ликовали вместе со своими союзниками. Во дворы уже выкатили бочки с хмельными напитками, из которых угощались все подряд, зачёрпывая деревянными ковшами и пуская их по кругу. Радостные хозяйки выносили на улицу большие, покрытые расшитыми полотенцами, блюда с пирогами и хлебом. В переулках плясали под наигрыши рожков и гуслей. Даже возле пепелищ не рыдали, а веселились.
На площади, где недавно была сколочена предназначенная для него плаха, теперь стоял «Махарт», окружённый толпой горожан. Высокий и ладный Донцов вмиг оказался здесь национальным героем. Кирилл махнул ему рукой и поехал дальше. Он собирался проститься с семейством Матрёны и направиться к княгине, чтоб поговорить с ней о Гамаюне.
Подняв голову, он посмотрел в высокое прозрачное небо и вдруг увидел в нём едва заметное движение. Словно сгусток марева устремился резко вверх, а потом на север. Намётанный глаз профессионального разведчика сразу распознал в этом невидимке небольшой летательный аппарат, прикрытый не слишком мощным экран-полем.
Кому и зачем улетать из города таким образом? В следующий момент он поддал коню пятками и помчался через город в сторону заповедного леса, который примыкал к таинственному и опасному Чернолесью, прикрывавшему город с юга.
Приблизившись к воротам, он заколотил в них кулаком и, не дождавшись ответа, подъехал к частоколу и, встав ногами на спину коня, аккуратно перебрался через заострённые концы брёвен. Спрыгнув на землю, он побежал по знакомой тропе к покосившейся хижине.
Хижина стояла на месте, но в глубине леса за ней светлела странная проплешина. Через заваленный буреломом лес он пробрался туда и замер на краю глубокой круглой ямы, вокруг которой белели свежими сломами поваленные в стороны старые ели. По краям ямы поблескивали золотые безделушки, частью помятые и оплавленные, сверкали драгоценные каменья. Заглянув вниз, Кирилл увидел ободранные, покрытые трещинами стены той самой комнаты, где он встретил Гамаюна. Черного камня, служившего столом для сокровищ, в комнате не было. Птицы тоже.
– Гамаюн! – крикнул он, озираясь по сторонам. Потом увидел что-то белое на краю вывороченного корня поваленной сосны. Решив, что это может быть один из стариков, он направился туда. Но это был лишь обожженный по краям кусок старой скатерти. А потом в яме под корнем он увидел комок серых перьев, сквозь которые блестели стальные лезвия. Осторожно достав птицу, он удивился, какая она тяжёлая, словно он держал в руках слиток железа. Не удивительно, что, залетев сюда, она упала с ветки.
На этот раз Гамаюн выглядел ещё хуже, чем раньше. Кирилл аккуратно завернул его в обрывок скатерти и сунул за пазуху. Он прекрасно понимал, что если птичка встрепенётся и расправит крылья, она прорежет его грудь до самого сердца, но ему было всё равно.
Снова выбравшись на тропу, он пошёл обратно. Подойдя к воротам, он отодвинул засов и открыл их. Конь пасся неподалёку, пощипывая травку. Кирилл снова сел в седло и поехал в город, осматриваясь по сторонам. Навстречу ему бежал какой-то человек, который, подскочив, начал бурно благодарить его за то, что он нашёл его коня, которого какой-то злыдень увёл прямо на поле боя.
Кирилл безропотно слез со спины животного и, потрепав его по гриве, пошёл дальше пешком. Он снова шёл по городу, глядя на радующихся вокруг людей. К нему то и дело подбегали, обнимали за плечи, хлопали по спине. Ему пришлось опрокинуть пару чарок с густым пьянящим мёдом, откуда-то в руке у него объявился блестевший от масла пирог с капустой. На душе слегка полегчало. На одной из небольших площадей, он увидел Бояна, который со своими ратниками сидел за наспех составленными столами, на которые были выставлены разномастные миски, блюда и кувшины. Должно быть, горожане из ближайших домов принесли, что нашли, да тут же и сели за стол с княжичем, праздновать победу.
– Пойди сюда, парень, – узнав его, махнул левой рукой Боян.
Правая до локтя была забинтована, должно быть в бою княжича ранили. Впрочем, на его настроении это не отразилось. Напротив, забыв о своём высокомерии и подозрительности, он был рад видеть Кирилла. Тот подошёл и остановился возле стола.
– Что не весел? – рассмеялся Боян. – Я уж слышал, как ты генерала Эмерсона уломал. Молодец, нам лишняя кровь не к чему. Чего ж теперь кручинишься?
– Беда у вас, княже, – вздохнул Кирилл. – Я к старцам в заповедный лес ездил. Не нашёл их. А сокровищница взломана и чёрный камень пропал.
Боян медленно приподнялся, и краска схлынула с его лица.
– Вот беда, так уж беда… – пробормотал он и крикнул: – Барсук, коня! К княгине посылай! Раймониты умыкнули-таки чёрный камень!
Кирилл пошёл дальше, предоставив местным самим разбираться со своими проблемами. Он уже понял, что вся эта крупномасштабная военная операция была затеяна с единственной целью – отвлечь внимание сварожичей от заповедного леса и похитить камень. Именно этого камня и не хватало на «Сангриле», чтоб завершить коллекцию.
Он вышел на площадь, где Донцов до сих пор заигрывал с девицами и пил мёд с воеводой.
– Насладился общественным вниманием? – усмехнулся Кирилл, подойдя. – Домой не пора?
– Я ж только тебя и жду! – откликнулся Донцов. – Старпом сказал, чтоб я без тебя не возвращался. Если опять потеряешься, командир расстроится. А нам её расстраивать никак нельзя.
