Текст книги "Мэн (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 55 страниц)

Обычно такие стройки по зубам только крупным фирмам с оравой подрядчиков и субподрядчиков. Да и бассейн только начали разрабатывать, а мама говорила об этих ребятах уже давненько.

«Может, они работают у него охранниками? – нахмурилась девушка. – А живут напротив мамы случайно?» – Тут ей почему-то вспомнился тот парень, что забрал у неё верёвку в гипермаркете. Но просто так взять и связать его с квартирой в доме напротив причин имелось недостаточно, поэтому Тэсс отложила эти мысли.

В ожидании и приготовлении к маминому дню рождения прошло ещё два дня.

На третье утро Тэсс уехала в поликлинику сдавать очередную порцию анализов и заскочить на приём к Джессике.

Когда она вышла из здания, то услышала характерный шум в небе. Девушка задрала голову и увидела крошечные «галочки» истребителей, плавно разрезающие голубое пространство. Неподалёку завис ещё и вертолёт.

«Учения начались», – согрело ей тёплом умение разбираться в том, что касалось её отца.

Так и вышла с территории поликлиники, задрав голову и думая о папе, а когда опустила её, то упёрлась взглядом в Адама. Мистер Стюарт стоял на противоположной стороне дороги, прислонившись задом к крылу её МакКуина. Девушка повела глазами по больничной парковке и почти на выезде заметила его Шевроле.

Она подошла к парню и остановилась напротив, замерев в нерешительном ожидании.

– Я согласен, – устало проговорил Адам.

Глава 43 Удушье, или Легко ли обмануть детектор лжи

Удар. Удар. Ещё удар. Передышка. Джеб, клинч, джеб, клинч. Передышка. Кросс дальней, правой, затем два встречных хука. Передышка. Прямой свинг с заносом – груша сильно отклоняется назад. Нужно обойти её и погасить колебания. Два встречных хука справа и слева. Опять передышка. Переход.

Андрей горцевал вокруг снаряда. Движения, доведённые до бездумного автоматизма, до рефлексов. Это то, что ему сейчас нужно. Мышцы работают как швейцарский часовой механизм. Полным ходом идёт производство и утилизация энергии. В большинстве своём – отрицательной. Мужчина выпускает себя из себя, понижает уровень гормонов стресса кортизола и рвёт вверх эндорфин. Его внутренний волк резвится, ликует и охотно скалит зубы, но ему мало. Он жаждет схватки. Крови. Тёплой, густой, бурлящей.

Дексен сразу понял, что в его нынешнем состоянии спарринг – дорожка скользкая. Сейчас он выйдет к противнику не побеждать, а убивать. Вся его вменяемость – это только до первой красной капли, и не дай Бог почувствует её вкус – сорвёт с себя «чеку» к чёртовой матери, и если соперник вовремя не разберётся: что к чему, Андрей уйдёт в несознанку и начнёт молотить и молотить, пока будет что. А с людьми так нельзя. Люди – не волки.

Конечно, неплохо было бы выйти против Чисоры или даже Карлоса Такамы – они оба фунтов на сорок тяжелее и стопроцентно уделают его до альтернативного состояния «скорее мёртв, чем жив» (это вообще то, что доктор прописал), но эти двое – профессионалы, и благородство бежит впереди них.

Андрей потерялся в мыслях и чувствах совсем от слова «абсолютно». Хотелось разозлиться, но злости не хватало. Дури, кстати, тоже. Всё было впервые и вновь – его ещё не бросали.

Он слишком поверил в себя? Понадеялся, что таких, как он не оставляют? Так Дексен и сейчас был в этом уверен. И к чёрту скромность.

Но всё равно что-то тут не так. Где-то закралась ошибка. Оплошность. Просчёт. В своём огромном «финансовом отчёте» на миллиардный оборот он потерял один «цент». Мелочь, деталь, крупицу. И тем сложнее её найти.

Ребята с охранного агентства позвонили часов в десять утра и дежурно доложили, что мисс Полл позавчера вечером вместе с этим её «говном унылым» загрузила в багажник своей машины какие-то чемоданы, они проследовали к нему на ферму, и до сих пор девушка с территории не выезжала. Два дня живёт у него, иногда выходит из дому и что-то делает на участке – близко наблюдение подобраться не может – местность там слишком открытая и малолюдная, любой незнакомец как на ладони.

Фаза отрицания у мистера Дексена прошла роскошно. Примерно как взрыв водородной бомбы, сброшенной когда-то русскими в Северный Ледовитый.

Ощущение горя, беды, жизненной катастрофы. Потери. Оно навалилось, будто объявление войны в стране и бесило своей реальностью. Очень захотелось проснуться. Или сдохнуть.

Во время разговора Андрей сидел за своим рабочим столом в «Моби Дике», и из него утекала жизнь. Капля за каплей. Силы оставались, но вот были ли они жизненными? Вряд ли. Скорее, чисто физическими. Появилось ощущение, что в кровь подмешали цементную пыль, и она начала там схватываться – сердце всё с большим нажимом еле проворачивало тягучую жидкость, а та всё вязла и густела, забивая вены и артерии, пока не окаменел мозг.

Мужчина физически почувствовал, как чернеет его лицо. Он превращается в механизм, оружие. Тупое и беспощадное, с поражающим моментом, зашкаливающим за уровень его безумия.

Невменяемый, и одновременно жалобный взгляд заметался по рабочему столу и остановился на пачке «Sobranie» с позолоченной зажигалкой ручной работы, подаренной одним знакомым генералом армии США. Мистер Дексен смотрел на сигареты и, находясь далеко за пределами зоны своего комфорта, понимал, что впервые не хочет курить. То есть, совсем. Более того, мысль о своей никотиновой зависимости показалась ему неправдой, какой-то дикостью, детской блажью.

«Удушье», – вспомнился ему Чак Паланик. Андрей машинально положил руку себе на кадык.

Он с раздражением оборвал разговор, попрощался с ребятами до вечера и, недолго думая, поднялся из-за стола.

Мистер Дексен не направился в комнату отдыха, нет, он угрожающе надвигался на неё. С грозным и одновременно потерянным видом открыл дверь и вошел внутрь. Закрыл её за собой, после чего приблизился к сервировочному буфету. Выдвинул один из ящиков и достал оттуда нож для колки льда. Не давая себе время опомниться, поставил его вертикально на столешницу и уверенным движением насадил на остриё мякотную часть правой ладони между большим и указательным пальцами.

Клинок проткнул кожу и прошил волокна мышц как игла – джинсовую ткань, на выходе окрасившись тонким налётом крови.

Даже заранее приготовившись к боли, Андрей мало что почувствовал. Тоненькая красная струйка, словно крошечная змейка с головкой в виде капли, медленно сползала из-под его руки по нержавеющему металлу вниз.

Полегчало.

Разбавленная физической болью кровь опять побежала по руслу, сердце обрадовано закружило «карусель» обоих кругов кровообращения, лёгкие расслабились и впустили воздух. Стиснув зубы, Андрей аккуратно вынул из ладони нож и, хлопнув себя по карманам здоровой рукой, вытащил из левого носовой платок. Он приложил ткань к ране.

И только после этого ему наконец-то захотелось курить.

Звонить первым? Или дать ей возможность сказать то, что заготовила?

Если вы долго не можете на что-то решиться, значит, вы уже решили этого не делать.

Поэтому он решился быстро.

– Привет. Как у тебя дела? – парой минут позже выдохнул хорошую струю дыма, держа сигарету в руке с туго перевязанной пястью. Пропоротая плоть, наконец-то, приятно заныла, разгоняя боль из души по всему телу и отвлекая от неё. – Ты можешь говорить?

– Эм-м… п-п-привет, – Тэсс на том конце связи дышала глубоко и рвано. – Эм-м… да, могу… наверное.

– Прошло много времени. – Он опять затянулся.

– Гхм… да, я знаю. Кх… я…

– Что-то случилось, Льдинка? – Андрей задрал голову, и затяжка вышла из него вверх словно салют.

– Я… Андрей, понимаешь… я… должна тебе сказать… Ты неожиданно позвонил… да. Нет, извини, я не это хотела сказать. Короче, я хотела тебе позвонить, но всё откладывала. Знаю, что ты обо мне подумаешь, и отдаю отчет в том, что делаю, но… ох… я вернулась к Адаму. Пр-р-рости.

На столе замигал значок секретаря, Андрей быстро потянулся всё той же раненноё рукой с сигаретой и нажал «отбой».

Это хорошо, что он уже был в курсе и мог себе позволить сосредоточиться на форме, минуя содержание – мужчина прислушивался к интонациям девушки.

Хотя, и его реакцию на ТАКОЕ тоже ещё никто не отменял.

– Что? Что, блять? Тэсс… – он задохнулся. – Тэсс, только не к нему. Он же…

– Я знаю, кто он, Андрей, но думаю, так будет лучше. – Она тут же перестала заискивать.

«А должна бы, – озадачился мужчина. – Странно». – Он потёр отогнутым большим пальцем подбородок, подальше отставляя от лица дымящую сигарету. В голосе Констанции присутствовали интонации укора или даже обиды, а ведь сейчас обижаться должен он.

– Но ты же любишь меня! – Ему захотелось поиздеваться над ней.

Опять вздох. Кажется, девушка с трудом сглотнула.

– Эм-м-м… я… я хочу это… забыть.

«Вот как. – Дексен почти улыбнулся. – Хочет она. Оч-ч-чень интер-р-ресно».

– Он тебя запугал?

– Кто?

«То есть, смотря «кто»? Ещё интересней».

– Твой бывший.

– Андрей, не говори ерунды, – сразу же заговорила Тэсс нормальным, обыденными голосом, не протестуя против слова «бывший» в отношении Адама. – Чем он меня может запугать?

«Ага, попалась! – у Дексена от удачи зачесались кончики пальцев. Как только он сказал откровенную глупость, ЕГО Льдинка тут же вернулась. – Значит, во всём остальном я прав. Ну что же…»

– Ты обещала всегда быть со мной, Тэсс.

Тишина. Судя по всему, разговор для Констанции оказался мучительным по-настоящему.

– Я всегда буду с тобой Андрей. Когда-нибудь… ты это поймёшь. – Теперь в её голосе слышались только усталость и обречённость.

«Ясно. Здесь что-то не то. Она что-то задумала. Но, блять, этот её… гадёныш. Ну, хорошо. А если так?»

– Ты же понимаешь, что теперь я тоже вправе устраивать свою личную жизнь.

– Знаю. – Эмоционально опять отстранилась от него, словно от детектора лжи. – Будь счастлив, Андрей. Твои деньги я уже вернула тебе на счёт. Посмотри там… они должны высветиться.

– Я не возьму. – Дексен вспомнил, что уже дня три как не просматривал уведомления – мало ли откуда ему приходят деньги.

– Возьмёшь. Андрей, отпусти меня, пожалуйста и… и прости. – После этого послышались короткие гудки.

«Чёрта с два!» – разумеется, ни прощать, ни отпускать её никто не собирался.

Разговор со всей ясностью показал, что Тэсс действительно повела какую-то свою, отдельную игру, да ещё и использовала в ней «этого гондона». Андрею немного полегчало – девушка его любит, и это даже не обсуждается – но тут же он разозлился ещё сильнее.

«Если любит, то какого хера так со мной играет! Дура! Другого способа найти не могла? Я же тоже люблю её!» – Из его раздутых ноздрей с шумом вырвалась порция воздуха.

– У, дьявол! – рубанул повреждённой рукой по поручню, протянутому вдоль стеклянной стены, и с досадой отдёрнул. На платке поверх запёкшегося, проступило свежее пятно крови. – Блять! – с раздражением опустил её подальше с глаз.

«Упрямая, неужели так трудно было послушаться! – его буквально разметало по кабинету. Хотелось вырваться из замкнутого пространства и деть себя уже хоть куда-нибудь. – Почему не пришла ко мне, почему? – и тут же стукнул себя по лбу здоровой ладонью. – Чёрт. Я же облажался».

Это осознание немного отрезвило. Мистер Дексен сник и медленно, тяжело шаркая подошвами как девяностолетний старик, зашел за свой рабочий стол, и устало и грузно опустился в «Моби Дик».

– Это жестоко, Льдинка, – мотая головой, он уронил её на руки и обхватил ладонями. Его довольно длинные волосы чуба свисли и заскользили по документам на столе. – Очень жестоко, – одними губами прошептал мужчина.

В самых лучших традициях самых худших триллеров он тут же представил себе некую ферму в Мэн и то, как Констанция теперь ходит там по двору, что-то делает вместе с её «бывшим». Это доканывало. Но только Андрей попробовал продвинуться дальше и переключиться на то, как они… в общем, воображение сразу же забуксовало, а потом и вовсе отключилось. Словно вырубилось. Не мог он представить, что его Льдинка, та самая, которая наполняла буквально под потолок ему квартиру счастьем от того, что он с ней вытворял, которая отпускала себя, отдаваясь ему, как он мог только мечтать, которая прибежала ночью в усадьбу и нырнула в его постель, прикасаясь к нему и целуя так, что он потерялся где потерялся между мирами, теперь допустила к себе этого «камбоджийского ослика». Не мог он в ней ошибиться.

Да, чувства мешают ему реально оценивать эту девушку, но не в корне и не до такой степени. Дексен вообще не любил напяливать свои иллюзии на весь окружающий мир – и один чёрт, что мир визжит и вырывается – но и поверить в то, что Льдинка воспылала чем-то там к этому «шнуру ушастому», тоже не в силах. Иначе ему только и остаётся поехать и уделать к чертовой матери учителя биологии, либо «понизив» до вегетативного состояния, либо «повысив» до «должности» евнуха.

Конечно, добросовестно и до конца выслушав все «прости», «пойми» и «отпусти» Констанции, Андрей мог гаркнуть, стукнуть кулаком по столу, надавить брутальностью, рубануть напрямую и потребовать, чтобы призналась, какую ещё «херню задумала», но, во-первых, его волновал по большей части сам факт, в подробности вдаваться он не видел смысла.

«Она, скорей всего, не выдержала и запаниковала. Под руку подвернулся этот гондон, и она сдалась. – Практически решив уравнение и вычислив «переменные», Андрей вернулся к «постоянным»: – Нужно, чтобы вернулась ко мне и продолжила с того, на чём остановилась. Даже если у неё вернулась там… любовь до гроба к мудаку. – Он пожевал губы. – Придётся этот «гроб» мудиле организовать. Придвинуть, так сказать, неизбежность по шкале времени". – У него действительно очень сильно чесались кулаки, и то, что он когда-нибудь сотрёт их в кровь о рожу учителя физкультуры, мужчина уже практически не сомневался.

Впрочем, эта «гнилостная морда» пострадает при всех возможных раскладах и направлениях развития ситуации.

«Тут – без вариантов». – Заходили желваки на красивом мужском лице.

А во-вторых, он побаивался откровений Констанции. Она далеко не дура и если что-то задумала, то, скорее, в этом есть рациональное зерно. В таком случае Андрею придётся признать, что этот «мудило» (да и любой другой кроме него самого) может являться частью чего-то созидательного, а это было выше его сил.

И вроде бы он почти успокоился, но как только вспоминал, что она там, с этим…

Картинка уже успела измучить.

«А-а-а ну и чёрт с ней! – скомкал в руке пачку стикеров. – Сама виновата! Опуститься до такого… Какой хер разницы: из-за чего она там его выбрала. Выбрала – пусть живёт».

Он бросил дела в офисе, буркнул Фелисити пару неразборчивых фраз и отправился домой. Управляя машиной практически на автопилоте, Дексен останавливался на бесконечных светофорах Манхэттена, скользил взглядом по привычным картинкам бурлящего мегаполиса, слушал его звуки в открытое окошко машины и обдумывал сложившуюся ситуацию в целом. Мозг переключился на то, с чего, собственно, всё началось.

Только лишь перед глазами встала стена с прикреплённой к ней тростью (хоть он и перепрятал её в комнате Джокасты), логика пошла размашистым пунктиром, как следы на песке стреноженной лошади. Он вдруг почувствовал, что ему нет никакого дела до деревяшки. Дексен ехал, силился что-то найти в себе к символу власти их клана, но внутри гудела тишиной пустота.

Да, когда-то реликвия грела нутро, но сейчас греть нечего – душу из него вынули, а сердце далеко, там, в Мэн, в прохладных женских ладошках.

«Нет, нет, это пройдёт. Я не должен… вот так». – Он опять потянулся за сигаретами.

Может быть, и не должен и, скорее всего, это предательство самого себя, но всё-таки мистер Дексен докатился-таки до равнодушия.

От столь неординарной мысли его хорошенько тряхануло по новой и тут же бросило в жар. Это оказалось очень мощно. Сокрушительно как торнадо. Мужчина вытер пот со лба повреждённой ладонью и выпустил струю дыма в окно. Он не мог так ошибиться с приоритетами, ведь всё тысячу раз продумано и проверено. Андрей ехал за рулём Мерседеса и чуть ли не на ногтях держался в этой реальности, чтобы не выпасть в соседнюю и не пойти в ней на дно.

Он не любил поднимать себе настроение. На кой? Когда хандра брала за глотку, он поддавался. Во всяком случае, старался. Падал на самое дно отчаяния. От дна легче отталкиваться. К тому же, сила действия рождает силу противодействия – как только он стремился вниз, какой-то неведомый вектор начинал выталкивать его на поверхность. Сам.

Войдя в свою пустую квартиру приметно в такой же манере, в какой несколькими часами ранее приближался к комнате отдыха, хозяин устало снял и сбросил на пол пиджак, сделал ещё пару шагов и встал на колени на половике-часах. С тихим стоном запрокинул голову, почувствовав, как заскрипели шейные позвонки.

Истина приведёт тебя к свободе, но сначала она приведёт тебя в бешенство. Теперь у него была правда о трости, поэтому он не упал, а именно встал на колени, словно взошел на трон. Свободным. Тэсс всё-таки освободила его от маниакальной идеи о клане Дексен. Он отчётливо ощутил, насколько эта девушка для него роднее. Ближе, дороже. Даже почувствовал, что поумнел. Для него открылось действительно нечто высшее, философское.

«Чёртов дед, – слегка улыбнулся внук, вспомнив Арнольда фон Дорффа. – Он знал. – Мужчина взлохматил себе волосы, с силой протёр лицо руками и поднялся. – Пора».

Кстати, владелец двадцать первого этажа не забывал и ещё об одном моменте – Констанция может быть беременной. Да-да. Поводов тому они с Льдинкой дали предостаточно, поскольку воздержание не практиковали, и вся их многоразовая несдержанность не являлась защищённой. Кстати, только лишь подумав о своём возможном ребёнке, он опять же почувствовал, что уже не жаждет передавать ему семейную реликвию.

«Плевать на трость». – Голова шла кругом. Нутро тоже.

Если ты не можешь понять чьего-либо поступка, ищи, кому он выгоден.

А выгодно всё это было в первую очередь дяде фон Дорффу-старшему.

Дней десять назад Андрею доложили, что ребята в гипермаркете прозевали какого-то «козла» с упаковкой верёвки. Пришлось подождать, пока Walmart устанет выуживать все бумаги официально запроса и выдаст записи камер наблюдения. Но «козёл» отыграл всё профессионально. Сказал, что подобрал упаковку страховочного шнура на полу и предположил, что девушка обронила, поскольку рядом больше никого не было. А надпись даже не видел.

Таким образом выяснилось, что у Даррена тоже есть мозги, и он ими думает.

Тэсс ушла, чем очень сильно ударила Андрея по самолюбию. Конечно, ему больно, но так будет не всегда. Через время он остынет и попытается её вернуть, а пока…

А пока мистер Дексен погрузился в состояние, в котором очень удобно отрывать головы.

«Как должен вести себя я, когда от меня ушла любимая девушка? – плеснул себе в кабинете виски в стакан. – Правильно, нужно показать, что она не такая уж и любимая. – Теперь у него развязаны руки с Дарреном, и он преспокойно может вытрясти из дяди весь дух. И даже не стесняться. – Как там её звали? Сибилл, кажется. Фамилия точно Дадда. – Он потянулся на край стола за айфоном. – Пусть ребята мне её найдут. Хватит боли. Задрало. Пора начинать драть других».

* * *

Прошло четыре месяца.

Глава 44 Кубок Стэнли, или Мистер и миссис Стюарт

Ты – всё то, что меж строк бесконечного вымысла -

– Истина

Дай ответ на вопрос, в чём же наша ошибка?

– Неискренность

В чём омега и альфа всех наших мучений?

– Зависимость

Может, ты даже знаешь, в чём смысл этой жизни?

– Бессмысленность

Что ценнее речей просветлённых пророков?

– Молчание

В чём – блаженство детей и проклятие взрослых?

– В незнании

В чём вся горечь от радостной встречи с любимым?

– В прощании

Что на свете держать тяжелее всего?

– Обещания

Что так сложно обрести и легко потерять?

– Независимость

И за что принимать эту ложь во спасенье?

– За искренность

Я хочу всё же верить, что жизнь хоть немного

– Осмысленна

И ищу между строк бесконечного вымысла

– Истину

Автора стихотворения автор истории не нашел.

Наступила осень. С первого сентября – календарная, с начла октября – климатическая. Только лишь дождавшись пожелтевших листьев, небо тут же разродилось «водопадом». Атмосферу словно прорвало, да и дожди выдались истинно осенними – депрессивными, затяжными, тёмными и нудными. Похолодало. Всё незамедлительно погрустнело, осунулось и, будто смирившись с неизбежностью, погрузилось в равнодушие. Деревья безропотно позволяли ветру срывать с себя листву, трава пожухла, сморщилась и, будто состарившись под тяжестью прожитых дней, пригнулась к земле. Природа во главе с зевающими медведями приготовилась к зимнему сну, а люди – к морозам и долгим вечерам у телевизора.

«Андрей называл дождь летним снегом, – Тэсс стояла у окна, силилась услышать шум воды за стенами дома и смотрела на капельки, медленно стекающие по стеклу. – А снег – зимним дождём». – Она грустно улыбалась.

Широко распахнутыми глазами со слепым взглядом девушка уставилась на искаженные потёками очертания деревянного домика за окном. Вскоре после её поселения здесь, на ферме Адама, какая-то строительная компания выкупила оставшийся участок земли у сына пасечника и занялась на нём типовым монтажом. Они разделили приобретённую землю на два надела и на каждом из них собрали по небольшому строению схожей незамысловатой архитектуры.

«Всё такое сонное. – Констанция положила ладонь на уже довольно внушительный живот. В последнее время она ловила себя на том, что держать здесь руки ей всё приятней, и дело не только в удобстве, но и в психике – её так и тянет к своему малышу. – Он тоже спит». – Девушка на минуту остановилась перед окном передохнуть, поскольку с раннего утра порхала по дому, приготавливая вещи для отъезда в Нью-Йорк на учёбу.

– Андрей, – позвала шепотом, почти сливающимся с тишиной дома и шумом дождя на улице. Практически одними губами. Все эмоции были пережиты, все мысли продуманы, все обиды затаены, все слёзы выплаканы, планы выстроены, и наконец-то пришли успокоение и смирение. Осталось жить будущей встречей с ребёнком и его папочкой. УЗИ показало, что у мистера Дексена будет сын.

Говорят, по «белой» полосе своей жизни нужно идти вразвалочку, наслаждаясь путешествием и обстоятельствами, а по «чёрной» – бежать изо всех сил, зажмурившись и отключив рецепторы. Так вот Тэсс старалась не бежать, ей хотелось перелететь через это лето, как некогда Конкорды – через Атлантику, уйдя в себя и не замечая ничего вокруг. Всё, что её интересовало, находилось внутри: Андрей – в душе, его малыш – в утробе. А Сибилл… Ну, а что Сибилл…

Дверь в домике напротив отворилась, из неё вышел сторож в непромокаемом плаще и шлёпанцах на босу ногу и прямо с порога что-то выплеснул из ведра. Оба строения уже были готовы, и до продажи их охраняли. Развесив пару тряпок на веранде, мужчина опять взял ведро и скрылся внутри.

Эти охранники оказались весьма нелюдимы и суровы. В принципе, как и строители до них. Адам пытался завести знакомство хоть с одним, но что-то не получилось.

Адам.

Он согласился попробовать пожить вместе и, разумеется, надеялся на полноценный союз. Однако Констанция быстро ухватилась за им же произнесённое слово «попробовать» и принялась как можно чаще употреблять его в разговоре и старательно подчёркивать интонацией. Очень уж ей хотелось закрепить в Стюарте именно эту мысль. Девушка реально оценивала свои силы и понимала, что не сможет спать с ним, ни ради ребёнка, ни ради мамы, ни ради мира во всём мире и победы над безработицей.

«Просто не смогу и всё. – Только лишь она вспоминала его руки на себе и поцелуи на губах, как сознание куда-то проваливалось. Отключалось. У психики «перегорали предохранители». – Я, наверное, умру», – паниковала мисс Полл.

В доме Адама Тэсс обустраивалась медленно и нерешительно. Может, ещё и поэтому хозяину не бросилось в глаза, что девушка старается подольше и подальше обходить тему интимной близости и всего, что с ней связано. Он, кстати, тоже не спешил форсировать события, и как-то так больше наблюдал и присматривался. И даже ни о чем не спрашивал, а в первую ночь отправился спать вниз на диван, потому как планировал допоздна проверять работы учеников. Констанция в тот вечер укладывалась на втором этаже в его спальне и перед сном мысленно зачеркнула в календаре широким жирным маркером цифру прошедшего дня крест-накрест. Потом эта потребность переросла в привычку.

А вот парой дней позже, после того как она приехала с больницы, подав заявку на возобновление практики, а Адам прибыл со школы, он после ужина потянул её к себе на колени. Прямо как когда-то давно, год назад.

– Это даже хорошо, что ты беременна, – уткнулся носом ей в щечку и потёрся. – Не нужно предохраняться, да?

Парень посмотрел на её губы, а у Тэсс окаменел позвоночник. Плотный, тяжелый булыжник застрял в горле, да и всё тело будто налилось свинцом. Чтобы не застыть надолго и не выдать себя с головой, девушка тут же подскочила, разорвав кольцо его рук у себя на животе, и затараторила, что сегодня сделала УЗИ, и оно показало, что у неё ближнее предлежание плаценты – именно тот случай, когда секс чреват последствиями. И дело не только в том, что она потеряет ребёнка, при выкидыше у неё неминуемо откроется мощное кровотечение, пока довезут с фермы, может умереть от кровопотери.

Констанция со страху даже не смотрела, какой эффект производит её заявление на слушателя, а сразу потянулась к своей сумочке за телефоном.

– Если не веришь, то вот, – протянула гаджет Адаму. – Набери Джессику, и она тебе всё расскажет.

Конечно же, мисс Полл блефовала, и ничего из этого миссис Тиглиниди подтверждать не собиралась хотя бы по той простой причине, что вовсе не мистер Стюарт в документах был заявлен как отец будущего ребёнка, а ни с кем другим обсуждать вопросы самочувствия своей подопечной Джессика не стала бы. И уж тем более, по телефону.

Но и другого выхода для себя Тэсс не видела.

– Хорошо, – процедил сквозь зубы Стюарт после того как с минуту задумчиво изучал её лицо и жевал губы. – Но мне всё это не нравится.

– Я понимаю, – выдохнула Констанция и излишне поспешно и с готовностью кивнула. – Мне очень жаль, Адам. Правда жаль.

Обычно эту фразу говорят в конце разговора, а парень его заканчивать не собирался.

– Тэсс, тебе хотелось бы, чтобы у твоего ребёнка был отец?

Та зажала губы меж зубов и сцепила кулачки.

– Н-н-ну, к-конечно, хотелось бы.

Мистер Стюарт прищурился.

– Я люблю детей, Тэсс, ведь я учитель.

– Н-ну вот я и решила… попробовать, – принялась ломать пальцы. – Вдруг у нас получится. Но если…

– Это странно, – перебил он.

– Что именно?

– То, что ты не стремишься оформить наши отношения официально. – Адам заинтересованно склонил голову набок. – Не заговариваешь об этом… не намекаешь, а ведь это в твоих интересах. – Он согнул ногу в колене и сцепил на нём пальцы.

«Он что-то чувствует, – Тэсс сглотнула. – Что-то подозревает».

– М-м… ты меня извини, но… я не так наивна. Ты не захочешь алиментов. – Она сделала интонации и мимику максимально аккуратными и добавила: – Если что.

– Д-д-да… не захочу, – с досадой и вздохом согласился Стюарт.

Она немного взбрыкнула.

– Адам, говори прямо, чего ты хочешь.

Он оглядел её с ног до головы, как бы оценивая, способна ли выдержать его откровенность.

– Хочу, чтобы ты стала миссис Стюарт.

Девушке показалось, что на мгновение, что где-то здесь, совсем рядом, мелькнул силуэт Андрея, и поместила его сюда отнюдь не она.

«Да он же просто хочет утереть нос Дексену!» – Констанция почувствовала себя каким-то трофеем, чёртовым кубком Стэнли.

– Иначе, что-то мне неспокойно, – опустил ногу и почесал грудь Адам.

– Н-н-ну д-давай ради твоего спокойствия оформим. – Тэсс рукой сгребла под горлом полы халата, парочку которых прихватила с собой от мамы. – Заключим брачный договор, и я освобожу тебя от алиментов… если что. Тем более… зарабатываю больше тебя. – Ей очень хотелось его успокоить любыми способами. – Н-но только ты же понимаешь, что в договоре я укажу, что ты не притрагиваешься ко мне, пока не родится ребёнок.

Вот это Адаму совсем не нравилось. Его это абсолютно не устраивало. Он устало вытер лицо ладонью и проутюжил пальцами туда-сюда по бритому подбородку.

– Хорошо. Давай составим контракт, – всё-таки кивнул по-деловому так, по-мужски. – Небольшой. Я не притрагиваюсь к тебе, пока ты не родишь, а ты освобождаешь меня от алиментов. – Он поднял тяжелую стеклянную солонку на столе и со стуком поставил её на соседнее место, словно сделал ход в шахматах.

Констанция смотрела на него и не верила своим глазам – ему действительно не терпелось заполучить её законно.

«Мой Бог, один с тростью носится, второй хочет официального признания. Ни любви настоящей, ни детей, ни семей нормальных, одни понты. Вот придурки! Оба!» – злилась беременная женщина.

Кстати, она всё ждала, что Адам спросит у неё о биологическом отце ребёнка, но не дождалась и очень огорчилась – не исключено, что ей не поверили до конца.

Мистер Стюарт нашел в интернете образец брачного контракта и, по его примеру, составил их с Тэсс индивидуальный договор. После того как девушка прочитала и согласилась, отослал его по почте одному из адвокатов в Бангоре.

Когда все документы подготовили, парочка расписалась в администрации Миллинокета.

Мама плакала.

– Тэсс, ну зачем ты так? Он же тебе не нужен. – Сжимала кулачки Тиффани, сделав брови домиком и часто-часто моргая глазами. – Только он этого не видит! Ну, не хочешь с Андреем, ну и ладно, пожила бы со мной. Или нашла бы какого-нибудь врача… в Нью-Йорке. Что за спешка. – Качала головой женщина.

Как это ни странно, на новость одинаково отреагировали Джокаста с Дэни.

Сестра Джо позвонила, чтобы пригласить Тэсс к себе на совершеннолетие, которое праздновала через неделю после того, как Гленн-младший отметил «днюху». У них разница в возрасте оказалась год и шесть дней.

Констанция не стала скрывать от девчушки, что больше не имеет к Андрею никакого отношения, ибо вернулась к мистеру Стюарту.

– Тэсс, ты что, опупела? Ты что-о-о… он же дебил! Конченный! – орала в трубку Джокаста. – Нет, я в это не верю. Ты не можешь быть такой дурой!

– Джокаста, потише, пожалуйста. Я всё-таки старше тебя.

– Да пошла ты! Я думала, ты клёвая, а ты… Ну и живи со своим мудаком. Так тебе и надо!

Дэни закончил третий триместр и звонил уже из Нью-Йорка, поставив перед фактом, что домой его ждать пока не приходится – он останется работать вместе с Отто на предприятии его отца.

Перед глазами Констанции как реальный встал Даррен фон Дорфф. Таким, каким он сидел в своём кабинете, каким надвигался на неё в госпитале Lenox Hills.

«Не станет же он трогать детей, так ведь?»

Но Дэни её тут же отвлёк, поскольку мама уже поделилась с ним новостью.