Текст книги "Мэн (СИ)"
Автор книги: Кристина Мизухара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 55 страниц)
– Увы и ах, годы идут, а я всё тот же шалапут, – улыбнулся он довольный.
Тэсс с укоризной, с огромной буквы «у», уставилась на мужчину.
– Как! Ты! Мог!
От такой театральной реплики его предательские плечи затряслись в немом смехе первыми. Потом расплылся в улыбке рот. Но Андрей сделал нечеловеческое усилие и над первым, и над вторым, и над собой и выговорил почти серьёзно:
– Что именно?
Констанция не обращала на это веселье ни малейшего внимания – привыкла.
– Ты сказал, что не хочешь детей! Вообще! Никогда!
Он захлопал ресницами.
– А знаешь, я и не врал-то толком. Думаю, если бы мне не подвернулась возможность… – тут мистер Дексен запнулся, поскольку заметил, что на столе не хватает его любимой деревянной перечницы-мельницы, и поднялся. – Если бы меня дед не упомянул в завещании, я бы, возможно, ещё долго не захотел детей.
Он подошёл к кухонной зоне, открыл дверцу одного из шкафов и достал свою любимую пряность.
– Так же, как и ты, – проговорил на обратном пути.
– Я? – не донесла первую ложку до рта девушка и застыла с отвисшей челюстью.
– Да. Ты. Если б я не спровоцировал тебя, откладывала бы всю жизнь. Находила причины, отговорки.
– Ы-ы, – покачала она головой с полным ртом супа.
Заноза сидела на стуле напротив, почти не шевелилась и индифферентным, «буддистским» взглядом смотрела не мигая хозяйке прямо в рот.
– Извини, но этого уже никто не знает, – развёл он руками, после чего подвинул к ней чашу с золотистым рассыпчатым гарниром. – Бери рис.
– Но я была честна с тобой! – взяла её Тэсс.
– Я тоже.
Тут девушка замерла с посудиной в руках и во взгляде сделала заглавную букву своей укоризны ещё крупнее. Для непонятливых.
– Что ты так смотришь? – оценил выразительность её мимики мужчина. – Я говорил, что не хочу детей, и это действительно так. Но мне нужны дети! – сделал он ударение на слове «нужны». – Чувствуешь разницу? Нужен наследник.
Предугадывая её возмущение таким цинизмом, он быстро спрятался за «убийственным» примером:
– Наполеон когда-то развёлся со своей Жозефиной из-за того, что она не беременела.
– Вы – сама скромность, мистер Дексен. А если я окажусь бесплодной, ты меня тоже бросишь?
Мужчина замер с ложкой в руке и задумался.
– Нет, – сказал он наконец с явно показушным сожалением. – Не смогу.
– А хотел бы?
– Н-не знаю, – помотал головой. – Может, и хотел бы. Не знаю. – Он помешал горячий суп в красивой белой двойной тарелке. – Ни секунды не сомневаюсь, что буду обожать своих детей, но пока элементарно не знаю, что это такое и как это происходит. Просто не представляю.
Тэсс вздохнула: «Всё подтверждается. Его невозможно в чём-нибудь уличить. Скользкий как угорь».
Но тут доктор Полл вспомнила истории, которые ей доводилось слышать в гинекологических кабинетах о том, что мужчины, даже будучи весьма добропорядочными и умными, действительно очень по-разному относятся к перспективе стать отцами.
– Андрей, что нам делать теперь? – посмотрела она в очередной раз на своего социопата, и ей на глаза попалась его левая бровь. Там уже почти сошла опухоль – последствие недавнего очень жёсткого спарринга. Констанция сама мазала ему это место какой-то вонючей индийской мазью. Девушка стрельнула глазами на левое запястье мужчины и, поскольку сегодня впервые за последние дня четыре там не оказалось жгутовых бинтов, сравнила оставшуюся на нём опухоль со здоровым правым.
«Ещё пару раз помазать согревающим – и пройдёт», – успокоилась она.
– У нас с тобой разные роли, Тэсс, – поднял он на неё глаза от тарелки. – Здесь «мы» не существует. Я веду свои отношения с Дарреном, ты стараешься держаться от всего этого как можно дальше.
– Но это будет и мой ребёнок тоже!
– Как можно дальше, Констанция, – тягуче-медленно вскинул он подбородок и проговорил очень тихо, почти равнодушно. – К тебе Даррен приставал с разговорами? Он искал с тобой встречи?
– Нет.
– Вот и расслабься.
– Но я не могу! Не могу рожать ребёнка в такой обстановке!
От отчаяния и желания показать весь масштаб своих страхов и переживаний, она оставила ложку в тарелке, сжала кулачки и положила их на край стола.
– Господи, да как же до тебя достучаться?! – с мученическим выражением лица отвернулась в сторону.
Тут ей пришла на ум идея сейчас пойти и снять со стены этот костыль, прийти и хорошенько стукнуть им его владельца по… Как только начала перебирать части тела, куда бы могла его ударить, поняла, что никуда. Не сможет.
– Доверься мне, – метнул в себя ложку супа избежавший побоев.
– Андрей, давай отдадим ему эту трость и деньги. Пусть подавится. Кстати, сколько тебе оставил дед?
– Пятьдесят миллионов.
– О Господи! – схватилась девушка ладонью за лоб, будто щупая у себя температуру.
– Я всё это получил абсолютно законно, Тэсс. Абсолютно! – вскинул вверх указательный палец мужчина, после чего тоже оставил ложку в покое и вытянул руки по обе стороны от тарелки. – И я должен отказываться от своей законной собственности только лишь потому, что Даррен с этим не согласен?
Тэсс вздохнула.
– Давай отдадим хотя бы трость, – сделала она бровки домиком. – Зачем тебе эта деревяшка?
– Да пойми ты! Для меня вопроса «зачем» вообще не существует. Для меня есть только один вопрос: почему? Почему я должен её отдавать? – спросил он уже настолько громко, что Заноза повернула к нему голову и посмотрела своим высокомерным, интеллектуальным взглядом.
«Спокойствие, мой эмоциональный друг. Эмоции – порок блохастых», – было написано у неё на мордочке.
– Ты не должен, но ты можешь. Потому что она тебе не нужна.
– А зачем она Даррену? Что он будет с ней делать? – погладил кошку по спинке Андрей, как бы показывая, что контролирует ситуацию, и до точки невозврата ещё далеко.
Констанция молчала. Они оба оставили свои порции и не притрагивались к еде.
– Она будет у него так же храниться, как и у меня? И всё? Так пусть висит у меня!
– Но он передаст её фон Дорффу! Отто!
– Дед решил, что семейная реликвия достанется детям его дочери, а не сына. Отто здесь ни при чём.
«Тэсс, если тебе когда-нибудь в чём-нибудь удастся уговорить Андрея…» – и далее по тексту. Девушка с досадой скрипнула зубками, вспомнив слова Моники. Как всегда, в разговоре с Дексеном она не успевала думать, чувствовать и формулировать одновременно. Смысловая нагрузка некоторых его мыслей требовала максимальной сосредоточенности, чтобы генерировать глупостей как можно меньше. Поэтому всё, что «над», «сверху» и «сбоку», Констанция решила отложить на потом и, если что, возобновить спор по новой.
«Хотя и дураку понятно, что этот разговор не последний», – мысленно махнула она рукой.
– А ты не мог мне сразу всё рассказать нормально? – потерпев неудачу в одном, решила зайти с другого бока.
– Что именно?
– Андрей!
– Нормально? Если нормально, то я должен был тебе сказать примерно следующее: Тэсс, я в тебя влюбился. – Тут он сделал голос ниже на пару октав, а речь – быстрее на несколько слов в секунду. – А я действительно люблю тебя и не стесняюсь, и не стыжусь своих чувств – они совершенно искренни, правдивы и достойны, – поднял он руку, как свидетель, который клянётся говорить правду, только правду и ничего кроме правды, – но детей хочу не поэтому, а потому, что мне представилась возможность продолжить династию предков, основав на ней свою собственную. Я не знаю и не понимаю, что такое дети, почему должен их хотеть без повода и особой причины, но мне нужно, чтобы ты родила мне ребёнка и желательно сына. Так? Так по-твоему? Но ведь это же почти контракт!
– Нет, – сжала губы Тэсс в тонкую плотную линию.
– Да, – кивнул Андрей. – Мне нужен наследник – ты мне его рожаешь, то есть предоставляешь услуги, почти как суррогатная мать, а я тебя за это содержу. Это бред.
Тут у девушки в кармане-муфте зазвонил телефон. Она достала его и посмотрела на экран. Звонила Флорида Рони, с которой мисс Полл познакомилась на лекциях по медицинской этике. У Фло папа с мамой владели салоном красоты на Пятьдесят второй улице, поэтому их дочь неустанно уговаривала новую знакомую туда заглянуть. Тэсс сразу не сориентировалась и пообещала на свою голову. Теперь не знала, как отвязаться от назойливой коллеги.
Она сбросила вызов и опять посмотрела на Андрея.
– Ты пойми, – поставил он локоть на стол и сделал движение пальцами, обозначающее шелест купюр, – в моём случае сошлись чувства и заказ обстоятельств. – Он сжал эту руку в кулак. – Знаю, что исковеркал репродуктивную сторону наших отношений. Ты предпочла, чтобы я хотел от тебя детей, потому что люблю тебя, но у меня не вытекает одно из другого и не противоречит первое второму. Я хочу быть главой большой семьи чисто технически, но это не значит, что я тебя не люблю. И наоборот – я люблю тебя, но детей хочу не поэтому, а для продолжения рода, для себя, для своих амбиций. Во всяком случае, пока, – добавил мужчина почти тихо и опять отдался еде.
Заноза, прослушав столь пламенную речь и, видимо, поняв, что этим семейным разборкам не будет конца, а Андрей действительно справился с эмоциями, и её помощь, как куратора и наставника, пока не требуется, спрыгнула со стула и отправилась в сторону гостиной по своим делам.
А её хозяйка сидела и очень старалась не свести зрачки к носу.
– Тебя я, кстати, тоже хочу для себя, – продолжил мужчина. – Любовь – это вообще сплошной эгоизм и потребительство, Льдинка. Никогда никого не люби. Это плохо.
– У человека есть ещё и любовь к самому себе.
– О-о-о, а такая любовь к самому себе, как у меня – это вообще диагноз. – Он выпрямился и вернулся к своей тарелке.
Констанция наоборот ссутулилась, согнулась, но тоже взяла ложку и принялась ковыряться в супе.
– Что бы ты сделал на моём месте? – невидящими глазами смотрела она на красновато-зелёную, пёструю жирную жидкость.
– Просишь подсказки?
– Отвечать вопросом на вопрос невежливо, а женщине – тем более. – Тэсс в этот момент еле удержалась, чтобы не внести предложение повременить с ребёнком, хоть и понимала, что ей, как гинекологу, не стоит почти никаких усилий сделать это втихаря. Андрей хотел использовать её вслепую, она тоже может не дать осуществиться его желанию без предупреждения и не ставя мужчину в известность. Тут проще простого.
А перед ним после её тирады опять на мгновение возник образ бывшей жены.
«Этот либерализм до добра не доведёт», – внутренне скривился он.
– На твоём месте я послал бы меня к чертям и забыл как страшный сон. – Он подхватил из гамбо кусок курицы, закинул себе в рот и принялся интенсивно жевать.
– Ждёшь, что сделаю наоборот? – невесело усмехнулась она.
Констанция попробовала было примерить на себя ситуацию, как оставляет Андрея и уходит от него, но не смогла – не хватило воображения.
– Разумеется. Но всё-таки считаю, наш союз больше в моих интересах, нежели в твоих.
– Подробнее, – тут девушка оставила суп в покое, поставила локоть на стол и подпёрла кулаком щёку.
– Если отменить меня в твоей жизни, ты почти ничего не теряешь, кроме опыта и чувств. Я – люблю, ты – позволяешь любить. Мне…
– Андрей, – перебила его Тэсс. Она выдержала паузу и дождалась, пока мужчина замрёт весь внимание. – Я тоже тебя люблю.
– Льдинка… из двух любящих…
– Я тоже! Тебя… люблю.
– Тэсс, я не нахожу ничего ужасного в том, чтобы не быть любимым, – ткнул он себя мизинцем в грудь. Его мужская рука в этом жесте с прикосновением к роскошному торсу – Констанцию накрыло лёгким, мягким порывом «ветерка» возбуждения. – Ты не обязана меня любить только лишь потому, что люблю тебя я. Не быть любимым – это нормально.
– Я, – подняла она руку, как в школе на уроке. – Я нахожу много ужасного в том, чтобы тебя не любить. Дело не в тебе, дело во мне.
– Хорошо. Ладно, – вздохнул мужчина. – Но именно мне нужен ребёнок, и мы оба понимаем, что если ты меня оставишь, я ещё нескоро найду ту, с которой решусь слиться генотипами – это очень серьёзно.
Пока он говорил, Тэсс опять взялась за еду. Гамбо оказался действительно очень вкусным.
– Со стороны именно моего семейства грозит опасность, поэтому явно в твоих интересах всё это вынести за скобки и найти того, кто захочет ребёнка из чувств, а не под гнётом обстоятельств, у кого нормальная, адекватная семья, без анамнеза в предках и родне и здоровая психика без патологий. – Он выловил из тарелки следующий кусок мяса и отправил его вслед за предыдущим.
Только тут мисс Полл заметила, что, вообще-то, Андрей с удовольствием отдаётся этому разговору. Он ведёт себя как актёр, нашедший благодарную публику, как грешник на исповеди. У него такое случалось иногда.
Девушка грустно усмехнулась.
– Мне не даёт покоя, что ты не хочешь отдать эту трость и оборвать противостояние. А ведь это в твоих силах.
– Ты думаешь о шагах, когда заносишь ногу, а нужно думать на два-три шага вперёд. Допустим, я отдам трость Даррену и даже деньги, но от этого не так уж и много изменится.
– То есть как это «не так много»? Очень даже много! – Не успев проглотить и пары ложек супа, она опять оставила еду и упёрлась кулачками себе в бёдра под столом, расставив локти в стороны.
– Нет, не много, – покачал головой мужчина. – Исчезнет опасность, но отношения между нами уже не восстановить. Я до конца своих дней буду знать, что отказался от идеи основать свою династию, и буду винить в этом Даррена.
– Господи, Андрей… – опустила плечи Тэсс. – Да купи ты себе новую трость и основывай всё, что хочешь. Заведи себе фамильное серебро, в конце концов.
– Я тебя обожаю, – с умилением на лице покачал головой мужчина. – Нет. Дед вбил клин между нами навсегда, – склонился он к своей тарелке.
– А зачем? Почему он так сделал, не знаешь?
– Нет, не знаю. Может, планировал нас чему-то научить. Чтобы мы поняли что-то очень сложное и высшее. Или просто хотел получить более благодарного потомка. Даррен принял бы трость и деньги, как нечто ему полагающееся, а я – как удачу, как шанс.
«Господи, вот где дурак-то, а!» – мысленно схватилась за голову Тэсс.
– Но точно это знают только Даррен и, может быть, Элтон.
Девушка встрепенулась, вспомнив про дворецкого.
– Кстати, мне Моника рассказала про Элтона и тебя.
Мужчина округлил глаза и сглотнул.
– В смысле?! – произнёс он таким басом, что его грудные вибрации почувствовала сидящая через стол Тэсс.
– Ну, что ты ему нравишься, – кокетливо поиграла она пальчиками и улыбнулась уголками губ.
Андрей выдохнул и сделал недовольное лицо.
– Я многим нравлюсь, – тихо пробурчал он себе под нос.
Они помолчали.
– Я уже не смогу быть столь же беззаботной как раньше, – пожаловалась девушка первой.
Мужчина задумался, глядя сквозь неё.
– Тэсс, мне жаль. Я вспоминаю ту, которую встретил там, в Мэн, – забегал он глазами по её лицу. – Ты жила в своём доме, у тебя были подруги… собака, кошка… брат рядом, мама, работа. – Он помолчал. – И даже парень был. Если б не я, выучилась бы на самостоятельного врача, вышла замуж за Адама, стала работать гинекологом, родила ребёнка. У тебя была бы спокойная, нормальная жизнь.
– Кошмар.
– Я очень не хотел бы превратить тебя в загруженную проблемами и страхами, – мужчина поиграл рукой в воздухе, – побитую жизнью и…
– Молью, – подсказала Констанция и прыснула себе в ладошку.
– Ты несносна, – опустил плечи Андрей и, склонив голову набок, улыбнулся.
– И ты даже не представляешь, насколько.
– Поэтому… иногда я себя чувствую… – он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал и закончил: – паршиво.
А вот теперь девушке сразу же сделалось его жалко.
– Это сомнения, – указала она на него ложкой. Тэсс была рада хоть чуть-чуть поумничать. – Первый признак того, что у тебя есть мозги. Меня они тоже иногда одолевают.
– Почаще бы, – улыбнулся мистер Дексен. Он оставил свою еду и откинулся на спинку стула. – Мне очень не хотелось бы тебя менять и подминать под себя. Мне не понятны люди, которые влюбляются в человека за какие-то черты характера, а потом начинают эти качества в нём искоренять. Смысл? Не вижу смысла. Но также я хотел бы, чтобы и ты уважала и мои амбиции тоже.
Девушка помотала головой.
– Извини. Ты не можешь представить себе собственных детей, а у меня в голове не укладывается такое жгучее желание владеть реликвией. Бред какой-то.
– В этом есть некая толика бессмертия, не находишь? Тэсс, да что ты в самом-то деле! – подскочил он на стуле. – То, что ты сегодня узнала о претензиях Даррена, не значит, что они сегодня же и появились. Они были и вчера, и позавчера, и будут завтра. Так что, собственно, изменилось? И в любом случае я в состоянии тебя защитить.
– Ты не понял. Я вообще не хочу, чтобы на меня нападали, и мне грозила опасность. Не хочу рожать ребёнка, которому суждено сражаться за эту палку. О детях ты подумал?
– Да. И, возможно, они даже не захотят за неё сражаться, но это уже их выбор, а свой я сделал.
Она только вздохнула и закатила глаза.
– Тебе понравился дом, который ты смотрела с Моникой? – Мужчина решил, что пора с этим разговором заканчивать, как и с гамбо.
– Монике не понравился.
– Тэсс.
– Мне? Мне нравится всё, что дороже двадцати пяти тысяч долларов, – равнодушно дёрнула она плечом. – Я не избалованная, ты же знаешь. А что?
– Я мог бы купить его. Будем уезжать туда на выходные.
Звучало заманчиво.
– Я подумаю, – пообещала девушка интонациями человека, который хочет, чтобы его оставили в покое.
Глава 36 Игра навылет, или Старинная фотография на стене
И не мудрено. Покой ей действительно не помешал бы. После разговора с Моникой, а потом ещё и с Андреем, Констанция осталась очень взвинченной и взбудораженной.
Но прошёл час, за ним – другой. Пролетела ночь, за ней – рабочий день. На следующий вечер девушка ещё вспомнила про трость и Даррена, но Андрей её быстро заговорил, тем более что заказал у себя на фирме аудит, и теперь к нему каждый день в офис приходило на пятнадцать человек больше. Это уже не вспоминая обо всём остальном.
Немного успокоившись, Тэсс принялась думать о развитии событий в случае её единоличного и тайного возврата к контрацепции.
Даже если предположить, что она сможет таким нечестным, некрасивым образом обманывать человека, которого любит, то впереди опять жизнь, от которой нечего ждать, кроме работы, учёбы и окончания резидентуры.
Конечно, у неё есть Андрей, но отношения не должны стоять на месте – они обязаны развиваться, двигаться или хотя бы шевелиться. А больницы, госпитали, лекции, тесты, блоковые тесты, патронажи и квалификационные испытания вряд ли этому поспособствуют. Они могут благоприятно сказаться на карьере и порадовать общением с состоявшимися в профессии мужами и дамами, интересными личностями и умными людьми, но Тэсс не увидит реакцию будущего папочки на новость о своей беременности и не узнает, когда же он, что называется, «включится» в процесс.
Из последнего разговора с ним доктор Полл поняла, что в мужчине отцовство элементарно «не разбужено». Прорабатывая со своими пациентками и этот вопрос тоже, она ещё раз убедилась, что некоторые будущие папы «загораются идеей» на шевелении плода в утробе матери, некоторые – как только возьмут на руки свою кровиночку, некоторые, особо «тяжёлые», – на школьном выпускном. Встречаются, конечно, и «безнадёжные» – эти не присоединяются к жизни ребёнка вообще никогда.
Перечисляя все эти категории, Констанция уже мечтала на всю жизнь запомнить панику в любимых красивых глазах цвета океана, а значит, и во всех остальных частях тела, когда у неё начнут отходить воды, и обязательно прожить день с благодарным поцелуем мистера Дексена, после того как он впервые возьмёт новорождённого на руки.
«И что, ничего этого не будет? – обескураженно подумала девушка. – Да пошёл он, этот Даррен!»
Кстати, что касалось секса, то тут положение дел и тел так и вовсе оказалось практически безвыходным. Видя Андрея перед собой каждый день, вспоминая его объятия, его поцелуи, животные, агрессивные стоны, загребущие, жадные, властные руки на себе, касание кожи, Тэсс отчётливо понимала, что не сможет отказаться от близости с ним даже перед гильотиной. Она могла бы сказать: «Это сильнее меня», – но превосходство выясняется в противостоянии, а девушка не сопротивлялась. Капитулировала сразу же и безусловно.
Однако храбрости ей хватало не так надолго, как пригодилось бы. Всё-таки ребёнок может не только много дать, но ещё больше потребовать. И безопасность – не в последнюю очередь. У Тэсс всё никак не получалось понять, почему настолько не доверяет Андрею. Потому что он не доверял ей? Или привычка рассчитывать только на себя?
Но как бы там ни было, девушка окончательно решила, что ситуацию затягивать нельзя. По крайней мере, лично она ждать больше не может – ей нужно что-то предпринять, как-то действовать. Сделать хоть что-нибудь. Инерция сохранения состояния смертельна, причём во многих смыслах.
Констанция уже уяснила и смирилась, что разговаривать с мистером Дексеном о возврате трости бесполезно – он начнёт уговаривать. И выказывать ему своё волнение тоже не стоит – станет успокаивать, поэтому решила действовать сама.
В один прекрасный погожий день конца зимы, жуя жвачку, мисс Полл переступила порог того самого коридора.
Включив свет, она подошла к торцевой стене с тростью и замерла напротив. Сейчас ей казалось, что деревяшка живая, и, если долго вглядываться в трость, трость начнёт вглядываться в тебя. Костыль словно смеялся ей в лицо, упиваясь своей значимостью и уникальностью. Девушке захотелось пойти и сжечь его в биокамине.
Кстати, Тэсс ещё ни разу не прикасалась к этой «палке», да и сейчас готова была передумать – будто руки марать. В этот момент она вспомнила, что когда-то предлагала Андрею дать имя этому раритету.
«Много чести», – зло скривилась Констанция, но всё-таки, как в прострации, протянула руку и провела тремя пальчиками вдоль древнего, испещрённого меленькими трещинами штифта. Словно слепая. Девушка понимала, это всего лишь трость, но в голову всё равно проник вопрос:
«Интересно, она что-нибудь почувствовала?»
Не дождавшись ответа, вынула реликвию из поддерживающих пластин и взялась за неё двумя руками. Потом сразу же перехватила одной и взвесила.
«Тяжёлая», – не ожидала она такого груза от высохшего за века дерева, но тут вспомнила предположение Андрея, что, скорее всего, эту деревяшку вымачивали в морской воде; она просолилась и с годами превратилась в некое подобие камня. Примерно как сваи под Венецией.
«Да подумаешь! – недовольно передёрнула плечами девушка. – Я у дядюшки, может, покруче старину в руках держала».
На этой демократичной ноте она развернулась и отправилась с тростью в руках в другое крыло квартиры. Правда, на пороге, прежде чем выключить свет, обернулась и посмотрела на опустевшую стену. Перед глазами тут же возникло лицо Андрея и его твёрдый, мужской взгляд.
Тэсс хотела что-то сказать, как-то обратиться к нему, может быть, извиниться или послать подальше, но слова не складывались в фразы, а наоборот – разбежались кто куда из головы, словно в панике. Хотя, по сути, так оно и было.
В спальне трясущимися, непослушными руками девушка обмотала реликвию своим шёлковым шарфом и засунула в пакет. Надев пуховик и сапожки, поскольку уже была в джинсах и водолазке, вышла из квартиры и вызвала лифт.
Спустившись на парковку, мисс Полл на ходу отключила сигнализацию у «Джульетты», села в машину и положила трость рядом – на пассажирское сиденье.
Она узнала адрес «Фон Дорфф групп» в интернете. Сайт, кстати, был оформлен по последнему слову моды на веб-интерфейс с фотографиями отфотошопленных красивых и счастливых людей на главной странице. Мисс Полл побродила по активным ссылкам, ничего интересного не обнаружила и только лишь сохранила себе координаты.
Конечно же, ей было страшно. Чувство тревоги росло обратно пропорционально расстоянию до Avenue D.
Подъезжая к пункту назначения, девушка уже еле двигала руками и ногами, поэтому вела автомобиль очень медленно и осторожно, будто шла по канату. Боялась смотреть на себя в зеркало заднего вида – наверняка глаза безумны, зрачки расширены, губы затвердели в спазме. Но развернуть машину или проехать мимо офиса братьев фон Дорфф желания не возникло. Она должна была, обязана хотя бы попытаться.
Констанция предполагала, что её долго будет проверять охрана здания, звонить секретарше, ждать связи с Дарреном, но…
– Проходите, мэм, – кивнул на турникет охранник, только лишь взглянув на её права.
– Уже?
– Да. Ваше имя стоит в «положительном списке», хоть и ноль посещений, – посмотрел он на экран. – Только я должен взглянуть, что у вас в руках.
– Это трость, – с готовностью принялась распаковывать предмет Тэсс. – Мистер фон Дорфф забыл её у нас в прошлую субботу.
– Хорошо, – провёл мужчина ладонью вдоль штифта и даже дошёл до золотых пластин на рукоятке. – Я предупрежу секретаря, что вы поднимаетесь.
– Спасибо. – «Наверное, Берч меня внёс в список «положительных» гостей. Больше некому». – А вы не подскажете этаж?
– Двенадцатый, – опять взглянул на экран охранник.
– Большое спасибо.
Девушка без труда нашла лифты и поднялась наверх. Выйдя из кабинки и пройдя через красивую, элегантно изогнутую арку главного входа, она попала в удобный и уже неплохо обжитой офис. Мало того, что здесь была толково продумана эргономика помещения, так оно ещё прилично обросло всякими мелочами и приспособлениями: от стикеров на доске объявлений, до огромного фикуса у окна и места для подзарядки ноутбуков и телефонов. Стены пестрели множеством разнокалиберных рамочек с грамотами за какие-то выигранные конкурсы, благодарностями от больниц и госпиталей, портретами «ветеранов» трудового фронта – всё вполне уютно и гостеприимно.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? Вы – мисс Полл? – не выдержала первой секретарша, пока Тэсс осматривалась.
– Да. Здравствуйте, – с готовностью двинулась к стойке посетительница. – Мне хотелось бы увидеть мистера Даррена фон Дорфф.
Секретарша – строгая женщина лет пятидесяти пяти, в очках с верёвочками на дужках – смерила девушку изучающим взглядом.
– Насколько я знаю, вам не назначено.
– Нет, – мотнула головой Тэсс.
– Что же, у шефа сейчас сеанс скайпа с прессой. Посидите, пожалуйста, я спрошу, примет ли он вас после.
– Спасибо, – вежливо кивнула девушка и направилась в уголок для посетителей.
«Может, успею успокоиться, – опустилась она на мягкий кожаный диван. – Только бы Берч сюда не заявился».
Мисс Полл положила трость рядом и вытащила из кармана джинсов телефон. Интернет, как лучший способ скоротать время и отвлечься от проблем, ещё никто не отменял.
К секретарше подходили люди, приносили какие-то бумаги, что-то спрашивали. Приехал курьер службы доставки. Молодой человек в тёмно-красной форме со светоотражающими пластинами – Констанция таких встречала на улицах города – отдал секретарше большой запаянный пластиковый пакет в фирменном оформлении.
Никто на мисс Полл внимания не обращал.
Девушка сидела и не чувствовала своего тела. Не было рук, ног, головы – ничего не было. Всё ощущалось и тяжёлым окаменевшим, и невесомым эфемерным одновременно. Неживым.
Она смотрела невидящими глазами в телефон и старалась вспоминать что-нибудь тупое, примитивное, над чем не нужно думать. Какой-нибудь идиотский фильм или шоу. «Пила», например, в котором Андрей чётко увидел идею.
«Нет, только не про Андрея. Лучше про маму», – завопило нутро.
А мама любила «Звёздные войны». Знала всех актёров, режиссёров и помнила даты премьер в формате «гг. мм. дд». Мистер Джордж Лукас был её личным богом. В молодости Тиффани бегала в кинотеатр по десять раз на один и тот же эпизод. Сейчас уже стеснялась это делать, да и громко там слишком, поэтому зачёркивала дни в календаре до выхода DVD или появления фильма на платных сайтах.
Мама помогла – мысли дочери пошли бродить дальше по Бенедикте и неведомым галактикам, поскольку Тэсс тоже смотрела «Звёздные войны».
И наконец, где-то через полчаса, у секретарши за стойкой раздался сигнал вызова. Женщина закрыла ноутбук, поднялась и послушно проследовала в кабинет с только что доставленным пакетом в руках.
– Проходите, – вышла она через пару минут и оставила дверь открытой. – Мистер Фон Дорфф ждёт вас.
Тэсс вскочила с дивана, отключила телефон, положила в карман пуховика, поправила джинсы и волосы, выкинула жвачку в урну, придала губам правильную форму, взяла трость, перехватила её поудобней и, несмело подойдя к двери, шагнула через порог.
Мисс Полл видела Даррена только лишь однажды в «Джо-Мэри», но моментально узнала; мужчина ни грамма не изменился. И даже её неожиданный визит не прибавил живости его облику во главе с выражением глаз и мимикой лица.
– Добрый день… – Тэсс замешкалась, не зная, как к нему обратиться. Просто «Даррен» – слишком фамильярно, «мистер фон Дорфф» – излишне официально. Но говорить что-нибудь было нужно, поэтому девушка решилась: – Сэр.
– Здравствуй, Тэсс. – Губы мужчины подёрнулись улыбкой, но тут он опустил взгляд на предмет в её в руках и вернул себе своё лицо назад. – Ты одна? Без Андрея?
– Да.
Гостья надеялась, что хозяин кабинета поднимется из-за стола ей навстречу, но этого не произошло. Она подошла к его рабочему месту вплотную и, остановившись между креслами для посетителей, положила трость прямо перед ним:
– Вот.
Даррен спокойным взглядом изучал её личико.
– Что это? – Не делая попытки притронуться к пакету, мистер Дорфф начал перекладывать какие-то бумаги на столе. Его белёсые глаза смотрели устало, а при желании или внимательности в них можно было заметить даже скуку.
– Трость.
Его рука с файлами застыла в воздухе, да и сам он замер, словно статуя греческого спортсмена на постаменте в парке.
– Какая «трость»? – Даррен отмер и всё-таки переложил документы на край стола, после чего сцепил пальцы в замок перед собой.
Мисс Полл стояла, переминалась с ноги на ногу, но не замечала этого, а бегала расфокусированным взглядом по обстановке кабинета. На стене за спиной хозяина, как и в приёмной, висело множество фотографий. Выше всех разместили не самый большой, довольно старинный, но тем не менее цветной снимок; с него на Тэсс смотрели люди. По центру в красивом высоком кресле с деревянным резным каркасом сидел мужчина в синем костюме и белой шляпе. За его левым плечом стояла привлекательная дама в светлом кремовом платье и витиеватой шляпке, а за правым – простоволосая девушка лет пятнадцати. За подлокотники кресла с обеих сторон держались два мальчика. Одному можно было дать годиков пять, другому – восемь. Меж ног мужчины стояла трость, на рукоятке которой он сложил свои руки с перстнями на пальцах и сигарой между ними.
Тэсс узнала только трость, остальных участников фото видела впервые. Да и не мудрено – судя по одежде и внешнему виду фотографии, возможно, никого из них уже нет в живых.
