Текст книги "Мэн (СИ)"
Автор книги: Кристина Мизухара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 55 страниц)
И вот как раз в этот момент, в таком состоянии Андрей Дексен и встретил мисс Селестье.
Когда он говорил Тэсс, что Брук напомнила ему его первую любовь, он опять врал. Ну, почти. Американка, конечно же, чем-то напоминала англичанку Луизу, но только отдалённо. Он и сам не понимал, почему не сказал этой блондинке тогда, на пороге приёмного покоя госпиталя Бенедикты, «Спасибо» и не отправил дальше по жизни. Что-то его остановило. Он даже подумал, что стареет и пошёл на поводу у молоденькой провинциалки, которой, судя по её поведению, до жути хотелось красивого ухажёра из Нью-Йорка. Очень-очень. И Андрей вот просто так взял и «подарил» ей себя. Вернее, «дал попользоваться». То, как Тэсс предостерегала Брук, что ею только лишь поиграются и бросят, его позабавило. Почему он не пошёл с блондинкой до конца? Такой вопрос перед Андреем вообще не стоял. При ближайшем знакомстве девушка оказалась очень доброй, хорошей, контактной, сговорчивой и абсолютно неинтересной – с такой заниматься сексом, всё равно, что заливать в Феррари дизтопливо – странно, глупо и нерезультативно. Сколько он находился рядом с ней, столько спрашивал себя: а что, собственно, я здесь делаю?
И только встретив Констанцию, понял, что именно.
Ему уже изрядно хотелось курить, но везде суетился народ, и искать место для курения с урной в этой толпе абсолютно не хотелось. Не думая слишком долго, Андрей зашёл за палатку, прикурил и решил заодно набрать Зака – одного из своих директоров. От него в телефоне стояло четыре вызова, а потом позвонила Фелисити – секретарша и сказала, что тот его ищет и просил перезвонить хоть в День независимости, хоть в Рождество, хоть со своих похорон – у него что-то там срывается.
Андрей был злой и раздражённый как чёрт, когда Зак начал ему рассказывать, что они не нашли хлопок для целлюлозы у «Karpers group», в этот раз те понизили сортность, поэтому придётся заменить готовым текстилем и где его искать не знает никто и сколько на это уйдёт времени – тоже. И тут из-за угла вылетела какая-то «трепетная лань», и как раз в тот момент, когда он выдыхал приличную затяжку. Посмотрев на неё, ну или сквозь неё, парень успел окрестить её «спицей» из-за бросающейся в глаза узкокостности и худобы. «Спица», судя по всему, рассчитывала на извинения, но не получила бы их, простояв там до утра. Андрею было абсолютно не до неё.
Как оказалось потом, эта «анорексичка» – давняя подруга сестры Брук, ибо в этих чёртовых крохотных городишках, кажется, все знают всех. Но Андрею и на это тоже было плевать, пока «спица» не дала ему почувствовать, как же он, оказывается, на самом деле нуждается вот в таком – когда на белое говорят белое, а на чёрное – чёрное. И самое главное – говорят, не молчат, не проходят мимо. Как он устал от всей этой иносказательности, намёков и двойного дна у себя там, в Нью-Йорке, от этих вечных подколов и лести, которая ему ещё в детстве надоела, как хинин.
После того как они опять остались с Брук вдвоём, он попросил повторить ему имя подруги её сестры, намертво вцепившись в него памятью, прокручивая в голове пути и способы ещё хотя бы одной встречи с Тэсс. Андрей видел, как загораются её глаза при взгляде на него, но он также отличил, что девушка восхищается им с умом, а не отключив мозги. Она относится к его внешности, как к очевидности, к факту. И не более того.
Увидев её, всю такую субтильную и женственную в баре ночью, Андрей понял, что что-то тут не то. Такого с ним ещё не было. Дело пахло керосином, и, чёрт бы его подрал, парню этот запах нравился. Впрочем, мисс Полл, по новой, «подлила в огонь» того самого керосина – переосмыслила свою позицию по отношению к их паре с Брук, что Андрею весьма импонировало. Способность пересматривать свою точку зрения, а не цепляться за иллюзии, мистер Дексен весьма ценил.
Увидев мисс Полл целующуюся с этим её ухажером возле барной стойки и уловив её равнодушный взгляд, он понял, что не отпустит эту девушку. Уже нет.
А потом она вышла за ним на улицу.
Когда они остались вдвоём, Андрей делал затяжку за затяжкой и уже её хотел. Не желал, а именно хотел. Себе. Хотел её для себя. Но, тем не менее, агрессивно, зло и даже враждебно. Она его сделала. Вот как-то так – довольно быстро, без трагизма и театральности. Услышав о планах Тэсс и её ухажера на ночь – Андрей так и не запомнил его имени – парень разозлился не столько от того, что они собирались первый раз трахнуться, ну, или заняться любовью – у них ведь любовь! – сколько от того, что своим признанием девушка боролась против очевидного взаимного влечения с ним. Так она заставила его себя уважать.
Сидя в ту ночь в машине возле её дома, Андрей со всей горячностью, на которую только способен, благодарил Бога за свою внешность. Сейчас она ему, кажется, действительно может пригодиться.
Вернувшись в Нью-Йорк, он с неожиданным удовольствием погрузился в работу, поскольку, у него откуда-то появилась энергия и хорошее настроение. Мужчина даже с большим желанием, чем обычно, занялся с Моникой тантрическим сексом. Его распирало. И как вишенка на торте в нём возникла одна интересная мысль. Касаемо детей. Он только подумал о сыновьях и дочках, но даже этого хватило, чтобы наполнить мистера Дексена дополна шоком и низвергнуть в пучину глубокой задумчивости. Но это он решил оставить на потом.
Конечно же, ему было и не совсем до этого и совсем не до этого – хлопоты, бизнес, проблемы, усталость. Но его каким-то ещё не очень сильным, но весьма настойчивым, не ослабевающим течением прибивало к этой девушке, как к лодку к берегу. Даже по уши погрязнув в делах и проблемах, он не мог избавиться от чувства дискомфорта. Его что-то постоянно тревожило, ему что-то мешало, или наоборот, чего-то недоставало, куда-то тянуло. Он пробовал поработать мозгами и в один из моментов, с психу, бросив карандаш на стол, взбесился.
«Да, чёрт! Хера мне надо-то? Чего не живётся? Чувак, забей и забудь!» – запустил он себе пальцы в волосы и схватился за голову.
Вроде, помогло.
Андрей привык быть всегда над ситуацией. Над любой. Над плохой, над хорошей, над глупой, непонятной, неопределённой – без разницы. Только так он чувствовал себя комфортно. Парень предпочитал, разбираясь в людях и положениях, в какой-то из моментов заглянуть внутрь себя – если не находил там смелости всё бросить, потерять, послать к чёртовой матери или выбросить в окно, начинал очень сильно нервничать. Всё как по Паланику: «Вещи, которыми ты владеешь, в конце концов начинают владеть тобой». Такого мистер Дексен не допускал. За очень редким исключением. Не мог он позволить владеть собой ни вещам, ни людям. Никогда. Ну, может быть, только маме. Она так и ушла вместе с его частью.
Но.
Всё это было бы офигенно круто и архи достойно уважения, если бы не мысли об одиночестве.
Как-то ещё по молодости, так сказать, в тяжёлые времена формирования его как личности, размышляя о независимости и отсутствии эмоционального вовлечения, Андрей пришёл к выводам, что эти достижения человеческой силы и воли идут рука об руку с одиночеством. При всём при том, что он гордился своей самодостаточностью до упора и в звучании слова «одиночество» слышал сладкую музыку слова «уединение», в один из моментов понял, что это может уже не играть никакой роли и не иметь никакого значения. То, к чему другие приходят к пятидесяти, он пришёл к тридцати – побывав на самом пике самодостаточности и независимости, парень смог себе позволить спуститься оттуда к мудрости и философии. Да, он крут, он потрясающе крут, он дьявольски крут, но кто сказал, что крутизна покупается только лишь ценой эмоциональной устойчивости и равнодушия.
Таким образом, мистер Дексен уже достиг того состояния, при котором смог найти в себе силы мирно и спокойно, без паники и мыслей по поводу того, что он – «киска», воспринять вывод о том, что опять врал, сказав Тэсс, что она – та слабость, которой владеет он. Она уже владела им. Это было самым важным, самым удивительным и уникальным. И главное – правильным. Опять правильным.
Дексен очень старался не концентрироваться на этом, не мельтешить и не делать резких движений. Да, в принципе, ему действительно было не всегда до всех этих романтических чувств и увлечений, но он всё равно очень быстро соскучился.
И явился к Констанции в больницу. Андрею понравилось то лёгкое удушье, которым девушка отреагировала на его прикосновение, взывая в это время к его разуму. Это смотрелось действительно весьма забавно, пока доктор Полл в очередной раз не указала ему на выход.
Мужчина обиделся. Надоело. Он ругался на Тэсс, называл её тупой, слепой и упрямой дурочкой, и, в принципе, уже готов был сдаться. Но всё равно не смог.
Поэтому Андрей решил взять что-то типа перерыва и когда уже находился в шаге от внутреннего равновесия и спокойствия, его, за каким-то дьяволом, понесло в Медуэй. Хотя, если разобраться, нечто подобное должно было произойти.
В ту роковую ночь позвонили охраннику и посоветовали приехать за этими двумя пьяными придурками – Билли и Чаком. Но поскольку в усадьбе шли работы по усовершенствованию системы наблюдения, охране отлучаться запрещалось категорически. Поэтому Андрей поехал за друзьями сам.
И не пожалел.
Тэсс выглядела настолько уязвимой, беспомощно-беззащитной, виноватой и тихенькой, что Дексен даже удивился, что ему пришлось проехать всего лишь пару десятков миль, чтобы увидеть её такой, хотя он прошёл бы пешком для этого пол земного шара.
Он сразу почувствовал, что она спрятала свою броню и шипы, но ещё не понимал, с чем это связано, а объяснять только лишь тем, что девушка нуждалась в его помощи, не хотел.
Ну а потом задача упростилась до примитивности: «Угнать за шестьдесят секунд» или охмурить мисс Полл и увести её у этого хахаля. Правда, кажется, это был тот самый случай, когда примитивность не влекла за собой простоту и лёгкость.
Ещё и из-за того, что происходящее, а ещё лучше сказать, творившееся, было для парня в диковинку.
Ему впервые пришлось уводить девушку из отношений, то есть, ориентированную на другого мужчину, впервые он оказался третьим лишним, впервые, чёрт бы его подрал, он не пользовался взаимностью, ну, или ему не спешили её выказывать. У Андрея взрывался мозг от восхищения ситуацией и от злости на неё же.
Иногда ему хотелось приехать к Констанции, зайти в дом, для начала прислонить к стене, а чуть позже завались на диван и оттрахать до беспамятства, вот прямо до полусмерти. Он скрежетал зубами, представляя картинку. Но ругал себя, понимая, что его тестостерон поспешно предлагает свои услуги – если подождать и дать отношениям созреть, «дойти до кипения», укрепиться желанию, то их ждёт нечто беспрецедентное. Они смогут дать в постели друг другу нечто такое, что будет стоить и жизни, и смерти.
Когда Андрей говорил Тэсс, что её шифон стал бы отрицательным опытом для них обоих, он нагло врал. Мужчина заказал в Alinea – ресторане молекулярной кухни отдельный кабинет на юге Мichigan avenue. Такие дальность полёта и уровень приватности были весьма оправданы – он планировал много разговаривать и общаться. Жизнь в столь разных и далёких друг от друга городах, и как следствие – ограниченная возможность свиданий, подталкивали его к этому. Кое-что продумал для беседы с девушкой заранее, кое-где действовал по обстановке, так сказать, «шёл по приборам». Если ты хочешь, чтобы дама твоего сердца увлеклась тобой, так и увлеки её собой. Будь пламенем, а не бабочкой.
Он хотел стать ближе, не становясь от этого понятней, получить статус её хорошего знакомого, но остаться незнакомцем, отвечать на все вопросы Тэсс с полной готовностью, не убавляя в загадочности, расписаться в своей отрицательности, как персонажа, но так, чтобы она обязательно поставила ему знак «плюс», выставить себя полным занудой и снобом, но только не в ущерб её уже появившемуся интересу. Короче, наплевав на честность и естественность, Дексен пошёл даже на то, чтобы для Тэсс не «быть», а «казаться». Да-да, даже на это. Во всяком случае, пока. В любви и на войне все средства хороши, тем более что сейчас у него шла «разведка боем» – он не только присматривался к девушке, но уже «брал в кольцо окружения» или даже оккупировал. Андрей бессовестно и беззастенчиво, не устанавливая себе ограничений, «сверкал чешуёй», старался казаться крутым, суровым, «топовым», первоклассным самцом. А эти придурки Билли с Чаком своими шуточками чуть всё не испортили.
Он предполагал, что сделал всё, что от него зависело. То, что теперь ему осталось уповать только на мозги Тэсс и её чувства, приводило его в отчаяние. Мысль о том, что она может помириться со своим – Андрей так и не вспомнил его имя – другом, взрывала ему нутро. Мистер Дексен в узких кругах широко славился, или даже буквально, «гремел» своей ревностью.
А когда они ехали в машине в Де Кальб ему вдруг захотел стать у неё первым и единственным. Вот так. Всё оказалось очень просто. Не было этого её друга и всех, кто случались раньше. Эта девушка росла только для него, для Андрея Дексена, Она – белый лист. В ней ещё нет опыта, который ей подарили или навязали его предшественники. Он наполнит её только своим. Тэсс же в свою очередь ещё не растратила ни грамма души, тепла и всё отдаст только ему. Да, он жадный. Ненасытный.
Констанция – это то, что ему надо. Или даже НАДО. Ему ужасно нравилось общение с ней. От неё исходило нечто такое, чего хотелось ещё, и ещё, и ещё, и больше, и сильнее, и до бесконечности. В какой-то момент Андрею захотелось отбросить всякие раздумья, схватить её в охапку и увезти куда-нибудь на север и говорить-говорить-говорить не останавливаясь, с перерывами только на секс, еду и игру в снежки. «Купаться» в её непосредственности, прямолинейности и обаянии. Садясь в машину с куском мрамора в руках, он, стиснув зубы, упрямо верил в то, что когда-нибудь так и будет.
Глава 14 Розовая зубная щётка, или Попробуй могильную плиту на вкус
Конечно же, она не спала в ту ночь.
Как можно заснуть, будучи настолько переполненной? И умственно, и эмоционально.
Оставшись в одиночестве, одна против целой армии чувств, мыслей и переживаний, Констанция немного даже как-то оробела и, что называется, «пошла в отступление» – сразу же занялась Матиссом, Занозой, позвонила маме, Зоди и даже написала дядюшке на Facebook. Ей казалось, что всё, что связано с Андреем, всё это пока слишком для неё. Слишком сложно, слишком «высоко», слишком сильно, слишком заумно, слишком прямолинейно – всё слишком. Мужчина дал ей целую массу поводов для размышлений, а эмоций подарил так и того больше. Девушка чувствовала, что впечатлений от самого мистера Дексена, от того, как он преподносит себя, в какой манере открывается ей, как старается пробиться не только к её душе, но и к голове, ей хватит ещё на многие часы уединений и воспоминаний.
А этой ночью счастливица перемещалась по дому, а если точнее, то металась из угла в угол, и не знала, куда себя деть. У Тэсс захватывало и перехватывало дух. Всё это давило изнутри и даже почему-то снаружи. Она, естественно, попробовала лечь спать, но чувствуя, что задыхается в помещении и, провалявшись пару часов так ни разу не прикрыв глаза, выкарабкалась из надоевшей постели, накинула тёплый длинный махровый халат и вышла на улицу.
Стояла глубокая ночь. Что-то около трёх часов. На улице не было ни души, а только лишь припаркованные под соседними домами неподвижные машины и слишком подвижный ветер, который в таком же одиночестве, как и мисс Полл, видимо, тоже решал какие-то свои, одному ему известные, проблемы или даже боролся с внутренними демонами. Или же просто с порядком, который навели люди в городе. Матисс, увязавшийся за своей королевой, привычно и без любопытства оббежал двор, после чего подошёл и уселся у ног.
Тэсс не стала отходить от входной двери, а опёрлась спиной и откинулась затылком. На свежем воздухе пришло некое облегчение. Энергетика Андрея, которая в комнате давила и напирала, немного рассеялась в этом обширном мятежном пространстве, и даже настолько, что девушка вдруг почувствовала радость. Да-да, ею овладела чуть ли не эйфория от того, что у неё теперь есть ОН. Просто есть. И пусть ещё не понятно, в каком статусе и как надолго, но даже сегодняшний обед с ним у неё уже никто не отнимет.
– Андрей, – произнесла Тэсс вслух довольно громко, но в шуме ветра её голос, правда, прозвучал весьма глухо.
От имени мужчины к внутреннему ликованию присоединилось ещё и ощущение защиты, покровительства. Как будто все её страхи, опасения и неуверенность перед жизнью теперь позади. Сейчас всё будет по-другому. Ей казалось, что Андрей, где бы он ни находился, просто не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Она слишком дорога ему.
А если не повезёт, или она где-то допустит ошибку, то стоит вот так выйти из дому, сказать: «Андрей» и как по мановению волшебной палочки все её трудности и беды решатся сами собой. Или же просто отступят при упоминании такого могучего ангела-хранителя. Девушка полностью отдавала себе отчёт в своей наивности и мечтательности, но всё-таки трезвую голову решила включить завтра утром. Примерно как Скарлет О’Хара.
А сейчас она пошла дальше.
«С Адамом такого никогда не было, – подбадривала она себя, вспоминая ощущение партнёрства, равенства, таких вот установившихся на одной линии весов от взаимоотношений с учителем биологии. – В принципе, это не плохо, а даже хорошо. Но … как там говорил Андрей: лучшее враг хорошего?» – она улыбнулась.
С мистером Дексеном ни о каком партнёрстве речь, разумеется, идти не могла. Его лидерство казалось даже не бесспорным, а априорным. Ей впервые предстояло примерить на себя роль ведомой, «сдавшейся в плен», признавшей верховенство мужчины. Но какого мужчины!
«Я виноват. За всё отвечаю я», – вспомнила Констанция. Такая готовность нести ответственность не могла не вызывать уважение.
«Так, стоп, а сколько уважения в таком случае, остаётся на мою долю? – тут же спохватилась девушка. – Нет. Я не стану ему обузой. Ни за что! – она нахмурилась и плотнее запахнула халат. – Защищать – это ещё не значит нянчиться и вытирать сопли», – всё-таки начала «трезветь» Тэсс, не дождавшись утра.
На улице ей тоже надоело. Она развернулась и, пропустив вперёд Матисса, зашла обратно в дом. Пройдя на кухню и не зажигая свет, нажала на клавишу электрического чайника. Что бы там с тобой не случилось – завари чайку.
Не то свежий воздух так подействовал, не то девушке действительно удалось худо-бедно переварить и в голове, и в душе впечатления от свидания, но на кухне ей пришли в голову уже слегка другие мысли – она, как в бетонную стену врезалась в вопрос: «Что делать?».
Само собой, ей очень хотелось быть с Андреем искренней. Во всём. В проявлении своих восторгов, опасений, в восхищённой манере поведения и отношения к такому мужчине как мистер Дексен– всё это легко, просто и к тому же приятно. Но только лишь прислушавшись к себе и почувствовав что, будучи искренней, она неминуемо побежит к нему и элементарно повиснет у него на шее, тут же понимала, что такая тупость с таким как мистер Дексен не пройдёт – не тот мужчина.
«Мне нельзя делать ошибки, – девушка понимала, что для того, чтобы потом её репутация работала на неё, сейчас она должна хорошенько покорпеть над своим реноме. – Только бы мне хватило мозгов». – Она состроила скептическою гримаску и наклонилась потрепала по холке Матисса, держа в уме тот факт, что зацепить этого мужчину ей удалось как раз таки мозги отключив. Поэтому прихлёбывая чай без сахара и в попытках выбрать ту самую, единственно правильную линию поведения Тэсс вспомнила себя той, ещё совсем недавней, какой она была до встречи с этим роковым красавцем.
«Что бы я сделала тогда? Как бы я поступила? – взлохматила она себе волосы. – А никак! Призналась бы ему, что выстраиваю тут какие-то линии поведения, чтобы его удержать, да и всё. И обязательно сказала бы, что на самом деле хочу повиснуть у него на шее, – от этой мысли к ней неожиданно пришло облегчение. – Когда-нибудь обязательно всё это ему расскажу. Надеюсь, он хорошенько поржёт с меня».
Тем более что и сам Андрей, пытаясь ей понравиться, говорил о себе совсем не то, что по логике вещей должно этому способствовать. Он будто пугал её собой, предупреждал, предостерегал. Но если хочет остаться с ней, ну, или вернее, чтобы она осталась с ним, то, значит, рассчитывает на обратный эффект? Ждёт, что она не испугается, не побоится, и вот такая вся смелая и решительная бросится ему доказывать, что на самом деле он хороший и добрый и никакой не социопат, а социофил, и не мизантроп, а филантроп и альтруист, да и вообще просто самый лучший в Мире?
«Ну, что же, – поставила она на стол кружку чая почти с таким же звуком, как днём мистер Дексен ставил на столик в беседке бутылку вина. – Сломаем ему его тактику! – девушка улыбнулась. – Он хотел меня напугать? Сделаем вид, что у него получилось».
Но легко сказать.
Шли дни. Не ползли, но и не бежали. Констанция работала, отдыхала, даже познакомилась со своими соседями двумя дедульками. Ими оказались два брата-двойняшки: Брайан и Гектор, похожие друг на друга как обычные родственники. Гектор к старости овдовел и очутился в доме престарелых. А Брайан, заядлый холостяк по жизни, забрал его оттуда, и они поселились вместе здесь, в Де Кальбе.
Дней через пять после её посещения Джо-Мэри Тэсс как-то сидела вечером дома и заполняла электронные квитанции пользования электричеством и налоговые платёжки. Она уже почти закончила, когда услышала, что в вольере залаял Матисс. Девушка поднялась посмотреть в чём дело, но её тут же застал стук в дверь.
Тэсс открыла. На пороге стоял посыльный – вообще-то не очень частый гость в этих местах. Но взглянув на то, что было у него в руках, хозяйка забыла: в каких местах она вообще находится. Прямо перед её лицом раскинулся огромный, роскошный букет цветов. Это были не банальные розы или претендующие на очарование простоты ромашки. В руках парень держал некий калейдоскоп из всевозможных прекрасных представителей флоры. Сходу девушка выхватила взглядом и те же розы, и ромашки, а ещё орхидеи, и хризантемы, и георгины, лилии, что-то наподобие пионов и ирисов и даже три небольших декоративных подсолнуха.
Тэсс прижала руки к груди.
– Боже ….
– Мисс Констанция Полл? – вышколено отчеканил посыльный.
Она кивнула
– Распишитесь, – протянул он ей форму доставки.
Тэсс что-то там черканула, а парень вручил ей букет. Когда она взяла в руки цветы, он протянул ещё и какую-то упаковку.
– Это тоже Вам. Всего доброго, – тут же попрощался парень.
– Спасибо, – только что и смогла кивнуть опять Тэсс.
Пробежав на кухню и водрузив букет на стол, она принялась лихорадочно распаковывать коробку и, когда ей удалось открыть крышку, её взгляду предстал брелок. На удобно скомканной упаковочной бумаге типа салфеток лежал белый шарик красивого гладкого хрусталя с припаянными к нему цепочкой и карабином. Внутри него что-то белело. Девушка взяла подарок в руки, и в нём тут же с неожиданной лёгкостью замельтешили снежинки. Тэсс потрясла шар, и внутри поднялся снежный вихрь, а когда она взяла его за карабин и сделала пару круговых движений, то внутри хрусталя образовался снежной торнадо.
Счастливица сжала шар в ладони и прижала к груди. У неё не было слов.
С зарплаты Зоди вытащила её за обновками в Бангор. Они прошлись по местным бутикам и посидели в хорошем уютном кафе «Смузи», которое девушка любила ещё в студенчестве, но обходила стороной из-за не совсем «студенческих» цен. Подруга приехала домой вся обвешанная пакетами, а Тэсс всего лишь с двумя наборами женского нижнего белья, заботливо упакованными в добротные красивые коробки, но зато развеялась и отвлеклась просто отлично.
Андрей же всё это время незримо присутствовал в её жизни. Доктор Полл смотрела на монитор со статистикой динамики отхода плаценты, а видела красивые, чувственные мужские руки, открывающие бутылку вина; мыла полы в доме, а перед глазами стояла чёрная футболка, облегающая стройное подкаченное тело; гладила по шёрстке, лакающую из блюдечка молочко, Корягу, а чувствовала сильный и твёрдый, но очень приятный и даже какой-то заботливый, оберегающий торс по всей своей спине.
Но «гвоздём программы» являлось, бесспорно, это нежное касание губ на прощание. Такое лёгкое и трепетное. Райское и невинное. Казалось, оно призвано рождать точно такие невесомые и расслабляющие воспоминания во всём теле. Столь же воздушные и приятные.
Но как оказалось это только казалось.
Характером это касание обзавелось железным, если не сказать атомным. Тэсс вообще начала подумывать, что Андрей, каким-то обманчивым жестом, таким вот законспирированным маневром оставил ей вместо себя своего лучшего агента-раздражителя, так сказать, «ангела ада» – с виду «белого и пушистого», а на самом деле чёрта на метле. При воспоминании об этой мягкой нежной коже расслабленных губ на её губках, девушку начинало распирать и взвинчивать довольно серьёзно и вполне себе с последствиями. Ей хотелось не то придушить кого-нибудь, не то взвыть. И выть долго, громко и протяжно! Так, чтобы услышал даже Андрей в своём Нью-Йорке (если он сейчас там, конечно). В это момент она чувствовала себя какой-то заражённой.
«Это он меня заразил, – тут же принималась хныкать Констанцияс. – Наверное, я уже больна, – надув губы, резюмировала девушка. – Им».
Впрочем, доставалось и мозгам.
Постепенно она вспомнила всё. Всё свидание. В подробностях и деталях. Переосмыслив заново своё поведение, успела несколько раз постфактум сгореть со стыда, пожалеть о доброй половине сказанного и придумать вариации лучших ответов количеством за десяток и дальше.
«Съев» себя почти полностью, она принималась за Андрея.
То ей казалось, что он сноб и умник, то обычный плейбой «за делом», то скучающий нью-йоркский яппи, то самым лучшим из людей, когда-либо ходивших по Земле. Кстати, мужчина смог настолько много дать ей за время общения, что девушка даже не чувствовала желания или необходимости лезть в Google. Тем более, с благословения самого Дексена. Всякая охота отпала. Ей почему-то захотелось знать только ту информацию, которую даст ей Андрей. Сам.
К тому же, когда он поймёт, что она не искала данных о нём в интернете – а он обязательно это поймёт – Тэсс была уверена, что ему понравится. Андрей из тех, кто способен такое оценить. К тому же, если раньше своим появлением и поведением он зародил в ней любопытство и интерес к своей персоне, то ответив на её вопросы и как бы желая немного погасить её интерес, добился совершенно обратного – сейчас её интерес возрос настолько, что его уже буквально некуда было девать. Вопросы кружили и внутри, и снаружи. Теперь уж никакой Google с ними не справится.
А ещё ей не хватало его присутствия здесь, в Бенедикте, а точнее, в «Джо-Мери». Ну, или хотя бы в штате. Тэсс очень скучала по своему состоянию, когда Андрей находился где-то рядом, ей не хватало чувства комфорта и спокойствия – всё на своих местах и всё правильно. Не то, что сейчас.
Иногда она вспоминала о его жене и любовнице, хоть ей и очень не хотелось унижать себя ревностью. Но волнение всё равно брало верх, и Констанция начинала переживать: как он там сейчас с ними общается? Всё так же жёстко трахает одну и так же великосветски целует в щёчку перед уходом на работу другую?
Кстати, Андрей не звонил.
Безусловно, Тэсс просто не могла не ждать от него звонка. Она не только сохранила его номер, но и обратила внимание на запоминаемость цифр, оператора, ну и, разумеется, выучила наизусть. Девушка тут же успокаивала себя тем, что Дексен далеко не из тех, кто позвонит и скажет: «Хай, детка, как дела?». Этот будет молчать и требовать, чтобы его молчание было расценено и воспринято правильно.
В отличие от молчания Адама.
Он тоже не звонил и не писал. Она вспоминала и его. Хотя бы потому, что их отношения зависли в неопределённой точке, так сказать, в подвешенном состоянии. Однако девушка всё-таки кое-что поняла: если, даже будучи почти на пике романа с Адамом, ей не удалось справиться со своей тягой к хозяину «Джо-Мери», значит, их любовь с учителем биологии, скорее всего, не сможет пережить такую нешуточную разлуку, как её четырёхкратная резидентура в Нью-Йорке. Лучше остановиться сейчас и не морочить друг другу голову.
Кстати, как это ни странно, но по Адаму она заскучала. Наконец-то! Исчезнув из её дней, парень удостоился-таки того, что его присутствие в её жизни достигло своего гомеостаза и вошло в норму.
* * *
За три дня до праздника Тунца приехал Дэни. Не выдержал и пришёл сразу к Тэсс на работу. Сестра, конечно же, много внимания ему уделить не смогла, но с любопытством рассмотреть паренька успела. Юноша выглядел весьма довольным, загоревшим, и что самое главное – богатым. Услышав, сколько брат заработал на картошке, сестра заявила, что будет его теперь звать «Рич» и никак иначе. Рич сказал, что деньги оставит на карточке для учёбы в Техасе, а сейчас его глаза горели в предвкушении «гонки» с удочками в руках.
Вообще-то праздник Тунца особой праздничностью не отличался – обычное соревнование по рыбной ловле, да и всё. И почему в названии применили вид рыбы, который водится только в океане, тоже никто не знал. Ну, Тунца, да и Тунца. Возможно, это постарались предшественники нынешних местных властей, чтобы привлечь и развлечь туристов. С этой же целью, кстати, они издавна используют рыбное хозяйство штата – на глазах у соревнующихся в озеро выпускают какую-нибудь огромную рыбину, выращенную на одном из рыбоводных предприятий, и предлагают участникам попробовать её поймать. Строго оговорёнными средствами, разумеется. Иногда это даже получалось у какого-нибудь счастливчика, и он награждался ценным подарком и завистью незадачливых конкурентов на годы вперёд. А если рыбе удавалось сохранить «инкогнито», а впоследствии и жизнь, то начинали взвешивать уловы. Такое случалось гораздо чаще и в подавляющем большинстве случаев призёрами оказывались представители коренного населения Америки – соревноваться с ними в рыбалке это всё равно, что в плаванье с Майклом Фэлпсом.
А ещё, каждый раз на состязания приезжали сами рыбоводы и варили уху в большом котле над костром из дров, коих вокруг валялось великое множество. Туда же, в котёл, разрешалось кидать по мере лова взвешенную и очищенную рыбу. Естественно, с разрешения рыбака, её поймавшего.
Этим же вечером Тэсс после работы заехала к маме. Они вдвоём, воспользовавшись тем, что Дэни укатил к своему другу Сэму Лукату, обсудили настроение и самочувствие парня и сошлись на том, что вроде бы ни напускной бравады, ни чего-нибудь ещё похуже не наблюдается. Возможно, парень действительно выкинул Брук из головы.
