Текст книги "Мэн (СИ)"
Автор книги: Кристина Мизухара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 55 страниц)
Андрей вскрыл одну из коробок Фрэдэрико и достал какие-то пластиковые контейнеры с едой. Несколько из них положил в холодильник, а пару штук отложил. Включил плиту и нашёл в шкафу сковородку.
Тэсс помыла руки и разместилась за столом.
– А кто такой этот Фрэдэрико? – задала она тему для разговора, наматывая на вилку первую порцию спагетти, поскольку в судках оказалась паста с курицей.
– Молодой муж миссис Муцони – директора гостиницы на пляже. – Мистер Дексен взял со стола салфетку и принялся расправлять её у себя на коленях. – Она арендует маяк. Здесь прибирают горничные из её отеля, это еда из его ресторана, – указал он пальцем на свою тарелку.
Девушка поджала губки – явный признак того, что сейчас начнутся вопросы.
– А можно спросить: сколько стоят сутки здесь?
Мужчина уже был готов к этому.
– Можно, – кивнул он. – Но только у миссис Муцони. Кушай. – И указал подбородком на её тарелку.
– А как ты узнал об этом маяке?
– Нашёл. Ешь.
Тэсс посмотрела на иллюминатор. Сейчас тот походил на половинку очков Джона Леннона в белой оправе – за его стеклом чернела ночь.
– А мы выйдем на улицу? На этот… балкон. По нему можно ходить? – сделала она вилкой виток в воздухе, как бы демонстрируя круглую форму фундамента.
– Можно. После ужина я пойду туда курить.
– Я с тобой, – Тэсс выпрямилась и воинственно выпятила грудь, как бы показывая, что не дай Бог он ей не разрешит.
– Только оденься, – сдался мужчина.
Отдав должное вполне себе неплохой пасте, они загрузили посуду в посудомоечную машину и, спустившись на площадку перед входом, поднялись с неё на балкон. Андрей тут же закурил, а Тэсс пошла обходить маяк по кругу.
Везде была одна и та же картинка чернеющего океана, ветер почти улёгся, электрогенератор тоже притих, в тишине один раз громко прокричала одинокая чайка. Пахло морем, водорослями на камнях внизу и чуть-чуть – рассеянным табачным дымом.
Сделав круг, девушка подошла к мужчине, застывшему у перил, и молча тоже так же замерла рядом.
Он медленно повернул к ней голову, посмотрел на её лицо и столь же медленно отвернулся. И затянулся тягуче и томно. С удовольствием. Мерцающий огонёк сигареты вспыхнул в темноте и погас, а мистер Дексен, задрав вверх подбородок, выпустил в темень над океаном густую струю дыма.
Они стояли, не решаясь нарушать тишину и не всматриваясь в синюю черноту пейзажа. Убаюканные отупляющим однообразием и спокойным равнодушием звуков прибоя, слушали океан и смотрели прямо перед собой.
И только Андрей успел вспомнить Экзюпери и его слова про то, что любовь, это когда смотрят в одну сторону…
– Ты очень обидишься, если я скажу, что не чувствую романтики в этом месте? – первая нарушила молчание мисс Полл.
Мистер Дексен усмехнулся про себя.
– Разумеется, нет, – вскинул он брови и пожал плечами.
– А тебя вообще трудно обидеть? – чуть обрадовалась она его реакции на своё признание.
– При желании – вообще невозможно.
– Как это? – Тэсс развернулась к нему всем корпусом, опёрлась о поручни боком и обняла себя руками.
– Очень просто. Иди сюда, – притянул он её ладонью, видя, что ей хочется объятий. Она тут же пристроилась сбоку. – Я чётко отграничиваю обиду и желание обидеть. – Обнял он её за плечи, с чувством и оберегом прижал и затянулся опять. Манипуляции с огоньком и дымом повторились. – Если вижу в человеке погоню за реакцией, работу чисто на результат, то его не будет. Тут меня обидеть практически невозможно. А для обидчиков в процессе главное – успеть извиниться.
Тэсс ответила не сразу. Раздумывая над таким заявлением, она машинально забралась рукой в волосы и хорошенько их спутала.
– Ты – вредина! – в шутливой манере с улыбкой вскинула подбородок и улыбнулась.
– Я романтик, – вернул он в разговор начатую тему.
Она отрицательно помотала головой.
– Не знаю. Я не чувствую романтики в этом месте, – Тэсс обернулась на маяк и задрала голову вверх на его каменную стену.
– А что ты чувствуешь?
– Боль. – Она высвободилась и, полностью развернувшись к стене, принялась шарить глазами по строению сверху донизу. – Здесь есть боль. – Сжала она кулак. – Я чувствую боль этого места. Этот маяк очень одинок. Он просто олицетворяет одиночество. – Девушка затараторила, словно боялась, что её не дослушают и перебьют. – Здесь всё как-то очень громко молчит. Просто вопит. – Она сделала движение руками, словно хочет зажать уши. – Представь: как он стоит здесь пустой, без людей, один. Стены… камни, прибой, ветер и – никого. – Посмотрела она на Андрея.
– Идеально, – кивнул оно головой, соглашаясь.
Девушка закатила глаза и отвернулась.
– Не знаю… если бы я осталась здесь одна как ты, то проревела бы все три дня. Извини, что разочаровываю тебя своей реакцией.
Мужчина не скрывал своего полного морального удовлетворения.
– Неужели ты не понимаешь? – покачал он головой в неверии.
– Что?
– Твоя реакция идеальна, Льдинка! – схватил он её за плечики и сжал с благодарностью. – Это невероятно, – наклонился и чмокнул в губки. – Пойми, людей притягивает и держит рядом не сознание, а подсознание. Они ведутся не на взаимопонимание, любовь, не какое-то там глупое уважение или сострадание. Люди ведутся на разницу. Чудовищную, потрясающую разницу между ними. Только здесь, – ткнул он указательным пальцем себе в ноги, в каменный настил балкона, – я, интроверт, – приставил этот же палец к своей груди, – отдыхаю. Без людей, без грёбаных самолётов, без дисконтирования и каналов распределения, без Бара Нойсмана и мисс Винберг – это мой маркетолог и экономист – без всего, что давит на меня. Ты этого не чувствуешь, – Опять несильно сжал он её плечики. – Ты открываешь здесь то, что недоступно мне. Ничего удивительного, что мы так дополняем друг друга.
Девушка тоже заразилась радостью.
– Спасибо! – кинулась она к нему и обвилась руками вокруг пояса. Сейчас на нём красовались чёрный свитер и чёрный шарф, и пахли один лучше другого. – Ты всегда делаешь меня свободной. С самого начала.
– Именно свободной? – погладил он её по голове. – И что же для тебя свобода?
– Это когда не нужно врать. Враньё вяжет меня по рукам и ногам. Терпеть этого не могу.
Даже после возвращения в комнату он не забыл её признание про боль.
Поэтому то, что происходило дальше этим вечером, плавно переходившим в ночь, девушку в очередной раз удивило и довольно сильно. Она была уверена, что он приготовил что-нибудь эдакое, необычное, из ряда вон и сверх меры и опять, уже в который раз, с отвисшей челюстью наблюдала за полным крахом своих прогнозов.
– Я заварю чай, – только вернувшись в гостиную, Андрей прошёл, включил камин и отправился по лестнице наверх, в столовую. Проделав там какие-то манипуляции, мужчина спустился с подносом в руках, на котором стояли заварочный чайник, блюдца и небольшие пластиковые рюмочки с десертами.
– Сейчас мы выпьем чаю, и я пойду в душ.
Тэсс даже не нашлась, что ответить на такое.
«Он что-то задумал. Не может быть всё так просто. Только не с ним».
Они пили чай за рабочим столом, к которому придвинули поближе камин. Тэсс, правда, сразу же опрокинула свою чашку на поднос. Ей пришлось сбегать наверх за губкой, всё вытереть и налить себе новую.
Но чаепитие всё равно удалось и это мягко сказано. Всё проходило спокойно, неспешно, расслабленно, по-домашнему уютно и интересно, как бывает интересно только с Андреем.
Они опять обсудили маяк, мужчина рассказал: как здесь всё устроено. Как работает отопление, откуда берётся пресная вода, куда уходит канализация с её отстойником и портативным биологическим очистным комплексом. И, конечно же, вспомнили про сотовую связь, которая не предусматривалась, но зато на столе стоял модем двухстороннего спутникового интернета.
Затем она начала расспрашивать о его трёх днях здесь год назад.
– Ничего особенного, – пожал плечами мужчина. – Я делал почти всё то же, что и дома, только никого вокруг не было. Мне этого достаточно.
Сам же Андрей завёл разговор о дядюшке Соне, о том, где тот побывал и что делал. Сказал, что, скорее всего, он у Тэсс призанятнейший тип, и с ним было бы очень приятно познакомиться.
– Люблю увлечённых людей.
Немного вспомнили Билли и Чака. Андрей поведал о своём детстве с ними. Футбол, компьютерные игры, кому какую подарят собаку, что будет, если коту замотать лапы скотчем, кто больше нажуёт жвачек за неделю, и когда родители пообещали купить крутой мотоцикл.
– Если хоть один из нас, хоть раз в неделю не заблудился в лесу, значит, будет что-нибудь ещё похуже, – задумчиво-мечтательно улыбался Дексен, откинувшись на стуле и соединив кончики пальцев раскрытых кистей рук перед собой.
Девушка пребывала в тихом, но от этого не менее полном восторге от протекавшего поистине магического вечера. Её будто обволакивало негой и спокойствием, умиротворением и безопасностью. И когда вспомнила, что за весь разговор ни разу не вспомнила о сексе, обрадовалась ещё больше.
«Он прав. Он тысячу раз прав». – Соглашалась она с его словами на балконе об их дополнении друг друга. Тэсс еле сдержалась, чтобы не кинуться Андрей на шею и не задушить в объятьях.
Пока она убирала посуду и включала посудомоечную машину, он разложил свои вещи из сумки в шкаф, застелил диван бельём из бумажной коробки и достал одеяла.
– Я в душ, – отчитался Андрей кратко, когда девушка спустилась вниз, и тут же скрылся за дверью перегородки.
«Это так странно. Мы будто женаты двадцать лет», – недоумевала мисс Полл, но сильно раздумывать над этим не стала – у неё тоже имелись планы.
Тэсс никогда, ни разу в жизни, не делала минет. Не было такого. С Лероем не успела, а с Адамом как-то не сложилось. Всё-таки дело это деликатное, тонкое и сугубо инициативное.
И вот сейчас она настроилась решительно и бесповоротно, но при этом жутко волновалась, стеснялась и боялась. Нет, она, конечно же, смотрела порно на заданную тему, это уж как положено, и ей всё в мельчайших подробностях когда-то описывала Сибилл, но теория и практика в некоторых случаях могут стать далёкими и не похожими друг на друга как компьютерная мышка и мышь полёвка.
К тому же, приготовила девушка к этой поездке ещё и красивую ночную сорочку. Да. Выбрала несколько вариантов по интернету – таких коротеньких и пикантных, чтобы выгодно смотрелись её красивые ножки – потом поехала, перемеряла всё это и ещё чуть-чуть сверх и купила одну из них. Тонкого трикотажа на широких бретельках сиреневая «ночнушка» чуть прикрывающая попу заставила забрать себя домой тем, что была необычно присобрана по низу подола кружевной оборкой. Смотрелось неуклюже-забавно, трогательно, но вместе с тем очень мило и сексуально. К ней Тэсс решила надеть такие же сиреневые трусики крупного гипюра, а от белых пока отказалась совсем.
«Может, он тогда стащил мои трусики ещё и потому, что они белые? А вдруг он тащит всё, что белого цвета?» – Разумеется, ответ на этот вопрос ей не светил, но Тэсс решила на всякий случай подстраховаться.
Когда она появилась в сиреневой сорочке из душа, похожая на нелепого неуклюжего котёнка, Андрей только взглянул на неё, тут же закрыл свой ноутбук, с которым работал, полулежа в постели, и отложил на столик.
Медленно приблизился, переступая с пятки на носок, и только она приготовилась, что он задерёт ей сорочку, как мужчина вдруг присел перед ней. Он обхватил её правую ногу вокруг икры обеими ладонями и повёл верх движением, будто раскатывает по ноге чулок.
– Тэ-э-э-эс, – протянул он и поцеловал чуть повыше колена. – Ты даже не представляешь: какая ты… – повёл по левой ноге вверх двумя пальцами так, как мужчины умеют касаться только красивой дорогой машины – с благоговением, придыханием и мечтой на кончиках пальцев.
В следующее мгновение он резко выпрямился, подхватил её на руки и поднёс к дивану. Сел вместе с ней и прогладил рукой по красивой женской ножке от бедра до щиколотки, а потом проделал почти весь этот же путь носом и хорошенько потянул ноздрями воздух.
– Я буду трахать тебя всю ночь, – спокойно пообещал он, будто речь шла о прогулке в парке. Переложил на ложе как ребёнка, перевернул на живот и привёл ребром ладони меж ягодиц. Тэсс не успела задохнуться от интимности, как почувствовала, что Андрей лизнул её попку, потом поцеловал под коленкой и лизнул и там.
Ничего эротичней её тело ещё не ощущало, поэтому сразу же перешло в автономный режим от мозгов – ноги приподнялись, чуть согнувшись в коленках, попка оттопырилась и выпятилась сама собой, будто дрессированная. Андрей, словно фокусник или волшебник, лёгким движением языка нажал на нужные точки и получил то, чего добивался.
Тэсс испугалась. Бог весть, где он лизнёт или нажмёт, или поцелует в следующий момент, и чем отзовётся её тело, мозгов не спросивши. А у неё, знаете ли, планы. Неотложные.
Поэтому девушка чуть тряхнула головой и прочистила горло.
– Кхм, а можно сначала я тебя? – чуть обернулась себе за спину.
Мужчина замер.
– Ты боишься?
«Вот откуда он узнал!» – раздула ноздри Констанция.
– Нет, просто… – она приподнялась на локтях и перевернулась, – я тоже ненасытная.
Не дав ему опомниться, а себе – испугаться и передумать, она поджала ноги, сгруппировалась, а выпрямилась, уже кинувшись на Андрея как пантера. Ну, или как ученица партеры.
Надавив на мощные, сильные мужские плечи, повалила на диван. Ей показалось, что она пытается опрокинуть асфальтоукладчик. С той лишь разницей, что тот вряд ли бы поддался так, как Дексен.
Тэсс нависла над мужчиной, её свесившиеся волосы окружили их зрительный контакт своеобразным хороводом, как бы оберегая таинство двоих влюблённых даже тут, на отдалённом одиноком маяке Сил.
Девушке очень захотелось его поцеловать, ведь неизвестно, когда ещё он будет лежать перед ней вот так, распластанный и податливый, но тогда они неминуемо перейдут к обоюдному сценарию, а она преследовала цель почти что индивидуальную и даже где-то эгоистичную, поэтому поняла, что без жертв не обойтись.
Клнстанция принялась ласкать его торс ладошками, прикасаясь губами, нежно целуя. Андрей казался каким-то нескончаемым, неиссякаемым источником наслаждения и сладости. Им невозможно было налакомиться. Его кожа была гладкая, почти глянцевая, твёрдая и даже какая-то жилистая. Короче, совсем не такая как её собственная, и от этого очень «вкусная».
Девушка продвигалась всё ниже и ниже, чтобы до резинки трико, к которой стремилась, дойти как бы невзначай, будто ненароком. И когда дошла, начала опускать её словно освобождая себе его тело для ласк и дальше. Просто так. На него она смотреть боялась. Когда под штанами, а заодно и трусами, показался его налитой член, достающий чуть ли не до пупа, Тэсс решительным рывком сдёрнула одежду ещё ниже, столь же решительно обхватила «ствол» ладошкой и… застыла в нерешительности. Ей очень хотелось посмотреть в последний раз мужчине в глаза, но она этого делать не стала.
Наклонившись, девушка лизнула головку, делая вид, что для неё всё здесь привычно и буднично, всё под контролем, и ей не колотит нутро от волнения и непривычности ситуации. Тэсс взяла в рот головку полностью и пососала.
«Здесь нужно больше звуков! Они это любят», – вспомнила она дирижёрский жест подруги во время мастер-класса.
Где-то справа скрипнули зубы Андрея. Получив их одобрение, Тэсс собралась было добавить звуков, но те появились сами собой, после того как она пару раз вобрала в себя его член насколько могла глубоко, и поелозила вверх-вниз уже не различая слабых стонов от человека справа. Затем под эти же звуки вдохнула чуть глубже, расслабила горло и попробовала втиснуть туда головку.
В следующий момент из человека справа вырвался и разорвался в воздухе стон неподдельного мучительного наслаждения, а головка, только лишь толкнувшись в горло, туда не вошла. Не поместилась. У Тэсс сработал рвотный рефлекс, и она выпрямилась.
«Господи, позорище какое», – ужаснулась девушка и в поисках утешения глянула на мужчину.
Естественно, по всему было заметно, что он не только наслаждается, но и терпеливо предоставляет ей себя в качестве учебного пособия, видимо, считая, что такого рода инвестиции в его же интересах. Поэтому выражение иронии в отношении неё, самоиронии в отношении себя и счастья за них обоих на его красивом, но уже слегка помучанном лице заставило её ринуться обратно, проделать всё то же самое, только уже гораздо быстрее и, разозлившись на упрямую головку, столь же упрямо всё-таки запихнуть её себе в горло.
Сибилл ещё говорила, что в качестве бонуса в этот момент очень полезно в одну руку взять у мужчины яички. Гурманам и любителям особо острых ощущений можно даже их слегка сжать. Тэсс была уверена, что забудет это сделать, но, к своему удивлению, схватила Андрея за этот «бонус» почти автоматически.
Мужчина взвыл. Девушке показалось, что ещё чуть-чуть, и он заплачет как ребёнок. Поэтому пока с ним не случилась истерика, да ещё и из опасения, что у неё больше так не получится никогда до конца жизни, она четыре раза, насколько хватило дыхания, вернее, его отсутствия, поелозила его членом у себя в горле туда-сюда. И вынув его, выпрямилась, тяжело дыша.
«Четвёртый раз был лишним», – переводя дыхание, вытерла себе губы ладошкой и посмотрела на своего счастливчика.
Счастья на его лице было хоть отбавляй. И ещё много чего интересного и полезного для психики. Сейчас он напомнил ей женщин после родов у них в отделениях – волосы от испарины прилипли ко лбу, залегли еле заметные круги под глазами плюс шальной счастливый взгляд и глупая улыбка на губах.
«Когда буду рожать от него ребёнка, обязательно возьму его с собой», – не преминула запланировать доктор Полл.
– Маленький… отважный… заяц, – под впечатлением прохрипел мужчина и, тут же взяв за руку, рванул «зайца» на себя.
Они долго целовались, ласкали друг друга ладонями, губами, телами. Кажется, с Андреем действительно что-то произошло, потому как он всё больше зарывался в её тело со лба, будто действительно «нырял» в неё, «погружался» в эти наслаждения с головой. Лакомился и блаженствовал. А ещё она заметила, что он не делает попытки войти в неё (с тем, что мистер Дексен так и не отказался от презервативов, Тэсс уже смирилась) и поняла, что он не прочь повторения «экзекуции».
«Понравилось!» – ликовала девушка.
Инициатива переходила этой ночью из рук в руки (и другие части тела) много раз и так почти до самого утра. Ненасытными оказались оба. И любящими, кстати, тоже.
Разумеется, в своей предприимчивости, умении и мастерстве мужчина показал себя на пару голов выше, но, судя по всему, его это вполне устраивало. Не говоря уже о ней.
Это была ночь совпадений. Совпадения желания с возможностями. Столь редкая, но тем и ценная. Ни он, ни она не собирались упускать такой случай.
Насыщаясь его кожей, его поцелуями, его ласками, его оргазмами, Тэсс никогда не думала, что сама может служить источником ТАКОГО кайфа. Андрей блаженствовал и упивался. Он буквально обрушил на неё нескончаемую лавину обожания, вожделения, иногда похоти и сексуальной агрессии, что девушку распирало изнутри. Она не знала: куда себя деть от счастья. Хотелось кричать на весь белый свет.
И она кричала.
И он тоже.
Только к утру вымотавшиеся и опустошенные, показавшие и доказавшие друг другу всё и даже больше, отдавшие себя, подарившие и преподнёсшие свои чувства как дар, как награду, как благодарность, как необходимость, обмотавшись друг вокруг друга руками и ногами, они затихли.
– Никогда не думал, что встречу человека, с которым мне будет лучше, чем с самим собой, – прошептал он у её затылка. – Ты очень нужна мне, Льдинка.
«Льдинка» лежала и не верила своим ушам. Она понимала: что значит для него такое признание. Это словно объяснение или оправдание всего того, что он «вылил» на неё только что, этой ночью. Он будто боялся, что она будет ошарашена или даже обескуражена таким количеством его нежности и даже какого-то подобострастия перед ней.
– Я с тобой, Андрей. Я всегда буду с тобой, – похлопала она ему ладошкой по предплечью.
– Обещаешь? – прижал он её к себе чуть сильнее.
Девушка оторвала его правую руку от себя, поднесла к губам и поцеловала в запястье.
– Клянусь, – прошептала она в его кожу, после этого Тэсс почувствовала касание губ на своей шее, а его руки стиснули её заново.
Видимо, успокоившись окончательно, Андрей тут же задышал монотонно-ровно, а Констанция вся вымотанная, выжатая и счастливая с головы до кончиков ногтей принялась думать и прислушиваться к себе. Сейчас у неё появилась возможность уже без эмоций, которые там, в машине, не позволили включиться мозгам, да и вообще без эмоций, коих практически не осталось, всё-таки хорошенько подумать.
И думала она о детях.
Глава 23 Клетчатые уши или Прекрасный принц в смерительной белой рубашке
Инстинкт деторождения мисс Полл изучила вдоль и поперёк. Заставили преподаватели в Университете и природное любопытство. Знала она и о его отличиях от материнского инстинкта, и о внутренних и внешних конфликтах с социумом и с партнёром, а также о заложенности в природе этих противоречий. Кто-то должен хотеть, а кто-то должен сомневаться – у каждого своя миссия.
Для начала девушка рассталась с желанием разобраться во всём и всё предусмотреть. Ребёнок редко не заставляет жертвовать абсолютно ничем и не перекраивать свою жизнь. Он меняет аппетит, уклад, расписание, фигуру, приоритеты, статус, настроение и, в конце концов, менталитет. Поэтому, не строя радужных планов и воздушных замков, для начала ей захотелось хотя бы выделить главное и убедиться, что ультиматум Андрея лишь сорвал тот стоп-кран, на котором стоял её инстинкт деторождения. Уяснить, что она хочет ребёнка потому что хочет именно она, а не потому что его пока не хочет мистер Дексен. Другими словами, что не вредничает и не идёт на поводу у чувства противоречия.
И у неё не получилось. Скорее всего, Констанция действительно вредничала, поскольку захотела стать матерью его детей только лишь после того, как он ей это запретил. А такой как она запрещать нельзя.
И только Тэсс уже собиралась было отступиться от своего желания и согласиться с Андреем, и завтра же признаться ему, что передумала – сказать, что там, в машине, поддалась упрямству и обиде, а сейчас поразмыслила, всё взвесила и поняла, что наговорила ерунду – как ей тут же навязалась картинка себя с крошечной дочерью или крохотным сыном на руках. ЕГО сыном! Её вмиг подхватила и захватила, и закружила эйфория. Частичка ЕГО навсегда принадлежит ЕЙ.
«Всё. Мне конец. Я не смогу от этого отказаться», – не в силах усидеть на месте и сохранять неподвижность она перевернулась на спину и уставилась открытыми глазами в деревянный крашеный потолок. Иллюминатор уже чуть-чуть подёрнулся светом, и комната начала понемногу наполняться красками.
Дальше она вспомнила о девяти месяцах. За такой срок может случиться что угодно. От плохого до хорошего и обратно. Но и материнский инстинкт тоже не вчера появился, он помогал и помогает и многое позволяет пережить и со многим справиться. И опять, снова и снова, как только она принималась представлять ребёнка Андрея на своих руках, или как она кормит его грудью, у Тэсс начинала кружиться голова.
«С этим всё понятно», – махнула рукой, не желая больше терзать и дразнить себя, и дальше принялась точно и конкретно выяснять: сколько процентов её желания обусловлены его деньгами.
Нет, если уж быть до конца честной с собой, то для ребёнка, именно для ребёнка, она хотела бы отца, который сможет дать ему всё необходимое. Не сверх меры, конечно, но норма обязательна. В принципе, норму может дать ему и она сама, но Тэсс сразу же отмела такой вариант. Хватит с неё собственной участи безотцовщины и того, что она даже не помнит папу. Врагу такого не пожелаешь.
«Нет уж. У моего малыша будет папа. Папочка», – твёрдо решила будущая мамочка, погружаясь в сон.
* * *
Проснулась Тэсс счастливой. Бывает такое, когда ты одинаково отлично и радостно чувствуешь себя в обоих состояниях: и сна, и яви. Она тут же вспомнила всю предыдущую ночь и улыбнулась.
«Интересно, ему тоже так же хорошо?» – девушка открыла глаза. В поле её зрения попала зона рабочего стола и кресла-качалки.
За столом сидел красивый мужчина с благородным абрисом головы и неплохим размахом плеч. Брюнет. Быстро узнав в нём мистера Дексена, Тэсс вдруг уставилась немигающими глазами на его одежду и тут же проснулась окончательно. Девушка приподнялась на локте. Она вспомнила!
Давным-давно, ещё будучи подростком, Констанция всегда засматривалась в фильмах на моменты, когда влюблённые целуются и укладываются в постель, а в следующей сцене ОНА уже щеголяет по дому в ЕГО белой мужской сорочке. Девочке казалось это таким милым и романтичным. Именно под впечатлением от подобных сцен она начала представлять, как её похитит страшный злодей и посадит в башню, и мечтать, что спасена будет прекрасным принцем не на белом коне, а в белой рубашке. Ну, может быть, и на белом коне, и в белой рубашке. Именно в такой, какая красовалась сейчас, небрежно накинутая на плечи её любимого социопата.
Кстати, чуть повзрослев, Тэсс решила, что обязательно подарит принцу горячую ночь любви, а утром наденет эту рубашку и будет ходить. А потом и вовсе забыла про эти свои подростковые бредни и отвлеклась на взрослые проблемы.
И вот сейчас вспомнила. Она уселась в постели, прикрывшись простынёй, и Андрей обернулся на звук.
– С добрым утром, спящая красавица. А я думал: это я люблю утром поспать, – он поднялся и с улыбкой двинулся к дивану. Тэсс встала на коленки и, выпрямившись, подползла навстречу.
Она не смотрела на его лицо, чем немало озадачила мужчину, и даже не ответила на порыв к поцелую. Девушка не сводила глаз с белой рубашки и принялась водить руками по новой, пахнущей текстильной пропиткой ткани как по какой-то диковинке.
– Боже, это так романтично! – буквально выдохнула она мечтательным тоном полным томного очарования. – Я всегда знала, что принц должен быть не на белом коне, а в белой рубашке. Снимай? – спросила она.
Мужчина немного подзавис. Вообще-то он совсем не на такое утро рассчитывал.
– Ну, знаешь ли, – повёл он головой в сторону и скептически скривился, – с тобой не соскучишься. – Но тут же пожал плечами и улыбнулся. – Снимай.
Тэсс кокетливо закусила нижнюю губку. Она очень сексуальным и эротичным, но вместе с тем мягким и тактичным движением поддела сорочку с его плеч. Не удержалась и поцеловала оголившуюся ключицу. После этого спустила одежду на спину, потянула за рукава и стащила с мужчины.
– Спасибо, – роняя простынь, быстро накинула она на себя эту белую мечту, запахнула полы и молниеносно кинулась на шею Андрею. Потом потянулась к губам. Мужчина обнял её раскрытыми ладонями за спину, прижал и ответил на поцелуй.
Это был поцелуй – воспоминание о прошедшей ночи, которая теперь уже сама стала прекрасным воспоминанием и так им и останется. Их историей.
Губы были такие родные, такие вкусные, ещё совсем недавние и знакомые, но от этого ещё более возбуждающие и волнующие – слишком много картинок оживало в голове от их осязания. Андрей начал распаляться. И только он покрепче прижал девушку к себе, уже впивался ей в рот и присасывался, так сказать, с намёком на продолжение…
– М-м-м, подожди минутку. У меня идея! – отцепилась от него Тэсс и пулей соскочила с дивана. Она принялась застёгивать пуговицы на рубашке. – Сейчас ты меня в ней сфотографируешь. – Кивнула она головой на свой планшет, валявшийся на столе.
Андрей ничего не оставалось делать, как взять в руки гаджет и, «оживив» его, найти функцию камеры.
– Вот… всё, – похлопала девушка себя по бокам. – Снимай, – вскинула она голову, и пока Андрей наводил ракурс, сделала полшага в сторону поближе к фотогеничному шкафу.
И в этот момент увидела там, за спиной своего фотографа, что-то очень пёстрое и красивое. Она вытянула шею вправо, выглядывая за мужчину, её глаза тут же округлились и зажглись интересом. В этот момент Андрей щёлкнул камерой. Он посмотрел на фото и даже засмеялся от её «Кодак-момента», но Тэсс было уже не до этого. Девушка двинулась на него и проследовала мимо.
К той стороне дивана, где спала она, был придвинут стул из столовой, и на нём лежал большой букет белых плюшевых зайцев. Если бы Тэсс проснулась головой в ту сторону, эти зайцы были бы первым, что она увидела. Красивые букеты из маленьких зверюшек встречались ей и раньше, но по центру этого «белого братства» сидел один салатный зайчонок с ушами в клеточку.
– Почему у меня уши клетчатые? – повернула она голову к мужчине.
– Значит, с салатным я угадал, – расцвёл тот от удовольствия и отложил планшет на стол.
– Браво, мистер Дексен! – кинулась она к нему и обвилась руками вокруг шеи. – Вы начали отличать зелёный от салатного. Да это успех, сэр! – чмокнула его в губы. – Извини, что сразу не заметила, – и направилась за букетом.
Казалось, что зайцев там штук сто, не меньше. Все они сидели внутри каркаса из розового фатина, для каждого соорудили из этого же материала своеобразное гнёздышко и в лапки дали по ромашке. Тех, кто с краю, посадили так, что уши свешивались из букета.
– Спасибо, – обняв подарок, Тэсс потянулась на цыпочки и поцеловала Андрея в губы ещё раз. – Щёлкни меня с ними, – она повалилась на диван и устроилась в постели в белой мужской сорочке в обнимку с зайчатами.
После этого девушка предложила сфотографировать и мистера Дексена.
Разумеется, он отказался и отправился в столовую варить кофе. Тогда Тэсс объявила себя папарацци и принялась щёлкать его в самые неожиданные моменты. Но как бы она не старалась подловить мужчину на комичных выражениях лица или забавных жестах (допустим, когда он, не разобравшись в кофемашине, нажал не на ту кнопку, и та налила ему полную чашку горячего сладкого шоколада) он всё равно получался вполне себе конкурентноспособным Дэвиду Ганди.
– Если человек красив, то перед ним бессилен даже папарацци, – громко объявила девушка, любуясь очередным добытым снимком.
Красавец на это только лишь закатил глаза.
В этот день они занимались сексом, любовью, кушали картофель с мясом, пили кофе и виски. Андрей читал вслух, и они разговаривали. Тэсс составляла ему компанию, когда он выходил курить, и обошла маяк уже в светлое время суток.
При свете дня удалось рассмотреть, что сооружение построили не на вершине скалы, а чуть прилепили к её боку. Это со входа они попадали прямо внутрь круглого фундамента, а с той стороны откуда наступал океан, фундамент тянулся дальше вниз, образуя ещё и небольшой цокольный этаж, который продолжал неглубокий, но практически отвесный обрыв. Сделали это, очевидно, для того, чтобы гигантские волны во время шторма напирали не только на «тело» маяка, но и на скалу, к которой его прислонили. Также Тэсс разглядела примерно в миле от этого места барашки волн и брызги – явный признак невысоких рифов.
