Текст книги "Мэн (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 55 страниц)

Тягуче, томно, с оттяжкой и наслаждением. Со смаком и сдерживаемой агрессией. С силой сжимая друг друга, до белых пятен на коже, до боли. Они соединялись телами, будто раз за разом преодолевали сопротивление обстоятельств. Настаивая на своём. Торжествуя.

Вдалбливаясь в неё членом, кроме всего прочего, мужчина испытывал ликование. Она приехала к нему! Не выдержала! Мозг затапливало «секретом» победы. Пусть и не окончательной, промежуточной, но всё-таки очень важной. Он не планировал спускать себя с поводка сейчас – для этого будет Нью-Йорк, – но в один из моментов не выдержал и, остановившись, принялся целовать девушку с благодарностью и любовью.

– Упрямая, – прошептал он, отстранившись.

– Твоя, – опять потянулась к нему Тэсс.

Когда они, еле дыша, возвращались в эту реальность, сделав виток по той, другой Вселенной, оба понимали, что хочется ещё.

Констанция даже осталась верна себе:

– Ещё хочу.

Андрей повёл бровями и сделал дурашливую физиономию.

– Вам была представлена демо-версия. Чтобы приобрести лицензионную программу, приезжайте в Нью-Йорк.

Она ударила по кровати кулачком.

– И всё-таки тебя нужно пристрелить.

– Секс – это всегда агрессия, Льдинка. Жду тебя с твоей агрессивностью в моей квартире. – Он быстро крутанул её вокруг оси, повернул к себе задом и, наклонившись, поцеловал в попку.

Глава 40 Что-то не то с солью, или Вечер в кругу друзей

Щенок мягко, беззубо покусывал пальцы, лаская ладони своими длинными шелковистыми ушами. Он совершал десять движений в секунду и шевелил всем одновременно – вилял маленьким хвостиком-морковкой, перебирал от нетерпения лапками, слегка поскуливал, немного повизгивал, отпрыгивал и снова принимался за своё.

Породу Констанция определить не могла. Может, ретривер, но не исключено, что и сеттер. Или пудель?

Девушка взяла его на руки, но он долго не усидел и вырывался до тех пор, пока не отпустила. Тэсс буквально выронила непоседу. Щенок шлёпнулся на землю с несильным, мягким стуком, приземлившись на бок, после чего вскочил, отряхнулся и рванул в лес. Девушка бросилась за ним – и проснулась.

После сна у неё осталось приятное послевкусие.

«Эх, завести бы собаку, – взлохматила она себе волосы, уже сидя в постели, – да зачем она маме. А мне в Нью-Йорке некогда будет, – состроила жалостливую гримасу, – впрочем, всё как всегда».

Нехотя выползла из кровати, но когда вспомнила, какой сегодня день, придала себе ускорения.

Сегодня вечером к ним с мамой должна прийти в гости Зоди, чтобы отметить рождение Брэдли – сына Паркер. УЗИ ошиблось, и старшая Селестье родила четыре дня назад и уже заглавными буквами вопила Тэсс в фейсбуке, что у той самая ужасная профессия в мире.

«Слушать столько страданий и ругани! Как ты это терпишь?»

И тут же была подпись под фотографией сморщенного личика младенца:

«Тебе обязательно нужно родить такого же сынишку, как у меня. Это не передать словами!»

Хитрая мисс Полл воспользовалась столь приятным предлогом, чтобы посидеть на прощание с Зоди, поскольку приготовилась к отлёту в Нью-Йорк; она жаждала сделать Андрею сюрприз.

«А вдруг приеду – и поймаю его с другой?» – веселилась девушка, пребывая в приподнятом настроении.

Они тогда с мистером Дексеном расстались довольно легко. Он приезжал явно не зря. Сексом всё-таки занялись, точки над «i» расставили, вопросы выяснили, можно смело копить следующие.

А сегодня девушка решила зажарить в духовке задок кролика, который остался у них с мамой после очередного приступа кулинарии у обеих.

Тэсс не спеша встала с постели заправила кровать. Торопиться ей было абсолютно некуда – все документы подписаны, электронный билет на руках. Завтра она проведёт последний приём с миссис Тиглиниди – и может быть свободна.

Доктор Полл по интернету связалась с госпиталями Bethesdial и Christ, а когда оба ответили приглашение на работу, решила всё-таки остановиться на первом. Практиканток на полгода брали довольно легко и охотно – их зарплата не сравнима с теми цифрами, которые ставят в налоговых ведомостях врачи; они довольно зависимы тем, что очень нуждаются в рекомендациях, и осенью всё равно уйдут на учебную практику.

Девушка почистила зубы, умылась, сварила и выпила чашку кофе с сыром и ветчиной, загрузила посудомоечную машину и принялась за кролика – его нужно было натереть перцем, солью и сахаром.

Констанции сразу почему-то не понравилась эта банка с морской солью. Она открыла крышку и почувствовала какой-то нехороший запах: повеяло тухлыми моллюсками.

– Хм… – Девушка принюхалась и отдёрнула руку с ёмкостью от лица – зловоние ударило в ноздри, как нашатырь.

«Не мог же её отравить Даррен, – сама не зная почему, сразу же подумала о мистере фон Дорффе. – Нужно купить другую».

Она отставила ёмкость под мойку к чистящим средствам.

Поскольку ещё был необходим хлебный мякиш для картофельных ньокков, отправилась в ближайшую лавку продуктов к миссис Коул, где спросила сегодняшний батон и самую свежую соль, чем немало удивила продавщицу – молоденькую девушку по имени Вали.

Откупорив пластиковую упаковку с солью ещё на пороге магазина, мисс Полл сразу же понюхала её и тоже поморщилась – эта не воняла тухлятиной, но зато сильно отдавала пластмассой и ржавчиной.

– Ладно, – пробурчала Тэсс, – сойдёт хоть такая. – «Что-то у них тут не то с солью».

Задок кролика получился на славу – с поджаристой, скворчащей, аппетитной корочкой. Ньокки тоже не подкачали.

Кроме Зоди за столом оказалась ещё и мамина знакомая, мисс Пуридж – старая дева на пенсии с несильным косоглазием, всю жизнь проработавшая на местном овощеперерабатывающем предприятии мистера Стойера. Эта одинокая дама никогда не упускала возможности побывать на чьём-либо празднике и желательно там, где есть еда. Много еды. Свой скромный вклад во всеобщую копилку интересного общения и безудержного веселья она вносила самыми свежими и животрепещущими новостями и сплетнями.

Так и на этот раз.

За кролика расплачивались сведениями о себе владелец автомастерской мистер Джексон и его многочисленное семейство, мистер Болл, мануальный терапевт, и владелица единственного частного стоматологического кабинета – миссис Ольштен. У всех у них, к выгоде мисс Пуридж, произошли из ряда вон выходящие изменения в здоровье и личной жизни: к кому-то приехали гости из Канады, к кому-то – новая любовница с Гавайев, кто-то просто подстригся.

Тэсс слушала, поддакивала, кивала, что-то спрашивала, но сама уже вся была там, на Манхэттене. Когда половина кролика исчезла, да и ньокков почти не осталось, трапеза перешла в завершающую стадию – чаепитие.

Зоди принесла с собой коробку шоколадных конфет. Констанция шоколада что-то не очень хотела, но остальные представительницы слабого пола не отказались.

Когда вскрыли упаковку, Тэсс как-то так сжалась от запаха; он ей показался весьма резким и тоже каким-то не свежим. Она постеснялась изучать гостинец на предмет срока годности при всех, а только лишь обвела взглядом своих компаньонок и с удивлением обнаружила, что они как ни в чём не бывало пропихивают конфеты в рот, откладывают за щёки и запивают всё это дело чаем, не забывая прихлёбывать.

Мисс всё это ужасно не понравилось. Что-то нехорошее закралось внутрь – не то в голову, не то в район солнечного сплетения.

А потом Зоди надкусила свою конфету и остатки положила рядом на блюдечко. Тэсс глянула туда совершенно случайно и увидела, как из шоколадной формы на поверхность фаянса медленно вытекает жидкий центр цвета пралине.

Желудок среагировал мгновенно и ударил свою хозяйку хорошим таким апперкотом вверх, в самое горло. Все ньокки, один на другим, а за ними и крольчатина, с ускорением фонтана рванули назад, на свободу.

Тэсс зажала рот ладонью и попыталась сделать вид, что не может проглотить.

– Что с тобой? – повернулась мама.

– Да… кх… что-то…

пару раз стукнула себя в грудь, потом схватила со стола свою чашку и поспешно сделала два глотка. Ей полегчало. Но тут она, как под гипнозом, опять вернула глаза на злосчастную конфету Зоди, из которой к тому времени на тарелку вытекло довольно внушительно.

На этот раз они подскочили вместе – она и её желудок. Констанция рванула в ванную.

Там её хорошенько вырвало. Умывшись, девушка присела на закрытую крышку унитаза и стала думать.

Да, у неё имелись уже четыре дня задержки, но и раньше редкий переезд из Мэна в Нью-Йорк и обратно обходился без сбившегося менструального цикла из-за смены климата.

«Или не из-за климата?» – бродила она шальными глазами по знакомым стенам.

– Тэсс, доченька, с тобой всё в порядке? – поскреблась в дверь мама.

– Да, я сейчас выйду. – Нужно было решать проблемы по мере их поступления, поэтому мозги лихорадочно соображали, что сказать гостям. Тем более что сама она понимала до обидного мало.

– Вчера с Элис Соуби перебирали препараты и разлили формалин, – вернулась она за стол, опасаясь смотреть на что бы то ни было вообще. И уж тем более – в глаза своим гостьям. – Надышались, вот теперь… – язык не повернулся произнести слово «тошнит», – страдаем, – обмахивалась ладонью, как веером, девушка. – Элис звонила. Говорит, молоко пьёт уже второй день.

Сотрапезницы ничего не сказали, а только дружно с пониманием (уж бог весть с пониманием чего) и участием закивали.

А мама нахмурила брови.

Стоически выдержав окончание банкета, после ухода гостей мисс Полл задумалась. Тест покупать не имело смысла, но зато последствий обещало предостаточно. Во-первых, в одной из аптек работала Зоди, а вторая находилась через стенку от маминого отделения Банка Америки. А во-вторых, если она не беременна, Джессика просто посмотрит и никому никогда ничего не скажет. Но если они с Андреем всё-таки слились в единое целое, то всё равно придётся идти к врачу, а как своего гинеколога никого, кроме миссис Тиглиниди, Констанция признавать не собиралась.

Когда ночью осталась одна в своей комнате и завалилась в постель, то вдруг почувствовала себя маленькой девочкой. Показалось, что ей ещё рано рожать, она не справится. А тут ещё Даррен. При воспоминании о нём, в голову принялось ломиться такое количество мыслей, прямо-таки толпа. А в душу начало закрадываться столько страхов, что Тэсс от греха подальше накрылась одеялом с головой и моментально провалилась в сон.

А на следующий день еле дождалась окончания приёма доктора Тиглиниди.

Как и предполагала мисс Полл, после просьбы проверить её на беременность Джессика только лишь взглянула на коллегу заинтересованно, но тут же кивнула на кресло:

– Готовься.

В процессе работы Тэсс постоянно сдавала анализы для своей медицинской таблицы, поэтому в кресле бывала регулярно.

Но сейчас всё чувствовалось по-другому.

И только лишь приступив к осмотру, миссис Тиглиниди сразу же настроила свою коллегу-пациентку на правильный лад.

– У тебя синюшность, Тэсс.

«Всё», – схватилась за голову девушка и забралась руками себе в волосы.

– Выпуклость у тебя почти в самом конце. Тело, скорее всего, окажется очень далеко.

– Я поняла, – кивнула доктор Полл. Для неё это означало, что при родах выход плаценты, возможно, произойдёт с задержкой.

– Срок – где-то недели четыре-пять, не больше, – задумчиво добавила Джессика, видимо, прислушиваясь к ощущениям при пальпации. – Да, здесь беременность, – минутой позже как ни в чём не бывало вынесла вердикт опытная врач, а не очень опытная в это время изучала потолок кабинета и радовалась, что миссис Тиглиниди не видит её лица.

«Беременность», – Тэсс закрыла глаза, и перед ними сразу же возник образ Андрея. В душе поднялась волна теплоты и нежности. Захотелось туда, к нему, рассказать, обрадовать, осчастливить.

«Мы связаны с ним, – с облегчением выдохнула девушка. – Теперь осталось всё это не упустить».

– Могу я попросить тебя пока не заводить историю и не назначать анализов? – слезла она с кресла.

– Разумеется, нет. Ты же знаешь, я не имею права, – обернулась к ней от стола миссис Тиглиниди.

Тэсс замялась. Всё это она прекрасно знала.

– Да… но… мне нужно немного времени, чтобы решить, что делать теперь.

– Понимаю, – кивнула Джессика. – И, я думаю, оно у тебя будет. Неделю записи будешь видеть только ты и лаборатория. Им до тебя дела нет, а главный просмотрит их в лучшем случае только недели через две-три. Трёх недель тебе недостаточно?

Девушка пожала плечами.

– Да… вроде бы… нормально.

– Вот и хорошо, – вытирала руки о полотенце женщина. Она подошла к Констанции, положила руку ей на плечо и, слегка сжав, встряхнула, и улыбнулась: – Держись, мамочка.

Глава 41 Остатки роскоши, или Что общего между Хайди Клум и телевизором?

– Где они?! – закричала агент Гринуэй, выбегая на открытую часть дороги с пистолетом в вытянутых руках.

– Стой! – выставил на неё раскрытую ладонь бывший служащий Интерпола Дерек Морган. – Тихо. – Он стоял почти по центру открытого пространства и прислушивался. – Туда! – вскинул мужчина руку куда-то вправо и сам первым ринулся в этом направлении. За ним рванула с места Элл, а за ней – только что выбежавший из-за гаражей, агент Уокер.

Тэсс нажала на кнопку пульта, и картинка сериала «Мыслить как преступник» про раскрытие очередного злодеяния века исчезла. Девушка откинула управление на диван и уставилась задумчивым взглядом в черный потухший экран.

В полку морской соли и шоколадных конфет прибыло – у Констанции начался токсикоз на телевизор. Ещё пару дней назад она вообще не обращала ни малейшего внимания на этот «говорильник», который не умолкал в квартире по вечерам, потому как мама, пожив полгода одна, прикипела к нему всей душой. Но сейчас, стоило беременной оказаться рядом с работающим аппаратом, на неё начинало действовать что-то наподобие излучения. Радиации. Тэсс не тошнило и даже не мутило, но она ощущала стойкое отторжение или несовместимость с этой техникой. А пять минут в компании Элл Гринуэй и Дерека Моргана гарантировали самочувствие как при температуре тридцать девять и две, когда до боли ломит кости и очень хочется быстрее сдохнуть. Последний раз с девушкой такое случалось во время показов мод с Хайди Клум, которую мисс Полл органически не переносила ещё с колледжа.

А теперь она старалась не смотреть с мамой после ужина сериалы, тем более, что подташнивало её именно по вечерам, а не как всех нормальных беременных, и только лишь Тиффани выходила из гостиной и забывала о «говорильнике», Констанция тут же его выключала.

Кстати, стоило нажать на красненькую кнопочку, как мучения прекращались.

«Вот бы и с Дарреном так – отключить его пультом и всё. Красота», – с сожалением растянула губы в линию Тэсс.

Четыре дня прошло с того момента, когда её впервые назвали «мамочкой». Она ещё пока никому ничего не сказала: ни Андрею, ни маме, ни Паркер, ни Зоди. И каждому из них – по отдельной причине. В Нью-Йорк не спешила, от билета отказалась, а новый оформлять не решалась. Денег теперь у девушки имелось, по её ощущениям, примерно как в золотом запасе Китая – Андрей перевёл ей на счёт двадцать тысяч – но вот что касалось всего остального…

Тэсс зависла между небом и землёй, не зная на что решиться.

Для начала ей хотелось хоть чуть-чуть побыть один на один со своим счастьем. Уложить его в себе. Прочувствовать.

Давненько она так не радовалась. Да вообще ещё никогда. Какое-то тихое, затаённое ликование поднималось со дна нутра. В голове мысли метались, будто мотыльки вблизи открытого огня.

У неё будет ребёнок. Констанция представляла себя с малышом на руках и тут же вспоминала о, так сказать, втором виновнике торжества. Господи, это было такой удачей, успехом – носить в себе частичку Андрея! Подумать только, она станет матерью его сына или дочери.

Тэсс положила ладонь на низ живота.

«Мальчик или девочка? – Девушка прислушалась к себе: кого хочется больше. – Нет, не могу. Без разницы. – Это у мистера Дексена проблема передать «палку» желательно сыну, а ей завещать нечего, её устроят оба варианта. – А вдруг двойня? – хихикнула она. – Интересно, на кого будет похож? На меня? На него?» – И тут Констанция вспомнила, что ещё не видела детских фотографий Андрея. Он как-то показывал на своём Макбуке папку со снимками, то с Билли и Чаком, то с Джокстой и Дарреном, то с Берчем, имелось несколько кадров с какими-то мужчинами и женщинами где-то явно на Манхэттене и ещё на фоне свадебных шатров на зелёных лужайках, на одном из них Андрей стоял между женихом и невестой и даже слегка улыбался. Но везде выглядел почти так же, как сейчас с поправкой на длину волос, одежду и освещённость. А вот изображений его в более раннем возрасте не имелось. Не промелькнуло даже снимков из Оксфорда.

«Ладно, – вздохнула мисс Полл, – пока ещё некого сравнивать. Вот рожу, тогда и посмотрим».

В первую же ночь, когда она уже знала, что спит не одна, ей приснился Андрей фон Дорфф Дексен. Он её целовал. Нет, не так, он её ЦЕЛОВАЛ. Тэсс неожиданно очутилась в сказке, в своём персональном Раю. Мужчина прикасался к её губам, как в нереально красивом эротическом фильме – медленно, сладко, томно, без напора, нежно ласкал расслабленным языком, благоговея перед её хрупкостью, женственностью и мягкостью. В этом сне он был настоящим принцем и ещё более истинным рыцарем– идеальным, благородным, великодушным, сильным, властным, влюблённым. Он боготворил свою женщину и дышал ею. Словно ожившая мечта, Андрей сам плавился на её губах и скользил вниз по телу девушки потёками расплавленного счастья. В эти моменты у неё получилось почувствовать абсолютное блаженство. Эдакое круглое или даже сферическое, без вмятин и повреждений. Будучи в той, несуществующей жизни, она верила, что является принцессой. Звездой. Пусть глупой и наивной, но зато абсолютно счастливой.

Проснулась с мыслью, что даже если проживёт сто лет, не забудет этого поцелуя. Не получится.

Ещё лёжа в постели, уставилась в одну точку на потолке.

«Андрей». – Тэсс не питала каких-то уж особо красочных иллюзий по поводу реакции мужчины на новость. Доподлинно знала, что он не завизжит от радости, не захлопает в ладоши, не заскачет на одной ножке и не подхватит её на руки, дабы закружить по холлу на двадцать первом этаже. Дексен, скорее всего, только лишь красиво прищурится, усмехнётся, скажет что-нибудь жутко умное или неожиданно странное и чмокнет в щечку. Всё.

Не представляла она Андрея целующего её живот или прислушивающегося к движениям малыша в утробе. Его реакция будет скупой, многослойной, но тем и ценной. Мисс Полл это, кстати, полностью устраивало. Тэсс казалось занятным пронаблюдать, как её социопат станет сопротивляться распространению теплоты и доброты внутри его «каменной натуры, как постарается усилием воли блокировать их на подступах к мозгу, и только лишь спустя время постепенно впустит в своё сердце нежность и волнение, как когда-то пропускали на Титаник пассажиров третьего класса во главе с героем Леонардо Дикаприо.

Будущего отца начнёт ломать и корчить в муках. Почти семифутовый рост примется нашептывать, что негоже мужчине с такими габаритами пасовать перед несколькими фунтами писклявого веса, которые сам же и породил, а последний размер ноги среди человеческих, или первым среди Йетти, попытается насадить диктатуру мысли «Дети. Конец эры социопатии». Но спустя время он поймёт, каким образом от продолжения себя можно получать удовольствие, научится с этим жить и сделает счастливыми и себя, и свою женщину, и их ребёнка.

«Он это умеет», – улыбнулась Констанция и потянулась в кровати.

Однако, это только одна сторона вопроса.

Но есть ещё и другая.

Работать он её точно не пустит. И не исключено, что отсрочит учёбу. На красивый прищур и выдачу чего-нибудь очередного заумного Андрею понадобится секунд пятнадцать, а на шестнадцатой замки входной двери на двадцать первом этаже звонко и залихватски щелкнут задвижками, и вниманию мисс Полл будет предложена еда под дверь, интернет два часа в день с трёх до пяти и общение с мамой по домофону не более семи минут в неделю. И весь этот аттракцион невиданной щедрости только при благоприятном стечении обстоятельств. При развитии событий в отрицательную сторону и он превратится в остатки роскоши.

Взяв за основу дату последней менструации, Тэсс с Джессикой подсчитали, что рожать ей предстоит примерно пятого декабря.

«Вот-вот. Прямо до пятого декабря и запрёт», – скривилась Констанция, сидя на маминой кухне со стаканом свежевыжатого черничного сока, невидящим задумчивым взглядом уставившись на ещё мокрую после дождя листву за окном. Весна в этом году получилась какая-то нейтральная. Очень спокойная, сонная, влажная и скромная, как девушка-дурнушка, которая знает о своей непривлекательности и старается меньше лезть в глаза людям. До последних событий именно такой вот мутной погодой мисс Полл объясняла свою перманентную, сбивающую с ног, сонливость. Она засыпала буквально на ходу и того и гляди грозилась не вписаться в какой-нибудь проход и пойти на таран косяка или стены. Кстати, при такой сырости у неё началась несильная простуда, и девушка тут же принялась ложками поглощать клюкву и морошку, опасаясь ещё и температуры.

«Наверняка, Андрей тоже думает о Даррене». – Мысли об этом человеке добавляли тревоги и вносили сумятицу в самочувствие. Намёк мистера фон Доррфа, что он является членом попечительского совета не только госпиталя Lenox Hills, не давал покоя.

Здесь, в Бенедикте у Тэсс была доктор Тиглиниди, которая со своей неподкупностью и принципиальностью смело могла претендовать на место в конгрессе США вплоть до должности спикера Палаты представителей. Девушке очень хотелось проходить все оставшиеся восемь месяцев под её присмотром, а потом выбрать куратором родов. Она верила, что через Джессику Даррену к пациенткам не подобраться. Эта врач трупом ляжет, из любого вытрясет душу и выпьет все соки, включая желудочный, но сделает всё так, как положено и как надо. У Тэсс даже мелькнула шальная мысль переманить свою наставницу в Нью-Йорк, уговорив Андрея заплатить той соответствующую сумму. Но вот только эту женщину не купишь, да и муж у неё здесь – красавец грек Каспер Тиглиниди, внешне не хуже самого мистера Дексена и к тому же, отличный травматолог.

У Джессики, кстати, детей не имелось, и причин тому не знал никто. Гинекологи вообще не любят распространяться между собой по поводу собственной репродуктивной функции, им хватает пациенток с их животами. Поэтому с информацией о том, как проходят беременности у коллег или их жен, что они при этом чувствуют и как себя ведут, мисс Полл как-то разминулась.

Самой девушке очень хотелось бы отключить в себе весь опыт и знания допустим про преиндукцию и мифепристон и предвкушать материнство полным дилетантом – с бабочками в голове и радугой в животе. Но она гинеколог. И как когда-то сказал Андрей, этого не отменить. Тэсс ни единожды имела возможность наблюдать, как беременность отменно и методично выматывала женщин до полного эмоционального истощения, и доподлинно знала о случаях, когда сгубила физически. К тому же, доктор Полл видела, как рожают мёртвых детей уже на сороковой неделе, как выглядят и дышат недоношенные, насколько отвратителен биоматериал от абортов, она вообще успела повидать предостаточно.

Видимо, чтобы уйти от всех этих знаний и багажа памяти, услужливая психика Констанции подсказала хозяйке чтение. Как вариант. В те моменты, когда в сон клонило не смертельно, а вполне даже терпимо, беременной очень хотелось читать. Её тянуло на книги почти как на солененькое. Она даже подумала было съездить в «Джо-Мэри», в библиотеку Андрея, но не решилась.

Итак, после ухода мамы на работу, дочь выключила телевизор и, выпив чаю и потосковав о недоступном ей теперь кофе, загружала в посудомоечную машину детали соковыжималки. Она думала о том, что скажут Джокаста с Дэни, когда узнают, что станут дядюшкой и тётушкой.

«Представляю, сколько будет воплей, – улыбалась девушка. – Братишка обязательно что-нибудь выдаст… эдакое. Не хуже Андрея. – Совсем размечталась Тэсс и поэтому довольно нервно вздрогнула, когда в дверь позвонили. Она схватилась свободной рукой за лоб. – Фух, что это я. Наверняка опять мисс Вулдсон или Франческа», – вспомнила о маминых подружках.

Женщины Бенедикты постоянно придумывали себе какие-нибудь совместные увлечения и занятия как повод для общения в их уютном мире крошечного городка. Случались в этом списке и диеты, и кулинария, и варенье из сосновых шишек с мёдом, и поделки из кожи и меха, и коллекционирование загадок и поговорок, и даже лепка из глины. Нынешней скромной весной пришла очередь декоративному вязанию крючком. Кудесницы ваяли из пряжи зверюшек, куколок и шкатулки с сумочками, поэтому неустанно перемещались от одной к другой в гости в поисках понятных инструкций и опыта.

Констанция подошла к двери и, лишь мельком взглянув в глазок, застыла каменным изваянием – с той стороны стоял Адам Стюарт.

Девушка отдёрнула руки от деревянной поверхности и затаила дыхание.

Вообще-то, последнее, что она слышала о своём бывшем, так это то, что он купил дом где-то здесь неподалёку.

– Говорят, вроде бы, они собираются жить там вдвоём с его братом… м-м-м… – нахмурила брови Зоди, – не помню, как его зовут. – Она с усердием почесала лоб. – Не помню. Да ты должна знать, он служит здесь, в Катадине.

– Да знаю я. Джек.

– Точно. Джек.

– И что? Они будут жить вместе? Кто это сказал? – с недоверием скривилась мисс Полл – что-то не верилось ей, что двое молодых мужчин (пусть они и родные братья) станут делить жилище только друг с другом, без семей.

– Говорят, что так, – пожала плечами Зоди. – От старшего жена ушла, а твой Адам, вроде бы, тоже… свободен.

Тэсс тогда отмахнулась от подробностей – всё, что касалось Адама, ей теперь виделось скучным и неинтересным, что бы он там ни сделал и с кем бы ни жил.

И вот сейчас этот лишний, нежеланный человек находился здесь, у маминой квартиры. Опять.

– Адам, что ты хотел? – почти прокричала Тэсс, повернувшись боком к двери, но тут же быстро припала к глазку.

Вообще-то, парень стоял по центру лестничной площадки, вытянувшись в струнку – поза более чем смиренная и толерантная. Услышав её вопрос, он сделал шаг вперёд и пригнулся к месту замочной скважины.

– Я хотел просто поздороваться, Тэсс. Я не причиню тебе зла. Открой, пожалуйста. – Интонации слышались весьма миролюбивыми и даже где-то заискивающими. Озвучив просьбу, мистер Стюарт опять выпрямился и сделал шаг назад.

Констанции нечего было ему сказать и то, что он жаждет ей поведать, вовсе не волновало, но она всё равно потянулась к задвижке.

«Может, узнаю у него что-нибудь для Андрея про Джокасту».

Хозяйка распахнула дверь. Гость стоял словно зафиксированный и теребил в руках полиэтиленовый кулёчек с какими-то небольшими шариками, похожими на лесной орех.

«О, Господи, – мысленно закатила глаза девушка. – Ничего не меняется».

– Добрый день, – поздоровался учитель биологии.

– Привет, – склонила голову набок Тэсс.

– Я к тебе. Можно?

Она пожала плечами.

– Входи, – и освободила проход.

Адам вошел в квартиру вместе с сильным, но тем не менее приятным запахом парфюма. Мисс Полл закрыла за ним дверь, повела ноздрями и с удовольствием отметила, что пока её желудок намерен вести себя цивилизованно и вполне гостеприимно.

– Проходи в гостиную.

Парень развернулся к ней и протянул гостинец.

– Это тебе.

– Спасибо, – Констанция приняла из рук пакет и поднесла к глазам. Это действительно оказался фундук.

– Мне Джек привёз из Алабамы, – пояснил Адам. – А я вот… угощаю. – Он смотрел на девушку невинным взглядом и даже пару раз хлопнул ресницами.

– Спасибо. Я сейчас поставлю чайник, – бегом ринулась на кухню, чтобы не дать ему рассмотреть выражение своего лица.

«Всё такой же», – подумала Тэсс о бывшем возлюбленном. Сейчас она ничего не чувствовала рядом с ним. Даже страха и неловкости – ноль.

Управившись с чаем, вернулась в гостиную с чашками в руках. Парень сидел на том же месте, что и мистер Дексен двумя неделями ранее, и листал книгу Филиппа Майера «Сын» про освоение Дикого Запада. Это было первое ещё нечитанное, что оголодавшая до чтения дочь отыскала в маминых архивах.

– Как у тебя дела? – оторвался от книжки парень, отложил её рядом на диван и поднял голову на девушку.

– Нормально, – пожала плечами Тэсс и подвинула к нему его чашку и вазу с печеньем и кексами. Она переставила со стола на комод термос с шиповником, который заварила для себя ещё вчера с вечера, и засунула в угол дивана мамино вязание. Вежливость требовала поинтересоваться о делах гостя, но Констанция молчала.

– Я слышал, ты опять работаешь здесь, в больнице? – помешал он чай.

«Ещё не знает, что я уволилась».

– Да. Прохожу курсовую практику. – Тэсс уселась напротив, но не в то кресло, в котором разговаривала с Андреем, а в другое. Во-первых, ей так хотелось, а во-вторых, в том сейчас спала Заноза. На улице мокро и сыро, и хоть кошки-бронетранспортёры грязи не боятся, но и встречи с ней тоже отнюдь не жаждут. Сикорски в квартире отсутствовал. Его на пару дней взяла в эксплуатацию мамина подруга миссис Прайф. У неё в гараже завелись мыши и имя им – легион. Женщина боялась, что они сгрызут провода в её машине окончательно, и кот был призван хорошенько «прокачать» инстинкт самосохранения у этой «серой массы», навести порядок в «танковых войсках» и установить там власть закона.

А Констанция окинула изучающим взглядом своего гостя.

Выглядел мистер Стюарт как-то неухожено, хоть Тэсс и сразу же признала, что его очевидная внешняя привлекательность никуда не делась. Он явно похудел с последней их встречи. На лице, хоть и гладко выбритом, виднелись следы укусов комаров, которые вследствие тусклого света в комнате из-за пасмурной погоды, смотрелись не покрасневшими, а посиневшими. Неглаженная футболка так и кричала о не самой большой зарплате учителя, а новые джинсы сидели угловато, топорщились во все стороны, словно пустые. Но зато девушка чуть не вскрикнула, заметив у парня в ухе пирсинг. Небольшая, вполне скромная серьга белого металла висела в левой мочке. Тэсс даже признала, что Адаму идёт и про себя улыбнулась.

«Может, он ещё и тату где-нибудь набил?»

– Это хорошо, – неловко потоптался кроссовками по ковролину парень. – А я вот… работаю всё так же.

– Он взял в руку шашку с чаем, кокетливо отогнув тот самый памятный мизинец.

Этот её «богатый хер» из Нью-Йорка не только вынул ему сустав, но и переломил кость средней фаланги. Он практически раскрошил Адаму палец. Срасталось долго и мучительно.

«Сильный сучара», – кривился тогда от боли учитель биологии, рассматривая сине-чёрно-пурпурную опухоль, на которой еле-еле просматривались морщинки сгибов суставов.