Текст книги "Владыка черных песков (СИ)"

Автор книги: Константин Дадов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 63 страниц)

  Вместе со мной, из приемного зала замка Нового Рима, прямо во время церемонии по подписанию мирного договора, ушли Тантра, Скарлет, Гривус и Жоан. На следующий же день, все иностранные газеты шумели, описывая разгоревшийся скандал и обсуждая прогремевшее словно гром среди ясного неба, объявление об отделении нового королевства.

  "До сих пор приходится расхлебывать последствия".

  Официально, моя новообразованная страна, находится в состоянии вражды с Республикой, что в любой момент может перерасти в военное противостояние, (которое окончится нашим поражением). С Зебрикой и Эквестрией, заключены мирные соглашения, позволяющие активно торговать и путешествовать через границу. Ради этого пришлось создать посольства, прямо в пирамидах "Города мастеров", а так же пообещать прибыть на встречу с принцессой дня, сразу же как будут улажены все формальности.

  Что касается устройства Блэксэндии: у нас царит магократия совмещенная с монархией. Правителем избирается сильнейший чародей, получающий титул гранд-магистра, один раз и на всю жизнь. Так как должность это не наследуемая, после моей смерти, претенденты будут вынуждены демонстрировать свои силу и навыки... ну или просто проведут голосование, выбрав самую удобную на тот момент фигуру, (по грубой мощи я уступаю Уно, но она по понятным причинам в выборах не участвовала).

  Правительство королевства было составлено из проверенных жеребцов и кобыл: Гривус стал главнокомандующим армии, (его уход из Зебрики, вызвал особенно много споров, в результате которых к нам мигрировала часть легионеров вместе с семьями), Тантра получила должность министра образования и отправилась строить школы и академии, (с расчетом на будущее увеличение населения), Скарлет же примерила на себя обязанности главы внутренней безопасности.

  Разведку Блэксэндия унаследовала от Зебрики...

  "Жаль я не видел морду Цезаря, когда он осознал этот маленький факт. Впрочем, вряд ли это не было предусмотрено".

  Банши, показавшаяся мне на глаза только после завершения сражения между пони и минотаврами, без лишних возражений согласилась продолжить работать на меня. Тем более, что призрачной кобыле была необходима помощь в лечении духовных оболочек, поврежденных во время покушения на командующего Республиканцев, (никого постороннего она к себе не подпускала).

  Управленцев на должности глав сельского хозяйства и ремесленников, пришлось искать среди гражданских зебр, так как зони в большинстве своем, были обучены несколько иным наукам, а загружать "Безымянных" работой, которую могут выполнить и другие, слишком расточительно...

  Работы осталось еще немало: строительство госпиталей, возведение новых городов, увеличение количества граждан и создание промышленности. Что-то удается скинуть на помощников, чем-то приходится заниматься лично, но постепенно дела движутся. К примеру: "Первый", "Третий", "Пятый" и "Седьмой", массово выращивают тела, в которые вселяют души зебр, притянутые "якорями" в виде медальонов, (оживленные обнаружив себя зебрасами и зеброгами, первое время ругаются, но после адаптации, находят в своем новом состоянии много полезного).

  – Пап. – Позвала меня сонная кобылка, вытянувшаяся во всю длину на мягком диване и хлопающая слипающимися глазами.

  – Да, милая? – Вынырнув из собственных мыслей, внимательно смотрю на потягивающуюся дочь.

  – Я есть хочу. – Пожаловалась черно-белая зеброжка.

  – Ну пойдем, посмотрим что у нас сегодня на обед. – Телекинезом закрыв окно, спрыгиваю с кресла и встряхнувшись всем телом, шагаю к выходу, перегороженному крылатой кошачьей тушей.

  – Мама скоро проснется? – Спрыгнув с дивана, Сабира подбежала ко мне сбоку и заглянула в морду большими чистыми глазами, в которых читались грусть и надежда.

  – Еще не скоро. – Разочаровал я дочь, ласково потрепав ее по гриве. – Но к тому моменту когда она вернется, ты должна многому научиться, чтобы мама могла тобой гордиться.

  – Я готова! – Подскочив на месте, заверила меня кобылка, живот которой недовольно отозвался урчанием.

  – Вижу. – Усмехнувшись, правым передним копытом подталкиваю зони к двери. – Но сперва нам надо заморить червячка...

  – Червячком? – Надежда в голосе Сабиры прозвучала настолько отчетливо, что я даже поперхнулся воздухом.

  – Нет, лучше каким-нибудь салатиком. – Отвечаю деланно серьезно. – Оставим червячков дяде Жоану... Все же это он у нас наполовину птица.

  После перестройки крепости, ее площадь увеличилась в полтора раза, в каждом из четырех углов появилось по башне, а во внутреннем дворе, где и находится вход в бункер, раскинулся сад с цветами и фруктовыми деревьями. Кроме моего кабинета, расположенного на верхнем этаже одной из башен, в цитадели разместились и остальные административные помещения, так что места для столовой не осталось. По этой причине, чтобы накормить жеребенка и утолить голод самому, нужно было либо спускаться на второй подземный этаж, либо идти в одну из пирамид...

  ***

  (Отступление).

  – За доблесть, проявленную во время исполнения миротворческой миссии по защите гражданского населения Зебрики, генерал Хард Блад награждается орденом "золотого солнца". – Торжественно провозгласила Принцесса Селестия, восседающая на троне из белого мрамора, установленного на возвышении в тронном зале.

  Стоило словам правительницы затихнуть, как зазвучал торжественный марш, а склонившемуся в глубоком поклоне жеребцу, облаченному в бело-золотой мундир, на шею надели ленту темно-синего цвета, удерживающую тяжелый кусок металла, имеющий форму круга с изображением солнца на лицевой стороне. Со всех сторон послышались восторженные возгласы, стук копыт по полу, щелчки и вспышки фотоаппаратов.

  – Служу Эквестрии и принцессам. – Громко и отчетливо, но не переходя на крик, произнес поднявшийся в полный рост единорог, прежде чем уступить место следующему награждаемому.

  Белая аликорн, одарив по матерински теплым взглядом командира корпуса миротворцев, перевела свое внимание на темно-синего земного пони, так же одетого в бело-золотой мундир, но чуть менее роскошный нежели у предшественника.

  – Роджер Луламун, за отвагу и честь, проявленные во время спасения своих товарищей из сбитого "Буревестника", награждается орденом "Алого сердца". – Филигранно играя интонациями, заставляя присутствующих прочувствовать эмоции вложенные в каждое слово, провозгласила богиня солнца.

  Жеребец опустился на колени и нежно-розовая аликорн, подхватив передними копытцами награду поднесенную ей на серебристом подносе, надела темно-синюю ленту на шею земному пони.

  Снова звучал торжественный марш, стучали копыта приглашенных на награждение гостей, сверкали вспышки фотоаппаратов. В тронном зале царила атмосфера торжественного праздника, которую никто бы не решился нарушить.

  "Фарс".

  Пронеслась в голове Хард Блада короткая мысль, пока он отходил на отведенное для героев Эквестрии место. Вскоре рядом с ним встал и Роджер Луламун, а затем и остальные отличившиеся пони подтянулись.

  Селестии стоило отдать должное: за более чем час времени, пока тянулась официальная церемония, она ни разу не сбилась, да и практически не повторялась. Младшая принцесса устала уже минуте на тридцатой, а к тому моменту когда надела ленту с наградой на шею последней пегаски, улыбалась уже не радостно, а скорее облегченно, (впрочем, этой перемены никто и не заметил).

  "Было бы еще, за что награждать. Не за провал же, в самом-то деле".

  Единорог понимал, что все происходящее – это шоу устроенное для обывателей. В конце концов, чтобы реформы по созданию регулярной армии и дальше принимались без осложнений, пони должны видеть успехи и победы...

  Перед внутренним взором жеребца, вновь встала картина огромного города, скрытого под полупрозрачным куполом и окружающей его земли, на километры изуродованной взрывами, огнем и остатками боевой техники, перемешанной с развалинами укреплений. Серое пасмурное небо, давило на спину тяжелым одеялом и атмосферой безысходности, которая словно бы пропитала сам воздух.

  Четыре "Буревестника", (небесные корабли, длина которых составляет восемьдесят метров, а ширина двадцать), плыли в сторону Нового Рима на облачных подушках, поддерживаемые и направляемые каждый шестнадцатью пропеллерами. Они были защищены рунами, магическими полями и магией пегасов, что внушало экипажам ощущение собственной неуязвимости.

  Однако же, минотавры совершенно не впечатлились продемонстрированной мощью воздушных войск Эквестрии и на приказ прекратить боевые действия, ответили смехом, оскорблениями и угрозами. А затем Республиканцы, измученные и не редко искалеченные, пошли в атаку...

  Как минотавр может добраться до летающего корабля? Теперь Хард Блад знал ответ на этот вопрос: "При помощи крючьев и веревок". И пусть это казалось невозможным, но под встречным огнем, погибая чуть ли не десятками за раз, двурогие воины используя ручные пусковые трубы, сперва снесли щиты одного из "Буревестников", а затем взяли его на абордаж, в полной мере воспользовавшись растерянностью экипажа.

  Используя все те же пусковые трубы, для забрасывания крючьев на корабль пони, минотавры не отвлекались на другие "Буревестники", понимая что попросту не смогут повредить еще одно летающее судно. Под перекрестным обстрелом, под ударами пегасов и заклинаниями единорогов, они ползли по канатам, будто не ощущали страха за свои жизни, словно бы одержимые злыми духами.

  В итоге, победа конечно же была одержана, пусть и потерь избежать не удалось, но сам факт того, что истощенная боями армия Республики, бойцы которой держались на ногах исключительно на упрямстве, сумела обрушить на землю один из "Буревестников", заставлял серьезно задуматься.

  Минотавры сдались только тогда, когда залпом из носового орудия флагмана, была накрыта группа возглавляемая их командующим. После гибели Тореро, из бойцов словно стержень вынули, так что их можно было брать голыми копытами.

  Когда же основная угроза оказалась устранена, Хард блад обнаружил, что бои велись еще и рядом с городом, (там бушевала магия смерти, так что приближаться никто не решился), а еще отряд зебр и пони, упорно давил пытавшихся сбежать дезертиров...

  – О чем задумался, генерал? – Светло-зеленая пегаска, как и все остальные офицеры одетая в бело-золотой мундир, ткнула единорога правым передним копытцем, заставляя вынырнуть из воспоминаний. – Кобылам хоть и нравятся суровые жеребцы, но ты слишком сильно стараешься. Так и морщины появиться могут.

  ***

  В кабинете собраний совета министров, за длинным столом сидели минотавры, пони, лошади из Седловской Аравии и даже принцесса чейнджлингов. У стен тихо перешептывались репортеры как из Республики, так и соседних стран. Изредка щелкали фотоаппараты, скрипели по бумаге железные перья...

  – Как вы понимаете, друзья, ситуация в мире образовывается весьма неоднозначная. – В крупном минотавре, ширина плечь которого была сравнима с ростом, сложно было заподозрить политика, но именно он занимал кресло председателя собрания. – Конечно же, можно заявить, что Республика сама виновата в своих проблемах, и я этого совершенно не отрицаю. Мы должны не перекладывать проблемы на предшественников, а решать их здесь и сейчас. Однако, обращу ваше внимание на события, происходящие на южном материке: Зебрика, наиболее пострадавшая в конфликте страна, фактически стала вассалом Эквестрии, вмешавшейся в конфликт грозящий гибелью целому народу, лишь в самый последний момент, при этом продемонстрировав высокий уровень военных технологий и дисциплинированность солдат. Что мешало принцессе Селестии, оказать помощь зебрам в начале войны, когда суверенный народ все еще был многочисленен и обладал достаточными ресурсами, дабы восстановить экономику после гражданской войны? Не хочу сказать ничего плохого о принцессе...

  Среди репортеров и за столом, где собрались представители сразу нескольких стран, крупнейшими из которых были Республика и Седловская Аравия, начались перешептывания.

  – Никто из нас не может гарантировать, что лет через десять, после того как в мире начнется новый конфликт, развязанный к примеру новообразованным королевством Блэксэндия, "миротворческие силы" Эквестрии, не окупируют новую страну, подводя ее под власть аликорнов. – Председатель сделал небольшой глоток из стакана, стоявшего на краю стола, промачивая пересохшее от монолога горло. Все вы получили предварительный договор о союзе и взаимопомощи. У вас было две декады, чтобы ознакомиться и внести поправки. Сейчас же, я прошу вас прочитать готовую версию соглашения и если не возникнет возражений против, подписать его.

  После этих слов, перед всеми гостями были разложены листы бумаги, исписанные ровными строчками мелкого текста. Несколько минут было потрачено на молчаливое чтение, а затем один за другим, пони, лошади, минотавры и принцесса чейнджлингов, поставили на документах свои подписи.

  – Благодарю вас. – Председатель широко и лучезарно улыбнулся. – В виду того что мы пришли к предварительному согласию по вопросам совместной защиты наших границ, возьму на себя честь объявить о завершении первого собрания совета Конфедерации Независимых Стран.

  ***

  Ромеро поднимался по лестничным пролетам, на третий этаж многоквартирного дома. Ноги несли его вверх, не ощущая усталости от долгой дороги, сердце в груди билось быстро и радостно, могучие плечи были готовы при первом же неосторожном движении, разорвать темно-синюю форменную куртку, украшенную военными нашивками.

  Сейчас его не тревожили мысли о своем предательстве, (которое было таковым только для солдат, не пожелавших идти в самоубийственную атаку и подчинившихся приказу коменданта Бастиона), ни кошмары о пожирающих все на своем пути насекомых. Даже тот факт, что страна ради которой он сражался больше двух лет, заработав кучу страхов и фобий, попутно превратившись в живую машину для убийств, из Республики минотавров внезапно превратилась в Федерацию, ушел куда-то на задний план.

  Сейчас важным было только одно: ОН ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ.

  Букет цветов, купленный у земной пони в пригороде, благоухал свежестью алых и белых бутонов, приятно щекоча нос запахами и оттягивая левую руку. Ромеро было немного стыдно, за то что увидев серую кобылу, он первым делом потянулся за наградным револьвером, но к счастью быстро опомнился и вместо этого достал кошелек...

  «И все же мне повезло: жив, здоров, получил неплохую сумму денег, чтобы можно было купить собственный дом. Да кому какое дело, как теперь страна называется? Да и медали эти... уберу в шкаф на полку, их никто и не увидет».

  Остановившись перед до боли в сердце знакомой дверью, полковник нажал пальцем правой руки на кнопку звонка. В квартире прозвучал перезвон колокольчиков, раздались шаги...

  – Ты к кому? – Высокий крепкий парень лет двадцати, одетый в шерстяные штаны и домашнюю рубаху, распахнул створку и оперся плечом на дверной косяк. – Надеюсь цветы не мне?

  Из кухни, дверь в которую находилась буквально в пяти шагах, на другой стороне короткого коридора, доносился звук текущей воды и звон посуды. Голос Мары напевал какую-то песенку, (видимо из нового альбома любимой группы).

  – А... ты здесь давно? – Невпопад спросил у незнакомца Ромеро, чувствуя как сердце болезненно сжимается, а душа проваливается в копыта.

  – Да без малого год. – Собеседник небрежно почесал грудь. – Так ты к кому?

  – Домом ошибся. – Дрогнувшим голосом отозвался полковник, после чего развернулся на негнущихся ногах и шагнул на лестницу.

  Хмыкнув, незнакомец захлопнул дверь и щелкнул замком, но демобилизованный полковник все же успел услышать вопрос, заданный марой:

  – Кто там?

  Словно в тумане прошел путь на первый этаж, а возможность связно мыслить вернулась только на улице у парадного входа. Букет, так и не понадобившийся, отправился в мусорную урну, разместившуюся рядом со скамейкой, а пальцы правой руки сами собой сжались на рукояти наградного револьвера, в котором были заряжены все четыре патрона.

  "Ну и зачем?!".

  Хотелось плакать, кричать, биться в истерике, взбежать по лестнице и пристрелить всех жителей той проклятой квартиры... В то же время, желание забиться в дальний темный угол, чтобы никто не нашел и не увидел слез, как когда-то в детстве, разрывало душу на неравные куски.

  Повернувшись налево от парадного входа первой из лестничных клеток многоквартирного дома, Ромеро зашагал вперед, не разбирая дороги. В ушах звучала какофония взрывов и выстрелов, жужжание крыльев насекомых, рев боевых химер и крики умирающих соратников. Вновь и вновь на грани сознания мелькал один и тот же вопрос: "Зачем?".

  Психика, большую часть войны удерживающаяся стабильной из-за единственной цели, ставшей заветной мечтой, стремительно шла вразнос: вместо уютных улочек и жилых домов, полковник видел холмы и равнины, крепости и барикады, а между ними сновали тени мертвецов и скалились улыбками зебры.

  "Так зачем я вернулся? Почему я, а не кто-то из тех, кому действительно было куда возвращаться? Зачем я оставил ребят и предал командующего? Может быть именно меня им и не хватило, чтобы победить!".

  Прохожие удивленно косились на полковника, медленно бредущего по прямой улице, высоко подняв голову и глядя перед собой немигающим взглядом. Кто-то порывался к нему подойти, но ощущение угрозы, распространяющееся вокруг солдата, отбивало всякое желание привлекать к себе внимание.

  "Мое место там, на поле боя. Рядом с другими мертвецами".

  Правая рука высвободила револьвер, указательный палец ловко взвел курок...

  – Ромеро!

  Окрик, донесшийся из-за спины, заставил вздрогнуть и опомниться. Минотавр обнаружил, что стоит на перекрестке, приставив к подбородку ствол наградного оружия.

  Мыслей в голове снова не стало, иллюзии мертвецов сменились мордами прохожих, спешащих убраться подальше от вооруженного психа.

  – Ромеро!

  Оклик повторился, но теперь гораздо ближе.

  С некоторым трудом полковник вспомнил, где же слышал этот голос раньше. Осторожно убрав от себя револьвер, он обернулся...

  – Живой. – Облегченно выдохнув, Мара с разбегу прыгнула на грудь солдата, обхватив его шею тонкими руками и уткнувшись мордочкой в воротник форменной куртки. – Куда же ты... Дурак! Когда брат сказал, что какой-то офицер приходил... Я ведь боялась, что твою похоронку принесли...

  Бормоча что-то неразборчивое и бессвязное, молодая красавица всхлипывала и вздрагивала всем телом, крепче прижимаясь к Ромеро, будто бы боялась, что он растает словно утренний туман. Ее светлые волосы, завивающиеся в забавные кудряшки, рассыпались водопадом по плечам и спине.

  Мара была одета в желтую жилетку поверх белой футболки и шорты синего цвета, едва достающие до колен. С первого взгляда легко было понять, что она сильно спешила...

  – Все хорошо. – Приобняв любимую левой рукой, полковник постарался придать голосу уверенности, которую сам в себе не ощущал. – Я вернулся.

  ***

  Вбежав в комнату, Сансет прыгнула на кровать и зарылась мордочкой в подушку. Горкие слезы обиды, струящиеся из глаз, в считанные секунды промочили белоснежную наволочку, но кобылка с золотой шерсткой и огненной гривой, этого даже не заметила.

  Только что, названная дочь принцессы Селестии, стала свидетельницей самого жестокого предательства, особенно больно из-за которого было по причине, что в нем фигурировала пони, которой волшебница беззаветно доверяла: ее мама.

  "Почему она? Разве я хуже? Разве я мало училась? Плохо старалась?".

  В один миг, ощущения единорожки стали утверждать, что в спальне она больше не одна. Учитывая, что Каденс телепортируется достаточно шумно, а слуги вошли бы через дверь...

  – Что случилось, маленькая моя? – Голос селестии, как всегда нежный и заботливый, в этот раз казался жестоким обманом и насмешкой. – Тебя кто-то обидел?

  "Ты!".

  Хотела было закричать Сансет, но вместо этого только вцепилась зубами в край наволочки и продолжила тихо плакать. Когда ей на спину легло теплое мягкое крыло, пони вздрогнула словно от удара и богиня солнца, ощутив это, сперва отстранилась а затем...

  – Расскажи, что тебя так расстроило? – Забравшись на кровать своей пятнадцатилетней дочери, Селестия обняла ее передними ногами и крыльями, заключая в своеобразный кокон. – Вместе мы все сможем исправить, обещаю.

  Ровно минута потребовалась золотой единорожке, чтобы взять себя в копыта, а затем встретившись взглядом с обеспокоенными глазами названной матери, она почувствовала стыд. Мордочка в мгновения потемнела от прилившей крови, в животе словно бы свернулся ежик, к горлу подкатил новый горький ком и захотелось разреветься, но теперь уже по совершенно иной причине.

  – Нет, так дело не пойдет. – Деланно строгим голосом произнесла правительница Эквестрии и начала вылизывать мордочку дочери.

  – М-мам! – Возмущенно воскликнула Сансет. – Я ведь уже не жеребенок!

  – Разве? – Искренне, с ма-аленькой долей ехидства, удивилась богиня солнца. – Тогда, взрослая моя, может быть ты расскажешь, что же тебя так расстроило?

  – Ну... – Молодая волшебница замялась, из-за стыда и страха, не решаясь заговорить.

  – Му-му. – Уткнувшись мордочкой в живот золотой единорожки, белая аликорн начала дуть и щекотать нежную шкурку.

  – Мам!– Задергавшись, Сансет безуспешно попыталась вырваться. – Прекрати-и-и!

  – Только если и ты прекратишь дуться и начнешь рассказывать. – Поставила условие принцесса дня, прерываясь от своего увлекательного занятия.

  Собравшись с мыслями, молодая пони наконец произнесла:

  – У тебя ведь появилась новая ученица...

  – И ты решила, что я собираюсь тебя заменить? – Нахмурившись, Селестия приняла сидячее положение и нависла над дочерью. – Маленькая моя, откуда у тебя в голове такие мысли? Ты – моя дочь и этого ничто не изменит. Даже если у меня появятся другие ученики, это совершенно не означает, что я буду любить тебя меньше.

  Закончив произносить свою речь, богиня солнца подхватила пискнувшую от неожиданности кобылку передними ногами и крепко прижала к себе.

  – Я жадная эгоистка, а потому никому тебя не отдам.

  – Но... – Слезы снова скопились в уголках глаз Сансет, но на этот раз она смогла сдержаться. – Ты ведь отдала ей элемент Магии.

  – Так вот в чем проблема? – Подняв дочь над кроватью, так чтобы они смотрели друг другу в глаза, Селестия внезапно смутилась и замялась, но все же смогла произнести следующие слова. – Я – эгоистка, и ты можешь на меня за это злиться. Просто... я хочу, чтобы однажды ты стала моей дочерью, не только на словах, но и по сути... А если бы у тебя был "элемент гармонии", это было бы невозможно...

  Опустив единорожку на кровать, белая аликорн отвернулась, всем своим видом выражая стыд и раскаяние. Ее крылья плотно прижались к телу, а следующее произнесенное слово, прозвучало сдавленно, словно бы правительница Эквестрии сдерживала слезы:

  – Прости...

  Несколько секунд, Сансет растерянно смотрела на маму, у которой даже грива, обычно развивающаяся на неощутимом ветру подобно языкам пламени, безвольно обвисла. Моргнув пару раз, она прошлась по кровати, села рядом с белой аликорном и крепко ее обняла.

  – Мам, не плачь, все хорошо. Я... Ябуду только рада, если мы станем еще немного ближе.

  Услышав последние слова, принцесса дня улыбнулась и легким движением левой передней ноги, смахнула с ресниц золотистую искру, растаявшую в воздухе не долетев до простыней, которыми была застелена постель. В следующую секунду, она сама обняла дочь передними ногами и крыльями, вместе с ней повалившись на подушки.

  – Спасибо, маленькая моя... Это лучшие слова, которые я мечтала услышать.

  ***

  Распахнув дверь, широким шагом Армандо вошел в класс, где его ожидали одиннадцатилетние жеребята, являющиеся учениками первого курса школы для одаренных единорогов. Одетый в черные штаны и белую рубашку, рукава которой заканчивались у локтей, минотавр казался гигантом, возвышаясь над своими подопечными словно утес над обычными камнями.

  "Странные у меня ассоциации".

  – Доброе утро, ученики. – Встав позади преподавательской тумбы, (сделанной по заказу директора школы, специально для нового учителя рунной магии), член главной ветви Синдиката осмотрел подопечных.

  Маленькие кобылки и жеребчики, сидящие за одноместными партами поставленными в три ряда, с нескрываемым любопытством рассматривали учителя. Все же не каждый день они могли увидеть минотавра так близко.

  "Ничего, скоро эффект новизны пропадет и мне придется из шкуры вон лезть, чтобы удержать ваше внимание".

  Взрослому рунному магу, (обучившемуся своему ремеслу совершенно неофициально, под присмотром наставников из Семьи), стыдно было признаться, но в первые декады после прибытия в Эквестрию, он почти так же пялился на местных пони. Первым и самым ярким отличием от Республики, было то, что Эквестрийцы крайне редко носили одежду, в то время как знакомые земные пони, предпочитали не выходить из дома не прикрыв круп хотя бы комбинезоном.

  Второй заинтересовавшей Армандо деталью, стали метки, изображенные на крупах у жеребцов и кобыл. Знакомая пони, (с которой он разговорился в баре, а затем продолжил общение уже у нее дома), Рассказала, что эти рисунки, являются знаками отличия, демонстрирующими самый яркий талант.

  "И все они столь открыто демонстрируют такую интимную деталь своей личности".

  Члену Синдиката оставалось только покачать головой.

  Среди жеребят, особенно выделялись две кобылки: Твайлайт Спаркл, сидящая за первой партой в центральном ряду и Старлайт Глимер, занявшая первую парту у окна. У этой парочки, одну из которых ожидал статус "зубрилы", а вторую "ненормальной", в глазах читался искренний интерес именно к предмету, а не к преподавателю.

  "Что же, вот с них и начну собирать свой "клуб по интересам". Но сперва нужно присмотреться получше, а то вдруг я ошибся".

  – Давайте начнем первый урок со знакомства? – Развернувшись к широкой черной доске, висящей на стене позади учительской тумбы, минотавр размашисто написал свое имя. – Я прибыл в вашу чудесную страну из Республики...

  ***

  Кризалис лежала на диване в одной из комнат замка Нового Рима... и ничего не делала. По крайней мере именно так мог бы подумать сторонний наблюдатель, пожелавший понаблюдать за принцессой перевертышей. На самом же деле, каждую секунду ее разум совершал сотни действий, направляя рабочих особей, отдавая приказы охотникам и гвардейцам, поселившимся на подземном уровне столицы Зебрики.

  В последнее время, напряженность в рое возросла, что объяснялось молодостью и неопытностью королевы. Старшие принцессы хоть и не восставали напрямую, но это не мешало им "пробовать на зуб" новую правительницу иными способами.

  "Как бы они не доигрались до раскола. Нужно отслеживать ситуацию активнее".

  Перевернувшись на спину, бывшая королева посмотрела на свои передние ноги, прижатые к груди. Внешне ее тело казалось стройным, даже хрупким, в то время как внутри, под иллюзией хитинового панциря, бушевала мощь синего пламени.

  "Для выживания роя в грядущих неприятностях, даже этой силы будет недостаточно".

  Часть сознания скользнула к Циан, которая дежурила в лаборатории, где выращивалась армия зебр. Глупая гордая биомантка, купившись на лесть и обещания, сама вложила в копыта чейнджлингов великое оружие, которое наконец-то позволит возвыситься всему их народу...

  "Уже скоро...".

  ***

  Бруно опрокинул в себя стакан разбавленного медицинского спирта и закусил соленым огурчиком, весело захрустевшим на зубах старого мастера ордена рунных магов. Сейчас он находился на кухне маленькой однокомнатной квартирки, расположенной в большом доме, в трущобах провинциального городка Ре...

  "Народной Федерации. Кажется так эти недоумки назвали страну?".

  Злость, направленная и на владыку, и на зебр, и на Муэрто который не справился с руководством страной, и на Марио, своим поступком плюнувшего прямо в душу другу-сопернику, и на себя самого, слабого и никчемного, глупого старика, всколыхнулась в душе и утонула в уже выпитом алкоголе. От тоски, которая заполняла тишину квартиры, хотелось задрать голову к потолку и начать выть.

  "У меня же есть радио".

  Пришла в нетрезвую голову гениальная мысль. Тут же дрожащая рука протянулась к висевшему на стене приемнику и непослушные пальцы щелкнули рычажком выключателя.

  Имя тебе – патриот!

  Кто не помнит корней не поймет...

  Вокруг левой ладони закружились символы рунного алфавита, сложившиеся в заклинание "цепной молнии". Спустя секунду, оплавленные дымящиеся куски дорогого прибора, начали падать на стол, безнадежно портя разложенную по тарелочкам закуску.

  "А ведь не стали бы торопиться, и все могло сложиться по другому".

  Прямо сейчас заводы ордена рунных магов, при содействии остатков гильдии некромантов, штамповали "железных гвардейцев". Готовые "изделия" упаковывались в ящики и отправлялись на огромные склады, в которых могли поместиться сотни тысяч, если не милионы этих бездушных истуканов.

  "Огромная сила, против которой не устоять никому".

  Больнее же всего было осознавать, что величайшая армия всех времен, будет принадлежать не минотаврам...

  ***

  "Ты готовишься к нашей встрече, сестренка? Я так рада, что ты о нас не забыла и устраиваешь горячий прием".

  Стоя на вершине башни лунного дворца, иссиня-черная аликорн, глаза которой сияли расплавленным серебром, скалилась в самодовольной улыбке, глядя на зависший над ее головой Эквус.

  Каждую ночь Найтмер Мун видела кошмары пони, зебр, минотавров, грифонов и даже лошадей, (совершенно никчемные с ее точки зрения создания, которые примут за милосердие, свое полное истребление). Из снов она знала о войнах, прогремевших на юге известного мира, а разговаривая со своими детьми, получала информацию об Эквестрии.

  "Значит дочь и ученица? Интересно, как ты будешь себя чувствовать, когда я заберу их себе, сломаю волю и превращу в живые игрушки? Ощутишь ли ты все отчаяние и безысходность, на которые обрекла свою дражайшую сестру?".

  Безумный дух расхохотался, оглашая серебристую пустыню, двоящимся срывающимся на рык смехом.

  ***

  Сперва вокруг была темнота, которую сопровождали тишина и пустота. В этом странном, но уютном нигде, было приятно и спокойно.

  Затем пришла боль, которая раскаленными иглами пронзала каждый миллиметр плоти. Ему это не нравилось, но он не знал как прекратить мучения.

  И вот боль прошла, но и темнота не вернулась. Он лежал на спине, на жесткой деревянной... кровати?