Текст книги "Строго между нами"

Автор книги: Кэти Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)

Чувствуя голод, Стелла открыла холодильник и едва не ахнула. Неудивительно, что отец заболел. Холодильник был практически пуст, если не считать молока и кусочка заплесневелого сыра.

«Ушла в магазин, скоро приду», – написала Стелла на листе бумаги на случай, если сестра проснется раньше.

В ближайшем супермаркете Стелла взяла большую тележку и принялась набирать продукты. Морозильник в доме отца также был пуст, так что пришлось взять много. Фрукты, овощи, сок, хлеб, муку – Стелла хотела испечь что-нибудь, – цыпленка, рыбу. Вскоре тележка была такой тяжелой, что ее уже трудно было толкать. Стелла поймала себя на мысли, что съела бы что-нибудь по дороге домой. Она прошлась вдоль рядов самообслуживания, взвешивая в руке то один, то другой пластиковый контейнер. «Маринованный лук – берем, тунец в собственном соку – без вопросов». Стелла продолжала наполнять тележку, отдавая предпочтение тем продуктам, от которых всячески отговаривают диетологи. Вскоре, после некоторых колебаний, в тележке оказался и майонез. Стелла ненавидела его. Ненавидела всегда, но теперь ей захотелось его взять. За эти сутки она перенесла такой шок, какой, наверное, был у нее, когда сообщили, что она беременна. Нужно было поесть получше, чтобы немного успокоиться.

Роуз смотрела на мужа через стеклянные двери отделения интенсивной терапии. Хью спал, в палате больше никого не было. Роуз тихонько открыла дверь и бесшумно прошла к его кровати.

Она бывала во многих больницах и считала себя человеком привычным, но до чего же ей было непривычно видеть на больничной кровати мужа! Он лежал так неподвижно, словно жизнь оставила его. Роуз смотрела на него воспаленно-сухими глазами и чувствовала, как горе сжимает горло.

«Почему я не приехала домой раньше? Тогда бы всего этого не случилось», – корила себя Роуз. Она осторожно присела на край кровати и провела рукой по горячему лбу мужа. Из-за потери веса он выглядел удивительным образом моложе и, если бы не морщины, которых стало больше, был бы как две капли воды похож на того молодого Хью Миллера, в которого она влюбилась несколько десятков лет назад.

Они о многом мечтали тогда. Роуз вспомнила, как они хотели жить и стареть вместе. Таков был их нехитрый план на будущее, и он мог бы сбыться, если бы Роуз улыбнулась удача. Она много думала теперь и раньше, могла ли она вырвать Хью из своей жизни. Сейчас она понимала, что не могла и не сможет. Несмотря на то, что произошло, он был нужен ей как воздух.

Внезапно Хью моргнул и открыл глаза. Еще не отошедший ото сна, он внимательно смотрел на Роуз.

– Роуз, – отрывисто произнес он. – Ты приехала.

– А ты думал, я оставлю тебя на Адель?

– Она была здесь, но я уговорил ее вернуться домой, – сказал Хью. – Ты мне нужна.

– А прежде я тебе не очень была нужна?

– Поверь, ты и прежде была мне нужна, – сказал Хью, и в его глазах блеснули слезы. Роуз почувствовала, что тоже может расплакаться, и прикусила губу, чтобы сдержаться. Как плачет муж, она еще не видела.

– Я думал, ты не приедешь, – хриплым шепотом произнес он. – Ты же сказала, что все кончено.

Роуз наклонилась вперед, понимая, что ему еще трудно говорить.

– Я была не права, Хью. Ничего не может быть закончено, когда мы прожили столько лет вместе. Просто мне нужно было время, чтобы побыть одной, и теперь я вернулась, чтобы навести в нашей жизни порядок.

Хью слабо улыбнулся и на несколько секунд прикрыл глаза.

– Наведи, наведи обязательно, – сказал он. – Без тебя я погибну.

Внезапно Хью попытался сесть, и Роуз помогла ему.

– Я же просил дочерей не звонить тебе, – с тревогой сказал он. – Мне не хотелось, чтобы ты вернулась только потому, что я умираю.

– О, Хью, любовь моя, – сказала Роуз, прижимаясь к нему. – Ты не умрешь. Я тебе не позволю. Еще не зная о твоей болезни, я уже решила, что вернусь к тебе. Но мне пришлось остаться с тетушкой Фредди, потому что она повредила лодыжку. Я уже давно решила вернуться домой, как только ей станет лучше.

– Правда?

Роуз в ответ кивнула.

– Папа, мама!

Роуз и Хью подняли головы и увидели, как к ним торопится Тара. Вся в слезах и бледная до белизны, она была похожа на привидение.

– Я думала, что не увижу тебя больше! – воскликнула Тара, прижимаясь к щеке отца.

Хью посмотрел на Роуз.

– Не плачь, моя хорошая, – сказал он. – Все теперь будет в порядке.

Тара едва стояла на ногах, и Роуз придвинула для нее стул.

– Мне очень жаль, что я доставил маме столько боли, – сказал Хью, поглаживая коротко стриженные волосы Тары. – Я не могу объяснить, как так получилось…

Тара приложила палец к губам отца.

– Тебе нельзя много говорить, – мягко сказала она. – Я понимаю тебя.

Она действительно понимала Хью. Не она ли, при всей своей любви к Финну, пошла и не задумываясь изменила ему. Тара сделала это импульсивно. Только потом она поняла, сколько боли доставил мужу этот неосторожный шаг. Имела ли она право осуждать отца за неверность, если сама совершила то же? Теперь Тара все больше понимала, что не имела. Ей вдруг вспомнилось лицо Финна, когда он тем вечером, перед исчезновением, появился дома, и она не смогла сдержать рыдания.

– Не плачь, – сказал Хью. – Я знаю, что виноват…

– Нет, это я виновата, – всхлипнула Тара. Она держала руки отца и плакала.

– Все будет в порядке, – сказала Роуз, поглаживая руки мужа и дочери.

Впервые за многие годы Тара почувствовала, что все действительно будет в порядке.

Глава 40

Персонал больницы буквально влюбился в Хью и страстно желал ему скорейшего выздоровления. Все сестры с нетерпением ждали, когда врач разрешит ему вставать и его начнут выводить на прогулки.

– Сегодня я три раза прошел по коридору, – с негодованием сказал Хью, когда Роуз пришла к нему в пятницу после обеда.

– Наверное, готовят к марафону, – с самым серьезным видом заметила Роуз и принялась выставлять на тумбочку бутылки с минеральной водой. С тех пор как она вернулась в Кинварру, пролетело четыре дня. Теперь прогресс был налицо, и Хью выглядел существенно лучше. Обещанная ангиограмма показала хороший просвет артерий в области сердца, и врачи уже вели разговор о том, что после выходных Хью будет выписан. Ему прописали много разных лекарств и строго-настрого запретили волноваться. Еще ему назначили оздоровительную гимнастику и сказали, что периодически его будут класть в больницу на обследование.

Хью никогда не был хорошим пациентом. Им овладевало беспокойство, когда его надолго забывали в палате, не интересуясь его делами. Сейчас его беспокоило еще и то, что не все осталось высказанным между ним и Роуз. В больнице невозможно было вести длинные разговоры – постоянно кто-то заходил в палату без предупреждения. Хью же хотелось поговорить с Роуз обстоятельно и наедине. В конце концов, не мог же он отказать Таре в том, чтобы она навещала его, а она проводила с ним почти все свое время. Стелла и Холли уехали обратно в Дублин уже в среду вечером, а Тара договорилась об отпуске, чтобы иметь возможность оставаться в Кинварре. Вначале и она хотела уехать, но Роуз настояла, чтобы осталась. Роуз хотела, чтобы Тара была рядом, чтобы помочь ей.

– Ты давно не брала отпуск, – твердо сказала Роуз. – Так возьми сейчас.

В свой первый день отпуска Тара проспала допоздна и стала выглядеть намного лучше. Ее щекам вернулся здоровый цвет, а глаза даже искрились.

– Ты не возражаешь, если я сегодня не пойду в больницу к папе? – спросила Тара. – Я бы хотела походить по городу, посмотреть, что продают в магазинах, и зайти в библиотеку.

– Хорошая идея, – сказала Роуз, радуясь, что дочь возвращается к нормальному состоянию.

Это означало, что сегодня была очередь Роуз идти в больницу. Правда, хотела пойти Адель, но Роуз попросила ее прийти на следующий раз.

В больнице Роуз сказала Хью:

– Давай еще погуляем.

С ворчанием он позволил ей помочь ему надеть халат, и они отправились вдоль коридора. Взяв Хью под руку, Роуз не торопясь пошла рядом.

Когда они свернули за угол, она сказала:

– Нам надо поговорить. – Почувствовав, как напряглась рука мужа, Роуз добавила: – Разве ты сам не хотел бы поговорить откровенно?

– Хотел, – ответил Хью. – Только я боюсь того, что ты мне скажешь.

– Почему? – спросила Роуз. – По-твоему, что я собираюсь тебе сказать?

– То, что ты приехала, когда я болел, а теперь, когда пошел на поправку, снова уйдешь. Я этого не перенесу.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – спросила Роуз. – Только не надо говорить, что ты думал, что молчание похоронит все, что было. – Роуз уже надоело, что муж тянет с важным разговором.

– Пожалуйста, Роуз, не надо сейчас давить на меня, – взмолился Хью. – Я не в том состоянии. Я сожалею, что все так случилось. Я и прежде хотел сказать это. У меня было много времени, чтобы подумать обо всем. Увы, это все, что я мог делать. Думать о тебе, о девочках и о том, как мало я ценил все это. – Они шли дальше, но голова Хью теперь была опущена вниз. – Поверь мне, Роуз, если бы я знал, что ты обо всем этом думаешь, то никогда бы не стал этого делать. Конечно, это глупо, но я просто не думал об этом. Все эти женщины не могут заменить тебя.

– А если бы я занималась тем же, что чувствовал бы ты? – через силу произнесла Роуз. Что, если бы я встречалась с Алистэром или, например, с Джеймсом из банка? Что бы ты чувствовал? Ты же знаешь, Хью, каково это – ощущать бессильную ярость и опустошение?

– Я бы их убил, – просто ответил Хью.

– Вот и я тоже. Только мне захотелось еще убить и того, кто изменяет. Ты что, действительно думал, что твои измены не убивают меня?

Этот вопрос Роуз задавала себе сотни раз. Она все эти годы не понимала, как мужчина может обманывать любимую женщину и думать при этом, что это для нее ничего не значит. «Как вообще можно обманывать и при этом продолжать любить?» – думала Роуз. Но мужчины и женщины мыслят по-разному. Об этом Роуз знала.

– Роуз, мне очень жаль, но я не могу исправить прежние ошибки. Я действительно много лет не встречался ни с кем, кроме, может быть, той женщины. Но она когда-то была частью моей жизни, и я хотел всего лишь быть внимательным к ней.

Роуз подумала, что это вполне в характере Хью. Он всегда дорожил старыми связями.

– Но теперь все иначе. Если бы только ты могла вернуться домой…

Медсестра махнула им рукой, и Роуз, продолжая идти рядом с Хью, махнула в ответ.

– Только при условии, что ты никогда больше не будешь встречаться за моей спиной с женщинами.

– Обещаю, никогда не буду. Я люблю тебя. Я же почти потерял тебя, Роуз. Мне так жаль…

Он устало прислонился к перилам, тянувшимся через весь коридор. Жизнерадостный румянец на щеках Хью сменился болезненно-серым оттенком, и Роуз поняла, что Хью еще долго не оправится после инфаркта. Она почувствовала жалость к мужу и подумала: «А ведь я все еще люблю его, несмотря ни на что».

– Я давно хотела рассказать тебе одну вещь, – спокойно начала она. – Я знала про всех этих женщин, с которыми ты встречался. Но я не остановила все это, потому что считала более важным сохранить семью.

– Роуз, пожалуйста, прости меня…

– Я простила, – сухо ответила Роуз, – иначе бы я не была здесь. Но вначале ты должен простить меня.

– Но ты ни в чем не виновата!

– Я виновата в том, что позволила всему этому продолжаться, – сказала Роуз. – Хью, мы все эти годы жили во лжи, и я не хочу жить так дальше. Все вокруг думали, что у нас крепкая и дружная семья, поскольку мы врали и притворялись. И эта ложь разрушила нашу семью.

Хью сжал ее руку:

– Нет, не разрушила. Мы ведь по-прежнему вместе.

– Если только ты поклянешься, что ничего подобного никогда больше не случится. Ты должен быть лишь со мной, Хью. Если ты изменишь мне снова, я уйду от тебя и никогда больше не вернусь.

– Я это понимаю. Обещаю быть тебе верным, ведь я люблю тебя.

То, что Роуз поверила ему, Хью понял сразу. Роуз осторожно прижала его к себе, обняв исхудавшую спину и боясь сделать больно.

– Мы не расстаемся, – прошептала она мужу на ухо. – Но между нами больше не будет никакой лжи и никаких тайн.

– Не будет, – прошептал в ответ Хью, крепко сжимая в объятиях Роуз.

– Вот это любовь! – сказала одна из медсестер, развозивших послеобеденный чай. – Вам не надо скрываться, мы никому не скажем.

– Она думает, что мы любовники, – нахмурившись, проворчала Роуз.

Хью улыбнулся:

– Намного лучше – мы супруги.

Стелла стояла у витрины ювелирного салона «Остин» и восхищалась обручальными кольцами. На бархатные подушечки предусмотрительно не было положено никаких ценников. Стелла знала, что не сможет позволить себе такое, но все равно стояла и размышляла, какое из колец она бы купила. На месте кольца с крупным алмазом – прежнее кто-то купил – лежало другое. «Одному такому кольцу нужна отдельная страховка и экстренный вызов полиции», – размышляла Стелла. Но это кольцо не так сильно ей нравилось. Что ей понравилось, так это колечко в стиле ар деко с алмазом, ограненным в виде квадрата и окруженным крошечными изумрудами. Стелла грациозно протянула руку, пытаясь представить себе, как бы оно смотрелось у нее на пальце.

– Выбираешь кольца? – неожиданно прозвучал голос сзади.

– Ник! – воскликнула Стелла. Она повернулась и тут же оказалась в его объятиях.

– Извини, что опоздал. Здесь так сложно припарковаться.

Стелла обняла Ника, чувствуя, как он дрожит от нетерпения. Она не представляла, как скажет ему, что беременна. Стелла чувствовала, что разрыдается, а они в это время будут в ресторане. «Гормоны, такое бывает у всех… женщин», – думала Стелла.

О том, что беременна, Стелла узнала четыре дня назад, и с тех пор все думала, какими словами сообщить об этом Нику.

Стелла никогда не обсуждала с Ником идею завести ребенка и сейчас просто терялась в догадках, как он отреагирует на новость. У него и так много неприятностей с детьми.

– Я скучал по тебе, – произнес Ник, все еще держа Стеллу в объятиях. – Если бы ты оказалась занята сейчас, то пошел бы в офис и прикинулся клиентом. Я не могу ждать даже до вечера.

Стелла усмехнулась. Она-то знала о том, что перенесла пару встреч с клиентами для того, чтобы в обед повидаться с Ником. Она очень боялась сообщать ему новость, поэтому решила немного соврать и сказала, что уехала в Кинварру и будет поздно. Но сегодня она все-таки решилась. Теперь они, держась за руки, шли по улице к любимому японскому ресторану. Неподалеку располагался американский ресторан, известный своим старомодным стилем отделки, а также булочками с начинкой, обвалянными в пряностях картофельными полосками и ужасно высококалорийным шоколадным десертом.

– Легкий обед или картофель? – спросил Ник.

– Картофель, – твердо сказала Стелла.

– Хорошо… – удивленно ответил Ник.

– И шоколадный пирог на десерт, – мечтательно добавила Стелла.

Они расположились за столиком в ресторане. От витавших там запахов у Стеллы потекли слюнки.

– Как я проголодалась! – сказала она, просматривая меню и гадая, можно ли ей теперь есть жареный лук.

– Молочно-земляничный коктейль, – сказала Стелла, облизнув губы.

Для начала принесли заказанный коктейль, который оказался невероятно вкусным.

Вместе с Ником она выбрала остальное. Официантка не моргнув глазом приняла их заказ. Она уже давно привыкла к посетителям, которые делают большие заказы. Ник же ошеломленно молчал, когда смотрел, как «добирает» Стелла.

– Грибы с чесноком, и чеснока побольше, большой гамбургер с луком, и побольше лука, большая тарелка картофеля фри, еще один земляничный коктейль и порцию гуакамоле.

Сделав заказ, Стелла с улыбкой посмотрела на Ника.

– А мне дополнительно средний гамбургер с сыром, немного картофеля и стакан кока-колы, – сказал он.

– Советую грибы с чесноком, – сказала Стелла.

– Наверное, там, в Кинварре, ты голодала, – сказал Ник, когда принесли молочный коктейль и большую тарелку грибов с чесноком, а вместо хлеба булку. Стелла навалилась на все это, словно полгода сидела на диете доктора Аткинса.

Официантка поставила перед Ником его гамбургер и колу. На их фоне набор Стеллы казался просто огромным.

– Да этим можно двоих накормить, – пошутил Ник.

Стелла замерла с открытым ртом, и Ник, чувствуя неладное, осекся.

Стелла отпила большой глоток молочно-земляничного коктейля и сказала:

– А ведь ты прав: я ем за двоих.

– Ты беременна?!

В этом возгласе странным образом слились вопрос и утверждение.

Внезапно Стелла почувствовала, словно проваливается в воздушную яму. Она прекрасно помнила, как в самолете подали обед, а потом началась зона турбулентности.

Ник улыбнулся, и Стелла почувствовала, как желудок отпускает.

– Это невероятно. У нас будет ребенок! Какой срок?

– Три месяца.

Ник протянул руку, словно хотел что-то взять со стола, но вдруг положил ее на руку Стеллы.

– Не знаю, что и сказать, – произнес он, глупо улыбаясь. – Я так волнуюсь. Мы…

– Я бы приберегла волнение на другие, менее приятные стороны жизни, – с улыбкой сказала Стелла. – А их в жизни предостаточно.

– О, Стелла, я люблю тебя, – сказал Ник со взглядом мечтательного подростка на первом свидании.

– Я тебя тоже люблю.

– Так когда родится ребенок?

Стелла смеялась.

– Наш ребеночек появится в декабре. Я надеюсь, ты примешь участие в выборе клиники для меня?

– Конечно, мы найдем лучшую клинику с эпидуральной анестезией и другими современными технологиями. Уж я-то в этом разбираюсь.

Стелла рассмеялась над его шуткой. Теперь она стала необычайно смешливой. «И почему я волновалась, думала, как сообщить Нику эту новость?» – гадала Стелла. Теперь ее беспокоило лишь то, как сообщить об этом Эмилии и дочерям Ника. Стелла была уверена, что ее дочь воспримет все нормально. «Интересно, а как отнесется к этому Дженна?» – подумала она.

– Эмилия уже давно хотела сестренку, – сказала Стелла. – А если родится мальчик, как она отнесется к этому? И как Дженна с Сарой примут новую родственницу?

– Еще пару месяцев назад я совершенно не представлял бы, как сообщить об этом Дженне, – сказал Ник. – Но теперь, думаю, все будет хорошо. На неделе у меня был с ней долгий разговор. На самом деле, мне следовало бы поговорить с ней еще несколько месяцев назад.

Почувствовав, как в животе поднимается новая волна беспокойства, Стелла сделала глоток молочного коктейля.

– Знаешь, Дженна извинилась передо мной. И сказала, что перед тобой извинилась на прошлой неделе, – продолжил Ник.

– Да, она извинилась, – подтвердила Стелла. – Честно говоря, я подумала, что нам удастся договориться до чего-либо, но она разрыдалась и убежала в туалет.

– Она действительно искренне сожалеет, я знаю Дженну. Но и я виноват. Надо было сразу рассказать ей о нас. Понимаешь, скрыв от нее наши отношения, я показал, что отношусь к ней как к ребенку. А она не ребенок.

– Тогда нам придется вскоре сказать Саре и Дженне о том, что у нас родится малыш, – добавила Стелла. – А ты сообщишь об этом Уэнди.

Стеллу искренне интересовало, как эту новость воспримет бывшая жена Ника.

– Уэнди все поймет, – сказал он, догадавшись о естественном любопытстве Стеллы. – Все это делается ради дочерей. Мы с Дженной говорили о том, как Кларисса пытается воздействовать на Уэнди и как это затрагивает ее, Дженну. Мы всегда говорим о своих чувствах и совершенно не задумываемся, как это отражается на наших детях.

Стелла почувствовала, что жизнь начинает налаживаться, но почему-то на глазах появились слезы.

– Не надо плакать, любимая, – сказал Ник и начал искать в кармане носовой платок. Отыскав его, он передал платок Стелле и добавил: – А почему мы ничего не едим? Помнится, мы собирались все это съесть.

Стелла вытерла глаза и посмотрела на еду. Все уже остыло, однако она хотела есть. На протяжении остальной части обеда Стелла рассказывала Нику, какой очаровательной малышкой была Эмилия, а Ник вспоминал Сару, которая очень любила залезать повыше и включать лампы. «У Ника свое прошлое, у меня – свое. Завидовать – пустое дело и ненужные переживания», – подумала Стелла. Значение имело только настоящее и будущее – их общее будущее. Теперь это будущее казалось, как никогда, ярким.

– Пошли, – сказал Ник, когда все было съедено.

Они шли по улице. На вопрос Ника, не устала ли она, Стелла с улыбкой ответила, что у нее теперь есть причина для усталости.

– Я знаю, беременным всегда тяжело, – сказал Ник. – Я лишь хочу позаботиться о тебе.

– Конечно, ты будешь заботиться, – шутливо заметила Стелла. – Будущие мамы чем дальше, тем капризней. Хотя ты прав: возможно, мне действительно нужно отдохнуть. Но ты же не можешь меня нести?

– Почему? – ответил Ник. – Видела, как выносят погорельцев из пожара?

Ник слегка приподнял Стеллу одной рукой. Все еще смеясь, они дошли до ювелирного салона «Остин», где встретились вначале. Ник подвел Стеллу к витрине, где прежде она разглядывала кольца.

– Какое тебе нравится? – спросил он.

Стелла с удивлением посмотрела на Ника.

– Кстати, здесь или где-то рядом можно заказать свадебное платье, – продолжил Ник. – Не хочешь же ты, чтобы тетя Адель видела тебя у алтаря с приличным животиком? Она тогда в обморок упадет.

Стелла представила себе лицо Адель и рассмеялась.

– Понравилась картинка? – спросил Ник с усмешкой.

– Нет, но забавно, – ответила Стелла.

Держась за руки, они вошли в магазин. Тут же за прилавком появился продавец.

– Чем могу помочь?

– Мы хотим посмотреть обручальные кольца, – произнес с гордостью Ник.

– Подушечка номер один, – сказала Стелла.

Продавец улыбнулся. Ему нравилось, когда приходили понимающие покупатели.

Дом Майка Хаммонда располагался на холмистой местности на участке площадью тридцать акров. Сам дом был построен в стиле ранчо, но позади него еще ютились домики для наемных рабочих, рядом конюшня, а в отдельном домике помешался гимнастический зал и гараж для коллекции машин старых марок. Тара знала все это потому, что читала об этом в журнале, хотя статья была посвящена второй жене Майка, известной португальской модели. Перед домом находилось два огромных загона, в которых паслись несколько лошадей.

«Вот это настоящее богатство», – подумала Тара. Она понимала, что таких высот ей никогда не достичь. Работа над сценарием, который предложил ей друг Майка, была для нее шансом показать себя и даже подняться по карьерной лестнице. Но Тара находила, что эта работа была одновременно и самой трудной из всех тех, которые ей приходилось делать. Прежде слова как бы текли сами собой на бумагу, но теперь каждое слово давалось с трудом, и Тару не оставляло чувство, что это худшее, что она когда-либо делала. Тара не верила, что этот сценарий когда-нибудь станет фильмом. Но даже если фильм будет снят, Тара знала, что не сможет досмотреть его до конца, не вспоминая этот ужасный период своей жизни.

Стив, помощник Майка, провел ее в офис, располагавшийся на первом этаже. Из окон офиса открывалась красивая панорама на сельскую местность. Мебель в доме была сделана из палисандрового дерева, на стене висели картины и гобелен ручной работы. Словом, это был не тот офис, к которому привыкла Тара. Но ведь и Майк не был простым режиссером. Он был в Голливуде знаменитостью и, вероятно, пришел бы в ужас, если б узнал, что Тара работает за отвратительным пластиковым компьютерным столом у окна гостиной.

– Спасибо, что пришли, Тара, – поприветствовал ее Майк, стремительно входя в комнату. Он даже на официальные приемы позволял себе приходить без костюма, а сейчас был в джинсах и водолазке, словно только что пришел с конюшни, где возился с любимыми лошадьми. Образ ветхозаветного пророка сейчас был аккуратно снят с плеч и повешен на плечики в одном из бесчисленных шкафов.

Майк пожал Таре руку.

– Будете что-нибудь пить? – спросил он.

– Нет, – сказала Тара. – Хотя воды можно.

– Мне тоже воды, – сказал Майк Стиву.

– У вас красивый дом, – заметила Тара, немного приходя в себя.

Майк усмехнулся:

– Неплохо для того, кто приехал из скромного графства Голуэй.

– Теперь вы можете так говорить, – ответила с улыбкой Тара.

Майк устроился напротив нее на другом диване, затянутом кремовой замшей.

– Теперь насчет сценария, – сказал Майк.

– Мне очень жаль, но я его полностью переписала. Вещь получилась очень тяжелой…

– Я это заметил. Но именно поэтому я и пригласил вас, – спокойно сказал Майк.

Тара внимательно на него посмотрела.

– Там действительно все было ужасно. Характеры героев прописаны настолько слабо, что даже распознавались с трудом.

Дверь открылась, и появился Стив. Он поставил с тканы с водой и вышел.

У Тары не выдержали нервы, и она, взяв стакан, сделала большой глоток.

– Исходный сценарий, если говорить прямо, был вообще никаким, – продолжил Майк. – Ни рыба ни мясо. Но вам все же удалось вдохнуть жизнь в этот сюжет. Надо признать, что ряд поворотов сюжета просто гениальны. Но автор написал их настолько бесцветно, что это нивелировало все плюсы. Словом, я впечатлен вашей работой.

Тара от волнения сделала еще глоток.

– Но это лишь часть того, зачем я пригласил вас сюда. Просто некоторые вопросы лучше решать лично. Аарон рассказывал мне, что у вас были проблемы.

– Аарон?

Тара почувствовала, что ее мозг закипает. «Что Аарон может знать об этом?» – пронеслось у нее в голове.

– Мы давно знаем друг друга, несколько лет назад у нас в Нью-Йорке был совместный проект, – пояснил Майк недоумение Тары.

«Так вот откуда Аарон узнал, что я работаю на Майка Хаммонда», – догадалась она.

– У меня есть для вас предложение. Хочу пригласить вас в Лос-Анджелес работать на меня.

Если бы Тара держала стакан не так крепко, она бы точно его уронила.

– Но если вы не можете или не хотите, я должен это знать, и как можно скорее.

– А что за работа?

– Над сценарием, – как-то обыденно пожал плечами Майк. – Это будет исторический фильм. Вам придется переступить через свои желания, поскольку, я знаю, вам нравится работать с современным материалом. Но…

– Нет-нет! – воскликнула Тара. – Мне нравится и это.

Она не могла поверить, что ей сделали такое предложение. Поработать сценаристом в знаменитой киностудии в Лос-Анджелесе – это было верхом ее мечтаний. Тара знала, что авторы и сценаристы – это «рабочие лошадки» киноиндустрии. Работы много, а известности – ноль. Однако это ее не заботило. Главное – исторический сюжет, о чем она так мечтала.

– Это хорошо, – сказал Майк. – Но я должен знать, что вы решили свои личные проблемы, что вы не находитесь в депрессии.

Тара гадала, насколько Аарон был осведомлен. Ее шеф был безусловно проницательным, чтобы понять все о Скотте Ирвинге. Возможно, он знал и о Финне. «В любом случае я должна предстать чистой», – решила Тара.

– Я рассталась с мужем, – спокойно заявила Тара, хотя каждый звук этой фразы терзал ее душу. Финн исчез как призрак, как мыльный пузырь, и вот уже три недели о нем ничего не было слышно.

– Перемена декорации на более яркую? Я правильно понял?

Тара кивнула. «Именно перемена декорации – это то, что мне сейчас нужно, – подумала она. – Если Финн не объявится, я уеду из Ирландии насовсем, и мое измотанное сердце не будут терзать знакомые места, с которыми связано столько воспоминаний».

Майк поднял стакан с водой:

– Что ж, мои поздравления. Говорят, что это к неудаче – поздравлять кого-то водой или морсом, но я не пью. Совсем не пью, черт возьми!

Тара взяла свой стакан и чокнулась с Майком.

– Я тоже не пью, – сказала она.

Тара стояла у подъезда и наблюдала, как от дверей отъезжает грузовичок с ее вещами. Теперь в ее квартире остались лишь безликие стены. Тара отослала в Лос-Анджелес два небольших контейнера, а Майк обещал, что его люди о них позаботятся. Там специально для нее уже сняли квартиру. Тара надолго уезжала из Ирландии и еще сама не могла свыкнуться с этой мыслью. Ее не оставляло чувство какой-то нереальности, хотя в родной студии ей уже устроили почетные проводы с напутствиями на прощание. Это было больше похоже на шумную вечеринку. Пришли почти все коллеги по «Национальному госпиталю», но Скотта Ирвинга, к большому облегчению Тары, не было. Затем Тара поехала в усадьбу «Четыре ветра», чтобы отдать те немногие вещи, которые в тот злополучный вечер Финн не забрал с собой.

На счастье Тары, Глории в этот день дома не было. Надо заметить, что со временем враждебность к свекрови сменилась жалостью, но это не означало, что Тара хотела ее видеть. Дезмонд на прощание обнял Тару, сказал, что любит ее, от чего Тара расчувствовалась и всю дорогу домой едва сдерживала слезы.

Оставалось лишь устроить прощальный семейный вечер в родительском доме в Кинварре, который был назначена на следующий день. Тара надеялась, что к тому времени сможет преодолеть волнение и найдет семейные посиделки теплыми и душевными. Роуз запланировала шикарный ужин. Стелла беспокоилась о том, что присутствие Тома и Ника огорчит Тару. «Ведь не хватает только Финна», – думала она.

– Я бы на твоем месте не была такой спокойной, – говорила Стелла. – Посмотри, даже Холли нашла свою любовь.

– Но я же не могу носить траур по своим неудачам вечно, – ответила Тара. – И к тому же это крайне невежливо – показывать огорчение по поводу того, что сестры нашли любовь, когда ты сама ее потеряла.

– Ты же прекрасно поняла, что я имела в виду. Достаточно предложить, например, чтобы Ник и Том не приходили, и тогда все будет по справедливости.

– Но тогда будет не так весело.

Тара ничуть не кривила душой. Ее вовсе не расстраивал тот факт, что на прощальном ужине она будет без второй половины. Во-первых, она уже привыкла к отсутствию Финна. Во-вторых, это была только ее ошибка, что он ушел, ну а в-третьих, она, Тара, заслужила это наказание.

Прикрыв дверь квартиры, Тара осмотрелась по сторонам. Все выглядело таким странным и пустым без книг, бумаг, компакт-дисков и других вещей. Утром следующего дня она уже должна была передать ключи представителю компании, которая будет сдавать ее квартиру. Первые клиенты должны были прийти смотреть квартиру уже завтра к обеду. Сдавать квартиру было единственно возможным вариантом, поскольку без Финна продать квартиру она не могла.

Тара включила чайник, заварила чай и, устроившись на диване, принялась переключать телевизионные каналы. На многих каналах оказались сериалы, настойчиво боровшиеся за внимание зрителя. Неожиданно Тара услышала в гостиной шум. Она замерла от ужаса и принялась отчаянно искать что-нибудь тяжелое. Кто-то приближался из комнаты…

Внезапно Тара увидела Финна. Он стоял в дверях комнаты, и на лице его было выражение растерянности. С минуту они безмолвно смотрели друг на друга.

– Привет, Тара, – сказал Финн.

Но Тара не могла пошевелиться. Она неотрывно смотрела на него, пытаясь понять, что с ним произошло. Его волосы теперь были подстрижены более коротко и ершиком торчали во все стороны. Черты лица стали более тонкими, словно он усиленно тренировался, сгоняя вес. А глаза… С ходу Тара не смогла понять, что изменилось в его взгляде. «Зачем он здесь? – лихорадочно подумала она. – Хочет забрать то, что оставил, или приехал назвать имя своего адвоката по бракоразводному процессу?» Но в душе у нее теплилась надежда, что он приехал ради другого.