Текст книги "Строго между нами"

Автор книги: Кэти Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)

Глава 29

В начале мая на юго-восточном побережье Ирландии, как всегда, стояла изумительно солнечная погода, совсем как в Средиземноморье. Все три собаки Фредди в такое время не любили выходить на улицу и проводили дни на прохладном каменном полу кухни, поднимаясь только для того, чтобы попить воды из своих мисок. Роуз же обожала жару и чувствовала себя превосходно. Она провела в саду на шезлонге так много времени, что ее кожа приобрела золотистый цвет. Благо запас романов у тетушки Фредди был огромен. Роуз читала и читала, иногда наблюдая за пчелами, которые гудели над цветами в саду. В дальней части сада отцветал жасмин, но Роуз все еще чувствовала его сильный аромат, доносимый ветром. На ночь она оставляла окно спальни открытым. Ей нравилось быть ближе к природе. Хотя в родном Мидоу-Лодже в Кинварре ее спальня располагалась на первом этаже, там Роуз почему-то никогда не слышала сверчков, стрекочущих в траве, и лисиц, тявкающих по ночам.

Роуз жила в Каслтауне около пяти недель, но чувствовала себя так, словно никуда и не уезжала отсюда. В ежедневной размеренности жизненного уклада Фредди было нечто успокаивающее. В своих привычках тетушка была далека от каких-либо традиций вообще. Она одевалась вопреки моде с таким упорством, что его нельзя было не заметить. Когда собирались гости, они уже были готовы к фирменной шутке тети – «счастливый горшочек». В один из горшочков, в которых готовились угощения, клались горошки черного жгучего перца, и один из гостей оказывался «счастливым». Тетушка Фредди могла приготовить тушеное мясо по-мароккански, а могла и заказать еду из ресторана, если не было времени на готовку. Единственными постоянными пунктами в планах Фредди были приготовление обедов для пожилых в походной кухне на колесах и еженедельная «ночь покера». Тетушка приглашала Роуз повсюду, где участвовала сама, а когда Роуз отказывалась, что иногда бывало, ничуть не огорчалась.

Впервые за сорок лет Роуз почувствовала, что может делать то, что захочет, и когда захочет. От такой свободы даже голова шла кругом. Ей больше не нужно было быть почтенной миссис Миллер. Она могла прокатиться на старом велосипеде Фредди, подвернув юбку на манер шорт, могла надеть свою самую старую льняную юбку и футболку, сунуть ноги в старые пыльные сандалии, ничуть не беспокоясь о своей внешности с утра до самого вечера. Те, с кем она общалась во время благотворительных акций, хотели видеть просто людей в хорошем настроении. То, что на юбке у Роуз будет собачья шерсть, или она будет без макияжа, их волновало меньше всего. Если Роуз не хотела подходить к телефону сутками, то и не подходила, если хотела в четыре утра прогуляться по Каслтауну, тоже проблем не было.

Этим утром Роуз была одета в старые шорты цвета хаки, которые дала ей Фредди, и в блузку с короткими рукавами – день обещал быть жарким. Роуз приводила в порядок раскладушку. К ним собирались на уик-энд Стелла с Эмилией, и Фредди предложила, чтобы Эмилия спала на ее старой раскладушке.

– А Стелла может спать с тобой, постель широкая. К тому же в комнате достаточно места и для раскладушки, так что Эмилия будет спать в одной с вами комнате, – с энтузиазмом говорила Фредди.

К сожалению, лучшие дни этой раскладушки давно миновали. Роуз возилась с ней у черного хода, поливая из шланга потемневший от времени брезент, но конструкция все равно оставалась слишком мрачной, скрипучей и ветхой даже для маленькой Эмилии.

Наконец Роуз сдалась и пошла разыскивать Фредди. Та сидела в саду под зонтиком с бокалом диетического лимонада и читала газету.

– Эта раскладушка слишком старая, – сказала Роуз. – Мне придется, наверное, пойти в город и купить небольшую складную кровать.

– Пирожки будешь? – спросила Фредди. – А то все булочки я съела.

Роуз собралась в дом, чтобы переодеться, как вдруг заметила такси, сворачивающее к их дому.

– Кто бы это мог быть? – удивилась Роуз.

Дом тетушки располагался в тихом переулке, где машины были так редки, что Фредди, наблюдая за ними, могла уже точно сказать, к кому едут гости. Она отложила газету и пригляделась.

– Вроде к нам, но мы же никого не ждем, – глубокомысленно заявила тетя. – По крайней мере я не помню, чтобы ждали.

Такое отношение к гостям не могло не вызвать улыбку у Роуз. Фредди никогда не относилась к числу людей, которые суетятся вокруг гостей. Она скорее еще раз почистит пушистый золотистый мех Принни, чтобы он во всей красе встретил гостей.

Такси остановились у ворот дома, и, к удивлению Роуз, из него вышла Адель Миллер. Таксист вытащил из багажника огромный чемодан и понес к дому. Вслед за таксистом осторожно ступала в своих туфлях-лодочках на низком каблуке Адель. В вязаном джемпере с кулоном на шее Адель смотрелась немного неуместно.

Услышав новые звуки, собаки выбежали из дому и с диким лаем начали прыгать вокруг Адель и таксиста.

– Адель, – произнесла Роуз, уже теряя присутствие духа, – зачем ты приехала?

– Приехала, чтобы остаться здесь жить. Надеюсь, все будет в порядке, – сказала Адель. – Я побоялась позвонить, потому что подумала, что ты откажешься принять меня.

Таксист поставил чемоданы и пошел обратно к машине.

– Спасибо, – поблагодарила его Фредди. – Адель, сколько лет, сколько зим! – радостно воскликнула она.

– Привет, Фредди, – кивнула Адель, опускаясь на пустующее кресло. – Я ведь не злоупотребляю твоим гостеприимством?

– Ничуть, – ответила Фредди. – Только тебе придется спать на полу. Кроватей у нас больше нет.

Коллективными усилиями чемодан Адель втащили в дом, после чего гостье показали, где располагается туалет. Тем временем Роуз вскипятила чайник и вышла на улицу, чтобы в разговоре наедине извиниться перед Фредди.

– Я понятия не имела, что Адель сюда приедет, – сказала она.

– Не переживай, – жизнерадостно ответила Фредди. – Пусть поживет с нами. Только нам придется купить не одну, а две раскладушки. Адель положим с тобой, а Стеллу на одну из раскладушек.

– Никогда! – испугалась Роуз. – Чтобы я спала с ней на одной кровати! Пусть она спит на раскладушке, а если ей это не нравится, можно поискать ей комнату в гостинице.

– Сейчас места в гостинице не найдешь. Да и сомневаюсь я, что гостиница сдаст номер только за ночь, без завтрака. Ведь завтракать она будет здесь.

Роуз обреченно прикрыла глаза.

– Не переживай так, – повторила Фредди. – Все будет хорошо.

– Ты просто не знаешь Адель, – прошептала Роуз. – Она придирчиво следит за чистотой простыней, и ей далеко не безразлично, на какой кровати она спит. С ней нелегко поладить.

Фредди загадочно блеснула глазами цвета морской волны.

– Мы выбьем из нее это быстрее, чем ты думаешь, – ответила она.

Роуз готовила чай для Адель, лихорадочно размышляя над ситуацией. «Зачем она приехала? Разрушить мою идиллию?» – роились у нее в голове мысли. Пока она была одна, у нее прекрасно получалось не думать о Хью. За это время Роуз сумела уничтожить все те воспоминания об ужасных телефонных звонках, о том незнакомом женском голосе в трубке. Теперь же Адель принесла с собой боль всех этих воспоминаний.

Роуз расставила все для чаепития на массивном столике в саду, на котором уже стоял кувшин с водой, и переставила зонтик так, чтобы на столик падала тень. Фредди подтащила шезлонг, но сказала, что не будет пить чай. Роуз тоже отказалась от чая.

– Спасибо, Роуз. Я могла бы заварить чай сама, – сказала Адель, выходя из дома и устраиваясь за столом.

Здесь садовая мебель была такой же старой, как и в Мидоу-Лодже. Только там, в Кинварре, ее не выставляли в сад, пока не отполируют как следует и не покрасят. Делалось это раз в год. По старой привычке Роуз и здесь снимала со старого стола черную краску полосу за полосой и любовалась синевой моря, проглядывающей между крышами и шпилями Каслтауна. Это занятие очень ее успокаивало.

Роуз налила чай для Адель и пододвинула тарелку с выпечкой.

Словно почувствовав характер гостьи, собаки устроились на почтительном расстоянии и втягивали носами вкусные ароматы.

– Как ты здесь, Фредди? – деликатно спросила Адель.

– Мне нравится здесь, – ответила Фредди. – Много солнца. Ты выбрала хороший уик-энд для визита, Адель. Сегодня вечером и завтра весь день работает ярмарка. Да, еще в эти дни будет проходить театрализованное представление, посвященное эпохе завоевания Ирландии викингами, не говоря уже о спортивных соревнованиях и детском маскараде.

– Чудесно, – как-то вяло ответила Адель и взяла пирожок.

Собаки в предвкушении даже привстали.

– Конфетки мои, – лишь проговорила Фредди, и собаки, уже все поняв, быстро легли обратно.

Что-то вспомнив, Фредди встала.

– Я погуляю немного, а вы можете поговорить наедине, – сказала она и, повернувшись к собакам, приказала: – Гулять!

Жаждавшие пирожков, собаки про все забыли и запрыгали вокруг Фредди.

– Она надолго? – спросила Адель, когда Фредди ушла.

– По такой жаре, наверное, не больше чем на полчаса, – ответила Роуз. – Собаки не могут ходить далеко, когда жарко.

Роуз не спеша потягивала холодную воду и ждала очередную лекцию, которые так любила Адель. Что-то вроде «Хью нуждается в тебе. Когда ты планируешь возвращаться?»

– Полагаю, что ты сейчас гадаешь, зачем я здесь? – начала Адель.

– Эта мысль приходила мне в голову, – дипломатично ответила Роуз.

– Я хотела поддержать тебя.

Если бы Адель сказала, что хочет идти служить во флот, то, ей-богу, меньше бы удивила этим Роуз.

– Но зачем?

– Я очень рассержена поступком Хью, – ответила Адель. – Я всегда знала, что он нравится женщинам, но никогда не думала, что он пойдет дальше легкого флирта. Наш отец был таким же. Женщины любили его, и он отвечал им взаимностью. Я и представить себе не могла, что Хью тебя изменяет. К тому же я не хотела плохо думать о своем брате. Если бы я знала это, то обязательно бы что-нибудь предприняла.

– Адель, – вздохнула Роуз, – ты не можешь нести ответственность за Хью. Он давно взрослый, и его ошибки – это только его ошибки.

– О каких ошибках ты говоришь, Роуз! Я пыталась как-то оправдать его, но, честно, не могу. Именно поэтому я здесь, – пылко возразила Адель. – Я приехала сюда, чтобы показать Хью, что я на твоей стороне. Я хочу, чтобы он понял, какую ужасную вещь он совершил.

Роуз была очень тронута. Она знала, что Адель обожает Хью, и понимала, насколько значительной с ее стороны была эта жертва.

Роуз коснулась руки Адель. Прежде этот жест между ними смотрелся бы очень странно.

– Спасибо, – только и смогла сказать Роуз, – это так мило с твоей стороны.

Повисла пауза. Наконец Роуз спросила: «Как он?» – словно речь шла не о Хью, а о ком-то постороннем. Прежде все было наоборот. Это Адель и все остальные спрашивали ее, Роуз, о том, как дела у Хью.

– Он очень сожалеет, – ответила Адель и, словно спохватившись, добавила: – Нет, он действительно сожалеет, но я сказала ему, что теперь уже все бесполезно. Обо всем этом надо было думать раньше. Какой смысл плакать над пролитым молоком.

Роуз невольно усмехнулась. «Странная перемена, – подумала она. – Адель ведь всегда поддерживала Хью. Частенько даже тогда, когда он был не прав».

– Адель, мне надо пойти в магазин, – сказала Роуз. – Этим вечером приезжает Стелла с Эмилией, и я должна купить раскладушки.

– Какие раскладушки? – картинно выгнув брови, спросила Адель тоном леди Брэкнелл. [12]12
  Леди Брэкнелл – весьма чопорный персонаж пьесы Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным».


[Закрыть]

Роуз едва сдержала улыбку. Возможно, Адель и изменилась со времени последней встречи, но лишь немного.

– Понимаешь, Адель, в этом доме всего две комнаты и две кровати, а в уик-энд здесь будут ночевать пять человек. Так что кому-то придется поспать на раскладушке.

Роуз знала, что не может предложить Адель раскладушку.

– Моя кровать довольно широкая, и, я думаю, мы с тобой на ней поместимся. Ну а Стелла с Эмилией будут спать на раскладушках. Или на раскладушке будешь спать ты. В любом случае у тебя не будет отдельной комнаты и ванны. И еще: Фредди не меняет простыни каждый день.

Адель фыркнула.

– Нечто подобное в таком духе я и ожидала, – сказала она. – Но я переживу это, не беспокойся.

– Только не говори ничего этого в присутствии Фредди, – смеясь, сказала Роуз.

Жара не спадала, и Роуз решила остаться в шортах и рубашке. Адель извлекла из чемодана соломенную шляпу.

– Обычно ты возмущалась, когда я надевала шорты, – сказала Роуз, когда они с Адель сели в машину.

– Просто у тебя фигура идеальная для шорт, – ответила Адель. – А вот у меня, к сожалению, нет.

К тому моменту как Роуз и Адель разыскали в Каслтауне магазин для туристов и купили там раскладушку и небольшой надувной матрас, обе сильно проголодались.

– Поехали в «Моллоу» пообедаем, – предложила Роуз. – Там делают превосходные салаты из морепродуктов.

Раньше Роуз никогда бы не пригласила Адель в паб, но сейчас между ними все очень изменилось, словно стена рухнула.

– Почему бы и нет? – ответила Адель.

Хозяин паба-ресторана «Моллоу» был родом из Сиднея и решил оформить свое заведение в стиле типичных забегаловок портового типа, какие встречаются на его родине. В летнее время вся огромная деревянная терраса была заполнена людьми, желающими поесть с огромных тарелок салатов из морепродуктов. С этой террасы открывался шикарный вид на изгиб береговой линии Каслтаунского залива. Роуз и Адель сумели занять последние свободные места в самом дальнем углу террасы, и теперь сидели, блаженствуя в потоках прохладного морского бриза.

– Здесь очень жарко, – сказала Адель, с завистью наблюдая, как Роуз вытащила босые ноги из сандалий и пересела на самый низкий брус ограждения террасы.

– Почему бы тебе не снять кофту и колготки? – спросила Роуз.

– Я не могу, – сказала Адель, которая действительно всюду ходила в колготках и снимала их лишь дома. – А под кофтой у меня только домашняя блузка.

– Здесь никто на это не обратит внимания, – сказала Роуз. – Посмотри вокруг – никому до нас нет дела.

В сознании Адель явственно шла борьба. Она обернулась и внимательно посмотрела на других посетителей. Вот семья с маленькими детьми. В стороне группа молодых людей. Парни и девушки в футболках и шортах. Слева от Роуз – несколько туристов явно из более жарких мест. С бронзовым загаром, они искренне радовались тому, что Ирландия не только «страна туманов и дождей».

Адель встала и прошла в туалет. Когда она вернулась, колготки уже лежали в сумочке, а вязаная кофта была небрежно наброшена на плечи.

– Так ведь лучше? – спросила ее Роуз.

Затем они заказали коронное в «Моллоу» блюдо – огромных крабов, – а покончив с ним, сняли сандалии и неторопливо спустились к берегу.

– Если бы кто-нибудь из наших знакомых в Кинварре видел нас сейчас, – сказала Роуз. – Две леди Миллер гуляют по песку босиком.

Адель при этих словах заметно встревожилась. «Наверное, не стоит в таком райском месте, где тебя никто не знает, говорить о тех местах, из которых ты сбежал. Зачем приводить с собой толпу призраков?» – подумала Роуз. Как давно она не чувствовала песка между пальцами! Она и забыла это чувство. На берегу песок был горячим, а вот ближе к воде – плотным и прохладным.

– Хью бы здесь понравилось, – заметила Адель и тут же отругала себя за неосмотрительность.

– Сделай милость, Адель. Пожалуйста, не надо говорить о Хью. Я пока еще не обрела мир в душе.

Роуз шла вперед, вглядываясь в туманный синий горизонт. Она рассматривала яхту, на борту которой загорал человек. Хью любил кататься на лодках, хотя все это было у него в далеком прошлом. С тех пор как вместе много лет назад путешествовали по реке Шаннон, они больше никуда не плавали. Роуз еще не забыла, как они вдвоем договаривались о том, чтобы взять катер на уик-энд. Помнила она и то, как, договорившись о катере у небольшой пристани, они зашли в крошечный паб, где заказали совершенно восхитительный, совсем по-домашнему приготовленный обед. Хью снова возвращался в ее мысли. Роуз даже казалось, что он никуда и не уходил. Даже без напоминаний Адель она думала о нем все время. Нельзя провести с человеком сорок лет жизни, а затем враз все отрезать. Как не хотела Роуз не оглядываться назад, это у нее не получалось. И прежде она проводила многие часы в воспоминаниях о своей жизни. А здесь, в этом замечательном краю, где можно жить без всяких обязательств, у нее вдруг стало много времени и уйти от самоанализа вдела уже не получалось. Живи она в библейские времена, участи жены Лота ей бы не избежать.

В молчании Адель шла рядом. Шла и не замечала, как ласковые волны моют переливчатые раковины на берегу. «Ее сложно уговорить снять колготки в жару, а уж показать, как прекрасен мир, да хотя бы эти ракушки под ногами, вообще невозможно», – размышляла Роуз.

За поворотом показался киоск мороженщика.

– Делла, не хочешь мороженого? – спросила Роуз.

Адель улыбнулась на свое детское имя и ответила:

– А почему бы и нет.

К семи часам вечера кровати стояли в комнатах, а Фредди приготовила салат, чесночный хлеб и омлет. Потом все трое расположились на крыльце и стали наслаждаться ласковым вечерним солнцем. Где-то в доме играл старый заезженный винил тетушки Фредди, заполняя вечерний воздух знакомыми ритмами джаза в исполнении Кармайкла Хоуги. На садовом столике стояла чаша, заполненная маслинами, и бутыль с коктейлем «Сингапурский слинг». Рыжий Принни привалился к ногам Роуз, а Пиг и Милдред лежали у ног Фредди.

– В восемь начинается представление с викингами, а пока можно посидеть, – сказала Фредди. – Вы еще успеете до начала шоу встретить Стеллу.

– А почему ты не участвуешь в шоу? – спросила Адель.

– Меня приглашали. Пару лет назад мы делали постановку по ирландскому фольклору, где я играла королеву Маив. Проблемой стало то, что в фольклоре без животных не обходится и в постановке участвовал большой белый бык.

Адель удивленно посмотрела на Фредди, а Роуз, усмехнувшись, взяла с тарелки еще одну маслину.

– Смотрите! – внезапно воскликнула Фредди, вскакивая с крыльца. Собаки запрыгали рядом. – Стелла и Эмилия подъезжают.

Первые десять минут после приезда Эмилия не переставая рассказывала бабушке про свою жизнь. Про то, что они завели хомяка по кличке Даймпл, что они ездили в отель «Мун» и катались с большой водяной горки, что недавно тетя Хейзл приглашала ее на день рождения Беки и Шоны.

– Я скучала по тебе, – сказала Стелла, крепко обнимая мать. – Ты не представляешь, как я по тебе скучала!

– Всего-то прошел месяц, как мы не виделись, – ответила Роуз, желая скрыть свои чувства.

– Сейчас все совсем иначе, – сказала Стелла. – Прежде я знала, что ты с папой, и не беспокоилась. А сейчас все иначе.

– Но мы же созванивались, – возразила Роуз, стараясь скрыть раскаяние, которое ее захлестывало.

Роуз искренне думала, что Стелла поймет ее, но теперь действительно все изменилось, и никакие телефонные разговоры не могли компенсировать разлуку.

Адель стояла в тени дома, и Стелла не сразу заметила ее.

– Тетя Адель, здравствуй. А ты что здесь делаешь? – немного напряженно спросила она.

– Адель приехала, чтобы меня поддержать, – поспешно ответила Роуз.

Теперь и Стелла была так же удивлена, как и сама Роуз в первый день приезда Адель. Только у Стеллы лучше получилось взять себя в руки и не показать виду.

– Это хорошо, – лишь сказала она.

Эмилии понравился дом Фредди, особенно понравилось ей то, что спать она будет на надувном матрасе. Но больше всего Эмилию поразили собаки, которые, почувствовав симпатию гостьи, дружно собрались вокруг нее. Фредди торопила всех за стол, на котором уже стояла огромная сковорода с омлетом. Ей искренне хотелось, чтобы гости успели на представление.

– Там ты увидишь ожившую историю, – рассказывала Фредди Эмилии, которая была взволнована еще и оттого, что ей разрешили посидеть подольше.

Стелла все больше молчала, тогда как Роуз болтала без умолку. Она рассказывала о благотворительных обедах на колесах, о том, как это здорово – гулять каждый день с собаками.

Закончив ужинать, все пошли по переулку в сторону поля, где должно было проходить представление с викингами. Фредди шла с Адель. Впереди них – Стелла и Роуз, а перед ними бежала счастливая Эмилия.

– Ты выглядишь умиротворенной, – заметила Стелла. – Наверное, это потому, что живешь только ради себя… Чувствую, что больше мы не являемся частью твоей жизни, – заключила она.

– Не говори так! – сказала Роуз, вздрагивая. – То, что я здесь, вовсе не означает, что я отказалась от тебя, Стелла. Просто я хотела бы немного изменить свою жизнь.

– Я понимаю и сожалею, – сказала Стелла. – Мой эгоизм не позволяет мне принять твое право на собственную жизнь. Я знаю, что не должна была говорить это. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, мама. Но нам, мне с Эмилией, Таре и Холли, все же хотелось бы чувствовать, что ты по-прежнему с нами. Нам хочется быть частью твоей жизни.

Впрочем, Стелла немного слукавила. Сейчас и Тара очень отдалилась от них всех. Стелла понимала, что это связано с ее семьей, и это ее, как старшую сестру, не могло не беспокоить. «Уж кто из нас понимает, как это угнетает, когда разрушается семья, так это Тара», – размышляла Стелла.

– Словно кто-то умер в семье, – говорила вчера в ночном телефонном разговоре Тара Стелле. – Все меняется. Наша мама изменилась, и это ужасно.

Холли внешне не беспокоилась о матери и больше волновалась по поводу отца. Она не говорила о том, что чувствует себя оставленной, как и не беспокоилась о новой свободной жизни матери. Стелла все еще винила Холли в том, что та знала об измене отца и ничего никому не сказала.

– Вы и есть моя самая главная часть жизни, – проговорила Роуз. – Я ваша мать и горжусь всеми вами. Но… – Роуз замолчала, пытаясь выразить в словах все, что чувствовала. – Я сейчас даже не о семье… Это больше касается меня и твоего отца. Только мне решать, что делать дальше, а такого рода решение я могу принять, находясь далеко от всех. Ты должна понять меня, Стелла. Если бы я осталась с тобой, то была бы окружена воспоминаниями о нашей совместной жизни с Хью. Таким образом, я все равно оставалась бы с ним, хочу я того или нет, поскольку в таких условиях иного решения принять нельзя. Наверное, ты думаешь, что с моей стороны это эгоистично – уехать из дому. Но я вынуждена была поступить эгоистично. Ты же понимаешь меня?

Незаметно за разговором вся компания дошла до огромного поля, открывающегося за крошечной нормандской часовней.

– Понимаю, – тихо ответила Стелла. – Признаюсь, прежде таких мыслей у меня не было. Ты никогда не была эгоистична. Наверное, поэтому не бросила папу раньше. Не так ли?

Роуз кивнула и, подумав, сказала:

– Матери вообще редко бывают эгоистичными.

Эмилия ушла вперед и теперь ждала их. Роуз и Стелла догнали ее и, поймав за руки, начали качать ее, как она любила в детстве.

– Мама, тетя Фредди сказала, что завтра здесь будут кататься на лошадках. Можем мы пойти? – спросила Эмилия.

Стелла переглянулась с Роуз и ответила:

– Если ты хочешь, конечно.

Суббота встретила их атмосферой праздника. Спортивные мероприятия собрали много народу, и к вечеру все так сильно устали, что лишь неуемная Эмилия смогла пойти в гости к одному из соседей Фредди, который позвал ее на барбекю.

– Ноги меня уже не держат, – простонала Адель, опускаясь на какой-то стул, стоявший в огромном саду за домом соседа.

– Меня также, – сказала Фредди, опускаясь на стул рядом.

Роуз не могла усидеть на месте и беспокойно ходила по саду, изучая каждый его уголок, чтобы хоть как-то успокоиться. По другую сторону каменной стены паслись овцы и мирно жевали траву. Вскоре появилась Стелла.

– Разве это не мило? – спросила ее Роуз.

– Мило, – согласилась Стелла, усаживаясь на каменную стену. – Обстановка здесь очень успокаивает. Кажется, что до ближайшего города сотни миль и ни одна из тех глупостей, по поводу которых переживаешь там, здесь не имеет значения.

– О каких глупостях ты говоришь? – спросила Роуз.

Стелла вздохнула.

– Жизнь, суета, ну… не знаю.

– Как у тебя дела с Ником? – поинтересовалась Роуз. – Мне кажется, у тебя не было поводов для переживаний.

– Были, увы, были, – ответила Стелла. – Все так запуталось. Дженна меня ненавидит. Я говорю не о неприязни, а именно о ненависти, с которой мне не справиться. Дженна также ужасно ведет себя в школе, и всему виной, я подозреваю, является Ник. А может быть, мы с Ником. Да, скорее всего так и есть. Могу себе представить, что думает Уэнди: «Если бы Ник не повстречал эту женщину, Дженна не была бы такой грубой», – и так далее и тому подобное. Но ведь Дженна еще ребенок и просто не хочет принимать новую жизнь отца. Я чувствую себя каким-то антиобщественным элементом.

Не зная, что сказать, Роуз промолчала.

– Ну хорошо, это его дочь, и мне до ее поведения дела нет, – продолжила Стелла. – Но ведь Ник же не наказывает Дженну, когда она ведет себя ужасно. Когда она оскорбляет меня, он делает вид, что не слышит. И вообще не поддерживает меня!

Стелла говорила, все более раздражаясь, словно дикое поведение Дженны убило в ней всю рассудительность взрослого.

– Плохо дело, – вздохнула Роуз. – Помню, когда ты в первый раз рассказала мне о Нике, то сама же высказала подозрение, что подобное может случиться.

– Да, мне приходилось слышать о таких случаях. Но, честно говоря, я никак не думала, что все будет настолько плохо. Сара – прекрасная девушка, милая, дружелюбная, хорошо относится к Эмилии. Но вот Дженна… это настоящий кошмар.

– Но ты не должна забывать, что именно жизнь Дженны круто переменилась, и единственный человек, кого она может обвинить в этом, ты, Стелла.

– Но это же лишено всякой логики, – возразила она.

– Люди вообще нелогичны, а особенно дети, – сказала Роуз. – А Дженна еще ребенок. Тебе надо быть с ней предельно спокойной, чтобы она видела, что своими выходками больше не привлекает к себе никакого внимания. То есть ты должна вести себя так, как ведет себя взрослый по отношению к ребенку. Но самое главное, ни в коем случае не обвиняй Ника в том, что его дочь ведет себя плохо.

– Мама, я хочу, чтобы ты была на моей стороне. Я хочу, чтобы ты поддержала меня.

– Но я на твоей стороне, – ответила Роуз. – Я тебе ничем не помогу, если начну говорить: «Эта Дженна – плохо воспитанная девчонка, а Ник просто не заслуживает тебя!» Какой прок от этого? Никакого. Послушай, Стелла, у тебя хорошие, крепкие отношения с Ником, за которые стоит побороться. А Дженна еще научится уживаться с тобой. Со временем Уэнди обретет собственную жизнь и отпустит Ника. Только на это нужно время и твое терпение. Уверяю, результат будет стоить того. Когда в твоей жизни появляется такой человек, как Ник, за него стоит бороться.

Стелла хотела рассказать еще об одной печали, но благоразумно сдержалась. На ее отношения с Ником повлияло и расставание родителей. Теперь, глядя на все сквозь призму этих неприятностей, Стелла понимала всю шаткость чего-либо надежного в этом мире, не говоря уже о своих отношениях с Ником Кавалетто. «Если уж мама с отцом расстались, то что говорить о нас с Ником?» – размышляла она. Стелле было очевидно, что, как бы хорошо все ни начиналось, рано или поздно все пойдет наперекосяк. А какой смысл строить любовь вообще, если в конце концов мужчина и женщина будут причинять друг другу только боль?

– Я полагаю, что ты права, – ответила Стелла. – Но мечтать, сидя на пороховой бочке, занятие не из простых. Между нами с Ником действительно особые отношения, но так трудно, когда знаешь, что кто-то рядом тебя ненавидит. Я думала, что смогу вызвать у нее симпатию, но не получилось… Давай больше не будем говорить об этом. Я хотела бы поговорить с тобой о Таре. Я волнуюсь за нее.

– А что такое? – спросила Роуз.

– Думаю, у нее что-то не так с Финном, – начала Стелла. – Нет, мне она ничего не говорила. Просто несколько месяцев назад я сама это почувствовала. В день годовщины свадьбы они поругались, да так, что Финн куда-то убежал. Тогда Тара не сказала мне, в чем дело, сделала вид, что все в порядке… Кстати, она и сейчас делает вид, что все в порядке. Ты же знаешь Тару, она никогда не признается! Но я чувствую, что у них проблемы.

– И мне она никогда не рассказывала о своих проблемах, – произнесла Роуз. – Но может быть, прежде их не было? – Неожиданно она горько усмехнулась: – Наверное, эти недели я была настолько занята собой, что совершенно забыла о вас.

– Нет, что ты, – горячо возразила Стелла.

– Я должна сама поговорить с ней, но не по телефону, – вздохнула Роуз. – Убеди ее приехать сюда на один из уикэндов. По телефону разговора, боюсь, не получится. А как поживает Холли?

– Кажется, неплохо, – сказала Стелла. – Она принимала участие в показе мод – представляя одно из платьев из коллекции Джоан, но нам ничего не сказала. А я бы с удовольствием сходила на показ посмотреть на нее. Мне было приятно слышать о ее достижениях. Ведь Холли и красива, и талантлива, но мало верит в себя. Мне не нравится, что она недооценивает себя.

При упоминании о Холли Роуз почувствовала всю горечь вины. Она совершенно не знала, что ответить Стелле. Оглядываясь на пролетевший месяц, Роуз не могла не отметить, что Стелла и Тара звонили ей с завидной регулярностью. Они искренне беспокоились – Роуз чувствовала это по голосу. Холли также звонила, но однажды оставила сообщение на ее сотовом, обещала, что перезвонит, но не перезвонила. Роуз и сама звонила Холли домой, но ей отвечал лишь автоответчик. Мобильный дочь тоже почему-то не брала. Роуз чувствовала, что Холли не хочет с ней общаться.

– А Холли… не могла бы она приехать вместе с Тарой? – спросила Роуз.

– Уверена, она с удовольствием приедет к тебе, – жизнерадостно ответила Стелла.

Все, кроме Фредди, в воскресенье днем не могли найти себе места. Роуз все еще корила себя за то, что подвела своих дочерей, сбежав в Каслтаун. Стелла с Эмилией и Адель собрались в обратную дорогу. На прощание Роуз обнималась со Стеллой так, словно они расставались навсегда.

– Жаль, что ты не хочешь говорить со мной об отце, – печально сказала Стелла.

– Извини, но не могу. Пока не могу, – ответила Роуз. – Пообещай, что позвонишь и расскажешь о своих делах с Ником, если что-то изменится.

– Обещаю.

– Бабушка, когда я смогу увидеть тебя снова? – спросила Эмилия.

– Скоро. Я не планирую оставаться здесь навсегда, – сказала Роуз. – Когда-нибудь я надоем Фредди, и мне придется вернуться к вам.

– А ты возьмешь с собой Принни, Милдред и Пига? – спросила Эмилия.

Рассмеялась даже Адель.

– До свидания, – сказала она, крепко обнимая Роуз. – Я могу приехать сюда еще?

– Конечно, – ответила Роуз.