355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирвин Уэлш » Героинщики (ЛП) » Текст книги (страница 31)
Героинщики (ЛП)
  • Текст добавлен: 7 июня 2020, 15:00

Текст книги "Героинщики (ЛП)"


Автор книги: Ирвин Уэлш



сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 46 страниц)

Дезертирство

На следующее утро, за завтраком, Мерриот поздравил своих бывших товарищей перебежчиков кислой миной, на которую способен только человек, который провез в штанах через таможню пятьдесят граммов героина. Несмотря на успешность операции, он, по ощущениям, сбросил несколько фунтов веса сбросил в поту, поэтому его костлявое тело сейчас выглядело совсем изможденным. И он решил, что разберется с проблемой сам, не звоня боссу; это только навлечет беду, а ему и так хватит сил подтянуть все хвосты. На него вдруг нахлынуло страшное оскорбление. Он только нашел себе новых людей, а они уже не согласны оказать ему услугу. Теперь эти отбросы за все ему заплатят.

Тягостное молчание Мерриота убедило Рентона, Кайфолома и Никси в том, что тот вынашивает план мести. Поэтому они пришли к выводу, что глупо с их стороны будет пытаться продолжать работать в «Силинк» после своего возвращение в Хакни. Шарлин тоже решила завязать с открытым морем, и из-за этого Рентон совсем легко принял для себя это решение. Хотя и знал только то, что она зарабатывает на жизнь кражами и родилась в Четгеме, «обычно» живет в Кеннингтоне (который он опрометчиво путал с самого начала с Кенсингтоном, пока она его не исправила), однако девушка ему нравилась, и он хотел познакомиться с ней поближе. Первую ночь в Лондоне они провели вместе в доме Беатрис. Рентон был только рад, когда Кайфолом ушел куда-то на всю ночь, пожалуй, отправился к Люсинде или Андреасу, где ему очевидно больше нравилось. Лежа на матрасе в пустой комнате, она сказала ему после короткого утреннего секса, который согрел их тела:

– Я рада, что ты не хочешь больше возвращаться на этот гребаный корабль. Слышала, что вы попали там в беду ... с Мерриотом, все такое. Все об этом говорили.

– Что? – ошеломленно спросил Рентон, теперь еще больше радуясь тому, что они буквально сбежали с судна. И действительно, они вовсе не были осторожными, вдруг с ужасом понял он; но страшная правда в том, что всем было на это похуй. Но теперь все изменится, потому что в компании теперь все знают нашу историю. В конце концов, для нас начинается эпоха штрейкбрехерства и травки.

– Забудь об этом дерьме, – советует ему Шарлин, подпирая кулачком голову.

Яркое солнце сияет так, что освещает ее тонкие женские черты, и Рентону кажется, что она, несмотря на свой курносый носик и хрупкую фигурку, пожалуй, старше него.

– Бля, ты, наверное, крепко подсел, если так трясешься из-за этой истории. Ну что ты, я просто внимательно смотрю по сторонам и подмечаю детали. Кстати, в прошлой неделе Бенсон нанял охранную фирму, слышал об этом?

– Но это было только для безопасности пассажиров. Из-за постоянных скандалов и драк футбольных фанатов, все такое.

Шарлин подозрительно щурит глаза:

– Ты правда думаешь, что это – основная причина, дурачок?

Но он так не думал. Рентон знал, что происходит сейчас в компании «Силинк». Но ему хотелось, чтобы она и дальше думала, что он здесь ни чего, несмотря на месть Мерриота, который предложил ему когда-то определенную сделку.

Он не хотел признаваться ей, что не хочет возвращаться на «Силинк» еще и потому, что она не собирается этого делать. А чем она будет заниматься, в отдаленной перспективе? Но ее насущные потребности ему и так известны, и поэтому они проживают в Вест-Энде.

Свою роскошную шевелюру Шарлин завязала в низкий хвостик, оставив на свободе только два небольших локона по бокам, которые она накрутила и зафиксировала лаком для волос. По ее просьбе он тоже принарядился в свой единственный темно-синий похоронно-свадебный костюм. Пока он ждет ее на Карнаби-стрит, она крадет для него в магазине черные кожаные туфли и голубую рубашку с галстуком – он чуть не кричит от восторга, когда она делает ему такой щедрый подарок. Он насмотреться не может на ее профессионализм, на то, как ее набитая краденым сумка с эмблемой «Силинк» мастерски обходит турникеты. Спрятавшись за низеньким газоном, он переодевает старые кроссовки и рваные футболку и выходит на свет, чтобы покрасоваться перед девушкой.

– Вот теперь ты готов, – одобрительно говорит она, поправляя ему галстук, будто он собирается первый раз в первый класс.

Затем они идут в магазин «Джон Льюис» на Оксфорд-стрит, где заполняют сумки по полной, Рентон успевает заглянуть даже в любимый «Фред Перри». В туалете он курит коричневый, который он приобрел у Тони, затем глотает хорошую дозу кислоты, разглядывая свою добычу. Он сидит там целую вечность, выпуская дым в маленькое окошко, пытаясь избавиться неприятного для покупателей запаха. В конце концов, он выходит, еле передвигая ноги и опасаясь, что Шарлин убежала или ее поймали, но радостно улыбается, замечая ее озорную улыбку. Они берутся за руки и выходят из магазина, наслаждаясь своим успехом.

Они целуются и обнимаются всю дорогу до «Гайбери-энд-Айлингтон», Рентон все время отхаркивает слизь, которая выделяется в его горле, стараясь не дышать на Шарлин. Его ладонь лежит на ее животе, прикрытом поясом юбки, не дает ему опуститься ниже. Она держит руку в его кармане, на ходу ее ладонь постоянно шевелится, вызывая у него эрекцию.

Пока он придумывает вялые планы на будущее, Шарлин огорченно взвешивает все возможные способы напомнить ему, что она любит другого и совсем скоро бросит своего шотландского любовника. Когда они покидают Виктория-Лейн и шагают к Далстон-Кингзланд, из-за собственного чувства вины она становится холодной и отстраненной, но Рентон слишком кайфует от героина и имеет мало опыта в таких вещах, чтобы заметить это и уделить внимание изменению в ее настроения. Они заходят в лифт в доме Беатрис и одновременно печально вздыхают, и только тогда он грустно признает, что в отчаянии у них одно дыхание на двоих.

Зайдя в квартиру, они видят Никси, который сидит в кресле и делает вид, будто смотрит повтор «Королевского суда», пока они обмениваются грустными взглядами. Там показывают, как далеко можно зайти, только бы все осталось в пределах закона. Говорят, что можно выпотрошить человека с помощью хирургических щипцов, а потом спрятать все по отдельным мешках или даже разрубить конечности, если речь идет об опытном «пользователя». Но, конечно, выбрасывать мусор в мусоропровод в тот день было очень и очень серьезной ошибкой со стороны преступника.

Он безразлично здоровается с Рентон и Шарлин, когда те заходят в комнату и падают на диван, но их внимание сосредоточено исключительно на телевизоре.

– «Королевский суд» ... Клево ... – говорит Рентон, и Никси смотрит в сторону кухни.

– Марк ... Мне надо серьезно с тобой поговорить ... – говорит Шарлин, манерно держа осанку, но Рентон обнимает ее и закрывает девушке рот долгим поцелуем.

Они начинают в шутку бороться и истерически смяться, и вот вам – опять лижутся. Никси замечает, что его шотландский друг и эта Девушка-с-высокой прической выглядит так, будто только что собственноручно изобрели секс; так часто ведут себя те, у кого секса уже сто лет не было. Рутинный трах этих Бонни и Клайда снова напоминает ему о собственном целибате, и он думает о Марше, которая находится буквально за семь этажей над ним, о уничтоженном абортом плоде их любви, который превратился в навоз на каком-нибудь городской свалке.

Вдруг Шарлин с силой отталкивает от себя Рентона, настаивая на своем:

– Нет, я серьезно, надо поговорить.

Но он все равно продолжает валять дурака, кусая ее за пальцы, будто щенок, который лежит у их ног.

Никси не любитель таких мышевидных девушек, как Шарлин, но ему кажется, что она слишком самовлюбленная. То, как она манерно проводит рукой по волосам, наблюдая за восторгом в глазах окружающих, навсегда записало ее в ряды позеров в книге воспоминаний Никси. А еще он думает, что она далеко не так хороша, как ей самой кажется, хотя надо признать, волосы у нее очень оригинальные.

Рентон и Шарлин шушукаются о чем-то и ретируется к свободной комнате и своему матрасу. Никси решает сходить в «Далстон». Один его друг из Илфорда где-то раздобыл кучу контрабандных «Walkman», а он знает профессионального скупщика краденого индийского происхождения, который никогда не задает лишних вопросов.

На улице погода не летная. Идет дождь, и тяжелые тучи еще сильнее затягивают небо. Никси вступает в грязную лужу, морщится от пренебрежения к самому себе и делает еще один шаг в своей хаотической жизни. Как и карьера в «Силинк», срок аренды в Беатрис тоже, видимо, подходит к логическому завершению.

Видимо, он поедет вместе с Чеком и дисками с северной музыкой прямо к своей матери, к Илфорд. Она любит собак, он будет с ней счастлив, будет бегать в саду позади дома. Но сначала надо ее все же спросить: не хотелось бы устраивать после Рождества настоящий собачий холокост.

Когда он возвращается домой, то видит, как Шарлин и Рентс играют с Чеком в гостиной. Они бросают ее кожаный кошелек туда-сюда по комнате, а щенок каждый раз приносит им его в своих жадных челюстях. Показав этот фокус уже в седьмой раз, собака держит добычу очень крепко, и Рентон решительно берется за другой край кошелька.

– Отдай его нам! Бля, ты сейчас все зубы себе испортишь, Чек, – просит Шарлин, которая смотрит печально сначала на собаку, а затем – на Рентона, сожалея, что они снова занялись любовью, а она еще не сказала ему, что хочет кинуть его.

Это точно был последний раз.

– Не уходи, – говорит он.

Его слова так точно совпадают с тем, о чем она только думала, что она даже не успевает увернуться от его нежных объятий.

– Что?

– Не уходи, – повторяет он и снова берется за кошелек, за что Чек вознаграждает его высокомерным рыканьем, – иначе мы так собаку никогда не выдрессируем. Он тогда решит, что это он здесь главный.

– А у нас что, соревнование какое-то гребаное за звание главного? – спрашивает она.

Рентон смотрит на нее и собирается сказать: «На хуй все, я люблю тебя». Хотя он и не уверен, что испытывает к ней именно это, а если это и так, то не факт, что ей нужно об этом знать. Он колеблется. Но Шарлин поворачивается к нему и говорит:

– Нам надо прекратить все это.

– Что именно? – спрашивает Рентон, чувствуя, как тошнота поднимается по его горлу.

Он раскрывает пальцы, и счастливый Чек бежит прочь, наслаждаясь победой. У Шарлин тяжелый взгляд, она сосредоточенно сообщает ему:

– Ты знаешь, о чем я.

– Да, – опустошенно отвечает Рентон, но потом с болью в голосе продолжает: – Но ... Нам было так хорошо ... вместе. Трахаться и все такое. Ты и сама говорила ...

– Да, говорила, – настаивает она. – Но я все время повторяла тебе, что мы – не пара.

– Я и не говорил, что мы пара. – Он сам понимает, что ноет сейчас, как ребенок, и вспоминает, как малым еще мальчишкой ошивался у стен Форта; потом перед его внутренним взором возникает собственное лицо, залитое слезами после того, как на прогулке в Блэкпуле его толкнул какой-то незнакомец.

– Ты – хороший парень, но я тебе говорила – у меня есть другой.

– Ты выбираешь его, – горько констатирует Рентон, думая только о том, что у того парня, пожалуй, хуй больше его, но потом собирается с мыслями и говорит: – Понимаю, пожалуй, он – настоящий красавчик.

– Наверное, да. Тебе бы он понравился. Он похож на тебя.

– Да, – равнодушно отвечает Рентон. – Чем?

– Ну, он тоже немного подсел на наркоту, ему нравится северная музыка, панк-рок ... Я с самого начала говорила тебе, что у меня есть парень. Слушай ... Я не обещала тебе серьезных отношений.

– Конечно, – неуверенно соглашается он, потом качает головой и спрашивает, обращаясь к самому себе: – Смешно, но я всегда мечтал иметь девушку, с которой мы как бы не в отношениях, с которой мы – просто друзья. Друзья, как ты говоришь, с привилегиями. Как у Кайфолома еще там, дома, никаких осложнений и всего такого. И вот у меня есть ты, в то время как такие отношения ...

– Ну что же, проблема решена.

– Нет, именно сейчас мне хочется большего, – отвечает он и вспоминает своих бывших девушек, Фиону, затем – ту красавицу из Манчестера по имени Роберта и еще нескольких телок, которых он даже вспоминать не хотел.

– Сдается мне, мы хотим разных вещей.

Рентон пожимает плечами.

– Я хотел только трахаться, дружить и тусить вместе. Это – лучший вариант отношений.

– Не смотри на меня так!

– Как?

– Как осиротевший детеныш тюленя, пойманный льду, которому сейчас вышибут мозги!

У Рентона на лице появляется досадная улыбка:

– Извини, я это бессознательно ... Просто ты – классная девушка ... – Он с нежностью качает головой. – И в этом моя трагедия.

Шарлин смотрит на него, потом садится на диван и представляет своего Чарли. Из-за отсутствия двух передних зубов у него простая щербатая улыбка, которая ей так нравится в нем. Они всегда были вместе: с самого детства их называли «сладкой парочкой» с Мидуэй-Таунз. Потом – Рочестер и Четгем. Да, она действительно искренне его любит. Марк, конечно, в постели лучше, но мужская сила не вечна, особенно учитывая, сколько героина он курит. Но он ей тоже нравится.

– Ты – первый парень, не дергает меня за волосы в любой момент; мне это всегда портило нервы, – неуверенно говорит она.

Плечи Рентона обессилено опускаются.

– Отлично, но иногда мне кажется, что лучше бы ты их сделала покороче. Чтобы люди чаще обращали внимание на твои невероятные глаза, – говорит он, чувствуя ту нечеловеческую жажду, которая толкает его снова и снова к героину.

Шарлин улыбается ему, думая, говорит он правду или шутит, как всегда. Но он так расстроен ... Она любит Чарли, но понимает, что в тюрьме он вряд ли научился чему-то хорошему и светлому. Шарлин предполагает, что ее еще ждут неприятные открытия. И девушка не хочет ставить точку. Хорошо знать, что где-то существует Марк, который любит ее. Она встает, идет к телефону, находит у него блокнотик и пишет там имя «Милли» вместе с номером. Рентон тоже встает, просто зная, что сейчас надо так сделать. Она вырывает листочек с номером и вкладывает этот клочок бумаги в карман его джинсов.

– Это номер не мой, а моей подруги из Брикстона. Она знает, как со мной связаться, если ты когда-нибудь будешь в наших краях. Оставь ей свой номер, а она передаст его мне, и я тебе позвоню.

Рентон неподвижно стоит перед ней, и Шарлин даже думает, что он не хочет выпускать ее из квартиры, но потом понимает – Рентон не станет устраивать таких сцен. Когда она обнимает его, то чувствует, что он принял ее желание как должное и теперь легко воспринимает эту ситуацию. Ее накрывает волна жалости.

– Хороший ты парень, – повторяет она, сжимая его в объятиях. Но он такой чужой, как какая-нибудь тетка, изредка посещающая семейные праздники.

– Ага ... Клево ... Ты – замечательная ... Увидимся, Шарлин, – говорит он холодным, как у робота, голосом.

Уходи, уходи, уходи ... Героин, героин, героин ...

Шарлин отступает назад, держа его за руки. Любуется неуклюжестью его тела, его желтоватыми зубами.

– Ты мне позвонишь? Было замечательно ... в постели ... все такое ... – спрашивает она.

– Да, я обещал, – отвечает Рентон, пока каждая клетка его тела просит ее – УЙДИ; и вот – наконец! – Шарлин выходит из квартиры с сумкой «Силинк» на плече, повернувшись к нему своей прекрасной попой, которую он так любил.

Хотя ему и было приятно разглядывать ее тыл, могла бы и оглянуться на прощание.

Бросил студентку, остался брошенным магазинной воровкой.

Переживу, все это переживу.

Только Рентон слышит, как трогается с места лифт в коридоре, сразу же бежит к своей нычке в холодильнике. Героин тщательно сохраняется в прохладе на одной полке с гнилым луком и сельдереем. Прихватив свой футляр для очков, он направляется к дивану, расставляет все свои богатства на косом журнальном столике и начинает варить. Он слышит, как кто-то открывает дверь, беспокоится, это может быть Шарлин, но это всего лишь Никси, который неодобрительно смотрит на него, а затем идет на кухню, где сразу хуярит две дорожки спида и объявляет со своим ебаным панковским британским акцентом:

– Все пиздой накрылось, друг.

Рентон поджигает героин, нагревает ложку зажигалкой. Он несколько нервничает, потому что еще не ширялся неочищенным героином, но, кажется, он так же растворяется в пузырьках. – Вместе со всей Шотландией, – выразительно говорит он, глядя на Никси.

И это была чистая правда; от послевоенного оптимизма не осталось ни одного следа. Процветающее государство, полная занятость, закон Батлера об образовании – все это накрылось пиздой и уже почти забылось. Каждый был сам за себя. И мы больше не являлись гражданами одного государства. Но не все так плохо, подумал про себя Рентс; по крайней мере, у нас остался большой ассортимент наркотиков.

Никси встает и становится на пороге между кухней и гостиной. Он указывает пальцем на ложку и ее содержимое, на Рентоновы дрожащие руки и челюсти, сведенные судорогой, на его редкие волосы, прилипшее к коже.

– Отдохни, Марк. Ты же собирался бросить эту гадость.

Рентон непокорно, упорно смотрит на него:

– Это ты, блядь, отдохни, Никси. А меня только что бросили.

– О ... Понял. Жаль это слышать, друг, – говорит Никси, возвращаясь на кухню.

Он сам не знает, почему не может найти себе места. Ходит по комнате, затем шагает в гостиную.

– Нельзя сидеть на месте, – повторяет он себе.

– Ты все видел, мальчик, – обращается к нему Рентон, подсвечивая лампою свой тощий бицепс и зажимая в зубах жгут. – Не очень приятная ситуация, да? Блядь. Я действительно гнусавлю, как настоящий наркоман.

– Да, неприятно.

– Вот. Шарлин съебалась от меня. У нее есть парень. Должен как раз выйти из тюрьмы, – говорит Рентон и нащупывает вену на своем запястье.

– Но тебе все равно не поможет.

– Это – не помощь, это – моя сущность. Это все равно, что быть шотландцем, все равно, что быть вечным неудачником, – объясняет Рентон, медленно втыкая иглу в свою плоть. – Для нас наркота – это так, смех и только, это – как наше врожденное право. Это – образ жизни, наши политические убеждения. Наш Роб Бернс сказал когда-то так: виски и свобода всегда идут рука об руку. Что бы ни случилось в будущем с нашей экономикой, какая бы партия не пришла к власти, мы все равно ширялись и будем ширяться.

Он жадно наблюдает, как шприц сначала всасывает его темную кровь, а затем выпускает его, поить ядом его прожорливые вены.

Домой, мальчик ...

Bay ... Клево, как, блядь, клево ...

Рентон откидывается на спинку старого дивана, чьи хрупкие ножки едва выдерживают движения его тела, и хохочет в призрачном восторге: – Курить ... Невыгодно ...

У Никси нет времени на просмотр телевизора или видения его друга-наркомана. Он просто не может найти себе места, спид начинает действовать, и поэтому он просто сворачивается клубком в кресле. Почувствовав слабый запах собственных кроссовок, он снова поднимается. Смотрит в потрескавшийся кремовый потолок.

Марша.

Он выбегает из квартиры, словно там начался пожар.

Дилемма торчка №1

Никси снова исчезает за дверью. Этот мудак слишком смущен в последние дни. Что бы ни происходило с этим малым кокнивским мудаком, это точно не от ширки, потому он до сих пор не позволяет себя уколоть.

Пожалуй, это все из той девушки, Марши, которая живет над нами. Точнее, из-за той женщины. Это – как ебаное минное поле. Студентом ты всех трахаешь, а потом бросаешь, а теперь какая-то воровка украла твое сердце и ...

ВНЕЗАПНАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ...

Да ну на хуй ...

ЕБАНАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ...

Упс ... Я спрыгивает с дивана и лечу к туалету. Долго мочусь, кажется, этот процесс продолжается целые месяцы. Рядом со мной стоит пес, он упирается передними лапами на край унитаза и смотрит на мою длинную струйку. Он тянется к нее носом, я отталкиваю его, и собака визжит, пританцовывая вокруг и возмущенно смотря на меня, будто я предал ее доверие.

– Чек ... Извини, дружище.

Я уже устал ссать ... Хватит, хватит, хватит ...

ХВАТИТ ...

ХВАТИТ ...

ТУК-ТУК, ДУФ-ДУФ-

Кто-то стучит в дверь. Так, встряхнуть. Надеть трусы. Пройти по коридору. Открыть дверь. Это и была чернокожая красавица. Марша. И она почему-то кричит на меня. Кричит что-то о Никси, о выступлении ... Что-то о ребенке в чреве ...

Ебаная сумасшедшая ...Но потом полиция... Господи, это же гребаная полиция ... женщина-полицейский в медном шлеме, которая предписывает нам быстро спускаться на лифте вниз.

Мы садимся в лифт, а она все еще взывает о Никси, потерянного и безрассудному, о том, что он сделал с ней, а я думаю о своем ...

БЛЯДЬ.

Героин-то мне никто не вернет ...

А ЭТО МОЙ ЕБАНЫЙ ГЕРОИН!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю