Текст книги "Секториум (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 62 страниц)

С ужасом я вспомнила, как сама учила его обращаться с такси, писала на рукаве иероглифы транспортных кодировок.

Не доехав до дома, я стала организовывать засаду. Сэпа был предупрежден первым, Джон послан дежурить в модуль, Индер контролировал окрестности экспериментария. На всякий случай, я предупредила Адама. Вдруг Хабу занесет в Шарум? В театральных кварталах сплетни о пришельцах распространяются молниеносно. Ни в одной из точек Махмуд не появился. Первым его нашел Вега, через службу внешней разведки. Поймал в такси, черт знает где, над промышленным сектором, где пассажирский транспорт не летает. Махмуд любовался планетой с высоты. Вега запер его в гостинице космопорта, но Махмуд сбежал опять. С той поры его никто не ловил. Где добрый человек нашел пристанище, мы не знали. Время от времени он появлялся, то у меня, то у Сэпы, привозил подарки, расспрашивал о здоровье и на свое здоровье не жаловался. Иногда оставался ночевать, но, выспавшись, уходил с рассветом. Ему не нужен был ни «переводчик», ни документ. Он не брал в дорогу даже теплого халата. Он говорил, что Блаза – его родной дом, что здесь у него есть все необходимое, а в лишнем Махмуд никогда не нуждался.

– Добилась своего? – упрекнул меня шеф. – Куда ты его адаптировала? К Земле или к Блазе?

Мне было чертовски перед ним стыдно.

Глава 16. …И СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ

Чудо случилось на восходе Синей Звезды, когда пришельцы спят в своих подземельях, если не развлекаются в Шаруме. Другие удовольствия вдали от светила им, бездельникам, не по карману. С парковки взлетело такси. У башни показалась фигура с рюкзаком и тремя чемоданами. Два чемодана фигура несла в руках, третий – пихала коленом. Я оделась, поднялась к дверям. Снаружи топтался Миша. Не просто топтался, он взламывал дверной код, стеснялся оповестить хозяев о своем прибытии.

Отпирая дверь, я боялась, что видение растворится, но Миша все еще маячил в сумерках.

– Сюрприз! – сообщил он, а я подозрительно потрогала кончик его шарфа. – Если я тебя обниму, Беспупович не вылетит на меня с кулаками?

– Почему не предупредил? – спросила я, не веря глазам.

– Не бойся, знаю я, с кем ты спишь, – сказал он, и пнул чемодан на площадку лифта. – Думал, ты обрадуешься.

– Я рада.

– …Но он дома и спросонья ужасно ревнив.

– Если ты про Адама, то он совсем неревнив. Откуда ты взялся?

– Если он неревнив, тогда я войду? Или у тебя уже кто-то другой?

– Мишка… – дошло до меня. – Мишка приехал… – но шарф я по-прежнему не отпускала, боялась проснуться. В таком виде мы спустились в холл.

Адам, как назло, гостил у меня, и вышел на шум растрепанный, в домашнем халате, чтобы развеять последние Мишины сомнения. Они молча пожали друг другу руки. Адам сел в кресло, как глава семьи, важно уставился на гостя.

– Это отнеси им… – распоряжался Миша, выкладывая на стол пакеты. Он кивнул на соседний модуль, где проживали Семен Семеныч с Ольгой Васильевной. – Это съедим сразу, это может лежать… – он выставлял банки и коробки, в основном с едой, и объяснял, что это. На случай, если мы забыли. – Как жизнь? – обратился Миша к Адаму. – Половая и творческая…

– Не спрашивай его, – попросила я. – Адам в медитации. Я сама расскажу все, что тебе интересно.

– Где он? – не понял Миша.

– У него творческая жизнь вне сцены. Перформанс такой: молчит и ничего не слышит. В Шаруме ему бы молчать не дали, поэтому он временно живет здесь, и ты к нему, пожалуйста, не цепляйся.

– Временно? – улыбнулся Миша, роясь в чемодане. – Когда закончится его время?

– Когда кто-нибудь выведет его из себя. Кстати, он понимает артикуляцию…

– Может, ему ослепнуть для полного перформанса?

– Миша, я тебе не советую…

– Так… – продолжил Миша и протянул мне пакет, доверху набитый шоколадными конфетами. – Ксюха выбирала. К ней все претензии. Молчит… Фу ты, ну ты! Какие мы загадочные. А курит? Адам, дорогой, ты куришь?

Адам кивнул.

– На, – Миша вынул пачку из блока сигарет, – сходи покури. Мне с Иркой посекретничать надо.

Адам выполнил его просьбу наполовину: закурил, но при этом не двинулся с места.

– Парень не воткнулся что ли? – спросил Миша, выразительно артикулируя.

– Боюсь, что воткнулся и теперь уж точно не уйдет. Ты забыл его противный характер?

– Кто еще в доме?

– Никого.

– «Гвозди» с прослушкой?..

– Если ты не забил… – ответила я и стала заваривать чай. – Я на Блазе резидент, и не работаю на разведку.

Мы разместились у стола. Адам пододвинул кресло и взял еще сигарету. Я выложила конфеты в вазу и расставила чашки.

– Рассказывай все по порядку. Как Ксюху нашел, рассказывай.

– Сама нашлась. Набегалась и пришла. Со мной живет, между прочим. Мать смирилась. До нее дошло, что с отцом родным лучше, чем без присмотра.

– Потому что ты лишил девочку личной жизни?

– Что это за жизнь у нее такая, личная? – возмутился Миша. – Нашла себе нового урода. Здоровенный, как твоя Макака, а мозгов еще меньше. Так ему на ринге последние извилины разровняли. Я сказал: еще раз вдвоем их увижу, пусть пеняют на себя. Где только чмырей таких находит? Мне назло что ли? Я бы давно приехал, если бы не этот козел. Мне же надо срочно с Макакой поговорить. Тут такие дела… Я, похоже, смогу вернуть его корабль. Собственно, поэтому я здесь, – сказал он, но вдруг спохватился и указал на Адама. – Он тебе не напоминает корабельное привидение?

– Как вернуть корабль? Что ты придумал?

– Ты еще не знаешь, за что шеф выгнал Ксюху… Слушай, он так и будет пялиться? Скажи ему…

– Он давно не видел тебя, – ответила я за Адама. – Не волнуйся, скоро ты ему наскучишь, он сам уйдет. Выкладывай, что у вас там?

Миша сомневался. С порога было ясно, что он приехал не просто так. Что идей у него в голове больше, чем еды в чемоданах, а едой он запасся надолго.

– Короче, – решился Миша, – то, что Ксюха не уничтожила координату, это я верно сообразил. Точнее, она ее зашифровала и отправила без адреса, свободной почтой, за пределы Галактики. Девчонка все рассчитала верно: бесхозных файлов бродит по Магистралям тьма тьмущая. Вероятность, что кто-то заинтересуется, ниже ноля, но, даже если предположить такой маразм, вскрыть файл все равно невозможно. Во-первых, это может сделать только землянин, так как в замке есть элементы генного кода; во-вторых… не родился еще землянин, который хакнет мой фирменный шифр; а в-третьих…

Миша глотнул чая.

– А в-третьих? – спросила я.

– …В-третьих, нахрена землянину координаты Флио? Почему он вообще должен лезть в чужой файл?

– Миша, за что ее уволил шеф?

– Вот! – сказал Миша, и глотнул еще. – Так мы подошли к главному вопросу. – Он затянулся сигаретой и посмотрел на Адама. – Слышишь, старуха, убрала бы ты свой перформанс. Чего он смотрит?

– Извини, я не умею его прогонять. Он не слушается.

– Тогда пойдем, погуляем.

– Бесполезно, он пойдет с нами. Лучше говори, не виляй. Все равно придет Джон…

– В общем, дела таковы, – расхрабрился Миша. – Ломанули ее письмо моментально… Не в Галактике. У черта на рогах. Обратная координата… я думал, издеваются, таких координат не бывает. Короче, вскрыли земляне. Мало того, прислали Ксюхе ответ. Мало того, что прислали ответ, в гости зовут. Имкин корабль, говорят, только верните, сами поставим на маршрут. Только, говорят, приезжайте, посмотрите, как люди должны жить по-человечески. В цивильных, так сказать, условиях. Ты хочешь посмотреть, как белые люди живут на том конце Вселенной?

– Ты бредишь, Мишка!

– Вот! И кукла моя решила, что с нее прикололись. Поперла к шефу, дуреха. Угадай, что сделал шеф?

– Упал в обморок.

– Упал, но сначала отрубил связь с внешним космосом, велел Ксюхе убираться наверх, доучиваться в универе, а о работе на сигов забыть, если жизнь дорога. Тогда же он всех собрал и объявил о закрытии конторы, потом залег на дно и стал дожидаться нас. Теперь соображай как следует…

– Фроны. Все-таки где-то есть…

– Да уж, немного в космосе найдется землян, способных на такое западло.

– Все-таки не информационная цивилизация…

– Вот опять! – рассердился Миша. – Что ты называешь информационной цивилизацией, объясни мне, наконец?

– А может, информационная. В гости, говоришь? Интересно было бы прокатиться, но шеф не разрешит Ксюхе уйти с Земли.

– Почему?

– Шеф уверен, пока она там, мы вне опасности. Наверно потому, что контакт идет через нее, а на Землю фроны сунуться побоятся. Будь они хоть сто раз информационные, что-то их на Земле пугает.

– Вот именно, пугает! Почему они зацепили тебя в Хартии на чужом корабле? И на Землю сунуться побоялись. Почему?

– Сначала надо узнать, кто это был.

– Не узнаешь! – заявил Миша. – Не узнаешь! Это невозможно узнать! Нельзя узнать то, чего не было! Пока еще не было!

– Ты как Птицелов…

– Правильно, – согласился Миша, – только он побоялся сказать, а я говорю: это был привет из будущего! Совершенно точно!

– От кого?

– На этот вопрос кроме Птицелова никто не ответит. А Птицелов не ответит, потому что дурак! Соображай! Соображай быстро, зачем он прислал на Землю Макаку, да еще с кораблем? Соображай, что может так пугать фронов в нашем замусоленном шарике? Я тебе скажу. Их пугает собственное будущее! И более ничего. – Миша опять посмотрел на Адама. Взгляд у того был, мягко говоря, настороженный. – Ну… я тебе говорил о принципах движения под «парусом»… Почему твой хахель флионерский его сюда пригнал, поняла?

– Кажется, мы повели себя глупо.

– Это называется «нырнули по уши в говно».

– И Флио засветили…

– Не то слово! Мы им устроили такой парад планет, что шеф и тот обосрался. Все! Хватит теории. С Блазы я вытащу Ксюхин файл, потом скинемся, кто сколько сможет, и перформанса твоего за карман потрясем. Арендуем дальнобойную «кастрюлю» и пойдем к Флио. Не верю, что Прицелов не найдет для сыночка запасной пульт. Тем более, что задницы дымятся у них обоих. У нас у всех, между прочим, задницы дымятся.

– Боже мой… Сколько лет мы будем добираться до Флио на сигирийской машине?

– Я все сосчитал, – успокоил меня Миша. – Не надо думать, что я из ума выжил. Всего-то лет двести пятьдесят. Но мы возьмем на борт Индера с лабораторией. У него, кстати, задница дымится не хуже.

– Миша! Даже если ты ограбишь все банки Галактики, тебе не хватит на такой срок аренды.

– Кто это будет арендовать на двести лет? На сколько наскребем. А там… пусть догонят.

– Ты хочешь угнать корабль?

– Предложи что-нибудь умнее.

– А если в нем живой пилот вместо автоматики?

– Значит, он нам поможет… если не захочет стать мертвым пилотом.

– Угон с заложником?

– Нам только добраться до Птицелова, а потом… Обещаю, что все будут довольны. А кое-кто просто счастлив. Мне только зайти на корабль, и я откачаю время обратно. Юной девой вернешься в прошлое. Клянусь, я понял, как эта штука работает!

– Фантастика.

– Фантастика – это снегоход египетского производства, – заверил меня Миша. – Я же говорю о вполне реальных вещах: добраться до Птицелова и взять его за клюв. Потом прошвырнуться до фронов, если не передумают. Надо дать инструкции Макаке, чтобы выбрал хороший транспорт. Остальное – не его забота.

– Кто тебе сказал, что он распоряжается транспортом?

– В диспетчерской-то… не договорится?

– Он давно перебрался в Шарум.

– Какого черта? – опешил Миша.

– Салон татуировки открыл, – объяснила я, но до Миши доходило туго.

– Что я слышу? Здоровый мужик сиди и рисует? Вместо того, чтобы дежурить на Магистрали, на единственном приличном транспортном пути Галактики?

– Боюсь, что дело обстоит именно так.

– Бред… – не поверил Миша. – Имо сменил Магистраль на кисточку? Он у тебя здоров? Башкой не треснулся?

– Надеюсь, нет.

– И ему не стыдно?

– У меня сложилось впечатление, что не стыдно.

Миша умолк. Его рассудок отказывался принять новость. Мише требовалось время, чтобы осмыслить…

– Что он за мужик? – досадовал Миша. – Я в его годы ломал базы НАСА. Я в двадцать лет уже работал на космос и думал, что могу все… Нет, есть вещи, которых я не понимаю и никогда не научусь понимать.

– Миша, он вырос в космосе, – напомнила я. – Ему не пришлось мечтать.

– Каждый нормальный пацан должен мечтать о космосе с первого класса… А он? Что за мужик, я тебя спрашиваю?

– Ты тоже не о космосе мечтал в первом классе! – рассердилась я. – Дырку ты мечтал просверлить в стенке девичьего туалета! Даже украл в кабинете труда коловорот!

– Все ты знаешь…

– Знаю. И как тебе влетело за это, тоже знаю. Так что не надо критиковать моего ребенка. У него своя жизнь.

– Так! – встрепенулся Миша. – Едем в Шарум. Сейчас же! Мне надо кое-что обсудить с этим рисовальщиком. Я должен видеть своими глазами! Поднимайся, поехали!

– Отдохнул бы с дороги, отоспался…

– В гробу отоспимся! – настаивал Миша. – Пока я жив, не будем терять время. И перформанса с собой возьмем для массовки. Собирайся, мать!

Адам остался в кресле у кухонного стола. Только проводил нас взглядом и прикурил еще одну сигарету.

– Я так и думал, – жаловался Миша, – так и знал, что случится фигня. С утра все через жопу. Сначала в карантине облучили, потом отобрали архивный допуск. Я уже, видишь ли, не сотрудник внешней разведки. Я теперь так, эскимо на палочке. Ну и денек!

Миша поглядел на тусклое блазианское небо, по которому метались огоньки машин, словно метеоритный дождь, далекие и безучастные к нашим проблемам. Не припомню, когда я в последний раз ждала такси дольше пяти минут. Миша продолжал ворчать. Его не устраивал блазианский транспорт, не только планетарный, но и галактический; ему не по сердцу пришлись манеры Адама; даже собственным новым ботинкам Миша не был рад, поскольку натер мозоль.

– Это Ксюха!… – оправдывался Миша. – Надень да надень, а то, как бомж ходишь… Кому я здесь нужен в ботинках?

Машины не было с четверть часа. Теория Мишиного невезения уже не нуждалась в доказательствах.

– Какая сволочь догадалась отрезать ваш кишлак от подземной трассы? – ругался он. – Они думают, пришельцы не способны набрать код на панели? – его взгляд привлекла машина Адама, которая занимала больше половины посадочной площади «кишлака». – А эта каракатица?.. Управляется в режиме такси?

– Да, но надо спросить разрешение. Адам не любит, когда угоняют его машину.

– Так чего ж ты молчала? – Миша вынул из кармана коммутатор и развернул голографический экран в кухонном отсеке модуля. – Адам Славабогувич, – обратился он к владельцу машины, – не будешь ли ты любезен, одолжить нам свой тарантас? А? Что ты сказал? Почтет за честь, – объяснил Миша молчание в динамике. – Вот спасибо! – раскланялся он. – Премного буду обязан. – А когда закончил лицедействовать, приложил динамик к моему уху. – Ты слышишь, чтобы кто-нибудь возражал?

В динамике по-прежнему была тишина, но Адам успел подняться в башню. Он вышел, показал Мише кулак и зашел обратно.

– Бывают же козлы, – огорчился Миша, и поднял взгляд в безнадежное небо.

– Такими друзьями были…

– Кто ж знал, что он женщину уведет у меня из-под носа.

– Не надоело тебе?

– Я? Между прочим, сам шеф сказал, что Славабогувич нам, человекам, не товарищ! Между прочим, просил на тебя повлиять.

– Влияй…

– Серьезно, с ним не все чисто.

– А поточнее?

– Ты что, шефа не знаешь? Когда это он объяснял? Он только орать да пугать горазд…

– Тогда о чем речь? – удивилась я и умолкла.

Страшно было представить, на какую пошлость может вдохновить Мишу информация про Адама, которую скрывал шеф.

– Когда он сбежал, его искала не только контора, – сообщил Миша, но объяснить не успел.

Адам снова вышел из башни, только уже одетым; махнул нам рукой и пошел к машине.

– Знаешь, – шепнул Миша, – в каталоге сигов информация о нем отсутствует.

– Именно поэтому он плохой, а ты – лапочка? Миша, тебе не приходило в голову, что его достали поклонники?

– Конечно, – усмехнулся Миша, забираясь к Адаму в машину. – Задрали беднягу на сувениры. – И добавил тише. – Информация исчезла до того, как он дорвался до сцены.

Мы расселись в салоне, машина набрала высоту. Миша занял место с видом на ландшафт, и умолк.

– Рассказывай, – попросила я. – Как вы живете, рассказывай. Как без лифтов обходитесь, тоже рассказывай…

– Кто обходится? Я? – удивился Миша.

– Разве их не свернули?

– О чем ты? Модули и те свернуть не успели. Драпали, как с пожара. В твоем саду, между прочим, еще дышать можно. Если бы туда сигирийский генератор, я бы запустил систему, как было. Лифты в норме. Одна кабина, правда. Мы с Петькой заключили контракт: я обеспечиваю ему транспорт, он мне – зарплату. Скоро у меня и с миссией контракт будет.

– Как тебе удалось?

– Капсула Лунной Базы однажды заблудилась… – признался Миша, – немного повисела над мегаполисом. Какие репортажи по сети ходили, ты бы видела! Еще раз заблудится – считай, мое жалование удвоилось, а она заблудится, об этом я позабочусь.

– Как тебе не стыдно?

– А им? Сколько можно упрашивать по-хорошему? Или я должен был ждать с Блазы погоды? Или, думаешь, я на твоей «Тойоте» сюда добрался?

– Не сомневаюсь, что ты их шантажировал.

– Я предупредил сразу: «Ребята, давайте дружить, не вам на здоровье ссориться с дядей Мишей». Они сказали: «Расслабься, абориген». Я и расслабился. Хорошо расслабился… В тот же день прибежали: «Миша, родной, выручай!» Подожди, они у меня еще в подземке не застревали…

– Не боишься, что однажды они тебя вычислят?

– Мне-то что? Не имеют права… Не имеют лицензии воспитывать аборигенов. Пусть соображают, как их приручить и задобрить, а я подскажу, если не сообразят.

– Рэкет в космических масштабах.

– Опять… Я же предупредил: не хотят по-хорошему, будем по обстоятельствам. Ирка, они боятся нас, как прокаженных! Только и ждут, что мы фронов в Галактику притащим. А уж как они боятся фронов, аж цепенеют. Объясни, почему?

– Вернем корабль, узнаем. Но будет ли потом возможность поделиться знаниями?

– Ах, родная моя, – вздохнул Миша, – мне уже пятьдесят. Не ровен час, помру когда-нибудь, так хоть узнаю что-нибудь интересное. А то ведь, все равно помру, но ничего не узнаю…

Адам посадил машину над ремесленным кварталом и дал понять, что обратный путь нам предстоит проделать самостоятельно. Вниз мы спускались вдвоем с Мишей, который прежде здесь не бывал, и чуть не заблудились в коридорах между салончиками и лавочками. Прежде я ходила сюда с маяком, наводящим на цель, но Миша торопился, и устройство осталось дома.

Ремесленный Шарум произвел на Мишу угнетающее впечатление, он ушел в себя и перестал разглядывать длинноногих девиц, идущих навстречу, а зря. На щеке одной из них я заметила свежую татуировку, и поняла, что мы у цели.

– Не предупреждай его, – сказал Миша. – Сюрприз буду делать.

Никто и не собирался предупреждать. Мне пришло сообщение из клиники Сира с просьбой зайти. Я хотела узнать, в чем дело, но возня с коммутатором мешала нервному Мише сосредоточиться.

Имо был застигнут врасплох. В одиночестве, если не считать Булки, он сидел в своем закутке, чистил инструментарий и не ждал посетителей. Пока гость исполнял сюрприз, а хозяин его приветствовал, я осмотрелась. Впервые у меня появилась возможность спокойно рассмотреть стены и прочесть надписи.

– Имо, – заехал издалека Миша. – Как ты смотришь на то, чтобы еще раз навестить отца?

Идея не вызвала у сына энтузиазма. Миша изложил ему планы на ближайшие двести лет, но понимания не нашел. А мне попались на стене знакомые оттиски, выдавленные «талисманом» в свежей штукатурке. Я разглядела вмятину от безглавой птицы, от распятия «самолета» с глазом в треугольнике, от белой «шляпы» в пене облаков. Меня озадачило продолжение ряда – несколько аналогичных оттисков с символикой, которой я прежде не встречала.

– Миша, – позвала я, но мой товарищ увяз в безнадежной дискуссии.

– Нет, – сказал ему Имо. – Я не участвую.

– Ты не хочешь вернуть корабль?

– Нет, не хочу, – он продолжал начищать инструмент. Словом, делал все, чтобы Миша как можно быстрее вскипел, остыл и впал в состояние апатии.

– Миша, – повторила я, – посмотри сюда, пожалуйста.

Миша обернулся, уперся взглядом в стену и застыл.

Имо занимался работой. К нему в мастерскую сунулась рожа, но, увидев нас, исчезла. Миша созерцал оттиски. В его голове шел процесс, сравнимый с поиском выключателя в темном сарае. Чтобы обработать информацию, ему требовался дополнительный анализ. С годами Миша все чаще искал «выключатель», а «сарай» становился все шире и все темнее. В один прекрасный момент в нем просто перегорела лампа. Имо продолжал чистить инструмент. Он делал это по обыкновению неторопливо и обстоятельно.

– Хочешь сказать, – спросил Миша, – то есть, ты намекаешь на то, что… – он провел пальцем по цепи круглых вмятин, – то есть, дело в том…

– …что ты второй раз наступил на старые грабли. Ты опять недооценил сообразительность Макаки.

– Твоей Макаки? – уточнил он, указывая на Имо пальцем.

Имо продолжал орудовать раствором и щеткой.

– У нас водятся другие Макаки?

– То есть, паршивец сунул шефу фальшивый пульт, а тот сгоряча его сцапал?

– Спроси…

– Теперь он шляется по Вселенной, а я сижу и ломаю голову?..

– Спроси, спроси…

Миша убрал палец, указующий на Имо, и встал над ним.

– Сынок, ты сунул шефу фуфло?

– Я отдал то, что ему принадлежало, – честно сказал сынок.

Можно подумать, он хотя бы раз в жизни соврал.

– А то, что принадлежало тебе, куда девалось?

– Мне принадлежит.

Миша вздохнул с невероятным облегчением и присел на рабочий стол.

– Сынок, – произнес он вкрадчиво, – одолжи мне этот чертов корабль, коли не шутишь. Одолжи мне его немедленно.

– Нет, – ответил Имо.

– Ты поняла, что он сказал? – обратился ко мне Миша.

– Разве он сказал не по-русски?

– Имо!!!

– Нет, – повторил Имо. – Колхоза на борту не будет.

Тут Миша вскипел.

– Так! – воскликнул он, вскочил и заложил руки за спину, что свидетельствовало о намерении как минимум ругаться матом. – Мать! Сходи погуляй! Мне надо потолковать кое с кем!

– Когда потолкуешь, – попросила я, – ремень не надевай. Я вернусь и тоже потолкую.

Меня вынесло в коридор и понесло по течению. Замелькали витрины, зарябило в глазах от прохожих. Ноги выбирали маршрут, не советуясь с головой, коридоры сплелись в тупик, местность перестала казаться знакомой. Повернув обратно, я связалась с клиникой.

– Лучше приди, – просил лаборант. – Дело, можно сказать, деликатное. Я не могу сам. Вы же меня потом отругаете. Пусть придут все земляне, особенно Вега.

Лаборант привел массу аргументов в пользу консилиума. На самом деле, здорово струсил. Правильно мы надрали ему задницу в прошлый раз.

Пока я выясняла, что там происходит, заблудилась. На этот раз заблудилась серьезно и остановилась, посмотреть с компьютера схему коммуникаций. Машина просила уточнить район. Сети этажей и переходов казались бесконечными. Вокруг прогуливались надменные гуманоиды. «Спрошу координату, и меня сдадут в зоопарк», – подумала я и пошла наугад. Любая дорога подземелья должна упираться в лифт, который вынесет на транспортную площадь. Площадь имеет маркировку, по которой легко ориентируются рассеянные пришельцы.

Дорога была длинной, витрины приглашали отдохнуть, развлечься. Ни одного предложения о помощи. Расстояние между лифтами в старых кварталах могло достигать двух километров. Совершенно точно, что именно в такой коридор я угодила. Здесь предлагалась даже интимная экзотика, но только не транспорт. Даже справки навести было негде. Единственное справочное бюро и то оказалось интимным, точнее «шпионским», – так я перевела иероглиф в белом фонаре, под которым сидел грустный альф, не разглядевший во мне клиентку. «Шпионская справка, – дошло до меня. – Справка!»

Я вернулась. Альф подозрительно смотрел на меня снизу вверх.

– Информацию продаем? – спросила я.

– Продаем.

– Любую или только шпионскую?

– Секретную – за отдельную плату, – сообщил альф.

– Схема ближайшего выхода к такси, во сколько мне обойдется?

Альф назвал цену, и я решила, что можно поблуждать еще. Не останусь же я в Шаруме навечно. За такую сумму я лучше куплю еще один маяк-путеводитель. Только маяки поблизости не продавались. «До чего же вредными бывают альфы», – думала я, но не уходила. Альф смотрел внимательно, словно читал мысли. Ему было интересно, чем кончится.

– Информацию о тиагонах дать сможешь?

– Зачем тебе тиагоны? – спросил альф.

– Вот что, парень, у меня тоже справка платная. Хочешь – расскажу. Только тебе это дорого обойдется.

– Сколько? – обнаглел он.

– Так, есть информация или нет?

– О блазианских – есть. О других – достану.

– Ничего себе! Это же засекречено! Это интимное, личное дело.

– У меня работа такая, покупать и продавать тайны, – сообщил альф. – И мое кредо. Если хочешь знать, я ненавижу тайны.

– Хорошо, – согласилась я. – Мне нужна полная информация об одном блазианском тиагоне, а потом кратчайший путь до такси. Взамен я не доложу властям, чем ты тут занимаешься. – Альф надулся. – Шучу. Две справки за одну цену, идет? У тебя, я вижу, мало клиентов. Не упусти шанс!

Он встал, поднял край занавески и пригласил меня вползти в офис, нелегально вырытый между складами двух магазинов. Я вползла и в темноте нащупала кресло. Экран осветил помещение, завешанные шторами стены. Компьютерная панель оказалась на подлокотнике. Я ввела запрос, стала ждать.

Что-то ненормальное сегодня творилось на Блазе с самого утра: неожиданный Мишин приезд, новая выходка Имо, которую я пока что не могла воспринимать серьезно; новости про Сириуса; мое нелепое блуждание, которое окончилось в неожиданном месте. С какой стати мне понадобилась информация о Галее именно сейчас, если я много лет сознательно ее избегала?

Монитор мигнул, сменив картинку. «Информация отсутствует», – сообщил он. Определенно, Миша был прав. Когда Адам покинул Землю, произошло нечто более серьезное, чем нам тогда показалось. Идея связать его побег с фронами пришла мне в голову только сейчас. Возможно, в прошлой жизни, за которую тиагона не судят, Адам знал о них что-то лишнее и не хотел делиться. Предпочел переждать момент, а сейчас… явился на Землю, чтобы помочь вскрыть их архивы? Неправдоподобно. Информация о Галее была стерта в то время, когда Секториум отчаянно искал беглеца во всех обитаемых галактиках. Он повел себя как типичный фрон, смылся с Земли, оставив после себя проблемы. Я обернулась, чтобы позвать альфа, но зрелище за спиной заставило меня проглотить язык.

У двери стоял Адам. Я узнала его, несмотря на черную маску, под которой он прятал лицо. В длинном плаще он сливался со шторой. Не обернись я некстати, могла бы совсем его не заметить.

– Что ты хочешь знать обо мне? – спросил Адам, и я от неожиданности растерялась. Вернулась в детство, когда немотивированный страх перед этим существом делал из меня посмешище в конторе.

– Не думала, что ты за мной шпионишь.

– Я ждал у салона, – ответил Адам. – Хотел везти домой. Мне стало интересно, куда ты пошла. Так что ты хочешь обо мне знать?

Он приблизился, сел рядом, но маски с лица не убрал. Мне стало жутко.

– Кто рассказал тебе о тиагонах? – спросил Адам.

– Не все ли равно?

– Давно знаешь?

– Давно.

– И молчала?..

– Надо было всем разболтать?

– Что ты хочешь узнать в архиве?

– Что тебя связывало с восходящими фронами?

– Ничего, кроме секторианской работы.

– Кем ты был в прошлой жизни?

– Не знаю. Я стер информацию. Едем домой… Здесь не место для разговора, – черная перчатка легла на мое запястье.

– Нет, – ответила я и отдернула руку. – Я не верю. Никуда не пойду, пока не узнаю.

– Как хочешь, – сказал Адам и пошел к двери. – Идем, – повторил он. – Ты не узнаешь здесь ничего.

– Мне нужно в клинику к Сиру. Пойдешь со мной?

– Нет, – ответил Адам, но остановился. – Верно соображаешь, в компании Сира мне делать нечего.

– Ты удрал с Земли из-за Сира?

Адам вернулся, сел напротив, загородил экран, на котором еще висело архивное сообщение.

– Да, – сказал он. – В том, что случилось с этим человеком, есть моя вина. Мне пришлось уехать. Я сделал это, как только понял, что он вернется в Секториум.

– Могу я узнать подробности?

– У парня гулял слэп…

– Помню. Но ведь получилось вернуть его на место. Семен же крестил его тогда…

– Тогда слэп не вернулся, – признался Адам. – Мы с шефом обманули природу и получили уродца.

– Сириуса?

– Я перегнал его матрицу из биологической кодировки в машинную, чтобы он контролировал бродячий слэп. Считай, что в условиях Земли мы получили суррогатного тиагона, нарушили кодекс развития. Сира надо было локализовать на Земле, но во мне жил архив. Внегалактический, я думаю… Архив, который мог быть им прочитан. Не знаю, что за информация там была. Если я принял решение от нее избавиться, значит, так было нужно.

– Что значит, матрица в машинной кодировке для человека? Искусственный интеллект?

– Иначе он бы не выжил, а ты бы расстроилась, – улыбнулся Адам. – Я сделал эту глупость ради тебя, но не подумали о будущем. Проблема возникла, когда Сир решил стать священником.

– Ну и что?

– Я актер – он проповедник; я игрок – он творец. Разницу чувствуешь?

– Еще раз для бестолковых, – попросила я. – Чем машинная матрица отличается от биологической?

– Тем же, чем информационная цивилизация отличается от неинформационной, – произнес Адам с усталостью в голосе, словно преподаватель, сотый раз читающий одну лекцию. – Направлением процесса. Объясни это Мишке, чтобы больше глупых вопросов не задавал. Пусть он поймет разницу развития человека, гармонала: из программного кода в физический объект; и редуктива: из физического объекта в программный код. Объясни ему, и покончим с недоразумением.

До клиники я добрела в тумане, с ощущением, что день подходит к концу, а я все еще не проснулась. Меня терзают сны, которые я не имею права толковать, поскольку не могу проснуться. Лаборант мигом вернул меня в чувство, когда предъявил счет:

– Я согласился лечить человека, – сказал он, – а это что такое? Что за особь вы привезли с Земли? Его матрица не воспринимает гармональный тип кодировки, так что мне теперь, заменить ее микросхемой? Нет, я так не работаю, я восстанавливаю только биологический субстрат.

Реальность казалась мне такой же туманной. Лаборант перебирал семена отцветшей сирени, бубнил что-то в дыхательный аппарат… что-то недружелюбное, и чувствовал, что на этот раз прав. Его распирало от злости. Оттого, что схватился за пустую работу, и получил взбучку вместо вознаграждения.

– А ты не знал, что Земля – информационная цивилизация?

– Какая же она, информационная? – возмутился лаборант. – Смотри, – он поднес к моему глазу семечко сирени, – положишь в среду – куст вырастет. А от редуктива ничего не растет, все только дохнет. Во что вы меня втянули, я спрашиваю? Почему не предупредили, что он не гармонал? Что, нельзя было предупредить?