Текст книги "Секториум (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 62 страниц)

– С медалью, – похвастала я, но все-таки дошла до кухни, чтобы в сотый раз убедиться: Алена права всегда! Ни бутылочки, ни конфет, ни самой коробки. И если кажется, что Алена, изредка в виде исключения, может быть не права, то это роковое заблуждение.

От вчерашнего заседания не осталось даже лимонада. Только пустая бутылка из-под него каталась по липкому полу. А если Алена действительно права во всем, то и с Флио я, чего доброго, тоже могу не вернуться, причем, не вернуться вполне сознательно.

– Куплю сейф! – решила я. – Запрусь в нем с ключами.

– Прекрасно! Поучи Мишкина ключи подделывать.

– Как ты с ним уживалась в одном доме?

– Во-первых, – ответила Алена, перебирая на пульте телеканалы, – в моем доме он не позволял себе лапать вещи без спроса. А во-вторых, когда в следующий раз захочешь сделать от него заначку, используй тумбу под телевизором. Ты обратила внимание, что он не смотрит «ящик»? Даже в его сторону не глядит. Тебе не приходило в голову, почему?

– Он сказал, что сбивается частотный глазомер?

– Как же… глазомер. Неужели не знаешь этой гнусной истории?

– Какой истории? – удивилась я.

– Конечно, не знаешь. И не помнишь угон самолета с заложниками, дай бог памяти, лет десять назад… – она приглушила громкость развлекательной утренней передачи. – Или позже? Это был первый год Мишкиной работы на сигов.

– Он был в самолете?

– Сидел, порнуху смотрел запоем. Кто-то должен был отслеживать телевидение. Шефу некогда, Индеру непонятно, а Мишка освоил «переводчик» и все каналы мира себе подключил. Я думала чердак провалится от его антенн. Сидел сутками, примерно, как ты сейчас, пока в новостях CNN про угон не услышал… Что ты думаешь? Суперменом себя возомнил, смастерил штуковину из ФД, «хлопушку»… ничего особенного, с виду карманный фонарик, выдает частоту, которая обездвиживает все живое в зоне воздействия, мало того, еще и гасит плазму. То есть, нажал кнопку и все, что перед тобой, застыло на минуту. Как думаешь, у него был шанс спасти пассажиров самолета?

– И что же?

– Вега не позволил. Поругались они тогда насмерть. Мишка чуть не спился. Молодой был, максималист. С тех пор к телевизору не подходит. Я это к тому, что не ты одна здесь с моральными травмами на производстве. И еще к тому, что пора нам выпить кофе. Когда не работаю, начинает болеть голова. А здесь, как я понимаю, ни одной таблетки от головной боли.

На кухню я ушла с удовольствием. Приятно, когда на фоне общего бессилия, ты оказываешься в состоянии что-то сделать. Я еще вполне могла сама управиться с кофейником, но Алена пришла за мной и села среди развала контролировать процесс.

– У вас на трассе заправят машину за доллары? – спросила она.

– Думаю, твою заправят даже за тугрики, если им жить не надоело.

– Знаешь, о чем еще я подумала, в связи со всей этой историей? Что если Галкина изолировать от общества, запретить «музон» и отобрать «качалки»… думаешь, за год он отладит ФД для работы с орбиты? На «хлопушку» ему понадобилось полтора часа, а ведь пацан был зеленый.

– Если я правильно поняла, им не хватает мощности и диапазона.

– Мощность для сигов не проблема. Привезут любой генератор, а диапазон можно сделать, если применить мозги. Эти два балбеса, как шеф ногой за порог, любые диапазоны делают, того гляди, Галактику завернут в обратную сторону. А как поработать на благо прогресса, так оба дебилы.

– Мне кажется, Миша не согласится.

– Кто его будет спрашивать? Нет, ты обрати внимание, как он утроился: когда хочет, работает, когда хочет, отдыхает, сам себе отпуска выписывает на полгода. Пора ему устроить принудительную трудотерапию.

– У меня другая идея. Что если мы прокатим Його по городу, пока утро? Улицы пустые. За темными стеклами его не увидят. Он ведь не представляет себе, что такое город. Из его фазы все плавало в обесцвеченных формах. Почему бы ни сделать ему сюрприз?

– Ты для этого просила пригнать машину? – догадалась Алена.

– Ничего, что заставила тебя прокатиться?

– Да уж… – вздохнула она. – Ничто так не отшибает дурные мысли, как хорошая езда по паршивой трассе.

Алена задумалась. На ее сонном лице не наблюдалось ни малейшего порыва в выходной спозаранку садиться за руль.

– Плавающие формы, говоришь? Гады, хоть бы раз показали…

Його устроился на заднем сидении. В его распоряжении оказались все четыре окна и кусочек неба в потолочном люке. Алена открыла планшетку на панели управления, где был отображен солидный кусок городского плана.

– Куда ехать? – спросила она.

Я пригляделась и с удивлением заметила, что это не план, а трансляция с одной из наших орбитальных камер. На схеме шевелились машины, возле моего дома мигал маячок.

– Облака разойдутся, видно будет лучше, – сказала Алена. – Где у вас центральный проспект?

Не дожидаясь, пока я вникну в нюансы ландшафта, она выехала на дорогу. Маячок сделал поворот. Я ткнула пальцем в нужный квадрат, и он увеличился. Приблизилась крыша нашей машины и пальцы Птицелова, высунутые в щель окна.

– Удобная штука, когда не знаешь города, – сказала Алена. – Это твой Михась устраивает себе жизнь с комфортом, а мы пользуемся.

– Не боишься засветиться?

Алена усмехнулась.

– Боялась когда-то… что заметят лишние кнопки на мобильнике. А теперь, знаешь ли, поняла: не стоит обольщаться на счет любознательности человечества. Я тебе больше скажу, если кто-нибудь заметит или заподозрит, что я сотрудничаю с инопланетной разведкой, я лично приведу этого человека в Секториум. И, поверь, мы не прогадаем.

Через камеру орбитального слежения, я обнаружила, что из машины торчит лысая голова.

– Не надо, – попросила я Його. – Ты распугаешь гаишников. – Голова скрылась, но через минуту высунулась в противоположное окно. – Його, я все вижу!

– Какие-то у вас странные гаишники, – заметила Алена. – Наши голодные и злые, сразу видно, чего хотят. А здесь не поймешь, то ли извиняться, то ли лезть за бумажником. Эй… ты смотри за ним… – задняя боковая дверь приоткрылась на ходу. – Выпорхнет! – Алена заблокировала двери. – Так, о чем я? Если нашего Михася как следует настроить на работу… Причем, настраивать придется тебе. Не знаю, какие рычаги влияния ты имеешь на мужиков…

– Это я-то имею рычаги? Моего влияния не хватает даже на то, чтобы пересадить его с одной табуретки на другую!

– Однако он сутками топчется в твоем модуле. Они все, если заметила, не стесняясь, стали бегать табунами по твоему жилью. Не по офису, где свободной территории – дендрарий развернуть можно. Нет, они лезут в твою беседку водяру трескать или в Вовкин гараж.

– Правильно, потому что с твоего участка они вылетят через забор.

– Общажная душа, – сочувствовала мне Алена. – Белый свет разлетись вдребезги, лишь бы телевизор работал. Это натура! Я на своих студентах заметила, в общагах уживаются те, у кого братья-сестры. Нам, тепличным детям, этого не понять. Так вот, ты опять сбила меня с темы. Нам надо придумать что-то с Галкиным. Еще не хватало побираться техникой у «белых». Может, откомандировать его на год к сигам? Подальше от соблазнов.

В ответ раздался странный скрежет боковой двери.

– Так! – рассердилась Алена и перешла на шепот. – Если твой бесподобный воздыхатель сломает авто, я заставлю его строить флион прямо здесь! На базе соседского курятника!

– Його, слышал?

Скрежет прекратился. Птицелов замер, сделал вид, что это не он только что ломал Алене машину. Его внимание целиком принадлежало объектам внешнего мира, и меня радовало, что он не слушает разговор.

– Может, проще договориться с «белыми»? – предположила я. – Если бы Миша мог сделать нужный прибор, шеф не стал бы затевать разборки.

– С «белыми» не договоришься, – возразила Алена. – Они только с виду покладистые ребята. Вега затевает с ними разборки каждый год. Что ты думаешь? Они только и знают, что извиняются и поддакивают. Никогда не догадаешься, что выкинут. Связываться с ними – себе дороже.

– Откуда они взялись?

– В системе?

– Вообще, вся их «белая раса»?

– Взялись? Боюсь, они были здесь раньше нас. До сих пор гуманоиды с ними особо не пересекались, больно разные условия адаптации. У база в Солнечной системе. Естественно, Земля попадает в зону контроля.

– Что у них за интерес к Земле?

– Тот же, что у сигов. Наблюдают. Все-таки, соседи. Людям они невидны. Это, конечно, их козырь. Потом, наверняка им тоже неспокойно. Кто бы смог жить спокойно рядом с такими идиотами, как мы? После ядерных бомбежек они усилили миссию. Естественно, всполошились. А что у них за программа, кто знает? С ними контачат только Вега и Адам, да Мишка, если они цепляются к «Марсиону». Никак не могут понять, что за техника. Похоже на человеческое изделие, а Мишка наоборот, на альфа похож. Ребята «воткнуться» не могут. Это же с Мишки начались склоки, до Мишки никто из нас в системе не работал, боялись браться за изделия НАСА. Вот «слизь» и возомнила… Конечно, воевать с ними нет смысла. Адамчик накопает компромат, а, поди, докажи! Только сиги могут грохнуть «кастрюлю» на территории Пентагона, «белые» не наследят. Даже если наследят, что ты с ними сделаешь? Уйдут в фазу и до свидания.

– Боюсь, как бы мы ни допрыгались до настоящего конфликта. Если мы знаем так мало о «белых», зачем лезем в драку?

– Кто лезет в драку? О чем ты? Это экстремальная дипломатия. Кто полезет в драку с цивилизацией, которая ходит по Галактике «фазаном», опережая время? Сиги могут их только пугнуть, связываться не станут. Нужна серьезная причина для такого конфликта, а Земля для сигов место несерьезное. Адамчик тоже помашет кулаками, выпустит пар и все успокоится. Ты тем более не бери в голову. Пустая формальность. Покажетесь, дескать, мы начеку, не наглейте, и совершенно не о чем говорить.

Рука Птицелова легла на мое плечо. Я приготовилась сказать речь, но забыла, о чем. Теплая волна пошла по телу. Мысли перепутались.

– Мой корабль тоже опережает время, – услышали мы спокойный голос за спиной. – Не бойся говорить с «белыми». Есть о чем говорить.

Глава 18. ГРЕЗЫ ЧИНГИСХАНА

«Между небом и землей нет ничего, кроме замкнутого процесса, творящего сущее из небытия и небытие из сущего», – утверждает теория слэпов (задолго до Гегеля), а «белые» свидетельствуют, что гуманоид должен обладать воинствующей силой духа, чтобы выйти из круговорота в прежней ипостаси. История земли (после библейских пророчеств) не упоминает о возвращении зловещих мертвецов. Она утверждает, что истинно воинствующий дух, менее чем какой-либо иной дух, желает приобщиться к небытию. История утверждает, что один из самых великих воинов Земли (не важно, кто именно) до такой степени не смирился с предстоящей кончиной, что приказал подданным изобрести эликсир бессмертия, пообещал немалое вознаграждение и устроил тест. Каждого нового изобретателя эликсира он заставлял принять свой продукт, затем отрубал ему голову и приглашал следующего. В глубине души его можно было понять. Только однажды очередь в этом кровавом кастинге дошла до «белого гуманоида». «Белый» предъявил вождю таблетку, положил ее на язык, запил кумысом и потребовал испытать себя на живучесть всяким зверским образом. Великий вождь рубанул его раз – клинок прошел, словно сквозь облако. Рубанул два… вдоль и поперек рубанул, сикось-накось – «белый гуманоид» выстоял, принял обещанные дары, и только его и видели. Полководец же, едва проглотив долгожданное снадобье, без промедления отправился в ад. Мораль: истинному воину бессмертие ни к чему, потому что только на том свете его душа способна обрести покой. И еще одна мораль: идея поквитаться с «белыми», может быть, и выглядит привлекательно, но только невозможность причинить вред ближнему своему лишает смысла ту деятельность, которую называют войной. Поэтому, кроме группы и типа, цивилизации имеют еще одну важную отличительную характеристику, определяемую информационным «ключом». Допустим, мы и альфа-сиги – 4ПГ (то есть, гуманоиды-«поселенцы» 4-й группы); допустим, «белые» братья по разуму – 4ВСг (субгармоналы-«вояжеры» той же группы).

Откуда берутся цивилизации почти идентичного социума, но принципиально иной природы, точно сказать невозможно. Есть версии, что «белые» гуманоиды являются порождением «черных дыр». Будто бы энергетика этих космических объектов служит им источником жизни также как нам, гуманоидам, излучение звезд. Что будто бы все их мироздание, начиная с видимого спектра, перевернуто вверх тормашками. Поэтому, якобы, «черные дыры» для них являются звездами, а звезды – космическим мусором. Неправдоподобно, но, тем не менее, доказанный факт: «белые» в субгармональных фазах обладают свойством видеть реальный свет, в то время, как мы, гуманоиды, – только отраженный. Кроме того, замечено на практике, что «белые» и подобные им существа, водятся только в галактиках, обладающих «черной дырой».

Есть другие, более приемлемые гипотезы, хотя, столь же бездоказательные. Что, будто бы «белая» раса (а она распространена далеко за пределами Млечного Пути), сама по себе ниоткуда не появилась. Она является вторичной субстанцией от местных гуманоидных рас. Замечено, что «белые» часто бывают визуально похожи на соседей по зоне обитания. Что они не имеют собственного внешнего облика. На этой почве возникла идея, что «белые» особи имеют в своей родословной тех же предков, что мы. Просто они, согласно теории эстафеты, в свое время упустили возможность передать генофонд на следующий цикл развития, утратили среду обитания, изжили форму, и таким образом приспособились к новым условиям. Паразитируют на местном материале, мимикрируют под ландшафт, чтобы не вызвать к себе повышенного интереса, и, если идут на контакт, то только в силу крайней необходимости. При таком раскладе «белая» раса должна легко переходить из одной расовой группы в другую на всех семи уровнях и иметь ярко выраженный «вояжерный» тип. Однако, группа «белых» в гуманодной ипостаси стабильно четвертая или пятая, и «вояжерами» их можно назвать лишь условно.

На самом деле, в вопросе происхождения наших ближайших соседей согласья нет. Также как прочие космические первопроходцы, они когда-то пытались освоить Землю и также позорно ретировались с нее. Правда, в отличие от остальных, бежали недалеко. Новая миссия сигов спросила их о причине побега, но нынешние «белые» не поняли, о чем речь. Они напомнили, что представители «белой» расы преспокойно обитают на Земле до сих пор, имеют несколько очагов поселения и личные интересы, несмотря на то, что планета им совсем не подходит. Они, неженки, предпочитают селиться вблизи геоидов, состоящих из так называемого «звездного вещества». А наш земной климат им попросту вреден. И, если их предки действительно убегали с Земли, то, возможно, из-за скверной погоды. А вы что подумали?

Вылазка секториан на Лунную Базу ставила перед собой задачу понять, действительно ли мы спровоцировали возмущение матриц или это братья по разуму затеяли игру, смысл которой тем более следовало уяснить как можно скорее. Шеф должен был задать направление разговора, я – сделать экспертизу достоверности того, что нам скажут. Адам брался обеспечить регламент, проще говоря, уладить технические вопросы, которые могут возникнуть по ходу, или растащить оппонентов, увлеченных дискуссией. Это была его прямая секретарская обязанность, которую он выполнял много раз. Мне же впервые предстояло работать не с записью, а с живым «белым гуманоидом», потому что от факта присутствия контактера на подобных переговорах зависело едва ли ни больше, чем от его способности переводить. Тогда же я узнала, что моя специальность называется именно «контактер», и котируется в Галактике только в смутное время.

Птицелов понял это давно и на дрянном русском пытался преподать мне урок поведения, которое обеспечивает контактерам доминирующую позицию в переговорах. То есть, задался целью, с которой не справилась даже Алена, в совершенстве владеющая языком и знающая особенности моей психики лучше, чем я сама. Сначала он убеждал меня в том, что не Вега, а я являюсь главной фигурой мероприятия. Я не позволила себя в этом убедить. Птицелов внушал мне, что я, а не шеф, должна направлять линию разговора. От такой перспективы я отреклась категорически. Даже не стала обсуждать. Мой хартианский товарищ не сдался, он погряз в заблуждении, что я – самый умный и ценный сотрудник Секториума. Да что там Секториума, на всей Земле и в ближайшей, обозримой части космоса, вплоть до границы его флионерских владений. Возможно, в глубине души я готова была поверить, но житейский опыт заставлял усомниться, и я усомнилась. Птицелов остался на прежней позиции, он поставил передо мной иную, более масштабную задачу, которую в двух словах можно выразить так: «Белые гуманоиды» знают историю Земли лучше людей и сигов, но эта информация скрыта. Только хартианин может достать ее из глубины памяти поколений, но хартианина ни одна «белая» особь к себе не подпустит. Надо пользоваться ситуацией, пока есть возможность. Надо плюнуть на сиюминутную мелочную разборку и узнать все, что можно узнать, потому что из каждого нового поколения обитателей Лунной Базы информацию будет добыть сложнее. Надо подойти к «белым» как можно ближе, сбить управляющую матрицу и считать с фона все, что возможно.

Я решила не уточнять, что такое управляющая матрица и как ее сбить, но мой наставник был настойчив: «Если «белые» вредят сигам, – рассуждал Птицелов, – значит, к предстоящим переговорам они будут готовиться. Если будут готовиться, значит, промеж них должна образоваться матрица, которая поможет вести согласованную политику. Она же броней закроет локальный архив. Если вовремя сбить матрицу, то в мутной воде поймается интересная рыба».

– Його, эта задача мне не по зубам, – сопротивлялась я. – Если бы я прожила в Хартии сто лет…

– Ты не должна бояться! Я не позволю тебе бояться! Это стыдно!

– Знаю. Слышала миллион раз.

– Ты должна делать дело, а сиги помогать… Не наоборот. Объясни им.

– Здесь не Хартия?! Мне не дадут самовольничать на Лунной Базе! Там регламентирован каждый шаг и звук! О чем ты говоришь?

– Я говорю, что ты сможешь…

– Нет, и даже пытаться не буду.

– Теперь удачный момент. Надо сделать это, тогда ты поймешь, зачем идти к Флио. Тогда объяснишь всем…

Его упрямство выводило меня из терпения, но оттого, что я возмущалась, стучала кулаками по столу, а ногами по полу, ничто не менялось. Його был туп и упрям, как стенобитное орудие. Он не воспринимал мои доводы и не оставлял меня в покое ни в кабинете, ни в душе, ни в офисе. Он погнался бы за мной по улице, если бы я решила спастись наверху. Он не стеснялся вытащить меня среди ночи из-под одеяла, чтобы еще раз повторить:

– Ты можешь так сделать. Поди и сделай. Не надо бояться никогда и ничего! Я не позволю тебе бояться!

Його объяснял смысл вещей, которые вне Хартии были мне недоступны. Груда не усвоенной информации давила на психику. Новый срыв был предопределен, и Семен предупреждал, что рецидивы помешательства могут случаться на почве усталости и отчаяния. Меня это пугало больше, чем предстоящая миссия. Утомляло и злило. Потому что «миссии приходят и уходят», потому что «на Флио будет жизнь, а на Земле еще одна миссия». Мне выпал шанс, а я – ничтожество, потому что не верю в удачу.

В день старта на Лунную Базу я была счастлива уже оттого, что сегодня все закончится. Неважно, триумфом или провалом. Я была не в том состоянии, чтобы ставить перед собой сверхзадачи. Я была в состоянии, когда нормальные люди приглашают врача и просят выписать бюллетень. Вместе с врачом, я бы с удовольствием пригласила милиционера, составить протокол на Птицелова. Именно Птицелов явился причиной моего физического расстройства; но, взвесив свои желания и возможности, я решила просто не идти на работу. Выразить лежачий протест, не покидать постель, пока внешний мир не приведет себя в порядок и не определит мне место там, где все спокойно и ясно.

Миша ворвался в модуль с криком: «Что за дела?!» Я не испытала угрызений совести. Радужные пятна шевелились перед глазами, пока Миша вел меня по коридору офиса.

– Клея нанюхалась! – объяснил он Веге и Адаму.

– Прекрасно, – сказал шеф. – Наконец-то все в сборе.

Мы вчетвером уселись в капсулу, загерметизировались, замолчали. От тишины меня развезло еще больше:

– Аленка считает меня трусихой, – сказала я, мужики продолжали молчать. – Вы тоже считаете?

– Я же говорил, – напомнил Миша. – Натурально, занюхала пробку от тюбика.

Вега снял очки и достал из кармана футляр, в котором хранились плевы – гибкие фильтры-накладки для глаз. Он заложил плевы под веки и передал футляр Адаму, который проделал то же самое. Теперь оба гуманоида созерцали мой позор черными глазницами. Более жуткого зрелища нельзя было представить, но мы привыкли. В первый раз, увидев такое, я чуть не упала в обморок, а потом загорелась идеей попугать курс. Как-нибудь, в солнечный день, зайти в аудиторию в зеркальных очках, снять их невзначай при большом стечении народа. Но, приложив плеву к глазу, я не увидела ничего. Только веко распухло и чесалось.

– А нам такие штуки?.. – пошутил Миша.

– А вы обойдетесь, – спокойно ответил шеф, возвращая на нос очки.

Миша-то и подбил меня примерить плеву много лет назад. Только с тех пор мне удалось повзрослеть, ему – нет.

– Посмотри, как им идет, – сказала я. – Красавцы!

Инопланетяне не улыбнулись. Никогда в жизни я не позволила бы себе распустить язык в присутствии шефа, но реальный мир продолжал плавать вокруг, оставляя несуразные очертания, словно я провалилась в фазу, а может, прежняя реальность отказалась сосуществовать со мной на едином уровне бытия.

– Ирка, – шепнул мне на ухо Миша. – Ты, часом, ни того?.. Что-то ты больно это…

– Отстань, маньяк! У меня миссия.

Адам фыркнул и сделал вид, что смотрит в сторону. Куда он смотрел на самом деле, понять было несложно. Я подмигнула ему, как он частенько подмигивал сам… особам женского пола. Адам не шелохнулся.

– Сколько ночей любви я вам задолжала, Михаил Борисович? – спросила я, не спуская глаз с Адама.

– Расслабься, старуха, – ответил Миша. – В моих эротических фантазиях ты все отработала.

Адам сделал над собой усилие… Ни один мускул не дрогнул на его «марсианской» физиономии.

– Я кому-нибудь еще задолжала?

Пауза повисла меж нами. Теперь на меня смотрел шеф. Его взгляд я бы почувствовала на краю света и, скорее, сорвалась бы в бездну, чем выступила против его управляющей матрицы. Тем не менее, эксперимент продолжался: я выступала – они помалкивали. Только Миша легонько щипал меня за локоть.

– Ирка, ты давай кончай… – советовал он.

– Не трошь ее, – сказал Вега.

«Прекрасно, – решила я про себя. – Птицелов мог бы мною гордиться. В этом пространстве теперь я главарь стаи». Миша отодвинулся от меня, как от заразы. Адам до самой Базы не посмел открыть рот. Сам шеф запретил меня «трогать»! Уже тогда я подумала: что-то не то, но не придала значения.

По прибытии, я опять удивила коллег, пытаясь оторваться от скамьи в инерционной гравитации, вдвое превышающей земную. А затем, когда гравитация стала лунной, вылетела из капсулы в коридор и оказалась одна в пустом секторе, который напоминал коридор купейного вагона. Из какой именно двери… я тут же забыла. Они все выглядели одинаково. Оставалось ждать и гулять по ковровой дорожке, которая тоже напоминала подстилку вагона. Лунная походка выглядела нелепо, я решила встать и не позориться, но стоять на Луне было совсем тошно, прыгать – еще куда ни шло. Я распрыгалась и не заметила, как подошел Адам, в маске и черном халате, закрывающем его от шеи до щиколоток. Он заставил меня одеть такой же халат и запретил оголяться вне родного сектора Базы.

– Не расслабляйся, – добавил он. – Шишку набьешь.

– Будет хуже, если я перенапрягусь и упаду в обморок.

– Тебя поднимут, – пообещал Адам.

Мы вышли из сектора, двинулись по общему коридору, который напоминал трубу. Чтобы разминуться со встречным прохожим, мне пришлось лечь на стену.

– Ты неприлично шатаешься, – заметил Адам, – и пялишься на гуманоидов, как будто впервые видишь. Лучше держи меня за руку.

Тогда я второй раз подумала: что-то не то, но снова не придала значения. Я сгорала от любопытства, не могла поверить, что скоро увижу настоящую разборку между гуманоидами, на которых мне, по большому счету, наплевать и субгармоналами, на которых мне наплевать еще больше.

Помещение для переговоров мне тоже показалось странным: чрезмерно освещенный закуток коридора с вязким экраном, перед которым мы остановились втроем. По ту сторону возникли двое наших партнеров. Свет был настолько плотным, что переливался от тесноты, невозможно было раскрыть глаза без защитных очков. Все, что попадало в яркое поле, также начинало светиться и бликовать. Светились мои руки, торчащие из рукавов. Светились лица и руки моих товарищей. Только плотная ткань защитных халатов не отражала ничего. Не отражали свет и наши собеседники. То, что эти двое высоких существ – «белые», меня удивило. Я бы приняла их за зэта-сигов. Они выплыли к нам с нижнего этажа. Нескладные, худые, почти прозрачные в лучах, совсем непохожие на головастиков, которых я привыкла видеть в записи. Их рост я затруднилась определить из-за искажения плоскости, разделяющей нас, а лица, что меня особенно поразило, почти не отличались от человеческих. Разве что имели вытянутую форму. Эти двое никак не походили на злодеев. Скорее, на изможденных сотрудников НИИ, которых отвлекли от работы.

– У нас проблемы с узловой диссонацией, – начал шеф.

Звук рассеялся и слабым эхом покатился вперед.

– У нас тоже, – пришел ответ, акустическая волна качнула экран.

«Белые» не шевелили губами. Первый раз я в живую наблюдала работу декодера, транслирующего телепатические сигналы в речь. Раньше только читала о нем в свидетельствах американских домохозяек. Я даже вышла вперед, надеясь поймать акустическую волну.

Вега спросил что-то о технических подробностях «возмущенных» матриц. «Белые» не ответили, но попятились. Я сделала еще шаг и поняла, что они пятятся от меня. Тогда я третий раз подумала: происходит что-то странное, тело перестало подчиняться моим желаниям, его несет туда, где ему совсем не надо быть. Я приблизилась к экрану. «Белые» замерли. Мертвая тишина воцарилась на месте переговоров. Мне вспомнились наставления Птицелов и, на сей раз, не показались столь издевательски бесполезными. «Белые гуманоиды» смотрели в глаза землянам миллионы лет назад, провожали их, встречали новых и опять смотрели в глаза, проникновенно и бессовестно. Они знают о Земле больше всех, и сейчас, если мне удастся добраться до них, миссия будет выполнена. Мне выпала редкая удача взять информацию без интерпретаций и кодировок. Сейчас. В другой раз они не подпустят хартианина.

Вязкий экран остановил меня. Заколыхался как желе. Мне не удалось его отодвинуть. «Белые» прижались к стенке, словно влипли в нее. Невидимая преграда простиралась от пола до потолка. Забаррикадировались глухо. Экран дрожал, вибрировал, но не поддавался. Меня бросило в жар, потом в дрожь, я пнула ногой стену, гулкий звук поднял волну, воздух засиял, заискрился.

– Уберите алгоника, – сказал голос.

– Не трогать! – я обернулась к Веге и Адаму. – Не приближайтесь.

Две равнодушные маски взирали на меня безучастно. Фигуры в черных халатах не сдвинулись с места.

– Вам нужен разговор? Уберите алгоника с Базы. Это незаконно.

Я вцепилась в экран, потащила его на себя и опять вспомнила Птицелова. Он бы легко убрал препятствие, но какого черта я пытаюсь делать то, что мне заведомо не по силе?

– Уберите, – повторил голос. – Или разговора не будет.

Рука Адама взяла меня за пояс и вывела из переговорного помещения. Я успокоилась, когда увидела его лицо.

– Ни шагу отсюда, – сказал Адам, усадил меня на пол в фойе родного сектора и скрылся.

Дальнейшие переговоры шли по регламенту, только на фоне вагонной стены то и дело возникали маски: «Идем», – говорили они, но стоило мне подняться, как следовала команда «сидеть». Меня, как пса, держали на привязи. То натравливали, то снова сажали на цепь. Своей миссии в переговорном процессе я не понимала, но догадывалась, что она ужасна по замыслу и не эстетична по форме. Догадывалась и пыталась выйти на волю.

– Плохо? – Адам оторвал меня от двери. – Что тебе не сидится?

– Не люблю замкнутые пространства, – ответила я.

– Оно не будет замкнутым, если ты перестанешь безобразничать. Иди за мной.

– Мне надо туда…

– Куда? Все кончено, мы возвращаемся.

Я хотела пойти за Адамом, но тело снова уперлось в закрытую дверь. Адам выругался, взял меня за ворот, закинул на плечо, как мешок с картошкой, и понес. В лунной гравитации его поступок не относился к подвигам Геракла. Все равно, подобного жеста со стороны Адама я не ждала. В его стиле было бы поволочь меня за шиворот по полу, особенно после той самодеятельности, что я устроила во время переговоров.

– Ты же ничего не знаешь! Ты ничего не понял!

– Молчи! – Адам усадил меня на скамейку капсулы. – Дождись Мишу. Никуда не расходитесь.

Стена бокса опустилась за ним. Теперь пространство действительно стало замкнутым. Под ногами шуршала пористая площадка капсулы, пахло офисом, родной лабораторией Индера. Здесь я позволила себе расслабиться. «Кому это надо? – подумала я. – Для них же, гадов, стараюсь. А где благодарность? Только «сиди» да «молчи». Если это и есть работа контактера, я завтра же увольняюсь».

Миша вполз в бокс на животе, через щель приподнятой двери, и удивился, увидев меня.

– Борзела? – строго спросил он.

– Очень надо…

– А заперли за что?

– У сигов спроси.

– Так борзела, что стыдно сказать? – заподозрил Миша.

– Я работаю, а они мешают, – объяснила я. – Тебе приятно, когда мешают работать? Что ты делаешь, если тебе не дают выполнять должностные обязанности?

– Беру отпуск, – признался Миша. – Или пулемет…

– Одолжи пулемет.

– На тебе лучше конфету, – он сел на скамейку рядом со мной и вынул из кармана прозрачную таблетку похожую на кусочек льда. – За то, что была трудолюбивой девочкой, выдала на гора пятьсот кубометров лунного грунта. Стаханов узнает – повесится, ешь…

Я не узнала конфеты в этом бесцветном куске непонятного вещества.

– На, говорю, положи в рот. Легче станет.

Предмет, который Миша заставил меня положить на язык, моментально растаял. Ощущение от него было тонизирующее, без привкусов. Ничего похожего по мощности воздействия на организм я не припомню, но воевать действительно расхотелось. Стало хорошо и спокойно. Я чуть не расплакалась, потому что не узнала себя. Миша выковырял из упаковки еще одну конфету и заложил себе за щеку, но, как только появились Вега с Адамом, спрятал пачку в рукав. Наши инопланетяне выглядели усталыми. Самое время было угостить их лунным леденцом, но Миша спрятал пачку еще глубже.