Текст книги "Королевство Бахрейн. Лики истории"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 40 страниц)

При его преемнике, шейхе Аджваде ибн Замиле уделы Королевства Эль-Джубур «разрослись и раздвинулись», говорится в сказаниях аравийцев, и подвластным ему сделалось все Восточное побережье Аравии. Он выстроил динамичные торговые связи с индийским Мусульманским Королевством Бахмани. Благодаря этому, а также контролю Королевства Эль-Джубур над портами Арабского побережья Персидского залива, «богатства в земли джубуритов, – повествуют своды “временных лет” Верхней Аравии, – потекли рекой».

В 1506 г. шейха Аджвада ибн Замиля сменил на троне его сын, шейх Мухаммад ибн Аджвад, ставший титуловать себя и королем Бахрейна. В 1511 г. власть шейха Мухаммада на Бахрейне пошатнулась. Сложившейся ситуацией незамедлительно воспользовался Ормуз. Он напал на Бахрейн и занял его. Бахрейн на какое-то время вновь стал подконтролен Ормузу.

В это неспокойное время бразды правления в Королевстве Эль-Джубур перешли к шейху Мукрину ибн Аджваду ибн Замилю, брату шейха Мухаммада. И он предпринял в отношении Ормуза решительные ответные действия: последовали дерзкие и опустошительные набеги племени ал-джубур совместно с другими, состоявшими в союзе с ним, племенами Восточной Аравии на подвластные Ормузу поселения и порты на Оманском побережье. Потери от них, помноженные на убытки, понесенные Ормузом вследствие продвижения в земли Южной Аравии португальцев, заставили правителя Ормуза вывести свой гарнизон с Бахрейна, и он вновь подпал под контроль Королевства Эль-Джубур, которое «раскинуло власть свою до Ормуза» (14). Роль и место Королевства Эль-Джубур в структуре морской торговли в бассейне Персидского залива заметно усилились при шейхе Мукрине.

Громко заявило о себе в бассейне Персидского залива ко времени появления в нем португальцев и Государство Сафавидов (Сефевидов). Правившую в ней династию основал шейх Исмаил ал-Сафави (1499–1524), году где-то в 1500-м, с центром в Азербайджане.

Всесильный некогда Ормуз, дабы обезопасить свою торговлю, вынужден был платить Сафавидам дань – в размере 2000 ашрафи (серебряных монет); регулярно посылал им ценные подарки. Выплачивал ее, к слову, визирь Хваджа Аттар, от имени несовершеннолетнего короля Сайф ад-Дина ан-Надара (15).

Из-за постоянных распрей внутри правившего семейства, ставших проявляться уже к середине XV века, реальная власть в Королевстве Ормуз сосредотачивалась, по сути, в руках всесильных визирей. Они смещали королей руками их родственников, сажали на трон малолетних принцев, и управляли Ормузом от их имени. Острое противостояние и вражда между кланами в правившем семействе основательно подточили, а потом и вовсе порушили некогда прочный каркас власти на Ормузе. Видя все происходившее в тамошней правившей династии, стали затевать интриги против Ормуза и шейхи подвластных ему арабских племен, имея в виду отложиться от Ормуза и обрести свободу. Когда в 1507 г. португальцы появились у берегов Ормуза, обороной островного королевства руководил Хваджа Аттар (16).

Продвижение Сафавидов в Месопотамию привело их к острой схватке с Османской империей, не прекращавшейся в течение всего периода правления султана Селима I (1511–1520). Противостояние Сафавидов с турками играло на руку продвинувшимся в Южную Аравию португальцам. Используя факт занятости Сафавидов делами в Месопотамии, португальцы задействовали все имевшиеся у них в зоне Персидского залива силы для его колонизации, в том числе подчинению своей власти Бахрейна, перешедшего в руки Сафавидов (17).

Аравийская эпопея португальцев

В бассейне Персидского залива ко времени прихода туда португальцев действовали три крупных торговых центра – Ормуз, Бахрейн и Басра. И тот, кто владел ими, мог контролировать этот важный в торгово-судоходном отношении район Востока. Отсюда – и та острая схватка за них, что разгорелась в XVI столетии между Португалией, Персией и Турцией, главными соперниками за обладание Персидским заливом. Победу в этом противостоянии одержала Португалия.

Господство Лиссабона в зоне Персидского залива было долгим (с 1507 по 1650 гг.), а для арабов Аравии – тяжелым. Действуя жестко и изобретательно, силой и подкупами, Португалия создала на Востоке огромную колониальную империю, протяженностью от побережья Восточной Африки, зоны Персидского залива и Индии до Индонезийских островов и Китайского моря. Продвигаясь на Восток, имела перед собой конкретную цель: прибрать к рукам торговлю специями, и в первую очередь – черным перцем. В то время купцы в Европе называли его «черным золотом», так как коммерческие операции с ним приносили колоссальные доходы.

Реализовать задуманное португальцы намеревались путем захвата мест произрастания специй, либо же посредством выстраивания с правителями тех земель системы договорных обязательств. Непременно при этом, как бы не складывалась ситуация, имели в виду установить контроль над гаванями, островами и проливами, вдоль которых и через которые пролегали морские пути по доставке специй в Европу, замкнув все их на Лиссабон. В тех же целях разработали и ввели в действие систему картаз, то есть лицензирования, говоря современным языком, судоходства в Индийском океане.

Первым шагом португальцев на пути установления своего господства в зоне Персидского залива стал захват ими Сокотры. Разместив там военный гарнизон и превратив остров в сторожевой пост Лиссабона у Баб-эль-Мандебского пролива, эскадра португальцев разделилась и проследовала дальше. Один отряд отправился в Индию, а другой, в составе 7 кораблей во главе с д’Албукерки, выдвинулся на Ормуз. По пути следования д’Албукерки захватил в Южной Аравии Карйат, Маскат и Хор Факкан. Города Калхат и Сухар изъявили готовность быть данниками короля Португалии.

Подойдя к Ормузу, д’Альбукерки предъявил ормузцам ультиматум: стать вассалами Португалии и платить дань. На раздумье дал три дня. Не получив ответа, остров атаковал и захватил, а флот Ормуза сжег. И это несмотря на то, что в обороне Ормуза участвовало до 20 тыс. человек.

24 октября 1507 г. д’Албукерки заложил камень в фундамент нового форта, который распорядился возвести на острове, – Nossa Senhora da Victoria. В донесении королю Португалии, сообщая о своих завоеваниях в Южной Аравии, писал, что после Ормуза собирается войти с эскадрой в Персидский залив и положить к ногам своего властелина Бахрейн. На северной от Ормуза стороне Залива персов и арабов, извещал д’Албукерки короля Мануэла I, лежит остров Бахрейн, «богатый жемчугом» и источниками пресной воды, с удобными гаванями и отменными судоверфями. Отметил, что жемчуг, вылавливаемый в водах Бахрейна, славится своей «идеальной формой и белизной», и пользуется повсюду спросом. Учитывая роль и место Бахрейна в системе торговли края, резюмировал д’Албукерки, он, слуга Его Величества, намерен захватить этот остров. Притом непременно, и как можно скоро (18). Однако реализовать задуманный им бросок на Бахрейн д’Албукерки тогда на смог. Дело в том, что во время строительства заложенного им на Ормузе форта несколько офицеров учинили мятеж. Подвигнул их к тому визирь Ормуза. В складывавшихся обстоятельствах д’Албукерки вынужден был оставить Ормуз (январь 1508 г.) и уйти в Гоа.

Но в марте 1515 г. вновь появился у берегов Ормуза – во главе эскадры, насчитывавшей 27 кораблей, на которых находились 1500 португальских солдат и 700 воинов-малабарцев. 1 апреля 1515 г. Ормуз пал. Восстановив пошатнувшуюся, было, власть Португалии на Ормузе, равно как и в подконтрольных ему городах на Оманском побережье, д’Албукерки выдвинулся в Персидский залив, и захватил Бахрейн.

На Бахрейне и в зоне Персидского залива в целом отношение португальцев к арабам Аравии строилось в соответствии с «формулой Афонсо д’Албукерки», гласившей, что «утверждать себя в землях свободолюбивых мавров надлежит огнем и мечом». История свидетельствует, что этот знаменитый «конкистадор Востока» печально прославился среди арабов Аравии своей лютой, неугасимой ненавистью к ним, далекие предки которых долгое время хозяйничали на его родине. Богатые города-порты Прибрежной Аравии он бомбардировал, грабил и сжигал, если они не преклоняли перед ним колени. Склады в портах расхищал. Жителей сопротивлявшихся городов казнил. Пленных из числа молодых и крепких мужчин использовал в качестве гребцов-рабов на галерах, а лоцманов, отменно знавших все морские маршруты в Индию и Китай, в земли Восточной Африки и бассейна Красного моря, – в качестве своих «поводырей» в тех водах. Остальным приказывал отрезать носы и уши – ставить «клеймо Афонсо», как повествуют сказания аравийцев. Членов экипажей захваченных им арабских судов, передвигавшихся без картазы, либо избивал, поголовно, как скот на бойне, либо калечил (19).

Именно Афонсо д’Албукерки, покоритель Южной Аравии и Ормуза, заложил фундамент португальской колониальной империи на Востоке. Именно он наладил эффективную систему контроля Португалии над судоходством в Индийском океане, над морскими торговыми путями из Индии, Китая и Восточной Африки в бассейны Персидского залива и Красного моря. Считая дозорно-сторожевые посты важнейшей составляющей системы по контролю над судоходством и морской торговлей в Индийском океане, он стал отстраивать их вдоль всего побережья Южной Аравии.

Печально прославился в истории Бахрейна и Диего Лопес Секейра, управляющий португальскими владениями в Индии (1515–1522), в ведении которого находились также подвластные португальцам земли в Южной Аравии и в бассейне Персидского залива.

Он санкционировал проведение в 1521 г. карательной экспедиции против Бахрейна. Дело было так. В ноябре 1521 г. – в ответ на распоряжение короля Мануэла I насчет перехода всех Ормузских таможен под прямой контроль Португалии – арабы подняли мятеж. Активными участниками его стали Ормуз и Бахрейн, Сухар, Кал-хат и Карййат. Обращаясь к Мануэлу I, властелин Ормуза, Туран Шах IV, писал в этой связи следующее. Ормуз, отмечал он, будучи вассалом Вашего Королевского Высочества, выполняет все взятые на себя обязательства. Однако Ваши должностные лица нарушают их и открыто вмешиваются во все сугубо внутренние дела Ормуза.

Нынешнее финансово-торговое положение Королевства Ормуз оставляет желать лучшего. На нем отрицательно сказывается неспокойная ситуация в Персии, что, в свою очередь, негативно отражается на караванной торговле, а значит – и на наших доходах. В дополнение ко всему сказанному выше, сократилось количество заходящих на Ормуз судов с товарами из Индии. В настоящее время на Ормуз приходят суда только из трех индийских портов, тогда как раньше – практически изо всех.

Вместе с тем, Ваши должностные лица на Гоа, для которых наше тяжелое финансовое положение не является секретом, так как они лично каждый год бывают на Ормузе и видят все происходящее собственными глазами, не обращают на это никакого внимания. Посетивший нас недавно, по пути в Басру, Антонио ди Салданья (Antonio de Saldanha) пожелал, чтобы мы предоставили в его распоряжение 300 вооруженных солдат для участия в военной кампании. Вынуждены были отказать ему, так как средств на то нет; казна пуста.

Требуется Ваше вмешательство, и как можно скорое, пока положение дел не ухудшилось до состояния критического (20).

Капитан Салданья, о котором говорит в своем письме король Ормуза, был направлен с отрядом боевых кораблей из Гоа в начале 1519 г. для патрулирования вод в зоне Персидского залива. Имел предписание провести зиму на Ормузе (конечно же, за счет казны ормузского короля) (21).

Никакого ответа от короля Мануэла I король Ормуза не получил. Ознакомившись с указанием Лиссабона, поступившим к нему через Гоа, о передаче Ормузских таможен в управление португальцам, Туран Шах и его визирь решили попытаться «освободиться от португальцев». В письмах к подвластным Ормузу шейхам портовых городов на Оманском побережье и к шейху Мукрину, владыке Королевства Эль-Джубур, вновь воцарившемуся тогда на Бахрейне, Туран Шах призвал их выступить вместе с ним против португальцев, одновременно, 30 ноября 1521 г. (22). Практически все они отреагировали на этот призыв положительно.

В ночь на 30 ноября арабы напали на португальские военно-сторожевые посты на Ормузе и Бахрейне, в Калхате и Сухаре (23). Порты захватили, португальские гарнизоны блокировали. Только на одном Ормузе погибло 120 из 400 расквартированных там португальских солдат (24). Те из них, кто выжил, укрылись в форте. Пушки, установленные на его стенах, использовать против восставших арабов не могли, опасаясь повредить находившиеся в городе цистерны с питьевой водой, которую доставляли на остров на судах (25). Спасло португальцев, запертых в крепости на Ормузе, подкрепление, прибывшее из Маската, правитель которого к мятежу не присоединился (26).

Стремясь скинуть с себя «ярмо Ормуза», шейх Рашид ал-Маскати счел происшедшее удобным случаем, чтобы отделиться от Ормуза и выстроить самостоятельные отношения с португальцами (27). Неожиданно напав на праздновавших уже свою победу ормузцев, он наголову разбил их и высвободил запершихся в крепости португальцев. По пути следования на Ормуз отбил у мятежников Калхат, где располагался штаб руководителя повстанцев Оманского побережья, шейха Далавара Шаха ал-Фали, брата визиря Ормуза (погиб во время боя) (28).

Не преуспев в попытке «очистить остров от неверных», Туран Шах, властелин Ормуза, бежал со своим окружением на остров Кешм, и задался мыслью заложить там новый независимый удел (29). Вскоре, однако, был или отравлен, или убит. Некоторые историки полагают, что акцию эту организовал хитрый и коварный визирь Шараф ад-Дин. Во-первых, чтобы замести следы своего деятельного участия в мятеже. И, во-вторых, чтобы, посадив на трон молодого и неопытного принца Мухаммада Шаха, остаться у руля власти. Убедительных подтверждений тому нет. Думается, что такая точка зрения – едва ли обоснована. Шараф являлся сторонником короля в его действиях по высвобождению Ормуза из-под ига португальцев, и не мог так поступить (30).

После смерти Туран Шаха визирь Шараф ад-Дин возвратился на Ормуз, и сразу же угодил в тюрьму (31). Опережая ход повествования, скажем, что в феврале 1523 г. он вышел на свободу – в обмен на подписание португальцами нового договора с Ормузом (июль 1523 г.). Размер дани, наложенной на Ормуз в соответствии с этим договором, увеличился до 60 тысяч ашрафи в год, то есть на 150 % по сравнению с договором, заключенном Ормузом с д’Албукерки. Новый договор лишал ормузцев права на ношение оружия. Таким был ответ португальцев на восстание арабов Ормуза (32).

Разобравшись с Ормузом, посадив на трон нового короля, своего ставленника, португальцы проследовали на Бахрейн. Действовали жестко и напористо. У них не остались незамеченными ни настроения шейха Мукрина насчет сохранения доминирующего положения Королевства Эль-Джубур в Восточной Аравии и недопущения туда Португалии, ни его практические шаги в данном направлении, в том числе контакты с турками по выстраиванию в этих целях военного союза. Согласно сведениям, приводимым португальским историком Жуаном ди Баррушом (ок. 1496–1570), автором исторических «Декад Азии», посвященных деятельности Лиссабона в бассейне Индийского океана и в зоне Персидского залива в период с 1497 по 1538 гг., португальцам стало известно об этих контактах. Их агенты донесли, что шейх Мукрин встречался в Мекке с наместником султана в Святых землях и обсуждал с ним данный вопрос. Убеждал, в частности, турок оказать ему помощь в строительстве судов, необходимых для проведения морской операции против Ормуза (речь шла о фустасах, парусниках, наподобие итальянских галер XV–XVI веков, но более быстрых) (33).

В конце 1521 г. военно-морская эскадра португальцев выдвинулась с Ормуза. Руководил ею капитан Антонио Корейа (Antonio Correia). В состав эскадры входили 7 португальских боевых кораблей с 400 португальскими солдатами на борту. Приданный им отряд ормузцев состоял из 3 000 лучников, размещенных на 200 парусниках. Эскадра попала в шторм и ее изрядно потрепало. Часть судов затонула. Поврежденные парусники вынуждены были возвратиться на Ормуз (34).

Властелин Королевства Эль-Джубур создал мощный оборонительный рубеж вдоль всего побережья Бахрейна, но главные силы свои укрыл за стенами форта. Их составляли отряд всадников-бедуинов из бахрейнских племен, численностью в 300 человек, и 11 000 пеших воинов. В схватке на стороне арабов принимали участие 20 мушкетеров из Басры и отряд персидских лучников. Во главе войска стояли опытные командиры.

Используя огонь палубной артиллерии, португальцы смяли заградительные рубежи бахрейнцев, проломили стены форта, и, высадив десант, совместно с ормузцами, захватили форт. Шейх Мукрин погиб. Он до конца находился среди защитников крепости, и, смертельно раненый, скончался на поле боя. Дабы уберечь тело шейха Мукрина от надругательств португальцев, арабы племени бану джу-бур попытались, было, под покровом ночи, тайно переправить его с острова на материк, в Эль-Катиф, вместе с отходившими туда остатками арабского ополчения во главе с шейхом Хамидом, племянником шейха Мукрина. Однако парусник с телом погибшего шейха перехватил морской сторожевой дозор португальцев. Капитан Антонио Коррейа собственноручно обезглавил бездыханное тело владыки Королевства Эль-Джубур, а отрубленную голову доставил на Ормуз. Там ее выставили на всеобщее обозрение на центральной площади города. За «усмирение Бахрейна» король Португалии высочайше повелел титуловать своего капитана – Антонио Коррейа Бахрейнским, а герб рода Коррейа пополнить новым элементом – «головой мавра в тюрбане с короной» (35).

Захватив Бахрейн, португальцы отстроили там, на руинах древнего форта, мощную цитадель. Она надежно защищала складские помещения с товарами, поступавшими на Бахрейн с Ормуза. Оттуда их перевозили в ‘Укайр и Эль-Катиф, порты Восточной Аравии, где грузили на верблюдов и с караванами отправляли в земли Центральной и Северной Аравии. Главный сухопутный торговый путь пролегал через Эль-Хуфуф, мегаполис оазиса Эль-Хаса, и дальше, через Неджд, шел в Хиджаз. Расстояние между Ормузом и Бахрейном составляло «четыре – пять дней пути при попутном ветре» (36).

Бахрейн был очень важен для португальцев. Он представлял собой, с одной стороны, ключевой, можно сказать, перевалочный пункт морской торговли между Ормузом и Эль-‘Убаллой, «торговыми воротами» тех лет в Месопотамию, а с другой – выступал коммерческим мостом, связывавшим Ормуз с Хиджазом. Весомые роль и место Бахрейна в системе мировой торговли того времени определяло также и то, что он являлся центром жемчужного промысла бассейна Персидского залива. Жемчужные отмели имелись вдоль всего Аравийского побережья, от полуострова Мусандам на юге до Эль-Катифа на севере, а также у нескольких островов на «персидской стороне залива», как тогда говорили, в том числе у островов Шейх Шуайб и Харк. Однако самые богатые из них располагались вокруг Бахрейна. В жемчужном промысле тех лет, сообщает шейх Аль Касими, правитель эмирата Шарджа (ОАЭ), авторитетный среди востоковедов мира исследователь истории земель «Океанской Аравии», участвовало, притом только с арабской стороны, 4 500 судов и 30 000 ловцов (37).

Через Бахрейн велась также торговля лошадьми чистой арабской породы, которых разводили в Неджде и Джабаль Шаммаре. Когда племя ал-джубур основало в оазисе Эль-Хаса Королевство Эль-Джубур и распространило затем власть свою на Эль-Катиф и Бахрейн, установив в той части Аравии контроль над торговлей лошадьми и верблюдами, то это сразу же отрицательно сказалось на доходах Ормуза, который утратил те земли в Верхней Аравии.

На Бахрейне, а также в ряде мест Оманского побережья размещались тогда специальные крытые стойбища-загоны, специализировавшиеся на содержании лошадей, предназначавшихся для вывоза в Индию, где они пользовались повышенным спросом. Много лошадей закупал Гуджарат. Такое прибыльное дело, как торговля лошадьми, конечно же, не могло не обратить на себя внимания португальцев и не стать еще одним весомым мотивом в пользу их нацеленности на захват Бахрейна.

Немалый доход Бахрейну приносила, к слову, и торговля питьевой водой, а также овощами и фруктами.

В ходе экспедиции, предпринятой португальцами против Бахрейна в 1521 г., солдатам дозволили грабить на острове всех и вся, за исключением складов в портах, где хранились товары заморских купцов, бежавших с острова в Эль-Катиф накануне прихода португальцев. Учитывая роль Бахрейна в торговле края, португальцы, поступая так, имели в виду продемонстрировать торговцам, что планов мешать их делу, у них нет. Напротив, что они заинтересованы в возвращении негоциантов на остров, и скором, как можно, возобновлении их деловой активности на Бахрейне. В целях ее стимулирования португальцы учредили на Бахрейне пост специального торгового представителя, который внимательно следил за положением дел на местном рынке, состоянием спроса и предложения на товары и деятельностью таможен.

Португальцы были первыми европейцами в зоне Персидского залива. Помимо Бахрейна, где они возвели крепость, португальцы установили хорошо укрепленный военно-сторожевой пост на острове Фай лака. Там их суда, военные и торговые, укрывались в непогоду и пополняли запасы воды.

Когда португальцы стали утверждать себя в Персидском заливе, то сведения их о землях тамошних ограничивались записками Клавдия Птолемея (ум. 168), позднеэллинского географа и астронома, жившего и работавшего в Александрии Египетской. Фигурировали в них только Дильмун, то есть Бахрейн, и нынешняя Кувейтская бухта; Птолемей называл ее Хиерос Колпос (Hieros Kolpos). Только в 1563 г. португальский картограф Лазаро Луис (Lazaro Luis) составил для португальских мореплавателей подробную карту Персидского залива с правильной топонимией, то есть совокупностью географических названий всех островов и земель данного района мира. На ней были обозначены, в том числе, и Дильмун, и Остров колодца (Ilha de Aguada), то есть Файлака (38).

В 1529 г. на Бахрейне вспыхнуло новое восстание. Оно стало реакцией арабов на очередное повышение размера ежегодной дани. Ормуз и его доминионы обязали выплачивать 100 тысяч ашрафи в год, и это при том, что суммарные годичные таможенные сборы Ормуза не превышали 93 тысяч ашрафи (39).

Причастным к бунту на Бахрейне оказался, как показало следствие, помилованный португальцами Шараф ад-Дин, визирь Ормуза. «За враждебность, проявленную им в отношении португальской короны», визиря наказали: арестовали и отправили в Гоа, а оттуда – для проживания под надзором – сослали в Лиссабон (находился в заложниках у португальцев в течение 15 лет, с 1530 по 1545 гг.). Состояние его конфисковали. Семья, лишенная даже крыши над головой, влачила жалкое существование. Арест визиря санкционировал, к слову, новый губернатор Португальской Индии, Нуну да Кунья, когда останавливался на Ормузе по пути в Индию. Был он сыном знаменитого португальского адмирала Тристана да Кунья, представителя первых конкистадоров Португалии в бассейне Индийского океана. Вернулся Шараф ад-Дин на Ормуз в 1546 г.

Восстание на Бахрейне в 1529 г. поднял раис Бадр ад-Дин, племянник Шарафа, ведавший в то время делами Бахрейна. Он решительно отклонил все попытки португальцев увеличить размер дани, наложенной ими на Бахрейн. Захватил военно-сторожевой пост португальцев, вырезал весь гарнизон, а коменданта форта повесил на пальме (40).

Губернатор португальских владений в Индии срочно направил на Бахрейн карательную экспедицию во главе со своим братом. Подойдя к Бахрейну (20 сентября) и обстреляв остров из орудий палубной артиллерии, португальцы обнаружили, что защищен форт намного лучше, чем им представлялось. С восемьюстами воинами Бадр ад-Дин мужественно удерживал крепость. Сложить оружие и сдаться отказался. Стойкое сопротивление бахрейнцев-повстанцев заставило португальцев, у которых запас пороха и продовольствия иссяк, срочно обратиться за помощью к королю Ормуза. Ко времени прибытия подкрепления и боеприпасов, отмечают хронисты, жара измотала португальцев настолько, что физически они не могли даже справиться с перетаскиванием орудий с кораблей на сушу.

Забегая вперед, скажем, что именно тяжелые погодные условия, и в первую очередь экстремальная жара и высокая влажность, зачастую выступали главным и самым страшным «противником» вторгавшихся в Аравию захватчиков. Так, в 1559 г., то есть спустя 30 лет после карательной операции португальцев, аналогичную экспедицию против Бахрейна предприняли турки. Выдвинувшись из Эль-Хасы, они попытались с ходу овладеть Бахрейном. Но так же, как и португальцы, понесли серьезные потери, в том числе и вследствие климатических условий, и ретировались.

Военная кампания, развязанная португальцами в 1529 г. против Бахрейна, обернулась для них катастрофой: во время стычек с арабами погибло более 200 солдат, включая командира, брата губернатора португальских владений в Индии. Столько же умерло от болезней. Возвратились на Гоа немногие (41).

Не преуспев в «усмирении Бахрейна», португальские власти на Ормузе лишились серьезного источника доходов. Ежегодные поступления в казну Бахрейна от портовых сборов составляли в то время 15 000 ашрафи, а от таможенных пошлин только на жемчуг -28 000 ашрафи. Ежегодный суммарный объем торговли бахрейнским жемчугом и жемчужными раковинами, осуществлявшийся через Ормуз, доходил, по подсчетам самих португальцев, до 500 000 золотых крузадо (без учета стоимости жемчуга, что арабы Залива, в основном бахрейнцы, вывозили в обход Ормузского пролива) (42).

В период с 1530 по 1605 годы Бахрейном управляло семейство Брангхаар, предки которого были выходцами из Курдистана. Первым правителем из этой династии, находившейся в родственных отношениях с семейством визиря Ормуза, основанных на брачных связях между их родами, стал раис Амин Джалал ад-Дин Мурад Махмуд Шах Брангхаар, властвовавший на Бахрейне с 1530 по 1577 годы. Согласно сказаниям бахрейнцев, он принес стране мир и процветание. Затем бразды правления перешли к его сыну, и он удерживал их до 1602 г. (был убит), до занятия Бахрейна персами. Поскольку семейство Брангхаар перешло в шиизм, то персы не возражали против восшествия на престол его брата, заведовавшего делами Бахрейна с 1602 по 1605 годы (погиб в ходе карательной экспедиции португальцев, имевшей целью отобрать Бахрейн у персов). После этого на Бахрейн, объявленный частью провинции Фарс, прибыл персидский наместник. Будучи потесненным от власти, семейство Брангхаар остров не покинуло, и продолжало жить на Бахрейне до 1629 г. (43).

Придерживаясь вначале суннитского толка, члены семейства Брангхаар перешли впоследствии в шиизм, поскольку больший-ство населения Бахрейна составляли тогда мусульмане-шииты. Это помогало им поддерживать дружественные отношения с Персией. Многие именитые торговцы Эль-Хасы, откуда торговые караваны шли в Хиджаз и дальше, в Сирию и Египет, являлись выходцами с Бахрейна, что содействовало усилиям семейства Брангхаар в выстраивании тесных торговых связей с Эль-Хасой.

Поворотным моментом в истории португальского владычества в зоне Персидского залива можно считать захват Бахрейна персами (1602), о чем мы еще расскажем читателю в следующей части этой книги. Если переход Басры в руки турок (1546) болезненно сказался на доходах португальцев в Персидском заливе, то потеря ими Бахрейна уменьшила эти доходы сразу на одну треть. Король Португалии отдал распоряжение вице-королю Португальской Индии, Жуану де Каштру, предпринять все возможное, но «убедить шаха Персии уступить Бахрейн португальской короне». Однако было уже поздно. Шах, сделав ставку на появившихся в Персии англичан, стал целенаправленно теснить португальцев из Персидского залива (44).

Страницы из истории «аравийского поединка» Португалии с Османской империей

Аренами схватки Португалии с Османской империей на Востоке выступали Персидский залив, Красное море и прилегающая к Южной Аравии зона Индийского океана. Португальцы понимали, что если не они, а кто-то другой станет хозяйничать в водах Красного моря, то это создаст угрозу подконтрольным им морским коммуникациям у побережий Южной Аравии и Восточной Африки. Поэтому несколько раз пытались, но так и не смогли, закрепиться в Красном море. Первую военно-морскую экспедицию, имевшую целью захватить Аден и Баб-эль-Мандебский пролив и повесить «португальский замок на входных дверях в Красное море», предпринял в 1513 г. д’Албукерки. Успехом она не увенчалась, равно как и все другие, состоявшиеся в 1517, 1520, 1525 и 1529 гг.

Захватив Египет, турки продвинулись в Хиджаз (1517). Упрочив свои позиции в Красном море, намеривались, действуя оттуда, воспрепятствовать расширению присутствия португальцев в Южной Аравии и в бассейне Персидского залива. До 1546 г. активных действий, вместе с тем, не предпринимали. Когда же в руки их перешли Багдад, а потом и Басра (1546), то вопрос и об усилении роли и места Порты в системе торговли и морских коммуникаций в бассейне Персидского залива приобрел повышенное звучание (45). В долгосрочной перспективе турки имели в виду потеснить португальцев не только из Персидского залива, но и из Индийского океана (46).

Забрав в свои руки Басру, османы выявили наличие у нескольких влиятельных племен Южной Месопотамии, таких, например, как ал-улйа’ан, тесных связей с Ормузом. Разрубив их, занялись созданием в Басре военно-морского опорного пункта для активизации своей деятельности в Персидском заливе. Отремонтировали и ввели в строй судостроительную верфь; сформировали военную эскадру в составе 15 кораблей. Наладили отношения с шейхом ‘Али ибн ‘Улйа’аном, вождем «островных арабов» Южной Месопотамии. Позже, правда, он нарушил договоренности с турками и присоединился к мятежу, поднятому против них шейхом Рашидом ибн Ма-гамисом.

В 1550 г. турки овладели Эль-Катифом и закрепились на побережье Персидского залива. Перед португальцами остро встал вопрос о приостановке «надвижения турок» на Персидский залив с перспективой их утверждения на Бахрейне. Вице-король Португальской Индии Афонсу ди Норонья (1550–1554) направил в Персидский залив эскадру в составе 19 кораблей с 1200 солдатами, во главе со своим племянником Антао (Antao de Noronha). Его задача состояла в том, чтобы потеснить турок из Эль-Катифа. Прибыв на Ормуз и получив там от короля Ормуза солидное подкрепление, численностью в 3 000 человек, продолжил поход на Эль-Катиф. Турецкий гарнизон, оборонявший крепость в Эль-Катифе, не превышал 400 человек. Выдержав 8-дневную осаду, понеся большие потери и будучи не в состоянии больше противостоять превосходящим силам противника, остатки турецкого гарнизона форт оставили и под покровом ночи ушли из Эль-Катифа. Опасаясь, что, собравшись с силами, турки захотят вернуться и отбить форт с портом, Норонья отдал приказ: цитадель – взорвать и Эль-Катиф – покинуть(47).