Текст книги "Королевство Бахрейн. Лики истории"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)

Шейх Ахмад Аль Халифа, будучи владыкой Бахрейна, проживал в Зубаре. На Бахрейне, в новых владениях, проводил только лето. Он ввел систему, при которой управлять делами в шейхстве ему помогали два его старших сына – шейхи Сальман (1769–1825) и Абд Аллах (1769–1843), правившие после его смерти вместе. Сам он присматривал за Зубарой, а его сыновья – за Бахрейном, Мухарраком, Ситрой и другими островами архипелага. Похоронили, к слову, шейха Ахмада после его смерти не в Зубаре, а в Манаме, где он и умер (1796). После кончины шейха Ахмада центром «удела рода Аль Халифа» сделался остров Бахрейн. Местом своей резиденции на Бахрейне шейх Сальман избрал хорошо укрепленное поселение Рифа’, лежавшее на возвышенности, а шейх ‘Абд Аллах – остров Мухаррак.

Следует сказать, что уже к 1779 г. два колена племени бану ‘утуб – в Кувейте и Зубаре – располагали совместным флотом, способным противостоять и дать отпор любой из флотилий арабов-соперников с Персидского побережья Залива. Завладев же Бахрейном, развиваясь и активно наращивая торговые связи с землями Индии, Южной Аравии и бассейна Красного моря, они, год за годом, целеустремленно увеличивали свой торговый флот, для охраны которого держали специальные отряды военных кораблей. Состав такого отряда в Кувейте, к примеру, увеличивался пропорционально росту его коммерческого флота.

Овладение Бахрейном (при участии соплеменников из Кувейта и рода Аль Джалахима) помогло зубарскому колену племени бану ‘утуб решить несколько острых для него вопросов, связанных в первую очередь с резким увеличением численности населения Зубары, бывшей уже не в состоянии принять у себя всех желавших в ней поселиться. В Зубару мигрировали, желая в ней укрыться, и бежавшие от ваххабитов семейно-родовые кланы из Неджда, и жители временно перешедшей в руки персов Басры (1775–1779). Поставив под свою власть Бахрейн, семейство Аль Халифа не только существенно расширило территорию своего удела, но и заметно обезопасило «центр власти», перенеся его подальше от «ваххабитской угрозы» – из прибрежной Зубары, на которую заинтересованно уже поглядывали ваххабиты, на лежащий неподалеку от нее островной Бахрейн.

Завладев Бахрейном, зубарское колено бану ‘утуб получило еще несколько дивидендов, а именно: потеснило с Бахрейна, из крупного центра морской торговли края, одного из главных своих коммерческих соперников-недоброжелателей – арабов Абу– Шахра; прибрало к рукам торговые порты Бахрейна и обширные складские помещения, равно как и его доходный жемчужный промысел, не говоря уже о богатых водных ресурсах Бахрейна и его земельных угодьях по выращиванию овощей и фруктов.

Подпадание Бахрейна под власть одной из ветвей племени бану ‘утуб во главе с родом Аль Халифа вызвало злобу и зависть у многих других ключевых участников морской торговли края. Сразу же оскалили зубы, давно ощетинившиеся против него шейхи арабских племенных уделов на Персидском побережье Залива. Нахмурились и косо стали поглядывать в его сторону вожди племенного союза ал-кавсим, конкуренты бану ‘утуб в «морском извозе» товаров из Индии. Зачесались руки в отношении Бахрейна и у претендовавшего на него, и даже некогда владевшего им Маската.

Султан Ахмад ибн Са’ид, правивший в то время Маскатом, пребывал в преклонном возрасте. Смерть султана (15 декабря 1783 г.) повлекла за собой схватку за власть между тремя его сыновьями. Иными словами, как отмечал в своем увлекательном сочинении, посвященном землям и племенам Персидского залива, полковник Майлс, английский резидент в этом районе, Маскат, хотя и облизывался, поглядывая на Бахрейн, был тогда не в том состоянии, чтобы затевать с ним драку (56).

Морской набег на уделы племени бану ‘утуб в Кувейте и на Бахрейне, – дабы «отобрать» Бахрейн и помешать дальнейшему «возвышению ‘утубов» в системе торговли края, – решили предпринять арабы Персидского побережья при участии племен ал-ка-васим из Ра’с-эль-Хаймы.

12 февраля 1785 г. эмир Абу-Шахра, шейх Наср, проследовал по суше с отрядом в Кунган, место сбора участников набега. 21 февраля туда подтянулись флотилии из Абу-Шахра и Бендер-Рига. Через несколько дней к ним присоединились еще две морских эскадры во главе с шейхами Ормуза и Ра’с-эль-Хаймы, а также небольшой конный отряд, отправленный им в помощь из Персии шахом Али. И надо же было так случиться, что когда все участники так долго готовившейся экспедиции собрались, наконец, вместе, к ним прискакал гонец с известием о кончине Али Мурада-хана, владыки Персии (правил 1781–1785), и экспедицию свернули (57).

Итак, отодвинувшись из Кувейта в Зубару (1766), забрав затем в свои руки Бахрейн (1782), отразив набеги неприятелей, безоговорочно утвердившись на Бахрейне и подчинив себе все его племена, род Аль Халифа в течение 1783–1796 гг. основал там правящую династию, властвующую и поныне. Столица нового удела, заложенного родом Аль Халифа на островах Бахрейнского архипелага, располагалась вначале на острове Мухаррак, и была перенесена в Манаму, что на острове Бахрейн, только в 1796 г.

В заключение данной темы представляется обоснованным упомянуть о тех арабских племенах, что обитали на Бахрейне до прихода туда семейно-родового клана Аль Халифа, но вследствие разногласий с ним покинули острова архипелага. Так, многие семейно-родовые кланы племени ал-‘али, занимавшиеся торговлей и жемчужной ловлей, оставив Бахрейн (после 1895 г.), перебрались в Катар. Ушло в Катар и племя бану сулата (1869), но в 1893 г. несколько семейств этого племени возвратились на Бахрейн. Племя ал-сада, покинувшее Бахрейн в 1883 г., переселилось в Эль-Катиф. В Кувейт мигрировала большая часть племени ал-джана’ат. Конфликтовало с родом Аль Халифа и племя ал-давасир, вынашивавшее планы создания на Бахрейне независимого поселения. А вот племя ал-давада, тесно связанное с некогда могущественным племенем бану халид, напротив, нашло понимание с родом Аль Халифа, шейхи и старшины которого стали набирать из него своих телохранителей (58).

Часть VII
Бахрейн в XIX столетии

Швы истории

XIX столетие в истории Бахрейна ознаменовалось военными кампаниями, которые предпринимали против него Маскат, ваххабиты, турки-османы и персы, а также острыми разногласиями внутри правящего семейства по вопросу о власти. Эти разногласия рельефно проявились и крайне негативно отразились на обстановке внутри Бахрейна после ухода из жизни шейха Сальмана (1825), властвовавшего в шейхстве после смерти шейха Ахмада (1796) вместе со своим братом ‘Абд Аллахом (1769–1843).

Оманцы пытались прибрать к рукам Бахрейн после воцарения там семейно-родового клана Аль Халифа трижды: в 1800, 1816 и 1828 годах (1).

Поводом для кампании 1800 г. послужил отказ семейства Алъ Халифа (1799) платить специальный сбор Оману за проход торговых судов Бахрейна через Ормузский пролив и вдоль оманского побережья во время торговых экспедиций в Африку и в бассейн Красного моря (в размере 1,5 % со стоимости перевозимого ими товара). Таким путем Оман хотел не допустить дальнейшего роста торговли на Бахрейне, а значит – и усиления места и роли семейно-родового клана Аль Халифа в системе межплеменных отношений Прибрежной Аравии.

Бахрейн оманцы «пленили». Разместили на острове военный гарнизон. В качестве заложников вывезли в Маскат представителей 26 крупных семейно-родовых кланов бахрейнского крыла племени бану ‘утуб (2).

Овладев Бахрейном, намеревались напасть на Зубару. Но поскольку она уже перешла к ваххабитам, то сунуться туда не решились. Ваххабиты к тому времени довольно прочно укрепились на побережье Северо-Восточной Аравии. Поставили под свой контроль Эль-Хасу с портом Эль-Катиф и Катарский полуостров.

Тогда оманцы задались мыслью проследовать в удел племени бану ‘утуб в Кувейте и «собрать долги» с укрывшихся там бахрейнских владельцев судов, не заплативших Маскату за проход Ормузского пролива, а заодно «приструнить» и сам Кувейт. Обвинили семейство Аль Сабах в неуплате судами торгового флота Кувейта сборов оманскому сторожевому посту на полуострове Мусандам (3).

Удалось ли правителю Маската, Султану ибн Ахмаду (правил 1793–1804), «взыскать» хоть что-то с Кувейта во время этого похода, точно неизвестно. Сохранились лишь сведения о том, что после короткого пребывания у побережья Кувейта оманские корабли возвратились на Бахрейн, откуда вскоре ушли в Маскат. Исследователи истории Кувейта рассматривают данную акцию султана Маската как неудавшуюся попытку демонстрации силы Кувейту, имевшую целью заставить шейха Кувейта и кувейтское крыло племени бану ‘утуб признать верховенство ‘Умана (Омана) над бахрейнским уделом племени бану ‘утуб.

Захватив Бахрейн, оманцы были уверены в том, что останутся на острове надолго, но просчитались. Не прошло и двух лет, как Бахрейн они потеряли. С помощью ваххабитов, к которым род Аль Халифа обратился за помощью, оманцев с острова изгнали (1802).

Султан Маската попытался, было, «вернуться на Бахрейн». Оманский флот вновь осадил Манаму, но практически сразу же вынужден был свернуть военные действия, снять блокаду с острова и срочно возвратиться в Маскат. Причиной тому – набег ваххабитов на северные уделы Омана в ответ на действия султана в отношении Бахрейна (4). Во время этого набега ваххабиты заняли довольно обширные земли во владениях султана, в том числе и часть важной в торговом отношении провинции Ас-Сир (сегодня она принадлежит ОАЭ), «обратив ее население в свою веру».

То же самое намеревались сделать и на подпавшем под их власть Бахрейне. Установили на острове военно-сторожевой пост. Взяли заложников из именитых семейно-родовых кланов всех бахрейнских племен. Надзирать над Бахрейном эмир ‘Абд ал-Азиз ибн Мухаммад, вождь ваххабитов, назначил ‘Абдаллу ибн ‘Уфайса-на, брата Ибрахима ибн ‘Уфайсана, своего наместника в Эль-Хасе, отважного генерала, выигравшего схватку за Эль-Хасу у племени бану халид и отобравшего у рода Аль Халифа сначала Зубару (1795), а потом занявшего и Бахрейн.

После убийства эмира ‘Абд ал-‘Азиза ибн Мухаммада (1803) его сын, шейх Са’уд, сменивший отца у руля власти (правил 1803–1814), кратно усилил хватку ваххабитов над Эль-Хасой. Контроль над Бахрейном ваххабиты осуществляли из Эль-Катифа и Эль-‘Укайра. Зубара сделалась главным перевалочным центром для индийских товаров, ввозимых в города и провинции Неджда. В 1803 г. эмир Са’уд расторгнул мир с тарифом Мекки и вошел в Священный город. По пути туда, в Та’ифе, «летней столице Хиджаза», устроил массовое избиение населения, а в Мекке «стер с лица земли» могилу ‘Аббаса, дяди Пророка Мухаммада. Предания гласят, что именно тогда он распорядился снять с Ка’абы черное покрывало (кисву) и набросить на нее красное (цвет рода Са’удов). В 1804 г. «пленил» Медину и подверг ее тотальному грабежу. Ваххабиты растащили сокровищницу Мечети Пророка и разрушили позолоченный купол над Усыпальницей Посланника Аллаха. Мусульманский мир, писал известный российский востоковед Михаил Александрович Боголепов, содрогнулся. Мекка и Медина были поруганы; хаджж, один из столпов ислама, практически приостановлен.

«Очистив, – по выражению эмира Са’уда, – Мекку и Медину от скверны», он бросил свои полчища на Месопотамию, Сирию и Южную Аравию. Набегам ваххабитов подверглись Басра и Багдад. Была взята дань с Маската и получен выкуп с Алеппо; разорены и разграблены 35 поселений в окрестностях Дамаска (1808).

В 1808–1815 гг. объединенные силы ваххабитов и союзных им племен ал-кавасим представляли собой доминирующую силу Восточной Аравии. Перечить им в тех краях не осмеливался никто. Когда орды ваххабитов выплывали из своих песчаных просторов, сообщают хронисты, и как тучи саранчи надвигались на города, будь то в самой Аравии, в Месопотамии или в Сирии, то сердца мирных жителей сжимались от страха. Видя растущую, день ото дня, силу ваххабитов, семейство Аль Халифа смиренно платило им закят.

Забрав в свои руки Мекку и Медину, эмир Са’уд бросил вызов султану Османской империи, халифу правоверных и «тени Аллаха на земле», как величали его турки. В Святых местах ислама происходило тогда то, что, в видении некоторых европейских историков, могло иметь место, случись, Ватикан захватил бы Кромвель.

Все происшедшее крайне отрицательно сказалось на авторитете и престиже султана Османской империи в мусульманском мире. И он приказал Мухаммаду ‘Али, своему деятельному наместнику в Египте, предпринять поход в Аравию и «высвободить Священные Мекку и Медину из ваххабитского плена». Обещал, что в случае успеха пожалует ему в управление пашалык Хиджаз, а одному из его сыновей – пашалык Дамаск. Притом сразу же, как только «отберет» он у ваххабитов и «вернет» ему Мекку и Медину.

В экспедиции, начатой против ваххабитов в 1811 г., участвовало 14 тысяч египетских солдат во главе с Туссуном-пашой, 18-летним сыном Мухаммада ‘Али. В октябре 1812 г. египтяне освободили от ваххабитов Медину, а 26 января 1813 г. вошли в Мекку. Встречал египтян (одну тысячу всадников и 500 человек пехоты) в окрестностях города сам тариф Мекки. Ваххабиты, теснимые египтянами, оставили Хиджаз, отодвинулись в Неджд и укрылись в Эль-Дир’иййе. Слава их потускнела, повествуют хронисты, и имя поблекло.

Используя ситуацию, складывавшуюся в Северной Аравии, когда вследствие сшибки египтян с ваххабитами хватка их над Бахрейном заметно ослабла, семейство Аль Халифа вступило в союз с бывшим своим противником, султаном Маската. Посредником в переговорах выступал шейх ‘Абд ал-Рахман ибн Рашид, один из заложников, взятых ваххабитами на Бахрейне. Во время их доставки в Дир’ий-йю он умудрился сбежать из-под стражи и укрылся в Маскате. Через него шейх Бахрейна из рода Аль Халифа заключил союз с султаном Маската, и к концу 1811 г. при поддержке оманцев изгнал ваххабитов с Бахрейна. Удерживаемых ими заложников освободил, а их наместника на острове, ‘Абдаллу ибн ‘Уфайсана, посадил в темницу (5).

В соответствии с договором о союзе и дружбе, заключенным с Оманом взамен обязательства об уплате ежегодной дани султану Маската, семейство Аль Халифа власть за собой на Бахрейне сохранило. Дань до 1813 г. выплачивало, в срок и сполна. Но как только узрело, что позиции Омана в районе Персидского залива в результате усиления турок в Аравии пошатнулись, тут же аннулировало все взятые на себя обязательства, и вступило в диалог с англичанами (1814), достаточно громко заявившими уже о себе и в Южной Аравии, и в бассейне Персидского залива.

Попытка Омана «образумить бахрейнского данника», предпринятая султаном Маската в 1816 г., успехом не увенчалась. Род Аль Халифа подготовился к схватке основательно – собрал и поставил под ружье 7 000 бойцов; и оманцы, угодившие в засаду, ушли, как говорится, не солоно хлебавши (6).

События развивались так. Утвердившись во мнении, что «наказать Бахрейн» надлежит непременно, правитель Маската предложил персам провести совместную с ним операцию, так как пройти через Ормузский пролив, плотно контролировавшийся племенами ал-кавасим, союзниками ваххабитов, одному ему было непросто. Затянувшееся молчание персов воспринял, как нежелание шаха вмешиваться в дела Омана с Бахрейном, и решил действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Однако успех ему не сопутствовал. Имело место предательство. Бахрейнцам стали известны сроки начала готовившегося им похода, что и предрешило печальный исход затеянной им кампании. Высадившись на побережье, войско его попало в западню. Оказалась зажатой в гавани, как в клещах, и эскадра султана. Сам он спасся чудом. Просочился под покровом ночи с гвардейцами-телохранителями к побережью и, прорвавшись сквозь цепь кораблей неприятеля на быстром маневренном галиоте, едва-едва смог уйти от погони.

Возвратившись в Маскат посрамленным, потеряв в бесславной кампании брата, горел желанием отомстить арабам Бахрейна, чего бы это ему не стоило. Вступил даже в переговоры по этому вопросу с командиром эскадры английских боевых кораблей, которая находилась в то время у побережья Аш-Шамал (нынешних ОАЭ).

Род Аль Халифа, обеспокоенный новыми военными приготовлениями султана Маската и возможностью выступления на его стороне персов и англичан, пришел к мнению, что дешевле будет откупиться. В соответствии с решением, принятым на встрече шейхов бахрейнских племен и крупных семейно-родовых кланов, предложил султану заключить договор о мире – на условиях уплаты, как и прежде, ежегодной дани. Ответа из Маската не последовало.

Что касается персов, которых род Аль Халифа также раздосадовал, забрав у них переданный ему в управление Бахрейн в обмен на выплату дани, то шейх Бахрейна поступил следующим образом: направил в Шираз, наместником которого являлся персидский принц, наследник престола, послов с подношениями. И попросил его содействовать тому, чтобы персы не помогали оманцам, если султан Маската вздумает, вдруг, вновь напасть на Бахрейн. Заверил принца в том, что Бахрейн будет «почитать Персию, и сговоров, враждебных интересам Персии, сторониться».

Посланца принца, посетившего вскоре Бахрейн, принимали пышно. Положили к его ногам дань, в том же размере, что платили прежде. Одарили подарками богатыми: «корзинами с жемчугом, халатами, расшитыми золотыми и серебряными нитями, и лошадьми чистой арабской породы». Все дары эти, доставленные в Шираз, произвели на принца должное впечатление. И он, тронутый щедростью бахрейнцев и радушным гостеприимством, оказанным его посланцу, о котором тот ему в деталях поведал, сообщил шаху, что Персия, дескать, вновь обрела в лице Бахрейна «данника богатого и вассала покорного». Однако уже в следующем году стало ясно, что подчеркнуто подобострастное отношение к Персии, проявленное родом Аль Халифа, – это всего лишь игра. Опасность миновала – и все вернулось на круги своя, маска поклонения с лица спала. Когда на следующий год посланник принца прибыл на Бахрейн, дабы собрать дань за истекший год, то не удостоился вообще никакой встречи. Жил не во дворце правителя, как в предыдущий раз, а в снятом им самим же доме. Проведя на Бахрейне с неделю и не получив никакой дани, покинул шейхство. Иными словами, род Аль Халифа ясно дал понять персам, что впредь видеть их у себя в уделе без приглашения не хотел бы.

Новую попытку султана Маската овладеть Бахрейном, предпринятую им в 1828 г., также удалось отбить. Тогда же шейх ‘Абд Аллах задумал, было, убедить британцев выступить гарантом мира между Бахрейном и Оманом. Однако те заявили, что готовы взять на себя лишь роль посредника в деле достижения мира между ними, и только. В декабре 1829 г. при участии англичан и шейха Бендер-Бушира султан Маската договор о мире с Бахрейном все же заключил (7).

С ваххабитами дело обстояло несколько иначе. В отличие от Омана, «лежавшего за горизонтом» и связанного с Бахрейном договором о мире, ваххабиты располагались у него под боком, с чем роду Аль Халифа, особенно до захвата египтянами Эль-Дир’иййи (15.09.1817), столицы ваххабитов, хочешь, не хочешь, но приходилось считаться.

Продвигаясь из Неджда на восток, к побережью Персидского залива, ваххабиты имели целью получить доступ к портовым городам, и в первую очередь к Эль-Катифу, Зубаре и Бахрейну, а также к Кувейту, через которые индийские и европейские товары поступали в Неджд (8).

Выступив из захваченного им Эль-Катифа на Зубару (1795), взять этот город Ибрахим ибн ‘Уфайсан, предводитель войска ваххабитов, планировал, отрезав его от источников питьевой воды. Колодцы, снабжавшие Зубару водой, располагались в полутора фарсахах (11 км) от города. Были защищены фортами. Путь между колодцами и Зубарой охраняли несколько укрепленных дозорно-сторожевых постов. Жители Зубары, осажденной ваххабитами, полагали, что, не преуспев в неожиданном броске на город и будучи не в состоянии проникнуть в него, те устанут от безрезультативных действий и уйдут. Но осада продолжалась, и длилась несколько месяцев. В течение этого времени ваххабиты захватили многие другие города в Катаре: Фурайху, Эль-Хувайлу, Эль-Йусуфиййю и Эль-Рувайду. Овладели, в конце концов, и Зубарой. Но вот поживиться там им оказалось нечем. Военной добычи (гана’им), на которую они так рассчитывали, чтобы расплатиться ею и с участниками похода, и пополнить казну своего эмира в Эль-Дир’иййи, они там не захватили. Дело в том, что, оставив Зубару под покровом ночи перед ее решающим штурмом ваххабитами и уйдя морем во главе с шейхом Сальманом ибн Ахмадом Аль Халифой на Бахрейн, торговцы и другие жители города прихватили с собой и все накопленные ими богатства. Перебравшись из Зубары на Бахрейн, шейх Сальман поселился в выстроенной им, хорошо укрепленной цитадели в южной части острова, в Эль-Джаве, – специально для надзора за действиями ваххабитов на полуострове Катар.

На стороне ваххабитов выступили противники султана Маската, арабы племенного союза ал-кавасим с центром в Ра’с-эль-Хайме, что на Оманском побережье. Их пиратские действия в «нижних водах», как аравийцы называли южную часть Персидского залива, примыкающую к Ормузскому проливу, получили с принятием ими ваххабизма огромный размах, и, по сути, стреножили все дальнейшие действия морского флота султана Маската в том районе.

Убежищем для племен Восточной Аравии, уходивших из своих земель из-за насилий и поборов, чинимых ваххабитами, служили уделы племени бану ‘утуб в Кувейте и на Бахрейне. Эмиры Кувейта и Бахрейна вызывали раздражение у вождей ваххабитов, и не оставляли им никакого другого выбора, как «силой меча подвести оба крыла племени бану ‘утуб под свою власть».

Враждебную настроенность ваххабитов против колен племени бану ‘утуб в Кувейте и на Бахрейне определяло и само учение ваххабитов, призывавшее своих последователей вести бескомпромиссные войны со всеми теми, «в уделах которых бытовали ширк и бида’». Иными словами, с теми, в землях которых, помимо мусульман, проживали еще христиане, иудеи и огнепоклонники, «люди нечистые», в их понимании, признававшие других богов, кроме Аллаха, где имелась свобода вероисповеданий, где широко практиковались в повседневной жизни разного рода новшества и нововведения, не освященные Кораном, а значит – «недозволенные». Бахрейн ваххабиты вообще объявили «землей ширк» и «уделом рафидитов», как они называли шиитов.

Враждебность ваххабитов в отношении колен племени бану ‘утуб на Бахрейне и в Кувейте подпитывала и та озлобленность, которую они испытывали в отношении них в связи с постигшими их там неудачами. Речь идет об изгнании ваххабитов с Бахрейна в 1811 г., а также об их неоднократных, но так и не увенчавшихся успехом попытках овладеть Кувейтом. Влекли их, конечно же, и богатства Кувейта и Бахрейна, накопленные от морской и караванной торговли. Объявив членов племени бану ‘утуб муширкинами, приверженцами ширка, ваххабиты вывели их имущество из-под защиты закона и объявили «открытым для военной добычи». Богатства же влиятельных торговых семейных кланов племени бану ‘утуб, того же Ибн Ризка, к примеру, или Бакра Лу’лу, составлявших, по выражению ваххабитов, «основу процветания уделов ширка», – именовали добычей, подлежащей изъятию в первую очередь (9).

Опасность, угрожавшая Бахрейну со стороны ваххабитов, ослабла, и даже на некоторое время и вовсе исчезла, после захвата египтянами Эль-Дир’иййи, «логова ваххабитов». Произошло это в 1816 г, в ходе второй аравийской экспедиции египтян, на сей раз – во главе с 26-летним Ибрагимом-пашой, другим сыном Мухаммада ‘Али. В сентябре 1816 г. он выступил с войском из Египта, и 9 октября 1816 г. молился уже в Мечети Пророка в освобожденной им Медине. Снял с себя четки-обереги, повешенные ему шею матерью, возложил их на гробницу Пророка Мухаммада и поклялся расквитаться с ваххабитами, надругавшимися над Высокочтимой Мединой.

В 1817 г. Ибрагим-паша захватил такие хорошо укрепленные города ваххабитов, как Эль-Расса, Бурайда и ‘Унайза. В апреле 1818 г. подошел к Эль-Дир’иййе и осадил ее; 5 сентября начал штурм. Эмир ‘Абд Аллах, тогдашний вождь ваххабитов, заперся в соборной мечети Эль-Дир’иййи. Сын его, шейх Са’д, с группой знатных ваххабитов укрылись в старинном дворцовом замке Турайф. Горожане забаррикадировались в своих домах. И если бы не шквальный огонь артиллерии, то поставить Эль-Дир’иййю на колени, выдержавшую к тому времени 5-месячную осаду, было бы совсем не просто.

Следует отметить, что члены рода Аль Са’уд дрались мужественно и отважно. Погибли три брата эмира и 18 его родственников. 15 сентября цитадель ваххабитов пала. Город разграбили и разрушили до основания. Плененного эмира ‘Абд Аллаха Аль Са’уда, «сдавшегося на милость» Ибрагима-паши, отправили в Каир. Порта потребовала, чтобы его незамедлительно выслали в Константинополь. Там, в течение трех дней, эмира водили по улицам города и выставляли на площадях, напоказ жителям, как «дикое животное Аравийской пустыни», а потом обезглавили (публичная казнь состоялась 18.12.1818).

К членам семейства Аль Са’уд, плененным при взятии Эль-Дир’иййи, Ибрагим-паша отнесся, надо сказать, достойно. Гнев свой, по словам хронистов, обрушил на ваххабитскую элиту. Шейху Ахмаду, к примеру, главному кади (судье) ваххабитов, выбили во время допроса все зубы, а потом и засекли до смерти розгами.

Покончив с репрессиями, Ибрагим-паша собрал в Соборной мечети города 500 ваххабитских теологов и судей на встречу с приглашенными им из Каира богословами-суннитами. Диспут длился целых три дня. Ибрагим-паша, как рассказывают арабские историки, едва уже сдерживал себя от проявлений гнева. На четвертый день, взорвавшись, заявил, что наслушался речей ваххабитских ‘уламов (улемов, религиозных авторитетов) вдоволь, и приказал всех их казнить. Так, по велению судьбы, повествуют хронисты Дома Са’удов, Соборная мечеть Эль-Дир’иййи стала для ваххабитских теологов «кровавой могилой».

Ваххабиты – это последователи учения Мухаммада ибн ‘Абд ал-Ваххаба (1691–1787), основателя секты ортодоксального ислама, проповедовавшего возврат к «первоначальной чистоте ислама» времен Пророка Мухаммада и выступавшего за искоренение всех нововведений. Кодекс поведения мусульман, говорили ваххабиты, – это Аль-Кур’ан (Коран). Все, что не разрешено им, то запрещено. Всякий, кто не придерживался убеждений ваххабитов, являлся, по их мнению, «недругом Аллаха». Ограбить и даже убить такого человека, считали они, было не только можно, но и должно.

Родился Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб в Неджде. Принадлежал, как сообщал в своих донесениях и информационно-справочных материалах известный русский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов, служивший консулом Российской империи в Басре и Багдаде, «к недждским бедуинам из племени бану тамим». Обучался в религиозных школах Басры, Багдада и Дамаска. «Искал поддержки своему учению» среди знатных и влиятельных лиц в Сирии и Ираке. «Непризнанный в Дамаске, изгнанный из Бассоры [Басры] и Багдада», он неожиданно обрел покровителя в лице шейха Мухаммада ибн Са’уда, «шейха племени массалик, одного из колен могущественного племени ал-‘аназа», эмира ‘Арида, одной из провинций Неджда со столицей в Эль-Дир’иййи, принявшего учение Мухаммада ‘Абд ал-Ваххаба и женившегося на его дочери. Актом официального признания ваххабизма семейно-родовым кланом Аль Са’уд стало вручение главой этого клана почетного меча ‘Абд ал-Ваххабу. В землях Неджда, довольно плотно изолированных в то время от внешнего мира, ваххабизм пророс необычайно быстро и повсеместно.

На ваххабитов, отмечал А. Адамов, «напоминавших своими внешними приемами карматов, многие смотрели как на продолжателей вероучения последних». Но такой взгляд представляется ошибочным, так как «ваххабиты, в противоположность карматам, были строго правоверными мусульманами и опирались на Коран и сунну» (сунна – это поступки и высказывания Пророка Мухаммада, являющиеся для мусульманина образцом в решении всех жизненных проблем). Ваххабиты заявляли, что «Коран ниспослан на землю прямо с неба». Не допускали «никаких посредников между Богом и людьми». Считали идолопоклонством почитание мусульманами «многочисленных мусульманских святых, к могилам которых те совершали ежегодные паломничества». Воздание почестей, «подобающих одному Аллаху», кому бы то ни было еще, тем же мусульманским святым и пророкам, не исключая самого Пророка Мухаммада, нарушало, в их понимании, саму идею о Боге Едином, Всемогущем и Всемилостивом (10).

К концу XVIII столетия под властью ваххабитов, говорится в донесениях А. Адамова, оказалась огромная территория, протяженностью от Неджда до границ Алеппо и Дамаска, и от Красного моря до Персидского залива. Поход турок на Эль-Дир’иййю, предпринятый ими в 1796 г., успехом не увенчался. Провал этой экспедиции, писал А. Адамов, лишь усилил «славу непобедимости» и авторитет среди арабов Аравии тогдашнего ваххабитского эмира ‘Абд ал-‘Азиза (наследовал власть в 1765 г.). Поражение, нанесенное им туркам, подвигло к союзу с ним целый ряд новых влиятельных племен Аравии. Подтолкнуло «примкнуть к нему даже арабов с побережья Персидского залива, которые упорно дотоле отказывались признавать над собой власть ваххабитов» (11).

Эмир Са’уд ибн ‘Абд ал-‘Азиз, правивший уделом ваххабитов с 1803 по 1814 гг., «распространил господство ваххабитов по всему побережью Персидского залива от Эль-Катара до Ра’с-эль-Хаймы… Жившие там арабы-моряки под влиянием новой религии превратились в самых отчаянных пиратов. С течением времени они настолько усилились, и дерзость их возросла до таких размеров, что они сделались бичом для торгового судоходства, и почти совершенно перекрыли…торговое движение между Индией и портами Персидского залива, нападая на суда всех наций» (12).

Дерзость эмира Са’уда и масштабы его «наскоков» на турок ширились и росли день ото дня. Он смог объединить под своим знаменем много крупных племен Аравии, придав, таким образом, действиям ваххабитов, как докладывали российские дипломаты, «характер пробуждения арабской нации». Справиться с ваххабитами, рассказывает в своем очерке о них известный российский востоковед Агафангел Ефимович Крымский (1871–1942), были уже не в силах ни паша Дамасский, ни паша Багдадский (13).

В 1809 г. ваххабиты получили первую крупную пощечину. Корабли Английской Ост-Индской компании совместно с эскадрой султана Маската разгромили базу союзников ваххабитов в Ра’с-эль-Хайме. Поводом к проведению этой операции послужило требование племенного объединения ал-кавасим, владевшего в то время крупнейшим на Оманском побережье флотом, состоявшим из «63 больших и 813 малых судов», об уплате им британскими колониальными властями в Индии «ежегодной дани за беспрепятственный проход английских судов по Персидскому заливу». Получив отказ, племена бану кавасим принялись нещадно грабить все попадавшиеся им под руку суда Английской Ост-Индской компании «с удвоенным рвением» (14).