Текст книги "Королевство Бахрейн. Лики истории"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

Так была упущена появившаяся, было, у португальцев возможность сохранить свое присутствие на побережье Северно-Восточной Аравии, то есть на противоположном от Ормуза конце главной морской торговой магистрали в Персидском заливе. Когда же, спустя два года (1552), турки заняли всю Эль-Хасу, то тлевшая у португальцев надежда на этот счет угасла.

Первую военно-морскую операцию османов против португальцев в Южной Аравии хронисты датируют 1538 годом. Тогда турецкий флот в составе 30 кораблей под главенством самого Сулеймана-паши, наместника султана в Египте, предпринял бросок на Маскат. Эта акция стала ответом турок на блокаду португальцами Красного моря. Захватить Маскат османам не удалось.

Вторая военно-морская экспедиция турок к побережью Южной Аравии состоялась в 1546 г. Под прицелом их палубной артиллерии вновь оказался Маскат. Однако, как и в первый раз, овладеть городом они не смогли (48).

Заняли Маскат в 1552 г., в ходе третьей экспедиции, во главе с Пири-беем. Осада города длилась месяц. Обстрел Маската из орудий палубной артиллерии не прекращался ни днем, ни ночью. По истечении месяца турки высадили десант, ворвались в Маскат и разграбили его; дочиста обобрали тамошнюю богатую торговую факторию португальцев. Только после этого, лишившись подвоза воды и продовольствия, гарнизон португальской крепости в Маскате сдался. В обмен на капитуляцию комендант крепости, капитан Лисбоа, получил заверения Пири-бея насчет сохранения жизни всем 128 оставшимся в живых солдатам (49).

Задача Пири-бея состояла в том, чтобы, забрав в руки турок Маскат, проследовать затем в Басру. Присоединив там к своей эскадре дислоцировавшиеся в Басре турецкие войска, совершить поход на Ормуз, и «принудить его к повиновению Порте». После чего, если все сложится удачно, – подчинить Порте Бахрейн. И, таким образом, «очистить Персидский залив и Южную Аравию от неверных», как того требовал султан.

Задержка турок в Маскате позволила коменданту португальского гарнизона на Ормузе, Алваро ди Норонья, не только подготовить форт к обороне (осада началась 31 августа 1552 г.), но и организовать эвакуацию с острова членов всех торговых коммун, их семьи, товары и имущество. Военный гарнизон португальцев на Ормузе насчитывал 700 солдат (50).

Подойдя к Ормузу, Пири-бей в течение месяца обстреливал его из орудий палубной артиллерии. Затем, как и при захвате Маската, высадил десант, ворвался в город и разграбил его. Форт захватить не смог. После чего снял блокаду с Ормуза и двинулся на остров Киш, будучи извещенным, что именно там укрылись со своими товарами, капиталами и ценным домашним скарбом эвакуированные с Ормуза торговцы. С ходу взял остров и, изрядно поживившись, продолжил путь в Басру, дабы организовать оттуда бросок на Бахрейн (51).

Узнав от торговцев, вернувшихся из Индии, что тамошние португальские власти собираются отправить для пресечения его действий в Персидском заливе крупную эскадру, Пири-бей, не покусившись на Бахрейн, спешно покинул воды Персидского залива, и через Красное море возвратился в Египет.

Рассказывают, что когда он находился в Басре, то отказался сдать коменданту, Кубаду-паше, захваченную им во время «аравийской кампании» богатую добычу; и ушел с ней в Египет. Случилось так, что во время этого перехода несколько кораблей с военными трофеями, изъятыми у населения захваченных им городов (драгоценностями, золотыми и серебряными монетами), попали в шторм и затонули (52). Комендант Басры, рассчитывавший отщипнуть от добычи Пири-бея хоть кроху, настрочил на него донос, назвав Пи-ри-бея мошенником и казнокрадом. Все это, вместе взятое, печально сказалось на дальнейшей судьбе Пири-бея. За то, что нанес он своим «бегством из Персидского залива ущерб престижу турецкого флота», как говорилось в указе султана, его казнили.

На место Пири-бея (бассорским капудан-пашой) султан назначил Мурада-реиса, санджак-бея (губернатора) Эль-Катифа. Приказал выдвинуться с судами турецкого флота, что стояли тогда в Басре, в Персидский залив, и довести до конца то, что не удалось Пири-бею: «Ормуз – захватить и португальцев с него – изгнать!».

Справится с поставленной задачей он не смог. Возмездие разгневанного владыки последовало незамедлительно – Мурада-реиса обезглавили (53).

Руководство действиями турецкого флота в Персидском заливе перешло (1554) в руки Сиди Али Челаби, блестящего морского офицера, участника многих сражений в Средиземном море. В Турции, да и на Востоке в целом, он был больше известен под прозвищем Кятиби Руми (Турецкий писатель), так как являлся автором популярного среди мореходов сочинения «Мохит» («Океан»). Надо сказать, что сокровенным желанием Сиди Али было видеть султана Турции властелином мира, а Константинополь, именовавшийся уже Стамбулом, – его столицей.

Точной информацией о местах дислокации морских патрульно-сторожевых отрядов португальцев в зоне Персидского залива накануне начала кампании, равно как и об их численности, он не располагал. Португальцы, извещенные лазутчиками о готовящемся выходе эскадры противника из Басры (август 1554), устроили туркам засаду у полуострова Мусандам, и изрядно потрепали их. Еще раз, и столь же неожиданно, атаковали у Сухара (Сохара) (54). Затем, в сражении у берегов Маската (25 августа 1554 г.), захватили 6 каравелл турок. Османы понесли тяжелые потери. Ко всему прочему, попали в шторм, что окончательно расстроило и смешало их планы (55).

Пять уцелевших кораблей турок вместе с их командиром отнесло к берегам Гуджарата (56). Оставив суда и их экипажи под присмотр местного правителя, Али Челаби в течение четырех последующих лет добирался по суше до Стамбула – через Индию, Персию и Месопотамию. Прибыл в Стамбул в мае 1557 г. (57).

Серия неудачных военных кампаний османов против португальцев в зоне Персидского залива обернулась для них потерей всего их базировавшегося там военного флота. Попытка султана «вырвать из рук португальцев гегемонию в Персидском заливе» закончилась ничем (58). Ни Ормузом, ни Бахрейном он не овладел, и судоходство в Персидском заливе под контроль Порты не поставил.

Оба соперника внимательно следили за действиями друг друга. В 1556 г. португальцы, извещенные своими лазутчиками о вое-стании арабов, вспыхнувшем в Басре, попытались воспользоваться складывавшейся ситуацией в собственных интересах. Положительно отреагировав на обращение к ним месопотамских арабов о помощи, португальцы оперативно собрали эскадру и направили ее в Персидский залив. Возглавил экспедицию Альваро да Силвейра. Ожидаемых результатов она, однако, не принесла. Штормы по пути в Басру так сильно, по словам Альваро, потрепали его эскадру, что, прибыв на место, она оказалась не в состоянии сколько-нибудь действенно помочь восставшим арабским шейхам (59).

Первую крупномасштабную военную акцию против Бахрейна турки предприняли только в 1559 г. Подготовили и провели ее бе-клербеки (губернаторы) Басры и Эль-Хасы. В июле месяце, в самое жаркое, заметим, время года, османы осадили Манаму. Узнав о «нашествии на Бахрейн турок», с Ормуза тут же отправились на помощь бахрейнцам 22 парусно-весельных судна с лучниками. Бахрейн считался «первым рубежом», «первой защитной стеной» подвластного португальцам Ормуза со стороны Персидского залива. Допустить, чтобы Бахрейном овладела Османская империя, многолетний соперник Португалии в зоне Персидского залива, португальцы не могли. Взять Бахрейн туркам тогда не удалось. Более того, они сами оказались зажатыми в клещи. И, будучи запертыми в гавани Манамы, вынуждены были сложить оружие и заплатить выкуп за сохранение им жизни. Потери понесли ощутимые. Из 1900 турецких солдат, высадившихся на побережье Бахрейна, выжили только 200 человек; 1 700 умерли от жары, нехватки воды, голода, ран и болезней (60).

Часть VI
Бахрейн в XVII-XVIII столетиях
Архивы времени

Периоды владычества но Бахрейне Персии и Омана

Новая страничка в истории Бахрейна открывается с переходом его в руки персов. Произошло это в 1602 г., при шахе Аббасе I Великом (правил 1587–1629). Его восшествие на престол знаменовало собой начало вступления в соперничество за Персидский залив Персии и Британской империи, сначала союзников (в борьбе с Португалией), потом – противников. Надо сказать, что, выстраивая свою политику в зоне Персидского залива, шах Аббас I обращался ко многим европейским странам с предложением о совместных действиях против турок и португальцев. Предлагал им, объединившись, отобрать у турок и португальцев таможенно-сторожевые посты на входах в Персидский залив с севера и с юга соответственно, и обеспечить, таким путем, прямой доступ персидских товаров, а вместе с ними китайских, индийских и аравийских, на рынки Европы. Целенаправленно действуя в направлении усиления роли и места Персии в региональной торговле, захватил Бахрейн (1602).

Умело воспользовался благоприятной для его действий ситуацией, складывавшейся в то время на Ормузе, когда ни тамошней элите, ни властвовавшим на Ормузе португальцам было не до Бахрейна. Происходило это так. В 1601 г. скончался король Ормуза Туран Шах VI. Номинальным правителем Ормуза стал его сын, Феруз Шах. Спустя шесть месяцев, в начале 1602 г., брат визиря Ормуза, Рукн ад-Дин Мас’уд, замыслил дворцовый переворот и, как следствие, – отложение Ормуза от Португалии. Обратился за помощью к шаху Аббасу I. Тот отреагировал тотчас же, но своеобразно – занял Бахрейн. Операцией руководил губернатор Фарса Аллаверды-хан.

В 1608 г. к персам отошел остров Кешм, а в 1614 г. – Гамра (Гомберун у португальцев) небольшая тогда рыболовецкая деревушка (нынешний Бендер Аббас). Но так как она располагалась поблизости от Ормуза, то являлась важным пунктом складирования и перегрузки товаров, шедших на Ормуз и с него.

Все эти события явились прелюдией к главному действию персов – к кампании по изгнанию португальцев с Ормуза. Ставку в затеянной им игре шах сделал на англичан. В 1603 г. вступил с ними в предметные переговоры по данному вопросу. Взамен предоставления военной помощи предложил долю в торговле шелком. Так и сложился англо-персидский военный альянс.

В 1618 г. персы заключили мирный договор с турками, и шах Аббас I вплотную занялся подготовкой к схватке с португальцами. Помощь арабов Юго-Восточной Аравии в этом деле была ему очень важна. В отличие от персов, они располагали достаточным флотом для того, чтобы, когда потребуется, создать трудности для действий португальцев на море, и дерзкими морскими акциями отвлечь на себя их внимание и военно-морские силы. Притом как в водах Персидского залива, так и на подступах к нему. В лице шейха ал-Касими, вождя племени бану касим, который, по преданиям, был одним из потомков Пророка Мухаммада, шах Персии нашел решительного сторонника его планов по развертыванию наступательных действий против португальцев. Обосновавшись в районе древнего Джульфара, о котором известные арабские географы ал-Макдиси (1146–1223), ал-Идриси (1100–1165) и Йа’кут ал-Хамави (1178/801229) отзывались как об одном из центров торговли Южной Аравии, шейх ал-Касими начал объединять вокруг своего племени все проживавшие в той округе бедуинские племена. Место на возвышенности у воды, где он разбил палатку и воткнул у ее входа копье, сделалось «домом власти» его племени. Мореходы Прибрежной Аравии, а вслед за ними и «жители стен и шатров» (горожане и кочевники) из соседних уделов, прозвали то место Ра’с-эль-Хаймой (в переводе с арабского языка – Мысом шатра). Шло время, и арабы стали называть так и все лежащие вокруг земли. Сегодня они известны как эмират Ра’с-эль-Хайма (входит в состав Объединенных Арабских Эмиратов) (1).

Сказания южноаравийцев гласят, что был среди воинов шейха ал-Касими военачальник по имени Фатум. Благодаря его мужеству и отваге, славе воина смелого и дерзкого, приобретенной среди бедуинов успешными набегами на становища несоюзных племен и сторожевые посты португальцев, разбросанные по всему Оманскому побережью, шейх ал-Касими, сам человек мудрый и храбрый, смог довольно быстро утвердить влияние и первенство племени бану касим среди других племен. Притом и тех, которые обитали в районе Ра’с-эль-Хайма, и в соседней Шардже. О том, что легендарный Фатум зорко охранял рубежи земель союза племен ал-кавасим, говорит сохранившаяся в народе и дожившая до наших дней поговорка: «Не приближайся к Шардже, пока жив Фатум» (2).

В 1622 г., при участии англичан, шах Аббас I забрал в свои руки Ормуз. Португальцы, оставив Ормуз, перебрались в Маскат. Последующие события развивались так. В августе 1648 г. восставшие арабские племена окружили Маскат, и взамен удовлетворения просьбы португальцев о сохранении там их военно-сторожевого поста потребовали от них уйти из Карййата, Диббы и Матры.

В январе 1650 г. арабы потеснили португальцев и из Маската, перечеркнув, тем самым, последнюю страницу в истории португальского владычества в зоне Персидского залива.

Кампанию по изгнанию португальцев из Омана начал Насир ибн Муршид Аль Йа’руба (правил 1624–1649), первый имам из династии Аль Йа’руба. Победив португальцев в нескольких сражениях, он заключил с ними договор о мире. Чтобы сохранить за собой порт в Сухаре (Сохаре), крупном центре морской торговли, перешедшем в руки повстанцев, португальцы обязались выплачивать имаму налог – «за временное пользование землей и строениями на ней» (3).

В 1649 г., после смерти имама Насира, у руля власти встал его двоюродный брат, шейх Султан ибн Сайф ибн Малик Аль Йа’руба. Единственным оставшимся тогда у португальцев владением в Южной Аравии являлся Маскат. Отношения их к тому времени с правителем Омана накалились до предела. Последней каплей, переполнившей чашу терпения арабов, стала глупейшая выходка коменданта Маската. Готовясь к походу против одного из прибрежных шейхств, правитель Омана направил из Матры, где стоял его флот, доверенное лицо с письмом к португальскому коменданту Маската. В нем он извещал португальцев о проводимом им сборе продовольствия для своих войск. Отмечал, что ожидает должной реакции и со стороны Маската. В ответ на это письмо комендант, заносчивый и надменный, судя по всему, прислал имаму кусок свинины, завернутый в грязную бумагу. В сопроводительном письме указал, в грубой довольно форме, что если имам нуждается в такой провизии, образец которой он ему послал, то ее можно было бы и предоставить. Не зная, что находится в посылке португальского коменданта Маската, араб-посланец вручил ее имаму.

Эта выходка коменданта повлекла за собой печальные для португальцев последствия. Мусульмане свинину не едят. Употребление ее запрещено исламом. Такой поступок в отношении имама, светского и религиозного главы оманских племен, иначе как грязным и оскорбительным и назвать было нельзя. Имам, несмотря на охватившее его негодование, сохранил спокойствие. Заметил только, обращаясь к посланцу, что надменность португальцев и недоброжелательность по отношению к арабам и привела их к той ситуации, в которой они оказались – «проживать взаперти в Маскате».

Однако слухи о происшедшем поползли по армии. Достигли они ушей и любимой жены имама, всегда, по традиции предков, сопровождавшей мужа в походах. Женщина заявила, что не тронется с места и не покинет шатер своего господина до тех пор, пока Маскат «не очистят от португальцев». Именно она подвигла мужа к тому, чтобы он, как требует того кодекс чести, «достойно ответил на омерзительный поступок португальцев».

Прошло какое-то время и неожиданно для португальцев арабы появились у стен Маската (декабрь 1639 г.). И вскоре, при участии горожан, овладели им. Примерно 600 португальцев сумели бежать из города, и укрылись на судах в море. Другие, спрятавшиеся за стенами форта, сдались и были помилованы. Комендант Маската, видя неизбежность плена и казни за совершенный им грязный поступок, покончил жизнь самоубийством – бросился на скалы с одной из сторожевых башен форта Эль-Мирани (23 января 1650 г.). Так, повествуют арабские историки, любимая португальцами свинина, сделалась эпилогом их аравийской эпопеи (4).

Династия Аль Йа’руба, объединившая племена Омана и изгнавшая португальцев из Южной Аравии, создала к 1699 г. могучую морскую империю, раскинувшую свои границы от берегов Восточной Африки (в 1654 г. Султан ибн Сайф отобрал у португальцев Момбасу, а в 1655 г. – Занзибар) до Персидского залива.

В 1717 г. правитель Маската Султан ибн Сайф II, воспользовавшись неурядицами в Иране, произошедшими там при шахе Султане Хусейне (правил 1694–1722), раздвинул власть свою на все Восточное побережье Аравии. Забрал в свои руки острова Бахрейн, Кешм и Ормуз. Превратив их в опорные пункты, установил к 1720 г. плотный контроль над морскими коммуникациями в Персидском заливе. Обладая крупным морским флотом, в количестве 400 кораблей, господствовал в водах Персидского залива и Южной Аравии в течение 20 лет (1717–1736).

Только при Надиршахе Афшаре (правил 1736–1747) власть Омана в Персидском заливе пошатнулась и пошла на убыль.

Что касается судьбы династии Аль Йа’руба, то она просуществовала более 120 лет (1624–1748). Следствием ее падения стала кровопролитная междоусобная война 200 южноаравийских племен, разделившихся на две существующие и поныне племенные группы: бану гафири (к ней принадлежат колена аднани и низари, то есть «арабы нечистокровные») и бану хинави (она представлена кахтанитами или йаманитами, то есть «арабами чистокровными»). Гафириты и низариты – это потомки арабских племен, мигрировавших в Оман не прямо из Йемена, как кахтаниты-йаманиты, а из Центральной и Северо-Восточной Аравии, где обосновались их предки, ушедшие туда в глубокой древности из Йемена, «колыбели арабов».

Планы Персии в Персидском заливе при Надиршахе Афшаре (1736–1747) сводились к тому, чтобы поставить под свой контроль пролегавшие там морские торговые пути, овладеть Бахрейном, захватить Басру и заставить повиноваться себе правителей всех ключевых городов-портов Арабского побережья Залива. Надиршах, сделавший Персию ведущей державой Азии, страстно мечтал о создании флота, «достойного величия Персии», флота, который обеспечил бы ей доминирование в Южном и Северном морях (в Персидском заливе и Каспийском море) (5). В состав его владений входили (в качестве провинций и вассалов-данников) Армения и Азербайджан, Грузия и часть Дагестана, Афганистан и Белуджистан, Хивинское и Бухарское ханства.

В 1735 г он напал на Басру. Попытался взять ее броском с моря. Но замысел этот успехом не увенчался. Его небольшой в то время флот, состоявший всего лишь из 6–7 кораблей, натолкнулся на шквал огня крепостных орудий Басры и палубной артиллерии двух выступивших на стороне турок судов Английской Ост-Индской компании. Понеся большие потери, шах затеянную им военно-морскую кампанию свернул.

Вместе с тем, с присущей ему целеустремленностью стал строить новые корабли на стапелях Бендер-Надириййи (Абу-Шахра), избранной им в качестве базы для своего будущего флота. Разместил заказы на сооружение судов на нескольких судоверфях в Южной Аравии.

В 1736 г. Надиршах забрал в свои руки Бахрейн, один из ключевых пунктов морской торговой цепочки между Индией и Месопотамией. И приобрел таким путем и солидный источник доходов (ежегодный суммарный объем торговли жемчугом на Бахрейне оценивался тогда в 500 тысяч индийских рупий), и располагавшуюся там крупную судоверфь(б).

Бахрейнскую кампанию персов поддержали арабы Абу-Шахра, что на Персидском побережье Залива, соперники Бахрейна в морской торговле. Принадлежали они к племенному союзу хувалла, переселились в земли персов из ‘Умана (Омана). Управляли ими три знатных родовых клана, во главе с семейством из колена ал-матариш. Надзирать за Бахрейном Надиршах назначил шейха Гейса и его брата шейха Насира из родоплеменного клана ал-Мазкур, принадлежавшего к упомянутому выше колену ал-матариш.

Опережая хронологию повествования, скажем, что род этот удерживал за собой власть на Бахрейне с 1736 по 1782 годы, когда ее отобрал у них семейно-родовой клан Аль Халифа из племени бану ‘утуб, переселившийся на Бахрейн из Катара, куда отодвинулся из Кувейта.

Спустя какое-то время, бахрейнцы, уставшие от трудовых повинностей, поборов и репрессий персов, восстали и изгнали их с острова. Наслаждались свободой недолго. В конце 1737 – начале 1738 гг. Надиршах вернулся на Бахрейн и восстановил порушенную там власть персов.

Тогда же он совершил военный поход в Северную Индию. В течение всего этого времени не переставал сооружать суда – и на заложенной им судоверфи в Абу-Шахре (новое имя, Надириййа, данное им этому городу, приживалось тяжело), и на подпавшем под его власть Бахрейне.

Кампанию шаха по созданию военно-морского флота сполна ощутили на себе не только бахрейнцы, но и другие арабы Залива. Тем из них, кто проживал на «персидском берегу», велено было выделить на нужды флота – в обязательном порядке и на безвозмездной основе – по нескольку судов. Арабам же Аравийского побережья, в том числе артелям мореходов Кувейта и Эль-Катифа, славившимся своими лоцманами, передали «обращение» шаха направлять к нему на службу, посменно, через каждые 2–3 года, по группе лоцманов и капитанов. Дабы «не озлоблять могучего соседа, показавшего уже силу меча своего», в том числе и на Бахрейне, гласят сказания аравийцев, морские сообщества в уделах арабов Восточной Аравии вынуждены были прислушаться к «обращению» шаха и предоставить ему квалифицированных лоцманов.

Затем в истории владычества Надиршаха наступила черная полоса. В 1741 г. персы потеряли Оман, а в 1744 г. – Бахрейн. Надиршах так и не успел завершить задуманное им строительство «морского величия Персии». Ушел из жизни 19 июня 1747 г. Будучи смертельно раненым (от удара мечом, который нанес ему капитан его личной охраны), он в завязавшейся схватке все-таки поквитался и с самим капитаном, и с двумя его подельниками-заговорщиками (7).

В 1754 г. персы вновь овладели Бахрейном. Операцию по его захвату провели от имени персов арабы Абу-Шахра. Когда власть в Персии оказалась в руках Керима-хана Зенда Мохаммеда (правил 1763–1779), человека деятельного и воинственного, он превратил Бахрейн в опорную базу своих действий в Персидском заливе. Организовал оттуда поход на Басру, и она на какое-то время (1775–1779) отошла, наконец, к так долго мечтавшим о ней персам. Керима-хана, к слову, называют одним из лучших правителей в истории Персии. Именно он благоустроил Шираз. Возвел мавзолей над гробницами великих персидских поэтов Саади (1203–1292) и Хафиза (1325/6-1389/90).

Несмотря на то, что тогдашний эмир Абу-Шахра, шейх Наср из клана ал-Мазкур, управлял Абу-Шахром и Бахрейном с дозволения и по воле Керима-хана, тот, судя по всему, сполна ему не доверял. И в целях сохранения его лояльности удерживал у себя в заложниках, по обычаю тех лет, сыновей шейха (8).

Вместе с тем, поскольку человеком в морских делах шейх Наср слыл сведущим и мог оказать, когда потребуется, помощь шаху в проведении операций против турок, то он назначил его «адмиралом персидского флота в Заливе». К услугам флотилий подвластных им арабов Персидского побережья Залива, шейхов Даврака (племя ка’б) и Абу-Шахра (племя матариш), персы, надо сказать, прибегали тогда регулярно.

Удерживая в своих руках Бахрейн, важное звено морской торговой цепочки из Индии в Месопотамию и Северо-Восточную Аравию, шейхи Абу-Шахра внимательно приглядывали за тем, что происходило в стане их соперников, в уделах племени бану ‘утуб в Кувейте и Зубаре (на полуострове Катар). В целях удержания за собой Бахрейна и недопущения повторения событий, когда они вследствие восстания местных племен вынуждены были бежать с Бахрейнских островов, эмиры Абу-Шахра использовали два инструмента. Во-первых, имевшийся в их распоряжении крупный морской флот, частично базировавшийся на Бахрейне. И, во-вторых, цепь выстроенных ими и хорошо укрепленных охранно-сторожевых постов на побережье нескольких островов архипелага с размещенными в них военными гарнизонами.

Соперниками племени матариш (с центрами в Абу-Шахре и на Бахрейне) в морской торговле в Персидском заливе выступали также еще несколько арабских племен. Среди них следовало бы назвать: племя бану са’б с центром в Бендер-Риге (это племя перебралось на Персидское побережье из Омана) и племя бану ка’б с центром в Давраке (проживало к востоку от Басры на персидско-османской границе в Южной Месопотамии; пришло туда из Неджда, в XVII столетии). Серьезные позиции в морской торговле края занимал и племенной союз ал-кавасим с центрами в Шардже и Ра’с-эль-Хайме (9).

В 1761 г. шейх Сальман, вождь племени бану ка’б, возжелал отобрать у своего соседа, правителя Абу-Шахра, переданный ему в управление Бахрейн. Арабы племени бану ‘утуб, с центром в Эль-Куте (Кувейте), пользовавшиеся на Бахрейне привилегированным, по сравнению с другими племенами Прибрежной Аравии, положением, поддержали правителя Абу-Шахра, выступили на его стороне. Именно эта сшибка и положила начало серии последующих кровопролитных схваток на море между племенами бану ка’б и бану ‘утуб, затрагивавших, так или иначе, и Бахрейн.

Из донесения Жана ван дер Хальста, главы датской торговой фактории в Персидском заливе, датированного 22 июня 1761 г., следует, что в феврале этого года два галиота шейха Сальмана попытались, было, овладеть Бахрейном. Затея не удалась. Отступив, они успели прихватить в качестве военной добычи два стоявших у побережья Бахрейна парусника арабов Абу-Шахра.

Шейх Са’дун, тогдашний правитель Абу-Шахра, решил ответить «набегом на набег». Обратился за помощью к шейху племени бану ‘утуб, эмиру Брейна (так европейцы называли тогда Кувейт). В апреле 1761 г. во главе флотилии в составе 1 патрульно-сторожевого корабля, двух галиотов и 30 небольших маневренных парусников выступил в поход. Под покровом ночи, в то время когда суда бану ка’б блокировали один из рукавов водного пути в Басру, шейх Са’дун незаметно проследовал, по другому рукаву, к Абу– Шахру. Удара с его стороны там не ждали. Обрушившись на противника, спалив два его стоявших на рейде парусника и захватив два других, он так же стремительно, как и пришел, отодвинулся от Абу-Шахра, дезорганизовав и расстроив все планы шейха Сальмана.

Губернатор портовой Басры, торговля которого несла убытки от вооруженного противостояния трех крупных племен в верхней части Персидского залива, попытался примирить их. Он предложил шейхам этих племен собраться под его эгидой в одном из предместий Басры. Однако шейх Сальман, вождь племени бану ка’б, его предложение о посредничестве отклонил, чем сильно озлобил турок. Дабы «образумить шейха Сальмана», губернатор Басры, Али-ага, поддержал совместные действия правителей Абу-Шахра и Эль-Кута против бану ка’б.

Выступление турок на стороне арабов Абу-Шахра и Брейна (Эль-Кута, Кувейта), докладывал Жан ван дер Хальст (в рапорте от 1 сентября 1762 г.), подвигло шейха племени бану ка’б «встать под защиту персов» (10).

Шейх Сальман правил племенем бану ка’б до 1766 г. Поссорившись с британцами, начал нещадно грабить суда Английской Ост-Индской компании (11). Имя его было хорошо известно торговцам Индии и Маската, Англии и Дании, Бахрейна и Кувейта. По сути, именно он основал знаменитую пиратскую флотилию племени бану ка’б, насчитывавшую в 1765 г. 10 крупных быстроходных галиотов и около 70 небольших маневренных парусников (самбук) (12).

Шах Персии, Керим-хан, смотрел на действия пиратов сквозь пальцы. И все потому, что зачастую прибегал к услугам шейхов Абу Шахра и Даврака, его вассалов, в схватках с турками-османами, в том числе при осаде и захвате Басры (1775–1779).

Прославился пиратскими набегами на суда, острова и прибрежные города Персидского залива и шейх Мир Муханна, вождь племени бану са’б, правивший одно время приморским городом Бендер-Риг. Великий путешественник и исследователь Аравии Карстен Нибур (1733–1815) называл его «самым кровожадным корсаром» Залива. Пиратствовал он в водах Персидского залива, по выражению арабских историков, «злостно». Захватывал все встречавшиеся ему на пути суда, за исключением тех, что ходили под турецким флагом и принадлежали торговцам Басры и Кувейта, ибо с турками у него имелись конкретные договоренности на этот счет в обмен на их защиту, когда потребуется. Особо доставалось от Мир Му-ханны судам англичан, а также торговцам и мореходам Бахрейна. Морской разбой, чинимый Мир Муханной в отношении Бахрейна, подвластного Персии, а также Англии, с которой шах поддерживал тогда добрые отношения, говорится в преданиях арабов Аравии, подвигли шаха Персии к тому, чтобы «приструнить эту непослушную ему шайку хищников моря». Будучи зажатым флотилией персов и бахрейнцев у острова Харк, он все-таки умудрился выскользнуть из «клещей шаха», и бежал в Кувейт (1769), не позабыв прихватить с собой все награбленные им богатства (13). Оттуда проследовал в Басру. Губернатор Басры принял его приветливо, как «друга паши Багдада». Пробыв там какое-то время, Мир Муханна возжелал явиться в Багдад, «целовать руку Омару-паше», генерал-губернатору Багдада, и просить его о турецком подданстве. Омар-паша, наслышанный о жестокостях Мир Муханны, счел, что предоставление «кровожадному пирату» турецкого подданства отрицательно скажется на имидже Османской империи среди торговцев Прибрежной Аравии, «очернит» в их глазах честь и достоинство турок. И велел губернатору Басры «избавиться от Мир Муханны». Роль свою тот исполнил сполна, и нужды в нем, лишившимся своей «пиратской армады», больше не было. Мир Муханну схватили и предали смерти (1770). Труп обезглавленного «хищника моря» (так арабы Аравии называли флибустьеров) выбросили за городскую стену – на съедение диким зверям, как объявил глашатай (14). Но вот жизнь его нескольким сотоварищам, укрывшимся вместе с ним в Басре, все же сохранили. На всякий случай. Авось, когда-нибудь, да и сгодятся.

«Щитом» бахрейнской торговли в Северо-Восточной Аравии выступало властвовавшее там племя бану халид. Оно всячески покровительствовало торговле и «твердой рукой» обеспечивало безопасность на пролегавших по их землям торговых караванных путях, в том числе из Эль-Катифа и Эль-Катара, куда доставляли свои товары торговцы Бахрейна. Долгое время племя бану халид успешно противостояло усиливавшимся год от года ваххабитам. Вставало, если так можно сказать, непреодолимой стеной на пути «ваххабитской лавины», устремившейся из Неджда во все стороны Аравии.

В 1762 г. ваххабиты совершили первый набег на Эль-Хасу, центральную область удела племени бану халид. Хотя и были отброшены, но отчетливо продемонстрировали свои намерения и цели в отношении портов и рынков Северо-Восточной Аравии, включая Бахрейн, через которые индийские и европейские товары поступали в Неджд.