Текст книги "Приключения Гаррета. том.2"

Автор книги: Глен Чарльз Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 181 страниц)

29

– Толково придумано, Гаррет, – заметил Плеймет, когда мы очутились на улице.

– Я тоже так считаю. Но, учитывая мое всегдашнее везение, утром, когда придет Кейзи, выяснится, что Покойник крепко задрых.

Плеймет в ответ только фыркнул.

Когда мы отошли от желтого дома на половину квартала, я остановил свой отряд и спросил:

– Итак, Рафи, что тебе удалось украсть?

– Украсть? Вы о чем это? Я ничего не…

Вообще-то я ничего не видел, но украсть что-нибудь втихаря было в его духе. Моя уловка сработала, и ответом он себя выдал.

– От моего взгляда ничего не укроется, малыш. Давай мне все. И не вздумай чего-нибудь припрятать.

– Но…

– Послушай, – вмешался Плеймет. – Если ты рассердишь Кейзи, он не станет помогать нам выручать Кипа.

После этого последовала дискуссия. Плеймет едва не потерял терпение, поскольку, несмотря на все аргументы, Рафи так и не смог понять, каким образом Кейзи догадается, кто спер его вещи.

У этого парня дела с мозгами обстояли, пожалуй, даже хуже, чем с внешностью.

Мне показалось, что малый вот-вот заревет. Но справившись со слезами, он извлек из карманов три небольших серых предмета – два потемнее и один светлый. Они различались формой и размером, но ни один из них не превышал по самой длинной стороне и четырех дюймов. Все три предмета, судя по всему, были отлиты из одного материала, который, затвердев, стал походить на слоновую кость. Боковые стороны таинственных артефактов были испещрены цветными значками. На ощупь поверхность оказалась слегка шероховатой.

Мы стояли, образовав треугольник, и внимательно изучали добычу Рафи. Я действовал с максимальной осторожностью, поскольку практически не сомневался, что в этих предметах скрыто волшебство, а пробуждать его к жизни мне категорически не хотелось. Рассовав артефакты по разным карманам, я сказал:

– Отлично. А для тебя, Рафи, у меня есть особое задание.

Я хочу, чтобы ты остался здесь и вел наблюдение за желтым кирпичным домом. Внимательно смотри за тем, не выйдет ли из него кто-нибудь, похожий на нашего друга Кейзи. Имей в виду, что он будет пытаться выдать себя за другого. Надеюсь, ты запомнил его одежду и парики?

– Вы хотите, чтобы я за ним проследил? – восторженно, на что я, собственно, и рассчитывал, спросил мальчишка.

– Нет-нет. Выслеживать его не надо. Оставайся здесь до тех пор, пока к тебе не подойдет человек по имени Плоскомордый Тарп. Ты его сразу узнаешь по размеру и по гнилым зубам. Если Кейзи к этому времени выйдет из дома, опиши Плоскомордому его внешность. После прихода Тарпа в любом случае отправляйся домой и сообщи маме, что Кипу ничего не угрожает, что мы напали на след и вернем его, возможно, даже завтра. Ты все понял?

– Так точно, мистер Гаррет.

– Вот и хорошо. Из тебя выйдет классный сыщик.

Когда мы отошли на порядочное расстояние, Плеймет спросил:

– Ты действительно веришь в то, что Кипу ничего не грозит?

– В это искренне верит наш новый приятель Кейзи. Не могу объяснить почему, но я ощущаю все его чувства. Может быть, потому, что провел так много времени рядом с Покойником. Оказавшись рядом с существом, способным на телепатическое общение, я начинаю улавливать то, что он чувствует. Надо будет спросить у Весельчака.

– Хм… Дьявольщина. Мне надо подыскать человека, который мог бы присматривать за конюшней. Я не могу просто так взять и уйти. Лошадкам требуется внимание. Кроме того, надо заниматься клиентами.

– Не говоря уж о конокрадах.

– В нашей округе таковых не имеется, – убежденно заявил он, а мне оставалось надеяться, что его оптимизм имеет основания.

– Тебе надо обзавестись женой.

– Учила чумичка сковородку.

– Окидывая мысленным взором длинный ряд холодных лет предстоящего мне одиночества, я время от времени предпринимаю кое-какие шаги в отношении своей холостяцкой жизни. Того же и тебе советую. Однако вернемся к делам. Я направлю Плоскомордого на смену Рафи.

Плоскомордый может сказать, где болтается Торнада. Если хочешь, он попросит ее присмотреть за твоими чудовищами. Учитывая ее деревенское происхождение, она с этим делом справится.

Плеймет выдал всю гамму непотребных звуков. Он шипел, он мычал, он плевался. У Торнады, конечно, куча всяких недостатков, но она – деревенщина и вполне годится на роль лошадиной няньки. При условии, что ей заплатят за работу.

Надо надеяться, Плеймет проявит достаточно здравого смысла и припрячет все ценные вещи. Торнада страдает одним весьма серьезным пороком. Ей очень трудно противостоять искушению прикарманить все, что плохо лежит.

В связи со всей этой заварухой проблема оплаты сильнее всего тревожила моего большого друга. Он обещал помочь, не подумав о том, что проведение операции может вынудить его расстаться с некоторой суммой потом и кровью заработанных бабок.

Торнада будет ждать, что ей заплатят. Плоскомордый будет ожидать того же. Профессиональный сыщик по имени Гаррет может поработать и задарма в знак благодарности, но у него нет никакого намерения раскошеливаться на покрытие текущих расходов. Он и так из своего кармана оплачивает услуги нескольких лиц, включая мистера Тарпа, следопыта-крысючки Пулар Паленая и банды костоломов под руководством Морли Дотса. Последние, впрочем, иногда готовы оказать услуги совершенно безвозмездно.

Да что тут толковать! Даже мой давно усопший партнер, который не требует никакого ухода, кроме периодической чистки, желает получать от меня компенсацию в виде бесплатного жилища. Выходит, что мы строим с ним отношения на коммерческой, в некотором роде, основе. Покойник вообще является апологетом формы и горячим защитником частной собственности.

Иногда мне кажется, что этот дохлый Логхир стареет ужасно медленно.

– Ты же знаешь, Гаррет, что с деньгами в этом деле туго.

Ты видел Кайен и ребятишек.

– Но мы могли бы выставить на аукцион пару лошадок.

Как я слышал, мясники ждут не дождутся новых поступлений конины.

Плеймет задохнулся от возмущения и некоторое время не мог выдавить ни слова. По его мнению, простое упоминание о бойне выходило за рамки приличия, и он не мог поверить в то, что такие слова могут исходить из уст человеческих.

Но я не мог противостоять искушению.

– Теперь я знаю, куда девать избыток лошадей, возникший в наше мирное время.

– Гаррет! – взорвался наконец Плеймет. – Хватит! Этот вовсе не смешно!

– Ладно, ладно. Но настанет день, когда ты откроешь глаза и узришь страшную правду. А я спою тебе серенаду из тридцати семи куплетов, смысл которых будет сводиться к одной фразе: «А что я тебе говорил».

Не найдя достойного ответа, Плеймет печально покачал головой.

– Словом, я направляю Торнаду к тебе. А насчет денег пока не волнуйся. Возможно, нам удастся с прибылью загнать одно из изобретений Кипа.

Мы расстались, и я продолжил путь в одиночестве. По мере приближения к дому идея содействия техническому прогрессу начинала казаться мне все более и более привлекательной. Пожалуй, стоит посоветоваться об этом с Покойником.

А также с владельцем пивоварни Максом Вайдером, который выплачивает мне небольшое жалованье. Я сделаю это, когда в следующий раз нагряну к нему, чтобы выяснить, сколько пива украли его предприимчивые работнички. Макс отлично знает рынок и у него наметанный глаз на то, что следует продавать, а что покупать. Кроме того, он накопил огромный практический опыт по части сведения покупателя с товаром. Пивовар способен убедить кого угодно, что жить без данного продукта просто невозможно.

Словом, расставшись с Плейметом, я принялся строить грандиозные планы, реализация которых должна была превратить частного детектива Гаррета в одного из финансовых магнатов Танфера.

30

Покойник все еще бодрствовал и по-прежнему был крайне заинтригован. Я почувствовал себя не совсем в своей тарелке, поскольку моя работа в основном складывается из попыток его разбудить. А когда это удается, его надо заинтересовать настолько, чтобы он принял участие в деле, а затем не дать ему задрыхнуть до завершения расследования. За любым продолжительным периодом сотрудничества в результате самостоятельно проявленного интереса следовал столь же продолжительный период покоя, из которого Покойника не могли вывести ни мировой катаклизм, ни объедающая его по краям моль.

Я подробно описал дневные события и решительно отмел упреки за то, что якобы слишком рано бросил работу.

«Жаль, что ты не побеседовал с матерью и сестрой. Постарайся доставить их сюда… Вы, сэр, просто безнадежны».

– Ну и не делай меня еще более безнадежным, чем я есть!

«Неспособность понимать шутки, Гаррет, – одно из ранних проявлений сенильности. Полагаю, что с этими дамами надо действовать прямо, без каких-либо экивоков, если, конечно, написанные тобой портреты соответствуют оригиналам».

– Здесь я, пожалуй, возражать не стану. Тем более что там есть на что взглянуть. Выглядят – жуть как аппетитно!

«Подобным образом, Гаррет, ты характеризуешь каждую встреченную тобой женщину, если та способна держаться на ногах».

– И если она не входит в банду родственниц Дина. Меня просто потрясает, какое количество уродин может собрать эта семейка под одной крышей!

«Обратимся к созданию, которое ты условно именуешь Кейзи. Итак, ты думаешь, что он был с тобой честен?»

– Да. Во всяком случае, так считал он. Мы еще поговорим о том, что я ощущал, беседуя с ним. Если он говорил правду, а я считаю, что это так, то я постараюсь извлечь из этих сведений пользу. Однако, прислушиваясь к его мыслям, я не мог избавиться от чувства, что он считает нас примитивными созданиями.

«Примитивными?»

Покойник прекрасно понимал, что я имел в виду, но ему хотелось, чтобы я выразился более четко.

– Возможно «примитивный» – не совсем точное слово.

Просто его постоянно окружала аура превосходства. Я ощущал в нем приверженность к строгой морали и уверенность в собственной правоте. Совсем как у нашего Дина, но Кейзи в отличие от старика может хорошо ее скрывать.

Дин считает ниже своего достоинства скрывать превосходство над остальным человечеством. Ему плевать на то, что о нем могут подумать, ведь он-то знает, что всегда прав. А если ты всегда прав, то пусть другие беспокоятся, как с тобой лучше ужиться.

Мы еще раз перебрали все события этого дня, которые так или иначе привлекли мое внимание.

– Теперь ты видишь, как я пришел к подобному заключению. У них даже преступники слишком цивилизованы, чтобы причинить кому-нибудь увечье. Если они, конечно, преступники.

«Любопытно. Было бы весьма интересно покопаться в столь чуждой для нас системе мышления».

– Я договорился встретиться с ним утром в этом доме.

«Он не придет».

Я, по правде говоря, думал так же. Но все же надеялся на лучшее.

– А где Попка-Дурак?

«В пути. Его наблюдение за истинным Биком Гонлитом оказалось малопродуктивным. Тем не менее удалось установить, что мистер Гонлит встречался с приближенными мистера Надеги. Мистер Гонлит не отказался от намерения получить вознаграждение за поимку мисс Пулар. Имела место затяжная дискуссия между ним и крысюками о выплате гонорара. Мистер Гонлит не без основания указывал на то, что оплата должна состояться, поскольку он был приглашен, чтобы установить местонахождение мисс Пулар, что, собственно, и было сделано. Но его оппоненты требуют, чтобы он извлек мисс Пулар из нашего дома и доставил к ним. Мистер Гонлит, в свою очередь, заявил, что его оппоненты, произвольно меняя условия договора во время действия последнего, подрывают доверие к себе. Это может привести к тому, сказал мистер Гонлит, что их племя снова подвергнется преследованию. Но его никто не желал слушать. Создается впечатление, что крысиное племя питает необоснованное почтение к тебе, Гаррет, считая тебя непревзойденным уличным драчуном. Похоже, они принимают тебя за кого-то другого».

– Так, видимо, и есть. Я же – само миролюбие, и никого никогда даже пальцем не тронул. Что, дьявол их всех побери, там происходит?!

Пикси у входа учинили неимоверный гвалт.

«Прибыл мистер Большая Шишка. Однако не торопись его впускать. На улице есть наблюдатели, не следует давать им знать, что мы знаем о появлении птицы, даже не видя ее».

– Наблюдатели? Кто они? Надегины подручные или люди Шустера?

«И те, и другие. Не исключено, что там присутствует и третья сила».

– Третья сила? А это еще что такое?

«Насколько я помню, полковник Туп говорил, что обитатели Холма проявляют к этому делу живейший интерес».

Да, Туп действительно на это намекал.

В комнату ворвалась Паленая. В своих лапах она держала поднос, уставленный едой и питьем, которых вполне хватило бы на компанию из десяти человек. Одарив меня одной из своих вымученных улыбок, она сказала:

– Дин учит меня, как готовить пищу.

– Скажи ему, чтоб не слишком налегал на специи, когда работает с тобой. У тебя деликатный и исключительно ценный для меня нюх.

– Да, я совсем забыла вас поприветствовать, мистер Гаррет. Как прошел ваш день?

– Неужели урок сарказма тоже входит в программу обучения? Хотя вопрос и не заслуживает ответа, я все же скажу. Мой день мало чем отличался от обычных трудовых будней. Мне пришлось прошагать пару тысяч миль. Я поговорил с несчетным числом людей, часть которых оказалась безумцами, а все остальные – вралями от рождения.

Завтра я вернусь к некоторым из них и попытаюсь отделить зерна от плевел, или иными словами – врунов от тех, у кого поехала крыша.

– Я пойду с тобой.

От удивления у меня сам собой открылся рот.

«Она пойдет с тобой, Гаррет».

– Что ж, это будет очень мило с твоей стороны. Остается уповать, что Надега, когда нас поймает, не окажется в безнадежно скверном расположении духа.

– Я не боюсь Надеги. Надега боится меня, – заявила Паленая, затолкав в рот целую булочку. Вид наполовину опустевшего подноса говорил о том, что, если я не хочу помереть от голода, надо поторапливаться.

Ее слова по меньшей мере наполовину соответствовали истине. Насильственное возвращение Пулар Паленой грозило Надеге серьезными неприятностями, но в то же время он опасался, что уронит свое реноме в глазах других крысюков, оставив ее побег без последствий. Все крутые парни, включая крутых крысюков, чтобы остаться в седле, должны постоянно демонстрировать свою крутость. Как только они проявят хотя бы намек на слабину, из толпы высунется новая крутая рука и стащит их на землю.

Я посмотрел на Паленую. Та помахивала в воздухе жареным куриным крылышком, очевидно, желая показать мне и Покойнику, какой это деликатес. Старые Кости остались к курятине равнодушными, но я чувствовал, что Логхир забавляется. Мне же курицы не хотелось потому, что надо было бежать к Кэт. Весь день я репетировал самые разнообразные извинения. Короче, мне надо было слинять, чтобы попытаться восстановить порушенную личную жизнь.

Интересно, что знает о моей личной жизни Паленая? Я надеялся, что в основе хорошего отношения Дина к юной крысючке лежит только его общая добропорядочность. Он недолюбливал Кэт, хотя, слушая их беседы, вы ни за что бы об этом не догадались. Кэт была слишком похожа на меня, а Дин, как я уже говорил, постоянно оберегал меня от всех опасных знакомств.

Поскольку Гаррету, по-видимому, не суждено выскочить из этой ситуации живым, остается извлекать из нее максимальную пользу.

– Мне надо сваливать, – объявил я.

«Тебе прежде всего надо пустить в дом мистера Большая Шишка. Птица начинает терять терпение. Кроме того, она, как мне кажется, очень голодна. В любом случае он намерен во весь голос заявить, что думает о тебе, о твоих вкусах и о…»

– Иду, иду. – поспешно произнес я, поскольку не желал слушать, что думает обо мне этот клоун джунглей.

Какой-то умный человек когда-то сказал: вы окружаете себя теми друзьями, которых заслуживаете. Следует выкроить немного времени и хорошенько обдумать этот афоризм.

31

Папаша, как и следовало ожидать, за порог меня не пустил. Хотя Кэт была дома, папенька отказался ставить дочь в известность о том, что я хочу ее видеть. Он недолюбливал всех лиц мужского пола. Не любил тех, кто проявлял к его дочери интерес, и совершенно не терпел меня. Со всеми музыкальными инструментами у меня всегда были нелады, и я даже не мог привлечь ее внимание серенадой.

– Что теперь, Гаррет? – сварливо спросил я себя, топчась посередине улицы.

Можно, конечно, было отправиться в лагерь семейства Тейт, чтобы выяснить, как относится ко мне на этой неделе крошка Тинни. Кроме нее, у меня в запасе имелась еще парочка исключительно привлекательных молодых женщин, но час, для того чтобы появляться у их порога, был слишком поздним. В общем, оставалось одно – провести остаток вечера в обществе таких же неприкаянных парней в забегаловке и платить за кружку пива в пять раз больше, чем если бы я покупал его бочонками в пивоварне Вайдера.

Лень и желание побыть в компании мужчин, которые помнили прошлое, привели меня в заведение Грабба Грюбера, именуемое «Парадиз просоленных». Слово «Парадиз» в названии забегаловки настолько не соответствовало царившей там атмосфере, что я невольно вспомнил о том времени, когда заведение Морли носило имя «Домик радости».

Вообще-то таверну Грабба никак нельзя назвать обителью отчаяния, где потерянные души собираются, чтобы забыться, надравшись в одиночестве. Но и веселый смех там тоже услышишь не часто. С каждым часом воспоминания уходят внутрь, становятся более личными и настолько слезливыми, что делиться ими ни с кем не хочется. И я всегда удивляюсь, что не слышу там всхлипываний и выкриков, которые часто слышал глубокой ночью, находясь в зоне боевых действий.

Когда к кому-то в заведении Грюбера приходят самые страшные воспоминания, и несчастный начинает с ними бороться, всегда найдется человек, который встанет со своего стула, высоко поднимет кружку и вызовет призрак:

– Старший сержант Хаммонд Барбидон, самый совестливый из всех наводчиков в…

И все вместе с ним поднимают свои кружки.

– Капрал Салвинд Кнааб…

– Копейщик Фанта Пантаза…

– Андро Пат…

– Пузатый Айбелз…

– Мэгз Купер…

И каждое произнесенное имя сразу заставляет вспомнить еще о ком-то.

– Сержант Купер Эвей – лучший, чтоб я сдох, отделенный во всем Корпусе!

Многие из присутствующих были готовы оспорить это мнение, поскольку их муштровал указанный сержант, и они его запомнили на всю жизнь. Сержанты служат становым хребтом Корпуса морской пехоты. А если вам удастся прожить на войне достаточно долго, вы непременно станете сержантом.

О большинстве тех, за кого пьют в таверне Грюбера, вы почти наверняка не знаете: они погибли в разных местах и в разное время. Но все они служили в Корпусе морской пехоты, и вы чтите их память. Вы вспоминаете их и готовы рыдать от того, что людям на улицах на них наплевать. Обыватели ничего знать не желают и начинают забывать о бесконечно длинной войне через два месяца после ее окончания.

Иногда я начинаю понимать, почему по-настоящему отвратительные, воинствующие и расистские организации ветеранов пользуются симпатией у всех тех, кто прошел через Кантардские войны.

Тот, кто там не бывал, никогда не сможет нас по-настоящему понять. Включая тех, кто тряс наши руки, провожая на войну, и тех, кто сжимал нас в могучих объятиях, когда мы возвращались. Ни один из них не знал, что значит сидеть в болоте и смотреть, как истекает кровью человек, которому вы только что перерезали глотку. Человек помирал. чтобы вы могли прикончить еще одного несчастного, которому настолько не повезло, что он оказался на вашем пути в самое отвратительное время за всю историю рода человеческого. Прикончить – лишь для того, чтобы где-то в другом конце земли зарыдала женщина, у которой больше не осталось сыновей.

Я решил, что проведу остаток вечера у Грабба Грюбера.

Но добраться туда мне так и не удалось.

32

Наконец настал момент, когда я вошел в контакт с окружающим миром настолько, чтобы сообразить – ко мне возвращается сознание. Попытайтесь догадаться, кто пялился на меня сверху вниз с недовольным блеском в глазах. Правильно. Он самый.

– Нам пора кончать наш роман, Морли. Что ты здесь делаешь? – просипел я.

– А я-то надеялся, что ты, дружище, сможешь мне это объяснить. Вечер только начался. Едва я успел впустить сюда несколько олухов из наших верхов, чтобы они усыпали мои полы серебром, как в заведение врываешься ты. Программа развлечения гостей этого аттракциона явно не предусматривала. Оборванный. С головы до пят залитый кровью.

На твоей спине висел оскалившийся крысюк. Прежде чем рухнуть на пол, ты успел повалить три стола. Через пять минут я стоял здесь и наблюдал за тем, как ты, прости, мочишься на мой лучший молнарский ковер. Интересовало это меня только потому, что больше мне было делать решительно нечего. Все посетители покинули это приличное заведение.

Я попытался подняться, но тело не слушалось. Видимо, я потратил все оставшиеся силы на беседу с Морли.

В моем поле зрения возник Рохля – один из головорезов Морли. В Рохле было по меньшей мере восемьдесят фунтов лишних, и он производил впечатление человека, едва способного выдержать собственный вес. Ростом этот парень тоже был в несколько миль. Но внешность обманчива. Рохля на диво силен. Он жесткий и крутой парень, а его выносливость для человека подобного телосложения просто сказочная. В данный момент Рохля был в поварском облачении, И его рожа давно нуждалась в бритве.

– Тебе надо побрить морду, Рохля, – простонал я.

Я начал подумывать, не погрузиться ли снова в небытие, но решил на время отложить, чтобы дать возможность Рохле высказаться.

– Что ты там увидел? – спросил Морли.

– Улицу, усеянную искалеченными крысюками, и лужи крови. Похоже, хозяин, что там дралась армия численностью в одного человека.

– Корпус морской пехоты, – пробормотал я достаточно громко, чтобы быть услышанным.

– А один крысюк, который увязался за ним, валяется здесь?

– Разорван. Задница здесь, а все остальное у двери.

– Банда Надеги?

– Не уверен, хозяин. Но эту часть города контролирует он.

Танфер можно считать множеством городов, занимающих одну территорию. Иногда это признается публично, однако в большинстве случаев власти стараются закрывать на это глаза или, если вам угодно, смотреть в другую сторону.

– Не важно. Мы все узнаем, когда Спящая Красавица изволит пробудиться.

Я попытался слегка повернуть голову. Ценой нечеловеческих усилий мне это удалось, и я увидел крысюка, пребывающего в еще более плачевном состоянии, нежели я. Он был как бы размазан по полу в десяти футах от главного входа, и наводившие порядок в зале кухонные мальчики то и дело через него переступали.

– Сарж, – распорядился Морли. – Топая сюда, помоги Рохле. Водрузите Гаррета на стул. А потом мы попытаемся выяснить, что произошло.

Это хорошо! Мне действительно очень хотелось знать, что произошло.

Мгновение – и рядом с Рохлей возник татуированный амбал, которого вполне можно было принять за его старшего брата. Подручные Морли задержали дыхание и склонились надо мной. Я поплыл по воздуху. Мне захотелось выразить им свою благодарность, но то, что выползло из моего рта, даже для меня не имело никакого смысла.

Они опустили меня на удобный стул. Возможно, стул показался мне удобным, лишь учитывая сложившиеся обстоятельства. Впрочем, характер сложившихся обстоятельств я еще толком не успел определить.

У сына мамы Гаррет создавалось предварительное впечатление, что он принадлежит к проигравшей серьезную битву армии.

– Эй, кто-нибудь! Тащите сюда аптечку.

Значит, в заведении Морли есть аптечка первой помощи.

Это надо будет запомнить и использовать в качестве аргумента, когда мой друг в очередной раз примется уверять меня, что покончил с криминальным прошлым. Темный эльф хочет, чтобы я в это поверил, поскольку вожу дружбу (во всяком случае, так считает он) с полковником Тупом и начальником тайной полиции Дилом Шустером.

– Осмотри его, Сарж, – распорядился Морли.

Саржа прозвали Саржем по совершенно понятной причине. Он был сержантом, и по украшавшей его татуировке каждый мог понять, что этот парень во время службы в армии сумел громко о себе заявить. Перед вами был человек, который сумел провести годы в ведьмином котле, именуемом Кантард, и остаться в живых.

Но все эти татуировки не говорят о том, каким именно солдатом был Сарж.

Об этом мало кто знает, а сам Сарж никогда не хвастает.

Не такой он человек. Если бы Сарж захотел, то до конца дней мог бы пить за счет тех ребят, что стояли на краю преисподней и не свалились в нее только благодаря ему.

Сарж был сержантом полевой медицинской службы, и ему приходилось подставлять свою шею под удар гораздо чаще, чем нам. Находясь под ударом, он не мог позволить себе роскошь ответить венагетам тем же, поскольку в этот миг был чертовски занят, возвращая к жизни то, что осталось от искалеченных тел его боевых товарищей.

Я хотел сказать Саржу, что для пехтуры он просто клевый парень. Почетный морской пехотинец, можно сказать. Видимо, он что-то понял из того, что я пробормотал, поскольку все мое тело, начиная от шеи и далее вдоль позвоночника до самых пяток, пронзила жуткая боль. Мне даже показалось, что, протестуя против подобного обращения, я взвыл.

– Его классно обработали, – донеслось до меня. – Но те, кто это сделал, своего не добились. У него такие ушибы и раны, какие бывают, когда нападет неорганизованная банда и каждый из бандитов молотит как придется. А парень умело отмахивался.

Итак, Гаррет все же сумел постоять за себя. Молодчина!

Если по мне даже прошлись плугом, то как случилось, что болят те места, о существовании которых я даже не подозревал?

– Что-нибудь сломано?

– Нет. Оклемается.

– Чтоб он сдох! – выступил вдруг Рохля. – А я-то надеялся, что благодаря этому уроду у нас образуется перерыв…

Опять непруха. Этот тип, похоже, приходит в себя.

Рохля всегда такой. Я считаю его другом лишь потому, что он поносит всех, а не только меня. Если его послушать, так можно подумать, что он мечтает об одном: утопить в реке Морли и Саржа. На самом деле он хочет лишь того, чтобы никто не осложнял ему жизнь.

– Итак, Гаррет, поведай нам, чем я обязан счастью видеть тебя на сей раз? – спросил, склонившись надо мной, Морли.

– Понятия не имею, – прохрипел я. – Ничего не помню. Шел навестить Кэт…

В ответ на эти слова Морли Дотс одарил меня злобным взглядом. Он не мог простить мне, что я перехватил у него Кэт. Девица сразила темного эльфа даже круче, чем меня. В это трудно поверить, поскольку я утопал в слюнях, едва она появлялась в поле моего зрения. Кроме того, Морли был гораздо опытнее по части общения с дамами. По части внебрачного секса в Танфере не сыскать парня ловчее Морли Дотса.

– Может быть, ты к ней все-таки попал?

До Рохли смысл идиотской шутки дошел сразу, и он громко загоготал.

– Но если так, – сказал Сарж, – то как понимать, что крысюки…

Рохля в ответ ткнул его локтем в бок с такой силой, что у нормального человека печень опустилась бы не менее чем на пять дюймов. Но реакция Саржа была иной. У него вдруг заработали мозги, размер которых лишь немногим превышал горошину.

– Ты… – произнес он. – Его, выходит, потрепала эта похожая на дикую кошку баба! Жутко смешно, хозяин.

– Скорее всего не так, – продолжал Морли. – Эта кошка распугала бы всех крыс. Итак, Гаррет, какие шашни ты завел с крысиным народом?

Я честно ничего не помнил. Но если меня изувечили крысюки, то объяснение было лишь одно.

– Паленая, наверное…

– Выходит, Надега. Старик, похоже, серьезно зациклился на этом сюжете. Что скажешь?

– Н-не думаю… – пробормотал я.

Я не сомневался, что Пулар Паленая сделалась главной причиной раздоров в стане крысюков. Или точнее, в их преступной группировке. Надега становился слишком старым, чтобы по-прежнему править бал. Набирающие вес юнцы, похоже, начинали терять терпение.

Я попытался высказать свои соображения Морли. Прежде чем мне это удалось, я успел несколько раз отпасть и снова возвратиться к жизни.

– Ты прав, Гаррет. Драка, по существу, вовсе не из-за Паленой. И мне кажется, я знаю, как разгрести все это дерьмо, превратив Надегу в твоего лучшего друга. Сарж, эта полудохлая крыса на полу, кажется, начала дышать. Через пару минут она уже сможет петь.

– Что ты намерен сделать? – спросил я, поднявшись со стула.

Поддерживать условно вертикальное положение мне помогал Рохля. Дар речи постепенно тоже начинал возвращаться.

– Я просто напомню Белинде, как совсем недавно бывший и ныне увечный морпех с помощью своей нежной подружки крысючки и некоего потрясающе привлекательного владельца ресторана спас от серьезных неприятностей ее изящную попку. Я предложу ей несколько тем для беседы с Надетой и его войском. Смысл одной из них будет состоять в том, что войско должно оставить генерала в покое. А генерал, в свою очередь, должен будет запомнить, что он перед тобой в неоплатном долгу. А вовсе не наоборот.

– Не нравится мне это.

– Естественно. Ведь ты же – Гаррет, и должен все решать крутыми методами. Маршалл! Карри! Помогите мистеру Гаррету занять место за столиком в дальнем углу зала. И если кто-нибудь из вас припрятал немного бренди, нацедите ему стаканчик. Я хочу, чтобы мой друг чувствовал себя в моем заведении, как дома.

Рохля и Сарж посмотрели на моего приятеля с немым изумлением и обменялись своими обычными, весьма нелестными для меня замечаниями. Думаю, что и мне не очень бы понравился Гаррет, окажись я на их месте. Я лично попытался бы просто вытолкать его на улицу.

Маршалл и Карри оказались теми бандитами, которых приволок с собой Морли, когда мы пустились на поиски Кипроса Проуза.

Как бы то ни было, но через некоторое время передо мной появилась пивная кружка, до краев заполненная алкоголем.

Вид, с которым Маршалл ставил передо мной напиток, говорил о том, что делает он это только под нажимом босса. Бренди почти наверняка был изъят из тайных запасов псевдоповаров Рохли и Саржа. Но Морли было на это плевать, и он спокойно продолжал с ними беседу.

Меня всегда забавлял тот факт, что ни один из подручных Морли не разделял страсти босса к вегетарианству и склонности к трезвому образу жизни. Впрочем, они уважали его взгляды настолько, чтобы не являться на службу с оковалками дохлой скотины под мышкой. Но ни один из них не мог или не хотел трудиться, не приняв на грудь своей дозы огненной воды.

После нескольких глотков в башке у меня что-то щелкнуло и мозги встали на место. Мне стало настолько хорошо, что я подивился тому, что страдаю от боли не так сильно, как следовало бы. Не исключено, что крысюки пытались накачать меня каким-то наркотиком и, видимо, в этом преуспели.

Чувствовал я себя, конечно, не слишком хорошо, но это было ничто по сравнению с тем, как я буду себя ощущать несколько позже. После того, как действие наркотика прекратится.