Текст книги "Приключения Гаррета. том.2"

Автор книги: Глен Чарльз Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 151 (всего у книги 181 страниц)

Я ясно выразился? Ты понял?

Это услышала уже и остальная публика. Не сомневаюсь, он успел переговорить и с кем-то из них в приватном порядке.

Кип покорился окончательно и бесповоротно. Я почти ожидал услышать старинную формулировку «Будет сделано, сэр!».

Отлично. Начиная с этого момента мисс Торнада и ее спутник будут сопровождать тебя повсюду. С целью твоей же защиты.

Торнада явно получила инструкции все в том же приватном порядке.

Кивенс тоже несет за это частичную ответственность.

– Мы уже установили, – буркнул я, – что Клику можно обвинить вообще во всем произошедшем.

– Кивенс окажет необходимую помощь, – отозвался от имени семьи Барат Альгарда. – Кипрос, я полагаю, исправлять все должен Зардоз.

– Да, сэр. Зардоз и Тедди. И Маттер. И Висяк, и Гек, и Шипастый.

– Надо бы посмотреть, не удастся ли Джону Растяжке найти еще крыс. Ну, чтобы отловить забившихся в самые глухие дыры жуков. И самые последние кладки.

Тебе стоит следить в этой компании за своим языком, Гаррет. По части опасности мисс Торнада не уступает Альгардам.

Тоже верно. Я-то думал больше о том, что говорил Джон Растяжка: что крысы могут отказаться спускаться туда еще раз. А ведь мог бы подумать и о том, как лучше хранить секрет. Язык у Торнады без костей – и можно не сомневаться в том, что попытались бы наворотить типы с Холма, доведись им заполучить власть над тем, кто умеет управлять крысами.

78

Ушли все сразу – включая Тинни, заявившую, что не может доверить Торнаде и Прилипале двух подростков с гормональной бурей в крови. Что ж, не лишено смысла. То, что касалось доверия к Торнаде.

Я не стал напоминать ей, что она сама была ненамного старше Киры, когда мы познакомились. Но, разумеется, с моей стороны все ограничивалось тогда выпученными глазами. Тинни Тейт приходилась младшей кузиной моему закадычному дружку Денни. Очень хорошенькой кузиной. Почти членом семьи. И она, и ее сестра Роза считались для меня табу. По крайней мере тогда.

Шло время. Тинни и Роза выросли. Роза съехала с катушек. Денни погиб – несчастный случай. Мы с Тинни сцепились рогами, разгребая эти завалы, да так и остались. Изменить этого не смогли никакие дальнейшие потрясения.

Я нацедил кувшин самого крепкого Вейдерова темного и вернулся в свой маленький кабинет, который делю с воспоминаниями об одном из самых сильных потрясений – об Элеоноре.

Я наполнил кружку и повернул стул лицом к волшебному полотну.

– И что ты, милая, об этом думаешь? Не пора ли нам с Тинни переходить на следующую страницу?

Элеонору написал совершенно сумасшедший гений. Все его работы до предела заряжены магией – только что искры не сыплются. А может, не магией, а любовью и ненавистью, но тоже до предела. Однако портрет Элеоноры, увидевшей кошмары из своего прошлого – несомненно, самый замечательный из всех его шедевров.

Он давно уже мертв, и магия начала улетучиваться из его работ, начиная с ночи его убийства. Однако связь холста с душой давным-давно сгинувшей Элеоноры все не рвется. Каждый раз, когда я подхожу к этой картине, она в какой-то мелочи, да меняется. Элеонора служит мне опорой, ориентиром и зеркалом. Даже в большей степени, чем туша в соседней комнате. У него своих проблем хватало, а в тот вечер – особенно.

Покойнику не слишком повезло с чужими мозгами. Самые интересные люди из тех, что гостили сегодня в моем доме, отличались раздвоением личности. А те, в чьи головы он мог залезть без труда, не представляли никакого интереса. Поэтому он теперь хандрил и пытался выжать максимум из того, что ему удалось-таки набрать.

Все, включая моего провозгласившего себя едва ли не божеством партнера, сходятся в том, что Элеонора существует исключительно в моем воображении. Меня такое положение дел вполне устраивает. В некотором роде это даже правда.

Так или иначе, Элеонора существует. Мы общаемся.

Отражение привело в движение кое-какие мысли. Подобно обладающему множественными сознаниями логхиру я повертел ими так и этак, а Элеонора помогала мне взвесить «за» и «против» следующего Гарретова приключения.

– Скажи, почему меня всегда одолевает меланхолия, когда мы вдвоем?

Она дала мне понять, что меланхолия – это цена, которую я не могу не платить, поскольку единственный человек, с которым я мог бы поделиться самым сокровенным, находится на другом берегу.

С этим я поспорить не мог. Все оставшиеся на этом берегу обладали властью судить и осуждать меня. Даже Паленая, с которой мне почти так же спокойно, как с Элеонорой.

Надо отметить, что вне своего маленького владения Покойник сегодня в мои дела не встревал. Ни разу. Может, даже не подслушивал. Вполне возможно, не подслушивал. Почти наверняка.

Я знаком с Покойником дольше, чем с Тинни, и почти так же давно, как с Морли. Я с ним живу под одной крышей. И даже порой почти растворяюсь в нем. При всем этом я знаю его гораздо хуже, чем лучшего друга или светоч моей жизни.

Кто-то постучал во входную дверь. Я не пошел открывать. Паленая и Дин давно уснули. Спустя некоторое время Покойник сделал перерыв в своих размышлениях.

Нашим несостоявшимся гостем был полковник Туп. Он заходил сюда по делам, но в действительности им двигало желание пообщаться с личностями, не на сто процентов отрицательными. Он очень одинок, этот полковник.

У меня не нашлось ехидного ответа. В моем тогдашнем настроении я мог только посочувствовать Уэстмену Тупу, неплохому человеку, старающемуся делать все, что от него зависит, в чудовищных условиях.

– И какое дело выбрал он в качестве повода? – Все равно Покойник, можно сказать, признался в том, что залезал в голову этого неплохого человека.

Впрочем, Туп, вне всякого сомнения, ожидал этого.

Полковник предвидит новый поворот событий. Новое осложнение со стороны, которой мы не ожидали.

– И что это будет? Подробности, пожалуйста.

Они недоступны. Но мысль эту он почерпнул во время встречи с директором Релвеем, на которой обсуждались события сегодняшнего дня. Очевидно, те личности с Холма, которые не желали, чтобы кто-либо разнюхивал в местах, где развлекаются их детки, развернулись на девяносто градусов и настаивают теперь, чтобы Гражданская Гвардия разобралась с Бель Звоном. Чье настоящее имя, судя по всему, Бель Дирбер. И еще они желают поимки Лазутчика Фелльске. Никто из них с Лазутчиком сейчас не связан. Они хотят знать, кто напустил его на их детей. И разумеется, зачем.

– Устройство для послушания. Кто-то желает его заполучить.

Забудь устройство для послушания. Это так, отвлекающий маневр. Я в этом совершенно уверен. Секрет выведения гигантских жуков обладает на порядок большей ценностью.

– Чего это ты сегодня такой раздражительный?

Мне не нравится резкий всплеск численности людей, в чьи сознания я не могу проникнуть. И все они, даже Кип, уже, похоже, обладают множественными сознаниями. Ни одно из которых не выдает ничего интересного.

Что ж, это я понять мог. Он не привык церемониться с теми, кто попадал в радиус его досягаемости, и рассчитывал, что так будет всегда. А теперь эту его уверенность поколебали.

Я не могу понять причину происходящего.

Я покосился на картину. Элеонору это, похоже, интересовало даже больше, чем меня.

Старые Кости был не в настроении шутить. Вся глубина его эмоционального раздрая проявлялась хотя бы в предложении отнести мою любимую картину в «Мир» и попросить дракона создать мне новую Элеонору. Тогда я мог бы…

И ведь сравнительно недавно я мог бы отнестись к этому предложению серьезно. Элеонора весьма и весьма занимала мои мысли. Но теперь гораздо меньше. Нет, правда меньше.

Не до того сейчас. И вообще я не ожидал от него таких игривых предложений.

Впрочем, это прошло почти мгновенно. Он принес извинения. И напомнил, что Туп полагает: мы можем еще столкнуться с сюрпризами.

Я надеялся только на то, что с разоблачительными, не смертельными.

Старые Кости погрузился в себя, но отчаяния в нем, похоже, немного убавилось.

Побыв еще немного с Элеонорой, поскольку оставаться одному мне не хотелось, я все-таки потащился наверх и завалился в постель. Один.

Я ворочался, маялся и старался не думать о мире, в котором левая рука Тинни станет совсем другой.

79

Не знаю почему, но мир наутро словно переродился. Может, потому, что я проспал десять часов. Я ощущал в себе бездну позитивного настроя. День обещал стать удачным. Никаких новых проблем с «Миром». Макс будет в восторге. Даже даст мне премию, а вовсе не выгонит с позором.

Мне полагалось бы маяться похмельем. Мне полагалось бы переживать из-за последствий давешнего мочилова. Мне полагалось тревожиться из-за клана Альгарда, беспокоиться за Кипа, беспокоиться насчет того, что Клика заметет за собой следы. Мне полагалось бы беспокоиться из-за демонов по имени Дил Релвей, Бель Звон и Лазутчик Фелльске. И в первую очередь мне полагалось бы оцепенеть от ужаса в связи со сложностями, возникшими в наших с Тинни отношениях.

Однако, входя на кухню к Дину, я сиял улыбкой.

Его же снедали мрак и отчаяние.

– Мне необходимо утешение, мистер Гаррет, – заявил он, ставя на огонь сосиски.

Дело явно обстояло серьезно, раз он обращался ко мне так вежливо.

– Сделаю все, что в моих силах, мистер Крич.

– Пожалуйста, расскажите мне честно, в чем заключается наше нынешнее дело. Само собой, до меня доходят кое-какие слухи, но отрывочные. Однако их достаточно, чтобы напугать меня. А вы ведь знаете, страхи питаются неведением.

Все это мало походило на его обычное отношение к моей работе. Как правило, он переживает, достаточно ли внимания я уделяю очередной задаче, хорошо ли стараюсь, чтобы мне заплатили. А следовательно, ему.

Я рассказал все, что произошло вплоть до вчерашнего дня, не углубляясь в подробности.

– Только чтобы вся эта информация не выходила за стены нашего дома. Ясно?

– Все не совсем так плохо, как мне казалось.

– Вот и хорошо. Я вообще отказываюсь смотреть сегодня на темную сторону происходящего.

– Это я могу взять на себя.

– Спасибо. – Странно. И это тоже на него не походило. Дин следит за домом, готовит, берет на себя большую часть закупок. В нашей работе он участия не принимает – даже в мыслях. Он ведет себя как отец, как мать, порой даже как капризная жена – но не как деловой партнер.

Я выбросил эту мысль из головы. Должно быть, Дин разнервничался из-за Холма. Такое случается. Я был настроен позитивно. Первым делом я собирался зайти к мистеру Йену. Примерить новое пальто и уладить проблемы из-за порванного, что он давал мне напрокат. А потом – в театр.

– Паленая сегодня дома?

– Еще как дома. Я относил ей миску тушеных яблок как раз перед тем, как вы спустились. Она работает со счетами. И они ее не радуют.

Вооружившись большой кружкой чая с медом, я отправился навестить Пулар.

– Я слышал, ты чем-то недовольна.

Вместо того чтобы купить нормальный письменный стол, Паленая притащила деревянный мольберт шести футов в ширину. Плоскость его она установила под углом примерно сорок пять градусов к горизонту; бумаги к дереву пришлось пришпиливать. По обе стороны стояли стеллажи с бумагами. Не сомневаюсь, что важными. Такими, какие громоздятся у меня на столе.

– Посмотри, какой у тебя беспорядок. Не прошло и дня. А что через год будет?

– К тому времени я все разберу.

– Ладно. – Слова «крысиное гнездо» я оставил при себе.

– Я тут разбиралась с отчетами дольщиков фабрики. Я не лучший счетовод. Я только начинаю осваивать магию чисел. Но большую часть дольщиков, нас в том числе, надувают.

– Что? Но это же бессмыслица. Кто? И с какой целью? Начнем с того, что доля у нас маленькая.

– Если я отщипну по доле процента от каждого дольщика, все вместе даст неплохую сумму, от которой бы не отказался никто. – Некоторое время она сыпала цифрами. Меня она убедила.

– Теперь ясно.

– Я не хотела вас огорчать. У вас и так голова забита всякими проблемами вокруг «Мира». И не берите в голову, что мисс Тинни входит в совет управляющих.

Верно. Так и сделаем. Она одна их тех, кто отвечает за цифры – потому ее имя и прозвучало.

– Скажите это мистеру Вейдеру при следующей же встрече, – посоветовала Паленая. – Недоплачивали даже членам правления.

Это паршиво. Может коснуться Тинни.

– Мне просто жуть как страшно становится, когда ты так говоришь.

– Нечестные люди есть везде, Гаррет. Иначе вы бы остались без работы.

– Хорошо, передам. – Еще одна приятная новость для Макса. – Ты с Джоном Растяжкой виделась?

– Он может набрать крыс. Не сотни, как в прошлый раз, но несколько десятков наберет.

– Сколько мы ему должны? И сколько у нас в кошельке? Мне нужно расплатиться с Плоскомордым и его командой.

– Джону Растяжке мы не должны ничего. Я не допустила никаких просрочек с платежами. – Вид у нее сделался донельзя самодовольный. – У нас вообще нет задолженностей. Мы еще не расплатились с Плейметом за экипажи. Но он сам не приходил за деньгами, которые я для него отложила. Вейдеры выдали чрезвычайно щедрый аванс. Я постаралась как можно тщательнее расписать для них все наши расходы.

Просто ужас, какая она – Паленая.

Тут я утратил нить ее доклада: кто-то забарабанил во входную дверь.

Не обращай внимания. Мы не можем позволить, чтобы нас отвлекали от дела.

Поэтому открывать я не пошел. Старые Кости дал бы мне знать, будь это что-то серьезное.

Паленая могла этого и не слышать. Она продолжала сыпать цифрами.

Пора было идти.

– Мне нужно идти на работу, Пулар. Ты так и не сказала, хватит ли у нас наличности, чтобы облегчить жизнь Плоскомордому и его ребятам.

Запас наличности крысючка обсуждать не хотела.

Мисс Пулар, обеспечьте сумму, достаточную для того, чтобы успокоить мистера Тарпа и его команду.

Что она и сделала, не дав при этом заглянуть в сейф. Наверное, боялась, что, если я буду знать, сколько там денег, сбегу и накуплю какой-нибудь ерунды. А вот и не так. Я единственный из всего окружения, кто не швыряется деньгами направо и налево.

Что ж, у девочки было трудное детство. Нельзя винить ее в том, что она боится нищеты.

Шевелись!

– Иду, иду. Да! Паленая вчера говорила что-то насчет того, что ты дважды подержался немного за Лазутчика Фелльске. Правда?

Она ошибалась. Это был Барат Альгарда. Кто-то, кто мог оказаться Фелльске, дважды подходил на расстояние для контакта. Но я не смог воспользоваться этим. Он слишком хорошо защищен.

– С какой стати Лазутчику Фелльске защищаться от тебя? В городе один-единственный логхир, и об этом никому не известно. И вообще, откуда столько защищенных умов? – Кип, Альгарда, Фелльске, Бегущая По Ветру. Может, вообще вся Клика и все с Холма?

Мысль об этом привела в движение какие-то колесики у меня в голове, и результатом стала другая мысль.

– Устройство для послушания. Возможно, это вовсе не отвлекающий маневр, как тебе казалось.

Покойник всмотрелся в мои колесики. Его собственные тоже закрутились, разбрасывая искры сначала злости, потом досады, потом желания заявить, что он знал это с самого начала и просто ждал, пока я додумаюсь сам.

Значит, даже мне не удалось увидеть того, чего я не ожидал или что считал отвратительным. Инцест. Все улики налицо.

– Я бы не сказал, что они пытались это скрывать.

Даже в связи с инцестом устройство для послушания не становится главным. Но это придает ему дополнительный интерес.

Пыталась Поток Яростного Света скрыть пол Кивенс или нет и зачем она это делала – одно нам было известно точно: Барат знал правду. Мы сами слышали, как он признавался в этом. А еще мы знали, что Метательница Теней приходится бабкой и Бегущей По Ветру, и Кивенс. То есть такое могло получиться по-разному, но правдоподобной представлялась только одна версия. Что в их семье, похоже, не выходило за рамки обыденного.

Нет, Бегущая По Ветру является исключением. И кто бы не хотел, чтобы родная дочь пошла по ее стопам?

– Вот тебе плюха за то, что не видишь того, чего не хочешь видеть. Бегущая По Ветру, возможно, не столько стремится защитить, сколько ревнует.

Он еще раз залез ко мне в голову, порывшись в поисках воспоминаний.

Возможно, ты и прав.

Ну, правда, признал он это, выждав полминуты. Ничего так пауза для мощного множественного сознания.

Кивенс эта идея наверняка отталкивала. Она, несомненно, обладает личным опытом по этой части. Чем, возможно, объясняется ее интерес к созданию того, что стало устройством для послушания. Она хотела знать, когда ее отец испытывает к ней интерес, чтобы успевать вовремя убраться от него.

– Они все прикрывают друг друга – и Альгарды, и все детки, что ошивались в ее доме.

Разумеется. Юный мистер Проуз говорил нам, что цель Клики – взаимная помощь. И если Кивенс хватило духу попросить у них помощи…

– Этот мелкий говнюк нам врал. Это он придумал устройство для послушания. Для нее. И вся эта ерунда насчет попыток научиться не делать ошибок в обществе… Дымовая завеса. Дерьмо сплошное. Эта задница все время водила нас за нос – пользуясь нашими предубеждениями! – Я разгорячился в точности так же, как Покойник пару минут назад.

Я без труда представлял себе Кипа и Кивенс в своем подвале, хихикающих над тем, как ловко они провели нас. И своих папочек-мамочек вместе с нами.

Если этот мальчишка сумеет дорасти до зрелых лет, он с такими способностями сможет править миром.

Это побочная ветвь расследования, и ею мы сможем заняться ради собственного интереса, но только после того, как «Мир» станет безопасен для театральных постановок. Наши раны мучительны, но не смертельны. Нам надо убить дракона и угомонить призраков.

Тоже верно. Первым делом накормить котят.

Впрочем, я чувствовал себя таким уязвленным, что твердо решил повидаться с Киповой матерью до конца недели. Тинни возражать не будет.

Тебе действительно пора идти, Гаррет.

– Ладно, ладно, иду. – Но, конечно, прежде чем вываливаться на мороз, у меня имелось еще одно дело.

Я заглянул к Дину и временно назначил его оперуполномоченным, дав инструкции касательно Джо Керра, Плеймета, Джона Растяжки и жалованья Плоскомордому.

А потом, прежде чем уходить окончательно, заглянул в кабинет и подмигнул Элеоноре.

80

Я отворил дверь. Северный ветер с размаху ударил по всему моему телу, толкнул обратно.

– Черт, да здесь буран настоящий! – Я захлопнул дверь, прежде чем в дом ворвались чертовы захватчики-снеговики.

Время утеплиться.

Дин стоял в дальнем конце прихожей, ухмыляясь. Наверняка специально вышел посмотреть. Паленая – тоже, стараясь на всякий случай держаться подальше. Вид у нее сделался уже менее хитрым – эти людские штучки она усвоила еще не до конца.

– Смешной народ. Могли бы и предупредить. Нельзя же так, врасплох, право же.

Не совсем.

Тоже верно. Все признаки были налицо. Просто я думал совсем о другом. Да и сейчас продолжал.

Интересно, что это другое делает сейчас? Помогает по дому?

Я утеплился – как мог серьезнее. А потом все-таки вышел, основываясь на теории, согласно которой не мог же я заблудиться в городе, в котором живу всю свою жизнь? Тем более если мною движет необходимость что-то кому-то доказать… что, кстати?

Должно быть, в такой день хорошо заниматься делами. Меньше народу мешается под ногами. Я не заметил никакой слежки. И не унюхал.

***

Мистер Йен нисколько не огорчился из-за пальто.

– Да вы не беспокойтесь, мистер Гаррет. Ничего страшного. Настоящая рвань, хотя я сам его пошил. Оно у меня осталось, потому что его заказчик не забрал. – Все это время он подгонял мое новое пальто, которое я полюбил с первого взгляда. – Просто оплатите неустойку, и я никому ничего не скажу.

– Сколько?

Он назвал цифру, которая камня на камне не оставила под моими подозрениями в том, что он, возможно, не просто славный, честный, маленький, толстенький старый портной. Я запротестовал.

– Мне очень жаль, если вы из-за этого беспокоитесь, – сказал он. – Ладно. Я повешу его обратно на плечики. Возможно, Хихис все-таки придет его забрать.

Вряд ли найдется много людей по имени Хихис. В городе есть только один Плоскомордый Тарп. Подозреваю, что Лазутчик Фелльске тоже такой один. И вряд ли Хихиса Листора больше одного. Хихиса Листора, скончавшегося от потери крови пару лет назад после того, как кто-то, кого он знал хуже, чем думал, обиделся на одну из его шуток.

Хихис Листор как раз из тех типов, которые вполне могут заказать себе такое шутовское пальто.

– Пожалуй, я сжалюсь над вами, мистер Йен. Хихис не вернется. А если и вернется, пальто ему определенно не понадобится. Скорее наоборот.

– С ним что-то случилось?

– Он перестарался с одной своей шуткой. И в результате остыл до комнатной температуры. Довольно давно уже.

– Я так и боялся. Он не отличался быстротой реакций. Но шутить не уставал.

Сохранив лицо по всем статьям, мы закончили примерку, я отсчитал ему его кровные денежки, напялил остатки пальто – посмертного памятника Хихису, и приготовился мерзнуть дальше.

– Это я дошью дня через два или три, – сообщил мистер Йен. – Пришлю его к вам домой с посыльным. Если только вам не понадобится прийти самому для последней подгонки.

– Замечательно.

Я нырнул обратно в снежные вихри. Только теперь до меня дошло, что старику портному потребовалось всего несколько дней, чтобы узнать, где я живу.

Я совершил большую ошибку. Я направился в «Пальмы». Просто потому, что не знал места ближе, где можно было бы согреться и получить теплый прием. Мне бы стоило пойти сначала к Плеймету на конюшню. Идти туда от мистера Йена почти столько же. Но Плеймет честен до занудства. Морли Дотс порочен как черт знает что. К тому же он погряз в делах, которые вызывали мое жгучее любопытство.