Текст книги "Приключения Гаррета. том.2"

Автор книги: Глен Чарльз Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 146 (всего у книги 181 страниц)

62

Я так и не успел вернуться в тепло. Откуда-то возникла, задыхаясь, Пулар Паленая.

– Я знаю, где он! И как его поймать!

– Класс! Рад за тебя, девочка. О чем это ты? И что ты вообще здесь делаешь? – И в самом деле, нынешний выезд ее брата обходился пока без ее участия.

– Ой, у меня была кое-какая работа. Но я ее всю переделала. Теперь я могу вам здесь помочь. Ой, вон мистер Дотс. Я лучше ему побыстрее скажу.

– Что скажешь?

Но она уже убежала к Морли. Пудель смотрел на меня так, словно пытался что-то сообразить, а такое вообще-то на него не похоже.

– Это ведь нам боком не выйдет, нет? А, Гаррет?

Я так и не понял, что он имел в виду, говоря «это», но на всякий случай постарался его утешить:

– Не думаю, Пудель, не думаю. Хотя я, конечно, знаю, что там думает Морли, не больше твоего. Со мною это, во всяком случае, никак не связано – я не сомневаюсь.

Похоже, Пудель хотел услышать от меня именно это. Плевать, что его босс якшается с королевой преступного мира – главное, чтобы не вляпался во что-нибудь, связанное с этим Гарретом.

Никак не могу понять, что не так с этой братией. Они как женщины – вечно считают, что я должен все знать прежде, чем мне об этом расскажут. Я вошел в дом. Несмотря на открытые двери, там было теплее, чем на улице. Джон Растяжка, увидев меня, помахал, подзывая. Он казался довольным. Я подошел узнать почему.

Повелитель крысюков ткнул пальцем в трюм под сценой. Там все было усеяно обломками жучьих панцирей. Рокки вернулся к своим обычным занятиям – в трюме ему работы больше не осталось.

– Хорошо. Ну и каша. Но ты мне ведь не это хотел показать. Или нет?

– Не это. Новых жуки не остаться больше. Крысы сейчас искать последних внизу. Там только личинки. Крысы возвращаться с ними. Нести еда в гнезда семье.

– Хорошо. Это хорошо.

– Это инстинкт такой.

– Хорошо, хорошо.

– У меня их сейчас достаточно посмотреть, что там ниже. Хочу посмотреть.

– Отличная мысль. Просто замечательная. – На всякий случай, чтобы Джон не принял мой тон за слишком покровительственный, я добавил: – Может, мы даже сможем считать эту часть проблемы закрытой.

Что ж, значит, привидения. Остается покончить с призраками, и делу конец.

Впрочем, я мог, конечно, на это надеяться. Я мог даже молиться. Если бы, разумеется, знал слова каких-нибудь молитв. Однако опыт показывает, что так просто все не получается. Черт, вся эта история тянется уже несколько дней, а меня ни разу еще не стукнули по башке – хотя Топтуны и имели в своей повестке этот пункт. Я не получил ни одного письма с угрозами смертельной расправы. Не нарвался ни на один мордобой, не считая тех случаев, когда это произошло по чистой глупости. Имелись, правда, в деле пара трупов – и то один мог считаться случайной жертвой.

Впрочем, я ведь сам приложил все старания к тому, чтобы обойтись без крайностей.

В дверь ворвалась Пулар Паленая – раскрасневшись, взъерошив усы, прижав уши.

– Остановите их!

Что ж, ладно. Может, мне и удастся остановить… знать бы кого. И что именно.

На мгновение Паленая отвлеклась, чтобы, несмотря на переполох, помахать брату. Тот тоже помахал в ответ – вяло, поскольку был занят общением со своими не подвергшимися мутации родичами.

Во всем этом имелась некоторая ирония. Результаты магического эксперимента прошлого столетия пытались уничтожить такие же результаты эксперимента нынешнего.

Паленая спохватилась.

– Я боюсь, кто-нибудь из них совершит что-нибудь непоправимое!

Мне показалось, я догадываюсь, о ком она говорит.

– Полегче, девушка. Кто? Что? Где? Для начала хотя бы это объясни.

– О! А! Да. Сейчас. Мистер Дотс. Мисс Контагью. У них там ссора жуткая. Началась после того, как я сказала мистеру Дотсу, что этот вонючий тип снова здесь и подглядывает и что я знаю, как его поймать.

Заломив одну бровь и прищурив другой глаз, поскольку обычно она не злоупотребляет «мистерами» и «мисс», я приступил к допросу.

– Из-за чего они ссорятся? Разве Лазутчик Фелльске работает на Белинду?

– А? Нет. Мистер Дотс решил, что он больше не нуждается в финансовой поддержке со стороны мисс Контагью, поскольку он вот-вот получит большую сумму за поимку этого вонючего человека.

– И конечно, решил он это, еще не имея Лазутчика Фелльске у себя в кармане. Так?

– Именно.

Ну-ну. Шкура неубитого медведя. Все, что мне оставалось делать, – это покачать головой. Как-то все это мало походило на Морли, урожденного реалиста и прагматика. Может, заразился чем-нибудь от Торнады? Или от страдающего особо тяжелым похмельем Плоскомордого? Как знать. Морли Дотс обычно этим не грешит.

– Оставайся с Джоном Растяжкой. Посмотри, не сообщит ли он чего-нибудь такого, что могло бы оказаться нам полезным прямо сейчас. – Я рванул обратно через улицу, испугавшись, что совершил смертельную ошибку, оставив Морли наедине с Белиндой. Как мог Морли утратить обычную свою осторожность? Нет человека, который смог бы мериться письками с Белиндой Контагью. Она просто оторвет вашу и вас же заставит скормить ее свиньям.

Пудель и незнакомый мне громила все переминались с ноги на ногу у входа, переживая за своего начальника. Пудель так вообще казался сейчас потерявшимся четырехлетним пацаном.

– Валяйте за мной, – бросил я им на ходу. – Похоже, Морли сморозил глупость. Возможно, придется вызволять его.

Угу. Если дело дойдет до кулаков, у Белинды в распоряжении всего лишь шестеро здоровых мужиков против нашей слегка заплывшей жирком троицы.

Белиндина гвардия тем временем толпилась у входа в казарму, попивая горячий чай из кружек и болтая с командой Плоскомордого как с закадычными друзьями, что вполне могло быть на самом деле. Город у нас не маленький, но занятые в одной отрасли бизнеса парни, как правило, знают друг друга.

Я сбавил ход до скорости, смахивающей, как я надеялся, на скучающую походку. С кучером Белинды мы обменялись парой бранных слов от чистого сердца – он терпеть меня не может за удачливость. Четверка слуг оставила меня без внимания. Однако последний мордоворот – возможно, официальный Белиндин телохранитель – попытался остановить меня суровым взглядом. Я прикинул, не ответить ли ему тем же, однако это было бы приглашением к махалову до победного конца. В смысле, до того момента, когда шевелиться сможет один, последний участник. Телохранитель не произвел на меня особенно устрашающего впечатления – по крайней мере по сравнению со своим предшественником. Тем, который давно уже не гуляет по этой земле, пребывая где-то под ее поверхностью.

Я подмигнул ему и прошел дальше, к Морли.

– Мистер Гаррет, – беспокойно шепнул мне незнакомый Дотсов громила. – Этот, последний, за нами идет.

– Хорошо. Если он задергается, посидите на нем с Пуделем, пока я столкну кое-кого лбами.

Буря к этому времени уже миновала, хотя оба спорщика продолжали угрюмо буравить друг друга взглядом. До мордобоя дело не дошло, и теперь они говорили о деньгах.

– Какого черта тебе здесь надо? – вскинулась Белинда, увидев меня.

– Пришел защищать свои вложения.

– Вложения? Во что это? Ты в этом не участвуешь.

– В дружбу. До меня дошел слух, что вы с Морли плохо себя ведете. Вот я и подумал: пойду прослежу, чтобы никто глупостей не натворил.

Мисс Контагью испепелила меня взглядом. Надо сказать, делает она это мастерски – оглушительно. Чуть не до крови. Ты смотришь на нее и забываешь всю ее холодную красоту, а помнишь только, что она дочка Чодо Контагью, Смерть на Копытах. Ну, и еще помнишь случаи, когда по сравнению с ней даже ее папочка казался тепличным учителем танцев.

Она больше ничего не говорила. И Морли тоже.

– Ну, Морли? Ты разобрался? Ты заключал сделку, руководствуясь опытом предсказания результата паучьих бегов? – Я бросил на него многозначительный взгляд. Он, несомненно, решил, что у меня запор.

Пудель, Безымянный и телохранитель Белинды озадаченно топтались у дверей.

– Я контролирую ситуацию, – заявил мне Морли. – Просто на минуту жадность взяла верх над рассудком.

– Он думал, – с убийственным спокойствием произнесла Белинда, – что ему удастся вести бизнес так же легко, как крутить шашни. Боюсь, меня он нашел менее сговорчивой, чем своих подружек.

– Вот и до меня такие слухи дошли, дружище. Не дели шкуру неубитого медведя – тем более если прежде договорился играть с другими.

– Метафоры у тебя, Гаррет, как всегда, так себе. Но суть ты понял верно. Порой ситуация скользкая… недолго и сорваться. Я малость погорячился. Но я же взрослый человек, вовремя разглядел угрозу и взял ситуацию под контроль. Гроза миновала. Так что твое беспокойство безосновательно.

Морли покосился на компанию у дверей. На сильно перепуганных громил, которые совершенно не понимали, что происходит. И что от них, спрашивается, толку?

Белинда кивнула, соглашаясь с Морли – и, возможно, с моими мыслями. На какое-то мгновение я утонул в этих неописуемо голубых глазах, но все-таки сумел взять себя в руки и вынырнуть.

– Чтоб меня! – прохрипел я. – Как трудно быть взрослым…

Морли казался разочарованным. Но суть его странной короткой тирады я все-таки уловил. Все обстояло не так хорошо, как он утверждал.

Что я еще мог сделать? Он сам застелил себе постель. Я только постарался, чтобы простыни оказались не кровавыми.

– Ладно. Если все в порядке, я возвращаюсь к своим делам. А вы оба ведите себя хорошо. Я не хочу, чтобы мои лучшие друзья собачились, как уличные голодранцы.

Разумеется, это никого не обмануло. Ну, кроме, возможно, свидетелей у двери. Однако это дало Белинде понять мою позицию. А мое мнение в силу ряда причин кое-что для нее значит.

Все это мне уже объясняли многие – включая того, кто рисковал сейчас здесь, и все равно я не могу понять этого до конца. Впрочем, я давно уже усвоил, что порой гораздо полезнее принять что-то как данность, не пытаясь понять.

– Я подойду, как только покажу Белинде все, что мы хотим здесь сделать, – сказал Морли. – Попроси Паленую меня дождаться.

Морли редко подставляется, но я не воспользовался возможностью уколоть. Может, это тоже признак взросления, предположил я. И вообще, стоит ли шутить над мелкими слабостями одного друга, чтобы подняться в глазах другого?

Пудель и остальные вышли за мной на улицу.

– Эй, Гаррет, – пробормотал Пудель. – Это как, считай, все в порядке?

– Надеюсь, что так. Знаешь, Пудель, ни за что не хотел бы оказаться в одиночку против этой женщины.

– Скажете тоже. Да если найдется такой глупец, он все сполна огребет.

– Угу. – Его слова разбудили во мне неприятные воспоминания. – Ладно, бывай.

63

Я вернулся в «Мир». На полпути я едва не оступился, когда порыв ветра донес до меня неописуемый запах немытого тела. Источника его я не видел.

День тем временем начинал клониться к вечеру. Наверное, времени и положено лететь так быстро. В дальнем конце улицы показались Риндт Гринблатт с семейством; они направлялись в мою сторону. Братец Гринблатт, похоже, пребывал в дурном расположении духа. Впрочем, у гномов почти всегда такое выражение.

Не дожидаясь этой милой семейки, я зашел в здание театра и наткнулся на Паленую. Больше никого из ее крысиной родни там не было – все они спустилась вниз.

– Когда ты отловишь этого вонючку, милая, спроси у него, с какой стати он интересуется мной. Или «Миром».

– Попробую. Хотя Покойник, возможно, уже все знает. Он прикоснулся к этой вонючке – правда, кажется, ненадолго.

– Непременно спрошу. – Только Старые Кости скорее всего уклонится от ответа. Скажет что-нибудь насчет того, что я сам должен догадаться. Или еще какую-нибудь гадость в этом роде.

Я заглянул в подвал.

– Эй, Рокки! Мне понадобится твоя поддержка через минуту. Поднимайся. – Вообще-то Плоскомордый и его мордовороты тоже неплохо знают свое дело, однако есть работы, которые лучше поручать узкому специалисту.

Надо бы Паленой побольше общаться со своими родичами. Слишком она очеловечилась. Вот и сейчас сразу насторожилась.

– Что вы задумали, Гаррет?

– Ничего. Но примерно через минуту сюда явится изрядно раздосадованный гном. Поэтому мне хотелось бы иметь рядом кого-нибудь такого, кто не боится всех их топоров, тесаков и молотков. Кого-то, кто сызмальства умеет заставить эту волосатую братию стоять смирно и внимать голосу разума.

Старина Риндт, подозревал я, убедил себя в том, что установил сквоттерские права на подземную недвижимость одним фактом своего нахождения там. Это просто волшебный какой-то образ мышления, заставляющий нас думать, будто мы «заслужили» или «имеем право» на то, что нам не принадлежит, только потому, что мы дышим и трепыхаемся. Подобной заразе подвержены все разумные расы. Типа, я родился – а следовательно, имею право залезть к тебе в карман, чтобы купить бутылку красного крепленого и нажраться вечером в хлам.

Последнее время я все чаще вижу новые надписи на стенах. Обычные, традиционные карентинские надписи сводятся к расистским лозунгам. Или обозначают территорию детских банд. Или вовсе безобидные типа «Ферди Пинс хочет залезть под юбку Минни Тонг». Новые же требуют положить конец социальной несправедливости, рабству нелюдей и экономическому террору.

Нет, правда.

Можно, конечно, дивиться крепости шаров парня, который, не моргнув глазом, произносит такие лозунги публично. Я бы даже испытал стремление дать ему то, чего он просит. Но не кормить его задаром. А будешь бездельничать, братец, – получишь тесную дармовую могилу.

И это говорю я – тип, сам испытывающий почти что аллергию на работу. Тип, моральные принципы которого состоят в том, чтобы избегать работы, насколько это возможно. Но тип, который сознательно принимает последствия своей бездеятельности.

Ладно. Что-то я отвлекся от главных событий.

Из подвала выбрался Рокки, поставив точку под лирическим отступлением.

– Что стряслось, Гаррет? Хорошо бы это ненадолго. Мне надо идти через час.

– Помнишь гномов, за которыми я просил тебя проследить? Они будут здесь через минуту. Насчет того, что их выгнали оттуда, из-под дома. Ну, такие уж вредные владельцы недвижимости. А гномы могут вести себя нагло. – Это Рокки принял к сведению мгновенно. – Мне нужно, чтобы ты стоял тут рядышком с таким видом, будто мечтаешь о гуляше из гномов на ужин.

Рокки расплылся в ухмылке:

– Уж это смогу.

Куда, подумал я, запропастились Гринблатты? Вообще-то гномы не отличаются особой стремительностью, но Риндту и его семейству полагалось бы уже появиться.

И тут они появились.

Я как раз начал беспокоиться, не действует ли холодная погода на гномов так же, как на троллей. Впрочем, я знал, что это глупости. Волосатый народец родом с гор, где холодно даже летом, а снег может идти и в ночь на Ивана Купалу.

Если эта команда припозднилась, так только потому, что их подкованные башмаки скользили по обледенелому булыжнику. На улице холодало, и на мостовой образовалась наледь.

Гринблатты ввалились, лязгая доспехами и амуницией. Настрой у них был самый что ни на есть боевой, но он начал меняться, стоило им увидеть Рокки. Риндт оттаивал на глазах. Когда бы он не разгорячился так по дороге, он, возможно, даже сподобился бы изобразить вполне удобоваримую дипломатическую улыбку.

– Мы там, того, отвлеклись маленько, босс. Уж извините. – Он просто излучал раскаяние. То, что он вообще имел представление о раскаянии, демонстрировало, насколько повлияло на него общение с людьми. – Там какие-то двое пришли и выставили нас.

– Это, должно быть, владельцы дома, – предположил я. – Вы ведь не позволили себе никаких грубостей по отношению к ним? Они с Холма. Та, худая – из Первого Круга, хотя по виду ее ни за что не догадаешься.

Гномы не способны менять цвет лица подобно бледнокожим людям. Жаль, а то Риндт Гринблатт и его супруга побледнели бы как смерть.

В истории гномьего племени имел место какой-то инцидент, после которого страх перед заклинателями укоренился у них в крови.

– Риндт, они не искали неприятностей. Они просто хотели знать, что происходит за их спиной.

– Так вы знали, когда нас туда посылали? – спросил гном.

– Не знал. Они подошли позже. Они спросили, я ответил. Вот и все.

Гном понял. Он достаточно цивилизовался.

– Ладно, – кивнул я. – Ваша работа заключалась в том, чтобы спуститься и разведать. Вот и расскажите, что вы нашли.

Я заметил, что люди начинают подбираться к нам в надежде подслушать.

Тут появился Морли. Он ввалился в парадную дверь с таким видом, словно чудом остался в живых после свидания с вампиром.

Риндт Гринблатт достаточно остыл, чтобы отработать свои деньги. Он начал подробный доклад. Члены его семьи встревали в моментах, требовавших дополнительного объяснения.

Это заняло некоторое время. Как я и подозревал, Кип со своими дружками неплохо прибрались у себя в подвале.

Прежде чем Гринблатты закончили свой рассказ, объявилась любопытствующая Белинда. Только тут я заметил, что из присутствующих в этом чертовом месте мы с ней единственные стопроцентно чистокровные представители господствующей расы. Почти все остальные ушли, не попрощавшись.

– Паленая, отведешь Риндта к нам домой, чтобы расплатиться?

– Извините, Гаррет. – Она шепталась о чем-то с моим лучшим другом. – Не могу нарушить обязательств.

– Черт! Риндт, сходите сами ко мне? Мой слуга Дин проследит, чтобы вы получили все, что вам причитается! Черт! Не те слова подобрал. – То есть слова-то я выбрал верные, но прозвучало это так, словно собираюсь ему отомстить.

Гринблатт откровенно расстроился. Он с удовольствием сказал бы что-нибудь про моих предков и сексуальные предпочтения. Однако рядом стоял Рокки. И Риндт проголодался. Он ушел и увел свою семью, бормоча что-то себе под нос.

Я надеялся, что Покойник выдоит его досуха.

И тут завизжала Белинда.

64

За всем этим я забыл про привидений. Они почти не мешали нам с самого момента возвращения гномов. Они вообще померкли – наверное, израсходовались или еще чего. А может, на них начал сказываться заползающий в здание холод.

Однако теперь они вернулись, а подходящих в качестве мишени людей осталось только двое – и один уже приобрел иммунитет.

Белинда визжала как резаная. Нелюди в замешательстве оглядывались на нее.

Призрак, наводивший ужас на Белинду, представлялся мне бесформенным мерцанием буроватого оттенка.

Белинда взвизгнула еще раз. Почему она не убегала? Это бы разом все решило. Хотя истерики в ее визге особой я не слышал, только страх.

Ну, конечно, это смотря с чем сравнивать.

Я сорвал с себя свое замечательное прокатное пальто, подскочил к Белинде и набросил пальто ей на голову. Не помню, где я этому научился. Возможно, видел, как развозчик проделывает такое со своим битюгом, когда тот готов сорваться и понести.

Подействовало.

Мерцание разом померкло. Оно попыталось изобразить по очереди несколько знакомых мне очертаний. Я повернулся к нему спиной и удерживал Белинду до тех пор, пока та не перестала трепыхаться.

В дверях показался Плоскомордый.

– Эй, Гаррет. Приехали фургоны забирать твоих крысюков.

Я повернулся и поискал взглядом Джона Растяжку. Тот кивнул в ответ. Значит, услышал. Не дожидаясь дальнейших объяснений, он отправился собирать свое воинство.

Белинда дала мне понять, что готова вернуться в мир. Я освободил ее.

– Постирай свою чертову тряпку, Гаррет. От нее воняет. – Она беспокойно огляделась по сторонам.

– Что ты видела?

Ее искренность меня потрясла.

– Маму. Точь-в-точь такой, какой я ее нашла в день ее смерти. – Голос Белинды сделался ледяным. Ее мать убили. Согласно широко распространенному мнению, сделал это ее отец, Чодо. За то, что гуляла на сторону – в чем он сам, Чодо, преуспел гораздо больше. – Что случилось? – спросила Белинда. – Это повторится еще?

Я попытался объяснить, хотя сам имел весьма туманное представление о происходящем.

– Я не знаю, почему люди видят именно то, что видят. Большинство видит что-то страшное. Но я видел мать, брата и еще двоих, которые живы и здоровы. Ты увидела свою мать. Тут пару часов назад заходили двое с Холма, так у них оказался один призрак на двоих, и они его настолько отчетливым сделали, что даже я видел. Спокойной ночи, Рокки, – бросил я через плечо. – Спасибо за помощь.

Морли с Паленой куда-то исчезли.

Белинда старалась держаться к призраку спиной.

Уж не значило ли это, что призрак остался только один? А где другой, для меня?

До появления Бегущей По Ветру и ее папаши этих чертовых созданий был целый полк.

Из подвала потянулось воинство Джона Растяжки. Еще минут десять – и я останусь наедине с Белиндой. Не могу сказать, чтобы подобная перспектива меня особенно воодушевляла.

– Куда делись твои громилы?

Я мог не сомневаться в том, что стоит ей заманить меня в ситуацию, хоть немного подходящую для соблазнения, и я окажусь по уши в разъяренных рыжих фуриях прежде, чем дым рассеется.

– Странно, об этом я не подумала. Пока что. Надо узнать.

И правда. По идее, шестерым парням полагалось бы ворваться Белинде на подмогу, как только она начала визжать.

Она полностью овладела собой.

– Мне лучше идти, – сказала Белинда. – Мы же не хотим, чтобы Тинни переживала из-за того, что мы остались наедине, если не считать двух десятков крысюков и нескольких тысяч крыс в качестве блюстителей целомудрия.

– Ты меня все-таки удивляешь иногда.

– Сама себе удивляюсь. Случаются со мной такие порывы – становлюсь человечнее.

Она очень хорошо отдавала себе отчет в своем психическом состоянии.

По роду своей деятельности мне приходится иметь дело с такими. Большинство из них понимают, что голова у них варит не так, как у обычных людей. Никто из них не считает это преимуществом.

Мы вышли. Белиндины слуги собрались у барака-казармы, пытаясь отогреть разные части своего тела. Все до единого, включая команду Тарпа, не слышали ничего такого из здания.

Странно.

Я проводил Белинду, потом Джона Растяжку и его войско, нагруженное урожаем личинок. Вечерело, небо очистилось от облаков и окрашивалось в густо-синий цвет. Летучие ящерицы ползали по крыше, разочарованные исчезновением добычи.

– Почти бесполезные твари, – заметил Плоскомордый. – Ну, из шкуры пристойные башмаки получаются. И еще, того, паразитов ловят.

– Правда? Как это?

– Голубей много видишь? – Тарп терпеть не может голубей. Связано это с какой-то историей, когда те нагадили в самую неудачную точку и в самый неудачный момент какого-то из его ухаживаний. Он не любит об этом рассказывать.

– Вообще не вижу.

– То-то и оно, братец. То-то и оно.