Текст книги "Приключения Гаррета. том.2"

Автор книги: Глен Чарльз Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 129 (всего у книги 181 страниц)

4

Кое-где в городе махнули рукой на очистку улиц от снега. В других районах борются с заносами с истовостью фанатиков. Городские власти пытаются контролировать процесс и с этой целью издали закон, согласно которому хотя бы жизненно важные улицы обязаны поддерживаться в мало-мальски пригодном для проезда и прохода состоянии.

Мне, конечно, повезло, что сегодня не моя очередь помогать с уборкой квартала. Но не повезло с тем, что снег все равно не шел. Сегодняшние бригады уборщиков могли не напрягаться.

На голубом небе не виднелось ни облачка. Погода стояла безветренная. Кое-где на солнечных местах снег даже начал немного таять. Из чего следовало, что, стоило солнечным лучам убраться с этих мест, там тут же образовывалась наледь.

От меня до пивоварен Вейдера мили две – не самая утомительная прогулка. Ни крутых подъемов, ни спусков. Разве что несколько мест, представляющих собой исторический интерес, да и то я не обращаю на них внимания, потому что они находились там всегда. Так, детали обстановки.

Судя по обилию народа на улицах, погода доставляла всем массу удовольствия.

Когда я добрался до цели прогулки, мое настроение тоже заметно улучшилось. Никто не преследовал меня. Никто ни разу меня не толкнул и не наступил на ногу. На меня даже никто не косился.

Случаются дни, когда все обстоит ровно наоборот. К сожалению, слишком часто.

Вокруг пивоварни всегда стоит запах сусла. Впрочем, и рабочие, и живущие по соседству давно к этому привыкли и не обращают внимания.

Эта пивоварня у Вейдера главная, сердце его империи. По всему Танферу разбросаны предприятия поменьше – некогда они принадлежали конкурентам, но утратили независимость, не устояв перед Темным Повелителем Хопов. Теперь они заняты производством местных или более редких сортов.

Пивоварня Вейдера – настоящий готический бегемот из красного кирпича. В народном фольклоре такие обыкновенно служат пристанищем вампиров и оборотней. Фасады изобилуют зубцами и башенками, бойницами и эркерами, трубами и слуховыми окнами – в общем, всякими архитектурными излишествами, не имеющими ни малейшего отношения к производству благословенного ячменного нектара.

В башнях обретаются полчища летучих мышей. Макс считает, что это круто. Ему нравится смотреть, как они кружат летними вечерами в небе над зданием.

Все это странное место – воплощение Максовых фантазий – диких, потому что он так и хотел. Ну и средств у него на эти фантазии тоже хватило.

Уменьшенное подобие этого готического кошмара стоит визави на противоположной стороне улицы. Семейный шалаш семьи Вейдеров.

Поначалу Макс хотел разместить свою пивоварню именно там. Даже так она стала самой большой пивоварней Танфера. Но уже через два года она перестала справляться со спросом на продукт. К тому же Максова жена, Ханна, забеременела в третий раз. Вот он и выстроил напротив второго монстра, побольше.

Макс и Ханна произвели на свет пятерых: Тэда, Тома, Тая, Киттиджо и Аликс. Аликс исполнилось пять лет, когда в семье случилась трагедия – возможно, расплата Максу за его деловые успехи. Тэд погиб во время беспорядков в Кантарде. Том и Тай остались живы – Том сошел с ума, а Тай на всю жизнь прикован к инвалидному креслу. С Киттиджо у нас была интрижка, но она оказалась слишком безбашенной даже для меня.

Если верить моему приятелю Морли Дотсу, абсолютно первый закон жизни гласит: никогда не путайся с женщиной, еще более сумасшедшей, чем ты сам. Не могу сказать, чтобы я слишком истово соблюдал это правило. Очень уж много отвлекающих факторов.

Однако, как я сказал уже, Макса Вейдера преследует злой рок. Тома и Киттиджо убили. Ханна умерла в ту же ночь, не выдержав потрясения.

Я поднялся по ступеням главного входа на пивоварню. Сразу за дверью располагалась кабинка дежурного, из которой выглядывал старенький, очень старенький человечек – давно уже пенсионного возраста, подрабатывавший вахтером. Почти совершенно слепой! Мое появление он, правда, заметил по скрипу половиц и порыву холодного воздуха из двери.

– Чем могу помочь вам, сэр?

– Это Гаррет, Джерри. Мне нужен босс. Он сегодня здесь?

– Гаррет? Давненько не заглядывали.

– Все холод, Джерри. Холод и снег. Ну, и босса вроде ничего не тревожило. – В мои обязанности входит будоражить совесть рабочих пивоварни, чтобы они не поддавались соблазнам. Но не слишком часто – все-таки путь неблизкий. – Так что босс?

– Если и здесь, то пришел снизу. А он так сейчас редко делает. Меньше риска, так сказать. Так что скорее всего его здесь нет. Покамест.

Макс из тех дотошных собственников, которые лично ежедневно проверяют, все ли идет как надо.

Говоря «снизу», Джерри имел в виду пещеры, расположенные прямо под пивоварней. Собственно, именно из-за них Вейдер и выбрал для строительства это место. Пиво до самой отправки хранится в этих пещерах.

– Как бизнес? Погода на прибыли не сказывается?

– Слыхал я, прибыль сократилась на десять процентов: трудности с доставкой. Но большая часть недостачи компенсируется местными филиалами. И босс никого не сокращал. Кто высвободился, посылают на заготовку льда. Год для этого удачный.

– Да, слышал. – Лед заготавливали на реке. – Спасибо, Джерри. Пойду попытаю счастья напротив.

Интересно, поверил ли он, что я ищу босса просто так? К тому времени, как я отыщу Макса, вся пивоварня будет знать, что я вышел на охоту. Злоумышленники все до одного попрячутся в тень переждать угрозу.

Но, конечно, есть еще надежда на корпоративную преданность. Макс Вейдер хороший хозяин. Он заботится о своем персонале. И большая часть подданных платит ему хотя бы тем, что сдерживает свои клептоманиакальные порывы.

На улице, казалось, сделалось еще холоднее. Немудрено: в пивоварне всегда жара от огней, на которых кипятят воду и подогревают чаны.

Ступени Вейдерова крыльца чистили от снега явно спустя рукава. Это я понять вполне мог. Подобных развлечений нам всем хватало уже с лихвой.

Я постучал.

Дверь открыло незнакомое мне существо. Не могу сказать, чтобы красавец. Если и существует такая раса, с которой могут скрещиваться люди, его предки явно с ней скрещивались. А может, и не с одной.

В удачный день он, привстав на цыпочки, мог бы достичь в высоту пяти футов. Слишком большая для такого роста голова имела почти идеально круглую форму. Растительность на ней ограничивалась большими черными усами, концы которых свисали дюйма на четыре ниже впалого подбородка. Глаза представляли собой узкие щелки, забитые тлеющими угольками. Провал безгубого рта темнел под носом, которому позавидовала бы эльфийская принцесса. Правда, судя по виду, его все это не слишком беспокоило.

Тело его тоже представляло собой шар. Коротенькие ручки торчали по бокам, будто их туда воткнули. Интересно, и как он одевается?

Он не произнес ни слова – просто молча смотрел на меня, неподвижной тушей загораживая дверной проем.

– Меня зовут Гаррет. Босс хотел со мной поговорить.

Одна безволосая бровь чуть пошевелилась.

– Ко мне заезжала Аликс. Сказала, ее старик просил меня заглянуть по делу.

На этот раз пошевелилась другая безволосая бровь.

– Что ж, пусть так. Мне все равно сегодня не хотелось работать.

Я мог прогуляться к реке, посмотреть, на что она похожа в замерзшем состоянии. От пивоварни до нее недалеко. Там наверняка возят уже вырубленный лед на санях.

Загораживавшее дверь живое подобие снеговика никак не поощряло меня. Оно просто стояло болван болваном.

Я повернулся, чтобы уходить.

– Гаррет, постой. – Из-за спины круглого коротышки возник Манвил Гилби, Максов помощник. – Заходи. Не обращай внимания на Гектора. У него работа такая, не пускать в дом всяких проходимцев.

– Тогда я, пожалуй, дальше пойду. Проходимость у меня есть – по части проходимости я не хуже любого другого прочего.

– Ты всегда весь очарование.

– Сто один процент без обмана.

– Мы просто не ожидали тебя так быстро. Я бы попросил Гектора проводить тебя прямиком к Максу.

Гилби принадлежит к поколению Дина. Древний, как первородный грех. Они с Максом дружны со времен службы в армии, а та пришлась на войну, которая началась задолго до их рождения, а закончилась всего год назад, унеся жизни их взрослых детей – да и почти всей карентинской молодежи.

Гектор отступил в сторону. Следом за Гилби я пересек вестибюль, потом огромную бальную залу, занимающую почти половину первого этажа. Подошвы моих башмаков звонко стучали по паркетному полу. Зато второй этаж был весь устлан толстыми коврами.

– Что это было? – негромко поинтересовался я.

– Гектор?

– Угу.

– Сын одного парня, с которым мы с Максом служили. Он и сам герой, но жизнь у него нелегкая выдалась. Тяжело приходится тем, у кого кровь смешанная.

– Вот черт, – вздохнул я. – Неужели мы снова вляпались во все это дерьмо с правами человека?

Видите ли, в Каренте, а в Танфере в особенности, понятие «права человека» означает особые права человеческой расы по отношению ко всем остальным. Тем, остальным, приходится довольствоваться остатками.

– Нет. Наши проблемы сейчас лежат в другой области.

– Аликс говорила что-то насчет строительства театра. Мне показалось, это не в духе Макса.

– Пусть Макс сам расскажет.

Я оглянулся. Гектор снова стоял, заслоняя дверь. Даже если не видеть стоявшую рядом полку с оружием, одна его капитальная фигура производила впечатление неодолимости.

– Настоящий экзот. Может, даже уникум. – Такими терминами в разговоре обычно характеризуют причудливые результаты межрасового скрещивания.

– Хочешь верь, хочешь нет, но у Гектора жена и пятеро детишек.

– Поверю тебе на слово. Правда, мне чего-то не очень хочется знакомиться с женщиной, находящей привлекательным его.

– Может, просто его достоинства не лежат на поверхности.

– Наверняка не на поверхности, это точно.

– У тебя дурной характер, Гаррет. Люди вообще могут принять тебя за расиста.

– А я и есть такой. Просто я из тех, кому наплевать на то, к какой расе ты относишься, пока ты меня не трогаешь.

Я довольно давно не виделся с Максом. Однако стоило ступить в его берлогу, как мне начало казаться, будто я выходил всего на пару минут.

В комнате могло бы с комфортом разместиться человек двадцать. У камина столпилась целая флотилия мягких кресел. Единственный проход оставлен для слуги, подбрасывающего дрова в огонь. В комнате было жарко как в бане – ближе к камину жар стоял и вовсе почти непереносимый. Макс сидел в ближайшем от камина кресле и поджаривался. Думаю, труп из него выйдет в конце концов красивый, с румяной корочкой.

Макса нельзя назвать крупным человеком. Когда он стоит, рост у него примерно пять с половиной футов, только стоит он теперь не слишком часто. Со времени смерти Ханны он проводит большую часть времени у огня. Раз в день он спускается в пивоварню – скорее для того, чтобы все видели, что ему это не безразлично.

5

При моем появлении Макс встал из кресла.

Макс Вейдер – круглолицый мужчина с розовыми щечками и искоркой в глазах, которая не гаснет даже тогда, когда он проваливается в такие пучины, что сам не может представить себе, как из них можно выбраться. Кое-какая шевелюра у него еще сохранилась, но парикмахер, берущий повременную плату, на нем вряд ли обогатился бы. Пробор у него, во всяком случае, шириной дюймов шесть. Усы пышнее – должно быть, в порядке компенсации нехватки волос наверху. Впрочем, конкуренции тому чудищу, что гнездилось под носом у Гектора, они составить никак не могли.

Сказать, что это меня потрясло – значит не сказать ничего. В глазах у Макса определенно мерцала некоторая искра.

– Что происходит, Манвил? – спросил я.

Гилби меня понял. Собственно, это и был обещанный им сюрприз.

– У него появился смысл жизни.

Макс помахал мне мясистой лапищей.

– Именно так. Как делишки, Гаррет? Снегу тебе гребаного хватает?

Все смахивало на то, что он с утра надегустировался своего продукта.

– Хватает по самое по это, ага. Тут ко мне Аликс заходила. В сопровождении целого…

– И ты сразу ощутил себя петушком в курятнике, да? При виде этой Бобби я и сам жалею, что не моложе лет на сорок, поверь.

Я покосился на Гилби. Тот тоже прятал ухмылку.

– Уж не превратились ли вы, ребята, в похотливых старичков? Как-то разом?

– Нет, – вздохнул Макс. – Нам и притворяться-то давно уже не дано.

– Не говори за других, Вейдер, – хмыкнул Гилби. – Солдаты так просто не сдаются.

– При чем тут «сдаваться», балбес? Не сдаются, но воспаряют. – Старина Вейдер сделал рукой неопределенный жест в сторону ближайшего к нему кресла. – Причаливай. Поговорим.

– Я же расплавлюсь.

– Ну да, я забыл. Я-то ящерица. Это вы, остальные, теплокровные. – Он пошел на компромисс: отодвинулся от огня на расстояние, на котором я только потел, но не истекал жиром.

– Так в чем у вас там дело? Аликс изложила все довольно туманно.

– Девчонка вообще туманна. Это неправильно. Давно пора подыскать ей мужа.

– Не смотрите на меня.

– Не думаю, чтобы ты напрашивался на эту роль. Это одна из причин, по которым ты мне нравишься. Впрочем, все равно держись от моей девочки подальше.

– Пива не хотите, пока будете говорить? – предложил Гилби.

– Разумеется, – кивнул я. – И раз уж вы об этом заговорили, как знать, может, я и передумаю.

– Насчет?

– Насчет женитьбы. На Аликс. Это обеспечит меня дармовым пивом до конца жизни.

– Вряд ли она в таком случае продлится долго, Гаррет, – усмехнулся Макс. – У этой девицы уже сложились свои представления насчет того, как все должно быть, хотя у нее пока ума не хватает понимать, когда это уместно, а когда нет. Однако ты говоришь о женитьбе на пиве, не на деньгах… Это мне нравится.

Гилби принес три большие кружки и угнездился в третьем кресле. Мы расселись подобием неравностороннего треугольника.

Слуга, подбрасывавший дрова в камин, исчез без напоминания. Возможно, знать, когда надо исчезнуть, входит в его профессиональные обязанности.

– Разговор шел о привидениях, – сказал я. – И о жуках.

– Ты имеешь в виду, в «Мире», – уточнил Гилби, не смахивая с верхней губы белых пивных усов.

– Я ведь по этой причине здесь, разве не так?

– Отчасти, – согласился Макс.

– По большей части, – снова уточнил Гилби.

– В основном. – Старина Вейдер осушил одним глотком полпинты. – Там что-то неправильное творится. Мне не верится, чтобы это были привидения. Я думаю, это чьи-то фокусы. С целью вымогательства.

– Однако там еще жуки, – добавил Гилби.

– В разгар зимы?

– В разгар зимы. И «Мир» не откроется, если зрителям придется иметь дело с жуками.

Я промолчал, но вообще-то насекомые – неотъемлемая часть жизни. Во всяком случае, в том мире, где я живу. Хочешь не хочешь, а с ними придется найти взаимопонимание, так сказать.

– Сам увидишь, – пообещал Гилби. Наверное, скептицизм слишком явственно обозначился на моем лице.

Гилби встал. Я решил было, что он собрался за новой порцией. Я ошибался. Он извлек откуда-то чертежную доску два на три фута. К доске был прикреплен лист дорогой, ручного изготовления бумаги. Кто-то искусно изобразил на нем палочками для письма чертежи здания. Мне принадлежит небольшая доля доходов от фабрики по изготовлению палочек для письма и разных прочих замечательных штучек. Максу тоже принадлежит доля – больше моей, разумеется. Как и семье Тинни. Они вложили капитал. А я обеспечил изобретателя.

– Это называется «фасады», Гаррет, если ты не знаешь, – объяснил Макс. – Вот так будет выглядеть «Мир», когда его достроят.

– Хорошо. Поверю на слово. Но вот эти две картинки похожи больше на географические карты, а не на дом.

– Это и есть почти что карты, – согласился Гилби. – Вот это – план первого этажа. Оркестровые ямы. Сцены. Проходы в самую середину. Мы думали поначалу устроить там буфеты. Один плотник, разбирающийся в театрах, объяснил нам, что это глупо. Поэтому теперь там место, где будут ждать своего выхода актеры… ну там, раздевалки их. И готовые декорации здесь же хранятся. А буфеты будут под залами, под партером и амфитеатром.

– Хорошо, – повторил я. Взгляд мой следовал за его пальцем по планам, но понимал я далеко не все. – Очень похоже на пирог.

– Это главное наше изобретение, – с гордостью сказал Макс. – Театров сейчас пруд пруди. Мало каким удается набирать полный зал уже через неделю после премьеры. Поэтому у нас будут идти три пьесы одновременно. При небольших залах. Так попасть на наши спектакли будет труднее. Это чтобы, если уж попал на один, тебе было чем хвастаться. Ты же знаешь, всем хочется, чтобы их считали сливками общества. Если нам удастся провернуть все как надо, мы заставим их соревноваться в том, кто больше раз сходил на тот или иной наш спектакль. Напечатаем билеты на особой бумаге, чтобы их можно было сохранять и показывать.

Макс обладает талантом создавать искусственный дефицит, привлекая внимание снобов.

– Окончательных планировок пока нет, – добавил Гилби. – Нам хотелось бы устроить что-то вроде подвижных стен, чтобы менять размеры кусков пирога.

– Хорошо, – повторил я в третий раз. – С планам я разобрался. А это что?

– Подвал. Называется «трюм». Чтобы оттуда могли подниматься люди и декорации. И склад там же. Хранение декораций – одна из самых больших проблем в театрах.

– Во всем Танфере, – уточнил Макс, – это будет всего второй театр, в котором есть специальный склад.

– И это строится прямо сейчас? В такую погоду?

– Строится. Хоть и не так быстро, как хотелось бы.

Это впечатляло. Танферские строители не любят работать в плохую погоду. С другой стороны, сидеть голодными они тоже не любят.

– Мы хотим успеть открыться к весеннему сезону, – заявил Гилби.

С этим они, конечно, сильно замахнулись. Впрочем, если Макс Вейдер чего-то задумывал, он, как правило, этого добивался.

– Хорошо. В целом я понял. Чего вы от меня хотите?

– Того же, что ты делаешь по ту сторону улицы, – ответил Гилби. – Нагрянуть неожиданно. И самому посмотреть, что происходит.

– Выяснить, кто занимается саботажем, – добавил Макс. – Дело-то в общем-то заурядное. Хулиганство. Мелкий грабеж. Вандализм. С денежными требованиями пока никто не объявлялся, но, похоже, все может обернуться серьезно.

– А что, привидения с жуками – это несерьезно?

– Дополнительные неприятности.

– Как насчет финансирования? На случай, если мне к делу еще кого придется привлечь? Если исходить из того, что результаты вам нужны быстро.

– До сих пор ты меня догола не раздевал. Манвил, дай ему, сколько ему нужно. Веди учет расходам, Гаррет. – Он знал, что в этом я не слишком силен. – Мне нужен результат.

Макс – человек дела. Он уверен, что хорошее происходит, если подходить к этому с математически правильной стороны.

Гилби приготовил бумаги.

– Старик, что, правда нашел новый смысл жизни? – спросил я.

– Ну, по крайней мере не думает все время о Ханне и детях. Театр его возбуждает.

– А вас?

– Стар я слишком, чтобы возбуждаться, – соврал он.

– А Аликс?

– Аликс нас беспокоит. Она еще с этим не сталкивалась.

– Что ж, вам ничего не остается, кроме как ждать и быть готовыми ей помочь, когда понадобится.

– С чего ты начнешь?

– Пойду пошатаюсь по стройке.

– Возьми эти бумаги. Я перечислил аванс на предстоящие расходы – отправил на твой адрес.

– Отлично. Значит, не я буду виноват, если деньги испарятся где-нибудь там.

– Не ты. Но Макс досконально разберется, если что-нибудь случится.

Все-таки не осталось в людях веры в честность других людей.

6

Я не опознал «Мир» с первого взгляда. Я думал, они только-только начали строительство, а не заканчивают его.

А еще я ожидал, что его будут сильно охранять. Везде, где есть горючие материалы, неизбежно появляются воры. Даже в нашем отважном послевоенном мире, где закон и порядок угрожают приобрести характер эпидемии.

Я прошагал по Нежному Лону лишнюю сотню ярдов, прежде чем понял, что миновал нужное мне место, не заметив. Я повернул обратно. Там он и оказался. В точности как на фасадах, что показывал мне Гилби… ну, малость недостроенный, конечно. И как, скажите, можно миновать круглое здание, не заметив его?

Макс явно использовал вес своего состояния вкупе с подношениями нужным должностным лицам с тем, чтобы получить в собственность здоровенный участок на злачной окраине города и очистить его от ночлежек, борделей, кабаков и святилищ сомнительного рода сект.

Я зашагал обратно, пытаясь понять, не упустил ли чего в своей оценке Максова характера. Фасады, которые демонстрировал Гилби, плохо передавали масштаб сооружения. Вот так и можно не заметить круглое здание – оно просто слишком большое, чтобы увидеть его целиком.

– Куда намылился, хмырь? – поинтересовался костлявый старикан с деревяшкой вместо ноги, клочковатой седой бородой, дубинкой и разными глазами. Один свой – голубой; второй стеклянный – мутно-бурый.

– Читать умеешь, папаша?

– Есть немного.

– Вот записка от хозяина. – Я достал из кармана листок, который дал мне Гилби. – Я спец по безопасности. Старику не особо нравится то, что у вас тут творится.

– Кому?

– Максу Вейдеру. Владельцу пивоварни. Тому, кто тебе жалованье платит.

– Мое жалованье, сынок, мне Лиго Банк платит. А он простой неумытый штукатур.

На то, как этот косноязычный, одноглазый и одноногий тип разбирает замысловатый почерк Гилби, стоило посмотреть. Мое терпение начинало уже истощаться, когда он наконец кивнул.

– Ладно, шеф. Похоже, ты и взаправду тот, за кого себя выдаешь. Ничего, если я спрошу, что ты собираешься делать?

– Тебя как-нибудь зовут?

– Меня зовут Красавчиком, уж не знаю почему.

Я тоже не видел особенных причин звать его так.

– Видишь ли, Красавчик, босс недоволен затягиванием строительства. Он говорит, люди жалуются на привидений и жуков. Говорит, что сам в это не верит. Он хочет найти виновных и примерно наказать. С целью ободрения остальных.

Красавчик понял. Я отнес это на счет дурных повадок правителей Венагеты во время минувшей войны. Если им казалось, что их войско сражается с недостаточным рвением, они просто казнили некоторое количество солдат. С целью ободрения остальных.

Красавчик, видать, был из ветеранов.

Ну да, и деревянная нога тоже служила тому подтверждением.

Война за Кантард с его серебряными копями длилась целую вечность. Она смешала поколения. Она накрепко связала людей, не имевших ничего общего – кроме самой войны, конечно.

– Морская пехота? – спросил я.

Красавчик утвердительно пробурчал что-то в ответ.

– Я тоже. – Он был на порядок старше меня, так что нас мало что объединяло. Впрочем, хватило и этого.

Достаточно двух минут боевой подготовки, чтобы вас раз и навсегда убедили в том, что морская пехота – совершенно особый, радикально превосходящий всех остальных биологический вид. И что раз ставши морпехом, ты навсегда морпехом и останешься. Р-р-ры!

Морпехи друг другу ближе, чем родные братья-сестры.

Ну и так далее.

В общем, такое не забывается.

Мы не стали травить друг другу армейские байки. Не мужское это дело. Такое позволительно только с теми, с кем ты вместе служил.

Однако мое признание подействовало не хуже тайного знака, пароля какого-то. Красавчик сразу заговорил доверительным тоном.

– Не верится мне, что там привидения. Фигня все это. И музыки я там никакой не слышал. А ведь я тут с самого начала сижу. Но какие-то говнюки явно пытаются сорвать строительство. Может, это дети балуются. Здесь все время дети ошиваются. То банда какая детская, то такие, будто только-только с Холма сбежали. А вот гребаных жуков тут и правда по это, по самое. Таких, в каких и поверить трудно, пока они по ноге твоей гребаной не полезут.

– Расскажи-ка про жуков.

– Здоровенные. И жирные – что твоя кошка. Да ты заходи, поброди по дому. Вот сам и увидишь, и очень скоро. – Он шагнул в сторону, освобождая проход.

Никто больше не оспаривал моего права посетить стройку.

По правде говоря, никто вообще не обращал на меня ни малейшего внимания. Все – за исключением Красавчика – были целиком и полностью поглощены строительным процессом.

Я вошел в дом. Здесь оказалось тепло, хотя я и не понял, почему именно.

Мой опыт общения с театральным искусством весьма ограничен. Давным-давно я ходил раз с тогдашней подружкой на любовную пьесу. Ну и еще пару раз с тех пор ходил с Тинни – на комедию и на трагедию; и та, и другая про правителей времен Империи. Не могу сказать, чтобы какая-то из этих пьес произвела на меня особое впечатление.

Внутреннюю отделку «Мира» только-только начали. Большую часть досок, предназначавшихся для пола первого этажа, еще предстояло настелить. Про зрительские кресла или настил сцены вообще речи пока не было. Пара плотников посторонилась, пропуская меня. Я повернулся к ним. Один сверлил коловоротом отверстие. Второй зашлифовывал только что забитую шпильку. Я заглянул в темный провал.

– Как у вас здесь вентиляция устроена?

Плотники производили впечатление родных братьев с разницей лет в пять.

– Я просто плотник, начальник, – отозвался старший. – Хотите узнать про такие штуки – ищите гребаного архитектора.

– Не слушайте этого засранца, – заявил второй. – Он женат на моей сестре. Все, чего было в нем хорошего, она уже сто лет как высосала.

Значит, все-таки не братья. Судя по словам младшего, сестра его – настоящий ходячий кошмар.

– По периметру дома будут приямки с железными заслонками, управляемыми изнутри. И шахта посередине, через которую должен вытягиваться разогретый, несвежий воздух.

– Спасибо, ясно.

Что-то бурое прошмыгнуло внизу, в полумраке.

Плотник-Старший не стал опротестовывать заявлений своего напарника. Я решил, что подобное разделение ролей у них в порядке вещей.

Еще что-то шевельнулось внизу, а за ним сразу несколько. Крысы?

– А скажите-ка, парни, вы здесь привидений не видели?

– Чего-чего?

– Привидений. Старик Вейдер говорит, что вы, ребята, ему сроки строительства срываете из-за привидений и жуков.

Плотник, что постарше, ударом деревянного молотка-киянки загнал шпильку на место.

– Слыхал я подобный вздор, ага. Но сам привидений или призраков каких ни разу не видывал. Жуков, говоришь? Вот говно… ну да, этого добра у нас хоть жо… хоть задом ешь. Иные такие здоровые, что, поди, и собаку трахнуть могут.

– Но не комары, надеюсь. – На островах шутили, что кровососы там такие здоровые, что подвешивают тебя на дерево, чтобы закусить позже.

– Не-а. Все больше тараканы. Но и жужелиц, мерзких таких, тоже видел. Во! Глянь! Вон как раз один! – Он швырнул киянку. И промазал: она отлетела от стены и исчезла в темноте. Я не следил за ней – я смотрел на самого большого, наверное, таракана в мире. И уж наверняка на самую стремительную шестиногую тварь из всех, что я когда-либо видел.

Ну, конечно, трахнуть собаку она бы не смогла. Даже мелкую, из тех пушистых комочков, каких любят старые дамы с Холма.

– Срань господня! – Эта проклятая тварь имела в длину дюймов восемь. Без усов, разумеется. В танферской природе таких не водится.

– Только не говорите мне, что это детеныш, – взмолился я.

– Да нет, – отвечал мне тот, что младше; старший был занят поисками своей киянки. – Этот здоровый, я таких еще не видал. Но они все больше становятся. Мы их по возможности убиваем, конечно. Только старику Вейдеру лучше прислать сюда кого, чтобы с ними разобрался.

– Вот он меня и прислал.

– Ну и как, поубавилось оптимизма, а?

Какого черта? Этот парень меня едва увидел, а уже наезжает…

– Я еще вернусь.

– Это угроза или обещание, шеф?

– Приберег бы свои остроты для других.