Текст книги "Приключения Гаррета. том.2"

Автор книги: Глен Чарльз Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 153 (всего у книги 181 страниц)

83

Метель усилилась. По крайней мере снег шел сильнее. В двадцати футах ничего не было видно. Огромные, пухлые снежные хлопья медленно падали с неба. Прогулка от «Мира» до мистера Йена оказалась не такой мучительной, как я ожидал, хотя ноги все равно ныли от необходимости пробивать дорогу по сугробам высотой в добрый фут. Зато мне с избытком хватило времени помечтать о том, что снег, может, еще растает к моменту, когда очередь чистить улицу снова дойдет до меня.

А что, вполне возможно. Эта метель сильно смахивала на последние, безнадежные потуги зимы.

Я не соблюдал обычных своих фронтовых предосторожностей. Метель, в конце концов. Нехороших парней на улицах должно быть меньше. Ведь нехорошие они по той причине, что напряжение честного труда не для них. Ну, или просто ума не хватает.

Искать жертву в такую непогоду может только тот, у кого ума нет совсем.

И все же на самом подходе к портняжной мастерской шаги мои замедлились.

Что-то было не так.

Очень уж тихо сделалось. Слишком тихо.

Даже для метели, когда всегда тихо.

Какая-то неправильная была эта тишина.

Я не видел ничего. Но что-то все-таки происходило. Я это чувствовал.

Я потянул носом воздух. И еще раз. И еще.

В воздухе не ощущалось ничего, кроме тяжелого смолистого дыма. Все печи и камины города изо всех сил старались сдерживать мороз – в основном сжигая дешевые дрова.

Может, я просто сделался излишне восприимчивым.

Я добрался до двери мистера Иена, а на меня так никто и не набросился. Я даже подумал, не та ли это сделка, когда какой-нибудь по-настоящему нехороший парень обещает ответить на все твои вопросы, если ты встретишься с ним в укромном месте один на один и пообещаешь никому об этом не рассказывать.

Должно быть, иногда такое случается. Иначе зачем злодеям вести себя по большей части как полные идиоты?

Я вошел. Звякнул колокольчик. Ничего подозрительного пока не обнаруживалось. Впрочем, на всякий случай я держал свою деревянную дубинку наготове, а левая рука сжимала в кармане шубы медный кастет, изготовленный на нашей фабрике по проекту, предложенному Кипом Проузом. Таких изготовили всего дюжину, а потом я остановил их производство.

Все равно пользование медными кастетами незаконно.

Мистер Йен вынырнул из-за занавески, отделявшей приемную от мастерской. В руках он держал особое пальто Хихиса Листора.

– Ага, вы уже пришли. Я ожидал вас чуть позже.

– Мои помощники очень оперативны. И славятся как беспощадные.

Это прошло мимо его внимания. Он думал о чем-то своем.

– Наверное, да. Заходите сюда.

Я метнулся к нему и схватил за плечи. Не только мои помощники быстры. Портной взвизгнул от неожиданности.

– А теперь ответьте мне, мистер Йен: откуда у вас это пальто? Всего несколько часов назад я обменял его на то, что на мне сейчас.

– Здесь, – прохрипел старикан. – Здесь, в мастерской.

Он хотел, чтобы я прошел за занавеску. В темные закоулки, где хранятся его ткани. Где можно спрятать хоть несколько десятков злодеев.

– Только после вас. – Я потыкал ему в спину своей дубинкой. Настроенный должным образом, он покорно пошел вперед. Я держался поближе, чтобы при необходимости схватить его и прикрыться как щитом.

То, что я увидел за занавеской, меня потрясло. Помещение оказалось просторным и светлым. Рулоны размещались вдоль стен на специальных подвесах, позволявших мистеру Йену отматывать ткань по необходимости. Почти все пространство было заполнено раскроечными столами и манекенами разных размеров, по большей части одетых в одежду разной степени готовности.

– Ага. Сержант Гаррет. Вы на мгновение застали меня врасплох. Я не допускал и тени надежды, что вы объявитесь так скоро.

Еще одним предметом, украшавшим мастерскую мистера Йена, оказался Его Королевское Высочество принц Руперт, Лорд Такой-то, Граф Сякой-то, Виконт Чего-то Там Еще или Чего-то Там Вовсе Другого. Черт. Даже в армии никак не удосужился вызубрить всю эту лабуду или хотя бы узнать, какие титулы Руперт предпочитает. Вряд ли этот просчет поднимет меня в глазах Его Высочества. Хотя с другой стороны, в повседневной жизни мне это как-то не особо и требовалось.

Я честно попытался вспомнить ритуалы, положенные при встрече с титулованными особами.

– Прошу прощения, Ваше Сиятельство. Меня так и не обучили подобающим манерам.

– Не берите в голову. Все равно нас никто не видит.

Не совсем так: имелся еще мистер Йен. Впрочем, тот восстановил душевное равновесие и вернулся к работе над новой, более пышной и яркой версией того пальто, что пошил в свое время для Хихиса Листора.

Душа у меня ушла в пятки.

Возможно, не в эту, но в следующую зиму наверняка шутовские пальто сделаются писком моды. А как же иначе, если такое будет носить самый популярный член королевской семьи?

Мистер Йен тихонько мурлыкал себе под нос, орудуя ножницами и булавками.

Он тоже видел это будущее.

К этому времени в следующем году он сделается человеком с положением. У него будет целая армия подмастерьев. После долгих лет борьбы он дождался наконец своего часа.

Врасплох я застал принца по одной причине: он разгуливал в нижнем белье. Всю безупречно пошитую верхнюю одежду портной забрал, чтобы точнее подогнать по ней новое пальто.

84

– Садитесь, сержант Гаррет. Забудьте все. Поговорим о делах. – Его порывистая манера разговора действовала на нервы.

Принц Руперт взял у стены пару стульев и придвинул их к незанятому раскроечному столу. Я не стал возражать против того, чтобы он обращался ко мне по званию, которого я давно не носил. Я вообще стараюсь по возможности не противоречить принцам.

Я сел, остро сожалея о том, что не догадался с утра надеть свой пояс целомудрия.

Очень не лишний предмет в случаях, когда особа голубых кровей обращается к тебе как к закадычному другу.

– Вы полны скептицизма и подозрительности, – заметил принц. – И нервозности. Это хорошо. Значит, вы не впадете в ступор при встрече со внезапными, неожиданными обстоятельствами. Однако успокойтесь. Поговорим как профессионалы, пока нам никто не мешает.

Черт! Он использовал это шутовское пальто в качестве повода поговорить со мной без Тупа и Релвея…

Я оглянулся.

– Я один, сержант. Мои телохранители где-то в тепле. Они не знают, что я опять ускользнул погулять в одиночку.

Он лукавил. Возможно, совсем немного. Должно быть, это их присутствие я ощущал сквозь метель чуть раньше своими закаленными в куда более опасных местах чувствами.

– Ладно. Вот я здесь, Ваше Высочество. – Имелись ситуации, когда ему полагалось считаться «Вашим Высочеством», а имелись – когда «Вашим Сиятельством». Точных правил я не знал. Мне надо было быть внимательнее, выбирая себе родителей.

– Ни Уэстмен Туп, ни Дил Релвей нас с вами не услышат. Ни тот, ни другой вообще не узнают об этом разговоре – если вы сами им не скажете.

Я бы не поручился за то, что Релвей все прохлопал. Кто-то из тех ребят, что дрожали на морозе, мог и доложить ему. Если, конечно, Руперт не понимал этого с самого начала и не оставил их действительно где-то в другом месте. В каковом случае все, что я ощущал перед домом, мне померещилось. Я ждал.

– Эта ситуация с «Миром». Та, в которую вовлечены Метательница Теней, Линк Дирбер и другие. Это происходило так, как вы описали?

– Абсолютно. – Я решил обходиться без официальных обращений до тех пор, пока мой собеседник не потребует обратного. Не мог же я не испытать терпения того, кто сидел сейчас напротив меня. – У меня нет причин искажать летопись событий.

– Мне так и казалось, – пробормотал он. – Альгарды совершили ошибку, приведя в ваш театр всех этих людей.

– Вероятно. Однако они просто родители, которые беспокоятся за своих детей. Театр чуть не доверху забит был дохлыми жуками. Альгарды хотели показать остальным, что натворили их детки. Они пришли не затем, чтобы развязать войну.

– Я думаю. Будь иначе, их бы не разгромили столь сокрушительно. – Он покачал головой с таким видом, словно забыл про мое присутствие. – Как жаль, что на пути у Звонаря оказался не Кильцордона.

– Кильцордона?

– Совершенно верно. Да. Ночной Охотник Кильцордона. Тот, что в ширину больше, чем в высоту. Чрезвычайно неприятная личность, источник постоянного раздражения.

– Не знал, что кто-то из Ночных Охотников вернулся из Кантарда. – Ночные Охотники – один из самых отвратительных видов оружия, который мы использовали в минувшую войну. Невидимые и неслышные после наступления темноты, Охотники были на деле сумасшедшими убийцами. Их посылали уничтожать вампиров и прочих ночных хищников, которыми так славится Кантард.

– Некоторые из них сумели изжить жажду убийства. Впрочем, к нам это отношения не имеет. Или к этому. Так, личная неприязнь.

Я поежился. Слова его казались мне все более зловещими.

– Э… Не могли бы вы рассказать мне, в чем же там все-таки дело? Ну, из-за чего Линк Дирбер сорвался с цепи, пытался укокошить своего брата, а в результате убился сам?

– Самая черная зависть. То, что может случиться в любой семье, но в случае Линка в сто раз сильнее. Линк всегда раздувал все сильнее, чем надо. Такой уж он был псих. – Руперт помолчал, махнув рукой в знак того, что он еще не договорил. Следующие слова он обдумывал секунд тридцать. – Многим людям жилось бы лучше и счастливее, если бы Линк Дирбер родился мертвым.

– А Бель?

– И вполовину не настолько сумасшедший, как его брат. И вполовину менее разрушительный. Благодаря воспитанию. – Ему удалось изобразить сарказм.

– Так что произошло между ними? С чего началось?

– Не думаю, что кому-либо известно, с чего это началось. Должно быть, это интересует вас одного. Это в самом деле несущественно. Нам надо разбираться с ситуацией, сложившейся сегодня.

Скажите, вас раздражает общение с людьми, чьи головы устроены иначе, чем ваша?

Я стараюсь такого не допускать. Слишком таких людей много.

– Если вы не несете ответственности за Дирбера и остальных, вам нет нужды переживать из-за того, что случилось, сержант.

Я и не переживал. Конфликт между Бель Звоном и его семьей мешал строительству. Равно как красные фуражки, не пропускавшие строителей на площадку. О чем я и упомянул – без особого удовольствия.

– Где же конец всему этому? Мой клиент будет весьма расстроен, если его втянут в вендетту, которой он не начинал.

– Не беспокойтесь на этот счет. Обиду мог затаить только Шнюк Эйвери. А Шнюка ожидает личная резиденция в специальной камере для заклинателей в Аль-Харе. И он останется там до тех пор, пока мы не будем уверены, что он научился себя вести. Или если его не укоротит один из моих идиотов – старших братьев.

Мистер Йен усердно шил, не слыша ничего.

– А что с Бель? И с Лазутчиком Фелльске?

– Фелльске? – упоминание это явно пришлось ему не по вкусу. – Фелльске здесь ни при чем.

Черт! Голос его даже сделался чуть раздраженным.

– Его мы больше не увидим, я в этом уверен. – Принц немного успокоился. – Что же касается Звонаря, его, конечно же, найдут и арестуют.

Что ж, это понятно.

– Почему его звали Звонарем?

Несколько секунд принц Руперт смотрел на меня, словно пытаясь понять, действительно меня это интересует или я просто дурак.

– Звон? Звонарь? Прозвище. Прилипло к нему с десятилетнего возраста.

– Эти люди словно специально выбирают себе чудные прозвища. Я просто думал, нет ли в них какого-нибудь смысла. Вроде Грозовой Стражи. Или Бегущей По Ветру.

Мой августейший собеседник поморщился. Значит, и он уязвим перед магией Бегущей.

– Похоже, информация о вас точна, – заметил он.

Удачная возможность для ответной реплики. Релвей, Туп или кто-нибудь из их подчиненных гарантированно получил бы такую. Но принц все-таки…

– Прощу прощения?

– Вы переживаете и суетитесь из-за вещей, которые не стоят того, чтобы из-за них переживали или суетились.

Что ж, это замечание я уже слышал. Несколько сотен раз. Хотя, надо признать, он высказал его в не совсем привычной форме.

– Ничего из этого не принесло особого удовлетворения.

– Такова жизнь. Вы занимаетесь своей работой? Ведь, похоже, то, что от вас требуется, вы делаете. Одно это должно уже приносить удовлетворение.

Я хмыкнул. Что я делал в мастерской у портного, в метель, беседуя с третьим лицом в королевстве, при обстоятельствах, позволявших предположить, что эта встреча – часть чего-то еще большего и тайного?

– Зачем я все-таки здесь?

– В дополнение к уже обсужденному? По двум причинам. Что лежит у вас под театром?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Мои сотрудники полагают, что это дракон. Не уверен, что я с ними согласен. Во всяком случае, это не похоже на то, как по моим представлениям должен выглядеть дракон. Мы надеемся, что сможем укротить его холодом. Кем бы он ни был, похоже, холод помогает ему снова уснуть. Еще несколько зимних дней – и все будет в порядке. Как бы то ни было, я не имею возможности это обсуждать. Чем меньше людей будет знать об этом, тем меньше окажется таких, которым захочется его потревожить.

Принц Руперт хмуро посмотрел на меня.

– Но главный повод – это то, что я надеюсь завербовать вас в новый отдел по обеспечению правопорядка. На руководящую должность.

– Что? Еще одну? Меня? Стать жестяным свистком? Не думаю, что…

Отсутствие у меня энтузиазма не очень понравилось принцу.

– Полагаю, о такой работе вы могли только мечтать. Вы будете заниматься тем же, чем занимаетесь, но обладая полной поддержкой Короны. С гарантированным доходом.

Угу. И мне будут диктовать, что делать, а чего не делать, что надевать, а чего не надевать, даже как башмаки шнуровать.

Очень мне хотелось заорать: «Изыди, демон!» Однако с этим я решил подождать.

– Я служил в морской пехоте. Я горжусь этим. Но больше ничего такого не повторится.

– Того, что вы не принадлежите себе?

– Совершенно верно.

– У вас будет больше свободы, чем вы думаете.

Наверное, так и будет. Когда по городу будет летать стаями сочная, жирная ветчина.

– Вам стоило бы описать это конкретнее, чтобы я имел возможность все обдумать. Меня устраивает моя нынешняя жизнь.

– Я рассчитывал сделать вас моим личным наблюдателем в Аль-Харе. Это достаточно откровенно?

– А… – Да. Он хотел, чтобы я смотрел поверх голов руководителей Гвардии, Стражи и Негласного Комитета.

– Я отбираю людей, наилучшим образом проявивших себя в своей области, – продолжал принц. – С вами мы бы начали с соглашения, аналогичного тому, что имеется у вас с пивоварней Вейдера. За пределами Аль-Хара ваш отдел занимался бы делами, которые у Гвардии и Стражи получаются неуклюже. Внутри же его вы станете Директором Отдела Верховного Контроля – то есть наблюдать за наблюдающими. По статусу это нечто вроде директора Релвея, с той лишь разницей, что ваше имя знал бы лишь узкий круг людей. Вы выполняли бы в высшей степени важную работу, о которой широкая публика даже не догадывалась бы.

Скользкий маслоторговец и то озвучивал бы свое предложение выразительнее. Принц морщился так, что в его словах мерещился подвох, хотя он, похоже, говорил искренне.

– В смысле, выполнял бы, если бы мне не удалось заставить Релвея работать честно?

– Пока нет. Ничего сверх того, что я сказал. Повторяю, если вы примете мое предложение, работа ваша не станет предметом общественного обсуждения.

Что ж. Он предлагал мне работу. Настоящую работу. Возможно, заключающуюся в том же, чем я занимался и сейчас, только с возможностью заглядывать в темное сердце Аль-Хара.

– Если вы согласитесь, я рассчитываю на то, что вы приведете с собой всех своих нынешних сотрудников. Да, и разорвете все частные контракты.

Это все и решило. Такому не бывать. Впрочем, не мог же я разбить ему сердце на глазах стольких отсутствующих свидетелей.

Перемена моего настроения не укрылась от принца. Он сощурился.

– Компенсация будет адекватна уровню вашей ответственности.

– То есть щедрая?

– Весьма. В конце концов, я ведь прошу вас от многого отказаться.

Теперь сощурился уже я. Однако особого искушения не испытывал. Не могу представить себе короля Каренты, более щедрого, чем пивной король. Не говоря уже о том, что последний меньше лезет в мои дела.

– Достаточная, – продолжал принц, – чтобы вы могли оплачивать услуги своих обычных помощников. Хотя им не нужно знать, чем вы занимаетесь. Некоторые из них совершенно не умеют держать язык за зубами.

– Вы неплохо информированы.

– Мы могли бы, разумеется, оплачивать накладные расходы отдельно от оклада. Конечно, вам придется представлять детальные отчеты за все дополнительные расходы. И приготовьтесь отчитываться убедительно: я создаю также отдел финансового контроля…

Чем больше он говорил, тем больше его предложение напоминало воплотившийся в жизнь кошмарный сон.

– Однако же интересный поворот делает жизнь.

– Как говорится, лови удачу. – Возбуждение его угасло. Принц понимал, что я не купился.

Впрочем, принял он это стойко, как и подобает солдату. Он спросил мое мнение о некоторых видных личностях современности. Пару раз даже бормотал что-то вроде: «Никогда не думал об этом в подобном разрезе» или «Так, значит, на это смотрит простой народ?» Его явно интересовала разница в мышлении его класса и тех нас, кто работает в поте лица. Не уверен, конечно, что плебейская точка зрения пришлась ему особенно по вкусу.

Должно быть, принц Руперт любил ходить в народ. А может, ему просто нравится цирк уродов.

Он вернулся к обсуждению народного мнения о Релвее, Тупе, наиболее известных активистах за права человека, о Контагью. И – не так явно, конечно, – о его брате, короле. Я отвечал настолько честно, насколько у меня хватало смелости. И настораживался все сильнее.

Морли удар хватит. Придется ему это рассказать, ведь он до сих пор не сделал еще ничего настолько дурацкого, чтобы привлечь к себе внимание славного принца Руперта.

Хорошо бы, кстати, чтобы так оставалось и дальше.

Мистер Иен воспользовался возможностью дополнительно обмерить меня, пока я не ушел. Хотя пошив моего нового пальто явно откладывался до тех пор, пока он не завершит своего шедевра для принца.

85

Обратно в «Мир»? Или домой?

Дом представлялся соблазнительным. Покойник смог бы заняться обдумыванием того, что же все-таки случилось с принцем Рупертом. А я мог бы согреться.

У меня имелись некоторые догадки насчет того, во что я вляпался, но доверял своим инстинктам я не целиком. Старые Кости наверняка разглядел бы то, что осталось для меня в тени.

И дома тепло.

Каждый имел собственное представление о том, что происходит в «Мире». Но все сходились в одном: дракон там под ним или нет, но всем придется ходить на цыпочках до тех пор, пока это нечто не уснет.

Дом манил, однако день еще не подошел к концу. Я решил заглянуть к Морли Дотсу. Что-то глодало меня. Как знать, может, мое подсознание выявит это «что-то», пока сознание будет занимать мой старый друг.

Дотс казался таким мрачным, что я заказал жаренные на гриле овощи – только для того, чтобы немного его приободрить.

– С чего такое уныние? Клиент не идет? Да в такую погоду никто в здравом уме носа из дома не кажет.

– Не в этом дело. Не только в этом. Я заключил сделку с дьяволом и не могу не думать о возможных последствиях.

– Любая сделка с Белиндой определенно рискованна. Ты отказался от идеи получить награду за Лазутчика Фелльске?

– Не будет больше никакой награды, брат.

– Ась? Даже от Релвея?

– Особенно от Релвея и его Негласного Комитета. Тут, понимаешь, приходил тип в красной фуражке с личным посланием ко мне. Наполовину великан, наполовину огр, с клыками по это по самое. По сравнению с ним Плоскомордый – так, мелочь помойная.

Меня осенило:

– Он сильно пускал слюни? И один клык типа изогнут? И шепелявит, потому что губу его, будь он человеком, назвали бы заячьей?

– Твой родственник?

– Пока нет. Просто знакомый. Дальний. Не уверен, что он вообще меня знает. И сомневаюсь, что красная фуражка у него настоящая. Это, должно быть, Городской Джек Тик-Так. Настоящее его имя Капришез Мун. Он занят примерно тем же, чем и Плоскомордый, только работает на Холм.

– Городской Джек? Тик-Так?

– Ну, не знаю, откуда берутся эти дурацкие прозвища. – Я приосанился. Не часто случается, чтобы я знал о вшах на теле государства нечто такое, чего не знали бы мои друзья.

– Я так думаю, какой-нибудь малолетний бог играет у себя в песочнице, выдумывает их и сует в голову людям, пока те сидят в отхожем месте.

Принесли мои овощи, сильно сдобренные имбирем и чесноком. Я набросился на еду. Овощи удались. Морли видел это по моему аппетиту, что малость подняло ему настроение.

– Мы с Паленой сделали еще одну последнюю попытку. Задница, и только я не хочу больше никого этим грузить.

– И Паленую?

– Я был неправ, знаю. Мне не стоило ее в это вовлекать. Она все равно решила, что больше не сумеет его выследить. Она говорит, он помылся.

– О боги! Это хорошо. Если кому и стоило…

– Она имела в виду не буквальные мыло и воду, Гаррет. Хотя он и так тоже помылся.

– Интересно.

– Уж наверно. А что?

– Кто-то хочет сделать Лазутчика Фелльске еще менее заметным.

Дотс вскинул бровь почти так же выразительно, как это удается мне.

– Он-то сам своей вони не замечал, – пояснил я. – Вонючие типы всегда так. Они свыклись со своей вонью. Так? В общем, кто-то уговорил его помыться, добавив к этому немного магии.

– И он же послал мордоворота разобраться с людьми, которые могли искать Лазутчика? – продолжил мою мысль Морли.

– Похоже на то. – Я вспомнил утренний стук в дверь. Уж не имел ли он к этому отношения?

Старые Кости не счел это достойным доклада – если он вообще обратил на это внимание. Случается, он что-то упускает. В последнее время чаще, чем прежде.

Хотя понукать меня не забыл.

– Что-то вспомнил, Гаррет?

– Кое-что. Все ведь начиналось так просто. Вроде как обычные штуки с вымогательством. Только с осложнением в виде жуков. С вымогательством я разобрался, а теперь и жуков обуздал. Только одна чертова штука тащила за собой другую. А теперь… – Теперь я, похоже, оказался замешанным в игры, почти никаким боком не связанные с «Миром». И люди, занятые этими играми, продолжали делать то, что мешало завершению строительства театра.

– Если говорить о хорошем, – попробовал ободрить меня Морли, – мы начнем работу на новом месте, как только погода прояснится. Начнем посылать ленч вашим строителям еще до конца месяца. Как, кстати, мне связаться с этим твоим Камнегрудым?

Я объяснил.

– Похоже, не получится вернуться домой так рано, как я собирался, – вздохнул я.

Морли снова вопросительно поднял бровь.

– Уловил отсвет кой-чего. Как от одного из этих призраков, когда они только-только начинают сгущаться. – Черт, я забыл: он же их не видит. – Думаю, Плоскомордый может дать ответ на мой вопрос, хотя сам еще не знает об этом.

– Надеюсь, эта твоя крысиная шуба теплее, чем кажется, – заметил Морли с обычной своей ехидной ухмылочкой.

Я ответил ему самым суровым взглядом, на какой способен. Взгляд отрикошетил, не причинив вреда. Положив на стол несколько монет, я вышел.